Клятва, моей радио имплантации, ГРУ СССР 2

Читайте: Мою чистую и клятвенную, перед всем существующим правду о том. Как зимой, а это в феврале, и осенью, а это в октябре, в 1973 году. Эти военные учёные оборотни, путём пяти секретных операций, вживляли мне в голову, их радио электронные системы. Это они, два раза разрезали мой черепной затылок, и через эту мою рану, вставляли в мою голову, их радио имплантационные устройства.

Здесь, написано о том. Как меня в детстве, это в два с половиной года, в моём возрасте, радио хирургически имплантировали, самыми секретными радио устройствами. Это в больницах, нашего города Алма-Ата, в самой столице того времени Казахстана.

1 день. Это было, в понедельник 19 февраля, в 1973 году.
Случилось так, что зимой в 1973 году, когда мне, было 2,5 года. То я, заболел простудой. Это у меня, поднялась высокая температура. И меня, в понедельник утром, вместо дет садика, как обычно, мои родители с моей тётей Катей Никитенко, здесь и повели в больницу. Которая, эта неизвестная нам ещё больница, находилась по улице: Бухар-Жырау и Маркова. Сейчас, эта Городская Студенческая поликлиника, называется.
Так тётя Катя, являющаяся двоюродной сестрой моего отца, утром 19 февраля 1973 года, нас и проводила к этой больнице. Которая, просто знала, где она и находится. В то время, ходившая мимо этой больницы, на её, только что устроенную, начинающуюся работу бухгалтером. 
То есть. Она, идя по пути на свою работу, просто проводила нас до неё, и всё. Показав нам незнающим, этот точный адрес.

Что и вот так, проснувшись утром, мы с моим отцом, первые вышли из дома. И здесь же, поджидавшую нас, для того, чтобы провести до больницы, эту нашу тётю Катю. Пока позвала к себе, зайти на пять минут, наша соседка и родственница. А, это Яйкова, тётя Галя. Являющаяся женой, дяди Вити, двоюродного брата моего отца.
И позвала, она её, просто ради гостеприимства. Это выпить, какого-то заморского какао, или кофе.
И потом, когда вышла и моя мама. А это в частный двор, наших трёх родственных, и несколько семейных частных домов. Находившихся, чуть выше улицы Тимирязева, по улице Маркова, и справа.
То вот подождав, ещё немного времени. И подождав, пока тётя Катя, выпьет горячего напитка. То вот тогда, мы, все вместе, и пошли в эту больницу. Так и идя вниз, по улице Маркова.

Что и вот так, где-то в 7 часов 40 минут утра. Мы, идя по улице Маркова в низ, а потом, повернув на лево. Тут и зашли через открытые ворота, во внутренний двор, этой городской поликлиники номер 7. И тут же, чуть пройдя, мы и остановились, около внутреннего и дворового входа, этой несколько этажной больницы. После чего, одна моя мама, туда и зашла.
А когда, она вышла оттуда. То, сказала мне, и моему отцу. Что здешние все врачи, начинают работать, только в 9 часов утра. Поэтому, мы, теперь и будем здесь ждать.
А потом, когда мой отец, посмотрев на свои ручные часы, и сказал нам. Что время уже, без 18, восемь.
То моя мама, чуть испугавшись. Сразу и сказала, моему отцу. Чтобы он, тут же и срочно, пошёл на его работу. Так, как эта их работа строителями, начиналась с восьми часов утра. На которую, он уже и так опаздывал. А опаздывать, было нельзя. Так, как он, уже три года, стоял в очереди, на получение нам, двухкомнатной квартиры.
И мой отец, ответив ей. Что эта, их работа, находится отсюда, не так далеко. И он, туда успеет без опоздания. То после этого, он сразу же, и ушёл.
Но, а на улице, в это зимнее и утреннее время, было очень хмуро и сильно облачно. И редкие прохожие люди, здесь же ненадолго, и заходили в эту больницу. А это для того, чтобы оставить там, их анализы. После чего, сразу выходя и уходили.

Что пока, мы стояли. А моя мама, размышляла, что нам теперь делать. То с этой больницы, вдруг неожиданно, вышла какая-та женщина, эта приёмщица анализов. Или, другая. Которая, сразу сказала, моей маме. Что на улице, сейчас холодно. И если он, это я. У вас, ещё болен. То и тем более, вам лучше будет, зайти в это больничное здание. И подождать врачей, там в тепле.
Это поднявшись, как на второй этаж. И именно, у врачебного кабинета терапевта. Назвав, его и номер.
Что вот, и посидите, и подождите там в тепле, этого нужного вам врача. Что здесь ещё бывает, и то. Что эти наши некоторые врачи, приходят на их работу, и пораньше девяти часов.

После чего, мы с моей мамой, так и сделали. Это сразу и зашли, в эту поликлинику. Где, там, сразу справа от входа. Вся эта правая часть, всего больничного коридора, была полностью перекрыта, столами для приёма анализов. Которые, были заполнены, множественными свёртками и баночками, принесённых туда до этого, людскими анализами. Возле которых, находились, две пожилые женщины. Но, и очень громко, там играло, ещё и радио.
И мы, с их подсказкой, прошли прямо, а то и чуть левей. Что там теперь, и подошли, к бетонному лестничному маршу. По которому, сразу же и стали подниматься.
А когда, мы, прошли первые десять ступенек. То моя мама, сказала мне. Что если, я устал. То тогда давай, она, мне поможет, пройти дальше по следующим ступенькам.
Но, я ответил ей, что нет, и я, сам дальше один пройду.
И здесь же, это впереди, нашей первой половины подъёма, я увидел то. Что там на глухой стене, между этими лестничными маршами, висели какие-то больничные картины, стенды, или плакаты. Что повернув на лево, я, поднимаясь дальше, тут же ощутил сильную нагрузку. Отчего и подумал, почему не согласился, на только что предложенную мамину помощь.
Но, далее. Я всё же, поднялся самостоятельно. И вот так, мы с моей мамой, теперь поднялись на второй этаж. И повернув на лево, и пройдя далее, по центральному и прямому коридору. Так мы уже подошли, к нужному нам, к левому и запертому на замок, врачебному кабинету. Возле которого, чуть ещё далее, там же с лева, и сели на кушетку. Это у нужного нам, этого кабинета терапевта врача. Где теперь присели, и стали ждать. Всё этих же, к девяти часов, прихода врачей.
А в самом, этом всём больничном коридоре. То там, пока вообще никого не было, а только громко звучало радио. Которое, находилось, где-то рядом с тем лестничным маршем, по которому, мы сюда и поднялись. И от которого, этого лестничного входа, там вся правая часть, этого же коридора, была наглухо закрыта и перекрыта, белым дверным проёмом. Что туда, и не пройти.
А вот, сразу прямо, от этого сюда входного лестничного марша. То вот там, был небольшой и открытый к уличному окну, этот коридорный разрыв.
Шло время, и по радио зазвучало, восемь часов утра. И моя мама, сказала мне. Что после, ещё одного и короткого, это полу часового радио звучания времени. То второе и длинней, это его радио звучание, нам объявит о наставших девяти часов утра. Тогда, когда, сюда и придёт, этот наш нужный врач. 
Но, а я, увидев то. Что там же слева, и чуть далее от нас, в этом же коридоре, стоит необычное сиденье. Состоящее из около пяти, раскладных стульев, прикрепленных и соединённых вместе одним рядом. То я сразу же, и пошёл туда к ним. Где с осторожностью, изучив расклад этих сидений. Потом, там же, и как посидел.
После чего, я, прогуливаясь, ещё и прошёл, это прям до конца, этого открытого коридора. Что там прямо, в его конце, этого самого здания. То там, я и увидел, запертую на замок, железно открыто решётчатую дверь. За которой, в этом малом помещении, там стоял небольшой деревянный и строительный козёл. Но и лежали вёдра, строительные лопаты, и другой инструмент подсобного хозяйства.
А потом, пройдя обратно, я уже подошёл, к этому самому уличному окну. Которое, находилось, прям напротив, этого входного на этот этаж, лестничного марша. Где слева, от этого большого окна, там на стене, висели какие-то больничные стенды. С рисунками на них, и написанным. А, внизу на полу, и на подоконнике, там стояли горшки, с комнатными и растущими цветами.
И осмотрев, всё это. Вдруг неожиданно, я заметил то. Что на улице, высоко, и в самом небе за окном. Вдруг, там на короткое время, блеснул кусочек яркого солнечного света. А, потом пропав, он, ещё позже, от блеснул и второй раз.
После чего, здесь же, на моих глазах. Те очень тёмные тучи, которые, были до этого, разно хмуры. Теперь стали сливаться, и превращаться в очень толсто едино белые, и в большие по масштабу, в светло снежные куски. От чего, тут же на улице, стало становится, всё светлей и светлей.
То есть. Это, всё шло, к изменению и прояснению погоды, над всем нашим городом. Что посмотрев, удивлённо, на всё это. Я потом и вернулся, к своей маме. Да, и к этому моменту, было уже больше восьми с половиной часов утра. О чём нам подсказывало, то песенное, а то говорящее, там громко включённое радио.

А потом, это до 9 часов, туда в этот кабинет, всё же и пришёл, какой-то врач мужчина. Который, был невысокого роста, и с темноватым цветом волос, и около сорокалетнего возраста. И который, сразу впустив туда к себе, ещё какого-то взрослого мужчину, как его пациента. Тут же, попросил нас с мамой, ещё немного подождать.
Но, а потом, минут через восемь, когда тот, как больной пациент ушёл. То мы, и зашли на приём, к этому врачу терапевту. Которому, моя мама, и объяснила то. Что у меня температура, и я, болен какой-то простудой.
После чего, этот подозрительный врач, меня осмотрел. Это прослушал, измерил температуру, заглянул в горло. То он, и сказал ей. Что меня, всё же надо, положить в больницу.
И здесь вдруг неожиданно, в этот кабинет, зашла какая-та молодая женщина. Которая, посмотрев удивлённо, на этого врача. И поздоровавшись с ним. Сразу же и прошла, это к другому, и к дальнему с права, к там ещё одному, малому врачебному столу. Где, прям там же, она сразу же, сняв свою верхнюю одежду, и стала переодеваться, во врачебную одежду. Одев на себя, не только докторский халат. Но, и ещё, и докторские штаны, брюки.
И что, меня впечатлило. А это, то. Что эта, молодая женщина европейской национальности, была очень, и очень большой. Это всё её тело, руки, и ноги, были по самой природе, очень широкими и большими. И назвать её, можно, как очень спокойной и большой здоровячкой.
И удивилась она, это скорее всего, и только из-за того. Что этот её, и какой-то особенно старший и начальственный врач. Почему-то, в это раннее утро. И в не своё сменное расписание, вышел сегодня на работу.
Так, как я, потом понял. То именно, этот врач и являлся, скрытым сотрудником, этих секретных спецслужб.  Который, потом и сказал, моей маме. Что у них, есть, здесь в этой больнице, только одна, их дежурная медицинская машина. Но, она, по утрам, всегда занята. И будет свободна, только к обеду, по времени. На которой, они, могли бы, сейчас перевезти меня, в нужную для меня, а это в другую больницу. Поэтому, моей маме, придётся самой, и везти меня туда.
На что, моя мама, сразу и согласилась.
И здесь, видя то. Что я, очень внимательно, всё это слушаю. То этот врач, тут же и попросил мою маму, вывести меня за дверь. И пока оставить меня, там одного, в этом общем больничном коридоре. И всё, это потому. Что сейчас, когда я, сам пойму. Что меня, и только одного, на несколько дней, положат в больницу. То, я возможно начну, как часто у них и бывает, и другие подобные дети. Здесь же, начну капризничать, и очень громко плакать. Что ему, всё это. Будет очень сильно мешать, пока он, ей моей маме. Сейчас будет выписывать, его врачебное мед направление, с адресом, положить меня в другую больницу.
После чего, моя мама. Сразу и вывела меня в коридор, и за дверь, этого врачебного кабинета. Попросив меня, пока одному, здесь чуть постоять. Но, а сама, снова зашла к этому врачу.
Где, уже здесь, оставшись один. Я с большим переживанием, тут же и стал у этой двери, подслушивать дальнейший разговор, всё этого же врача, с моей мамой.
Который, этот врач. Самым подробным образом, объяснял моей маме, точный адрес этой больницы. И как, туда доехать. Сказав, ещё и то. Что именно в утреннее время, там обычно врачи, очень сильно заняты. Поэтому, нам лучше всего, будет туда ехать. А это, часам к 12, или к пол первому дня. Нахваливая, тех грамотных врачей, той больницы.
А когда, этот врач, всё это написал.
И моя мама, сказала этому врачу: Что мы с ней, сами доберёмся туда, и своим ходом. И взяла у этого врача, выписанное для меня, направление на лечение. То потом, ещё и поблагодарив его. Она и вышла ко мне, от этого врача.

И теперь, мы с моей мамой, спустившись в них. Уже вышли из этой больницы, не с её больничного и заднего двора. Ни, как туда заходили.
А, вышли мы, с этой больницы, уже именно, через её главный вход. А это, именно на улицу Ботанический бульвар, или Бухар-Жырау. И сразу же, повернув налево, и чуть пройдя. Далее, мы, снова повернув налево, потом и пошли вверх, и уже совсем по другой улочке Пчеловодная.
Это мы, уже совсем по другим дорогам, теперь снова и возвратились домой.
Но, и после утреннего, и сегодняшнего очень тучного, и хмурого утра. Теперь на улице, а это примерно пол десятого утра, было и стаяла, уже очень солнечная погода. И с редкими в небе, белыми облаками.
Это мы, сначала пошли обратно домой, для того. Чтобы там, взять для меня, сменные трусы, носки, и ещё что-то. А потом, подождав часик. Мы, уже по словам моей мамы, тогда и поедем из нашего дома, в эту другую больницу. Куда и направил нас, этот врач преступник, и сотрудник тайных спецслужб.

И когда, мы, были дома. То я, проголодавшись, попросил маму поесть. А после того, когда она, собрала для меня вещи, и я перекусил. И ещё подождав, слушая радио. То вот только потом, а это часов в одиннадцать утра.  Далее. Мы вышли на троллейбусную остановку, и сев на троллейбус. Теперь и поехали, в эту больницу, с двумя пересадками транспорта.
А потом, когда мы, вышли на улице Космонавтов и Абая. То потом, чуть пройдя по улице Абая, это до улицы Масанчи. То вот именно там, мы и сели, в нужный нам, и уже автобус. На котором, и поехали дальше.
Но, а сначала в этом автобусе, было немало людей. В вот после того, как этот автобус, повернул по улице Сейфулина в низ. И проехал там, пару остановок в низ. То к этому моменту, с него и вышло, очень много людей. А моя мама, у кого-то спросивши, теперь ждала нашей остановки. А это, на улице Кирова.
То вот здесь, с нами и произошёл, как судьбоносный казус.
То вот здесь, с нами и произошёл, как судьбоносный казус.
А это, сначала наш автобус, из-за помехи другого автобуса, или троллейбуса, стоящего на самой остановки, чуть ниже улицы Кирова. Проехал за него, чуть ниже, и криво, и не припарковано к правому краю дороги, остановившись открыв двери, потом поехал дальше. Что мама, не поняв, и не зная, как прозевала, эту нужную нашу остановку.
С чего мы, так и проехав ещё дальше, уже вышли, именно на другой остановки, это кинотеатра Казахстан. Сразу узнав об этом, у прохожего. Это, что мы, проехали, на остановку ниже положенной. С чего теперь, нам предстояло, идти верх и назад.
Но, когда моя мама, сказала мне. Что вон, на той стороне, улицы Сейфулина. Там находится, как кинотеатр Казахстан. То я, чуть туда посмотрев, сразу и потерял к этому, свой интерес. Потому, что я, увидел то. Как один из прохожих, нёс в своей руке, очень большой и открытый пучок, сладкой сахарной ваты. Что меня, очень заинтересовало.
И я, увидев ещё, и выходящих людей, с рядом, как со здания магазина. Обо всём этом, сразу сказал и показал, своей маме. Но, и стал у неё просить, чтобы она, тоже купила мне. Этой вкусной, сахарной ваты.
Но, моя мама, посмотрев на это, сказала мне. Что это, никакой не магазин. И что здесь, совсем нет, никаких продовольственных магазинов. А этот прохожий, купил эту сладкую вату, не здесь. А где-то, совсем в другом месте. И что у нас, нету сейчас времени, искать это место. С чего я, опечаленный. Так теперь и пошёл с мамой, верх по улице Сейфулина. А это, всё, по той же стороне, откуда мы, и вышли с автобуса.
И вот, так, идя в верх, по улице Сейфулина. То нам, встретился на пути, какой-то уличный работник. Который, поддалбливал, утоптанный снега лёд, находящийся на пути. А когда, мы, прошли улицу Октябрьскую, и Советскую. То сразу же слева, здесь в центре города, стояло несколько частных домов. И уже перед, самой улицей Комсомольская. То в этом всём месте, там было очень обширно и ярко. Это от освещающего, всю эту округу, очень сильно светящего солнца.
И здесь, увидев дальше, это впереди слева, какое-то здание. То моя мама, что-то вспомнив, сказала мне. Что это, не наша нужная больница, а городской Роддом. Куда, туда нам, заходить не нужно. Так, как эта наша больница, находится где-то ещё дальше. Что и вот таким образом, мы теперь и подошли, уже к самой улице Кирова.
И там, пока не переходя, эту улицу. То моя мама, от того, что, не зная, куда дальше идти. Тут же, посмотрела налево. И увидев там в дали, кого-то идущего во врачебной одежде. Она тут же и сказала мне, что пойдём туда. И уже там, мы и спросим, у тех прохожих врачей. Где находится, эта нужная для нас, больница.
С чего, мы теперь и повернули на лево. И пошли дальше, уже по улице Кирова, с нижней, её стороны.
А, когда мы, подошли к тому месту, где видели, идущих там врачей. То оказалось так, что их, тут уже и не было. Это они, скорее всего зашли, в находящийся справа роддом. Через его главный вход, со стороны, этой улицы Кирова.
Но, а далее. Когда моя мама, спросила у другого прохожего, этот точный адрес больницы. Назвав, эту точную улицу, и номер здания. То этот прохожий, тут же и показал нам, на рядом стоящее здание. Находящееся, совсем рядом. Но, только выше, этой улицы Кирова. Стоящее, здесь же, на небольшой улице Мауленова.
И теперь, здесь же. Совсем не зная того, где именно по правилам, можно перейти эту улицу Кирова. И только из-за того, что в этот момент, по ней не проезжали машины. То моя мама, здесь же сказав мне. Что мы, проходим с нарушением правил дорожного движения. Тут же и провела меня, через эту покрытую снега льдом, улицу Кирова.
И пройдя чуть выше, а это уже, по самой улице Мауленова. То мы, теперь и остановились, это перед главным входом, этого находящегося слева, большого и несколько этажного больничного здания. Мауленова 94. А, это для того, как сказала моя мама. Чтобы пока, передохнуть.

И только после того, когда мы, там постояли и поговорили. О том, что в будущем, поедим в её отпуск, а это летом в Россию. Где там в Рязанской области, будем в лесу собирать грибы. И так, далее. То вот только после этого, мы потом, сразу и зашли, в это само здание.
И там, на этом первом этаже, мы, пройдя по большому и открытому без комнатному помещению, это прямо и чуть левей. Так и подошли, к какой-то, там небольшой, как к регистратурой комнатке.
Где там находились, рядом с друг другом, двое мед работников. Которые, встретив нас, тепло и культурно. Тут же, объяснили моей маме. Что нам, прямо сейчас же, нужно будет пройти, совсем в другую больницу. Именно в которой, там меня и положат больного, их же другие врачи.
В подробнейших словах, объясняя моей маме, как в точности туда пройти, и в какие въездные и открытые большие ворота, туда заходить. А, это точный адрес больницы, которая находилась, уже по улицы Калинина 95.
После чего, мы, так и не раздеваясь, сразу и вышли с этой больницы. И далее, снова пошли, но, уже в совсем другую больницу.
Что соответственно, в этой больнице на Кирова и Мауленова 94. То эти, двое мед работников, являлись тогда, всё этими же тайными сотрудниками спецслужб. И подчинёнными, всё того же, их шефа секретных спецслужб.

