Глава 11. Pаloma выходит на полные обороты

 
   - Ну что, ребята, - обратился капитан к Георгию и Мигелю, - по домам? Уже одиннадцатый час! Наведете порядок на пляже утром?
     - Нет, Павел, так не годится! Мы должны сдать территорию чистой, мы за это деньги получили! Так, ребята, - обратился Мигель к детям, - коли не ушли домой, пойдем помогать, а домой пойдем вместе!
    Есения и Маркос послушно отошли от компьютера, один Рико что-то приговаривая, продолжал щелкать мышкой, ничего не слыша. Георгий подошел к компьютеру.
     - Рико, ты деньги получил? – усмехаясь, хитро взглянул на него Георгий.
     - А что? – не отрывая глаз от экрана, произнес тот.
     - Пойдем с нами, немного поможешь.
     - Дчёч, я только что уничтожил одного крупного осьминога, и мне надо быть готовым к новой схватке.
   Георгий подошел к компьютеру и строго сказал.
     - Запоминай еще раз, как выключается: сначала щелкаешь сюда, он положил руку на мышку и щелкнул на «иконку», - потом сюда…
     - Дчёч! – завопил Рико, - ты прервал игру на самом интересном месте!
     - Она всегда будет прерываться на самом интересном, а вот если ты не запомнишь, как выключать, то скоро ты и не включишь ее, программа собьется. Дальше щелкаешь сюда, - продолжал он свое дело и сюда! Вот видишь, сейчас идет выключение компьютера! О, порядок! Экран очистился! Что тебе надо сделать? – посмотрел Дчёч на обиженного Рико.
Тот молчал, сердито надув губы.
     - Жми вот эту кнопку на мониторе. Давай, давай! Вот и все, монитор выключен! Пошли с нами, Рико!
Мигель с ребятами и Георгий направились к лестнице. Немного погодя, взглянув на бесстрастное лицо отца, Рико поплелся следом.
Когда Георгий оценил степень погрома, то отметил, что потери были минимальны. Практически вся разовая посуда была в мусорных мешках. Столы в основном были чистые. На песке тоже мусора было мало. На огромных сковородах не было ни одного гамбаса, осталось немного мидий. Грибы «подмели» подчистую, осталось немного  салата, много фруктов и всего лишь пара бутылок вина. Как ни странно, хотя казалось, что у костра только и занимались поеданием креветок на шампурах, в термостате обнаружилось два килограммовых запечатанных пакета.
     - Так, Рико, твоя задача отнести домой приемник, потом придешь, смотаешь на катушки весь электропровод, а мы займемся расчисткой столов и уборкой мусора. Рико, сядешь с нами поесть немного мидий с овощными салатами?
     - Нет, я понес приемник, если хотите есть, то без меня, - еще дуясь, ответил он.
     - Так, все сели за стол, у нас будет ужин, - скомандовал Георгий.
     - Но мы немного поели вместе с Рико! – возразила Есения.
     - Вот и хорошо, что немного, а сейчас, ребята, не откажите поужинать вместе со мной, - и он подмигнул Есении.
Мужчины налили себе вина, ребятам достался сок.
     - Спасибо вам всем, если бы не вы, я бы не справился! – признался Георгий, все чокнулись, выпили и приступили к еде. Георгий по-настоящему ужинал только сейчас, и ребята с Мигелем дружно его поддержали.
     - Мигель, все, что осталось из еды на шведском столе, забирай с собой. И бутылку вина, и все пакеты с креветками из термостата.
     - Да там два килограмма! А потом, что скажет Павел?
     - Не возражай, я буду завтра отчитываться! Тут за все отвечаю я. Все будет в порядке.
Потом сложили все мешки в одно место, ребята вместе с Рико начали таскать наверх стулья, банкетки, что стояли вокруг костра, посуду на кухню, а мужчины на плечах и голове таскали столы. Поколебавшись, Георгий предложил Мигелю.
     - Давай два стола оставим, завтра все-таки суббота, и я попробую обслужить клиентов здесь у океана. Вот только не сопрут?
     - Да что ты! Чужаков здесь не бывает, а деревенских я всех знаю. Оставляй столы. Ну, а банкетки на всякий случай поднимем.
     - Только тебе, Мигель, придется притащить сверху два тяжелых зонта от солнца, иначе никто не согласится сидеть даже у океана на солнцепеке.
     - Какие проблемы? Притащу, я видел их у твоего бунгало.
Через пятьдесят минут все было чисто, не считая кострища. Недалеко стояли под большими зонтами два стола и дожидались завтрашних посетителей. Все отправились по домам. Павел, видя крайнюю усталость земляка, согласился с Георгием обговорить итоги визита американцев за завтраком.
   Утром, конечно, проспав восход солнца, в восьмом часу, Георгий, потягиваясь, подходит к веранде.
    - Безобразие! Опять проспал солнце!
Луиза уже раскладывает приборы на веранде, готовясь к приезду гостей.
    - Тебе сегодня взять бы выходной! Сколько нерв сгорело из-за этих американцев! -                глядит мельком на Дчёча. - А насчет солнца, - ты земляк за Стариком все равно не угонишься! Он бессмертный! Откуда столько энергии в его худосочном теле? Давай, пока никого нет, я тебя накормлю завтраком.
   - Ладно, Луиза. Сначала дело, - потом удовольствие! Пойду к столам, подчищу за командой, что в темноте не увидели.   
Георгий спустился к океану, подчистил песок от остатков пикника, что не заметила его уборочная команда ночью, искупался, покачался недалеко от берега на небольших волнах, обмылся под душем прохладной еще не нагретой солнцем водой и удивился, что она еще осталась в баке.
   «Значит, правильно прикинули они с менеджером магазина, он выбрал самый оптимальный вариант. Так, весь ассортимент продуктов, их количество, стоимость из расчета на двадцать человек надо будет выспросить у Родригеса, вплоть до точек, где он их приобретал, и все занести в компьютер, чтобы в любой момент он мог бы сделать распечатку. Он очень надеется, что это первая корпоративная вечеринка, которая прошла практически без замечаний, не последняя. Да, не забыть описать весь сценарий, поминутно, с учетом реальных вчерашних поправок. Это должно выглядеть, как коммерческое предложение от заведения Павла другим компаниям».
Георгий окинул взглядом вчерашнее прибежище паствы Стива и его взгляд не наткнулся на крупные изъяны.
    «Эх, надо бы попросить у Ника фотографии и сделать фотоальбом. И если накрытые столы, костер с сидящими вокруг на банкетках, мангалы с креветками, можно надеяться,  будут в кадрах, то душ, клозеты – вряд ли. А это должно бы входить, как наглядное предложение услуг. Да не забыть бы, вспомнить те замечания, которые рождались у него по ходу мероприятий. На следующих мероприятиях от них надо избавиться. Что там было? Так, прощальный салют… что же еще? А ведь штук пять он вчера насчитал… надо бы обязательно вспомнить. Мелочей здесь не бывает, это деньги и деньги не малые, если он хочет, чтобы они преумножились. Хорошо сказал вчера Стив, надо это будет обыграть в предложении, - «эксклюзивное место»! А что, так оно и есть! Где и кто предоставит служащим столичной компании океан – только для них; пляж – только для них; весь сервис услуг под звездами – только для них. И ни одного постороннего лица поблизости! Да, пожалуй, Стив разбирается в этом лучше, чем он. И предложенная им плата вполне адекватна эксклюзивному месту и услугам. А чего с него взять менеджера-самоучки?»
      
