Трансформация толстых журналов

В советское время из всей периодической печати высочайшей популярностью пользовались журналы. Да, в первую очередь сугубо утилитарные, в которых содержалась масса полезной информации: Работница и Крестьянка, Здоровье, Охота и охотничье хозяйство, Наука и жизнь… Разумеется, все просто не перечислить, там ведь еще и пропасть детских просветительских журналов, которые (уж поверьте мне на слово!) были гораздо полезнее нынешних компьютерных игр.
Вот у меня сорвалось с языка «сугубо утилитарные» - а ведь соврала! Мама моя собирала бережно годовые подшивки журнала «Наука и жизнь» совсем не потому, что там были советы по домоводству, журнал в доступной уважительной форме рассказывал читателям массу интересного из мира науки, искусства, природы. Как и библиотечка «Знание».

О, мы тогда считали этот неисчерпаемый кладезь развивающих обывательские умы журналов нормальной обыденностью, как и толстые литературные журналы. Это же тебе на дом, в почтовый ящик, бросают новинки художественной литературы, с дотошным разбором грамотных критиков. И мы друг перед другом похвалялись, «Новый мир» или «Москва», «Октябрь» или «Знамя» круче в нынешнем сезоне подборками прозы и поэзии.

Я была не только ревностным читателем журналов «Новый мир», «Вопросы литературы», «Юность», но и публиковалась в региональном «Урале», между прочим, тоже весьма уважаемом. Правда, печатали не романы или рассказы, а публицистику. Из-за моих зубодробительных очерков журнал «Урал» в библиотеках рвали из рук, в очередь записывались. А потом суровые партийные органы взялись за меня основательно, чтобы не наводила тень на плетень, то бишь не порочила Свердловскую инициативу под лозунгом «Реконструкция – путь эффективный». Но очерки были по фактуре сделаны добросовестно, источники информации меня не предали, и дело обошлось партийным выговором …за неуважение к лидеру соцсоревнования, которого Перцевая обозвала «мужиком». На партийной конференции я публично извинилась перед этим лидером, чем вызвала хохот в зале.

Но журнал «Урал» тогда, в 70-х, в бытность секретарем обкома Б.Н. Ельцина, основательно выпороли в обкоме – досталось и моей публицистике, и роману «Бронзовый дог», и политической слепоте руководителей журнала. А через год я написала вполне невинный очерк о роли женщины в общественной жизни и в семье «Позвольте ей счастливой быть», и схлопотала от журнала премию за лучшую работу года – с хрустальной вазой в подарок.

Эх, какие же счастливые были времена, приятно вспомнить, перебирая старые журналы! А тут еще повод для воспоминаний: на канале Культура поседевшие бородатые дядьки вспоминали сказочные времена, когда в период перестройки толстые журналы наперегонки начали печатать и Набокова, и Булгакова, и Пастернака, и даже Солженицына! Возглавлять эти журналы уже могли беспартийные, никакой цензуры не было, печатай всё, что принесут. Один из вспоминающих даже произнес нечто крамольное для того времени и вполне безобидное для нынешнего: вокруг журналов формировалось нечто вроде оппозиции тогдашнему режиму, а беседовал с редакторами сам Горбачев! Представляете, как журналы с этими публикациями действовали на всю страну, ведь они обладали миллионными тиражами!

По этой логике журнальная элита (те, что публиковали и публиковались) со своим оппозиционным зарядом, вместе с Солженицыным, сильно способствовали развалу СССР и дискредитации коммунистического режима, добились, так сказать, успеха.
А дальше седые дяди от литературы грустно перешли к нашему времени, в котором их никто не читает и за толстыми журналами не гоняется. Остается только утешаться тем важным обстоятельством, что они «…фиксируют происходящие в литературе процессы». То есть сами пишут – сами читают.

И тут я пришла в полный восторг, потому что прозвучали цифры нынешних тиражей: там, где были миллионы, остались сотни, в лучшем случае – 5000 экземпляров. Выписывают в основном библиотеки, по почтовым ящикам никто нынче ни толстых, ни тонких, ни детских журналов не раскладывает, типа, не нужны они никому. Один из сильно постаревших писателей откровенно произнес: «Кому нынче нужна хорошая литература, рынок захватила коммерческая». Так на то он и рынок!

Кто-то из них даже помянул дореволюционные журналы, издаваемые Пушкиным и Некрасовым, грамотных тогда в России было в сотни раз меньше, чем сегодня, но в 2000-годах упало ниже нуля число читающих, думающих.

Осталось буквально полшага до саморазоблачительных итогов разговора о минувшем веке журнальной эпопеи: господа, оппозиция режиму добилась реального результата, на смену пропагандируемой тогда высокой духовности мы наблюдаем апогей потребительства. Когда непрерывно из всех рупоров орет реклама: «Ведь вы этого достойны! Побалуйте себя! Папа может сотворить бутерброд, который не влезет в рот! Купи и съешь, если не понравится – вернем деньги!»
Казалось бы, теперь можно осмыслить, этого вы добивались скрупулезным выковыриванием недостатков того проклятущего социализма, или вместе с грязной водой умудрились выплеснуть ребенка? А ведь ответ очевиден.

И вот что мне пришло в голову. Беда не в том, что думающие люди критиковали действительность, которую они хорошо знали, в которой они бытовали. ОНИ НЕ МОГЛИ СРАВНИВАТЬ С ТЕМ, ЧТО БЫЛО ЗА ЖЕЛЕЗНЫМ ЗАНАВЕСОМ. Они не знали деталей, пошлой действительности, которая царила при другом образе жизни. Солженицын мог хоть на сто умножить число пострадавших от репрессий, примерно так же действовала западная пропаганда, даже если преподносила нашим читателям биографию Шостаковича, набивая в нее оголтелой лжи. Но наш читатель ни тогда, в советское время, ни теперь не сопоставлял эти аргументы и факты с американской действительностью. Ну кто теперь знает, что в США на сто тысяч населения самый высокий в мире процент заключенных в тюрьмах? Либералы оголтело продолжают порочить советское время, борясь с ностальгической зависимостью людей, живших тогда в СССР.

...У моих знакомых ребенок, отлично сдавший ЕГЭ, поступивший в один из столичных вузов, получил параллельно приглашение на обучение во Францию. Обрадовался и приглашенный, и его родственники, ну еще бы, аж во Францию! Пелена почитания спала с глаз буквально за месяцы, даже за недели проживания за границей. Оказалось, там грязно, дорого, еда несъедобная, медицина недоступна, так как страховки нет… ну и далее по списку. А в чем выигрыш? Совсем непонятно. Вот если бы можно было сравнивать ДО ТОГО, как принимать решение.
Но это – частный случай, вполне даже поправимый, захочет ребенок, плюнет на эту грязную заграницу и вернется домой, в самый лучший город на Земле.

Совсем другое дело – политическая агитация с неполными данными и односторонним суждением, это уже как билет в один конец. Господа, ваша деятельность приговорена нынешними тиражами, владычеством олигархов, торговым беспределом с ценами. Хотели рыночной экономики – получите. Хотели свободы во всём? У меня под окном сегодня мальчишки носятся от дому к дому и что-то взрывают, играют в террористов. Не в Чапаева и не в космонавтов – в диверсантов. А я с тоской поглядываю на желтую газовую трубу, опоясывающую по второму этажу все наши дома – долго ли до беды.