Это мы, выйдя с этой больницы, и повернув налево. Теперь поднялись по этой улице Мауленова, в верх. А это, до самой улицы Виноградова. И повернув по этой улице Виноградова на лево, мы и пошли дальше, и уже по ней.
И вот так, дойдя по улице Виноградова, до улицы Дзержинская. Мы, повернув направо, и пройдя чуть выше по улице Дзержинская. Где справа от нас, возле сквера, там находился какой-то большой плакат. То вот примерно там, далее мы, и перешли эту улицу Дзержинская. Что опять, в неположенном месте. Где к этому обеденному времени, там не было проезжающих машин. Что и солнце светило, уже не так ярко.
Где здесь в это время, с той стороны, это с верху в низ, по этой улице Дзержинская. Там проходила, какая-та очень, и очень модно одетая женщина, дама. На которой, была вся её одежда, очень дорогой. А это, необычные сапоги, меховая и тонко отделанная шубка, шапка. Но, и необычная дамская, и самая модная кожаная сумочка. Которая, эта, вся её одежда. И весь, её этот гардероб.  Были, как одного цвета, а это в чуть световой разности, и в жёлто, оранжево, коричневых оттенках. С чего, я очень удивлённо, на неё и засмотрелся.
Так, как плюс к этому. Она, при всём этом, по необычному и шла. Это, как спокойно и медленно в вразвалочку, и слегка мотая сумочкой.
А потом, поднявшись выше по этой улице Дзержинская. Мы с той её стороны, подошли уже к самой улице Калинина. И пройдя, ещё выше по светофору. То там, пока и остановились.
И здесь же, моя мама, снова заблудившаяся и растерявшаяся, тут же повернувшись обратно. То сразу же и увидела, там ниже и чуть правее, этой улицы Калинина, эти нам нужные въездные, и открытые ворота. Это именно в тот больничный двор, в который, нам и нужно было зайти. Чтобы попасть в эту больницу.
После чего, мы, обратно перейдя эту улицу Калинина, и повернув направо. Так и зашли, в эти открытые железные ворота. А это именно во внутренней двор, этой больницы, находившийся тут же, и ещё правей, по этой же улицы Калинина 95.
Где тот дальний, и самый задний конец, этой всей нижней больничной территории. Это с прямо, и на права. Там был перекрыт, совсем невысоким бетонным забором. Сверху которого, этого невысокого бетонного забора, то там на нём находилась, высокая и большая в размерах, железно колючая проволока. Которая, была не прямой, а скрученной в круговую между собой. 
Это этот забор, просто разделял эту больницу, с какой-то другой, и складской организацией. Что меня, очень сильно удивило.
Да и эти несколько прямолинейных, и закрытых складских дверей. Там имели одну малую и сразу же стеснённую за этим забором, как без разворотную малую, и проезжую туда тупиковую, с права на лево дорогу. А это, от самой улицы Чайковского.
Вот здесь же, пройдя немного прямо, то там, мы пока с моей мамой и остановились. Это, как бы отдохнуть, перед тем, как меня положат на лечение, в этой больнице.
Где она, психологически, стала подготавливать меня к тому, что здесь я, и останусь один. А это, на несколько дней. Что и она, будет меня навещать, и каждый день приходить. С чего, я волновался и переживал. Имея своё, и очень нехорошее предчувствие, этого моего будущего.
Что и вот к этому моменту, всё наше городское небо, уже стало накрывать, хмурой облачностью. С чего и само солнце, уже стало невидное.
Но, повернувшись направо, я увидел то. Что к этому всему больничному зданию, это с его внутреннего зада. То там, было ещё, одно малое и двухэтажное здание. Которое, было пристроено, прям к этой больнице.
Где этот ближний ко мне, и видимый его бок, там был застеклен, как необычной деревенской, и большой оконной рамой верандой. С множественными в ней, и разными по размерам стёклами. Которое, вот такое подобное, я ранее видел, только в деревенских домах, у своих бабушек. С чего, я, снова очень удивился.
И моя мама, заметив это. Тут же и сказала мне, что такое подобное рамное застекление, находится в её деревенском доме, а это в сенях. Схожее, как и в других деревенских домах.
Где там же, ещё находилась, и входная туда дверь.
А под моими ногами, здесь же находился, небольшой кусочек скользкого и гладкого льда. Где в остальном, там везде лежал снег. Что мая мама, сказала мне, чтобы я, был поосторожней на этом скользком льде и не упал.
И вот так, недолго постояв, теперь мы с моей мамой, и пошли направо, по этой внутренней и больничной территории.
Где там, ближе и подходя к улице Чайковского, а это уже слева, за этим больничным двором, и за тем забором. То там, с этой самой улицы Чайковского. С неё и находился, этот двух разно дорожный въезд.
Первый из которых, и проходил, прям к этим и тут же, к за заборным складам.
Но, а второй заезд, уже вёл, а это сразу и далее ниже, к другим строениям. В которых, я думаю находилось, пару гаражей для пожарных машин. Так, как я, там увидел, ещё и очень большую, и красную, саму пожарную машину.
А, на этом самом туда, как шлагбаум заезде. То там находилось, пару дежурных и военных солдат. Одетые, именно в военную форму одежды. Что и внутри, ещё там стояла, и обычная гражданская легковая машина жигули. Из которой, вышел какой-то офицер, одетый в лёгкой и военной одежде. Который, сразу и пошёл, к этим дежурным солдатам.
Но, а мы с моей мамой, так и пройдя, эту находящуюся справа от нас, внутреннюю, и как двух подъездную, и двухэтажную, по размерам, больничную пристройку. Эту её с двумя внутренними и боковыми входами, соединёнными с главным и прямым зданием, находящимся на самой улице Калинина. Которое, ещё с боку, имела небольшой поворот, а это в низ, по улице Чайковского.
То теперь, далее. Мы, подойдя, уже к самой улице Чайковского. То вот там, с самого внутреннего, этого нижнего и дворового Чайковского входа, мы и зашли в эту больницу.
И там, на первом этаже, спросив у дежурного медика, нужный нам кабинет. И по его подсказки, теперь мы, повернув налево и назад, тут уже поднялись, по там же сразу и находящему, при входному лестничному маршу. А это, на второй этаж, этой больницы.
И выйдя с него, в строну улицы Калинина. Далее. Мы, пройдя прямо по больничному коридору. И уже по подсказки, там встретившегося нам врача. Теперь мы, повернув направо, и ещё чуть пройдя, по другому безоконному коридору. Повернув на право, теперь и зашли в этот нужный нам, в кабинет к врачу.
В котором, в этом врачебном кабинете, там находилось и было, а это именно двое, взрослых врачей мужчин. Среди которых, один и был, всё тот же, этот их за сорокалетний и главный шеф, секретных спецслужб нашего города Алма-Ата. Который, был невысокого роста, и с чёрными волосами.
Но, а второй мужчина врач, тоже был черноволосым, и по его возрасту, около сорокалетним. Который, также, являлся тайным и секретным работником, всё этих же тайных спецслужб. Но, и подчинённым, этого их шефа.
Что вот эти, двое хитрых врачей, теперь и стали, хитро обманывать и дурачить мою маму. А, это сначала, они, подвели меня, к дальнему кабинетному врачебному столу. Который, находился, сразу же справа от окна. За которым и сидел, этот другой врач и скрытный подчинённый, этого шефа спецслужб. Который, этот его шеф спецслужб, здесь же и тоже, выдавал себя, за обычного врача.
Что и это, само кабинетное окно, выходило в ту же сторону, внутреннего больничного двора. А, это туда, откуда мы, сюда и пришли.
Но, а когда, этот больничный врач, прослушал мой оголённый живот, грудь и спину. То потом, они, перевели меня, уже к другому врачебному столу. Который, находился, прям сразу же слева, при входе в этот кабинет. Там за которым, уже сам, этот скрытный шеф спецслужб. Переодетый в докторскую одежду, тоже, как врач, здесь же осмотрел моё горло, и измерил мне градусником, мою температуру. Сказав потом, что она, высока.
После чего, моей маме, ими было сказано то. Что я болен, и меня надо лечить. Но, и положить, здесь же, в их этой больнице. Попросив, нас с мамой, пока подождать и постоять в коридоре.
Где уже там, за дверями, этого врачебного кабинета. А это, тут же в самом коридоре, к нам уже подошла, ими вызванная, пожилая женщина. Которая, там была, старшей медицинской сестрой. Но, и также являющейся, их тайной и секретной работницей, всё этих же спецслужб. Которой, было, около пятидесяти лет.
Которая, тут же, стала заговаривать мою маму. Говоря ей, то. Что нам повезло, потому что, этот их мужчина врач, сам очень грамотный. Которого, уже с большим и много летним, лечащим стажем. И уже в ближайшем времени, его ожидает, высокое должностное и врачебное повышение. И что вообще, здесь в этой больнице, очень хороший персонал. И так, далее.
После чего, зайдя обратно в кабинет, этот врач, и хитрый шеф спецслужб. Тут же дал, этой медсестре команду. А это, чтобы она, тут же пошла и подготовила для меня, мою больничную кровать. Подобрав её, в самом лучшем, и в удобном месте. И застелив её, свежей и чистой постелью.
Которая, она, сразу и ушла.

А потом, это когда, этот врач, и тайный шеф секретных спецслужб, сам вывел нас с мамой, в этот тупиковый справа коридор. То повернув на лево, и дойдя до края, этого здания. А это туда, откуда мы, и пришли. То вот там, а это в середине этого здания, все мы, и остановились. Это в коридоре, который, вёл от лестничного марша, и до окна, или окон, выходящих на улицу Калинина.
Где уже здесь, же рядом, к нам подошла, всё эта же медсестра. Которая, доложила шефу, что больничная кровать для меня, уже готова. Что и тут же, этот законспирированный под врача шеф, стал разговаривать с моей мамой. Запудривая, этим его сказанным, ей мозги.
Сказав, моей маме, что кормят здесь, очень хорошо. И вот здесь, а это прям рядом от мужской, в этой соседней палате, лежат молодые больные девушки. Которые, тоже будут меня опекать. Но, и с собой, водить меня на обед, завтрак, и ужин. И то, что и сами сменные медсестры, тоже будут опекать меня. Но, только, вам придётся оставить меня, здесь одного. Так, как с родителями, при такой болезни, тут не лежат.
И тут вдруг неожиданно, открылась дверь. С которой, сразу же вышла, очень молодая девушка. А это, она была, невысокого роста, и чуть плотного, но стройного в упитанности телосложения. Которая, была одета, в неяркий по цвету, но, тёплый халат. Это, для больных. Держащая двумя руками, пустую двухлитровую, или трёхлитровую банку. Которую, она прижимала к своей груди.
И тут выйдя, и увидав всех нас. Она, сразу и остановилась.
И услышав, сразу же ей замечание, от этого врача, и тайного шефа спецслужб. Который, ей сразу и сказал. Что куда, она вышла, со своей палаты, в это неразрешённое время. Так, как уже начался, больничный тихий и сонный час.
На что, она, извиняясь, сразу и ответила. Что вышла она, только на минутку. А это, только для того. Чтобы набрать, просто баночку чистой водички. Это, на про за пас. Ведь вдруг, там у них в палате, им не хватит, или закончится чай. А воды, чтобы снова закипятить новый, у них не будет. Что тогда, и испортится, их этот весь праздник. Почему, она и вышла.
Ладно, тогда иди. И чтобы больше, с вашей этой палаты, никто не выходил. Поняла.
Да, да поняла, вежливо повинуясь, ответила девушка. И пройдя пару шагов, она, всё же остановилась. И всё, из-за появившегося у неё, любопытного интереса. Став подслушивать, весь этот разговор, этих врачей с моей мамой.
Где, здесь же она, в скором посмотрев на меня, тут же стала смотреть, уже на мою маму. Но, а потом. Переведя взгляд, она, стала уже смотреть, на эту старшую медсестру.
Которая, увидев это, тоже сразу и сделала ей, строгое замечание. Сказав ей, ты что, ещё не ушла.
После чего, эта больная девушка, примерно под 16 лет, повинуясь, сразу и ушла за водой. Сказав им, напоследок, что этому врачу, и этой старшей медсестре. Они там, в этой их палате, и им, оставят по кусочку, этого их очень вкусного праздничного торта. Намекнув на то, чтобы и этот врач, с этой медсестрой, потом тоже зашли, на этот их праздник, день рождения, там одной находящейся больной.

Но, а этот шеф, с помогающей ему, этой медсестрой, тут же и продолжили разговор. Говоря, моей маме, то. Что сегодня, здесь, у одной больной девушки, просто день её рождение. И так, как она, полу сиротка, здесь уже долго лечится. Да и то, что к ней сейчас, чуть до этого, сюда пришла какая-та, её родственница. Которая, принесла ей, на это день рождение, множество сладкого угощения, и торты. То вот мы, их лечащие врачи, и разрешили им, в их женской палате, и справить всем вместе больным, это её день рождение, с чаепитьем. Которые, эти молодые девушки, туда в эту их палату, на это день рождение, пригласили ещё, и молодых больных, как подростков мужчин. Это с тут же, и рядом находящейся мужской палаты. Которое, это день рождение, все они, вместе, сейчас и начнут справлять. И именно в этот сонный час, а это с часу дня, и до пяти часов.
Это мы, вот такие добрые врачи, рискуя очень большими неприятностями, и взысканием в нашу сторону. Всё же разрешили, им больным, здесь и справить, это день рождение. При том, что там среди них, там будет находиться, этой именинницы, её совершенно летняя и старшая родственница. Да и вот, эта наша старшая медсестра, также сейчас, всё это время, будет туда к ним заходить. И контролировать, это их сладко застольное и культурное день рождение.
И если, об этом узнает, наше здесь, и самое главное больничное начальство. То мы, за такое наше доброе разрешение, можем получить по очень строгому выговору. С чего, эти наши больные, сейчас и справят, это её день рождение, и именно, только в этот больничный тихий час.
Но, и вы, можете в любое время приходить, и навешать здесь вашего сына. И то, что сейчас, они, выпишут моей маме, справку от освобождения, от работы за сегодня.
А так, эта сама их больница, связанна с военными, или с милицией. Что и болеют в этих органах, люди очень редко. Так, как все, они, натренированные, закалённые, и всегда занимаются спортом. Поэтому, здесь всегда, много свободных мест, для больных. Из-за чего, как и вас, мы, суда иногда ложем, и простых гражданских людей. Но, а теперь, давайте пройдём, в саму больничную палату.

После чего, все мы, сразу и зашли в нашу мужскую больничную палату. Которая, находилась, прям сразу рядом, и перед женской палатой. А это, с лева первой, от входного сюда лестничного марша. По которому, мы, сюда придя и поднялись. А это, на втором этаже.
Но, и сама, эта мужская палата, оттуда её входа, уходила в лево, этим всем её помещением. А впереди, там находилось, несколько окон. Выходящих, прямо на улицу Чайковского. Где я, и увидел, смотря через эти окна, что на самой улице, там была уже неясная, и без солнечная погода. Это всё небо, было покрыто тучами.
И вот так, пройдя, в самый левый край палаты, к её левой и глухой стене.  Находящейся, по ориентиру, в стороне улицы Виноградова То вот там, они, и положили меня, там на стоящей, вдоль у этой стены кровати. И показав, на рядом стоящую тумбу. Этот законспирированный шеф спецслужб, сказав моей матери, то. Что когда, она, меня разденет. То вот именно сюда, и нужно будет, положить, всю мою тёплую и верхнюю одежду. После чего, этот врач, с этой мед сестрой, сразу и вышли, с этой палаты. Оставив здесь, нас одних.
А, когда моя мама, меня раздела, положив меня, на эту кровать. И сложила, мою одежду с вещами, в эту тумбочку. То она, сказав мне, чтобы я, потерпел до завтра, и один, здесь сегодня переночевал. Что уже только завтра, она, тогда ко мне, сюда и придёт. И то, что чуть позже, эти врачи, сегодня и начнут меня лечить. То ещё поговорив, и по успокаивая меня, как расстроенного и обидчивого. А это, только за то.  Что я, не хотел без неё, оставаться здесь один. То потом, дав мене, и положив на тумбочку, ещё горсть конфет. После, она и ушла.

И оставшись один, в этой одинокой палате. То я, очень огорчённый от всего этого, здесь же, в немногом осмотрелся. Это я, теперь лежал на спине головой, в сторону восточных окон, со взглядом в глухую стену, а это на запад. В сторону, улицы Дзержинского.  Что всё это, я до понял, когда уже вырос.
То есть. Эта моя кровать, находилась, подальше от окон. Где там же, в этой обширной палате, везде по краям, там стояло ещё, приметно, только кровати четыре. Но, а в самой середине в этой комнате, было пусто.
Так теперь я, лежал, и чувствовал себя очень плохо, что и переживал. Думая то, что все, мои множественные родственники, сейчас и не знают о том. Что меня, положили в эту больницу. И это точное место, где я, нахожусь. И об этом, они узнают, только вечером, когда вернуться с работы. Что и моя мама, всё равно, сейчас тоже поехала, на её строительную работу, это и к моему отцу.
Что и ещё, я подумал, и о родственниках, находящихся и в деревне Прудки. Сейчас, село Ак койнар называется.
Шли минуты, и я, со временем начал ощущать, что эта кровать, очень большая. Но, и мягкая, с толстым матрасом, и с большим тёплым одеялом. Что и тут, много места. А, если сейчас, сюда в эту палату, придут какие-нибудь взрослые люди. То тогда, я, просто отвернусь от них, к стенке. И не буду отвечать, ни на какие, ими заданные мне, вопросы. Что и вот так, как-нибудь и переночую, эту ночь. Но, теперь я, знал о том, что чуть позже, меня ожидают, какие-то стационарные лечения. Что меня, от этого непонимания, очень настораживало, с тяжёлым предчувствием. Этой всей, моей неизвестности.
И здесь, вдруг неожиданно, за дальней и противоположной, в сторону юга, глухой стеной. То вот за ней, там очень громко, коротко прозвучала, какая-то музыка. А потом, это через несколько секунд, там опять и очень громко заиграла, непонятная мне, по языку целая песня. Слова которой, звучали так. Happy birthday to you. А, это с английского перевода, с днём рожденья тебя.
После чего, там молодые девушки и парни, стали громко кричать: Поздравляем, поздравляем, поздравляем. А потом, толи, как дуй, полностью и до конца, до конца. С конечными радостными возгласами, а это ими всеми: А ааааа, А аааа. Что после, снова наступила тишина.
А, это скорее всего, там в этой соседней и женской палате. Эта их больная именинница, на этом её, праздничном дне рождения, задувала установленные в торт свечи. В количестве их, её уже прожитых лет. То есть. Там в это время, и происходило, это праздничное день рождение, одной из девиц, про которое, недавно и говорил моей маме, этот врач, и тайный шеф спецслужб.

А, когда я, ещё немного полежал. То здесь в этой палате, я, услышал какие-то тихие звуки. И повернув, свою голову на лево. Тут я, неожиданно уже увидел, очень здорового и крепкого парня, или молодого мужчину. Который, только что, снял свою больничную одежду, и уже был, как в плавках, и в голом торсе.  Это он, переодевался в его, домашнюю одежду. Надевая пока, свои брюки и рубашку.
От чего, я настороженно, отвернул свою голову, в другую сторону, и перестал на него смотреть.
Но, тут же в эту палату, зашёл этот врач, и тайный шеф спецслужб. Являющейся, тайным хозяином, нашего города Алма-Ата. Который, сразу же и начал, разговаривать с этим молодым мужчиной. Сказав ему, то. Что он, отпускает домой, этого идущего на поправку больного, только на пару дней.  А потом, этот больной, снова вернётся сюда.
На что, этот молодой здоровяк, вежливо и с одобрением, подтвердительно ответил.
Но, а шеф, продолжил говорить, и сказал ему, то. Что ты молодой, и в общем хороший человек. И почему, ты, постоянно попадаешь, в криминально неприятные истории, и в драки. А это, ты, состояв на учёте в милиции, и уже имея, как условный срок. Снова попал в неприятность, что на тебя завели, плюс ещё одно, уголовное дело. От чего, ты можешь, получить реальный срок и сесть.
Да вот, ответил молодой здоровяк. Просто мне, всегда не везёт. Это я, проживаю, в небольшом и маленьком районе. И там, по взрослей, наших районных друзей, а это только, человек одиннадцать. И мы, со своими районными девушками, постоянно ходим на танцы, а это, уже в другой район.
Что туда, на эти же танцы, также ходит, очень много взрослых студентов, и других, в основном приезжих в наш город азиатов, и всяких разных молодых работников.
И вот, среди этого множества, азиатских студентов, там у них есть, свои некоторые нехорошие люди, и негодяи. Которые, постоянно пристают к нашим девушкам, грубят, и оскорбляют нас. То есть. Как специально, провоцируют нас, на драки. И их, всегда очень много. Но, а нас, бывает только трое, четверо, или пятеро. Так, как всем свои полным количеством друзей, мы, туда приходим очень редко. Из-за личной занятости, некоторых, этих наших друзей.
С чего, вот так, мы, в своём малом количестве друзей, очень часто, там и дерёмся. Что в последствии, когда приезжает милиция, меня от невезения, они постоянно, и задерживают. При этом, эти менты козлы, сразу же и заводят на меня, ни в чём невиноватого, уголовное дело. Где я, уже считаюсь, самым главным виновным, в этой произошедшей драки. И эти азиаты, самые настоящие виновники и зачинщики драки азиаты. Тут же при всём этом, все они, сразу становятся потерпевшими и пострадавшими. И пишут на меня, свои ложные заявления. От чего, меня и арестовывают, и только я, как крепкий спортсмен и виноват.
Конечно, я извиняюсь, что перед вами, культурным и интеллигентным врачом, назвал ментов козлами. Просто я, очень не люблю милицию.
Да и с работой у меня, так же происходят невезения. А это, как только я, устроюсь куда-нибудь на работу. То там мне, всегда попадается, какой-нибудь наглый и нечестный начальственный комсомолец, или коммунист. Который, этой своей властью, постоянно задевает меня, и тоже всякими разными оскорбительными речами. Хитря и принуждая меня, ещё и к другим не касающимся меня, дополнительным работам. С чего и в этих случаях, мне приходится по неволи, бить таких по-мужски в морды. Из-за чего, меня, потом увольняют. И мне, снова приходится искать, другую и новую работу.
Что и живу я, только с одной, и своей пожилой родственницей.