В о с п о м и н а н и я  и  с р а в н е н и я
Георгий сел, обнял колени и уставился на линию горизонта океана.
     «Что он видел, по сравнению со Стивом? Для него первая в его жизни отдельная двухкомнатная квартира на жену и разнополых детей от родного Министерства обороны на 16й Парковой улице из двух смежных комнат общей площадью двадцать один квадратный метр с кухней шесть квадратных метров, с маленькой «гаванной», – уже было эксклюзивное жилье. И сколько этот эксклюзив ему стоил унижений и здоровья! А ему уже было под тридцать!»
 И у Георгия метеоритом пронеслась и скрылась мысль: «А вспоминается-то ему без труда!» И он продолжил. 
      «И, похоже на то, что ни в школе Стив не голодал, ни будучи студентом. И Стив не ездил в Химкинский порт разгружать эксклюзивные баржи с картошкой или арбузами и на Павелецкой железной дороге разгружать эксклюзивные вагоны с гравием и углем. Да, разные у них понятия об эксклюзиве! А чего он хочет? Ведь ему, Георгию, посчастливилось жить в развитом социализме, даже почти в коммунизме, а потом и в социализме, кому сказать, – «с человеческим лицом»! А бедный Стив всю свою жизнь загнивал в капиталистическом обществе, где человек человеку - волк!»
 Возникает картинка вчерашних посиделок американцев у костра.
     «Ты что забыл, -удивленно спросило второе «Я», - когда компании таких, как ваша, студентов из разных ВУЗов колесила по Подмосковью. Электрички дрожали от голосов, орущих песни Визбора, Городницкого, Галича, Кима, Кукина!
     «Да-а, было время!» – прикрывает глаза Георгий.
Без всяких эмоций он смотрел на появившиеся белые «барашки» волн на горизонте. И в душе у него вдруг потеплело.
   «Зато, никогда Стиву не пришлось почувствовать атмосферу студенческих электричек!»

С т у д е н ч е с к и е  э л е к т р и ч к и  57  г о д а
Май 1957 года. Окончен первый курс.
Электричка едет в район Звенигорода. Слева и справа мелькает лес, маленькие речушки.
Вначале, посередине и в конце вагона, - четыре компании студентов по пятнадцать – восемнадцать человек. В разных местах вагона одинокие пассажиры.
Каждая компания из какого-то института. У некоторых студентов на куртках крупные буквы МАИ, МИСИ, СТА и СПЛА
Все компании скучены вокруг гитариста. На скамейках сидят по четыре человека. На спинки следующих купе лицом и сзади от гитариста легли грудью соседи. Девчонок и ребят в каждой компании, примерно, поровну.
Рюкзаками забиты все верхние полки. Многие лежат на полу перед поющими. В каждой компании поют одновременно человек пятнадцать разные песни.
Группа студентов МАИ поет песню Ю. Визбора «Милая моя». В компании студентов поет молодой Георгий.               

Милая моя,
солнышко лесное,
Где, в каких краях
встретишься со мною?   

Группа студентов МИСИ поет песню А. Городницкого «Атланты».

Когда на сердце тяжесть и холодно в груди,
К ступеням Эрмитажа ты в сумерки приди,
Где без питья и хлеба, забытые в веках,
Атланты держат небо на каменных руках…

Группа студентов СТАЛИ и СПЛАВОВ поет песню Булата Окуджавы «Надя, Наденька».
Из окон корочкой несет поджаристой,
За занавесками - мельканье рук.
Здесь остановки нет, - а мне, пожалуйста,
Шофер автобуса мой - лучший друг!

Группа студентов Строгановки поет песню Ю. Визбора «Подмосковная».

Вот вагон качнул звезды низкие,
И бежит, бежит, вдоль окна,
Среднерусская, сердцу близкая,
Подмосковная сторона.

     - И чего это раздребоданило его чувствительные струны? К перемене погоды, что ли!
     - Нет, конечно, вы отличались от этих американцев, - снова прорезался голос его Эго. - Я бы сказал, - бесшабашностью. Мало кто в семнадцать - восемнадцать лет думал о будущем. Вы жили настоящим. И как жили!
     - Да-а, нам повезло! – согласился Георгий. - Мы жили в период строительства БАМА, поднятия целины, освоения космоса! И последующие поколения будут нам завидовать! Эх, задержаться бы мне на красавице Земле и увидеть проводы экспедиции на Марс в 2035м!
     - А помнишь, когда новый вождь Никита Хрущев кинул лозунг: «Даешь БАМ!», ты, закончивший только девять классов, с другом, чуть тайно не сбежали строить БАМ, попортив много крови матери и учителям. И кто смог тебя остановить?
     - Да-а! Учительница литературы Валентина! Она на многое мне открыла глаза!
 
Д а е ш ь  ц е л и н у!
  - А когда был кинут лозунг: «Даешь целину!», - напомнило ему второе «Я», - как ты, в телячьем вагоне вместе с ребятами и девчонками двух групп по окончании первого курса, проехав половину страны, «давал», целину в семидесяти километрах от Бийска!
    - Ах, какое было время! – и Георгий прикрыл в воспоминании глаза.

Территория МАИ возле центрального корпуса.
Самое начало сентября. Солнечная погода, тепло. Ребята и малочисленные девчонки одеты по - летнему.
Студенты второго курса всех факультетов собрались на первый день занятий возле центрального корпуса. Группы мотористов, самолетчиков, прибористов обсуждают объявленную старостами групп новость.
Староста группы АД 2-45 и всего курса, Толик, 35 лет, бывший командир расчета пушки 45ки, капитан артиллерии, медали, ранения на войне. Подвижный, среднего роста, шатен с курчавыми волосами. Отъявленный матерщинник, бабник и картежник: «Да я тоже не верил, что не будем учиться, пока не услышал эту новость от зам. декана Акимыча. Щас, подождите. Соберут поток в зале, и декан сам объявит».
«Сорока»: «А чего делать будем? На стройку что ли пошлют?»
Виялис: «Юрка, какая тебе разница? Главное, что не будет семинаров по КПСС и никаких тебе лекций!» 
Арнольд: «Не-е, это что-то необычное. Это какие-то директивы сверху объявят».
«Муравей» *, отличник: «И долго мы будем филонить?»
«Селуян»: «Во, смотри, наш комсомольский босс Женька Адамов**: появился с мегафоном. Щас узнаем!»

