Дайте мне и моим детям

     В моей памяти сохраняются несколько фраз, прозвучавших в таких ситуациях, что эти фразы засели навсегда в моем сознании. И как маяки освещают  некоторые проблемы, давая особое понимание этих ситуаций.

      Дом из моего детства на пять квартир, четыре из которых это была одна небольшая комната, выходившая в общий коридор. Наружная дверь из коридора во двор никогда не закрывалась, поэтому коридор был пустой. Весь скарб жильцы хранили  в своей комнате, которая служила и кухней и ванной и спальной. Послевоенное  время, все жильцы были одинокими женщинами, две из которых уже были пенсионерками, и достаточно старыми. По вечерам выходили из дома, усаживались на завалинке и начинались вспоминания о временах молодости. Друг друга называли только пани, хотя ни та, ни другая не были полячками. Как привыкли со времен панской Польши, так на всю жизнь осталось такое обращение. Причем слово- пани- прилагалось у них не к имени, а к фамилии. Одна из них- пани Бойко, стала бы героиней  рассказа, но она умирает. Жила она на социальную пенсию, 35 рублей в месяц. Колбаса докторская тогда стоила 2 рубля 20 копеек за килограмм . Но в то время никто килограммами не покупал, по сто-двести грамм. Очень редко у кого были холодильники.
      
     Через улицу в доме напротив жила семья с птичьей фамилией – Воробей. Окна у них выходили на улицу, и все жаркое лето из их окон раздавались крики мужа и жены, устраивавших  скандалы – спектакли для всей улицы. Все прохожие говорили:
- Вот, опять воробьи расчирикались!
     Оба они работали, и по негласному имущественному цензу на улице считались зажиточными. Было у них две девочки,  старшая,  из которых, меньше меня на год, одно время мне нравилась.   
     Пани Бойко похоронили и во дворе собрались люди. Делить ее нехитрые пожитки между собой. Я наблюдал за небольшой толпой издалека, с огорода. Дележ вещей несколько раз прерывался звонким женским голосом.  Жена Воробья кричала:
   -  Дайте мне, и моим детям ! 
    Позже я спросил у мамы:
- Раздавали вещи пани Бойко. Ты не пошла ?
- Это нехорошо. Все, что тебе надо будет в жизни, ты должен сам заработать.

     Прошли годы. Когда мне было 18, мне нравилась старшая дочь Воробей. Но я так и не подошел к ней ни разу. Хотя я уже не боялся как отказа, и мог его вполне спокойно перенести, так и осады крепостей. Меня удерживали воспоминания о скандальчиках, а еще больше фраза ее матери. Так курица растопыривает крылья в стороны, чтобы ей досталось больше зерна.

     Так я думал тогда. А сейчас думаю о воробьихе- маме, которая, невзирая ни на что, своим слабым клювом несет все в свое гнездо, для своих птенцов.