И здесь, этот хитрый шеф спецслужб, выдававший себя за врача. Сказал ему, то. Что он, уважая этого молодого здоровяка, за его мужественную и человеческую честность, и правильность. То возьмёт и поможет ему, решить эти его, проблемы с милицией. И так, как он, здесь долго лежал, и лечился. То этот врач, и скрытный шеф спецслужб, здесь напишет ему, очень хорошую характеристику. В которой, распишется он, и тот здесь по старше врач, эта их старшая медсестра. И ещё один их друг, как врач профессор.
Которую, эту для него, положительную характеристику, они, отсюда с больницы, и передадут в милицию. Где там, в милиции, эта хорошая характеристика, по закону, будет ими принята и учтена. И через других, знакомых его друзей, он попросит также, помочь ему, правильно и по закону, повлиять на этих следователей, и участковых.
Что и ещё, он, также поможет, и самому этому молодому здоровяку. А это, устроится ему, на очень хорошую и справедливую работу. Попросив об этом, его лучшего и уважаемого друга. Это какого-то, производственного, или конторского начальника. Который, в точном, его к себе возьмёт. Но, обо всём этом, они поговорят, только уже через два дня.
Но, а сейчас, перед уходом, ты разбери на части, эту свою кровать. Для того, чтобы в этой палате, было по свободней. А, то ладно, ведь тебе одному, это будет сделать неудобно. То тогда давай, я тебе в этом помогу. И мы, вместе разберём, эту железно сетчатую, твою кровать. Просто снимем с неё, её кроватные спинки.
После чего, этот шеф, и этот молодой пациент здоровяк, сразу же вместе, тут и разобрали, эту больничную кровать. А, потом они, оба и ушли.
Да и он, этот молодой здоровяк, был европейской национальности. Но, а этот хитрый шеф спецслужб, я думаю в будущим, завербует его, в свои ряды спецслужб.
Но, а я, снова оставшись один, пока так и лежал.

А потом, через недолгое время, вдруг ко мне подошёл, ещё какой-то молодой мужчина. И тоже европейской национальности. Примерно по возрасту, около 20 лет. Который, подойдя ко мне, и вытащив с моей тумбочки, всю мою верхнюю одежду. Сказал, что сейчас, меня нужно вести, на какое-то их врачебное лечение.  Поэтому, мне и нужно одеться. И он, мне в этом поможет.
После чего, когда он, меня одел. То он, снова завёл меня, опять в этот врачебный кабинет. В котором, находились, всё те же, двое врачей. Но, а сам, вышел в коридор, и там встал, сразу же, за открытой дверью.
И здесь сразу же слева, в этом кабинете, меня подозвал врач. А это, всё тот же, их скрытный шеф спецслужб, со всего моего дня рождения. Который, лично сам, и занимался, моей тайной радио имплантацией, с тем тоже шефом стариком с роддома.
Который, сразу при входе с лева за столом, так и стал, как врач, прослушивать меня. А потом, он, поставил мне, под мышку градусник, и стал измерять мою температуру. Разговаривая при этом с далека, с тем другим врачом. Который, сидел в самом дольнем конце, этой комнаты. Это справа от окон, за его врачебным столом.
А говорил этот шеф, тому врачу то. Что вот, нам и будет нужен, этот маленький мальчик. И чтобы, ни где не выбирать, и не искать других детей. То вот мы, его и возьмём. Что ты, и сделаешь ему, эту нашу радио операцию, на его голове.
Но, а второй врач, сразу начал возражать, и отказываться от этого. Говоря, этому шефу то. Что он, совсем маленький. И не надо над ним, нам этого делать.
И услышав, такой неожиданный отказ. Тогда, этот оборотень шеф, сразу же подошёл к нему. И там продолжил, уговаривать того врача, и тоже их радио хирурга со спецслужб, чтобы он, согласился провести на мне, эту их радио хирургическую операцию.
Но, всё равно, на этот уже немного строгий, и угрожающий ему, повышенный тон, уговаривающего его шефа. Этот второй врач, который, и положил меня в эту больницу. То он, всё равно отказывал, ему и не соглашался. Говоря, этому шефу, что прошли, те прошлые времена. Когда, их уже умершее начальство, ранее прям заставляло их, проводить, радио операционные опыты на детях. А сейчас, уже не те времена настали, этого жестокого диктата. Поэтому, нам, надо завязывать с этим, и радио не имплантировать детей. И что, я совсем маленький.
И здесь, когда этот шеф понял, что этот его коллега и радио хирург со спецслужб, полностью отказывается делать, и проводить на мне, и вообще на детях, их хирургические радио опыты. То тогда, этот шеф, твёрдо сказал ему. Тогда ладно, если не хочешь, и не желаешь, этого делать здесь. То тогда, я прям сейчас же, забираю его, этого мальчика, совсем в другую отсюда больницу. И там, с другими нашими хирургами, я сам сделаю ему, эту хирургическую радио операцию, на его голове. Но, только при одном условии, а это то. Что этот маленький ребёнок, как лёг здесь у тебя в больницу. То вот также, пускай, как бы и лежит, и числится.
Ты понял. Что он, лично у тебя, здесь числится, лежит, и записан в твоём больничном журнале. И то, что именно ты, его лечащий врач, и всё.
На что, этот не соглашающийся врач, ответил шефу. Что да, он, согласен, и всё понял. И так, оно и будет.
Но, только, что я скажу, этой его матери. Когда она, завтра придёт сюда к нему. К этому, своему сыну. А его, здесь и не будет.
На что, шеф ответил. Это когда, его мать, завтра сюда придёт. То ты, ей скажешь то. Что её, этот сын, сейчас находится на лечении, в соседней рядом больнице. И твоя старшая, наша эта медсестра. Я, ей скажу. Пускай тогда она, сама и приведёт, её туда. Или завтра, я, к тебе сюда в эту больницу, отправлю своего другого человека, это женщину, как медика. И она, дождавшись прихода его матери, сама и отведёт её туда.
После чего, этот черноволосый шеф, подошёл ко мне, и вывел меня в коридор. Где там стоял, этот его, молодой подчинённый. Также, являющейся, их сотрудником, этих же тайных спецслужб. Которому, ему, шеф сразу сказал. Чтобы он, теперь отвёл меня, на пока, совсем в другое место. Объяснив ему, каким именно путём, туда пройти по этой же больнице. И пока мы, будем туда идти, то шеф, им сейчас же, туда и позвонит, и предупредит их, о нашем приходе.

И тут же, этот молодой мужчина, теперь и повёл меня, куда-то в неизвестное место. Это мы, сначала спустились на первый этаж. И всё, по тому же лестничному маршу, по которому, я, с моей мамой, сюда и пришли. И далее. Не выходя на улицу с этой больницы, мы, теперь пошли, по этому первому этажу, а это в сторону улицы Калинина.  И пройдя до конца, здесь мы, потом повернули на права. Но, и пошли дальше.
Где теперь, слева от нас, там везде шли окна, выходящие на саму улицу Калинина. Что и на самой улице, также было тучно и без солнечно. Но, а местами, на этом нашем пути, там были и комнатные цветы. И недалеко пройдя, мы, по чьей-то ему подсказки, теперь повернули опять на права. Где чуть пройдя, через какую-то дверь. То там, теперь мы, поднялись уже по другому лестничному маршу, и снова на второй этаж.
Это оказалось так, что теперь, мы, с этого целого и всего общего, больничного большого здания, теперь прошли уже в совсем другое, и в отдельно стоящее, там малое здание. Которое, было отдельно пристроено к нему, а это с заднего больничного двора. И которое, это отдельное малое здание, там было присоединено к этой больнице, двумя крайними лестничными маршами.
Что и зашли мы, туда, с восточного края входа.
И теперь, вот с этого правого угла и края этого, примерно, как двух подъездного здания. Ориентир, если смотреть туда, прям с улицы Калинина. Мы, сразу же прошли, до его левого и западного пред конца, этого здания. И там, повернув на лево, теперь мы, и оказались в небольшом коридоре. Который, находился, в самом боку, этой западной стороны здания.
Где уже там, он, теперь и стал искать, этот ему нужный кабинет. Один из которых, это слева, он, дёрнул дверь за ручку. Но она, оказалась закрыта. После чего, он, подумав осмотрелся. И из-за того, что там, нигде никого не было, чтобы спросить. То он, теперь, повёл меня, далее. И мы, здесь же спустились на первый этаж, уже по-другому, и уже этому крайнему, и бетонному лестничному маршу.
И вот там, на этом первом этаже, он, и остановился, а это перед левой и закрытой дверью. Через которую, был внутренний вход, снова в это большое и протяжённое, главное больничное здание. И подумав немного, он, вдруг мне, сказал. Сможешь, постоять здесь пару минут, а я, прям тут рядом, быстро уйду за эту дверь. Это туда, и сюда. А, когда, там найду того, нужного для моего лечения врача. То сразу, обратно и вернусь.  Ведь ты, мужик, же не заплачешь, и не убежишь, ни уйдёшь никуда.
На что, я молча кивнул. Но, а он, сразу и ушёл, оставив теперь меня, здесь одного.
И пока я, там стоял один, то по случаю, как судьбы, оказалось так. Что теперь я, стоял и смотрел, через те застеклённые по-деревенски окна на улицу. Про которые, я, и показывал своей маме, когда мы, с ней вдвоём, в самом начале только зашли, через железные ворота, во двор, этой больницы. То есть. Именно про эти, как верандовые окна. Что и на улице, погода была, также без солнечная.
Что и здесь же, я, почувствовал, очень сильный и вкусный запах, где-то рядом готовящей пиши. Это скорее всего, здесь же на первом этаже, в этой малой больничной пристройке, тут находилась и их поварская столовая.
А потом, здесь же неожиданно с верхнего этажа, кто-то стал спускаться, ко мне вниз. И здесь же, я, увидел маленького и старше меня, это лет пяти, очень весёлого пацанёнка. Который, запрыгнув его животом, налёг на деревянные лестничные перила. И тут же, играя, он съехал в низ. За которым, тут же шла, молодая женщина, говорящая ему, чтобы он, непослушный, вот так рисково не баловался.
И они, спустившись в низ, и пройдя мимо меня, также и сразу же, зашли в это главное больничное здание.
С чего, я, с интересом от этого, потом, поднялся чуть выше, и посмотрел на эти перила. По которым, и съехал, этот пацанёнок. Но, из-за того, что я, был младше него, то, понял то. Что вот также, как и он, сам повторить не смогу. Потому что, было высоко, да и опасно.

А, ещё чуть позже, здесь уже вернулся, этот молодой мужчина. Который, сразу же, снова поднял меня, на этот же второй этаж, и подвёл, к той же двери. Которая, там до этого, была запертой. И в этот момент, к нам сразу и подошла, какая-та женщина. Тоже являющаяся, сотрудницей, всё этих же, секретных спецслужб. Которой, было приблизительно 30 лет. И которая, своим ключом, сразу и открыла, эту, как кабинетную дверь. Куда, туда, теперь мы, все и зашли.
И пройдя в эту узковатую, но длинную комнату, в которой, совсем не было окон на улицу. Где везде горел, не сильно яркий свет. То уже там, она, и посадила меня, возле небольшого письменного стола. За который, сама и села. Но, а этот молодой мужчина, тоже пока, тут же и рядом стоял.
А, далее. В этой, как подсобно кладовой, больничной комнате, тут звучало радио. И теперь, мы, все вместе, стали кого-то ждать.
Это мы, уже сидели лицом, ко входу сюда. И я, сидел, сразу же справа, от неё. Где левей меня, и стоял, этот её письменный стол, придвинутый его боком, к левой же стене.
Да, и она, сама. Теперь, стала что-то писать, в её каком-то рабочем журнале. А когда, я, стал рассматривать, этот её письменный стол. То здесь же, я увидел, что на нём, ещё и стояла настольная лампа. Которая, оказалась, именно той большой световой лампой. Которая, мне, очень нравилась. И которую, именно такую же, я, до этого, хотел иметь у нас дома.
То есть. У нас дома, была, почти такая же в формах, тоже настольная и световая лампа. Которая, была меньше этой. Но, а их, эта лампа, была намного больше нашей. И ярче, горела. Что вот такую же, как у них, мая мама говорила, что тоже потом купит. Это о такой большой лампе, как эта их, я, уже тогда знал.
А потом, к ним сюда пришёл, этот же, их шеф спецслужб. Который, сказал, что нужно будет, ещё немного подождать. И меня, бы им, нужно будет, чем-нибудь накормить. И чуть отойдя, с этим своим младшим подчинённым. Здесь же, этот шеф, ему и сказал. Что сейчас, а это минут через десять, сюда подойдёт, ещё один их сотрудник. Вместе с которым, потом они, вдвоём. И отведут меня, совсем в другое место, и совсем в другую больницу. Поэтому, нужно будет, ещё чуть и подождать. После чего, они и вышли в коридор, не закрыв за собой, эту входную дверь.
И здесь, эта их женщина, достала откуда-то два небольших яблока. Которые, тут же и дала мне. Сказав, садись суда, за этот её стол. И здесь, ешь. Что и остатки от этих яблок, потом можешь положить сюда, это на какой-то бумажный листок. Которые, она, потом уберёт. Но, а сама, она, далее встала и отошла.
Которые, эти два её яблока, мне сразу и пришлось теперь съесть. Что одно из них, оказалось червивым. И я, подумал, то. Что я, не увидев, этого наперёд, теперь съел, там яблочного червяка. Что от этих, как фашистских их яблок, мне, здесь же и стало, не по себе.

Но, а потом, я увидел, что по коридору, за открытыми дверями, там кто-то прошёл. А, это туда и сюда, там прошёл, ещё какой-то другой молодой мужчина. Что оказалось, это был тот, которого, они и ждали.
То есть. Это был всё тот же, их секретный сотрудник. А это, всё тот же, молодой Константин. Который, помогал им же, радио имплантировать меня, в январе прошлого 1972 года. О чём, вы до этого, и читали.
И там стоя в коридоре, он, и получил приказное задание, от этого шефа. После чего, спустился в низ и ушёл.
А потом, когда они, вывели меня в коридор. То этот же шеф, сказал тому, кто меня, сюда и привёл. Что сейчас, этот Константин, всю эту отсюда, несколько квартальную дорогу. Пока он, один, будет меня, туда вести. Это в ту, другую больницу. То этот их Константин, будет всегда при этом, нас и подстраховывать. И заранее, с далека, предупреждать.
Это если, например, всегда спереди идущий Константин, увидит на этом нашем пути, какой-нибудь милицейский патруль. То он, сразу же этого, ведущего меня, сразу и предупредит с далека. Подав ему, условный знак, об нежелательной встречи.
Хотя, здесь в центре города, в данное время, патрули не ходят. Но, бывает, тут иногда проезжает, только дежурный патруль, это только на милицейском мотоцикле.
И если Константин, на этом впереди пути, увидит какой-нибудь милицейский патруль. И предупредит тебя, с далека об этом. То тогда, ты, просто с этим ребёнком мальчиком, свернёшь во внутрь, какого-нибудь двора. Это просто нужно потому, чтобы тебе, не засветиться перед нашей городской милицией. Потому, что тогда, ты, будешь уже раскрытым сотрудником. Чего, тебе и нам, и ненужно.
Да, я, сейчас бы мог, сам подвести его туда, это на своей личной машине. Но, понимаешь, почему я, не могу этого сделать. А это потому, что здесь рядом, и во всех этих, разных больницах. Меня тут везде, уже все знают, и только, как врача. И они, все эти с разных больниц, эти множественные и знающие меня, обычные врачи. Все, знают то. Что я, вот на этой, своей личной машине, никогда и никого не подвожу. И не представляю, никаких услуг, чего, или кого бы либо, даже дружеского подвоза. И даже, ни каких больных, и никого.
Поэтому, если сейчас, кто-нибудь из любых врачей, случайно и со стороны увидит. Что я, подвёз к той больнице, этого ребёнка, и на своём личном автомобиле. То тогда, обо мне, везде по этим больницам, пойдут недобрые слухи. А это, что я, подвёз к больнице, какого-то ребёнка. И те, кому я, ранее отказывал, чтоб кого просто подвезти, то тогда они, не поймут меня, или просто обидятся. Вот поэтому, вам самим, сейчас и нужно будет, отвести его туда, и пешим своим ходом. Что и из-за этой, нашей особой секретности, других наших и множественных людей, нельзя задействовать. То есть. Никто об этом ребёнке, ни должен знать. Кроме нас, в малом посвящённых людей.
Да и он, этот маленький мальчик, тебе, как в сыновья годится, по твоему молодому возрасту. А это, если бы ты, женился бы сразу, и после своего десятого класса. То тогда, у тебя бы, мог уже быть рождённый, такой же ребёнок, и с таким же возрастом, как у него.
Ладно, всё идите, и вас, там уже ждут. И я, сам, также там, тоже буду.

И далее. Всё этот же молодой сотрудник спецслужб, здесь же и повёл меня, уже в какую-то другую больницу. Это мы, теперь спустились, всё потому же лестничному маршу, на первый этаж. И вышли на улицу, через этот стеклянно, как верандовый, боковой вход. А, это в сам задний двор, этой всей больницы. И повернув на право, и опять на право. Далее, мы, прошли к улице Чайковского. Где слева её, был тупик.
И там, не переходя её, повернув ещё на права, и пройдя. Теперь мы, так и дошли до другой и пересекающей Чайковского, а это улицы Калинина. Где здесь же, тогда стоял светофор. У которого, для того чтобы, перейти улицу Калинина, он, меня и остановил. Да ещё и намерено, под горевший, ещё зелёный свет. Что здесь же, я, увидел на той стороне этой улицы, там стоявшего чуть правей, этого Константина. Который, идя впереди нас, его подстраховывал.
После чего, этот Константин, пошёл дальше на права. Но, а мы, стояли уже и ждали, на красном свете, этого светофора. Находящегося, на той стороне, этой улицы Калинина.
И тут же, перед этим и после, я, посмотрев на лево, здесь же увидел и прям рядом, ещё один рядом находящий светофор. На который, я, в большем и засмотрелся. С чего, от увиденных мной, тогда, этих красивейших и огоньково горящих светофорных цветов, особенно от красного и зелёного, я, очень поразился и впечатлялся, и на всю свою жизнь. Что и сама погода, была очень облачная.
А потом, так прямо перейдя, саму улицу Калинина, он, повернув направо, теперь и повёл меня, а это, за идущим впереди нас Константином. Что и далее, мы, перешли и улицу Дзержинского. А, потом, и улицу Сейфулина. Где тут же, он, меня и остановил.
Но, пока мы, шли до седого. То на этой дороге, нам встретилась, синяя телефонная будка. Который, именно этот синий цвет, также меня очень впечатлил. Да и в большем, я, маленький, смотрел только под ноги.
И вот, на улицах Калинина и Сейфулина, там на углу, был магазин. В который, он, тут же захотел зайти. Сказав, и предложив мне, угостить меня соком, или лимонадом, с пирожками. Или с какой, другой сладостью. Произнеся, ещё сам себе в слух. Что время уже, ближе к концу, его рабочего дня. И так, как ему, там придётся одному ждать, а это часа четыре. То поэтому, ему сейчас и можно будет, купить пару бутылок пива. Которые, он, уже может, там и выпить.
А, это потом, как я, понял. Что когда, эти их радио хирурги, ещё чуть позже, будут делать мне, эту их тайную и хирургическую радио операцию. То на самой, этой долгой там операции, он, присутствовать не будет. Но, а будет, там только ждать. Что и в это время, может и выпить пива.
Но, а когда он, увидел впереди и вдалеке, несколько просто идущих молодых мужчин. Это, по улице Калинина. То он, сразу же передумал, и не решился заходить в этот магазин. А, повернув направо, и перейдя в низ улицу Калинина. Далее. Теперь он, повёл меня, в низ по улице Сейфулина, с левой её стороны.
Это, как потом, я понял. Он, тогда боялся случайно повстречать, каких-нибудь своих знакомых. При этом, находясь со мной, а это с чужим и маленьким ребёнком. И потому, что он, являлся тайным работником спецслужб, завербованным и внедрённым, в городскую криминальную братву. То из-за своего, этого случайного не выявления, он, и поспешил побыстрее привести меня, в их, это нужное место.