*Будущий доктор наук по ядерной физике.
**Будущий Министр атомной промышленности.

Толик: «Так и быть, скажу. Целину будем поднимать!»
Дей: «Какую еще целину?»
Жора: «И где же?»
Веялис: «Да у тебя в мозгах!»
Толик: «Да успокойтесь! В Казахстане и на Алтае! Щас все узнаете! Во, зовут в зал. Пошли!»
Казанский вокзал. Солнечно, тепло. Специальный перрон для отъезжающих на целину. Длинный состав с вагонами телятниками, в которых обычно перевозят скот. В центре каждого вагона с двух сторон метра два ширины стены отсутствуют. На уровне груди поперек прибита толстая доска, на которую грудью облокотились стоящие ребята. Некоторые сидят, свесив ноги. Некоторых провожают мамы и девушки. Вагон оборудован  справа и слева от прохода двух ярусными нарами на две группы. В каждом углу вагона - вороха соломы. Едут полсотни человек. Из них восемь девчонок. Вагон крупно исписан мелом:

ДАЕШЬ ЦЕЛИНУ!!!
МАМА НЕ ПЛАЧЬ!
СВЕТКА! НЕ ГУЛЯЙ НИ С КЕМ!
УРА-А! ЕДЕМ В БИЙСК!
А МЫ В КАЗАХСТАН!
ЖДИ НАС, ЦЕЛИНА! ТАК И БЫТЬ-ПОДНИМЕМ!
ПОТЕРПИ МОСКВА! ПРИЕДУ, - СПЛЯШЕМ РОК!          

Целина. Задрипанный колхоз. Колхозный двор. Молотилка, веялка, амбары. Везде работают группы ребят. Горы зерна на земле. По краям гор лежат неподвижно свиньи.
4е октября, 70 км от Бийска, три километра от районного центра Тогул.
Около 17 часов местного времени. Две группы моторного факультета 2го курса работают на веялке и в амбарах, перекидывая трехкилограммовыми по емкости алюминиевыми совками горы зерна пшеницы. Солнечно, тепло. Ребята и редкие девчонки работают в брюках и рубашках. Девчонки работают на веялке. Слышен приближающийся треск мотоцикла.
Андрюха, сын профессора МАИ, красавец блондин с голубыми глазами. С трудом разгибаясь: «Шабаш, Георг! Начальство едет!»
Жора бросает совок на гору зерна на земле: «Интересно, кто это?»
Андрюха: «О-о! Наш староста Толик!»
Жора: «Действительно, мотоцикл с коляской, это он. Наш капитан Толик, староста группы, командир целинных отрядов».
Толик в синем комбинезоне, в кирзовых сапогах. Останавливает мотоцикл возле веялки, вылезает, поднимает мотоциклетные очки. Проводит по курчавым волосам. Поставленным командирским голосом: «Здорово, орлы! Серега! Собирай народ, есть хорошие новости. Студенты бросают работать, обступают начальника.
Коля: «Неужели правление колхоза все же расщедрилось и барашка нам на ужин привезло?»   
Пан Реченский: «Ага, раскрой рот шире!»
Дей: «А, может, все-таки, на час позже на работу будем ездить?»
Жека: «Хоть бы соломы свежей привезли на нары, а то за тридцать дней уже мозоли на попе».
Арнольд: «Похоже, все же сократят рабочий день на час!»
Жека: «Не-э, по таким делам наш Толик бы не приехал!»
Толик: «Кончай базар! Ну, все, что ль, подошли? Сегодня в 15 часов тридцать минут по местному времени в СССР запустили первый в мире искусственный спутник земли!»
Марч, с трагедией в голосе: «Ребята-а! Опоздали мы!»
Жора: «Да это только начало, ребята!»
Жека: «Чуть-чуть до полигона не доехали! Наверняка, запускали с космодрома Тюро-Там! Это же почти рядом. Как же так, а мы не слышали?»
Толик: «А еще мотористы! Где крики ура? Где аплодисменты? Мы же «обшпокали» американцев! Впервые в мире!»
Жидкие крики ура и аплодисменты.
Толик: «Завтра упрошу правление вам приемник, где вы спите на нарах, поставить, чтобы вы все слышали его голос!»
Пан Реченский: «А он и разговаривать может?»
Лыч: «Ага, разговаривать по - собачьи!»
Серега: «По такому случаю столы бы надо накрыть!»
Толик: «Точно! – ехидно. - И самогона четверть поставить! – скептически оглядывает толпу. - Ударной работой надо это отметить! Поняли? Смотрю я, до вас еще не дошло это. А, в общем, и до меня еще тоже! Все! За работу, парни… и девчонки!»
Садится на мотоцикл, напяливает на глаза с головы мотоциклетные очки, уезжает.

Георгий продолжает спор со своим вторым «Я».
      «А вскоре выяснилось, - напомнило второе «Я», - что начавшиеся во многих местах пыльные бури слизали и развеяли по чертополоху черноземный слой.

В с т р е ч а  Г а г а р и н а
    - А вождь Хрущев уже требовал: «Даешь космос!» И ты давал! – напомнил Эго.
    - Нет, ты спешишь! – уточнил Георгий. – Нам, студентом пятого курса, повезло встречать первого космонавта Земли нашего Юру Гагарина на Красной площади! Все-таки, утерли мы нос американцам!
    - Но лично ты, так его и не встретил!
    - Да, уж! – признался Георгий. - Пока самолетный бак превратили в ракету…
    - А ты помнишь это фото у общаги шестого корпуса, где ты с друзьями стоишь рядом с самолетным баком, превращенным в ракету?
    - Конечно, не так давно, на встрече, мы все его рассматривали на фото и любовались нами, двадцатидвухлетними красавцами!
    - Ладно! Я тебе признаюсь! Только, чур, не расспрашивать меня и не о чем не просить!
Георгий замолчал, не понимая, о чем говорит его Эго.
    - А ведь я тогда уже знал, - со значением сказал Эго, - что один из вас будет крупным руководителем космического уникального проекта. Другой – будет работать с лучшими учеными Земли над Большим адронным коллайдером!* Третий – будет «пасти стада спутников»! Четвертый – будет вождем КПСС столичного районного масштаба! А пятый, - и в свои 85 лет, будет начальником известного конструкторского бюро.
Затянулось трехсекундное молчание.
     - Да-а… напрасно я, - огорчился Эго. - Это не для понятия смертных! Продолжай.

