Дневник. Ноябрь 1978. На сессии

4.11.1978 Суббота.

Одна жизнь сменилась другой. Полностью захвачена учёбой. Два экзамена
позади: "Технику безопасности" на "отлично" сдала - чудеса. "Растениеводство"
еле-еле. Долго сомневался, ставить ли дохленькую троечку или воздержаться.
Стыд. Всего одна ночь была дана на подготовку. Накануне сдавали зачет по
"Организации и планированию", а вечером того же дня - зачёт по "Научному
коммунизму". Не успели очухаться - экзамен по "Растениеводству". Когда тут
учить? Мне, конечно, трудно, но не до такой степени, как было на 4-ом, и
как я ожидала от 5-го.

Узнаёшь столько нового, интересного, значительно больше того, что успеваешь
забывать с прошлой сессии. Сегодня тоже был один из напряженных дней,
к тому же надо готовиться к "Управлению" и "Мелиорации", но появилась
маленькая отдушина, и я должна написать хоть чуточку о своих отношениях
с коллективом.

Группа неплохая. Ко мне относятся, можно сказать, хорошо, много москвичей.
У каждого свой характер, особенности. И я чувствую себя взрослее, спокойнее,
не так трясусь вроде бы, как на предыдущих курсах. Только близко я ни с кем так
и не сошлась. Никто меня не ждёт после экзамена, не переживает за меня, не
подсказывает, и не занимает мне места.

Вначале вроде бы мы с Германом вспомнили былое. На всех лекциях сидели
вместе, однажды стояли в тёмном коридоре, и он говорил мне, что не может
найти себе женщину, потому что это подло по отношению ко мне. Как-то
вечером я зашла к нему, он снова почувствовал влечение ко мне. Я, ожидая ласк,
не очень сопротивлялась. Но... увы... Ласк как и не бывало. Судорожные
движения, он кончил и... "Наташ, одевайся скорее, вдруг ребята придут."
Я попробовала возвратить его к прошлому лету, но он ответил,  что прошлое
не возвращается. И ещё был один момент, после которого мы оттолкнулись
друг от друга, и медленно поплыли в разные стороны. В мелочи вдруг проявился
его характер. Он, оказывается, не может терпеть, когда женщины пытаются ему
что-то доказать.

Помогло мне отдалиться от него ещё одно увлечение. Без этого, конечно, не
обошлось. Появился Гаврилов. Спел несколько песен на первой пьянке,
заинтересовался мной. Во вторую встречу он уже не отпустил меня из-за
стола. Отмечали сдачу зачёта. Тут же сидел и Герман. Ольга просила меня
пересесть к нему ближе. Но я будто и не слышала её намёков и нашёптываний.
Я поняла, что погибаю, пропадаю, тону. И никакой Герман мне больше не нужен.
А группа уже вся знает, что мы с Германом "большие друзья". Но я упорно не
пересаживалась.

Герман  ушёл. Я тоже встала, вставала ещё до его ухода, но Славик Гаврилов
не был настроен меня отпускать. Ольга, наверное, злилась на меня, что забираю
и её долю мужского внимания, за которое мне потом пришлось расплачиваться.
Я почувствовала новую опасность. Эти губы с родинкой, эта милая улыбка,
грубоватая нежность, длинные чёрные ресницы, укротили во мне весь пыл
убежать, укрыться от очередного страдания.

Навстречу мне шла новая беда в обличье любви, которая несла мне
избавление от последней искорки любви к Герману, сумасшедшего
влечения к Борьке, и готовила для меня новый удар по беззащитному,
доверчиво принимающему этот обман сердцу, заставляя его снова
встряхнуться, затрепетать. Я потянулась к уверенному в себе, в своём
обаянии, сильному, грубоватому мужику. Он даже не обнимал, не делал
попытки поцеловать. Я сама, сама, сама... Он, только почувствовав мою ласку,
и отрывая губы, произнёс: "Отрава ты..."

