Игнатий. Ч. 1

Часть 1.

(Все события, изложенные здесь и в дальнейшем связанные с ними и вытекающие из них, основаны на реальных вымыслах, приправленных до краёв вымышленной реальностью.)

Я ехал в поезде уже битые сутки. За это время кто-то другой мог бы выспаться на полжизни вперёд, но не я. Я маялся и не мог найти себе места, лёжа на нижней полке своего купе, пребывая в полудрёме. Что-то беспокоило меня, и я не мог позволить себе спать в полную силу: наполовину ухом, наполовину глазом, на одной ноге и на изготовке с чемоданом в руке. Когда мне надоедало лежать, я садился на полку и доставал из-под подушки журнал со сканвордами, который мне всучила перед отъездом моя дорогая тёща со словами: «На, пиСЧа для ума тебе в дорогу! Погрызёшь на досуге!». Правда, она не сказала, что эту «пиСЧу» она уже «надгрызла» сама, решив каждый сканворд до половины. Что скажешь, тёща, она — такая мать, никогда не даст скучать!

Когда мне надоедал сканворд, я любовался мелькающей выставкой русского пейзажа за окном моего вагона. Было интересно наблюдать, как с севера на юг России на моих глазах меняется климат. Зима отступала с неохотой — снежные насыпи на полях и вдоль железной дороги постепенно становились всё меньше и реже, а реки и озёра освобождались от ледяной корки, и на смену всему, так же медленно, в свои права вступала Весна. Сначала редко проявляя себя в виде одинокой зелени на не до конца прогретой солнцем земле, а после, раскинувшись изумрудной краской по бескрайним полям, расцветала на каждом дереве, на каждом кусточке, раскрывая к солнцу тысячи своих ладошек в виде зелёных листочков. Я проехал половину своего пути и, видя, что Весна всё гуще проявляет своё право, думал, что должен приехать в Лето!

Но пейзажем я тоже долго не мог любоваться; руки, ноги, голова — всё тело требовало движения. Я вставал, делал шаг и упирался в дверь моего купе, разворачивался и делал шаг обратно, затем разворачивался обратно и всё повторял, пока мне не надоедало. Выходить в тамбур без особой надобности я не хотел, да и там тоже особо не походишь. Есть я ничего не хотел, наполнив желудок до отказа минеральной водой, чем только добавил весомый повод для себя почаще выходить из купе.

Как-то на большой остановке ко мне заглянула проводница, как раз когда я выполнял свой бестолковый променад по купе. Смерив меня любопытным взглядом, она бросила мне дежурную фразу:

— Чай, кофе, тёплое одеяло? Ничего не желаете? Может, кипяточку? — спросила она, широко улыбаясь своей ослепительно белой улыбкой, на секунду лишив меня зрения.

— Да не, спасибо, всё есть! А кипятком я и так хожу без остановки! — сказал я, недолго думая, и кисло улыбнувшись в ответ. И тут же добавил: — А у вас нет ничего, чтоб… ну, вы понимаете меня, — я подмигнул ей и ещё больше расщерился во весь рот, — ну, чтобы поспать?

— Ой, простите, — она как-то по-доброму, по-свойски мне улыбнулась, что мне сразу не понравилось. — У нас в одном из плацкартных вагонов дембеля едут! Могу вас к ним или их к вам определить, чтобы вам не было одиноко!

У меня на лоб полезли брови, потянув за собой вверх всё моё лицо.

— Спасибо! Но я как-то о другом спрашивал! — махнув на проводницу рукой, невесело ответил я, не понимая, чего она взъелась. Сказала бы просто, что снотворного нет. Вроде как недвусмысленно же спросил?

— Так будете что-нибудь брать или нет? — продолжая фирменно улыбаться, спросила она.

— Да-да, — затараторил я, — может, кофе? — хотя зачем мне кофе, если я хочу спать, тут же подумал я.

— Не угадали! Остался только чай! — смерив меня взглядом с ног до головы, огрызнулась она, продолжая улыбаться.

— Странная какая-то! — подумал я вслух.

— Простите? — переспросила она меня.

— Было бы за что! — сказал я, не сразу поняв, что это был вопрос, а не утверждение.

Проводница, изменившись в лице и убрав подальше свою отточенную улыбку, сказала мне, что если что-то мне понадобится, из предложенного я сам смогу её найти. И на полустанках, чтобы я впредь был внимательнее, иногда купе по неизвестным причинам сами собой запираются!

— Эх, это же какая напасть для того, кто захочет выйти… — многозначно подметил я, выпячив нижнюю губу и покачивая головой, не отрывая взгляда от проводницы.

Видно было, что она что-то хотела сказать, набрав в лёгкие побольше воздуха, но посмотрев в мои глаза и что-то там увидев для себя, просто вздохнула и вышла из моего купе, закрыв за собой дверь.

— Странный какой-то! — услышал я за дверью её голос. И мне стало немного любопытно, кого она там умудрилась встретить такого странного, как только вышла от меня. — Вы проходите, пожалуйста! Это и есть ваше купе.

— Пойдёт! — услышал я низкий голос с хрипотцой. — Спасибо тебе большое, красавица!

— Вы располагайтесь, а я принесу вам постельное бельё, и если захотите, то чай или кофе могу предложить.

— Я бы выпил крепкого…

— Кофе? — живо вставила за дверью проводница. — Так у нас любой найдётся!

— Ой, что ты! Какой кофе! От него у меня голова мутная!

Я услышал отдаляющиеся от моего купе шаги и затухающий смех проводницы. А затем услышал, как замок двери щёлкнул, дверь распахнулась, и в моё купе зашёл Великан!

Нет, это был обычный человек, а не какое-нибудь сказочное существо. Но встретил я его, смотря на него из своего положения стоя, снизу вверх. Этот мужчина был примерно под два метра ростом, на голову выше меня, добротно сложен, с длинными по плечи черными кудрявыми волосами и аккуратной окладистой бородой, местами тронутой первой сединой, как, собственно, и волосы на голове. В больших сильных руках он держал две большие, набитые до отвала спортивные сумки.

— Ну, здАрова! — хрипло поприветствовал он меня и улыбнулся. И я увидел, что, несмотря на свои габариты, этот великан с добрыми голубыми глазами был похож на человека, сошедшего с картин с изображением святых.

— Эм, а, ам, а… — вместо приветствия издал я какие-то звуки, не понимая, как теперь нам с этим великаном помещаться в этом купе. А если ему тоже приспичит ходить туда-сюда?

— Ты что, немой? — переспросил он меня, заставив вспомнить похожий эпизод из старого доброго советского фильма, и я невольно, но искренне улыбнулся, наверное, впервые за всё время пути.

— Нет! — ответил я, продолжая улыбаться сложившейся ситуации.

— Понятно! Так, где тут получается моя койка? — я показал ему на соседнюю от своей, и великан без лишних церемоний кинул свои баулы на верхнюю полку. А затем протянул мне свою огромную лапищу и сказал: — Ну что, в тесноте, да не в обиде, да? Будем знакомы?! Игнатий!

Следующая часть:

http://proza.ru/2025/01/27/1789