     *Ускоритель заряженных частиц на встречных пучках, предназначенный для разгона протонов и тяжелых ионов. Находится под землей на границе Швейцарии и Франции.

     - Ну, вот! Пока студенческие главари организовали стадо в колонну, мы потеряли час! А потом, нам топать пришлось от метро СОКОЛ-АЭРОПОРТ-БЕЛОРУССКАЯ-МАЯКОВСКАЯ-ПУШКИНСКАЯ-ОХОТНЫЙ РЯД до Красной площади! А не имеющие отношения к космосу ВУЗы, что расположены в центре, уже заняли ее от края и до края.
    - Ну, да! Площадь не резиновая! И Никита Сергеич не стал еще этот час мерзнуть на трибуне и увел Юру отмечать это космическое событие в твой зал.
    - В какой это мой?
    - Зал твоего имени, - Георгиевский.
    - А мы стояли напротив Александровского сада и пели вместе со всей Красной площадью революционные песни.
И они оба помолчали, представив ту Красную площадь.   

    - А разве ты, школьник, студент, инженер, - снова включился в воспоминания Эго, - в свое время, не верил, что СССР – первое в мире самое великое, самое могущественное, самое социалистическое государство? Что советская социалистическая демократия…
Возражения как-то не приходили.
   - Что за вождя товарища Сталина, - напомнил Георгий, - в войну ложились грудью на пулемет. И это – сущая правда.
   - А вот, новый лидер Никита Хрущев открыл народу, что в лагерях по вине отца народов погибла тьма невинных людей, - напомнило второе «Я».
Георгий задумывается.
 
У  д я д и
     - А потом, он оборванный и голодный, приехал в 1956 году поступать в МАИ, и впервые заехал к дядьке дипломату, третьему секретарю посольства в Эфиопии, в дом на Ленинском проспекте, где был знаменитый магазин «ФАРФОР». И эта, и последующие встречи, заставили его задуматься.

Дядька с женой в краткосрочном отпуске в СССР. Студент МАИ 2го курса Георгий приезжает повидаться с дядей. Он в мятом тряпочном дешевом темном костюме. 1958 год.
В комнате дорогая мебель. Дорогие шторы, покрывало на тахте, цветная виниловая скатерть на обеденном столе.
Георгий видит на полке книжного шкафа магнитофон. Рассматривает.       
   - Это что? – удивленно, - магнитофон? 
  -  Магнитофон. GRUNDIG - cделано в ФРГ. Хорош? – спрашивает дядя.             
   - Вот это да-а! Сроду такого не видел!
    - Ну, ты много чего не видел! У тебя все впереди!
   - Это надо же, - три скорости! Три динамика! А это что?
    - Счетчик метража ленты.
    - Ты подумай! А пленка какая! Через катушку с пленкой пальцы просвечивают, какая тонкая!
     - Ладно, после обеда послушаешь. А сейчас садись обедать.
Обедают.
      - Лидк, - обращается дядя к жене, рязанской женщине, - смотри наш студент после курицы блаженствует, чуть ли не засыпает!
      - Чего ты хочешь? Вспомни себя в институте в 38м!
      - Ты когда в последний раз ел курицу? – обращается тетка к студенту.
     - Такую не ел никогда.   
     - Ну, что ты ел, в студенческой столовой вчера?
      - Вчера? Щи вчерашние МБ, котлету и компот, и хлеба четыре куска - стандартный обед.
      - Что это за МБ?
      - А-а, это на мясном бульоне.
       - И сколько это все стоит?
     - А сорок копеек!
    - А стипендия сколько?
    - 230р – гордо отвечает студент.
    - И что, хватает?
    - Если бы не рваная обувь, - вытягивает ногу с рваным ботинком и обтрепанными внизу брюками. - Во, ботинки «просят каши». И брюки с бахромой, - может быть, и хватило. А так, Павелецкий выручает, порт и холодильник!
    - А это что такое?
    - Ну, как? На Павелецком вокзале разгружаем уголь, цемент, щебенку. В Химкинском речном порту, - баржи с картошкой, арбузами. А в Химкинском холодильники, - коровьи да свиные туши.
   -  И сколько за это?
   - Часов за 12-15, - почти две трети стипендии!
   - Ну, это же за счет занятий в институте?
    - Само собой! А как иначе?
    - Ну, а на завтрак что?
     - Полбутылки молока или кефира за 30 копеек и полбатона за 13!
     - Ну, а на ужин?
     - А то же самое, что и на завтрак.
     - Слушай, Саш! – обращается тетка к мужу. - А у нас и то было лучше!
     - А хочешь, - обращается дядя к студенту, - я тебе покажу, что ты еще не видел?
     - Ну, кто ж этого не хочет!
     - Собирайся, сейчас пойдем в «БЕРЕЗКУ».
     - А чего мне собираться, я уже собран.
     - Ты что, вот так и приехал к нам? Хоть какая-то куртка у тебя есть?
     - Нет, конечно. Я всегда так хожу.
     - На улице же моросит!
     - Ну и что?
     - Саш, дай ему какую-нибудь куртку.
     - Дам надеть свою рыбацкую.
Магазин «Березка»
     - Вот это да-а! – заворожено прилип к витрине студент. - Невиданные мясные и колбасные деликатесы! Да здесь только двадцать сортов колбасы и столько же сыров!
Дядька покупает разные сорта колбасы, сыра, осетровый балык и другие гастрономические деликатесы.
    - Дядя Саш, а чем же ты расплачивался? Я видел, это были не рубли!
    - Да, Георгий. На рубли тут ничего не купишь! Это чеки Внешторгбанка, которых нет у простых смертных. Ты очередь в Березке заметил?
    - Не-ет!
    - Вот и делай вывод, кому это доступно.
    - А что, заграницей это все есть в простых магазинах?
     - В Европе, - все что пожелаешь!
     - А в Аддис-Абебе, - где вы живете?
     - Есть все, в таких же магазинах, как Березка.
     - Ну, это не жизнь, а малина! – не знал, как еще восхититься, студент.
     - А сколько ты в Москве платишь за воду, какую ты пьешь из-под крана? – смотрит вопросительно на него дядька.
    - Как это сколько… нисколько.
    - А я плачу доллар за 5 литров!
    - За простую воду?
    - За простую воду!
    - Я согласен платить! Давай меняться! – врезался голос второго «Я», - надо было бы тебе воскликнуть. - И жизнь бы у тебя стала не только в малине, но и в шоколаде!
    - Но удивление мое было такое, что лишило меня на миг дара речи.
    - Вот так упускают единственный миг в своей жизни! – назидательно изрек ЭГО.