Он не дёргался, не стонал, не пытался стянуть с меня одежду, не уговаривал,
этот мужчина, муж, отец двоих детей, он только спросил, когда я приду к нему.
В том, что я приду к нему, он не сомневался. Я сказала, что если не справлюсь
с собой, то приду. Потом был ещё вечер один. Мы случайно столкнулись с ним
в коридоре, он сгрёб меня в охапку и пригласил к себе в комнату. Там сидели его
друзья: Савчук со своей любимой женщиной.

Что и говорить, всеё было прекрасно: его внимание, его песни, его объятия.
Но это было после "Охраны труда", а до этого я под впечатлением первой
встречи появилась на Поляне с небольшим синячком на верхней губе. В субботу
вечером не было ничего заметно после наших поцелуев, а в воскресенье он вдруг
проявился. И заметила, конечно, не я, а мои девы: Люба и Галка. Галка сразу же
спросила: "Что это такое? Откуда?" Пришлось срочно искать помаду, чтобы
доиграть.

А потом этот вечер, и эта ночь в его постели. Его слова: "Уйдёшь - удавлю..."
У меня только что закончилась менструация, я сама хотела этого. Но...
Я чувствовала, что член его мал. Для меня это, в общем-то, неважно, но он
очень переживал, что не может доставить мне удовольствие. Всю ночь мы с
ним примерялись, наутро я ушла. Конечно, можно было подробнее описать
всё это, но теперь это уже неважно. Зря только я не в меру разоткровенничалась,
наболтала ему о Борьке зачем-то, о том, как звонила ему. Дура...

На следующий день он уехал домой на 3 дня, а когда вернулся, меня уже не
существовало для него. А сегодня мне донесла тайная разведка, что если я
останусь на вечер отмечать сдачу экзамена, то "он будет занят". Я уже два раза
к нему подходила, не могла вынести сразу такой перемены. Вчера дождалась,
когда он выйдет, спросила: "Слав, ты что, обиделся на меня?"
- Нет, - попытался он улыбнуться.
- Даже не здороваешься.
- Да? Почему?
И сегодня с утра прилетела, и к ним в комнату с курсовым по "Растениеводству"
вроде бы. Чего уж тут копать. Сейчас мне стыдно за свою навязчивость. Господи!
Хорошо, что есть у меня ещё Раздоры. Там всё тихо пока. Переживу, не
привыкать...

5.11.1978 Воскресенье.

Не сдам завтра, наверное, ничего. Учить не хочется. Праздники. Все завтра
гуляют, а нам сдавать "Мелиорацию" и зачёт по "Управлению". Проклятые богом.

Сегодня была на Поляне. Народу много. Пока со всеми переговорила, день
прошёл. Слава сегодня сподобился поиграть со мной. Амбал подошёл, начал
что-то про баню. Я ему сказала, что не мылась две недели. Он так удивился: "Как?"
Я засмеялась: "Да в бане, конечно." Что-то у кого-то я должна узнать, когда нам
с ним можно пойти в парную попариться. Можно ли ко мне приехать в Балашиху?
Я сразу представила, как среагируют наши, особенно Герман и Гаврилов на это
посещение. Обо мне и так там, чай, говорят.

Как мне надоело всё это, все эти любовники. Неужели сейчас нет такой любви,
как у Кондратьева с Машей из фильма "Рождённые революцией"? Да, наверное,
всё же есть. Пример тому - Коробицына. Оля со своим милым белокурым
мальчиком поженились.

Я позавчера приехала домой, а у нас на площадке свадьба (соседка). Редко бывает
такая любовь, уважение, молодость. Оба-такие прелести, хорошая парочка.

А моим всем кадрам-только постель. Гаврилов сказал мне, что у меня груди
рожавшей женщины, обтрёпанные, и ещё, что у меня узкий таз, и я помру
при родах. Вот, пожалуй, и все его комплименты. И ещё, что я целоваться
не умею. Такие запросы сейчас у мужиков...

6.11.1978 Понедельник.

