Глава 76. Под русским небом

“Знаешь, иногда я смотрю на всё это, на всю эту суету, на этих людей, бегающих туда-сюда, и мне становится смешно. Смешно и страшно одновременно. Они ведь думают, что у них есть куча времени, что они вечны, что завтра будет таким же, как и сегодня, но это же не так. Мы ведь все ходим по лезвию ножа, балансируем на краю пропасти. Мы можем умереть в любую секунду. Вот так просто – раз, и все. И где тогда все эти планы, все эти мечты, все эти дела? Останется только пыль, да воспоминания в головах тех, кто нас знал, и то ненадолго.

И это, пожалуй, самое ужасное, что мы так хрупки, так уязвимы, а ведем себя так, будто мы бессмертны. Мы тратим свою жизнь на какую-то бессмысленную ерунду, на погоню за деньгами, за какими-то призрачными целями, и в итоге так ничего и не понимаем. Мы не живем, мы просто существуем, и самое страшное, что нам это нравится, мы привыкли к этой бессмысленной гонке, и мы даже не замечаем, как жизнь утекает сквозь пальцы, как песок.

Иногда я пытаюсь понять, почему так происходит, почему люди так равнодушны друг к другу, почему они так жестоки, почему они так слепы к чужой боли? Почему они не понимают, что все мы – это просто части одной большой мозаики, и если хоть одна частица исчезнет, то это будет заметно для всех? Почему они не видят, что все мы – это просто люди, со своими слабостями, со своими страхами, со своими мечтами? Почему они не могут посмотреть на мир глазами другого человека?

А потом я понимаю, что это невозможно. Никто никогда не сможет понять тебя по-настоящему, никто не сможет увидеть мир через призму твоего восприятия. Каждый из нас живет в своем собственном маленьком мирке, в своем собственном пузыре, и никто не хочет выходить за его пределы. И в этом, наверное, и есть наша трагедия. Мы все одиноки в этом мире, и мы никак не можем преодолеть это одиночество, мы не можем пробиться сквозь эту стену непонимания, которая разделяет нас, и я устала от этого, честно. Я устала пытаться понять других, если они не пытаются понять меня. Я устала от этого равнодушия, от этой глухоты, от этой слепоты.

И что остается? Что остается, когда ты понимаешь, что все это – просто мишура, что все эти цели – это просто обман, и что никто никогда не сможет тебя по-настоящему понять? Остается только небо. Только оно, такое огромное, такое бескрайнее, такое величественное. Только оно может видеть меня такой, какая я есть, и оно принимает меня, не осуждая, не задавая вопросов. Только небо не обманет, и только оно не предаст.

И вот когда я смотрю на него, на это небо над русской разрухой, которое меня окружает, то мне становится так спокойно, так легко, и кажется, что все мои проблемы – это всего лишь пыль под ногами. Это небо, такое переменчивое, такое разное, такое красивое, и оно никогда не повторяется, и каждый раз, когда я смотрю на него, я вижу что-то новое, и это небо меня успокаивает, меня утешает, и меня вдохновляет, и оно дает мне силы жить дальше, дает надежду на то, что когда-нибудь все станет лучше.

Я часто смотрю на это небо, и мне кажется, что оно говорит со мной, что оно понимает меня, что оно разделяет мою боль, и в нем я нахожу какой-то покой, какое-то утешение. И, может быть, это и есть мой смысл, мой путь, мой ответ? Может быть, я должна просто смотреть на небо и ждать, когда что-то изменится, когда что-то придет, когда этот мир станет немного лучше, и когда люди станут добрее друг к другу? Может быть, я должна просто жить, наслаждаясь каждым моментом, каждым мгновением, каждым вздохом, пока я еще могу дышать, пока я еще могу смотреть на это небо? Может быть, просто нужно жить, и наслаждаться этой жизнью, такой короткой, такой хрупкой, такой непредсказуемой? Я не знаю. Но небо… оно всегда есть, и оно всегда будет. И, наверное, этого достаточно”.