Р а б о т а  в  к о с м и ч е с к и х  к о н с т р у к т о р с к и х бюро (КБ)
Побережье Тихого океана после вчерашнего корпоратива.
Продолжается спор Георгия с его вторым «Я».
   - Зато фортуна мне улыбнулась потом. Я работал в конструкторских бюро гениальных космических конструкторов. А закончил «Бураном», под прямым началом космонавта №2 и непосредственным начальником космонавтом № 16.
    - А щас ты под кем работаешь? – ехидно спрашивает его Эго.
Георгий растерянно молчит, не понимая вопроса.
     - А щас тебя Судьба, как не раз бывало, волочет за ногу, - уточняет второе «Я», - и неизвестно, чем это все закончится. А чего с тебя взять? Что ты видел, по сравнению со Стивом? Для тебя первая в твоей жизни комната в Москве-8кв.м, где ты жил почти шесть лет с женой, дочерью и часто с тещей. А в другой комнате жила семья из пяти человек с двумя малыми детьми и вредной бабкой. А кухня у хозяек была общая всего шесть кв. м. И общая была «гаванна», куда постоянно стояла очередь. 

Пятиэтажный хрущевский дом в ста метрах от института Н.Н. Блохина на Волоколамке. Институт недавно переехал с Мещанки, заняв госпиталь НКВД.
Крохотный коридорчик 2х комнатной квартиры.
Младший военпред, старший лейтенант Георгий, закрывает входную дверь, пропускает вперед своего начальника старшего военпреда. Оба в форме, в плащах.
     «Проходите, товарищ полковник».
Впускает полковника в маленький коридорчик.
В это время из соседней комнаты выходит четырехлетний мальчик в приспущенных трусах и короткой рубашке с голым животом. Он застывает, сделав шаг, при виде полковника. Вскоре появляется голова двухлетнего малолетки и тоже застывает.
Полковник рассматривает ребят и делает шаг к двери комнаты подчиненного. Из комнаты соседней двери появляется рука бабки, хватает за ухо двухлетку и втаскивает его в комнату. Тот истошно воет. Выходит старая бабка в замызганном халате, дает оплеуху старшему, втаскивает и его в комнату. Вой старшего присоединяется к младшему.
Полковник подходит к двери комнаты: «Черте что! Им куче справок с печатями мало! Указание, - чтобы лично проверил!»
Пытается открыть шире дверь, но что-то мешает за дверью. Прикрывает дверь, протискивается, смотрит, что мешает.
    - Это что?
    - Матрас. Я на нем сплю, - поясняет старлей.
Полковник осматривает комнату в восемь квадратов.
Слева от двери старый узкий диван с тремя подушками. На нем сидит больная высушенная теща в деревенском платке, старой темной кофте и юбке, в коричневых чулках и тапочках. Теща кивает головой полковнику. Справа в углу у окна - круглый стол, у которого торчат спинки двух спрятанных под стол стульев.
В правом углу слева, стоит небольшой гардеробчик. Возле него стоит коляска. В которой спит семимесячная дочь Марина.
    - А где ты спишь? – спрашивает полковник.
    - Жена с мамой, на узком диване. А я здесь, где мы стоим.
    - Но ты же ногами упрешься в дверь?
     - А я по плечи помещаюсь под столом.
     - Хм-м! – поучительно. - Но можно было бы стол поставить и прямоугольный, поменьше, и у самой стенки.
     - Здесь все, что вы видите, - товарищ полковник, - подарено моей жене сотрудниками операционного отделения. А комнату, в этой новой пятиэтажке, для профессуры сотрудников института, лично распорядился выделить жене директор института академик Блохин Николай Николаевич, как своей лучшей операционной сестре.
    - Но я хотел бы поговорить и с твоей женой.
    - Она сейчас четвертый час стоит с Блохиным на операции.
Полковник недоверчиво смотрит на подчиненного.
    - Надо же! – завидует полковник. - Комната, - подарок! Московская прописка, - подарок! Мебель, - тоже! Везет же тебе, старлей! А у меня, - маленькая двушка на троих, в Подлипках, от фирмы Королева!
Уходит.
     - Зато ты не унывал и в восьми метрах. Ты помнишь, как ты выставлял летом на открытое окно свой купленный магнитофон на первую получку с песнями Высоцкого?
     - Да-а, и будущие профессора и академики заслушивались ими.
     - А все - таки ты был наглым лейтенантом!
     - С чего ты взял?
     - А разве это не наглость у академика, начальника 4го Главного медицинского управления, высунувшись наполовину в окно, спрашивать: «Я вам не мешаю, Евгений Иванович?»*

   *Академик Чазов Е. И., Герой Соцтруда, лауреат ленинской и трижды Государственной премии.

      - Тю-тю-тю! Как ты передергиваешь! Он тогда не был академиком, и даже директором института Мясникова. Это я позже приносил ему поздравительные телеграммы с назначением, ошибочно пришедшими на мой адрес, в соседнюю квартиру, и присоединился к поздравлявшим. А потом он был очень скромным соседом, и я с его женой Лидой выгуливал в коляске, как и она, свою дочь, с разницей в два дня даты рождения.
      - Ну, да, выкрутился. А у академика Блохина Николая Николаича, президента академии медицинских наук, директора онкоцентра, не ты требовал квартиру? И скажешь, случайно ты с ним столкнулся возле его знаменитого серого «Дома на набережной»?
      - И не требовал, а просил обещанное, - «однушку».
      - Ну, да! Скромненько так, - «однушку»! И это в 1962 году! В то время, когда профессора получали всего лишь комнаты! Да, наглости тебе было не занимать!

Побережье у вчерашнего корпоратива. Утро.
Второе «Я» продолжает с хозяином совместное воспоминание о его жизни и сравнении с жизнью Стива.
Георгий подставил лицо усиливающемуся ветру и отметил, что вряд ли сегодняшний вечер будет таким тихим, как вчера.
    «Вот, налицо уже удача со вчерашней погодой! И сколько факторов в большом мероприятии зависит от удачи?»
   Почувствовав какую-то тревогу, Георгий поднял глаза и на скале увидел фигуру Павла.
   «Пора идти. Хозяин просил позавтракать вместе».
 