Трудный денёчек. Весь день просидела на "Мелиорации". Жизнь решила меня
немного вдохновить. И правда, везде неудачи, а я, в общем-то добросовестный
всё же человек, иногда можно меня и пожалеть. Сегодня по "Мелиорации"
поставил мне Дружинин "отлично". От избытка чувств не успела сдать
"Управление". Сразу почувствовала себя уверенной, окрылённой.

Подумаешь, Гаврилов. Сдал и ушёл. Почти все экзамены сдаёт первым, и без
подготовки. Знает себе цену. Сегодня я обнаружила человечка, который мне
охотно может помочь. Знает много, но скромный парень. Относительно пьянки
третьего дня поговаривают, что никак не могут женщины поделить Гаврилова.
Бедняжечка... Как бы мозоль не натёр на одном месте... Сегодня уже я с ним не
поздоровалась. Не смотреть на него не смогла, но постаралась не заметить.
Ладно, оставляю его в покое...

Прилетела домой на подъёме. Лёва мне вчера еще говорил: "Как ты можешь
сдавать, не зная основ?" Самой удивительно. И сразу захотелось подтянуться
по языку, подготовиться, и досдать экзамен.

10.11.1978 Пятница.

Главное - это ввязаться в сражение, - так, кажется, говорил когда-то Наполеон.
А там: что будет. Можно потом и отступить, сохряняя силы для следующего
наступления. Вот примерно так мы сдаём экзамены. Вчера сдавала "Хранение
и технологию сельхозпродуктов". Как и предполагал Лёва, меня тянут на "4",
всё из-за этих пятёрок. Потом как ненормальные бегали по зачётам: "Экономико-
математические методы" (это моя могила), "Вычислительную технику",
"Управление".

После всего я чуть не умерла вчера от любви. Как начались на моих глазах эти
хождения, разговоры... Гаврилов пришёл к Наде. Эля оставила их. "Девочки, у
них любовь". Эти стирания его рубашек... Потом он увёл её к себе в комнату,
вечером поздно она забежала к нам в его спортивной курточке, которая совсем
ещё недавно была на мне. Надя, радостно улыбаясь, попросила у меня
кипятильник. И уже после всего Герман принёс мне этот кипятильник со
словами: "На, возьми, его сожгли, отработал."

Нервное напряжение дня, пропажа книги по "Хранению", эти мытарства из-за
Славика, разрывающие душу, да стакан выпитой водки, которую я выпила, чтобы
хоть как-то забыться, ослабили во мне все пружины. Кипятильник уже послужил
поводом. Взял кипятильник, сломал, и вернул за ненадобностью. Да и меня тоже:
попробовал и отставил.

Сердце заныло, я уткнулась в подушку и затихла. Герман сразу почувствовал,
что я плачу. Начал меня уговаривать, как маленького ребёнка из-за игрушки.
Сел ко мне  на кровать: "Наташ, ну перестань, я ведь тоже расстраиваюсь."
- Герман, это не из-за тебя.
- А из-за чего же. Кипятильник жалко?
- Не могу тебе сказать. Не обращай внимания на меня...

В это время в коридоре послышался голос Гаврилова. Герман поднялся. Я не
знаю точно, он ли его позвал. Мне хотелось провалиться сквозь землю от этой
слабости. Гаврилов подошёл ко мне: "А это кто тут лежит?" Сел на кровать к
изголовью, провёл рукой по моим влажным глазам, поднял мокрое лицо.
- Ты что, Наташ?
- Ничего.
- Кипятильник я твой сжёг.
- Да, жалко кипятильник.
- Но ты мне ещё хуже сделала. До сих пор без пододеяльника сплю.

Боже мой. Эти пятна. Мне ещё тогда было стыдно, особенно перед Савчуком.
Но я же говорила, что надо подстелить полотенце. Неужели из-за этого он так
сразу ко мне переменился?
- Чего ты ревёшь?
- А тебе то что? Хочу и реву.
Он наклонился ко мне и шепнул: "Мы с тобой в субботу встретимся, хорошо?"
В комнате было много народу. Не знаю, слышали они наш разговор, или нет,
особенно девчонки, и гда была Надя в этот момент.

