Новая глава. Ценности

Суа каждый раз погружалась в новую главу, точно в воду. Интуитивно доходя до отметки сердца, и оставляя всё что выше на поверхности, она ощущала себя более целостно.
Еще девочкой она впитала в себя таланты обоих родителей, а сейчас соединяла в одно и два их мировоззрения.
Суа любила ясность и была лишена страха, что её не поймут окружающие. Творчески распоряжаясь своим хаосом, она  оставалась настороженной, не желая заблудиться в своих бесчисленных мирах.

Отцовская дисциплинированность ей очень в этом помогала. Чтобы неспешно выстраивать структуру собственной жизни, удерживая баланс между материей и духом.
Понимание мироустройства и душевное тепло, унаследованное от матери, проводило её сквозь первые вызовы жизни. К счастью, ей удалось сохранить ещё  детскую способность замечать двери в стене, а впоследствии и подбирать к ним ключи.
Находясь в обществе друзей, Суа часто шутила, называя себя квинтэссенцией всех своих прародителей. Однако девушка почти не ощущала на себе давление социальной системы, от которой порой так страдали её  предки. И хотя сквозняки перемен уже начинали гулять по коридорам правительства, времена по-прежнему  были непростые. Даже после устранения главного рычага гос. машины, та по инерции продолжала  закручивать  гайки в своём сложном механизме. Однако существования девушки словно бы не замечала.
Например, буквально за день до небезызвестного инцидента в Кванджу, Суа  выехала из города, где должна была проходить её практика. Интуитивно избежав опасности, она скорбела со всей нацией. Но помня об уроке, который преподала смерть родителей, училась не погружаться в проживания горя с головой.

Девушка  стремилась выстроить реальность, свободную от предрассудков и национальных фобий, и тем привлекала в своё поле совершенно разных людей. Тут были и свободолюбивые «люмпены»; мужчины с чересчур длинными волосами и женщины с чересчур короткими юбками. В общем,  все те, кого система с небывалой абсурдностью перечеркивала жирной чертой, не считая способными вписаться в достойное общество. Но входили в этот ближний круг и некоторые представители нового имущего класса, так называемые чеболи. Всех их объединяло одно, а точнее даже два обстоятельства; интерес к разным видам искусства и относительное равнодушие к политике.

В стихийные времена массовых студенческих течений они оставались несколько в стороне. Противостояли системе по-своему, материализуя собственное понимание красоты и свободы. Пожалуй, в некоторой степени каждый из них осознавал, насколько их мир идеализирован, но предчувствовали они и то, что время так или иначе их обточит. Просто сейчас в этом спонтанно собранном доверительном кругу у них была возможность проявить свою подлинность. Не взирая на пол, достаток, возраст и происхождение.
Для Суа не было никакой разницы. Она хотя и воспитывалась в  регидных рамках корейского общества, но внутри себя не собиралась становиться его заложницей. Родители обеспечили её всем для этого необходимым, постепенно взращивая в ней внутреннюю устойчивость и связь с собственной душой.
Девушка в свои двадцать с небольшим уже осознавала, что неразрывность этой связи и есть её  главная  ценность. Что никакие материальные изыски этой жизни не заменят ей понимания себя и веры в нечто высшее. Подкреплённая мудрыми действиями эта вера способна творить чудеса.

Революции и войны неизбежны. Боль и страх неизбежны. Но укрепляя этот волшебный канат с духом, ты лишаешь их способности тебя разрушать. Ты просто проходишь очередную трансформацию, сбрасывая, точно змея, старую кожу и снова живёшь.
Суа стала это осознавать, когда поднялась по ступеням своего первого опыта. В тот год, когда ушли родители, девушка не спилась, и рискуя попасться в комендантский час,  не растворилась в окрестных густых лесах. Не превратилась она и в чудаковатую сектантку-отшельницу, что подходит к случайным прохожим и пугает их концом света.
 Она по-прежнему оставалась частью сообщества, стараясь насколько возможно преобразовывать его согласно своему пониманию милосердия. И мир отвечал ей тем же; преподавая когда было необходимо, строгие уроки, но и не скупясь никогда на поощрение.
Закон Мироздания всегда справедлив, просто люди не видят всей разнородности и сложности нитей, что оно держит в своих руках.

После многолетнего увлечения живописью Суа овладела новая страсть- записывать свои наблюдения и осознания. Она словно бы поднимала из колодца своих чувств незримые вёдра, и выливая, словно воду на землю, преобразовывала их в универсальный язык слов.
Это давалось ей первоначально сложнее, чем выражение себя через краски, но в её окружении имелись и писатели и редакторы , что помогали осваивать новое ремесло. Девушка чувствовала некую отдушину в том, что могла теперь не прятаться в тень абстрактного образа, а выражать себя напрямую, без какой либо цензуры.
Её небольшая квартирка на городской окраине стала своеобразным пристанищем для разнородной энергии. Для тех, кто не желал сдаваться шаблонности предложенной действительности и искал способ как-то её преобразовать.

