ПУТЬ. Глава 4. Наши дни, начало

В Петербург кладоискатели прибыли почти ночью. К их общей радости через территорию Беларуси проскочили без приключений, никто их в дороге не преследовал, да и на символическом таможенном пункте на границе, особого интереса не проявили – так, зыркнули глазами в паспорта, и счастливого пути пожелали. Даже в салон не заглянули, багажник не попросили открыть.
– Вот и славно, – сказал тогда Алеша.
На что водитель заметил, чуть качнув головой:
– Это, конечно, да, если только служивым заранее команду не дали нас не трогать.
Теперь покачал головой Леша – оба сомневались, но каждый в диаметрально противоположных плоскостях.
Зарулили на съемную квартиру на севере города: проспект Художников отстоял от Малой Балканской и Олеко Дундича, где они были прописаны, что и значилось в засвеченных в Польше паспортах, на добрых пятьдесят километров, да и вообще, находился в другом конце города. Это обстоятельство казалось неискушенным в конспирационной работе подельникам верхом маскировки.
Большие магазины были уже закрыты, поэтому купили в ближайшем ларьке чипсов, каких-то соленых орешков, зачем-то свежих помидор и огурцов, восемь банок отечественного пива «Балтика», и с двумя сумками поднялись на пятый этаж панельного многоквартирного дома. Во второй сумке лежал золотой сундучок с янтарем, реализовав который, могли закатить банкет в Невском паласе, при этом, ничуть не заметив такой незначительной потраты.
А так поужинали, чем получилось, выпили по паре банок пива, но, несмотря на то, что оба здорово устали с дороги, спать почему-то никому не хотелось. Включили небольшой еще советских времен телевизор, по которому тут же заскользили какие-то размытые выцветшие людские фигурки, и с одного бока забухтели голоса – вторая колонка была сломана. Смотрели молча – сейчас планировать дальнейшие действия не хотелось. Хотелось просто посидеть, расслабиться, поговорить на отвлеченные темы. Но тематика разговоров всегда почему-то съезжала на одни и те же вещи и определения. Этот вечер исключением не стал.
– По-моему, ты мне тогда не все о Рождестве рассказал, – лениво сказал Алексей, со щелчком открывая очередную банку пива, – да и о каких-то недоговорках речь шла.
– Что, интересно стало? – Дима потянулся к своей порции пенного слабоалкогольного напитка.
– Я бы сказал, любопытно.
Сделали по нескольку глотков, после чего Дмитрий, перегнувшись назад, достал брошенный на стул пиджак, выудил оттуда всё ту же записную книжку, раскрыл.
– Ладно, слушай. Только я по памяти боюсь ошибиться, или пропустить чего-нибудь. Так что не обессудь – буду подглядывать. Про звезду что-то было…
Леша махнул рукой и одобряюще кивнул – ему было все равно.
– Тэ-экс… – Протянул импровизированный лектор, листая исписанные мелким почерком страницы, – где ж это? А вот, нашел. Слушай: «Согласно Евангелиям и церковному преданию в год Рождества Христова вспыхнула звезда на востоке. Все ученые уперлись в этот факт, и увязывают эту вспышку с взрывом сверхновой. Автор же придерживается версии, что никакого взрыва сверхновой звезды в год рождения Иисуса Христа не было, а был прилет кометы Галлея, причем траектория кометы разошлась с Землей на расстоянии не более ста тысяч километров.
Самым сильным звеном этой версии является то, что комета Галлея действительно появлялась на небосводе рядом с Землей около тысячного года новой эры. Вот ее описание из «Хроники Сигеберта из Жамблу»: «В тысячный год новой эры Иисуса Христа, согласно исчислению Дионисия, были видны многие знамения. Произошло сильное землетрясение; явилась комета; четырнадцатого декабря, около девятого часа небо раскололось, и словно горящий факел с длинным, подобным молнии следом скользнул на землю с таким ярким блеском, что не только те, которые были в поле, но даже те, которые были в домах, были поражены непрерывным светом. Пока небесная трещина понемногу теряла силу, была видна фигура вроде змеи с раздувшейся головой и темно-зелеными ногами».
