Канадские хроники. От буддизма до секса

начало октября 2010 года.
Восемь вечера.
Горят витрины, хлопают двери ресторанов, кафе и кафешек.
Двадцать по Цельсию.

Элегантная бабуся за семьдесят в меховом манто под леопарда.
Парнишка в джинсах, футболке и вязаной шапке исландского типа с ушами.
Жилистый мужичок лет 55-60 на скейтборде выруливает между прохожими.
Юная, но объемная дева в леггинсах, босоножках и просторной футболке, соблазнительно спадающей с левого плеча.
Курчавая леди лет сорока пяти играет на гитаре и поет, с надеждой поглядывая в раскрытый футляр, куда прохожие иногда бросают монетки.
Студент едет на велике и тащит за собой огромный чемодан на колесиках: переезжает.

В потоке жизни

Мы все переезжаем время от времени.

Канада. 
Эдмонтон. 
Уайт-авеню.
Жизнь.
И я иду по главной улице, впитывая все ее проявления, явные и скрытые.

Поджарый и симпатичный седобородый старичок в джинсах и бейсболке, поравнявший со мною, почти шепотом:

– Мадам, дайте мне десять центов, пожалуйста.

Не дам. Выходя из магазина, сквозь витрину я видела, как он упаковывал долларовые бумажки в свой вполне кожаный кошелек.

А у кафе с названием «Вторая чашка» за столиком всегда сидит один и тот же мужчина, и днем, и вечером. Он в шортах и футболке, рядом с ним отдыхает, положив голову на лапы, породистая собака, и оба провожают взглядами проходящих мимо людей, чуть дольше задерживаясь на женских ножках.
Тоже – наблюдатели, как и я.

Толстенький парнишка с издалека узнаваемой зеленой ленточкой на шее, на которой висит его университетский пропуск – Единая Карта, долго роется в мелочи, пытаясь выудить два четвертака, чтобы позвонить по телефону.

Ура! Сотовые не извели пока стационарные аппараты. Может, просто экономит: разговоры по сотовому здесь стоят примерно 900 рублей в месяц (от автора: 2010 год) вне зависимости от того, сколько наговоришь.

На лавочку к парню подпитого вида с подбитым глазом почти падает женщина, пьяная совершенно, без зубов, но с упаковкой пива в руке и одной открытой банкой.

Она тут же проваливается в сон, а мужичок быстренько хватает упаковку и кидает ее в ближайшую урну.

Думаете, о ее здоровье заботится?
Все верно: через минуту она просыпается, обводит улицу мутным взором, поднимается и уходит. А он, довольный, достает свою добычу из урны. А что? В потоке жизни можно не только искупаться, но и рыбку поймать!

Соседи по планете

Ты потерял – кто-то нашел. Ты опечалился, а кого-то это обрадовало, или наоборот. Энергия плавно перетекает с одного места на другое, видоизменяется, принимая иные формы, но содержание примерно то же самое.

Так кто же они, мои соседи по планете? Кстати, и ваши – тоже.

Дугласу вчера исполнилось 27 лет.
Он пишет диссертацию по методам борьбы с раком и работает у нас на этаже старшим. Комната у него большая, искусно, но не изысканно заваленная едой, бумагами, тряпками стиранными и не очень. В углу – синтезатор (он играет и слушает музыку в наушниках, чтобы никого не беспокоить). Огромный мягкий диван и карты на стенах. На свой день рождения Даг наварил 10-литровую кастрюлю русского борща и пригласил всех желающих после шести вечера его отведать.

– Но почему – борщ?! – удивляюсь я. – Ты же, когда мой ел, притворялся этаким незнайкой! Давай-ка, выкладывай, в чем дело!

Предки Дугласа жили в Германии и относились к какой-то очень радикальной христианской секте, кажется, к мормонам, за что и были изгнаны за пределы страны.

Они, не долго думая (и по приглашению русского царя), отправились в Крым и прожили там спокойно и изолированно более 200 лет. Но революция сказала свое слово: автономного существования больше не предвиделось.

Тогда они переплыли океан и осели в Канаде. А мама иногда пела Дагу колыбельные на русском, как в свое время ее мама – ей. И Дуглас с особым шиком носит красную футболку с серпом и молотом – отголоски былого…

Эту неделю по кухне дежурит Наташка – совершенно канадская 18-детняя девочка из Калгари, с канадскими же корнями.
– А почему же – Наташа?
– Не знаю, – отвечает она, – так папа захотел.
Есть у меня подозрение, почему он захотел…Наташа – крупная и хозяйственная девочка, она все делает основательно. Даже из дома привезла дополнительный холодильник на колесиках, волоча его за собой, как тележку. Кушать студенту надо. Часто и много.

Так думала я, разглядывая Наташкину отнюдь не хрупкую фигуру. Закон гласит: лучше спросить, чем напридумать с три короба. Спросила.
– Я очень увлекаюсь Буддизмом. И уже пять лет занимаюсь кикбоксингом. Каждую неделю обязательно три-четыре раза хожу в «качалку».
– А ты что, боишься кого-либо? – задаю я психотерапевтически-дружеский вопрос.
– Теперь – нет, – мирно и уверенно отвечает Наташка, ставя в микроволновку порцию отварных спагетти с соусом.
– Трудно, наверное, найти такого же сильного парня?
– А зачем мне парень? У нас в семье все лесбиянки – и бабушка, и мама. Ещёжизнь себе усложнять!

