Шагирт. Глава 18. Родина в опасности

         В последние годы российская разведка усилила активность по сбору сведений о планах и состоянии войск Наполеона, в состав которых входили армейские подразделения большей части европейских государств; дипломаты и разведчики сумели обеспечить правительство и императора необходимой информацией, на основании которой они уверились в неизбежности войны.
        В 1811 году Наполеон отозвал из России своего старого посланника Коленкура, заменив генералом Лористоном, и Александру I стало понятно, что они находятся на пороге войны.
Французский генерал Коленкур напряжённо стоял перед российским императором, слушал и запоминал напутственные слова, которые он должен будет передать Наполеону:
        - …У меня нет таких генералов, как ваши; я сам не такой полководец и администратор, как Наполеон, но у меня хорошие солдаты, преданный мне народ, и мы скорее умрем с оружием в руках, нежели позволим поступить с нами, как с голландцами и гамбургцами. Но, уверяю вас честью, что я не сделаю первого выстрела: я допущу вас перейти Неман, но сам его не перейду; будьте уверены, что я не объявлю вам войны. Я не хочу войны! Мой народ хотя и оскорблён отношениями ко мне вашего императора, но также, как и я, не желает войны, потому что он знаком с ее опасностями. Но если на него нападут, то он сумеет постоять за себя,- государь, одновременно с взмахом руки, означающим завершение аудиенции, огорчённо опустил свои длинные ресницы, прикрывая влажные глаза. Он откровенно высказался о сложностях и бедах, которые ждут как французские, так и русские народы в случае войны, и сделал всё возможное для её предотвращения.
         22 июня 1812 года французский посол Лористон вручил председателю Государственного совета графу Салтыкову ноту с объявлением войны, а через день, 24 июня, войска Наполеона начали переправу у Ковна. Но АлександрI приказал не препятствовать этому и в течение следующего дня, подписал необходимые распоряжения и приказы с призывом к войскам: «…Воины! Вы защищаете веру, отечество, свободу. Я — с вами. На зачинающего — Бог» и, закончил словами: «Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского солдата не останется в царстве моем».
        6 июля в лагере Первой Западной армии под Полоцком, после недолгого совета император подписал Манифест о защите Отечества и создании народного Ополчения и, почти сразу же, в губернских городах стали собираться дворянские общества.
          Уже 17 июля собралось Петербургское дворянство и единогласно избрало начальником Ополчения генерала от инфантерии князя Кутузова Михаила Илларионовича. Собравшиеся не стали ждать и переносить встречу с избранником, а отправили депутатов к нему, чтобы известить о выборе дворянского общества и пригласить в собрание.
         Приехав через некоторое время, Кутузов встал посреди залы и произнёс:
         -Господа! Пока ехал сюда, я многое хотел вам сказать…, - повисла длительная тишина; он с трудом справился с волнением и, смахнув слезу, тихим голосом закончил, - но скажу только, что вы украсили мои седины….
         Через некоторое время, получив согласие императора, он принял временное начальство над Петербургским Ополчением и приказал создать два Комитета: один для приёма ратников, другой для пожертвований.
        Но, уже 31 июля Александр I назначил Кутузова командующим над войсками Санкт-Петербурга, а 18 августа - главнокомандующим всеми русскими армиями и ополчениями.

         Князь, генерал-майор Урусов Николай Юрьевич - окружной генерал седьмого округа Отдельного корпуса Внутренней стражи, которому поручили сформировать шесть резервных полков в Ярославле, Костроме и Владимире, задумчиво сидел за столом.
         Утреннее солнце заглянуло в окно, пригрело. Встрепенулся, взял чашку с чаем, глотнул и потянулся за колокольчиком для вызова адъютанта:
        -«Да….Три года был в отставке и вот надо же - потребовался. Конечно, мои сорок пять лет – ещё не старость, но привык уже к размеренной жизни…».
Не дождался, позвонил ещё раз:
        -Павел Дмитрич, голубчик,- обратился к вошедшему дежурному офицеру,- заведены ли дела по формированию полков? Занесите, я ознакомлюсь.
        В начале 1811 года несколькими указами императора Александра I в губернских городах европейской России были созданы восемь округов из батальонов Внутренней стражи.
