Ты вошел бы в горящий дом?

            - Привет, Костик! С праздниками вас! С Новым годом! Как поживаете? Как Лида, как дочка? Что это они меня не встречают? – засыпал Витя вопросами своего закадычного друга прямо с порога.
            - Да ты проходи! Вот затараторил! Я смотрю, ты совсем не меняешься, - с наигранной укоризной покачал Костя головой, принимая подарки.
            - А зачем мне меняться? – щеголевато ответил Витя, - да-да, я все также хорош, как и раньше!
            - Вижу, вижу, - усмехнулся Костя, несколько округлившийся в последние пару лет от тягот бытовых проблем.
            - Так куда Лида-то подевалась?
            - Что это ты заладил, Лида, Лида? К маме она поехала с Машулькой.
            - Так вот чего ты меня позвал-то!
            - А то! Посидим с тобой спокойно, отдохнем… - проговорил Костя, рассматривая подаренную Витей бутылку виски, - угостимся вот. У меня и закуски полно, Лида наготовила.
            - Ну давай, наливай что ли, - с приятным чувством ожидания теплого дружеского застолья проговорил Витя, усаживаясь за стол, - сто лет ведь не видались! В прошлом-то году так и не встретились.
            - Верно, - подтвердил Костя, - Машенька тогда болела, все новогодние праздники так и прошли.

            Друзья сели к столу, разлили «по одной» за встречу, и пошла беседа «по душам» да «за жизнь» тихим уютным январским вечером. В наступившей темноте за окном кружились в свете фонаря одинокие снежинки. Костя делился с другом радостями и горестями семейной жизни, много рассказывал о дочке Машеньке. Одинокому Вите, погруженному в работу и хватающемуся за нее, чтобы удержаться в этом мире на плаву, но уже несколько опустошенному внутренне, приятно было погрузиться в тихий и спокойный, уютный мир жизни своего друга.

            - А ты чего опоздал-то? – вдруг спросил Костя, - праздники, на дорогах, вроде, свободно.
            - На дорогах-то свободно, только выехать на них еще надо, - задумчиво проговорил Витя, - Я помогал парню молодому выбраться из сугроба, подталкивал машину, спину даже потянул.
            - Герой!
            - А ты не стал бы помогать?
            - Ну мне-то куда? Это ж ты, Вить,в дом горящий вошел бы, чтобы спасти кого-нибудь.
            - Вошел бы – очень серьезно, прямо глядя другу в глаза сказал Виктор.
            - Иногда в погоне за подвигом мы забываем подарить тепло и заботу нашим близким, которые не меньше в этом нуждаются, - задумчиво проговорил Костя.
           - Ты же знаешь, Костик, насколько я одинок. Нет у меня близких, кроме старенькой мамы да нескольких друзей.

            Костя вздохнул и долил виски. Друзья помолчали. Снегопад за окном усилился. Крупные хлопья медленно кружились у окна, опускаясь и поднимаясь снова ввысь, словно снежинки не хотели подчиниться законам гравитации и упорно боролись за свой недолгий полет.
            
            - Я говорил тебе, что Лида в последнее время стала писать? – вдруг спросил Костя.
            - Нет, я не знал.
            - Помнишь ее подругу, Дашу? Она была у нас на свадьбе, а к себе пригласила, когда выходила замуж за Игоря.
            - Как же давно это было, будто в прошлой жизни… Что-то припоминаю. А что?
            - А вот я сейчас прочту тебе небольшой рассказ Лиды, хотя ее записи и рассказом-то не назовешь, потому что вымысел в нем считай отсутствует.
            
            И Костя прочел своему другу рассказ:

                ***
                Море

                Это было у моря, где волна бирюзова,
                Где ажурная пена и соната пажа.
                Игорь Северянин
               
                1

            Море-море… Тихое, спокойное. Маленькие ласково набегающие на берег волны в сиянии золотистых бликов солнечных лучей и кристально-прозрачная вода зеленовато-голубого цвета... Лазурное высокое небо, переливающееся светлыми оттенками на линии горизонта.

            Нежное и ласкающее, море приглашает в свои объятья, маня освежающей в жаркий летний день водой, нашептывая какие-то древние сказки шуршанием ракушек прибоя. И этот шепот, шум прибоя остается звучать в крупных раковинах, подносимых к уху.

            Но море не всегда бывает спокойным и нежным. Порой оно превращается в стихию безграничной силы, способную на колоссальное разрушение, сметающую все на своем пути, обрушивающую гнев в раскатах грома волн, удары которых постепенно сливаются в единый гул, в единый вой... Тогда оловянно-серый цвет неба отражается в воде, лишенной былой чистоты и прозрачности, бурлящей илом и песком, коричневой на много метров от берега, а вдалеке темно-синей, почти черной в пене белых барашков. В шторм море, словно дикий хищник стихии разрушения, ждет и требует жертв.