Трезвые канадские восемнадцать лет.
А я тут со своими русскими пятьюдесятью пятью стою и выкапываю бриллианты из юных душ…

Напротив моей двери живет чудный тип – Мохаммед из Египта.
Красавец. Геракл. С бородкой. Очки только добавляют шарму. Неотразим в общении, свободен, пластичен – юный 20-летний бог. Шикарный голос, которым он и околдовывает незрелых дев.

Я никогда не слышу, как кликает замок в его двери, потому что он редко ночует дома. У двери стоят его кроссовки с прядями налипшей травы, что дает прохожим возможность предположить, что он еще и спортсмен. С другой стороны, на полу же – желтая кружка. На стене, на специальном листочке для сообщений женской рукой написано: «Случайно проходила мимо. Тебя опять нет. Принесла твою чашку. Хочешь посмотреть со мной интересный фильм?».

Ах, соседи! До чего же вы забавный народ!

Еще один редкий (и типичный одновременно) экземпляр калейдоскопа лиц – Амандип (21 год). Это не он, это – она.

Аман – коренная канадская гражданка индийского происхождения. Чтобы ее представить, вообразите себе тонкий и хрупкий стебелёк степной травы высотой примерно 140-150 см. Она настолько изящно сделана, что думаешь, как её не унёс еще тот ветер, который здесь называют «ветром прерий»: когда он приходит, другим живым и неживым места нет. А Аман взросла среди таких ветров, и оттого, наверное, сила в ней небывалая.

– Я должна быть сильной, – поясняет мне она после того как контакт налажен. – Понимаешь, болезни тела в основном лечат таблетками, инъекциями, процедурами, и врача как бы и нет. А вот душу нужно лечить только человеком, другою душой.

Амандип учится на практического психолога.
Вчера эта сильная девочка почти плакала:
– Представляешь, такая интересная тема – сны человека – а я по тесту ноль получила! Ну, просто невероятно запомнить все, что профессор требует! И он такой!...

Мне это напомнило родной университет и наших ребят, большая часть которых тоже недовольна преподавателями.

Но ведь не в них дело, и не в студентах, а в бессмысленной перегрузке наших детей, которые вынуждены запоминать дикие объемы информации, только чтобы сдать экзамен.

А потом она им просто не понадобится. Потому что пока они закончат вуз, и наука, и производство уйдут так далеко, что на работе все начинай сначала.

Сексуальный вопрос

Первое время казалось, что открылся секрет того, почему Канада так мало заселена и активно приветствует иммиграционный поток: не было заметно никаких явных признаков того, что лица противоположного пола проявляют друг к другу повышенный интерес. В общественных местах – только беседуют.

Как размножаться-то?

С одной стороны, сказывалась моя избалованность орловскими вольностями, когда на улицах встречаешь не только целующиеся пары, но и слитые воедино в тесных объятиях на узких лавочках, а то и прямо на берегу реки…

Здесь, у нас – все очевидно. Менталитет налицо: люблю я, смотрите все и радуйтесь вместе со мной!

С другой стороны, видимо, перегрузка от перелета и первого месяца учебы так заблокировала способности наблюдателя, что главное, возможно, проносилось стороной, а мне открывались лишь викторианско-пуританские нравы времен 17 века: ходят по улицам пары и держатся за ручку.

Безотносительно к возрасту: те, кому за семьдесят, кому около двадцати, кому по 30-40 лет. Признаться, умиляет.
Этакая причесанная пастораль – ангелы поют, и скрипочка тонко так мелодию выводит…

Но наших не проведешь!
Не ве-рю!

Тем более – про студентов, в которых гормоны кипят и булькают. Ведь известно, что интеллектуальная активность напрямую связана с сексуальным потенциалом. А тут – тишина!

И вдруг однажды, проходя по коридору общежития, я услышала… и поняла: жизнь продолжается. Иначе – откуда детям браться?! И в тот же день на улице увидела, как двое, он и она, стояли, обнявшись, а потом он ее поцеловал.
В щечку.

– Да, у нас есть пары, – пояснила мне Рейчел, второкурсница со второго этажа. – Они очень милые! Например, Николас и Лора: он – огромный, а она – такая хрупкая! Чаще всего ночуют по очереди друг у друга, потому что тут не разрешается парам жить вместе.

Но молодость свое берет по полной. И правильно делает. Недаром у нас есть поговорка: «Ешь, пока язык свеж; а устанет – и есть перестанет».

Увы, не только молодость.
Встретить на улице пожилого мужика с помятым лицом, но в юбке и босоножках на каблуке – обычная зарисовка. Его тоже, возможно, кто-то любит.

Сегодня выходя из лифта, увидела, как от двери Мохаммеда на лестницу метнулась маленькая фигурка Терезы из Мексики. Теперь я знаю, кто пишет ему «Проходила мимо…».

Я тоже проходила. По городу, по общежитию, по судьбам.
Так и появились эти заметки.