Потом он ушёл. Я успокоилась. Герман долго сидел у нас, рассказывал о своих
полётах в аэроклубе... Он, по-моему, неравнодушен к нашей Свешниковой.
Такая добродушная, верная мужу, бабёнка. Я бы на её месте давно сломалась.
Бедный Герман. Неужели это он привёл ко мне Гаврилова... Дура я.
Не понимаю, что меня так  заедает, когда они теряют ко мне интерес.
Вон Коля Белоус говорит: "Я не пользуюсь успехом у женщин."

И принимает это как должное. Впрочем, у него есть жена. Это прекрасно...
У меня всё сводится лишь к постели. Они со мной долго не разговаривают.
А это совсем не мой конёк. Есть всего лишь один человек, который меня
хоть немного возвышает над постелью: Лёва Галкин.

Праздники я, конечно, провела в гордом одиночестве. 7-го готовилась к
экзамену, зачётам. А 8-го прекрасно поиграли, наконец, в обществе Славы.
Вечером мои девы остались у костра, а я с Лёвой Галкиным отправилась на
электричку.

Неожиданно в этот вечер я оказалась в гостях у одного товарища с Поляны -
Коли. Я пришла к нему за помощью по "Вычислительной технике". Пили кофе,
коньяк. Тут же икра, севрюга. Красиво жить не запретишь. Очень внимательный
товарищ. Задачу, правда, не решил, но хорошо поговорили... И я отметила
праздник.

А он мне по этому поводу рассказал, как Шаляпин мылся в ванной, и к нему
пришёл в тулупе дворовый с мороза с бутылкой водки. "Фёдор Иваныч, холодно,
а выпить не с кем". Ну и выпили. Один после бани, другой с мороза. Так почти
и у нас получилось.

Остаться ночевать мне тоже было предложено в очень тактичной форме.
Консультация начинала затягиваться, я поднялась. Не обошлось без поцелуя.
Потом он проводил меня до лифта моего. Шли пешком от его до моего дома.
Такая милая прогулка. Вечерами он часто гуляет, обдумывает свои
управленческие дела.

11.11.1978 Суббота.

Дела у меня идут с переменным успехом, учебные, конечно, ибо личного плана -
абсолютно безуспешно. Сдала селекцию еле-еле на троечку. А вечером надо было
остаться в общежитии, и поджидать Гаврилова. Как мне сообщила сегодня Надя:
"Он не бегает за каждой юбкой." И девчонки: "У них любовь без половой жизни."
Накануне он сидел у них и рассказывал "Хранение", всё очень хорошо рассказал.
Этот вопрос ей и достался. Ко мне он не придёт, и не расскажет, в кино не сходит
со мной. Конечно есть кому пригласить, но куда уж там: всё время думаю только
о том, чтобы не думать о нём.

13.11.1978 Понедельник.

Несчастливое число. Не сдала экзамен по "Организации". Наши "орлы"
(производственники) посдавали на 5 и 4, и умчались на крыльях сдавать
последний экзамен. А я выглядела на их фоне довольно бледно. В прошлом году
Герман помогал,  сейчас - одна со своими удачами и неудачами. Особенно и не
расстроилась из-за "Организации". Переживаю по другому поводу. Этого
Гаврилова голыми руками не возьмёшь. Хваткий парень. Не могу никак забыть,
когда он не выпустил меня с вечера. Я уже тогда предчувствовала недоброе.
Ничего я не предчувствовала. Просто не смогла противиться этой настойчивости.

Он умеет понравиться. "Уйдёшь - задушу." Какого же чёрта не замечает сейчас.
"Гаврилов занят. Кадрится с нашей Надей." А я рву поводья. Хочется у него
спросить, что явилось причиной такой резкой перемены ко мне. Неужели всему
виной эти пятна на простыне? Это меня занимает больше, чем "Организация и
планирование". А он сдаёт всё на "отлично". Умница! Где уж нам уж...

