Былинные земли. Добрыгорский плацдарм. Часть 5

(Продолжение)

ПРИСТАНЬ НА ИЗЛУЧИНЕ

Центр парафии – это, конечно же, Бешенковичи. Но о них тоже мало информации в большом энциклопедическом труде царской эпохи – географическом словаре Царства Польского и других славянских стран. Отведено несколько строк, и основной упор сделан на империальное время. Сказано, что центральным в местечке был гостиный двор «из 60 склепов» (торговых лавок) состоявший, и здесь устраивалась ежегодно большая ярмарка, куда прибывали купцы и по воде, и посуху. С пристани товары расходились по Кривинке и другим притокам, доставлялись на перекладных по сухопутным шляхам. Славилось местечко еще и тем, что тут были открыты «4 жидовских школы» (так в тексте), что соотносится с торговым характером поселения. Евреи были незаменимы в коммерческом деле, распространяли товары, приносили пользу владельцам.

Богомольческую среду в Бешенковичах представляли православная церковь, заложенная русским царем Петром I и костел Святого Казимира (как и в Лепеле), построенный «на месте давнего, с 1785 года». Если обратиться к парафиальным документам, то увидим предпосылки такой инфраструктуры. По данным за 1789 год, имение, или графство Бешенковичское, обязано было исполнять поручительства, лежавшие на нем. Первое – платить «пенсии для бешенковичского плебана» (сумма не указывалась), а второе, ежегодно выплачивать 1101 злотый «виленским бернардинам» (так тексте). Но подчеркивалось, что размер выплат уменьшался «пропорционально части графства, оставшейся в стране». Здесь поясним, что Бешенковичи размещались по обоим берегам Западной Двины, и объединяла их переправа, но с 1772 года на северном берегу уже хозяйничала екатерининская власть.

В  самих Бешенковичах монастыря не было, хотя местечко считалось наиболее численным. По сведениям за 1775 год, в нем насчитывалось «домов, землю пашущих», 118, а еще больше «пляцовых», то есть, чисто городских - 278. «Несколько десятков» (точное число не называлось) составляли фонд «халуп убогих», и подчеркивалось, что это жилища людей, «без способа живущих». Что означало «без способа», сказать трудно.

Пытаясь узнать исконное прошлое Бешенкович, я снова «проштудировал» обзор, исполненный грозновскими посланниками во второй половине XVI века. Тщетно. Добрыгоры, на расстоянии 15 верст от Двины, упомянуты трижды – каждый раз, когда тщательно обследовалась бывшая Полоцкая земля: и по границам, и внутри. Берег Западной Двины, его принадлежность, исследован досконально. А Бешенкович нет, ни слова. Вяжище вверх по реке, куда стекала Кривинка и где обустроились полоцкие священнослужители, представлено. Ниже по воде, в сторону Уллы, также обозначены панские и княжеские владения. А Бешенковичи, на самом «гребне» излучины, пропали, исчезли - их нет. Будто «кот слизал».

- Дело в том, что Бешенковичи на тот момент не были центром имения, - говорит белорусский ученый, кандидат исторических наук Вячеслав Носевич. - Центр был в Милковичах, они и описаны на с. 438 "по книгамъ писма Микиты Тургенева да Олферья Засетцкого". Из принадлежавших к имению сел явно указано только Кривино, а также принадлежавшая Милковичской церкви деревня Микложино (видимо, Бикложа). Все остальные фигурируют анонимно: "Въ вол. же въ Милковичахъ с. Кривино, было князя Тимофея Соколинского, а къ селу 5 дер. (деревень, - авт.) Въ той же вол. (волости, - авт.) Милковичахъ княжъ Павловы деревни Соколинского — 9 дер. (деревень, - авт.)" Из ревизии 1552 года мы знаем, что в селе Бешенковичи 5 дымов относились к "двору Милковскому" Павла Юрьевича Соколинского, а к "двору Крывинскому" его брата Тимофея - 8 дымов. Возможно, это были тогда два обособленных селения, которые слились позднее в местечко Бешенковичи.

Да, объяснить сложно. Как и «пропажу» - исчезновение городка Белмаки, как и «казусный», необъяснимый, Lepel Spal, как и переподчинение Лукомля. Лишь одно можно сказать твердо: все это происходило в период Ливонской войны, когда столкнулись интересы властителей при покорении новых земель, при изгнании с обжитых мест коренных жителей.