А потом, когда мы, дошли до улицы Кирова, и не переходя её, повернули налево. Это сразу, за частным, и как музейным домиком. То немного пройдя вперёд, он, повернув налево, теперь поднял меня, по крутым уличным и бетонным ступенькам. При этом сказав мне, что холодно, и нам нужно будет, минут пять, согреться в этом помещении. И смогу ли я, туда, самостоятельно подняться по ним. Или меня, ему поднять на руках.
На что, я, совсем не согласился, и с неохотой, терпя, этого неизвестного и чужого мужчину. То я, взял и поднялся самостоятельно, по этим ступенькам. Отчего, и очень устал. А это, до в невмоготу.
После чего, он, и завёл меня, в там же находящийся, на улице Кирова, в какой-то хозяйственный магазин. Где, пройдя по нему в перёд, он, развернувшись, сразу же посмотрел, через окно на улицу. Это за саму, эту улицу Кирова, чуть ниже и левей. И увидев, там стоящего у какой-то двери, этого его помощника Константина. Который, подал ему, их условный знак. А, это чтобы мы, туда входили. То он, сразу же и не дав мне, осмотреться. Тут же и вывел меня, обратно, с этого промтоварного, или хозяйственного магазина.
И спустившись обратно в низ, по этим большим и уличным, трудным бетонным ступенькам. То теперь, а это в сторону и чуть левее, он, и стал переводить меня, уже через улицу Калинина. Что и в этот же момент, по этой, как твёрдо заснеженной и тихой улице, это справа на лево. Здесь и стали проезжать, пару легковых машин. С чего, нам теперь и нужно было, стоя переждать, их проезда.
И здесь, в этот хмура погодный и темно потускневший, и холодноватый, на улице момент. Я, увидел то. Что одна из этих, проезжающих машин, была, как красиво необычно дутая. Что скорее всего, эта была темна серая волга, газ 21. Которая, меня, очень впечатлила. Что и на этой, или на другой легковой машине, там, как впереди на капоте с верху, было ещё, несколько неярко заметных, это чёрных кубиков. Что оттенка, как необычно редкого такси.
После чего, когда мы, перешли улицу Кирова. И пройдя, чуть левее. То потом, там он, и завёл меня, справа, в находящуюся входную большую дверь. Которая, была лака деревянной, и в светлом заметном окрасе.
Это он, завёл меня, уже в какую-то другую больницу. Всю, которую, в начале 1980 годах, потом полностью снесут. И там тогда же, построят уже новый медицинский институт.

И, как только мы, туда зашли. То здесь же, нас и встретил, этот Константин. Который, тут же, и повёл нас дальше. С помогающей, ему потом, молодой женщиной.
И вот так, пройдя по нескольким коридорам, в глубину, этого больничного комплекса. И всё, по этому же, первому этажу. Так они, теперь, завели меня, в какой-то врача начальственный, и именно во врачебный кабинет. Что и время, было уже примерно, около пол пятого вечера.
Где здесь же, в этом кабинете, сразу с лева от входа, стоял в поперёк от стенки, врачебный стол. За которым сидел, их, всё тот же, шеф секретных спецслужб. Который, к этому времени, приехал сюда, на своей личной и легковой машине.  И который, тогда мне, казался настоящим врачом.
Но, и там же, находился, и ещё один врач, а это около сорокалетний мужчина, с темноватым оттенком волос. Являющийся хирургом, и работающим хозяином, этого его, врачебного кабинета. Которая, эта немалая врачебная комната. От его входа сюда, была протяжённо в лево, в саму длину, и там к окну. Где по левой, его стороне, там далее, за врачебным письменным столом, находился, ещё и стеклянный шкаф. В котором, лежали, медицинские принадлежности. За которым, этим стеклянным шкафом, там же слева у стены, стояла в конце, ещё и медицинская кровать кушетка. 
Но, а по всей правой стороне, этой кабинетной комнаты. Там стояла, придвинутая ко всей правой стене, красивая мебельная стенка. То есть. Это там находился, как квартирный и домашний, дорогой мебельный гарнитур, или сервантная шкаф стенка. Имея, темновато коричневый окрас. Где там же в этой мебельной стенке, были встроены, ещё и какие-то старинные часы, с протяжённым и музыкально мелодичным боем, через каждый час.   
Что говорило о том, что этот врач хирург, имея такой шикарный кабинетный обуют, был немаленьким, ещё и властно трусливым начальничком. Который, всё это первое время, и потом, говорил этому своему шефу, только одно. А это, зачем ты, его этого маленького ребёнка, сюда ко мне, в кабинет привёл. Зачем ко мне, и именно сюда, а не в другое место.
А, если сюда ко мне, кто-нибудь зайдёт, и увидит его, маленького ребёнка, здесь у меня. Что я, им скажу. Кто, это.
Да и ещё, и то. Что здесь рядом, в близлежащем районе, находится, очень много милицейских организаций. И то, что сегодня в нашем городе Алма-Ата, произошло смертельное и бытовое чрезвычайное происшествие. И совсем недавно, этому одному с тяжелейшим ранением, травм. Мы, здесь сделали, очень сложную хирургическую операцию. Который, этот больной, так и без сознания, и в коме, лежит сейчас здесь в больничной палате. А, один надоедливый милицейский следователь, это капитан дознаватель, всё ходит здесь, по всей больнице. Ожидая того, когда этот, тяжело раненый больной, придёт в сознание. Чтобы его, сразу и допросить. И как, этот милицейский капитан, мне надоел, что я, терпеть его, уже не могу. Всё ходит, тут и там, и постоянно только меня и спрашивает, о состоянии, этого тяжело раненого.
На что, этот тайный шеф спецслужб, ему и отвечал. Не ссы. И не бойся, никто к тебе, сюда не зайдёт. Так, как мы, будем всегда запирать, эту входную сюда дверь, на ключ. И там в коридоре у дверей, будет постоянно находится, мой дежурный человек. А, то и двое.  Который, будет говорить, каждому встречному, кто придёт к тебе сюда, что тебя здесь нету. И он, сам, как бы тебя и ожидает. И всё. И на счёт операционной, я сейчас чуть позже, сам договорюсь, с твоим высокопоставленным, этим больничным начальством. Что потом, мы этого ребёнка, сразу же и радио прооперируем. Закрывшись, в операционной.

Что и с этого, я, потом понял, эта была, больница для взрослых.

Но, и тот молодой мужчина, он, который, меня сюда и привёл. Тоже стоял, здесь же рядом. Но, а их Константин, стоял и дежурил в коридоре, уже за запертыми дверями.
И здесь же, этот врач и тайный шеф секретных спецслужб, тут же и взял у меня, с моего пальца кровь. Дав мне, кусочек ваты, чтобы я, держал её в ладони, и прижимал туда, этот палец с раной.
После чего, этот хирург и хозяин, этого врачебного кабинета, отсюда и ушёл.
А потом, этот шеф врач, подвёл меня к окну. Которое, на три, его четверти снизу в верх, было занавешено белой, и как ближней к окну шторкой. Что через эту, верхнюю и четвертную открытую часть окна, там было видно, только небо. Что и на улице, было всё тучно, и чуть вечерело.
И вот там же, он, уже и собирался положить меня, без моей, уже до этого снятой, верхней одежды. Это на стоящую с лева возле окна, на медицинскую кровать кушетку.
При этом, сказав мне. Что уже и прям сейчас, сюда придут какие-то врачи. Которые, и будут мне, делать их какое-то лечение. И я, теперь, должен был, сюда лечь.
С чего я, тут же, как адреналин но, растерялся. Из-за непонимания, про это какое-то лечение. Да находясь, ещё и в обуви.
Но, здесь же, этот хитрый шеф врач, тут же поставил стул, это чуть назад, к врачебному столу. Уже сказал мне, о другом. А, это чтобы я, пока сел сюда, на этот стул со спинкой, и кого-то подождал.
Что теперь я, так и сделал. И с помощью его, этого молодого мужчины. Я далее, и сел, на этот стул. Оказавшийся, сидячим своей спиной к окну. С чего у меня внутри, и в моих мыслях, заволновалось. И в моей голове, возникли предвидения. О том. Что сейчас сюда в эту комнату, как зайдут, или входят, какие-то неизвестные мне, врачи в белых халатах. Для того, чтобы как-то меня, лечить. И что они, будут со мной делать. Отчего у меня, ещё и возник испуг.
Но, а сам, этот шеф, тут же, и тоже сел на стул. Поставив его, в полтора метрах, и напротив меня. Что, а этот его, молодой подчинённый, теперь стоял за моей спиной, у окна.
И здесь, чуть до этого, или в это же, время. Это на самой улице, происходит небольшое и погодное явление. Что там, в этом далёком и вечерне хмуром тучном небе. Там в очень малом небесном кусочке, происходит малое, и недолгое, резкое просветление и прояснения света.  Отчего, увидев это. Они, и пере говорились между собой, о завтрашней погоде. Но, и будет ли, ночью снег, или нет. Что я, сам, также и видел это.

А, далее. Когда я, сидел на стуле, и смотрел на впереди сидящего напротив меня, этого их шефа, врача. То этот шеф, здесь и подал, какой-то условный знак, этому своему молодому подчинённому. Который, потом, вдруг неожиданно подойдя ко мне, сзади и со спины. Там и начал поправлять, на мне, и мою же одежду. Это сзади, на моей шеи и плечах.
И после того, как он, отошёл от меня, туда же назад к окну. То вдруг в этот момент, я, тут же сидя на стуле, сразу же начал ощущать, какой-то очень сильно пахучий запах. От чего, а это из-за этого, неизвестного мне, запаха. Я здесь же, и начал вспоминать, на что, этот запах похож. Где здесь же, я, вспомнил то. Что мы, а это мои родители, в недалёком прошлом, дома красили наши деревянные полы.  Которая, эта долго высыхающая краска, тогда очень сильно пахла.
А потом, я, вспоминал о машинном топливе, и о двух, этих с запахом, их видах. Так, как среди моих родственников, было очень много водителей, и грузовых машин, и тракторов.
Что и здесь же, я вспомнил, и одеколоне, и о духах. Что всё это, моё вспоминающее, как-то было непохожим, на этот, неожиданно появившийся, здесь запах.
Что при всём этом, моём вспоминании. При всём этом, и недолгом временем. Этот их шеф секретных спецслужб, так и сидящий поодаль, и напротив меня. То он, всё это время, молча и хмуро, постоянно смотрел на меня. Но, а я, тут же и начал, постепенно терять своё сознание. Что и потерял его, и отключился, оставшись, как с открытыми глазами. Но, и ещё, меня при этом, и полностью всего парализовало. И я, уже не мог, самостоятельно шевелить, не своими руками, не ногами, не телом, ни головой. Но, мой слух, и моё зрительное восприятие, всё же в немногом работали. Так, как я, ещё видел шевеление, этого их шефа. Который, сначала сказал тому, что ещё немного, нужно подождать. И не бойся, этот снотворный газ, до тебя, и до меня, недостанет. Что и рядом же, он развеется.

Это получилось так, что перед этой моей, их тайной и хирургической радио операцией. Они, теперь, вот с такой хитростью, и усыпили меня, их каким-то тайно секретным, снотворно парализующим газом. Который, этот молодой сотрудник со спецслужб, подойдя ко мне, сзади, незаметно и распылил его, на мою голову.

А потом, это примерно, ещё через минуту, или две. Этот черноволосый и невысокого роста, их за сорокалетний шеф, уже сказал ему. Что всё, этот наш снотворный препарат, на него подействовал. И ты, можешь уже подойти, к нему. И поправить его, на этом стуле, чтобы он, не упал.
Но, при всём этом, со мной здесь же происходящем. Я почему-то, полностью парализованный, и забывший, кто я такой. Что и непонимающий, что такое жизнь. То есть, уже, как и потерявший своё сознание. То всё равно, при всей этой, своей полной немого те. Я постоянно продолжал, их очень отчётливо, и очень хорошо слышать. А, вот при тихой и наступающей тишине, я, просто на это время, как в горячо больной дремоте, тут же забывался. Но, и мой мозг, всё это происходящее, почему-то полностью запоминал. Что я, уже под 55 летний, всё ровно, это всё помню.
И моя, внутренняя чувствительность, также в немногом, во мне реагировала.

Но, а потом, в это, в ещё вечернее и светлое время. Они, сразу и пересадили меня, в какое-то большое, как в кожаное и большое кресло. Что я, уже там, как полу лежал. Что от этого, нахождения в нём, мне стало тепло. Но, а этот молодой и подчинённый этого шефа, пока куда-то ушёл. Что и этот, их шеф, тоже постоянно куда-то уходил, и снова приходил.
А когда, этот шеф, и этот хирург врач, тот хозяин этого врачебного кабинета, снова стояли, недалеко от меня. То он, с ноющим, перепуганным и твёрдо боязливым голосом. Стал опять, говорить шефу. Что зачем, ты, его именно суда, и ко мне, в этот кабинет привёл. И, как ты, собираешься сейчас, здесь в больнице, делать ему, эту тайную радио операцию. Так, как здесь в больнице, ещё рабочий день не закончился. И тут ещё, всё больничное начальство, не ушло домой. И даже, их какой-то знаменитый, этот хирург профессор, тоже ещё здесь. Все, они, которые, могут заметить, всё это, их тайное.
Но, этот шеф спецслужб, успокаивая его, сказал ему. Что обо всём этом, он, уже договорился, а это, кое с кем, из его самого главного здесь начальства. И уже сейчас, прям в скором времени, она, эта здесь работающая, их засекреченная мед работница, сама и отвезёт этого ребёнка, на больничной каталке, в эту их, в больничную операционную. Да и ещё, сюда прям сейчас, это для прикрытия всего этого. Сюда подойдут, ещё двое их, молодых сотрудников спецслужб. И всё, уже здесь находится, под их контролем.
После чего, этот врач ушёл. А сюда в кабинет, тут же и зашли, ещё двое прибывших, молодых сотрудников спецслужб. Которым, этот их шеф, также дал им, приказное задание. И то, что пока, они, должны будут оставаться здесь, и со мной. Показав, при всём этом, им условный и тайный знак, это множественного стука по дверям. То есть. Если кто-нибудь, именно вот так, постучится в входную, и в запертую сюда дверь. То только тогда, они, и должны будут, открывать дверь. Впуская сюда, только своих, и больше никого.
После чего, этот их шеф, снова ушёл.

Но, и ещё перед этим, этот врач хирург, и хозяин этого кабинета. По настоянию, этого шефа. Тут же, ещё меня, сидячего на стуле. Он, измерял ленточным метром, всю мою голову. Это для того, что, когда они, все вместе, будут делать мне, эту их тайную и хирургическую операцию. То этому хирургу, там потом было легче, это резать мой череп. И так, далее. И чтобы он, пока наперёд и за ранее, в расчётном прикидывал и думал, об этих, моих показателях.
С чего, я, всё это слышал. И сам ощущал, на своей голове, эти его множественные измерения.

Но, а потом, эти оставшиеся со мной, двое молодых сотрудников спецслужб. Находясь и стояв, в пару метров от меня. Тут же и стали, оживлённо беседовать между собой, а это, о своих личных делах. Олин из которых, по его голосу, был молодой, как по имени Рома. Который, в недалёком его будущем, станет в этих спецслужбах, как личным адъютантом, этого их, самого главного шефа спецслужб. Это всё тот, который, прошлой зимой 1972 года, при мне, показывал водителю спецслужб, затемнённые, как стёкла, чтобы через них, смотреть на природные затмения. О чём, вы до этого и читали.
И вот, один из них, тут же стал рассказывать другому. Что вчерашнюю, их пивную, застольную, и дружескую вечеринку, с множественными их друзьями, это из городской криминальной братвы, он, пропустил. И не пришёл, в этот пивной кабачок, где они, там все, каждый вечер и собирались. Так, как он, был очень занят, по этой их секретной работе, в спецслужбах.
На что, тот второй, ответил то. Что он, вчера, там был, с этими множественными, с их друзьями. И тут же и рассказал ему, обо всех этих, той гулянки событиях, там вчерашнего вечернего дня. 
Что и сегодня вечером, они, туда к их друзьям, может и успеют прийти, в этот их пивной кабак. Хоть и чуть может, и опоздают. Который, этот их приход туда, будет зависеть, от времени, этой моей радио хирургической операции. Это если закончится, эта моя операция побыстрей. Тогда они, может и успеют, туда попасть, на это их пивное веселье, к этим своим друзьям.
Что и временами, посматривая на меня. Один из них, сказал. А он, этот ребёнок, случайно не упадёт, с этого его кресла. На что, второй ответил. Что нет, не упадёт, так, как он парализован, и не может шевелится самостоятельно.

А потом, вроде, как этот Рома. Это один, из них. Вытащил со своего кармана, какой-то флакон от одеколона. И хвастаясь, перед вторым. Он тут же, стал показывать и объяснять тому, его особенный, и лично хитрый, там секрет. Сказав ему, что вот в этом купленном им, очень дешёвом одеколоне. Он, сделал, там в этом флаконе, как ещё дну, внутреннею ёмкость. В одной их которых, там находится, часть этого настоящего одеколона. А вот в другую, и в там тайную ёмкость. Он, туда уже заполнил, этот их секретный усыпляющий и парализующий людей, химички снотворный препарат. Который, усыпляет и парализует любого человека, на несколько часов. После применения, которого, то потом, такие усыплённые люди, со всем не помнят того, что с ними было.
Это здесь же, в этом, как в затемнённом плафоне. Он, установил, какой-то незаметный, тайный механизм переключатель. Что, переключив который, тогда оттуда выходит не одеколон, а этот усыпляющий газ. Которым, они, фугуют некоторых людей, для своей самообороны.
И если, например, как он, продолжал говорить. Если его, просто выпившего пива, или вина, случайно задержит пьяного милиция. И отвезёт в какой-нибудь отрезвляющий приёмник. То при временном изъятии, там этого, его одеколона. То никакой милиционер, никогда не обнаружит в нём, этот его секрет.
  И даже, если какой-нибудь нечестный милиционер, или вор, украдёт и присвоит себе, этот его дешёвый одеколон. То при его, использовании, только этого настоящего одеколона, они, его просто выкинут и всё. Так и не догадавшись, что здесь же, находится, ещё и снотворно секретный газ.
Да и сама суть, этого секрета. Что вот именно таким и самым дешёвым одеколоном, в нашем союзе, почти никто и не пользуется. Так, как перспективные люди, его призирают, и им, это в подло, пользоваться такой дешёвкой.

