Рождественская история

В раннем возрасте Лукас был весьма послушным ребёнком. Он искренне верил в существование Санта-Клауса и с радостью следовал всем принятым в Рождество обычаям. Каждый год он писал письма Санте, оставлял на столе молоко с печеньем и вешал рождественский чулок на камин, надеясь, что в предстоящую ночь волшебник сойдёт с холодного севера и исполнит его заветные желания. Лукас был уверен, что его благие помыслы и непоколебимая вера в чудеса и силу добра найдут отклик в сердце отца Рождества, а подарки под ёлкой станут достойной наградой за его хорошие поступки в течение года.

Однако по мере взросления Лукас стал постепенно утрачивать веру в существование Санта-Клауса, как это происходит со многими детьми. Он столкнулся с реальностью, разочарованиями и трудностями, неизбежно сопутствующими переходу из детства в мир взрослых. Хотя Лукас уже вырос и преуспел в бизнесе, став состоятельным человеком, чья единственная ценность измерялась исключительно в финансовой прибыли, иногда он всё же вспоминал о счастливых моментах своего рождественского веселья. Прошлое представлялось таким прекрасным и отдалённым, не похожим на нынешние дни, наполненные ежедневными деловыми переговорами и хлопотами. Лукас нередко мысленно возвращался в то время, мечтая о днях своей беззаботной юности, полной надежды и новых открытий. Он вспоминал, как всё было просто и понятно, и скучал по тем годам, когда мир казался таким малым и предсказуемым.

Лукас возвращался домой после тяжёлого рабочего дня, неспешно шагая по заснеженным улицам. Под ногами хрустел свежий снег, а изо рта вырывались клубы пара, растворяясь в холодном воздухе. Лукас остановился у входной двери своего дома, заметив чёткие следы копыт на земле. Он уже не в первый раз сталкивался с визитами животных на своём участке: будь то енот, копошащийся в мусорном баке, или даже медведь, орудующий в его саду. Лукас последний раз бросил взгляд на небольшой дворик, после чего, поёжившись от пронизывающего морозного ветра, спрятал голову в воротник куртки и поспешил войти в дом. Он закрыл дверь, снял свою изрядно поношенную одежду и поставил ботинки у порога. Лукас подошёл к камину в гостиной, намереваясь добавить дров и разжечь огонь, но вдруг его глаза расширились от удивления. Чулки, обычно висевшие на камине пустыми были наполнены углями. Рядом с камином лежала небольшая горка дров, которую он совершенно точно не складывал.

Лукас осмотрелся, не обнаружив ничего, что могло бы объяснить странное явление. Затем он перевёл взгляд на столик у окна и увидел россыпь следов на полу. Медленно приблизившись к ним, Лукас присел на корточки, чтобы детальнее рассмотреть их. На первый взгляд они ничем не отличались от других следов животных, но Лукасу что-то в них показалось странным. Он покачал головой, отгоняя все мысли, которые стали возникать в его голове. «Или это медведь, или уже слишком поздно», подумал он, наконец, понимая, что усталость заставляет его воображать всякие глупости. Лукас встал, взял пару поленьев и бросил их в камин, после чего начал растапливать огонь. Затем он отправился на кухню, чтобы налить себе кружку горячего какао, которая прекрасно скрасит эту ночь.

Лукас вернулся в гостиную и сел в большое кресло у камина, наслаждаясь теплом потрескивающего пламени. Он сделал глоток вязкого напитка, когда уловил движение в тени в дальнем углу комнаты. Лукас резко выпрямился, едва не расплескав напиток на ковёр. Жуткий холод пробрал тело до костей. Это казалось каким-то кошмаром, выдумкой больного разума. Но тень перед ним продолжала двигаться, подтверждая реальность происходящего. Лукас медленно поднялся из своего кресла, цепляясь дрожащими руками за край стола. Его сердце бешено колотилось в груди, отдаваясь в висках звенящей пульсацией.

