Вера

               

- Сим указом раб божий Бронислав приговаривается к смертной казни через отсекновение головы от туловища.
- Хм, Господи, а разве можно голову отсечь от чего-то другого? – на мгновение Брониславу стало даже весело, он взглянул на небо в последний раз и положил голову на плаху. Она была шершавой и холодной. Он увидел над собой нависшую секиру, зажмурил глаза и, открыв их, обнаружил себя живым в своей собственной постели.
- Слава тебе Господи! Я опять не умер. Продолжаем жить, тянуть лямку. Спасибо Тебе, Господи, - Славик облегчённо-обречённо вздохнул.
И только он решил подремать ещё чуток, как с соседней кровати донёсся насмешливо-язвительный голос Веры, жены: - Ну что прочунялся, алкоголик?
С женой Славик уже давно не спал на одной кровати. Он даже забыл каково на ощупь тело его супруги.
Ему не хотелось отвечать на грубость.
- Не прикидывайся спящим. Вставай и беги в магазин, если хочешь жрать.
Славик сел на кровати, не сбрасывая с себя одеяла:
- Во-первых, я не алкоголик, я вчера вообще не пил…
- Бабушке своей расскажешь.
- Не трогай покойницу. Во-вторых, сегодня воскресение, можно хоть в воскресение поспать подольше?
- Да спи хоть целый день, но жрать не проси.
- А я и не прошу.
- Он не пил! А зарплата куда делась?
- Я тебе всё отдал.
- Всё? Да там и половины не будет. Ханыжник. Свинья.
- Я тебя не оскорблял.
- А я тебя и не оскорбляю, а называю тебя тем, кем ты есть на самом деле.
Славику не хотелось огрызаться. Он снова лёг и отвернулся к стенке.
- Не фиг спать! Нужно прибраться, мусор вынести, сходить на рынок закупиться на неделю.
В ответ Славик только что-то недовольно проворчал.
- И вообще, если ты ещё раз переступишь порог этой сучки я тебя в унитазе утоплю.
- Какой сучки?
- А, так ты ещё спрашиваешь! Может у тебя она не одна!
- Что ты мелешь? Тебе видно что-то приснилось? – Славик натянул одеяло на голову.
- Ага, прячешься, чует кошка чьё мясо съела.
- Да никто ничего не съел.
- Соседи видели как ты к Верке заходил.
- Какие соседи?
- Если ещё раз…
- Да что ты меня, блин, пугаешь! – Славик соскочил с кровати и попытался скорчить грозную гримасу, но выражение его лица скорее напоминало морду испуганной мартышки.
- Только не строй из себя терминатора, сейчас так заеду между глаз, что северное сияние увидишь.
Славик махнул рукой, плюнул и пошёл в туалет.
- Ты у Верки позавчера целый день сидел. Что ты там делал? – визгливый голосок Веры пилил у самой туалетной двери.
- Позавчера я целый день был на работе.
- Брехло! Кобель!
- Слушай, дай посрать спокойно.
- Я тебя утоплю в собственном говне!
- О Господи, нигде нет покоя.
- Давай побыстрее там ворочайся, я тоже хочу.
Славик вышел из туалета, зашел в ванну, вымыл руки, умылся и, шуруя зубной щёткой во рту, подумал: «Господи, и почему меня сегодня не казнили ночью? Лучше бы и не просыпаться никогда. Когда можно будет уже сдохнуть?»
Он сполоснул рот, намылил подбородок и принялся бриться.
«Как хочется умереть. Эх, поскорее бы. Так всё охренело! И почему у меня нет опасной бритвы, так бы сейчас полосонул себя по горлу и привет».
Он стёр остатки пены со щёк, побрызгал раздражённую бритьём кожу одеколоном и, убирая его в шкафчик, подумал: «Нож на кухне».
Славик выдвинул ящик, взял нож и провёл по лезвию пальцем: «Тупой как валенок».
- Да тупой он как твоя башка безмозглая! – тявкнула сзади Вера, - нет в доме хозяина; да какие там ножи! одни бабы и водка на уме!
- Какие бабы? Что ты придумала, - Славик швырнул нож обратно в ящик.
- Я-то ничего не придумала, это ты чего-то задумал. Хотел ножичком меня по горлу? Да таким ножом и курицу не зарежешь! Хозяин сраный! Но я тебя таким ножом зарежу! Так и знай! Если ещё раз к Верке пойдёшь…
- А вот возьму и пойду! Прямо сейчас! – Славик грозно выпятил челюсть вперёд, отчего стал похож на раздражённого, замученного в зоопарке павиана.
- А ну, рискни, - с превосходством абсолютной силы ехидно усмехнулась Вера, подбоченясь.
«Что за баба проклятая!» – Славик махнул рукой.