 Павел за завтраком был какой-то не такой, как обычно.
   «Уж, не подвел ли его Стив с деньгами? – забеспокоился Георгий. – Ведь, он даже не знает, сколько тот положил в конверт?»
     - Ты знаешь, сколько денег было в конверте? – не поднимая головы от тарелки, спросил Павел.
Георгий перестал есть и с тревогой уставился на хозяина.
     - Я тебя спросил, ты знаешь, сколько денег было в конверте? – повторил Павел, не глядя на земляка, цепляя на вилку очередную креветку.
     - Нет, - проглотил комок Георгий, - а сколько там?
     - А сколько обещал Стив? – поливал теперь креветку соусом хозяин.
     - Я тебе уже говорил, шесть тысяч, – нарастала тревога у Георгия.
     - А ты вечером упомянул какие-то чаевые…
     - Это Стив упомянул о каких-то чаевых… а что-нибудь не так? Так сколько в конверте?
     - Шесть тысяч пятьсот, - опять, не глядя на земляка, ответил Павел.
     - А чем ты недоволен? – смотрел, ничего не понимая, на Павла Георгий.
     - Да ты ешь, ешь! - взглянул на него Павел, наливая вина себе и Георгию. – А недоволен я тем, что ты вчера получил чаевых столько, сколько я не получил по счету от двенадцати клиентов. Двенадцати бездельникам я закупал, привозил, готовил продукты, обслуживал их не меньше трех часов, и, оказывается, от какой-то, как ты там называешь, вечеринки, только чаевыми можно получить в два раза больше. А я не верил. Ты уж не обижайся на меня, ладно?
     - Павел, - стал снова заниматься овощами Георгий, - ты напугал меня. Ты говоришь это так, будто эти деньги получил я. Значит, Стив не подвел, он выполнил свои обязательства. А вот один фактор ты, похоже, недооцениваешь. Нет, пожалуй, даже два. И еще каких! От которых зависит твое будущее.
   Павел перестал пить вино и уставился на склонившегося над тарелкой жующего Георгия, всего лишь мгновение назад бывшего безразличным к еде. А тот увлеченно макал в озерцо соуса на своей тарелке вилку с кусочком авакадо и отправлял его в рот, не забыв прихватить веточку зелени из общей тарелки…
     - Так ты, похоже, не догадываешься, о чем я веду речь? – зажмурив глаза, смаковал земляк вкус маслянистой мякоти.
     - Нет, - напрягшись, зажав ветку зелени в пальцах, не отрывал глаз от жующего земляка Павел.
     - А ведь еще вчера, будь ты понаблюдательнее, тебе немножечко могло приоткрыться твое будущее, - заинтересовался теперь креветками в своей тарелке земляк.
     - Так ты, может быть, мне скажешь или будешь кишки мотать дальше? – не выдержал Павел.
     - Да ты пей, пей! - взглянул на него земляк, наливая себе в стакан сока и даже не посмотрев на свой бокал вина. – А если бы ты был вчера внимателен, то от тебя не ускользнуло бы, с каким желанием твой наследник помогал в организации пикника. И еще, - с каким увлечением он сидел за компьютером!
   Павел жадно сделал три глотка из бокала. Минут пять они ели молча. Потом он окинул пустой зал, убеждаясь, что никто их не может слышать, взглянул на звездное небо, удостоверившись, что апельсиновая Луна была занята и заигрывала с Персеем, и, подавшись грудью к собеседнику, с придыханием произнес…
 
В о т  т а к  с т а н о в я т с я  с о в л а д е л ь ц а м и
    - Я посчитал все затраты на продукты и прикинул, что прибыль от пикника американцев составила около шестидесяти процентов, с учетом тех денег, что ты раздал, как премиальные, не считая, конечно, затрат на душ и туалет. Вчера у меня был удачный день, и я обслужил порядка семидесяти человек, но я заработал около двух с половиной тысяч. А ты…
   Он еще раз подозрительно обшарил углы взглядом, выискивая там несуществующих фантомов, и, понизив голос и налегая грудью на стол, так, что тот заскрипел, хрипло произнес.
     - Короче, я согласен делить всю прибыль от подобных пикников с тобой пополам. Тогда по рукам?
Ты узнал мое больное место, и ты сейчас надавил на него… я уж было смирился, Георгий, что парень, мой Рико, не проявляет интереса к моему бизнесу и неизвестно чего от него ожидать в будущем. Если тебе действительно удастся привить Рико интерес к моему делу…
Ладно, чего уж тут тянуть… я готов с тобой обсудить, как распорядиться моей заначкой… у меня есть чуть более девяносто тысяч долларов, что я заработал капитаном траулера…
   Георгий отшатнулся от Павла с вилкой, на которой корчилась бедная креветка, будто тот ему сообщил, что креветка нафарширована ядом. Приняв такую реакцию земляка на свое сообщение, как должное, Павел протянул бокал вина и предложил.
     - Давай выпьем за новый этап нашего сотрудничества, которое мы должны с тобой сегодня обсудить.
Георгий, вероятно, плохо понимая, что делает, взял бокал, чокнулся и выпил одновременно с Павлом.
     - Ты, я смотрю, оставил два столика с зонтиками внизу в надежде, что в субботу… то есть, уже сегодня, народ захочет поесть у океана? А сколько ты собираешься с них брать за обслуживание? Ведь к ним из кухни не находишься!
     - А сколько бы хозяин взял?
     - Ну, я сходу и не знаю! Здесь важно охоту не отбить. Ну, процентов на пятнадцать дороже.
     - Двадцать, Павел! И при условии, что столик будет полный, то есть, за него сядут четверо. И за пользование душем – пять долларов!
     - За один только раз?
     - За первый раз, - улыбнулся Георгий, - остальное, - пусть пользуются бесплатно. Надо бы это успеть сейчас напечатать и вывесить перечень услуг. И долить в бак воды.
     - А туалет?
     - А туалет сегодня заберут, он оплачен до семнадцати часов.
     - А если кто захочет?
     - Надо бы на одном вывесить табличку: «Не работает», а на другом, - повесить кармашек с указанием платы. Поскольку я его уже взял в аренду на месяц. Сколько в столице стоит попользоваться таким туалетом?
     - Мне не приходилось, не знаю, доллара три, наверное.
     - Поэтому, видишь, хозяин, у меня сколько срочных дел, так что я не готов к обсуждению условий вложения твоих денег. Я еще не открывал те документы, что привез мне Стив, а они требуют серьезного изучения. И я не хочу разорить тебя, так что дай мне сроку неделю!
     - Вы уже здесь! – подошел к столику Рико. – Дчёч, включи мой компьютер и настрой его на игру!
     - Рико, мы с тобой договорились, что играть ты будешь, когда сделаешь уроки.
     - Но, Дчёч, у меня еще есть два дня!
     - Нет, Рико, договор дороже денег! А ты хочешь другую интересную игру получить?
     - Какую?
     - Какую сам купишь!
     - А сколько она стоит?
     - По - разному, Рико, от десяти до пятидесяти долларов!
     - Но у меня теперь есть свои тридцать!
     - На одну игру тебе хватит. А заработать еще не хочешь?
     - А отец разрешит? – посмотрел вопросительно на отца Рико.
     - Надо срочно помочь ему, Рико. – не глядя на него произнес Павел. - Дчёч сам установит тебе плату, так что договаривайся сам.
     - Опять что-то делать у океана? Что опять приедут американцы?
     - Ты завтракал? – улыбаясь, спросил Дчёч.
     - Нет еще.
     - Давай живо иди завтракать и подходи ко мне, я объясню, чего делать.
     - А сколько я заработаю?
     - Договоримся, Рико, я жду тебя! – и Рико, мельком взглянув на отца, убежал довольный.
   Павел, изобразив на лице неопределенную гримасу, взялся за бутылку, пытаясь налить земляку, но тот закрыл бокал ладонью.
     - Я по утрам, как ты знаешь, никогда не пью. И если тебя Рико будет видеть за бутылкой, рано или поздно он это скопирует. А кто находит пристрастие в вине, того ничего другое уже больше не интересует, - с укором посмотрел на Павла земляк.
     - Ты чего, земляк, и меня решил воспитать заодно? Похоже, ты немножко опоздал, а? – ехидно посмотрел на земляка Павел.
     - Мое дело предупредить, - взглянув на Павла, взял свою тарелку и бокал Георгий и понес на кухню.
   Павел, скривив губы, остался сидеть с бутылкой в руке. Посидев немного, он уверенной рукой налил вина в бокал, с удовольствием выпил и принялся доедать завтрак.
   В этот день Рико заработал двадцать долларов, а Дчёч обслужил вместе с Рико не меньше сорока человек, а выручку Павлу сдал почти на пять тысяч долларов. У Павла были круглые глаза то ли от удивления, то ли от усталости, поскольку ему тоже пришлось повертеться, то ли от выпитого вина. А поскольку это был пример с тремя неизвестными, то Георгий даже не взялся его решать.
   Каждый вечер, когда последний посетитель покидал заведение, Рико и Павел, собираясь у компьютера, смотрели на Дчёча, как на фокусника, который извлекал из какого-то ящика невиданные доселе фокусы. Он заставлял компьютер подсчитывать выручку, заказывать продукты, проверять уроки испанского языка и математику у Рико. В среду, после предварительного звонка, приехали с подружками Ник с Фрэдом, конечно, заказав столик у океана. Перед тем, как спуститься к океану, Ник вставил какой-то блестящий диск и показал фотографии прошлого пикника, где красовался при подъеме флага торжественный в белой парадной форме капитан, где был заневоленный Дчёч, где были и Есения, и Рико, и даже Мигель с Родригесом, несущие огромные сковородки. И у скептически настроенного к этой железяке Павла вырвалась скупая похвала:
     - Какой же он все-таки умный, зараза!
   О самом главном подарке для капитана Ник вспомнил, когда уже уезжал вместе с Фрэдом и своими девчонками.
     - О, Джордж! Чуть не увез! Зови скорее капитана и оцени, какую работу по рекламе заведения капитана проделал наш шеф! Если бы я это увез, мне Стив надрал бы задницу.