Но, и ношу я, этот секретный и снотворный газ, ещё и для того. Что, например, в нашем ресторанном заведении, там постоянно и всегда заняты, все находящиеся банкетные столы. С чего, всем нужно за ранее, их и заказывать. И вот. Если я, там буду сидеть, со своими молодыми друзьями. Это, как всегда. И к нам подойдут, например, какие-нибудь дерзкие и здоровые парни. А это, например, с милицейского ОМОНа, или какие-нибудь профессиональные спортсмены борцы, или ещё кто. Что которые, и начнут беспредельно, и грубо, нас выгонять, с нашего столика. Да ещё, и при этом, нас и оскорблять.
То я, зная, что мне, выдавать себя нельзя. Это то, что я, с наших секретных спецслужб. Поэтому, я, в таком случаи, грубого на нас наезда, со стороны. Просто не привлекая внимания со стороны, сначала отвечу таким, или такому любому нахалу. Что да, мы молодые, и всегда уступаем места, таким сильным и здоровым людям. Так, как сильный, как бы всегда и прав. С чего, мы, вам, или тебе с дамой, и уступаем наш этот столик.
Но, а потом, когда пройдёт часик, и этот, как не инцидент, уже забудется. То я, сначала заплатив, там закажу у ресторанных музыкантов, какую-нибудь музыку. Да ещё, и с выключенным, там в зале светом. Это не пожалев, своих рублей восемь.
Но, а потом, я сзади и со спины, незаметно подойду, к такому любому негодяю. Который, нас до этого, хамски прогнал, с нашего же столика. И тут же, и распылю на него, мой вот этот, очень сильнодействующий, снотворно парализующий газ.
После чего, тут же незаметно, и в темноте. Я и выведу такого гада, как бы пьяного, с этого ресторанного зала.
И заведя такого, в какое-нибудь мало проходимое место, или в какой-нибудь пустой коридор. Это чтобы, там не было никаких случайных свидетелей. Где уже там, я вот такого усыплённого, и отключенного, не соображающего негодяя. Я и буду очень сильно бить, а это до полусмерти. И пусть даже, это будет, хоть какой здоровый борец чемпион. Или, хоть кто. Что и жалеть, я таких не буду.
Это я, буду забивать своими ногами, вот такого негодяя, пока не устану. Что и при этом, я, буду и прыгать на его голову, и тело. И забивать его лежачего, до тех пор. Пока такой любой, будет весь не переломанный по рукам, по рёбрам, и по его, изуродованной голове. Это чтобы такой негодяй, просто стал в последствии, парализованный по спинному мозгу, или невменяемым овощем, потерявшим проценты головного мозга, и свою даже память.
И грабить такого, я даже не буду. Хоть при нём, будет находится много денег, или даже золотые часы. А, я просто возьму, и раскидаю возле него, такого без сознания, все его наличные деньги. После чего, и уйду.
А когда, его такого изуродованного и избитого, обнаружит какой-нибудь случайный свидетель. Что и вызовет скорую помощь, и милицию. То вот, например, если кто-нибудь из них, подберёт и украдёт, эту разбросанную возле него денежную купюру, или присвоит себе, все валяющие на полу деньги. То это и будет, тоже хорошо. При дальнейшем, милицейском расследовании.
Что и всё это, будет считаться так. Что здесь в этом месте, произошла какая ссора. Или какие-нибудь грабители, просто напали на того. Но, из-за такой завязавшейся, очень жестокой драки. Они, грабители, по-быстрому убегая по горячему, и не успели собрать эти деньги.

Но, и перед этим, их моём только усыплении. Это когда, этот их шеф спецслужб, только посадил меня, на стул. А сам, сел поодаль, и напротив.
То здесь, этот главный шеф Алма-Аты, сказал этому младшему подчинённому. Что его, этого шефа спецслужб, самый лучший друг. Является самым тайным шефом, КГБ, ГРУ, СССР и всей военной разведки, работающей во всей Европе. И в других капиталистических странах. То есть. Отвечающим, за всю западную сторону, от территории СССР, вплоть до самой Америки. Который, является, очень грамотным человеком, профессором, вундеркиндом, и гением, по разведки всего СССР. И он, являющейся, единственным и самым главным мозгом, всей нашей этой разведки. Там один, и командует ей. Это он, лично полностью знает и посвящён, во все военные разведывательные тайны, нашего всего Советского Союза.
Это только по его, тайно личному одобрению и согласию, в нашей всей разведки, происходят, все наши особенные разведывательные планы, задания, и действия.   
И если, например, у какого-нибудь одного полковника, из наших многих начальников, это с разных отелов военной разведки. Это именно в его, в отдельно взятом отделе, происходит какая-нибудь сложность, в выполнении особого отдельного задания. А это, в любой зарубежной стране. То, и в таких экстренных случаях, он, им всегда и помогает. Соединяя в таких случаях, одних наших зарубежных агентов и разведчиков, с другими. А, это своих же, что незнающих друг друга. Или он, уже через совсем других, его подчинённых. А это через других, особо засекреченных разведчиков, сам забирает добытую секретную информацию. И с любой зарубежной страны, доставляет, всё это в СССР.
В общем, весь добытый в войну архив, всех немецких, фашистских, европейских агентов, с нашими предателями родины. И вообще, всех наших, и не наших разведчиков, завербованных агентов, шпионов. Везде, и даже в криминальных мировых кругах. И весь, имеющий архивный компромат, всех разведданных в СССР, находится под его, личным и полным контролем.
Что и сам он, особо засекреченный, вот такой большой начальник, всей разведки СССР, и мой друг. Сейчас, и в последнее время, работает в нашем посольском консульстве, и, как бы там, небольшим начальником. А это, как третьим замом, в одной их европейской стран, в ближнем от нас, зарубежье. Откуда, оттуда, он, в тайне от всех, там и командует. Что об этом, его таком самом нашем секретном, там даже и никто, и не догадывается, что не Англичане, и не Американцы. И вообще, никто.
Так, как находясь, перед самым носом, и вблизи капиталистического врага, ему оттуда, легче управлять, всей нашей той разведкой. Ведь вся наша особо секретная, добытая агентурная информация, в первую очередь, приходит не в Москву, не в СССР, а именно туда к нему. В эту, в не нашу, а в другую соседнею страну. Это с разных, и с соседних оттуда, с других заграничных государств. Где там, только он, сразу же по горячему и решает, как быть, и поступить с такой любой и отдельной информацией. Где он, же, может тут же, отдать свой личный приказ, в ту страну, от куда это пришло. Как с этим, там и поступить. Которые, будут знать только одно, что этот приказ, им был дан, от Московского военного начальства.
Или, если эта любая секретная информация, имеет неторопливый смысл. То тогда, он сам, это и отправляет, его Московскому и правительственному начальству.
Что вот таким хитроумным способом, наша страна и он, дурит и обманывает, все Английские, и Американские разведки.
Но, а он, раз в год, приезжает сюда домой в СССР, это в его положенный отпуск. Где уже тут, на родине, и отчитывается, перед его, а это самым высшем, и нашем секретным правительственным начальством. Где и наперёд, сразу и получает, всякие разные, и особо ответственные задания.
Но, и кроме, этого обычного отпуска, его, ещё раз в год, а это в другое время, вызывают по этой посольской работе, наше правительство СССР. Почему, он, и приезжает оттуда ненадолго, и во второй раз.
Что и в третий раз, в год. Он, если, очень срочно надо. То он, может приехать в СССР, а это, как бы из-за болезни. Или по какой-либо другой, его, как малой посольской надобности. Почему, его, ни в чём секретном, и не заподозрить.
И вот, всякий такой раз, когда, этот мой друг, приезжает сюда в СССР. То он, обычно всегда, приезжает пустой. Так, как ему, ничего ненужно из заграничного, и у него здесь, всё есть. А, это и большая квартира, и дача. И кроме того, что он, находится на бесплатном и государственном обеспечении. То ему, всё равно плюс к этому, за его безупречную работу, дают очень крупные денежные премии, и вознаграждения. Что, и награждают.
И по моей дружеской просьбе, он, привозит мне сюда, очень хорошую заграничную краску, для волос. А, это здесь в СССР, очень редкую и дефицитную. Которой, я, временами и подкрашиваю, свои волосы. С чего, я и тебе советую, тоже временами красить свои волосы. И, как ты, на это смотришь.
На что, этот молодой, и личный подчинённый, этого шефа. Это тот который, меня, сюда и привёл. Сразу и ответил ему, что он, никогда не красился, и красить свои волосы, совсем не желает.
Но, его шеф спецслужб, продолжил ему, объяснять. Сказав, что и тебе, когда ты будешь ездить, по нашим спец заданиям, во всякие разные командировки. И представляться там, как блатным авторитетом. То я, бы тоже посоветовал, красить свои волосы, перед твоим отъездом туда. Ведь подумай, если ты, там, где-нибудь засветишься. То тебя, окрашенного не в свой цвет волос, потом было бы, и совсем трудно опознать. И распознать, твою настоящую личность. Ведь там видели, например, блондина, или другого совсем несхожего, с твоим настоящим светом волос. А это, как и не тебя. Что и по государственному закону, в нашей стране, и мужчинам, разрешено красить волосы.
Поэтому, ты потом, хорошенько подумай об этом. Но, а я, вот когда и уже, в не в далёком и скором времени, встречусь и увижу, этого своего друга. Это по его, уже известному и запланированному приезду, в СССР. А, это там, на встречи с нашим большим и правительственным начальством. То вот там, когда мы, после нашего тайного и общего собрания, там по-дружески, между собой будем общаться. То я, там тогда, и попрошу его. Это о совсем малом, для него одолжении. А, это я, просто попрошу его, чтобы он, когда в другой раз, будет сюда в Москву, приезжать с той заграницы. То чтобы он, и для тебя, моего лучшего подчинённого. Также, как и для меня, но, и лично для тебя, тоже купил там и привёз, той очень хорошей, мужской краски для волос.
Ведь, всегда возвращаясь обратно пустым. Ему при его, и даже полной дипломатической неприкосновенности, что его вообще, никто не имеет права, обыскать. То ему, нетрудно будет этого сделать, по моей к нему, дружеской просьбе. Этому, моему старшему другу. Который, можно сказать, сейчас в эти несколько летние времена, тайно управляет и командует. Как всей, нашей военной разведкой СССР. Что он, вундеркинд, имеет такую мозговую, и гениальную память. Что очень большое количество, наших государственных секретов, он, просто держит, не на секретных бумажных документах, а в своей умственной голове.

А, потом, и далее. В этот врачебный кабинет, к ним, к этим двоим, сюда уже зашёл, этот их коллега Константин. Который, сразу и закатил, сюда большую больничную, и колёсную кровать каталку. И поставив её, чуть прямо и напротив выхода. То они, взяв меня на руки, сразу и переложили туда. Это на эту, медицинскую кровать каталку, заправленной белой простынной пастелью. Что теперь, я, и оказался лежачим в ней. А, это лежа своими ногами, в сторону выхода с этого кабинета.
А потом, после недолгой паузы, когда сюда к ним, подошла ещё и их, около двадцати пятилетняя женщина. Являющаяся, их тайным агентом спецслужб, и неприметной работницей, этой больницы. Работающей здесь, именно в операционной. То вот тогда, они, сразу и выкатили меня, в этот больничный коридор.
И вот здесь, когда они, там сразу стали поворачивать меня, это тут же в коридоре, на лево. То я, при всём этом, находясь, в полу бессознательном, и в парализованном состоянии. Здесь уже лежал, в этой больничной каталке, со своими и именно открытыми глазами. Что при всём этом, я, и увидел её, и этого стоящего там рядом, их сотрудника спецслужб. Который, и привёл меня, в эту больницу.
А когда, она, эта секретная и больничная хирургическая сотрудница, увидела то. Что я, лежу с открытыми глазами. То она, тут же и растерялась, на миг испугавшись, и подумав то. Что я, просто очнулся, и пришёл в своё нормальное состояние.
Но, посмотрев на меня, и поняв, то. Что я, всё равно нахожусь, в отключенном, и в бессознательном состоянии, и под воздействием, этого их снотворного препарата. То она, тут же и успокоилась. И они, уже только втроём, далее повернув по коридору, ещё направо. Так и покатили меня, а это дальше, и в сторону их больничной операционной.
Но, а эти двое молодых сотрудников спецслужб, которые, недавно сюда пришли. То они, не пойдя с ними, так и остались пока ждать, в этом же врачебном кабинете.

И пока они, меня везли. То тут же, я проехал, мимо лежачего больного, на такой же больничной каталке. Который, как взрослый больной мужчина, там в ней лежал, весь перемотанный в бинтах.
А потом, когда они, повернули налево. То ещё чуть далее, они, теперь остановились, возле двери. Что эта женщина, уже ушла.
И здесь, этот их молодой, с грубым голосом. Который, меня и привёл в эту больницу, сказал Константину. Что ладно, тогда ты, его сам туда и завезёшь. А я, сейчас пойду, к нашему шефу. Это туда на второй этаж, где он, там находится с кем-то из начальства, этой больницы. И скажу ему, что мы, этого ребёнка уже привезли, к операционной.
На что, Константин согласился, и этот ушёл.
А потом, уже этот Константин, по её команде. Уже сам один, и закатил меня, в эту очень большую операционную комнату. И чуть прокатив вперёд, он, пока тут и остановился, не зная того, что делать дальше. Так, как за серединой этой комнаты, и по её центру, там стояло множество разного медицинского оборудования. Возле которого, с этой их женщиной, находилось пару врачей. Которые, подготавливали, это медицинское оборудование, к какой-то операции.
И здесь, она, чуть подойдя к Константину, сказала ему. Чтобы он, пока откатил меня, чуть на лево, и временно оставил тут.
Что после этого, он, так и сделал. И тут же, этот Константин, подкатил меня, левее от входа, и ногами вперёд. И оставив меня здесь одного, он сразу и отошёл, туда к ним врачам, в глубину этой большой операционной комнаты.
И вот здесь, когда я, остался один, лежащим в этой больничной каталке. То по такому случаю, получилось так. Что впереди меня, тут совсем рядом, находились большие окна. Эта вся левая сторона, от входа в эту комнату, там была вся с окнами. 
Что теперь, из-за того, что эта взрослая больничная каталка, была высокая. То я, оказался в ровни, или чуть выше, этих оконных подоконников. С чего и поэтому, теперь я, лежал и видел всю впереди себя, находящую уличную округу. Это через эти, большие окна.
Что тут, пред, или только перед наступающей на улице темнотой. Я увидел там, невысокие деревья кустарники, много сухой растительной, и как высохшей сорняковой травы, завялые полынь, лопухи, высокие и выше колен колючки. Но, а напротив, и параллельно этой операционной комнаты, там находился, также выступающий кусок, от этого же больничного здания.
Где получалось так, что эти два параллельных и крайних кусков зданий, были соединены между собой, самим зданием, этой одной целой больницы. Это если вы, букву П, повернёте налево. То я, по этому чертежу ориентиру, находился с низу. А между, этих двух параллельных, больше, меньше зданий. И между, этих двух, их малых, как огородных участков, там по центу, находилась, малая пешеходная и асфальтированная дорожка. Проходящая, к дополнительному больничному входу, налево в саму эту больницу.
Что, и по краям, этой центровой дорожки, там росли, как подстриженные кустарники. А в этих, как в больничных огородиках, там кроме, тоже разной растительности, было много, всякой этой сухой и сорняковой завялой растительности. Что получалось так, что с лета и осени, и до этого 19 февраля 1973 года. Там на этих больничных земельных участках, они, совсем и не убирались. И совсем, не производили субботников. 
Которая, эта вся пред тёмная, пасмурная, и пред ночная природная видимость, так меня, впечатлила. Что этот поздний там вечер, мне, всю мою, эту памятную жизнь. Казалось, что я, тогда видел, тучно хмурый, ранний и утренний рассвет
 Но, а потом, пришёл тот, который, уходил. Который, и сказал, этому подошедшему ко мне Константину, и этой их женщине. Что сегодня, здесь и сейчас, будет происходить, совсем другая, и для них, очень важная хирургическая операция. Поэтому, эта моя, радио хирургическая операция, здесь откладывается. И самого меня, им сейчас нужно будет, увезти обратно и всё в тот же, врачебный кабинет. Откуда меня, они и привезли.
После чего, они, меня вернули и привезли обратно, и всё в тот же, врачебный кабинет. Откуда, и вывозили. И там, поставив мою каталку, чуть далее и прямо от входа. Здесь, они, меня снова и оставили, лежащего в ней. Оставив, там меня, снова с этими же двоими. Которые, и пришли сюда, совсем недавно и чуть до этого.
Где эти же, а то и с их шефом, там снова распылили на меня, этот их снотворный и парализующий препарат. От которого, я, потерялся ещё сильнее. Но, всё же и всё равно. Я так же, полу бессознательный и парализованный, временами, как засыпая, всё равно продолжал их слышать.

Что там, всем этим долгим временем, их ожидания. Меня постоянно лихорадило, и знобило с горячим жаром внутри. Но, а в этом врачебном кабинете, уже горел свет. А, эти двое молодых сотрудников спецслужб, постоянно продолжали, разговаривать между собой. Что я, услышал, как один из них, говорил другому. С оживлённой досадой. Что теперь всё, и они, на этот свой сегодняшний банкетный, и увеселительный пивной, и за всегдашний вечер, с их девчонками и друзьями, уже не попадут, и не успеют. Так, как меня, они в этой больнице, сегодня на ночь, не оставят. И они, будут сидеть, и находится здесь со мной, до самого позднего вечера. А, то и до ночи. Это до тех пор, когда все работники, этой самой больницы, их врачи, хирурги, начальство, не уйдут домой. Когда, и только тогда, они, и перевезут меня, совсем в другое отсюда место.
А когда, наступило время, а это около 12 ночи. То через это, очень долгое для меня время. То пришедший их шеф, сказал им. Что их спецслужб машина, уже подъехала за мной, ко внутреннему и главному входу, этой больницы. И сейчас, все они, с подстраховкой друг друга, должны будут незаметно от посторонних свидетелей, вынести меня с этой больницы. И посадить в их, эту машину. Где, на главном, самом этом выходе, там сейчас ночной дежурный, не их человек.
После чего, они, все разделившись, по больничным коридором, по между собой в расстояниях, и соблюдая строгую конспирацию. Здесь же и начали, пока по частично в расстояниях, провозить меня, и всё на этой же каталке. А это, к этому больничному, и дворовому, подъездному главному выходу.
Что в этой больнице, я, их видел вблизи, а это шестерых мужчин, одну их женщину, и восьмого водителя. Который, только приехал.
И вот так, подвезя меня на этой каталке, в близь коридорного выхода, с этой больницы. Там они, спрятавшись, от ночного дежурного, или дежурной. Теперь, они, стали решать, как им, вынести меня, незаметно от этого дежурного.
Где эта здесь работающая их женщина, как операционным хирургом. Тут же сказала, этому своему шефу спецслужб, то. Что она, знает, как отвлечь, этого ночного дежурного.
Это прям сейчас, когда она, одна подойдёт к этому больничному дежурному. То она, ему там и скажет. А это, то. Что там, в больничном и начальственном коридоре, это на втором этаже. Кто-то взял ведро, и сорвав пломбу, как с пожарного шита. Это, как для уборки, помещений. Но, а потом, не повесил его обратно. И завтра, когда придёт наше больничное начальство. То и обнаружив, нарушенный пожарный щит, да ещё и без ведра. Тогда здесь в нашей больнице, произойдёт большой и очередной скандал. Который, коснётся всех, до строгого выговора. А то, и кого, увольнения.
И так, как этого дежурного, здесь в больнице, работает уборщицей, его родственница. То, это она, скорее всего, и уже второй раз, так и сделала. И сняла с пожарного щита, для своей уборки, опять неразрешённое ведро. А потом, снова и забыла, повесить обратно. Зная о том, что такого делать нельзя.
После чего, этот ночной дежурный, переживая и ради своей же, и работающей здесь родственницы, как техничкой. Подумав, что за такое, могут её и уволить. Сразу же и пойдёт туда, чтобы навести порядок, с этим больничным пожарным щитом.
Но, а она, сама ради уважения, этого ночного дежурного, тут же на короткое время, и заменит его. В который, в этот момент, они и вынесут незаметно меня, с этой их больницы.
Но, а сам, этот их шеф. Одобрив это, сказал им. Что он, сам сейчас туда пойдёт, и нарушив за ранее пломбу, ещё и снимет это ведро, с противопожарного щита. Которое, там и поставит, недалеко и в стороне. После чего, наперёд и ушёл.
А потом, когда они, всё так и сделали. И отвлекли, этого ночного и входного в эту больницу, дежурного. То они, тут же схватив и взяв меня на руки, с этой больничной каталки. А это, один из них, сразу и быстро, и вынес меня на улицу. И там, тут же повернув направо, он, и поднёс меня, к рядом стоявшей их машине. Где тут же, их стоявший водитель. И сказал ему, чтобы он, меня посадил на заднее сиденье.
Что и эта, их машина, там стояла, повёрнутой передом, также вправо. Как потом, я узнал, что называлась, эта только что в 1973 году, выпущенная новая машина, УАЗ 469. И экспортный вариант.
И здесь, этот молодой сотрудник спецслужб, держащий меня, на руках, вправо головой. И поднеся, к заднему сидению, этого УАЗа. И к тут же, к открытой двери. То он, так и растерялся. Это от того, что с этого моего правого положения, ему было невозможно, посадить меня, туда на сиденье. С чего он, здесь же и сразу, и развернул меня. Уже в моё левое положение головой, в его руках. После чего, сразу и посадил меня, на заднее сидение, этого автомобиля, как бобика. 
И здесь же, при этом его, развороте меня на руках. Я и увидел, эту чуть за больничную, ночную местность. Это я, увидел вдалеке, там не везде освещённую, и как пустую автомобильную дорожную улицу. Той есть. Там находящие, эти придорожные осветительные столбы, не все горели. С чего, всё это впечатлило меня, на всю мою жизнь.
А потом, здесь же, и подошёл, этот их шеф спецслужб. Который, сказал, им то. Чтобы они, далее везли меня, только вдвоём. И то, что это место, моей доставки, совсем рядом от сюда. А всех остальных, этих его сотрудников спецслужб, он сейчас же, отпускает домой. Это, до завтра. Что и эти двое, когда меня, туда доставят, тоже на сегодня свободны. Но, и само, это сейчас полу ночное время, ещё не так, позднее. И большого риска, у них недолжно быть. Чтобы они, не засветились. Что и здесь в центре города, интеллигентный и культурный народ, хоть и в это позднее уже время. Но, ещё отдыхает. Это находясь, в ресторанных заведениях. И мало вероятности, что вас остановят гаишники. Что и ладно, везите его, не торопясь туда. Да и вам, нужно будет, всего проехать квартала четыре. После чего, этот их шеф, сам и ушёл.