- То-то. Одевайся, пойдём на рынок.
«Господи, на всё воля твоя, - думал по дороге Славик, глядя на суетившихся в снегу ворон, - дал мне эту жизнь проклятую, когда я тебя не просил и отымешь её тогда, когда тебе угодно, когда тебя об этом просить не буду. Видно за какие-то грехи ты дал мне такую жизнь, тебе виднее, видно в другой жизни за мною числилось немало грехов, но я не знаю ни одного. Тебе виднее – на всё воля твоя».
Декабрьский денёк выдался на славу. Погода просто великолепная. Небо чистое – ни облачка. Снег, словно засахаренный, блестит, сверкает, переливается маленькими радужками на солнце. Воздух прозрачный, хрустальный, звонкий. Хочется не дышать им, а лакомиться. Ни одна заиндевевшая веточка не колышется. Тихо. И красиво, как в сказке: деревья, кусты, автомобили на стоянке – всё в кружевах колкого бархатистого инея. Лёгкий морозец пощипывает кончик носа.
«Какая благодать Божья… Эхх… Так бы и жить… Да вот выдралась на мою голову эдакая чипарадлина… Вроде раньше нормальная баба была… Не рычала, не орала, не попрекала… И доверяла… А теперь как белены объелась – зверюга зверюгой… и всё что-то вынюхивает, подозревает… придумывает каких-то любовниц… да мне тебя, блин, стерву, одну хватает под самое ни на что… а то ещё парочку таких же как ты верок – и можно прямиком в психушку в отделение буйных…»
- Чего молчишь? – толкнула плечом в плечо Славика Вера, - погодка нынче – прелесть!
- Угу, - буркнул Славик. «Только бы ты ещё была прелесть…»
- Хватит дуться.
«Может приберёт её Господь от меня… нет, не смерть, упаси Боже… может другого себе найдёт… или уж, не знаю… на развод подаст… хочется верить… и надо верить… куда ж без веры!.. вера, она – главное…»
- Ну, чего будем-то покупать на рынке? Мяса надо… тебе чего больше хочется свинины или говядины?.. Или может индюшку? А то и утку можно…
«Яду мне хочется», - подумал Славик и сказал:
- Ягнятины.
- Хо, губа не дура. Может ещё оленины запросишь?
- Ну а чего спрашиваешь тогда? Покупай что хочешь – хоть свинину, хоть лососину.
- Ага, только отвяжись. А вот и не отвяжусь. Принимай активное участие в семейной жизни…
- В семейной жизни? – Славик даже остановился от оторопи, - разве это семейная жизнь? это ж инквизиция какая-то…
- Да уж прям таки! Замучили бедненького, - съехидничала Вера, - да у тебя просто райская жизнь… я тебя даже ножи не заставляю точить… отработал свою восьмёрку и сидишь в интернете… или за юбками шныряешь… да другая б тебя уже давно б удушила этими самыми юбками…
- Да какими ещё юбками?! Бред белой горячки…
- А я всё прощаю… забочусь о тебе, охламоне…
- Я не охламон. Я же не называю тебя стервой…
- А я и не стерва. Я добропорядочная жена. Примерная хозяйка. Хранительница семейного очага. Налево к соседу не хожу…
- Ещё не хватало…
- … не то что некоторые…
- Я тоже к соседу не хожу…
- Хорошо хоть к соседу не ходишь, а то я бы тебя за одно место повесила!
- Тьху! Да сколько можно?!
- Сколько нужно, столько и можно.
«Да что ж это за мегера… или как там их ещё называют… фурия и… ммм… а! горгона! вот! медуза какая-то! и медузит, и медузит…», - Славику хотелось отшвырнуть накупленные продукты и уйти куда подальше, на край света, на какой-то одинокий утёс и…
- Ковёр надо вынести на улицу почистить снежком… - глаголила над ухом Вера, прибавляя одно за другим бесконечные хозяйственные задания, как мачеха Золушке.
Перед глазами у Славика возникла картинка как труп женщины закатывают в ковёр, заталкивают в багажник и…
«Что за мысли! Разве это жизнь! Человек должен думать о чём-то… о чём-то… о…»
- Когда ты мне последний раз цветы дарил? - словно молотком по голове ударил вопрос Веры.
- Цветы??? - у Славика отвисла челюсть.
- Да. Цветы. Я же женщина!
Славик хотел съязвить на счёт того, что если бы все женщины были такими, то ни один цветок на этой земле не распустился бы… но…
Он молча поставил сумки с продуктами на лавочку и зашагал обратно в направлении рынка.
- Ты куда? - крикнула ему вдогонку Вера.
- К Верке!
«А всё-таки хорошо, что меня этой ночью не казнили», – думал Славик, заходя в цветочный магазин «Вера».