Вдруг тень начала двигаться к камину. Лукас резко отскочил назад, сбивая со стола всё, что только находилось на нём. Кружка упала на пол, и горячая жидкость хлынула на паркет, оставляя тёмные пятна. Лукас с трудом стоял на ногах, колени подкашивались от охватившего его страха. Он пробормотал молитву, отворачиваясь от гигантской тени, которая находилась совсем рядом. Луна пробилась сквозь тонкие занавески, осветив тень. И в этот миг сердце Лукаса чуть не остановилось. Оно забилось сильнее, когда он увидел огромные рога, венчавшие голову неизвестного существа. Оно подошло ближе, и Лукас, наконец, смог увидеть это существо во всей его неприглядной, мрачной и пугающей красе. Его глаза округлились от ужаса, ведь то, что он видел перед собой, не было зверем. Это было нечто демоническое и жуткое, будто сошедшее с картины Босха. Лукас хотел отступить назад, но ноги словно приросли к холодному паркету. Он стоял, не в силах двинуться, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение. Существо стояло рядом с ним, почти касаясь его. Его глаза горели неземным злобным огнём.

Лукас почувствовал холодок в области груди и резко опустил взгляд. Глаза расширились от страха, когда он увидел, как огромная чёрная когтистая лапа протянулась к его груди. Лукас отшатнулся назад, едва не споткнувшись о край ковра, но его грубо схватили за воротник. Он попытался оттолкнуть существо, но его хватка была неодолимо прочной. Лукас почувствовал, как его поднимают в воздух, и его взгляд остановился на морде существа, вглядывающемся в его глаза своими горизонтальными зрачками. Лукас ощущал, как ледяные когти крепко держали его тело, лишая возможности сопротивляться. Он пытался найти опору для ног, но они безвольно болтались в воздухе, не доставая до твёрдой поверхности пола. Голова Лукаса была запрокинута назад, поэтому он едва мог дышать. Существо издало жуткий нечеловеческий звук, похожий на смесь рёва и зловещего хохота.

Лукас продолжал слабо брыкаться и извиваться в хватке тёмной твари, пытаясь выпутаться из её объятий, но безуспешно. Существо сжимало его всё крепче, и Лукас чувствовал, как страх полностью завладевает его разумом. Луна скрылась за облаками, и комната погрузилась в густой тягучий мрак. В полной темноте Лукас не мог видеть, что произойдёт дальше, но он чувствовал присутствие демона, слышал его рычание и ощущал его дыхание. Внезапно тёмная фигура отпустила его, и Лукас с громким стуком упал на пол. Он лежал лицом вниз, пытаясь отдышаться и осмыслить происходящее. Комната была полна звуков, которые казались пугающе громкими в этом полумраке. Чьи-то тяжёлые, неуклюжие шаги раздавались по полу, приближаясь к нему. Лукас на четвереньках пополз к двери, стараясь как можно быстрее уйти из этого ужасного дома, но его остановила оглушительная вибрация звона цепей. Луна снова осветила комнату, и Лукас разглядел лицо сущности. Это был мужчина. Но его внешний вид был далёк от человеческого. Черты его лица напоминали звериные: вытянутый нос и острые скулы придавали сходство с козлом. Густая, словно шерсть, борода обрамляла его подбородок, а глаза, узкие и жёлтые, сверкали дьявольским огнём. Над высоким лбом возвышались изогнутые рога, гладкие и чёрные, будто отполированные.

Лукас сразу узнал в стоящем перед ним мужчине Крампуса, злого двойника Санта-Клауса. Этот зловещий персонаж приходил к непослушным детям на Рождество, чтобы наказать их за плохие поступки. Лукас застыл в страхе, когда понял, что Крампус явился за ним. Он не был невинным ангелочком, его грехи лежали тяжёлым бременем на его совести. Теперь пришло время расплаты. Крампус неспешно приблизился к нему, поднял одну из розг и шлёпнул ею по ладони. Звук от удара эхом раскатился по комнате. Лукас пытался отползти назад, но Крампус быстро схватил его за руку и поднял на ноги. Его большая ладонь с острыми чёрными ногтями крепко обхватила запястье, не давая убежать. Крампус начал тянуть его за руку к лестнице, которая вела на чердак. Звон цепей звучал всё громче с каждым шагом демона. Лукасу не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.