Что теперь, оказалось так, что я, сидел один парализованный, на заднем сидении. Но, с открытыми глазами. А, эти двое, сидящих впереди, этот их около тридцатилетний водитель, и этот молодой Рома. Пока не спешив, и стали разговаривать между собой.
Который, этот молодой Рома, здесь же стал, удивлённо осматривать эту совсем новую машину, и восторженно говорить. Что он, уже слышал о том, что этот водитель, как дня четыре, только её и получил. И то, что, эти новые УАЗы, только в этом году, стали выходить в производство. И совсем недавно, таких машин в Казахстан, и только в нашу столицу Казахстана, сюда прибыло около 15. Все, которые, стояли, перед правительственным учреждением. И которые, эти первые машины, разбирали только первые лица, государства Казахстан. Это вот так, какой наш шеф, очень большой человек. Что тут же, с хитростью и через кого-то, оторвал для себя, вот такую первую, для правительства машину. Про выпуск которой, знают уже все, и даже братва.
Это самые первые выпуски таких машин, в нашем СССР. С совсем недавнего времени, они с этого завода, сначала начали отправлять, только в пятнадцать столиц, всех наших республик. То есть. Самому и всему правительству, всего СССР. А уже только потом, и в другие структуры. Просто прибытие этих, особо первых машин, в нашу столицу Казахстана, произошло с задержкой, в самом пути их сюда. С чего они, и прибыли двумя партиями.
И здесь, я вижу, и два ведущих моста, и очень много, указательных приборов. Все, которые, он и начал, тут же осматривать.
Да и этот водитель, сказал этому Роме. Что да, и этот особый выпуск, именно как экспортного вида. Что и даже, подсветы включаются. Один который, он, тут же, там и включил.
На что, Рома ответил. Что офицерам нашей армии, с такой машиной будет легче ездить, в непроходимых местах. Да и здесь, я, вижу и то. Что на этих приборах, без освежения видны, все прибора указатели. И всё это сделано, не с самого фосфора. А я, знаю. Что именно с совсем другого, при морского, или морского материала.
После чего, этот водитель завёл этот, как военный и новый УАЗ, и чуть после, зразу и поехал.
Что и я, сидя сзади и чуть ближе к середине, всё это, сам и видел. Промеж этих, их двух, передних сидений. Это, как этот Рома, осматривал, весь рулевой пульт, и скорости переключатель, этого автомобиля. Которое, всё это, мне и запомнилось, на всю мою жизнь
 И далее. Они, проехав, по мед больничным дворам на восток. И повернув налево, так они, теперь выехали с самих больничных ворот, или с самого медицинского института, на саму улицу Комсомольскую, сейчас улицей Толе би, называется.  И там, сразу повернув направо, и чуть проехав. Так они, не торопясь, уже остановились у светофора. А, это перед, пересекающей улицей Сейфулина. Где, обсудив между собой, как лучше туда, им подъехать. Да и сказав, что эту такую и особенную, их машину. Не посмеет, и забоится остановить, даже любой гаишник. Так, как вся милиция, всего нашего города, уже знала, про такие новые машины. Что на которых, самых первых этих машинах, здесь будут возить, очень больших начальников. Ругаться и связываться с которыми, ни у кого, не будет желаний.
После чего, теперь повернув на права. То далее, они, уже поехали, а это по улице Сейфулина в верх. Где здесь же, я, и увидел. Что эта автомобильная и ночная улица Сейфулина, тут была освещена, намного ярче.
И проехав по ней, не так далеко в верх, это до светофора на улице Калинина. Что здесь же, потом они, повернув налево, поехали уже по самой, и несильно освещённой улице Калинина. Тут же ища, дальнейший их поворот налево. А, это уже, по малой и нужной им, улице Мауленова. Где здесь же, этот водитель УАЗа, спросил у Ромы, то. Что можно ли здесь, им поворачивать, по авто дорожным правилам. И нет ли здесь, как сплошной полосы запрета. Так, как из-за лежащего на дороге снега, ему, этого и невидно. Что и сюда, на этот адрес, он едет, как и в первый раз. Или им, нужно будет заезжать сюда, с противоположной стороны, этой же улицы Калинина.
На что, этот Рома ответил. Что вроде, как можно им, будет отсюда и повернуть.
И водитель, осмотревшись, и сказав. Что сейчас в это позднее, и уже ночное время. Здесь рядом возле нас, нет никаких других машин. Поэтому, никто и не увидит того, из простых свидетелей. Что по правилам, или нет, мы, здесь и повернули. После чего, он, с этой улицы Калинина, тут же и повернул налево. Поехав уже вниз, по почти не освещённой, это по улице Мауленова.
И вот так, проехав чуть ниже, и по подсказки Ромы. Что нас, здесь, уже ждут. То далее. Они, не доезжая улицы Виноградова, теперь и заехали налево. Это в уже заранее, кем-то, в открытые для них. А, это в задние дворовые, и в открытые больничные ворота. Сама которая, эта больница, была расположена по улице Сейфулина, с главного в неё входа. А, это между улицами, Виноградова и Калинина.
А потом, этот Рома, сказав водителю. Чтобы тот, здесь же, в этой его машине, пока со мной, чуть подождал. То после этого, сам этот Рома, сразу и ушёл. Чтобы узнать у ихних своих, куда там именно, меня нести.
А когда, прошло недолгое время. То вернувшись обратно, один из них, взяв меня на руки. Теперь и занёс меня, в эту больницу. С его, вторым помощником. Где уже там, занеся меня, на какой-то второй, или третий этаж. А, это в там, в какой-то больничный кабинет. То вот здесь, они, и положили меня, на какую-то большую, больничную кровать кушетку. Полностью заправленную, всем постельным бельём. После чего, оставив меня, там одного. Они, все и ушли.
Что теперь, всё также парализованный. То я, оказавшийся в этой тёмной комнате, там и уснул. Где по времени было, примерно, около часа ночи.

2 день. Это было, во вторник 20 февраля, в 1973 году.

Но, и спокойно спать, у меня, совсем не получалось. Так, как из-за этих, их спецслужб снотворно парализующих препаратов. То я, ненадолго засыпая, всё равно в полудрёме, снова просыпался. А это, от сильного температурного жара, и как от органической тряски. При этом лежа на правом боку, и вглядываясь в темноту этой комнаты. Я, так и не понимал того, где нахожусь, и что со мной происходит. Что было, и очень больно, и не по себе.
А, потом, вдруг не далеко от меня, здесь же по радио, зазвучала очень громко музыка. Это играл очень громко, песенный гимн советского союза. Сам который, и разбудил меня. По которому, этому радио, потом стали что-то говорить, разные диктора. Где между этим, стали играть и звучать, ещё и разные песни. Это всё, на русском, и мне понятном языке.
Что вот так, с шести часов утра, этого вторника, 20 февраля. Слушая это невидимое радио, я, всё равно засыпал. А потом, через короткое время, снова просыпался, и опять засыпал. Что это всё, было специально сделано, этими коварными спецслужбами. Для того, чтобы это громко звучащая радио, меня по быстрей пробуждало. И я, поскорей приходил в себя, и в своё нормальное сознание.
Где потом, произошёл утренний рассвет, что и стало светло. И там недалеко, и правее меня, за самой входной дверью, в этом больничном коридоре. То там, теперь, кто-то стал ходить, и греметь посудой. Что и далее, стали ходить, и другие.
А, когда я, осмотрелся. То казалась, то. Что эта большая комната, где я, лежал. была немаленькой. В которой, я, сам, лежал совсем недалеко, от входных дверей. А, это на заправленной постелью, взрослой больничной кушетки. Находясь, в своём положении, лежачим своей головой на юг. Но, а своими ногами, на север. Которая, эта моя кушетка, стояла поперёк от входа, перегораживая собой, сам проход в глубину, этой узкой, но очень длинной комнаты.
Где левее от меня, там далее, в метрах трёх, находилась, точно также стоявшая, ещё одна больничная кушетка. Что ещё далее, это за ней, и у самого уличного окна, то там стоял, ещё левей, какой-то письменный врачебный стол. Но, а почти вся, эта сама стена, которая, находилась впереди меня, там была полностью заставлена, двумя мебельными и гарнитурными шкафными стенками. Где один вид, этой несколько секционной мебельной стенки, там был, как светло коричневым. Но, а второй, этот несколько сервантный и шкафный гарнитур, там был, как тёмно-коричневым.
Соответственно, там за этим окном, находилась совсем рядом, и сама автомобильная, троллейбусная, улица. А, это улица Сейфулина. По которой, с этих шести часов утра, сначала в малом, а позже и в большом, там постоянно слышался шум, много проезжающих машин. А это, от легковых, грузовых автомобилей, и до автобусов и троллейбусов. Который, этот автодорожный шум, то стихал, а то и усиливался.

После чего, сюда зашёл, всё этот же, их шеф спецслужб. Теперь, выдававший себя, за лечащего врача, уже этой больницы. Который, потрогал мой лоб, измерил мою температуру. И сказав, что мне, теперь нужно лежать, и не ходить, так, как я болею. То он, и вышел.
И тут же открыв, эту входную сюда дверь. Он показал меня, уже заглянувшей сюда, через порог женщине. Которой, и сказал ей, чтобы она, здесь же меня, больного, тоже накормила. Которая, увидев и посмотрев на меня, молча кивнула, и ушла.
А потом, это ещё чуть позже. То сюда в этот врачебный кабинет, зашла, всё та же женщина. Являющаяся, работницей этой больницы. Которая, была европейской национальности, и около за сорокалетней, по её возрасту. Что вот тут же, она, худощавая и не полная по фигуре, обойдя меня, и присев рядом слева на стул. Здесь же и стала, меня кормить, какой-то принесённой ей, молочной кашей. Добро и спокойно, и с сожалением, что я, больной. Сказав, что этот положенный кусочек сливочного масла, можно намазать на хлеб, или размешать его, в самой этой каше. От которой, этой женщины, тут же и несло, спокойным добром.
И вот так, присевшего меня, это налево и в сторону окна. Она спокойно и не торопясь, здесь же и накормила меня. Сама, подовая мне в рот, с железной ложки, эту кашу, с хлебом, и с молочным чаем. При котором, этом утреннем завтраке, я находился, в таком состоянии. Что сам, совсем и не мог, не то-что пользоваться ложкой, но и держать в своих руках, даже и хлеб. После чего, она и ушла.
Но, а я, тут же пока и продолжал лежать один, в этой безлюдной и большой комнате. Постепенно, чувствуя себя, всё лучше, и лучше. И через недолгое время, сюда в эту комнату, вдруг неожиданно зашёл мужчина. Сам который, был азиатской национальности. И скорее всего, он являлся, именно Казахом. Который, был в престарелых годах, и около шестидесяти пяти летним.
И вот так, зайдя сюда, одетым в его тёмные брюки, с костюмом, и в светлой рубашки. И в накинутом, на всё это, в не застёгнутом белом халате. То он, этот невысокого роста, и худощавый старик. Теперь, и стал очень медленно, здесь же ко мне, и подходить. При этом очень пристально, и как бы не заметно, смотря на меня.
Так, как когда, я, специально отвёл от него, свой взгляд. А потом, вдруг неожиданно, когда я, снова, чуть повернул свою голову направо, и посмотрел на него. То он, хитроумный старик, и именитый врач со спецслужб. Увидев то, что я, на него смотрю. То он, будто бы, как безразлично и несмотря на меня. Тут же, и всё также, тихо и спокойно, прошёл за моими ногами дальше. А потом, развернувшись. Он, также тихо и спокойно, снова пошёл обратно на выход. Ни сказав мне, не единого слова. Собираясь уже, отсюда уйти.
Выглядевшим в его лице, очень невесёлым, как злым и мрачным.
И, как только он, уже собирался отсюда выходить. Как тут же, там сразу открылась входная дверь. И сюда к нему навстречу, здесь же зашёл, этот же самый главный шеф спецслужб. Который, сразу же подвёл, этого старика ко мне. И остановись, этот шеф, стал ему, теперь показывать именно меня. Тут же, как бы объясняя, мнимый, мой больной диагноз. При этом, потрогав и мой лоб. И поговорив, ещё о чём-то, в тихом тоне. То они, договорившись, насчёт чего-то. Теперь оба вышли, за двери, с этой комнаты.

А ещё, через короткое время, открылась дверь. И сюда, ко мне в эту комнату, теперь зашёл, всё тот же вчерашний, и этот около за двадцатилетний, сотрудник спецслужб. У которого, был грубый голос. И который, вчера и переводил меня, с улицы Калинина больницы, в больницу по улице Кирова. 
И зашёл он, сюда, всё с тем же, их самым главным, шефом спецслужб. Которому, ему, этот шеф и сказал. Что бы он, пока здесь и посидел со мной, там за столом у окна. А сам, этот шеф, сейчас ненадолго уйдёт, здесь на пятнадцатиминутное утреннее, как больничное и плановое недолгое собрание. Где будет присутствовать, всё начальство, этой больницы, и все врачи. Что и уже, он туда, как минут на пять, и опаздывает.
После чего, этот работающий, как обычным и немногим старшим, а то и надзорным врачом. А это, перед простыми и обычными врачами. Но, на самом деле являющийся, шефом тайных и секретных правительственных спецслужб. Который, сказав это, сразу же быстро и в поспешности ушёл.

И по прошествии, ещё минут двадцати пяти, сюда снова, пришёл этот шеф. Который, стояв, чуть в стороне от меня, тут и начал рассказывать, этому молодому сотруднику, о всей их сути, на моё дальнейшее.
Это, этот шеф, сказал тому. Что чуть до этого, он, уже договорился, о предстоящей на сегодня, этой моей операции. По имплантации в меня, их самых тайных, радио секретных устройств. Про которое, всё это. Он, вот уже недавно перед этим, обговорил, и договорился, с тем стариком Казахом. Который, чуть до этого, и заходил сюда. А это, только для того, чтобы просто посмотреть на меня.
Который, этот старик Казах, работает здесь, большим больничным начальником. А, на самом деле, он, как и они сами, является всё тем же, тайным сотрудником их спецслужб. Только, с другого, их секретного отдела. У которого, в его подчинение, здесь также есть, законспирированные секретные врачи, и хирурги.
Что и его, этого мед начальника, с другого отдела спецслужб. Мне пришлось, ещё с трудом и уговаривать. Это я, за его взаимопомощь нам, предложил ему, очень большие деньги. Что он, ещё и торговался, прося больше.
И вот за предложенные ему, очень большие деньги, он и согласился, предоставить нам в помощь, его грамотных радио хирургов. Но, и также, и их другую операционную. Которая, находится, совсем рядом отсюда, и в соседней больнице. Где мы, сегодня вечером, и проведём над этим мальчиком, эту нашу последующую, тайную радио хирургическую операцию. По вживлению в него, наших самых секретных радио устройств.
Поэтому, из-за того, что сегодня ночью, ты совсем не спал. И скорее всего, всё же устал. То вот поэтому, тебе и надо будет отдохнуть. Ведь ты, вчера приехал домой, очень поздно. И, наверное, там проспав часа два. То ты, сразу, как повседневно и обычно с утра, и приехал сюда ко мне, на свою работу. Что даже своими домашними делами, ты и не занимался.
Поэтому, ты сейчас здесь, пока посиди с ним, с этим маленьким ребёнком. А это, ещё часа полтора. А вот потом, когда около одиннадцати часов, тебя сменит, этот наш другой сотрудник. То вот тогда, ты сразу и поезжай к себе домой. И вот там и отдохни у себя, а это, до вечера. Но, и сегодня же, к половине шестого вечера. И только тогда, ты и приезжай сюда обратно.
Я, бы конечно, бы смог заменить тебя, и прямо сейчас. Но, понимаешь то, что из-за вот такой, этой особой нашей секретности. То я, не могу задействовать, наших других и многих людей, в радио имплантации этого мальчика. Почему именно в этом случаи, вас здесь немного. И так, как остальные, эти наши сотрудники, сейчас очень заняты, по нашим другим делам. То тебе придётся, чуть и подождать. А это, этого нашего молодого Рому. Который, этот наш засекреченный Рома, сейчас в это утреннее время, находится, на его обычной учёбе.
Видишь ли, мне, нужно то. Чтобы этот наш Рома, осваивал и учил, простое понимание, обычного электричества. Поэтому, он сейчас, там на этой, своей обычной и государственной учёбе, проучится только первую пару занятий. А это, там у них, она, по электрической теории. После чего, его сегодняшние занятия, там уже будут связаны с практикой. С которых, он потом, сразу и уйдёт. И приедет, сразу же сюда. А это, или на городском транспорте, или даже быстро на такси. Так я, ему и сказал.
Но, а этой, его учебной практики, я, ему здесь, в наших больницах, предоставлю много. Так, как во многие врачебные кабинеты, нам предстоит устанавливать, нашу секретную радио подслушивающую аппаратуру. Которой, и такой работы, нам предстоит, сделать тоже много.
Которого, этого нашего Рому, потом ещё и сменит, и наш Константин.
Что и сюда, в этот особо врачебный и процедурный кабинет, этой старшей медсестры, никто не будет приходить, и вас тревожить и отвлекать. Так, как эту работающую, здешнюю старшую медсестру, мы, отправили на её недельный, и краткосрочный отпуск. То есть. По её, же личной просьбе, и прошению. Которой, нужно было срочно уехать, по её личным и семейным делам. Мы, и предоставили ей, эти малые и несколько дневные отгулы. Почему, её здесь, эти нам нужные несколько дней, совсем и не будет.
Что и сама, эта старшая медсестра, здесь в этом большом врачебном кабинете. Проводит мед процедуры, с большими по начальственному положению людьми. То есть. Сюда к ней, к этой очень грамотной старшей медсестре, на её, тут врачебные процедуры, приходят не простые люди, а, как по блату.
Но, а я, сам. Также буду находится, здесь же совсем рядом. А это, во врачебном кабинете, в находящемся тут же рядом. Это чуть далее, левей, и, напротив. У этого, её старшего и легчающего здесь врача, и у нашего же человека. Который, его этот знакомый врач, тоже сюда заходить не будет. Но, и будет их, тоже прикрывать.
И вот так, после этого всего сказанного. Хотя его, этот молодой подчинённый, говорил, что он, не устал. То этот их, этот самый главный шеф спецслужб, теперь и ушёл. А, то и закрыв за собой, эту входную дверь на ключ.

А, далее он, этот особенный сотрудник спецслужб, этого шефа. Сам сел, там левей от меня, и подали у окна. Но, а я, так всё лежал, в своём полном не понимании того, что со мной происходит. Предчувствуя в себе, что-то нехорошее.
Что и вот так, теперь и шло время. А само, это звучащее радио, они, то выключали, а то просто убавляли в нём звук.