Эти батальоны предназначались для проведения солдатских наборов и обучения рекрут, для формирования ополчения, для борьбы с преступностью, обеспечения порядка и безопасности, подавления возможных народных выступлений в губерниях.  Основанием для создания стражи, в том числе, послужили предвоенные народные волнения и замысел французского императора в предстоящей войне опереться на поддержку русских рабов – крепостных крестьян; при вступлении на российскую территорию Наполеон намерен был сделать крестьян свободными и привлечь их на свою сторону.
        Внутреннюю стражу, с момента создания, возглавил граф генерал – адъютант Евграф Федотович Комаровский. Он, зная деятельную натуру генерал-майора Урусова, пригласил его вновь на службу - руководить одним из созданных округов.
       К весне 1812 года по российским городам и весям эхом несло из Европы: «Война! Война!» и  Александр I, учитывая возрастающую угрозу столкновения, предпринял меры для усиления армии, подписав 23 марта Манифест об 82 рекрутском наборе, в котором назначалось собрать с каждых пятьсот душ по два рекрута возрастом от восемнадцати до тридцати семи лет. Предполагалось сформировать двенадцать новых пехотных и егерских полков, в том числе два костромских пехотных полка: первый полк за счёт Костромских и Нижегородских рекрут, а  второй - за счёт Пермских, Казанских и Оренбургских рекрут. Здесь же указывалось, что рекрут, принимаемых по сему набору, содержать в губернских городах при гарнизонных полках и внутренних батальонах на том же основании, как содержатся и приготовляются рекруты в запасных депо; формирование новых полков осуществлять за счет средств Военного министерства и пожертвований общества.
Генералу Урусову уже неоднократно доносили о проблемах с обмундированием и обозами в Вятской и Пермской губернии, он направлял в адрес гражданских губернаторов сначала просьбы, потом требования, но ответы задерживались по непонятным причинам. 
Время настало военное и требования к исполнителям ужесточились - войска Наполеона уже переправились через реку Неман и новые полки могли срочно потребоваться императору.   
«Сила идёт на Россию великая – вся Европа! Да, что там, одних поляков только более ста двадцати тысяч к французам переметнулось! Нам всех поднимать надо, весь народ - иначе не выстоим».
       Николай Юрьевич бегло ознакомимся с делами по формированию полков, отметил распоряжение военного министра империи Барклай-де-Толли о направлении офицеров из кадетских корпусов и дворянских батальонов, а из учебного гренадёрского батальона унтер-офицеров, барабанщиков и опытных солдат в каждый новый полк: тридцать солдат старослужащих, трёх барабанщиков, трёх унтер-офицеров, четырёх офицеров; особо обратил внимание на требование о привлечении на штаб- и обер- офицерские вакансии отставных офицеров и на кратчайшие сроки освоения программы обучения и слаженности в полках. Непроизвольно хлопнул ладонью по столу: «А мы портками рекрут обеспечить не можем!». Взялся за перо, вызвал помощника и до обеда, не отрываясь, диктовал и писал уведомления и письма для понуждения нерадивых гражданских губернаторов: во внутреннюю стражу, в военное министерство, в министерство полиции….
       И это вскоре возымело своё воздействие: из министерств и ведомств в разные адреса посыпались циркуляры, указания и предписания о безотлагательном обеспечение новоформирующихся полков обмундированием, провиантом, снаряжением, обозами и иным военным имуществом, необходимым для срочного выдвижения войск к местам их сосредоточения и вооружения.
      Военный министр, племянник и ученик Суворова князь Горчаков читал сообщение Урусова и негодовал: «Ну не время сейчас в игры играть и палки в колёса вставлять – враг в доме!» Вызвал адъютанта, продиктовал депешу и сделал пометку:

Дополнительно к № 5972 от 19 апреля  1812 г
«Господину Главнокомандующему в С. Петербурге
Министерство военное               
Общая канцелярия
Отделение 11               
18 июля 1812 г.   №3121   
«По предмету формирования новых полков»
Окружной генерал, генерал-майор князь Урусов  доносит, что некоторые гражданские губернаторы не доставляют полной потребности для новоформирующихся пехотных полков, в особенности же Вятский и Пермский, и что сей последний на два его по сему предмету  отношения не сделал никакого ответа; командир тамошнего внутреннего батальона доносит, что последних рекрутских партий не могут выступить в назначенное время потому, что рекруты ещё не обмундированы.