                2

            Этим утром Даша проснулась от завывающего гулкого звука. Она подумала, что за окном гостиницы воет ураган, но, глянув в окно, убедилась, что деревья вовсе не гнутся от ветра, только по небу цвета стали быстро несутся облака. Что же это был за гул? Неужели так гудит море? Какой же должен быть шторм, чтобы звук плескающихся волн слился в один свирепый вой?

            Из коридора гостиницы был виден маленький кусочек моря между горами. Дашу поразил его цвет: вместо красивого изумрудно-зеленого полоска воды на горизонте стала черно-синей, а ближе к берегу – коричневато-грязного оттенка.

            - Игорь, проснись!
            - Что случилось?
            - Кажется, там очень сильный шторм.
            - Тогда пойдем скорее посмотрим на него, - с видом покорителя-мореплавателя вдохновенно произнес Игорь, поднимаясь с кровати.
            Его манил «разгул стихии», даривший, по его словам, чувство свободы и силы, видимо потому он любил и шторм, и грозу. И теперь с удовольствием любовался с балкона мерцанием толстых серебряно-золотых молний над водой, когда Даша, буквально дрожа от испуга, чуть не плача, звала его укрыться в номере. Она боялась шторма, хотя нечто возвышенное и грозно-торжественное привлекало ее.

            Конечно, молодожены пошли смотреть на море. Издалека с холма перед набережной, они увидели волны прибоя, которые раскатывались на весь пляж, но их размер невозможно было представить себе на открытом пространстве без сравнения, но ни зонтиков, ни деревянных топчанов не осталось, кое-где только плавали отдельные разломанные о скалы и донные камни доски.

            Волны неистово били о берег одна за другой так часто, что удары сливались в единый грохот, глубинный вой. Они набегали одна на другую, гасили друг друга, и только по временам поднималась особенно огромная невероятная волна, та, которую называют девятым валом. Величественная и невероятная она бурно разбивалась о волнорезы а потом раскатывалась до самой высокой стены, обдавая брызгами отдыхающих, лишенных сегодня морского купания и потому гуляющих по набережной и наблюдающих шторм.

                3

            Спустившись на набережную, Даша с Игорем вдруг заметили, что на закрытом для посещения городском пляже находится человек! Он стоял лицом к волнам и что-то высматривал в пучине. Очередная разбившаяся вдалеке волна окатила его пеной, смешанной с илом и песком, до пояса поглотив разливающейся водой. Человек повернулся боком к набегающей воде и с трудом удержался на ногах. Когда волна спала, он отошел чуть дальше, но не ушел, а все вглядывался в море, кричал что-то, заглушаемое ревом воды, и махал руками.

            - Там что-то случилось! Наверное, помощь нужна, - взволнованно проговорил Игорь.
            - Даже не думай! – резко оборвала его Даша.

            Линия прибоя, словно бы отодвинулась от берега и следующая завернувшаяся волна, оказалась не вдвое и не втрое выше мужчины на берегу, она была, словно пятиэтажный дом по сравнению с человеком! Мужчина отбежал на самый край пляжа, но и там его обдало водой по грудь, а потом протащило с отливом волны чуть не в самую пучину.

            Даша с ужасом смотрела на происходящее и вдруг заметила между волн тонущего человека, ему-то и махал с берега его знакомый или друг. «Господи, что они тут делали? Как им в голову пришло лезть в воду в такой шторм?!» - подумала Даша, показывая Игорю на человека, что не мог выбраться из волн.

            Заметив его, Игорь высвободил руку из Дашиной хватки, в один миг сбросил легкую футболку с прокачанного торса, буквально выпрыгнул из кроссовок, не развязывая их, и стрелой помчался с набережной вниз, на пляж. Даша попыталась бежать за ним, но скоро отстала и только криками старалась остановить Игоря. Но он уже бросился в воду с разбега, легко поднырнув рыбкой под очередную закручивающуюся волну. Молодой, сильный, физически развитый, Игорь уверенно плыл в сторону утопающего, нахлебавшегося грязной соленой воды и едва державшегося на поверхности. Доплыв до него, спасатель подхватил человека и потащил его к берегу. Но на линии прибоя их застала новая огромная волна, закрутила обоих в пене, вырвала незнакомца из рук, Игоря выбросила на берег, а утопающего вновь поволокла в пучину.

            По лицу Даши текли слезы:
            - Не надо, - кричала она Игорю, стоя у края набережной, только вой моря заглушал все звуки.

            Игорь, конечно, не слышал ее. Он снова нырнул под волну и поплыл к утопающему, правда уже не так быстро, как в первый раз, видимо, море несколько вымотало его. В этот раз настичь утопающего удалось только за линией волнорезов, где обоих их уносило теперь течением, вправо вдаль.