Дмитрий облизал губы.
– Кстати, – заметил он, – на древних рисунках и гравюрах «Вифлеемская звезда» всегда изображалась с хвостом, то есть вывод следующий:  она все-таки была кометой.
Леша пожал плечами.
– Пусть будет, не препятствую. Дальше что?
– Ну, смотри: эта комета прилетает к Солнцу один раз приблизительно в семьдесят шесть лет, точнее дату установить нет возможности, ее прилет иногда может задерживаться аж до трех лет из-за влияния на нее гравитаций Сатурна и Юпитера. Последний раз эта комета прилетала в 1986 году, так что ты мог ее видеть.
– Я тогда еще не родился, – усмехнулся слушатель.
– Не важно. И так, в районе тысячного года новой эры, совсем рядом с Землей пролетела комета Галлея. И вот тут Сигидин предлагает такой вариант развития событий: первого декабря тысячного года новой эры комета Галлея нагрелась от Солнца и превратилась в огромный пылающий шар. Приблизительно, в это же время комета выглянула из-за Солнца и траектории движения Земли и кометы начали сближаться. Она неслась с огромной скоростью порядка семидесяти километров в секунду (тут хрен его знает, но это не важно), и для наблюдателя с земли, постоянно увеличиваясь в размерах. Двадцать четвертого декабря тысячного года она была так близко к Земле, что ночь на двадцать пятое того месяца  в северном полушарии продолжалась всего около четырех часов.
Снова облизал пересохшие губы.
– Дальше… дальше… А, вот: «В тот момент комета Галлея по размеру занимала четвертую часть небосвода и находилась совсем рядом с Землей. Почти сразу после  пролета кометы, Земля вошла в ее хвост, то есть «Вифлеемская звезда» остановилась. Пока Земля была в хвосте кометы, та как бы освещала ее, постепенно удаляясь от планеты со скоростью семидесяти километров в секунду. Метеорные потоки в хвосте кометы ярко светились. Уникальный момент в истории! Земляне, наблюдавших это, видели одновременно два солнца, а светлое время суток зимой двадцать пятого декабря тысячного года продолжалось двадцать часов!»
– Фигня это все, – скептически заметил Алексей, метким броском отправивший пустую банку в корзину для мусора, – хотя и не лишено интереса. Что дальше-то?
– Да такая же ерунда и дальше, только, хочу заметить, в мире очень много приверженцев этой теории. Итак, появляется миф о том, что Бог послал своего сына на Землю, чтобы спасти людей от кометы и, что рождение Иисуса Христа остановило эту хвостатую напасть, и Господь превратил ее в ту самую «Вифлеемскую звезду». Далее Земля начала выходить из хвоста кометы, и у нее снова визуально появился длинный след. На протяжении еще примерно сорока пяти дней комету можно было наблюдать на небосводе невооруженным глазом.
– Браво, браво. Но после твоего рассказа, хотя он весьма любопытен и познавателен, приверженцем этой теории я не стану.
– Я такую задачу и не ставил, и сам это читал для общего развития, но что-то во всем этом есть…
– Вывод-то какой?
– Вывод? А какой тут вывод… Автор пишет, что Иисус Марьям Христос родился двадцать пятого декабря тысячного года новой эры, крестился в тысяча тридцатом, а был распят в тысяча тридцать третьем году новой эры. Кстати, солнечное затмение в день смерти Иисуса Христа соответствует солнечному затмению двадцать девятого июня тысяча тридцать третьего года.
Оба собеседника помолчали.