14.11.1978 Вторник.

В голове "Рыхлокустовые злаки" и "Оплата труда колхозников". Среди всей этой
смеси появляется и исчезает герой села - Славик Гаврилов. Сегодня утром он
уехал на партийное собрание в Дубну. Я его не застала уже, когда ноги занесли
меня к ним в комнату. Там меня встретил голый матрац в полосочку. Снова
вспомнилась та ночка... Всё. И это очередное приключение ушло в воспоминание.

"Ямщик, не гони лошадей.
Мне некуда больше спешить,
Мне некого больше любить,
Ямщик, не гони лошадей...

Завтра комплексная сдача экзаменов: и "Луговодство", и "Организация" (вторая
попытка), и "Гербарий".

"Ты помнишь, изменщик коварный,
Как я доверялась тебе..."

18.11.1978 Суббота.

Всё. Пролетел и последний - самый трудный день сессии, в который я
особенно как-то вымоталась. Из носа шла кровь и 15-го и 17-го после рабочего
дня. Документы я оформила 16-го. Надежда Ивановна сразу разрешила мои
сомнения в отношении дипломной работы. "Если есть колебания, сдавайте ГЭК."
Она-опытный товарищ. Дипломную работу на пустом месте будет очень трудно
писать.

17 - го я вышла на работу. Всё здесь по-старому. Сплетниц вроде меньше, а
сплетни не убывают. Сразу вызвал меня Василий Михайлович, говорит:  "Мне
доложили, что Вы играете вовсю в волейбол." Все они мне надоели со своими
докладами, сплетнями.

У Шаляпина читаю: Всё-таки я думаю, что обо мне судили бы лучше, будь я более
политичен, тактичен, дипломатичен, или, проще говоря, более лжив. Но я-плохо
воспитан и не люблю двоедушия, не терплю лжи. И поэтому часто оказываюсь
гусём, который сам является на кухню к поварам: "Жарьте меня, милостивые
государи!" Они, конечно, очень рады и, не зарезав, начинают у живого у меня
вышипывать перья, перо за пером..."

Вчерашний вечер. Я бегу с работы домой, мечта - успеть в бассейн. Из носа
хлынула кровь. Кое-как приложив платок, я не чаю, как добраться до хаты.
И вдруг... О! Сашка навстречу в обществе друзей. Отделился - и ко мне. Такой
неудобный момент... У крови совести никакой. Пришлось ему признаться. Он
отвёл меня в гараж, там я умылась, принёс мне ваты и перекиси.
"Обожаю кровь", - сказал он, - работал милиционером.
Сейчас работает в гараже, зарабатывает на комнату, развёлся с женой. Вот мы,
наконец, и познакомились при таких вот довольно непривлекательных
обстоятельствах.

Он начал расспрашивать меня, есть ли у меня муж. Неужели трудно догадаться,
мотаюсь везде - какой муж это будет терпеть? Он даже попытался назначить
мне свидание. Но я сказала, что очень занята, свободного времени совсем нет.
"Жаль", - он подал мне руку на прощание.

Прибежала домой. Звонит  Якушев. Месяц пролежал в Монино, нашёл себе
хирурга Покровского, который поставил его на ноги. "Теперь я здоров, цветущ и
холост. Когда мы встречаемся?" О, господи, то никого, то опять какие-то смутные
надежды. Мужчины... Женщины... Ищут всё время чего-то, страдают. И всё это
зря... Может ещё Филатов Коля позвонит, тоже один в шикарной квартире и
"всегда свободен".