А, когда прошло, это долго тянувшиеся время. То сюда в эту больницу, и в эту больничную комнату, уже пришёл, этот молодой их сотрудник спецслужб, и ещё учащийся Рома. Который, поздоровавшись с этим постарше, тут же и начал удивляться. Говоря, то. Что какая здесь большая, и прям огромная медицинская комната. И ещё, с такой шикарной здесь мебелью. Да, и чей же, это кабинет. Шутя, добавляя, что у него с родственниками, где он, проживает. Чуть ли, ни вся эта их квартира, меньше, чем только эта, одна большая мед комната. Это по сравнению, в квадратных метрах площади.
Да, здесь жить можно. Что я, бы здесь и сам, согласился бы пожить.
А когда, этот агент постарше, сказал ему, что эта рабочая мед процедурная комната, принадлежит старшей медсестре.
То этот Рома, также шутя, опять и удивлённо заговорил. Да здесь, как фешенебельный гостиничный номер люкс. С двумя разными и шикарными мебельными стенками. Что и сдвинув вместе, эти две большие кушетки, то и большую кровать, тут же и можно сделать. Только купив, большой матрас.
Да, ни фига себе. Эта какая, такая особенная старшая медсестра, здесь работает, прям, как дома. Видать она, не такая простая, а именитая. Что сюда, к ней на приём, приходят не простые смертные люди, а с ЦК верховной партии.
Да и тут, наверное, сами здесь работающие, эти некоторые, больничные мужчины врачи, а то и докторши, уединяются со своими любовницами, или любовниками. На недолгое время. А то, и ночуют вместе, полюбовно изменяя, своим верным половинам. Что, и скрытное видео наблюдение, сюда бы поставить. Да и посмотреть бы, чем здесь занимаются, эти работающие здесь, больничные врачи. А то, и с приходящими сюда, как бы на приём, их любовниками.
А то, здесь, это видео радио секретное, скорее всего, уже и стоит.
А потом, этот Рома. Здесь же достал, небольшой и ручной кассетный магнитофон. К которому, из-за подсевших там батареек, он, тут же стал искать, какую-нибудь розетку. И найдя, какой-то электрический вынос, а это рядом у мебельной стенки. То он, тут же, а это прям чуть левее меня, и впереди. Сразу и поставил его, на одну из полок, этот свой маленький магнитофон.
На что, этот второй, с грубым голосом. Тут же и по-дружески, и сказал Роме. Это какая у тебя, дорогая и редкая вещь. И ты, что ли, этот ручной магнитофон, с собой носишь. Да и на учёбу, ещё берёшь с собой. А, вдруг его, кто-нибудь украдёт.
Но, Рома, ответил то. Что он, его этот магнитофон, носит всегда с собой. И держит его при себе, нигде и не оставляет. А, если ему, срочно нужно куда-нибудь отлучится. То тогда, там, на этой своей учёбе, он, этот свой магнитофон, оставляет на это время. У пару, его надёжных друзей, и сокурсников. Которые, также, никому его, не дают. Далее, объясняя, саму ус - тройственную работу, этого только недавно выпущенного в СССР, магнитофона. Говоря, что этот магнитофон, работает и от вставленных туда батареек, и от электрической розетки. Но, и то, что сами, эти песенные кассеты, здесь по двадцать, или по тридцать минут.
На что, этот старший, сразу ему и сказал. Что именно, вот такой магнитофон, ещё и со встроенным в нём диктофоном. То его, можно, и в сидении машины спрятать. И при больших сделках, тайно просушивать чужие разговоры, приезжих дельцов. Которую, вот такую простую магнитофонную технику, сейчас в наше время, использует и применяет криминальная братва.
То есть. Криминальная братва, которая, встречает перед их сделками, этих чужих, и неизвестных им дельцов. Сначала, как бы по надобности, специально катает таких по городу. И когда, они, на недолгое время, выходят из машины, это, как типа позвонить. То вот именно в это время, эти чужие и остаются одни, в машине. Которые, здесь и говорят о своём. Но, и эти, их разговоры, тут же записываются, вот на такой магнитофон, спрятанный в машине.
А потом, возвращающая в машину братва, и говорит им, о месте их встречи, для этой криминальной сделки. Это, например, там, или тут, через час, два.
И когда, эти любые чужие, уходят туда. То вот здесь, сначала братва и слушала, запись того. О чём, эти такие любые чужие говорили, когда, были одни.
И если они, честные, то с ними по-честному и проводили сделки.
А если, это нечестные аферисты, или убийцы. То братва, тут же заранее, узнав об этом. Уже разбиралась с такими по-своему, и жестоко.

А потом, когда, этот весёлый Рома, разделся от верхней одежды. То они, там слева подали, и присели у окна. А это, за небольшим врачебным столом. Где с этого момента, все они, и их другие приходящие, там всегда и будут сидеть.
И тут вдруг, неожиданно, впереди от меня, и совсем рядом, это чуть левей. И именно, со шкафной полки. Что я, совсем и не понял. То вот откуда-то, оттуда, вдруг резко заиграла, какая-та непонятная мне, музыкальная песня. Звучащая, на непонятном мне, каком-то другом языке.
Что и еще, эту ансамблевую песню, здесь пели женщины, а то и с мужчинами. От чего, я несколько раз, удивлённо вдумывался, чтобы что-то, как понять. Так, как вот такую и непонятную мне, ударную и иностранную музыку, я тут услышал в первый раз. Про которое, это вообще магнитофонное, я тогда, совсем и не знал.

И когда, они, подошли к этому магнитофону, и Рома выключил его. То он, здесь же и сказал ему. Что это пела, новая шведская группа. Которые, эти две, их ещё мало кому известные песни, этот Рома, достал и взял, у этого их главного шефа спецслужб.
То есть. Эти две новые и ещё в мире, неспетые песни, этой шведской группы, ими были спеты, только в каком-то иностранном, и там в музыкальном ресторане. Про которые, ещё в мире, никто и не знает. И только, вот совсем скоро, а это примерно в конце мая, этого же 1973 года.  Вот только тогда, и выйдет, их этот новый концерт. С другими, их песнями. Который, они сейчас в это время, там записывают, в какой-то студии звукозаписи. Что и вот, какой у них большой, и очень особенный шеф. Который, секретно урвал для себя, да ещё из-за границы, пару этих новых песен. Которые, выйдут в мире, только через несколько месяца три.
Это, оказалось то. Что Рома, тогда, говорил ему. Об этой новой, и Шведской группе АВВА.

И ещё, этот молодой Рома, сказал этому постарше. Что в эту пятницу, а это 23 февраля. То он, подарит, этому самому главному их шефу, свой отдельный и личный подарок. Который, он, для него, сам, уже и приготовил. С чего, Рома, не будет скидываться деньгами, на общий подарок, от их всех секретных сотрудников, их шефу. Который, они, и хотят, скинувшись деньгами, совместно купить и подарить ему, на этот праздник.
Это, этому Роме, просто случайно повезло. Что он, просто увидел в продаже, у какого-то простого торговца, именно первозданно студийную, записанную пластинку. Это какого-то, известного артиста. Где про то, что это, именно редкая и первая песенная музыкальная пластинка. Сам, этот продавец, толком и не догадывался.
С чего, хитро поторговавшись, с этим продавцом, Рома и заплатил ему с большой скидкой, все свои карманные деньги, которые, при нём и находились. А это, на много меньше, ста рублей. Где потом, его знакомые друзья, увидевшие у него, эту купленную пластику. Предлагали ему, тут же за неё, 300, а то и 400 рублей. Которую, он, им и не продал. Так, как в Москве, или в каком другом большом городе, за эту редкую пластинку. Там бы ему, дали за неё, сразу же 600, или 800 рублей. С чего, он и мог получить, свою очень большую прибыль.
Но, этот Рома, зная то. Что этот их, самый главный шеф спецслужб, увлекается этим. И собирая, содержит у себя дома, большую музыкальную коллекцию. Состоящую, из очень редких, и именно первых записанных артистами пластинок. То вот только, из-за большого уважения, к этому их шефу. То этот Рома, сейчас и решил, сделать свой отдельный и личный подарок, и подарить эту пластинку, этому их шефу. На 23 февраля, 1973 года.  А это, в эту же пятницу.

Но, а потом. Этот с грубым голосом, ушёл домой отдыхать до вечера. А пришедший сюда, тот их главный шеф. Тут и сказал, этому молодому Роме. Чтобы он, пока здесь и смотрел за мной. Это чтобы я, не поднимался с постели, и всё время лежал. Также, объяснив и ему, всё тоже. Что сегодня, после шести часов вечера, у них будут особенно важные дела. А, это они, будут проводить на мне, эту их тайную, радио хирургическую операцию. По вживлению, через мой черепной затылок, их самых секретных радио устройств. Что и ещё позже, сюда придёт, и их тот Константин. С другими, их же людьми.
И самого меня, им, будет не нужно, вообще никуда далеко возить. Что и сильно, им и рисковать. Так, как всё это, произойдёт, прям здесь же рядом.
После чего, поговорив, этот их шеф, пока вышел и ушёл. Но, а этот Рома, теперь и стал, как моей больничной сиделкой. Который, уйдя, влево от меня. То там и присел, у уличного окна, за небольшим врачебным столом. Снова включив, это громко звучащая, здесь обычное радио. Что меня, внутренне и обрадовало.
Где за этим уличным окном, там ярко светило солнце.
Так, шло время. И я, всё и посматривал, да ещё, и с самого раннего утра, туда вдаль за уличное окно. Что и наследующий день, и сегодня до вечера. Я туда, время от времени, тоже буду всегда смотреть. И вот за всё, это моё, там увиденное. Это за два, три световых дня, а то, и с чуть четвёртым. Пока я, тут и буду находиться. А это, до самой пятницы. То вот смотря за этим окном, а это с самого раннего утра. Я там видел на одном, или двух растущих рядом деревьях. Сначала, сидящего на этом дереве, думаю чёрного дрозда. Который, и пел. А потом, я, видел и стрекочущую, и прыгающую по веткам, это именно птицу сороку. А вот к обеду, я, как видел, а то и слышал, там долгое гульканье. Что думаю, это был голубь, а то, или птица горлинка. Но, слышал, а то и видел, и ворон. А то, и других птиц. Но, это не всегда, а при многократных стиханиях, очень шумной и рядом находящейся, дорожной улицы Сейфулина.
А вот, за эти же, там проведённые мои дни, в этой мед комнате. То я, там слышал в этом играющем радио, именно вот такие песни. Это песни, Барыня Сударыня, Калинка Малинка, Оренбургский, или Пуховый платочек, и так далее. Это и много других песен, вплоть до дневных передач, с юморными сатирическими рассказами, известных артистов того времени.

А потом, они, накормили меня, и обедом. Что и этот Рома, кому-то говорил, ещё и о том. Что этот его, классный преподаватель мастер по учёбе, там у них в этом, как в электрика училище. Там ещё и занимал должность, а это и, как завуча, этого учебного заведения. То есть. Ему мужчине, там доверялась, вот такая ответственность. Где он, за небольшую взятку, небольшого денежного вознаграждения, ставил этому Роме, и другим там учащимся, за их много кратные прогулы, чистую посещаемость. Это примерно рубля за три, он, закрывал прогул одного дня, любому там учащемуся. Чем этот Рома, со своими дружками, по отдельности, часто и пользовались. По два, три дня, временами прогуливая, их, эту обычную гражданскую учёбу.

Что они, предлагали мне, и сходить в туалет. Где в большем, я отказывался, и ходил с ними, тут же сразу с права от этого кабинета, только по-маленькому. Молча терпя, и там не решаясь, перед этими чужими мужчинами зверями, сходить по большому. Что ещё, чуть позже, я, вот так долго терпел, и никак не мог покакать.

А потом, этого Рому, и тех, кто там был рядом, этот их шеф, в спешном приказе, вывел с этого мед кабинета. И быстро заведя, сюда какую-то женщину, и именно врача, этой больницы. Он, тут же ей, и дал срочное приказное задание. Чтобы она, прям сейчас же, разыграла здесь со мной, будто какое-нибудь, бы моё, тут лечение. Так, как сюда, и именно сейчас ко мне, уже ведут мою маму. А это, с той недалёкой больницы, в которой, она, вчера меня, и оставила.
После чего, эта женщина врач, европейской национальности, взяла и подставила слева от меня, белую и железную, полутораметровую стойку от капельницы. И прикрепив к ней, а это не полностью заполненный стеклянный сосуд, с какой-то лекарственной жидкостью. То она, тут же, прокола, и воткнула в мою вену, а это на левой руке, какую-то большую иглу. То есть. Она, поставила мне, именно долго минутную мед капельницу. Сказав, чтобы я, так и лежал, и не шевелился сам, и этой своей рукой. Что и теперь, только она, уже находясь со мной рядом.

А потом, когда кто-то, из этих секретных спецслужб, привёл ко мне, и в эту больницу мою маму. То этот, сам шеф секретных спецслужб, выдававший себя за обычного врача. Открыв входную дверь, в этот мед кабинет. То здесь же, и с небольшого далека. Он, и показал меня, моей маме, взглянувшей с порога сюда. А, это лежащим, именно под этой, сказав ей, лечебной капельницей. И ещё, сказав ей, что только после этой процедуры, она чуть позже, тогда и встретиться со мной. Что, а пока ей, нужно будет сейчас зайти. А это, в прям, соседний слева, и в противоположный кабинет, к теперь здесь, к моему лечащему врачу. С чего, именно туда, этот притворный врач, сразу и увёл её.
И только, примерно, минут через двадцать, и после этой моей, закончившейся медицинской процедуры. То только тогда, они, и вывели меня, в коридор, этой больницы. А, это за дверь, с этой мед комнаты, и сразу же чуть правее. Туда, где уже и стояла, моя мама.
Где здесь же, возле моей мамы, рядом стоявший врач, этот шеф секретных спецслужб, сказал моей маме. Что именно завтра, в среду. Здесь в этой всей больнице, у них будет, не приёмный день. Это ко всем, здесь находящимся на лечении больным, никого с их всех родственников, здесь будет закрыт доступ, к их посещениям. Всё это из-за того, что здесь в этой больнице, завтра будет городская комиссионная гор врачебная проверка. И ей, моей маме, можно будет в следующий раз ко мне прийти, а это только после завтра, в четверг. И только, после 10 часов утра.
На что, моя мама, ответила, что поняла. А этот, хитрый шеф спецслужб, разрешив нам постоять, здесь же в коридоре, сразу же и ушёл. Оставив нас, тут одних.
И пока мы, здесь стояли с мамой. То она, мне сказала, что всё нормально, и они с отцом, всё так и работают, на стройке. Но, а мне, тоже пока, придётся здесь ещё оставаться, на лечении. Что и потерпеть, до после завтра. Пообещав, прийти ко мне, только через день, это в четверг, и прямо с утра. Как и сказал, этот добрый врач.
Что и эти все, мои врачи, тут очень хорошие и грамотные доктора. Которые, ей сказали, что я, болею пневмонией, и вроде не сложной формы. С чего, мне, надо полечиться, ещё несколько дней.
И вот только сейчас, я, и сказал ей, и дал понять, что очень хочу в туалет. И она, увидев, что прям тут же, и прям рядом от нас, находится небольшой и служебный туалет, это для больничного мед персонала. То вот здесь же, и сразу же, она, и завела меня, туда.
Это оказалась так, что при выходе, из этой мед комнаты, тут же с права и прям рядом, то здесь и находился, этот малый туалет, для сотрудников этой больницы. Который, состоял из двух, очень малых, мини помещений. Где при входе туда, там был умывальник. И тут же, ещё за дополнительной дверью, там и стоял, как домашний квартирный унитаз.
Куда, туда она, меня и завела. Но, по случаю, здесь же оказалось так, что свет в нём не горел. И там не работало, включения света. С чего, моя мама, открыв две там двери, и встав на входе туда. И сказала мне, чтобы я, так от видимости с коридорного света, сам и сходил в туалет, по большому. И то, что сюда, никто чужой не зайдёт. Так, как она, собой и закрывает вход сюда.
И вот только тогда, я, сам и самостоятельно, и сходил в туалет. И здесь оказалась, ещё и так. Что в этом туалете, тут совсем не было, и туалетной бумаги. И моя мама, из-за этого, чуть и растерялась. Не зная того, что теперь и делать. Так, как никакого кусочка бумаги, при ней, совсем и не было. И ещё из-за того, что в коридоре, никого не было. Так она, и не решилась, попросить бумаги и у моих врачей. Или что-то малое, всё же нашла.
А потом, когда мы, ещё немного постояли и поговорили. То этот обманный врач, и их шеф секретных спецслужб, выйдя с их врачебного кабинета, теперь и позвал нас, туда к ним. После чего, зайдя туда. Мама осталась разговаривать с ними, это об этой моей болезни. Но, а меня самого, они, опять отвели обратно, в эту же врачебную комнату. И снова положили в туже же, больничную постель.
С чего, вот так моя мама, и ушла домой. И всё, это произошло, в ярком солнечном дне. Примерно, до четырёх часов дня.