Крампус подвёл Лукаса к старому стулу, стоявшему в центре комнаты, и заставил его сесть. Затем он направился к массивному шкафу, открыл тяжёлые дверцы и достал оттуда большую коробку, аккуратно завёрнутую в блестящую красную бумагу. На ней скопился толстый слой пыли и паутины, что указывало на то, что коробка уже очень давно не использовалась. Крампус небрежно стряхнул пыль с коробки и поставил её перед Лукасом. Он кивнул в сторону коробки, словно говоря «открой». Лукас с опаской посмотрел на неё, не зная, что ждёт его внутри. Он протянул дрожащую руку и приподнял крышку. Внутри лежала небольшая стопка старых фотографий, связанных резинкой. Лукас осторожно вынул одну из фотографий и взглянул на неё. На снимке были запечатлены Лукас и его отец на Рождество. Мужчина сидит на коленях, держа на руках радостно улыбающегося малыша, который крепко обнимает его за шею. Они оба счастливы и смотрят в объектив камеры, улыбаясь от уха до уха. Лукас смотрит на фотографию, слёзы наворачиваются на глаза. Его рука дрожит, когда он рассматривает эту счастливую сцену, а сердце сжимается от боли. Это был один из немногих приятных дней, которые он провёл с отцом, прежде чем тот ушёл. Он кладёт фотографию в коробку и берёт следующую. На ней изображён Лукас, ещё совсем юный и полный энтузиазма, стоящий перед большим бледно-голубым домом, в котором он жил с родителями. Рядом с ним стоит высокая стройная блондинка с широкой улыбкой на лице — его мать, которая была единственным надёжным другом, путеводной звездой, тихой гаванью, источником света и силы. Она стала самым большим счастьем, ангелом-хранителем, неиссякаемым запасом энтузиазма и оптимизма. Всегда видела в сыне лучшее, поддерживала и желала только добра. Даже в самые трудные моменты жизни она оставалась лучом надежды, напоминая, что всё будет хорошо.

Воспоминания о счастливых днях на старых фотографиях напомнили Лукасe о боли от ухода отца. Он вспомнил их последний телефонный разговор, когда они ссорились из-за того, что отец оставляет маму. Лукас не мог забыть этого предательства и в сердцах сказал, что никогда не простит его. Взгляд на фотографии вызвал у Лукаса бурю противоречивых эмоций. Он вдруг осознал, что, возможно, совершил ошибку, позволив гневу взять верх. Однако обида, словно застарелая рана, всё ещё жила в его сердце, мешая вспомнить о том хорошем, что отец сделал для него. Вместо светлых воспоминаний в его сознании всплывали лишь обрывки ссор, гневные слова и слёзы, которые затмили всё остальное. Лукасу казалось, что его ярость тогда была настолько сильной, что затмила здравый смысл, оставив лишь горечь и боль. Он положил фотографию обратно в коробку и подвинул её к Крампусу. Боль, что возникала при каждом воспоминании об отце, стала слишком тяжёлой. Ему больше не хотелось ворошить прошлое — слишком болезненно было вспоминать или даже думать о нём.

Крампус молча наблюдал за Лукасом, словно ожидая его следующего шага. Тишина в комнате была такой густой, что её можно было разрезать. Наконец Лукас поднял взгляд. В его глазах вместо гнева появилась растерянность. 

— Зачем ты мне это показал? — хрипло спросил он.
 
Крампус скрестил руки на груди и спокойно ответил:
 
— Чтобы ты понял: прошлое нельзя изменить, но можно перестать быть его пленником. Твоя злость на отца тянет тебя вниз, как эта коробка с воспоминаниями.

Лукас сжал голову руками, пытаясь сопротивляться очевидному. Но слова Крампуса отозвались эхом в его душе. Он вспомнил детство, когда с нетерпением ждал Рождества и всех его чудес. Но с возрастом всё это померкло. Грустная правда о прошлом не давала ему покоя, оставляя на месте ожидания праздника лишь тревожную пустоту.

— Что если я не смогу отпустить? — тихо спросил Лукас.

Крампус выпрямился и равнодушно пожал плечами.

— Тогда ты останешься здесь, среди пыли и старых воспоминаний.

Лукас встал и оглядел комнату. Воспоминания о детстве больше не причиняли ему боли. Напротив, они стали напоминанием о том, что у него ещё есть шанс всё исправить.

— А вдруг я так и не решусь? — осмелился спросить он.
 
Крампус усмехнулся.

— Тогда в следующий раз к тебе придёт кто-то другой, — сказал он и направился к лестнице. Уже на пороге он остановился и обернулся. — Рождество — время чудес. Но иногда их нужно создавать самому.

Когда Крампус исчез, Лукас заметил, как изменился чердак. Мрак отступил, свет стал теплее, а в воздухе ощущался запах хвои и чего-то сладкого. Он спустился в гостиную, где всё выглядело так, будто ничего не произошло. Но внутри Лукас почувствовал перемены. Взяв телефон, он долго колебался, прежде чем набрать номер отца. Когда тот ответил, Лукас начал с простого:

 
— Привет, пап. С Рождеством.
 
В ответ он услышал тёплый и слегка удивлённый голос.