– Ладно, – хлопнул себя по колену Дима, – это все овеянные тайной и мраком события, судить о которых мы можем, но не будем, а уж какой-то вердикт выносить – так и подавно. Нам бы со своими свалившимися на голову тайнами разобраться.
– Только, – Леша состроил плаксивое лицо, – давай не сейчас. Утро вечера мудренее, пошли спать.
– Чур, я на диване, – и Дмитрий мгновенно принял горизонтальное положение на том предмете мебели, на котором сидел и про который говорил.
Леша вздохнул – других спальных мест в однушке не было, ему предстояло ютиться в кресле. Впрочем, это было правильно, никого не удивило и не возмутило – ему всего двадцать восемь, а друг на семнадцать лет старше.
– Спокойной ночи, – буркнул парень, поджав ноги и накрываясь стареньким пледом.
С самого утра Дмитрий «сел не телефон», и минут пятьдесят куда-то названивал.
– Нет? А где он? – Слышал Леша, который тут же в комнате смотрел телевизор без звука – чтобы не мешать, и ждал результата переговоров.
– К кому? К Сивому? А он-то при каких дела? А-а, тогда понятно. Диктуй… Спасибо, пока.
Набор нового номера. И снова:
– Уехал? А куда?.. Да, друг его, давно не виделись. Конечно, пишу. Ага… Большое спасибо.
Наконец, Дима видимо дозвонился до нужного адресата. Пошел конструктивный разговор.
– Рыжьё в изделии. Нет, не украшения. Ларец. Старинный, не меньше тысячи лет. Какой радиоуглеродный анализ! Чего ты пургу метешь. При встрече и сторгуемся. Нет, по телефону нельзя.
Затяжная пауза. И опять:
– Ну, с этим ты сам разбирайся. Никаких реализаций – товар на бабло сразу… А тебе какая разница? Жениться я собрался, деньги нужны срочно. А будешь себя хорошо вести и не жадничать, предложу еще кое-что. Нет, это уже тема отдельного разговора. И отдельной цены. Но узнаешь – закачаешься. Давай, жду.
Дмитрий стоял у окна, приложив трубку стационарного телефона к уху, смотрел на хмурое небо и, барабаня пальцами по грязному стеклу, ждал. В ответ на вопросительный взгляд друга, закрыл ладонью мембрану, и тихо произнес:
– Прикидывает, когда и где можно встретиться. Не ссы – все на мази!
В трубке молчали еще минуты полторы.
– Да. – Видимо ответили, – сегодня в восемь. Где, где? И как ты себе это представляешь? Никаких «у фонтана»! Я тебе не пару колец привезу. А мне по фиг – не можешь у себя, снимай хату или номер бронируй в гостинице.
Дима что-то слушал с озабоченным лицом. Монолог в трубке видимо, наконец, закончился, и он сказал:
– Слушай, Хитрый, тебе это погоняло ведь не просто так прилепили? Так вот, у меня на твои разводки иммунитет, и снова об…ть меня не удастся. Я эту вещь по любому толкну за хорошие бабки, и сейчас ты в шаге, чтобы сам себя обхитрить. А маржа там высо-окая! И это только по золоту. Так что давай, если согласен, – место реальное называй.
Чуть подождал, потом взял ручку, но, подумав, отложил в сторону. Сказал:
– Не надо, запомню… Понял. И тебе… Да, лавэ где-нибудь недалеко держи, мне ждать особо некогда. Прилично, лямов пять, а там посмотрим… Нет, нас двое будет.
Пауза.
– Да мне пофигу сколько вас, ты же меня знаешь – в случае чего я всех покрошу. Просто если ты один будешь – мы сторгуемся, а если кинуть решил: так чем больше народу, тем больше трупов.
Послушал что-то еще, потом повесил трубку.
– Ну? – Нетерпеливо спросил Алексей.