Обстоятельство сие имею честь сообщить на решение вашего высокопревосходительства с тем: не угодно ли Вам, милостивый государь будет дать строгое предписание помянутым гражданским губернаторам, дабы они как возможно скорее доставили всё, следующее для тех новоформирующихя рекрутов, незамедлительно были обмундированы.
Управляющий военных  министров   Князь Горчаков А.»

         Прочитал ещё раз и дал указание приложить к письму Расписание по формированию полков, в котором указать губернии, ответственные за обмундирование и снабжение обозом. Сам внимательно ознакомился с ним  и, сделав необходимые пометки, внёс для себя уточнения. Оказалось, что шестнадцать губерний должны в кратчайшие сроки сформировать и обеспечить рекрутами, обозами и снаряжением восемь пехотных и четыре егерских полков, местом расположения которых обозначены шесть губернских города: Владимир, Воронеж, Кострома, Рязань, Тамбов и Ярославль, в том числе в Вятской губернии формировался Второй пехотный Владимировский полк, а в Пермской, Казанской и Оренбургской – Второй пехотный Костромской полк. Данные полки давно уже долны быть отправлены к месту формирования - во Владимир и в Кострому. Поняв случившееся, князь не удержался, чертыхнувшись: «Так какого лешего рекрут задерживают!»
           Главнокомандующим в Санкт-Петербурге во время отсутствия императора, военным губернатором столицы, управляющим министерством полиции и членом Кабинета министров шестидесятивосьмилетний Сергей Кузьмич Вязмитинов был назначен совсем недавно, в начале 1812 году, после вызова с отставки. Он, выходец из семьи небогатого помещика Рыльского уезда Белгородской губернии, в десять лет от роду был записан в один из полков унтер-офицером, а в семнадцать лет произведён в прапорщики. Всего достиг сам: благодаря уму и деятельности, трудолюбию и осторожности, доброте, честности и преданности сумел сделать достойную карьеру. Грамотные действия Вязмитинова во время наступления Наполеона помогли избежать в Санкт-Петербурге шпиономании и не допустить беспорядка и хаоса.
      Получив письмо от князя Горчакова, он тут же дал указание обратить внимание контролирующих органов на деятельность всех российских губернаторов по расходованию государственных и переданных от частных лиц и обществ денежных средств, предназначенных на формирование новых полков и на военные нужды.
         Сергею Кузьмичу было известно о неуёмном аппетите и страсти к казённым деньгам пермского губернатора Богдана Андреевича Гермеса, а так же о его сомнительной деятельности, скорее бездеятельности. Вязмитинов, пригласив управляющего министра полиции, получил необходимый доклад о губернаторе, в котором говорилось, что Гермес только формально выполняет обязанности по управлению губернией, а все дела фактически решает его секретарь, доверенные чиновники и супруга. Изучив имеющееся дело, главнокомандующий написал короткую записку, опечатал её личной печатью и приказал срочно передать губернатору в руки. Одновременно с запиской был отправлен циркуляр во все губернии, в которых формировались новые рекрутские полки, а также заинтересованным министерствам и ведомствам.

«№ 5932
   2438
Господину Пермскому гражданскому губернатору
Господину управляющему военному министру
Министерство военное               
Департамент провиантский
Отделение 3  Стол 1               
19 июля 1812 г.   № 996   
«По предмету формирования новых полков»
По донесению окружного генерала, генерал-майора князя Урусов, который сообщил, что ваше превосходительство не доставили полной потребности для новоформирующихся пехотных полков и, что вы на два его, по сему предмету отношения, не сделали ни какого ответа, а командир Пермского внутреннего батальона отозвался, что последние рекрутские партии не могут выступить в назначенное время, потому что рекруты ещё не обмундированы.  Прилагал сему список такового отношения.
Предписываю Вашему Превосходительству наискорейшим образом доставить все следующее для тех новоформирующихся полков как можно скорее и, чтобы рекруты вверенной управлению вашему губернии немедленно были обмундированы. Малейшая в семь дней медленность или неисполнительность останутся непременно на собственной вашей ответственности; об исполнении в том я буду ждать от вашего превосходительства ответа.
Подписали:  Главнокомандующий в Санкт-Петербурге, управляющий министерством полиции  Вязмитинов
Директор Лавров.