А сегодня - Поляна. Народу немного. Идёт снег с дождём, вернее, наоборот.
Амбал тискается с Ольгой. Подошёл ко мне, чтобы поздороваться и попрощаться.
В прошлый раз он всё чего-то хотел чтобы я нашла какую то квартиру, чтобы нам
полежать, в баню с ним сходить.
- А то ведь уплыву, - самодовольно заявил он. Я засмеялась.
- Плыви, я разрешаю.
Пусть он плывёт. Ведь стоит Лёве Паровозу или Славке поманить меня, я сразу
забуду его. Тем более такой спрос... Женщины стонут под ним от удовольствия,
а я - от боли.

Хотела вот с Германом наладить это дело, но всё так неожиданно оборвалось.
В последний вечер я зашла к нему попрощаться. Он как раз шёл на пьянку
к ребятам. Они его звали несколько раз, даже не пытаясь пригласить и меня.
Так хотелось расслабиться после напряжённого дня. Я думала, что он меня
пригласит, но вместо этого услышала: "Ты не уедешь сегодня?" Заманчиво.
Наконец-то никто не мешает, квартира пустая, девочки уехали, на душе такая
же пустота. Гаврилова затащила бы, наверное.

Да что там вспоминать... А к Герману появилось отвращение. Как же он похож
на Бодрову! Замашки те же. "Я знаю, но тебе не скажу. Это же так всё просто."
Скромность. Как трудно отыскать здесь родственную душу... Как одиноко мне
среди них. И весной ещё вынести встречу с ними. Но там я примкну, может, к
группе москвичей.

25.11.1978 Суббота.

Подстриглась у Аллочки. В пятницу ездила в Лужники на мойку полов
в бассейне. Сегодня у меня должно было быть свидание, но оно, конечно, не
состоялось. Можно было этого ожидать из моего опыта, но я так настроилась.
Приехала домой и даже взяться не могу за "Научный коммунизм", вообще ни
за что. Я так ждала этого дня.

Саша, наконец, сподобился назначить мне свидание. Столько лет здороваемся...
Могло у него за три дня что-то случиться. Телефона я ему ведь не давала.
И без него одни мужчины звонят. Все кадры сучковатые какие-то: то ростом
маловат, то староват, то "земляк" из ВСХИЗО, которому нужны от меня курсовые.
И все чего-то от меня хотят. Этот шибсдик, который со мной познакомился
по дороге в бассейн, уже успел пригласить меня в сауну финскую на Сетунь
с собой. Министр там к ним приезжал, приводил девицу лет 18-ти. И заявил
мне как-то: "Я Вам сделаю отличный массаж, пригласите меня на квартиру."
Господи! Кого там приглашать-то. Посмотрел бы на себя в зеркало...

28.11.1978 Вторник.

Чем больше я пишу конспектов, тем больше вопросов у меня возникает.
Сегодня-ученический день. Туман съедает первый снег. Серость и сырость.
Утром сегодня очень кропотливо и добросовестно поработала с ногой.
Сначала размяла ее дома, а затем выползла в лесок, разминалась с резиновым
бинтом, у дерева, бегала немного  и сделала 50 приседаний.
Вчера плавала. После разминки, стоя, доходит пятка до ягодицы, а сесть никак
не могу, ещё немного.

Коля Филатов подарил гантели по 4 кг. Разгоняю жиры гантелями.
Договорились вчера с Амбалом встретиться, я должна была передать ему книги,
а он проспал. Прямо не везёт мне на свидания.

В это воскресенье девчонки уговорили остаться у костра. Мне не хотелось. Вся
исстрадалась. Паровоз был молчалив, ничего не пил, не ел, рано собрался домой,
ему на работу. Ольга Молодая с Таней спели песню:

"Этим летом я встретилась с печалью,
А любовь прошла стороной."
 
Ещё больше разбередили мою стонущую душу. Тот же Амбал: никакого внимания,
одна постель. Даже телефонный разговор этот:
- Ну что, Наташ, едем летом на море?
- Да.
- Ты когда?
- Хочу в июне.
- А я в августе...
Хорошо мы с ним отдохнём, я чувствую... Ладно, черт с ними, с мужиками, надо
собираться в Лужники, ногу поразмять.