Г е о р г и й  «з а с в е т и л с я»  в  с т о л и ч н о й  п р е с с е
  И Ник достал из сумки сложенную столичную вечернюю газету. В колонке светской хроники была статья о том, как отдыхают работники американского банка, и было уже в газете то самое фото Ника с подъемом флага Стивом, торжественным капитаном и заневоленным Джорджем. И еще было фото, где компания у костра сидит с шампурами с нанизанными креветками на фоне чернеющего океана.
     - А посмотри, как статья называется! «Корпоративный отдых сотрудников банка «У капитана». Так что, давай, возвращай взад наши денежки! Реклама стоит много дороже! – смеялся Ник.
    Павел с довольным видом разглядывал себя на фото и ухмылялся в усы.
   А в четверг утром позвонили из представительства крупнейшей в мире американской страховой компании и заказали такой же пикник у океана на двадцать человек, с условием, чтобы все было так, как у банкиров. И когда Георгий попробовал перенести встречу хотя бы на субботу, на другом конце провода удивились: «Ведь мы не просим ничего лишнего, а просим, как у банкиров!» И заверили, что заплатят не меньше семи тысяч долларов.
И пикник в пятницу провели, действительно, по отработанной схеме. И компания в знак признательности через пару дней по особо льготным условиям застраховала жизнь капитану, Луизе и Рико, посоветовали Павлу купить два соседних участка и тогда обещали застраховать на особо льготных условиях.
   А средь недели приезжали по одной, по две, по три парочки уже побывавших на пикнике, тепло здоровались с капитаном, с Джорджем и просили обязательно столики у океана и некоторым приходилось ждать в порядке очереди, а это никому не нравилось.