Было около одиннадцати часов вечера, когда дверь за последним гостем закрылась. Выключив свет на крыльце, дабы не попасть в поле зрения патруля,  Суа пробежала вниз по улице и нырнула в весенние заросли. Через пару мгновений до девушки донёсся гул горной реки, а ещё через минуту блеснула сквозь деревья и её леска.
Расположившись на пологом берегу, Суа задрала голову к небу и опустила ноги в проточную воду. Ей хотелось смыть с себя недавние споры и  остаточки макколи.  Передать привет родителям, гадая по ту ли они ещё сторону или уже где-то в широтах этого мира. Просто ощутить единство с собой.
Ночь была ясной и теплой. Майская ночь восемьдесят первого года.

***
Уля по-прежнему ощущала некоторую растерянность. Она стояла на незнакомой земле рядом с незнакомым мужчиной, а кругом слышалась незнакомая речь.
Девушка даже несколько раз щипала себя, чтобы убедиться, что переживания последних дней не сон.
После долгого болезненного периода, когда время будто замирает и ни одна из стихий внутри не движется, как той подобает, это всё  было похоже на взрыв. Каждый из прожитых за эти полгода дней словно бы закладывал свою щепоточку пороха, чтобы разрушить одно прошлое и дать доступ к другому. Уже более глубокому слою.
Такое часто бывает. Стоит сквозняку перемен проникнуть в самую крохотную щель между рамами, и ветер непременно  распахнёт окно.
Она, конечно, сильно рисковала, отправляясь почти в полную неизвестность. Не имея достаточной опоры из фактов, девушка руководствовалась только своей интуицией. Ведь та ещё никогда не подводила, даже заводя в казалось бы тупики, она проводила свою подопечную сквозь стену в другое измерение, тем оправдывая пройденный ранее путь. 

Вот и сейчас в сознании девушки продолжали выстраиваться линии и точки, а впоследствии уже объёмные фигуры обретали имена и сложные взаимосвязи.
Уля помнила эту гору. Горой, конечно, и в те времена её  можно было назвать чисто символически. Так, затравка для туристов налегке, очередное популярное место для семейного отдыха. Но не для Ули. Ей была знакома здесь каждая сосна, каждый камень, что основательно осев в русле реки, дожидался её почти пятьдесят лет.
До этого места было около часа на метро, и девушка все это время смотрела в окно. При виде каких-то улочек её буквально пронзало мистическим узнаванием, а какие-то городские уголки оставались лишь смутно знакомыми.
 Конечно, за эти годы город изменился до неузнаваемости, растянулся во все стороны, так что теперь место, где когда-то находился её  дом, было ближе к центру, чем к северным окраинам.

- Сегодня достаточно жарко, и стоит быть аккуратными. Тебе нужно беречься… Ты не устала?

Она перевела взгляд на мужчину и замотала головой. Его речь была странной, изобиловала множеством описательных прилагательных, была почти поэтичной. Но в то же время казалась какой-то не живой что ли. Такое часто наблюдается у иностранцев, но это был не тот случай.
Порой Уле казалось, что мужчина тоже смущён её присутствием, словно бы ему было в тягость выполнять данное поручение. А порой наоборот удивлялась, насколько свободно и охотно он с ней общается и сколько нежности при этом читается в его взгляде. Как много он знает о ней, казалось бы, для него совершенно посторонней.
Однако для неё этот мужчина тоже не был незнакомцем в прямом смысле этого слова. Девушку тянуло к нему.  Впервые встретившись в аэропорту, она тут же выделила его в толпе и даже произнесла про себя имя. Оно всплыло из закромов памяти только сейчас и пусть и отличалось от того, каким он представился, общаясь с ней по телефону, но сомнений не было. Уля была уверена, что прежде знала незнакомца  под другим именем. И эта встреча доставила её сердцу радость.

Реальности снова перемешивались, и нечто незримое тонкой дымкой овевало тропу, по которой они сейчас шли. После подъёма и крутого спуска прогулка по пологому участку приносила Уле огромное удовольствие. Она чувствовала, как в животе шевелится дочь, и горячо просила ту не спешить. Ей хотелось всё вспомнить и принять решение до того момента, как она родится.

- Вот это место… Здесь

Мужчина расправил складной стульчик напротив могилы и бережно  подвёл её к нему.

- Присядь. Ты, наверное, захочешь побыть одна. Я прогуляюсь по окрестностям.

Ошеломленная Уля только кивнула. Огромный слой памяти отходил от стенок подсознания, точно послед, являя её взору то, чем она когда-то являлась.
И как только сознание стало заполняться именами, лицами, фактами, она вскочила со стульчика и крикнула мужчине в спину:

- А Суа? Суа ещё жива?

Незнакомец обернулся, и тогда Ульяна вспомнила окончательно и его. Девушка даже не заметила, как по щекам заструились горячие освобождающие слёзы. Просто ещё одна из стихий заново нашла дорогу к её сердцу.