            Даша пошла вдоль берега по набережной, всматриваясь в огромные темные волны сквозь слезы. Вдруг она чуть не споткнулась обо что-то под ногами. Оторвав на мгновение взгляд от воды, она обнаружила, что вокруг нее толпятся люди, а под ногами лежит труп девушки… «Господи! Какой ужас!» - подумала Даша, отпрянув.
            - Она у самой стены стояла, - послышался чей-то голос.
            - И что прямо до стены домыло? – Спросил кто-то в ответ.
            - Говорят, песок подмыло из-под ног, а потом утащило в море. Десять минут и она умерла, пока вытащили. Родных ищут.

            Даша с ужасом взглянула на утопленницу. Только что живая, это была красивая молодая девушка с длинными черными волосами, но поцелованная смертью, она лежала страшно неподвижно. Цвет лица и кожи отливал синевой. Грудь поднялась и раздулась от воды. Блестящий сплошной темно-зеленый купальник и длинные волосы, слипшиеся в черные пряди, делали ее похожей на русалку, а крупные ногти на пальцах рук, лежавших вдоль туловища, почему-то стали темно-фиолетовыми, подчеркивая безжизненность тела.

            Даша ужаснулась увиденному, ей стало дурно, затошнило. Она отошла от трупа, повернулась к морю и с волнением посмотрела на волны в поисках Игоря. Вода была темной, а за волнорезом почему-то отливала фиолетовым. Игорь пытался подтащить к берегу утопающего, но сам уже выбился из сил и едва боролся со стихией.
На волнорезе стояли двое, один из которых обвязывал себя веревкой вокруг талии.
            - Наконец-то спасатели! – крикнул кто-то из-за спины.
            - И где у них оборудование? – спросила изумленная Даша.
            - Да какое тут оборудование? Что тут сделаешь?

            Когда Даша подошла к волнорезу и посмотрела на огромные волны, ей стало плохо, закружилась голова, и перед глазами проплыли темно-фиолетовые ногти утопленницы, остро врезавшиеся в память. И как она ни пыталась отмахнуться от жуткого образа, он все витал в сознании как недобрый знак.

            Спасатель прыгнул в море. К этому моменту Игорь, не справившись с волной, упустил человека, вероятнее всего, уже давно захлебнувшегося. Безжизненное тело уносило в море. Спасатель пытался подплыть поближе к Игорю, но ему это никак не удавалось. Игорь же старался выбраться на берег сам, но никак не мог преодолеть то место, где волны начинали заворачиваться.

             Даше пришлось спуститься вниз с волнореза, у нее кружилась голова, она встала на самый край песчаного пляжа, притулившись к стене, отделявшей его от набережной. Ей нужно было видеть Игоря, который как раз нырнул в гигантскую волну, что закрутила его, избила о камни, перемолола мясорубкой вращения, вышвырнула на берег вместе с разливом воды. Даша зарыдала, закрывая лицо руками, а волна, вынесшая Игоря, докатилась до ее ног, подмыла песок, перемешанный с галькой, и, отступая, поволокла за собой все непреодолимой, неистовой силой вглубь, в пучину, за линию прибоя. Даша не удержалась на ногах, она упала и отлив волны нечеловечески повлек ее к линии прибоя, где новая набегающая волна закрутила, ударила головой о камень и выбросила Дашу.

            Игорь лежал на берегу без сознания, а когда очнулся и открыл глаза, увидел что-то фиолетовое у себя на плече, это были ногти Дашиной руки, обнимавшей его за плечо.

            Спасатель никак не мог выбраться на берег и, если бы не веревка, вероятнее всего, тоже утонул бы.

            Шторм оценили в двенадцать баллов, всего на побережье в тот день погибло тринадцать человек.

                ***

            Витя, замер глубоко пораженный строками рассказа. Через некоторое время он проговорил:
            - Даша умерла... Как же Лида узнала об этом?
            - От Игоря.
            - И как он теперь?
            - Он болен.
            - Болен?
            - Увы. Он в сумасшедшем доме. А Даша в коме.

            Друзья помолчали.
            - Я же говорил тебе, что порой наши близкие гораздо больше нуждаются в нашей заботе, чем посторонние люди, - несколько назидательно заговорил наконец Костя и сам вдруг смутился. Немного подумав, он все же решился спросить Витю:
            - Что ты ответишь в этот раз: ты и теперь вошел бы в горящий дом, чтобы спасти кого-то незнакомого?
            - Вошел бы, - с неизменной решимостью подтвердил Витя. Только теперь в глазах его то ли огонек от иллюминации отразился, то ли слеза блеснула в уголке.

            Друзья помолчали дольше обычного.

            - Лида очень талантлива, - проговорил наконец Витя, а про себя добавил: «Как знать, может быть, она и правильно сделала, что выбрала тебя, а не меня».

            Снег за окном перестал. Хлопья, что неустанно кружились во тьме, будто сдались и подчинились неизбежному, пушистым белым покрывалом легли они на замерзшую землю.