– Нормально все. В семь вечера на Ваське,  дом напротив метро прямо, номер квартиры я запомнил. С барыгой будем договариваться на месте – тут все ясно. Про пять миллионов это я так сказал, для солидности, и про трупы тоже, ну а как получится, поглядим. А нам с тобой осталось решить еще один вопрос.
– Какой?
– Мы ему только ларец предложим или янтарь то же? Я намекнул, но слишком прозрачно.
Леша ненадолго задумался.
– Давай пока с первого начнем.
– Вот, и я так думаю, – согласился Дима, – а камни пока в камеру хранения спрячем.
– Где?
– Какая разница? На вокзале. Например, Московском. Только очень аккуратненько, если хоть померещиться что-то – сразу валим!
Дима отошел от окна и сел на диван рядом с подельником.
– Звук включи, – попросил.
Включил, правда, никто не слушал.
– Завезем по дороге, когда на встречу с Хитрым выдвинемся.
Алексей кивнул, решили, как решили, так и сделают. Но жизнь, как всегда, внесла некоторые коррективы.
Весь разговор Дмитрия с Хитрым (во всяком случае, слова продавца товара) был подслушан заинтересованными людьми, потерявшими их след в Калининградской области, не сумевших найти в Польше, но опять напавшими на него в Беларуси, и ведшими их до самой квартиры на проспекте Художников. Специальный прибор в терминологии спецслужб называемый «длинное ухо», позволял считывать колебания оконного стекла возникающие во время разговора от звуковых волн, одновременно трансформируя его в человеческую речь. Не все было четко услышано и понятно, но полученная информация подтверждала, что преследователи действуют в правильном направлении.
Как и предполагал Дима, им нужны были камни, и не нужны свидетели. Пока тихо изъять первое не представлялось возможным, как и без шума избавиться от вторых. Да и полной уверенности, что искомые реликвии находятся на руках у кладоискателей, до сих пор не было. Теперь она появилась.
Они давно по своим каналам связи пробили установочные данные фигурантов, которых разрабатывали в соответствии с последним заказом. По первому, тому, что постарше: Веленов Дмитрий Александрович, 1973 года рождения, уроженец Краснодара, постоянно проживает в Санкт-Петербурге с 1989 года, где и прописан на Южной оконечности города. Разведен, имеет взрослого сына, с которым не виделся последние три года, с бывшей семьей, вообще, общается очень редко. Отслужил срочную в ВДВ. Был в горячих точках, награжден медалью «За отвагу». Не судим. Постоянного места работы не имеет, на жизнь зарабатывает продажей предметов старины, которые сам же и находит – так называемый «черный копатель». По характеру спокоен, но способен к резким эффективным действиям; решения принимает мгновенно. Физически развит хорошо, владеет приемами рукопашного боя, но давно не практиковался.
По второму: Сотников Алексей Борисович, родился в 1990-м году, коренной Питерец. Сирота с одиннадцати лет, далее воспитывался в детском доме. Не женат. Проживает и прописан на улице Дундича, квартира осталась от родителей, погибших в результате несчастного случая. В армии не был, белобилетник – что-то там со зрением не так. Имел несколько приводов в милицию «по малолетке» за хулиганство и мелкие кражи, отделался легким испугом. Более ничем особенно не выделяется. С подельником познакомился на раскопках в Псковской области в 2010-м году. Нашли довольно много старинного серебра, потом вместе удачно реализовали. С тех пор их связывает тесная дружба.
Информации вполне достаточно, чтобы профессионалам составить себе представление о фигурантах заказа, как о вполне обычных людях, в просторечие – «лохах», хапнувшими по незнанию не свою добычу (ну, не повезло парням), и с которыми никаких проблем быть не должно. Такое определение не нравилось обоим «диким гусям» , ведь в их мире оставленная незначительная возможность, приравнивалась к стопроцентной вероятности. Потому и действовали наверняка, без спешки: слежка, прослушка, собирание информации, анализ возможного развития событий и тому подобное. Теперь все вроде срослось.