З н а ч е н и е  V I P  п л я ж а
   В субботу, после предупредительного звонка, приехал сам Стив со Сьюзен и еще каким-то важным господином с дамой. Мужчины привезли маски, ласты и подводные ружья, чтобы поохотиться в подводных скалах. И Джордж, бросив остальных гостей, перепоручив их капитану, сам установил столик с зонтом возле скал, а Мигель успел накануне привезти на форде Павла первые четыре пластмассовых лежака, которые Джордж положил на крохотном элитном пляже, застелив их новыми махровыми полотенцами. И стояли лежаки за тем знаменитым камнем, на котором будто бы более года назад нашли какого-то бездыханного русского космонавта, выброшенного океаном из затонувшего космического корабля.
   Надо ли говорить, что стол был сервирован для VIP персон по высшему разряду, а вино было самое лучшее, что стоял мангал с горячими углями и лежали новые шампуры.
   Но когда подводные охотники, с маской на голове и торчащим там загубником, пятясь спиной к скале, стали выходить в ластах из океана, а их дамы, побежавшие их встречать по колено в океан, завизжали от радости и ужаса, Георгий тоже решил подойти и был чрезвычайно удивлен трофеями. В садке Стива, шевеля плавниками, билась огромная рыбина, две были в половину меньше, еще там было два огромных краба и несколько очень больших креветок. У его сотоварища рыбы все были ровные, хоть размером поменьше, но их было больше, и тоже шевелились большие крабы и креветки. У подводных охотников еще не пропало возбуждение, они с удовольствием рассказывали своим дамам, как сражались под водой за трофеи. Джордж, как и дамы, с боязнью и восхищением переворачивал гарпуном трофеи, разглядывая их поближе.
     - Стив, никогда не думал, что у меня под ногами плавают такие экземпляры! – удивился Джордж.
     - Пора продавать лицензии на отстрел! – засмеялся довольный Стив. – Джордж, помоги на кухне что-нибудь изобразить из этих трофеев! Креветки и пару рыб поменьше мы, надеюсь, пожарим на углях сами, а этих гигантов мы не осилим.
     - Рико, - позвал нырявшего с ребятами за устрицами Джордж, - сбегай на кухню, позови Родригеса с самой большой кастрюлей и пакетами и пусть прихватит бизмен!
   Пришел Родригес, осмотрел трофеи, похвалил охотников и взвесил две самые большие рыбы. Огромная - весила немногим более пяти килограммов, поменьше – почти три с половиной. Трофеи Стива потянули почти на одиннадцать, а его приятеля на восемь килограммов. Родригес сказал, как называются подбитые рыбы, и сказал, что тут водятся экземпляры, достигающие двенадцать-пятнадцать килограммов.
     - Подтверждаю! – выкрикнул Стив, выслушав перевод Джорджа, - за одной такой я охотился почти час, но она, засранка, так и не подпустила меня на выстрел. В следующий раз мы приедем с аквалангами, спрячемся за камнями и тогда ей будет некуда деться! – загорелись глаза у Стива.
И Джордж признал в нем родственную душу. Тяжело нагруженные, по настоянию Джорджа, спрятав трофеи в кастрюле и пакетах, Рико и Родригес пошли на кухню.
До сознания Георгия дошло, что сегодня вместе с набором сервиса открылась новая элитная точка для проведения отдыха на океане со своим микро пляжем, скалой, в трещине которой жила игуана, о чем еще не знали VIP персоны, и его камнем, на котором его нашли. Но Стив, под вечер, прощаясь у скал, вручая Джорджу конверт с деньгами, напряг его.
     - Здесь тысяча долларов! Было все, как всегда, просто замечательно, но, чтобы к следующему нашему приезду здесь стоял душ и туалет! Согласись, Джордж, что их здесь явно не хватает!И Джордж, не кривя душой, согласился. А куда попрешь против правды?
     - Спасибо, Стив, за газету! Ты очень много сделал для рекламы заведения капитана!
     - Приятно, черт возьми, когда человек ценит твои усилия! – хлопнул по плечу приятеля Джорджа Стив.
   И, прощаясь, капитан вручил Стиву и его другу, важному господину, по большому пластмассовому судку, запечатанному в пищевую пленку. Можно было догадаться, что там были приготовленные Родригесом трофеи подводных охотников.
   А когда, примерно, через час, Джордж заканчивал убирать VIP пляж, со скалы громко крича, позвала его Луиза. Ее тревога передалась ему, и он, бросив все, поспешил на скалу. На трубке «висел» Стив и как показалось Джорджу, сухо попросил капитана.
   «Так он же не говорит по-испански, заволновался в мыслях Джордж, - как же они будут объясняться? Тогда зачем звали его, если нужен ему капитан?» – ничего не понимая, Джордж передал трубку капитану.
   Капитан хмуро взял трубку, и по мере разговора его лицо становилось торжественнее и более значимым. Он довольно кивал головой, а в конце разговора с пафосом произнес:
     - Стараемся, как можем! Буду рад встретить вас у себя снова! – потом, чуть скривившись, произнес, - непременно поощрим. - И, взглянув на Джорджа, протянул ему трубку, - Теперь тебя просит Стив, - пожал недоуменно плечом капитан.
     - Только что капитана благодарил за прием Министр труда и занятости Панамы. Спасибо еще раз за организацию, Джордж. Бай-бай! – и в трубке раздались частые гудки.
   Глядя на вытянутую редькой физиономию Джорджа, капитан, на лице которого играла ухмылка, не выдержал.
     - Что-то еще нужно твоему неугомонному Стиву? И Стив просит о премиальных?
     - О каких еще премиальных? Да ему ничего не нужно!
     - Ну, как же, вот его приятель, тот важный господин, поблагодарил меня за прием, спросил, есть ли у меня премиальный фонд, чтобы поощрить повара и менеджера. Это, наверное, тебя, в счет их будущей оплаты, – капитан скривил рот. - Без него знаю, что делать, еще один капитан нашелся! – запальчиво заворчал Павел.
     - А ты знаешь, хоть, с кем ты говорил?
     - А хрен его знает! И знать не хочу!
     - Так тебя о поощрении просил сам министр труда и занятости Панамы! – захохотал Георгий.
     - Рассказывай! – оторопел Павел, выпучив глаза. – Неужели такую важную рыбину затралили? То-то он как-то «по – казенному» говорит: «Приятно видеть, - говорит, - как вы трудитесь на благо простого народа!»
     - Черте что… и сбоку бантик! – захлебывался в хохоте Георгий, - ты разве не знаешь, что все важные люди… так себя называют? Так что гони премиальные, капитан!
  На следующую пятницу просились из японской судоходной компании и, проведя вечеринку, они передали эстафету представителям известной японской электронной фирме. Потом, в последующие пятницы корпоративные вечеринки провели две французские фирмы, а потом…
   Потом выстроилась очередь на неделю, а затем на две и на три, и на месяц вперед. Уже знакомые мистеры и сеньоры просили по возможности передвинуть их очередь на более раннее время, прибавляя суммы к обговоренной плате, но сдерживали возможности кухни. Луиза сломалась на третьем пикнике и ее место, по протекции Георгия, заняла Аделаида, жена Мигеля. Родригес уже получал сто пятьдесят долларов за вечер пикника, грозя всякий раз уволиться, и Георгий понимал, что «повышать давление в котлах» опасно, что ни о каких еще и воскресных пикниках, о которых вбрасывал пробные шары Павел, не могло идти и речи.
До капитана начала медленно доходить роль Стива во всех этих корпоративных вечерах. А вот значение корпоративного компьютерного подношения усваивалось слабо, несмотря на то, что каждый божий день, конечно, исключая корпоративную пятницу, Георгий занимался с Рико и Есенией на компьютере. Он задавал задания по книге, проверял выполнение и наблюдал, как продвигается печать вслепую. И надо отдать должное, Есения тянула Рико. Как же ему на пользу шли уколы по его больному самолюбию! И каждый раз, скрипя зубами, тот доказывал, что он делает задания не хуже какой-то девчонки. Павел дивился хорошей злости своего наследника и только качал головой.
  Георгий понимал, что пора переходить на «более современную машину по зарабатыванию денег». А чтобы купить новую «машину», не хватало, по прикидкам Георгия, еще очень много денег. Посовещавшись с Павлом, они решили в том же режиме доработать до дождливого сезона, потом остановиться, еще раз прикинуть, и сделать окончательный выбор.