К словам Носевича можно добавить, что Милковичская волость была немаленькая и включала еще ряд поселений – менее значимых, которые относились к разряду «селец» (от слова «сельцо»). Помимо села Кривино, было еще и "сельцо Кривино". И о нем в заключительной фразе сказано, что оно «было за паном Яцком Быстрейским». Тот пан, похоже, устроился по-княжески. «Слц. (сельцо, - авт.)» Кривино определялось двояко: «на рчк. (на речке, - авт.) на Кривине да на рчк. на Березице…» И добавлялось, что «в нем 5 дв. (дворов, - авт.) жилых да 4 дв. (двора, - авт.) пусты». «Пусты» - значит покинуты, оставлены. Почему?

Речки – «Кривина» и «Березица» - это сегодняшние Кривинка и ее приток Берёзка, мы о них говорили. Берёзка впадает в Кривинку почти у самой Двины, образуя дефиле - межречное пространство, удобное для проживания. Похоже, что Быстрейский занимал выгодный участок земли – между двумя речными трассами. Но та область считалась пограничной, за Берёзкой начинались земли другого повета, обозначался Рубеж. А значит, на "лакомый" участок были и другие претенденты. Следующей за волостью Милковичи шла королевская волость Лугиновичи – следствие введенной поземельной реформы. Поэтому слово «пусты» наводит на ту же тему о Lepel Spal, о смене места проживания под воздействием перемен.

Роль Бешенкович как парафиального центра проявилась после смут и жестоких сражений, после межусобных столкновений. Не зря три монашеских обители прославляли эту землю, а в Милковичах называлась церковь Живоначальная. Но укрепление частного землепользования, поощрение собственнических стимулов привело к обнищанию духовного потенциала. В конце Речи Посполитой Бешенковичи потеряли реноме исповедального эпицентра. «Костел сгорел», - сетовал составитель отчета за 1789 год, и сожалел, что костел заменяла временная постройка, которая характеризовалась как «мизерная», и добавлял, что «школы нет». Обратим внимание на этот посыл – «школы нет». Духовники заботились о будущем, о смене поколений. Насколько важным считалось в то время образование, говорят «4 жидовских школы». Никто не запрещал вкладываться не в строительство особняков и дворцов, а в обучение детей. А власть внимания не обращала – дети придворных овладевали знаниями, путешествуя по Европе.

Общий региональный фон поддерживался плебаниями. Они действовали во всех наиболее значимых селениях, а паству составляли в основном униаты. Из документов видно, что Бешенковичская парафия была наиболее насыщена этими формированиями. К 1789 году насчитывалось 11 плебаний, из них чисто униатских - восемь. Как и везде, абсолютное большинство из них были «без подданных», и освобождались от налоговых выплат. Две характеризовались как «фундушевые», то есть, наделенные собственностью, но их доход был незначительный: Казановская приносила в год 200 злотых и 10 грошей, а вторая – «Свецинская» (так в тексте), чуть больше:  256 злотых. В самих Бешенковичах паству обслуживали два подобных двора: и католический, и униатский, но оба без доходных статей. Копцевичская вносила в фонд символическую сумму - два «добровольных» злотых. Руководили плебаниями священники-парохи. Так, Вержховской распоряжался ксендз Ян Котырло. Мне довелось разбираться в истории происхождения знаменитого белорусского художника Ивана (Яна) Фомича Хруцкого, который родился, предположительно, в Улле. Так вот, его крестной была Анеля Котырло («Катырлова»), дочь священника Буйской церкви, а это в Придвинье, на территории Бешенковичской парафии. Ивана (Яна) крестили в январе 1810 года, а по данным за 1789 год, униатской Буйской плебанией руководил Михал Котырло, освобожденный от выплат за хозяйственный двор, так как плебания не имела «подданных», что, скорее всего, понималось – не имела наемной рабочей силы.

Отличительным признаком униатской плебании в Бешенковичах было то, что ее парох, ксендз Базыль Заблоцкий одновременно занимал пост декана.

К концу Речи Посполитой религиозный дух настолько ослаб, а магнатский, частновладельческий, настолько вырос, что устранить напряженность в соседских отношениях пытались с помощью денег – как и раньше, силовым методом. Собирались средства, чтобы вооружиться и начать новую войну.

(Продолжение следует).

На фото (из интернета): Бешенковичи в отражении художника Наполеона Орды, XIX век.


26.01/25