Верно Животверев»
         Пермский губернатор Гермес, получив опечатанный конверт от Вязмитинова, торопливо вскрыл его и, прочтя короткую записочку, испугано и устало плюхнулся на скамью: «Всё знают!», после чего торопливо собрался и уехал домой. Вечером долго не мог заснуть: охал, ахал, всплакнул, жалеючи себе, слушал советы жены и только поздней ночью задремал и забылся в тяжёлом сне. Утром же, вскочив и отругав жену, первым делом отправился к майору Тархову, начальнику Пермского внутреннего гарнизонного полубатальона, где устроил полный смотр рекрутскому пополнению и имеющемуся имуществу и запросил потребности.
      Ознакомившись с материалами по формированию полка,губернатор успокоился,в своё оправдание отправил в столицу длинное письмо с указанием объективных причин, оказавших влияние на некоторую задержку в исполнении предписаний: удалённость, распутицу, отсутствие владельцев имений и заводов, которые фактически жили в столицах. Одновременно кинулся просить деньги у дворян, собственников заводов, купцов и обществ - к 25 июля собрал восемьдесят тысяч рублей, которые незамедлительно отправил в Кострому к бригадному командиру внутренней стражи полковнику Гербушу. А 14 августа, через Казань и Нижний Новгород, туда же, в Кострому в сопровождении помощника квартального надзирателя унтер-офицера Шаркова и двух драгун отправился обоз из тридцати восьми подъёмных лошадей с маршрутным заданием: в сутки проходить сорок вёрст.
       Торопился губернатор, однако не смог достойно закончить формирование полка - задержка  материалов и отсутствие портных первоначально позволили пошить форму только на одну тысячу рекрутов. После полк ещё несколько раз пополнялся, но до штатного расписания не дотянул и был отправлен из Костромы в Нижний Новгород, где в связи со слабой подготовкой рекрут и наличием больных был расформирован, а его личный состав использован для доукомплектования других подразделений действующей армии. 

      Переменчивый, с густыми клубами облаков, августовский день был одновременно и пасмурный и солнечный: выйдет солнышко, ослепит – щурятся мужики, чихают и улыбаются, а спрячется - отмахиваются от мошки и всякой летучей твари, которая тучей зависает над дорогой, лезет в глаза, рот и нос. Ручейки пота стекают по вискам, рубахи прилипли к спинам – нелегко ускоренным маршем в колонне двигаться! Хорошо, обоз выручает.
       Иван сосредоточено шагает рядом с земляками, дистанцию и интервал держит – привык уже к дороге, от привала до привала легко доходит, втянулся. Опять же в думы разные да в воспоминания уходит: то жену Анютку вспомнит, то детишек своих, а то и просто разным мыслям отдаётся.
      Перед дорогой обмыли его братья в бане как покойника, бабы обрыдались и похоронные песни спели, а он с лёгким сердцем вытёр слёзы детям, сказал им на прощание, чтоб мать и его поминали, закинул котомку и ушёл сначала в Осу, а потом и дальше, с такими же рекрутами, - в губернский город Пермь в сопровождение нескольких солдат -инвалидов и небольшого обоза.
      А в Перми всех рекрут комиссия из лекарей признала годными к службе: всем волосы на лбу выбрили. Много мужиков собрали, больше тысячи несколько дней принимали: водили по одному в приёмную, раздевали, осматривали со всех сторон, как лошадей на базаре, а потом один комиссионный кричал: «Лоб!» и пока брили рекрута, слово это страшное уже на улице услышано было.
Обмундирования не хватало: то шинелей, то панталонов, то обуви или ещё чего-то,  первоначально маршировали и обучались рекруты в своей одёжке и в чём придётся. Но, вскоре, всё же их обмундировали, обеспечили провиантом, обозом и почти месяц они вышагивали до Костромы – места приписки Второго пехотного Костромского полка, а потом, через некоторое время, обратно на восток, в Нижний Новгород.  Но и на Волге долго не задержались - который день уже на запад шагают!
     А во Владимире примкнули к таким же, как они; дорога без конца и края забита русскими мужиками в военной форме, обозами, иноверцами с пиками на лошадях - казалось, что вся разношерстная Россия идёт Москву защищать. А навстречу им и пешком и на телегах раненные солдаты, старики да бабы с детками.
      И другие мысли стали досаждать Ивана: «Видать большая сила прёт на нас, а справимся ли?».