Шло время, а я, то дремал, то просыпался, а потом, как и уснул. А, когда я, поспал, малое время. То вдруг неожиданно, здесь меня разбудил, этот их молодой Константин. Который, разбудив меня, тут же подал мне, мою верхнею и тёплую одежду. И сказав, что мне, надо прямо сейчас, быстро одеться. И срочно идти, на какое-то очень важное, моё мед лечение. Куда, туда он, прям сейчас же, меня и отведёт. И то, что время уже, без пяти шесть вечера, и мы, можем туда не успеть. Так, как эти лечащие врачи, работают, только до шести часов вечера. И если мы, опоздаем, то все они, могут уйти домой.
После чего, он, одел на меня, мою верхнею и зимнюю одежду. И сразу же, быстро повёл туда, взяв меня за руку.
И вот так, мы, выйдя в коридор, и вроде, как повернув налево. Там пройдя. Далее, быстро спустились на первый этаж. А потом, и вышли на улицу. А это, во внутренний и центральный двор, этой больницы. Выходящий с выездом через ворота, на саму малую улицу Мауленова.
Это туда, где слева, и справа, там находились, ещё два малых, и мини больничных, как двухэтажных капонир зданий. Между которых, мы и вышли, через открытые там ворота, на саму улицу Мауленова.
И повернув на лево, и пройдя чуть ниже, то здесь же, растерявшись, этот Константин, и остановил меня. А, это с того, что между двух других зданий, находящихся, с другой стороны, улицы Мауленова. То те, нужные нам, большие железные ворота, там были наглухо закрыты.
Это получилось так, что на против этой больницы, там за улицей Мауленова, и чуть ниже. То там находилось, ещё два разных медицинских учреждения. Оба которые, были связаны между собой, только одним туда въездом. И именно через эти одни, большие железные ворота. Самое нижнее которое, это само, всё их мед здание, этим же зданием. Там уходило на права, а это по здесь же, уже улице Виноградова. Которое, это длинное и одноэтажное, мед барачное здание, являлось, как дантист зубным диспансером.
Но, а ему, этому Константину, и нужно было, незаметно от посторонних глаз и завести меня, в правее от нижнего здание. Это через там же крайний, служебный лестничный марш. И теперь, из-за закрытости, этих въездных ворот. Он поразмыслив, решил зайти туда, через сам главный вход. 
И он, вернувшись, чуть обратно верх, тут и завёл меня. А это, в влево находящее, какое-то медицинское здание. Состоящее с двух, а то, и с трёх этажей.
Что на самой улице, в эти шесть часов зимнего вечера, было ещё светло. Там везде, лежал снег. Но, а на самой улице Мауленова, также лежал снег, который, был растоптанным и вдавленным в асфальт.
А, когда мы, вошли в это мед здание, то там же далее справа, находился, стол дежурного вахтёра. Которого, самого, этого вахтёра, там на его рабочем месте, почему-то не было. Поэтому, туда осмотревшись, этот Константин, и повёл меня, туда далее. А это, всё также прямо, туда в это здания, с самого главного входа.
Что никого вообще, из каких-либо бы людей, там никого и не было. А стояла, полная и молчаливая тишина.
И вот так пройдя, примерно прямо. Он, и поднял меня, по бетонному лестничному маршу, это на второй этаж.
И там, повернув на права. Он, повёл меня, дальше по коридору. А, это для ориентира, в сторону улицы Виноградова. Где в этом, без оконном коридоре, там везде слева и справа, находились какие-то кабинеты.
При этом, как мало знающий Константин, тут же по ходу, всё всматривался в нумерацию кабинетов. Выискивая, нужный нам, этот врачебный кабинет. Всё это которое, он и делал, по личному приказу, его, этого шефа спецслужб.
Что и вот так, не найдя, этого нужного кабинета. То этот Константин, и довёл меня, прям до самого конца, или края, этого всего здания. Где в его, в самом конце, там справа, был небольшой коридорный проход, к уличным окнам.
И здесь остановившись, и поразмыслив, как вслух. Он, тут же вспомнив и поняв, теперь развернувшись, и повёл меня обратно. А это, для ориентира, в сторону улицы Калинина. Где немногим пройдя, то здесь повернув направо. Тут мы, уже и зашли, в нужный, как он, говорил мне, этот лечащий врачебный кабинет.
Который, этот кабинет, там был узковат, и небольшой в его ширине. Но, длин, в его прямой протяжённости.
И по всей правой, и левой, от самого входа стенах, и до самого выходящего на улицу окна. То там везде, стояли небольшие шкафчики, столики, тумбочки. На которых, и в которых, там везде лежали, всякие, как мед препараты, бумаги, медицинские и химические сосуды, мини бутылочки. А то, и порошковые, лекарственные препараты, и реактивы. И какое-то, небольшое, как тех приборное оборудование. Из-за чего, в этой стеснённой комнате, там был только один проход, и только по центру. Ведущий прямо к окну, где слева и справа, там стояли столы, на которых, лежало большое множество, каких-то небольших и стеклянных одинаковых сосудов.
А вот, в самом дальнем и справа конце, это прям перед самим оком. То там находились, как две метало моющие и водопроводные раковины. Возле которых, там и стояли, две молодые женщины, одетые в белые халаты. Являющиеся, азиатской национальности, и до тридцатилетнего возраста. Которые, там очень быстро и профессионально, на пару и помогая друг другу, промывали и мыли, эти какие-то, как стеклянные колбы. Которых, было очень и очень много. С чего, там очень сильно шумела, быстро бегущая из кранов вода, и сильно от озвучивало, множеством стеклянного звука.
Но, а когда, эти женщины, увидели, что мы, зашли к ним. То одна из них, сразу же и подошла к нам. Что, а вторая, так и продолжала мыть, эти какие-то сосуды. Которая, являющая их секретным сотрудником спецслужб, и знающая этого Константина. Тут же, подойдя и поздоровавшись с Константином, сразу и провела нас, к середине этой комнаты. Где слева, она, и посадила меня, на стоящий там, небольшой, и как кожаный кресло стул. Сказав мне, чтобы я, пока здесь посидел и подождал.
Но, а сама, она, тут же стала очень тихо, разговаривать с Константином. Да так чтобы та, вторая её напарница по работе, их совсем и не слышала. Сказав ему, что сейчас, она, позвонит их шефу, и узнает о том, что надо дальше делать. После чего, сразу и отошла, чуть к окну. Где вероятней всего, и находился их телефон.
Но, а сам Константин, тут же встал слева от меня, и специально закрыл собой, всю эту, мою левую видимость, до самого окна. Говоря мне, то. Что вот сейчас, ещё чуть позже, здесь и начнётся моё лечение.
И когда, прям через недолгое время, она, снова подошла к нам. То сразу, и сказала Константину. Что именно здесь, они, не будут меня усыплять. И всё из-за того, что в том здание, где их шеф, будет проводить на мне, эту их радио хирургическую операцию. То прямо сейчас, и в данный момент, там находятся, ещё и совсем другие люди. А это, ненужные им, другие работающие там врачи, случайные свидетели. Которые, по какой-то им, необходимой надобной случайности, ещё не ушли домой, после их заканчивавшего рабочего дня. А это, как и положено, в шесть часов вечера. Хотя время уже, седьмой час.
И если, они, сейчас здесь меня, усыпят. И этот Константин, понесёт меня, туда к ним, в это мед здание. То тогда, эти простые и обычные задержавшие врачи, могут случайно встретиться, на его, этом пути. И увидев то, что этот ребёнок, находится, как без сознания. То они, тогда примут его, за сильно больного. Что и начнут, оказывать ему, первую мед помощь. В чём и помешают, им всем.
Поэтому, их этот шеф, сейчас сказал. Чтобы Константин, повёл меня, туда своим ходом. То есть, находящегося, при сознании, и бодрого. Что сюда меня, совсем и ненужно было, ему и приводить.
Что после этого, этот Константин, вывел меня, обратно с этого кабинета. И повернув на лево. Он, теперь и повёл меня, опять по коридору, и до самого его конца. А это, по ориентиру, снова в сторону улицы Виноградова.
И когда, мы, подошли к самому краю, этого мед учреждения. То оказалось так, что в самом конце этого здания, там находился, ещё один служебный лестничный марш. По которому, он, и собирался, спустить меня в низ, и на улицу.
Но, здесь оказалось так, что само освещение, там не было включено. С чего и было, темновато. И Константин, разговаривая сам с собой вслух. Сразу и стал, включать свет. Включая его, сначала в начале, этого лестничного марша, это тут же справа на стене. Но, а потом, почему-то из-за его, здесь не возгорания. Он, выйдя оттуда, стал искать с правой, по ходу туда стороны, ещё какое-то связанное с тем, дополнительное и главное электрическое включение.
И вот так, как мотаясь туда и сюда, и включая, то там, а то здесь. Так он, и не смог, полностью его и включить. Так, как при первых, его этих включениях, там в помещение, этого всего лестничного марша, сначала некоторые лампы, как загорелись. Но, и тут же, как сразу же замкнувшись, и потухли.
И он, раздосадованный, так и не поняв, почему не включилось, там освещение. И проговорив вслух, вот такие слова. Что, как бы не упасть, при такой очень тусклой и плохой видимости ступенек. Да и не сломать себе, особенно руку, или какой из пальцев. То всё равно, медленно и очень осторожно. Далее. Он, и стал спускать меня, в низ поэтому тускло освещённому, от уличного света, лестничному маршу.
Всё это такое, там было из-за того. Что малые окна, которые, находились. Там были завешены, как занавесками, почти не пропускающими сквозь себя, уличный свет.
И вот таким осторожным образом, не торопясь и потихоньку спускаясь. Так этот Константин, и спустил меня в низ, тоже шагающего, по этому лестничному маршу. Что теперь оттуда, мы, сразу и вышли на улицу. Где было, ещё вечерне светло.
Где оказалось так, что он, теперь вывел меня, а это именно во внутренний двор, между этих двух разных, мед больничных зданий. Между которых, тут слева от меня, и находились, эти большие и въездные туда, железные ворота. Которые, выходили на улицу Мауленова, и были наглухо закрыты.
То есть. Это были именно те ворота, куда и к каким он, до этого, меня и подводил.
А потом, когда мы, тут же и сразу подошли, к рядом находящему входу. А, это прям к соседнему, и совсем к другому зданию. Это, как дантиста зубному и одноэтажному мед диспансеру. Находящемуся, на улице Виноградова. И протянутого, в сторону улицы Дзержинского. То далее. Когда Константин, открыл там входную дверь. То он, и увидел, что, ещё чуть дальше в этом коридоре, там находится, и вторая закрытая дверь. И немного подумав, он, тут же сказал мне. Что смогу ли я, постоять здесь немного один. Пока он, сходит туда и посмотрит, что там ли находятся, нам нужные врачи, или нет.
Это он, прям сейчас, туда на секунды зайдёт, и прям сразу и вернётся. И чтобы, я, тут же пока стоял, и никуда не ушёл.
На что, я, как кивнув, и дал своё согласие. 
И он, ушёл и зашёл туда один, в это мед здание.
Что вот так, теперь я, стоял здесь на улице один, и смотрел по сторонам. Где тут же справа, тут был совсем невысокий бетонный забор, перекрывающий, как сквер, это в сторону улицы Дзержинского. А на самой улице, уже вечерело, но было, ещё светло.
И здесь же, когда вернулся Константин. То он, сразу и завёл меня, туда, в этот мед диспансер. А когда, мы, прошли, эти две входные двери. И прошли, ещё чуть вперёд. То вот здесь, это перед поворотом направо, он, меня и остановил. А, это возле двоих и рядом стоящих, молодых мужчин. Оба которых, также были секретными сотрудниками, всё этих же спецслужб. Которые, были завербованы и внедрены, в нашу Алма-атинскую криминальную братву. И получали за это, очень большие деньги.
Что и тут же, было очень темновато, и без включённого света. И который, привёл сюда меня, этот Константин. Здесь же сразу и сказал мне, то. Что сам он, сейчас уходит. А, вот именно они, эти, как медработники, далее и отведут меня, туда. Где меня, сейчас и будут лечить, эти самые врачи, к которым, мы и шли.
После чего, этот Константин, сразу же и ушёл обратно. Но, а я, теперь остался стоять, с этими двоими молодыми мужчинами. Которые, оба они, сразу и начали разговаривать, между собой. Где, один из них, тут же сказал другому. Что главный вход, в это мед здание, это с самой улицы Виноградова, там уже закрыт. И самого меня, им, сейчас нужно будет провести, по этому длинному коридору, туда в даль. И там, как за этим главным входом, меня, нужно будет завести, не в первую дверь, находящуюся справа, а именно во вторую дверь. Но, и только передать, их находящимся там врачам. Которых, этих тамошних, самих врачей, они, пока и не знают. И лично с ними, не знакомы. И что, именно вот так, им приказал сделать, этот их самый главный шеф спецслужб.
И им, лучше всего, нужно будет сделать так. Чтобы меня, туда повёл, кто-нибудь и только один из них. И так, как второй его напарник, здесь уже бывал. И тут его, уже видели чужие, и другие люди, не с их, этого отдела спецслужб, а с другого. То этот первый, и попросил, своего второго напарника о том, чтобы тот сейчас и только сам, в одиночку, и провёл меня, туда.
Поэтому, им, нету никакого резона, идти туда вдвоём. Что и вот так, светиться, перед другими, там людьми, совсем из других спецслужб. Ведь если, например, в будущем, кто-нибудь из них, попадётся. На этих, их, радио хирургических операциях с детьми. То вот тогда, и в таком случаи, они, зная сразу нас обоих. Так и могут просто нас, и сдать, а это каким-нибудь другим военным, или МВД службам. Что и нас с тобой, и сразу же обоих, могут за это, посадить и закрыть.
А, вот если, например, всё это, вот так и произойдёт, и прокуратура посадит именно его, второго напарника. То этот первый, оставаясь на свободе и в неизвестности, всегда ему и поможет. Этому его, самому лучшему другу.
Ведь за такое, это за эти научные опыты, над детьми. Любая тюремная братва, там же может, сразу же и убить. И без всяких, разбирательств и объяснений.
А так, этот первый, через их районную криминальную братву, и через своего старшего брата, и криминального авторитета. Сразу же и распространит, вот такой слух, по всей криминальной братве. Что этот второй посаженный, как будто бы, узнавши об этих мед службах, которые, проводили здесь радио хирургические опыты на детях. Просто, на просто взял, и внедрился туда к ним. И именно ради их, гадов разоблачения. Про которых, этих военных нелюдях, тот уже и собирался, рассказать всей криминальной братве. Предварительно посвятив в эту известность, этого первого, его друга. Который, сразу же и по горячему, всё это и подтвердит, перед самой криминальной братвой. С чего, тот и останется, пока посаженным, но живым.
Что и в дальнейшем, он, будет поддерживать и помогать тому. До самого, его освобождения.
Ведь если, что-нибудь подобное, вдруг случится и с первым. То тогда, и в таком случае. Всё также, сделает для него, и второй.
И согласившись, с этим своим другом. То этот второй, тут же взяв меня, за руку. Он, сразу и повёл меня, по этому длинному коридору, этого, как мед зубного диспансера. А это, с этого края здания, и в сторону, по ориентиру, улицы Дзержинского.
Что и при этом, тот оставшийся, сказал ему вслед. Чтобы тот, там не перепутал, этот нужный врачебный кабинет. И завёл меня, именно во второй кабинет. Так, как в первом, справа от входа кабинете, там сейчас находятся, совсем другие и обычные врачи. Которые, для всех них, являются, простыми и нежелательными свидетелями.
Что и вот так, пройдя прямо, поэтому без людному, и без оконному, тёмному коридору. Где слева, и справа, там везде находились, разные медицинские кабинеты. Да ещё, и при в нём, совсем малом свете. Что и по расстеленной в нём же, по длинной ковровой дорожке. То так, и не дойдя, до его самого конца. Где справа и в самом конце, этого здания. Там была открыта настежь, какая-то кабинетная дверь. И из которой, этой самой комнаты, оттуда и пробивал, очень яркий свет, в этот сам коридор. 
То вот так, и не дойдя, до того самого конца. Он, вдруг остановившись, и повернув направо, здесь же открыл, какую-то кабинетную дверь. И сразу же, завёл меня, уже туда.

 4
В кабинете, горел свет, и он оказался большой и даже очень через - чур, большой. От входной двери большая комната была до окон не так широкая. Зато в лева, уходила большая длинна помещения и там было несколько, окна три, четыре. От входа, ближе к окну, немного левей, стояло медицинское кресло, как стоматологическое. С добавочным рядом его оборудованием, которое стояло в разбросе на расстоянии от самого кресла. Но он повёл меня левей, в глубину кабинета и перед концом кабинета стояло ещё одно врачебное как стоматологическое кресло, старого образца, с светлым оттенком сидения. И в это кресло он меня и посадил, лицом к конечной стены кабинета, а окна оставались с права от меня. Он сказал, что надо подождать и что сейчас подойдут врачи и встал справа рядом. Я сидел, смотря прямо, и немного правей тут же в метрах четырёх, увидел, что там стоит врач, одетый в белый халат и на голове его была большая белая докторская шапка. Это был мужчина азиатской национальности, но не казах, похожий на корейца или ещё на кого, но азиатской национальности. Он был в возрасте не так молод, но трудно сей час дать ему примерный возраст, так как на нём была большая врачебная шапка и халат. По всей этой конечной глухой без окон стене, были стеллажные столы и тут же висели небольшие, шкафчики и была раковина. С крана бежала вода и на этих столах, стояли прозрачные стеклянные сосуды разных размеров. И он прям мыл, эти сосуды, одетый в резиновых перчатках. И тут же вымытые, расставлял в шкафчики, рядом. Я заметил, что от туда, кроме бежавшей воды из под крана, шёл ещё звук, работающих приборов. Или как холодильных морозильных установок или там просто работала вентиляция. Он стаял, молча с глазами в низ, и даже на меня не смотрел, занимаясь своим мытьём, после рабочего дня. Тот, который меня привёл, стоял рядом возле меня, с права, сказав: что сей час придут врачи. Они эти преступники тот врач и молодой, который меня привёл, друг друга не знали и встретились в первый раз. Только мой врач главный их шеф ими руководил, но его пока не было. Прошло немного времени и тот, который меня привёл, сказал мне ты пока тут сиди, сей час врачи придут и он ушёл. Я повернул голову в права и начал рассматривать, окна этой большой комнаты.  13

Сами окна были не маленькими, на улице уже было тёмно, с боков висели шторы, и их было два вида, одни были светлые дневные, а вторые были черного света и из толстого материала сделаны. Сверху, висели ещё одни малые, короткие, которые были протянуты, по всему верху окна и немного накрывали, верх стекло окна и так было на каждом окне, которых было около четырёх. Это увиденное впечатлило меня на всю жизнь и хорошо запомнилось. Далее к этому впереди врачу подошла, молодая женщина и они начали разговаривать о своём. Женщина эта была тоже не русской, а азиатской национальности, как и он, только моложе его. Я заметил, что она была одета тоже в медицинскую одежду, но только на ней были штаны, мед брюки которые были голубоватого света и на ней был короткий врачебный халат, который доходил до чуть ниже пупа. И это тоже удивило меня и впечатлило, так как её ноги и талия виделась через штаны, брюки. Они разговаривали, она стояла боком ко мне. Но тут же ко мне подошла другая русская женщина ей было лет 40 примерно, она подбодрила меня и сказала, сей час уже придут врачи. И постояв немного, она подошла к врачам, которые разговаривали и тоже сними немного постояла. Ей они, что то, сказали, и она подошла, ко мне и сказала, что мне надо пересесть в другое новое кресло. И взяв меня за руку, она перевела меня в то первое кресло, которое стояло не далеко от входа немного правей но уже ближе к окну. И посадив меня в это уже другое новое кресло, темноватого света, она сказала, чтоб я тут ещё немного посидел, ушла. А суть заключалась в том, что то первое дальнее кресло было не то куда меня посадил молодой и они друг друга с врачом не знали и врач не мог ни как ему сказать, чтоб он посадил меня не в то кресло. И только когда пришла женщина, он ей и сказал, чтоб она перевела меня в кресло подальше и поновей. Это первое, у входа и было его кресло, за которым этот врач и работал в той больнице. Той есть, врач этот был настоящий, с этой же больницы и это было его рабочее место. Я сидел и смотрел, этот врач был уже далеко от меня впереди и мой интерес к нему пропал. Я рассматривал всю комнату и возле всех окон рядом стояли, какие - то столы, на которых что - то лежало, и они были накрыты белой материей, скорее всего от инфекций для чистоты, было и накрыто кабинетное оборудование. Я осматривал комнату, и повернув голову на право, увидел, что сижу рядом с окном. И вдруг там, в дали за окном начали сверкать молнии вспышки, их было несколько и они ярко сверкали. Я присмотрелся и увидел через деревья в дали проезжую дорогу, на которой стоял троллейбус, кабиной в права и сверху него били молнии, это было замыкание троллейбусной ветки. Там стоял водитель сзади троллейбуса и налаживал его и как только сильней начало замыкать он сразу отбежал от троллейбуса и сев в кабину открыл двери и от туда начали выходить люди, людей было, не много и у меня появился интерес, куда они пойдут. Но тут подошла ко мне эта женщина и начала снимать с меня верхнюю одежду, сказав, что тебе надо поменять рубашку, на чистую. Она меня по пояс раздела и протерев шею, надела на меня чистую верхнюю одежду, сказав - что здесь тепло и сей час придут, врачи и опять взяв моё не чистое бельё с собой, ушла. Я повернул опять голову, в права и заметил, что люди уже, куда - то ушли и троллейбус был пуст ни кого там не было. Дорога была освещена, поэтому его салон просвечивался и был виден. Теперь я понимаю, что я видел сквер, насаждений деревьев, а за ним была видна улица, это улица Калинина. А троллейбусная ветка в тот день провисла в этом месте, и я это видел с больницы по улице Виноградова только с окна, выходящего к скверу. И люди, которые вышли с троллейбуса и быстро пропали с виду, скорее всего, пошли на права от меня, к улице Сейфулина в то время, а то и сейчас там ходит много транспорта, а у меня больше видимости было левей от окна к улице Дзержинской. Далее я сидел и видел как машины сбрасывая скорость, осторожно проходили то место где стоял троллейбус и она эта женщина медик опять пришла и на этот раз, она сделала мне какой то укол и сказав 14
и сказав что сейчас врачи уже придут, посиди ещё маленько она опять вышла, ушла. Я опять сидел на этом как стоматологическом стуле и посмотрев опять в окно заметил что у же, сзади троллейбуса стояла большая грузовая машина. Я начал всматриваться и заметил, что у ней, кузов не такой как у всех грузовиков, и он большой и заметил что это у этого грузовика кузов с будкой, теперь понятно, что это был грузовик городской технической помощи. В его кабине свет не горел, поэтому мне приходилось всматриваться, и я теперь так же понял что троллейбусник, ходил и вызывал эту помощь и подъехавший грузовик тоже ждал пока ветку отключат от тока, а время было уже где то около 7 часов вечера.
Но тут я сзади себя услышал шаги и голоса людей, говорил мой врач что надо сразу наладить освещение в комнате и повернув голову в права я заметил, что они развернулись и какая то женщина рукой показывала в сторону входной двери говоря что здесь переключается свет и они опять пропали за спиной. Далее всё началось быстро, ко мне с права с боку подошла женщина и сказав, что сей час начнётся лечение подняла грубовато мою голову в верх и положила мне на рот какую то резиновую маску и сказала чтоб я подышал, и рядом кто то ей ещё помогал и сказав ещё считай до 10 или до 20, проронив в слух что считать он умеет. Деваться было не куда, она держала меня ещё одной рукой, и я начал вдыхать и через малое время потерял сознание. Теперь я знаю, это был наркоз, который она принесла с собой или какой - то другой препарат. Далее я был в забытье, но немного помню, они начали какими то ремешками привязывать мои две руки к правой и левой боковине этого как стоматологического стула и положив что то на колени они согнули меня головой в перёд и один начал выдвигать из под ног железную ступню на которой стояли мои ноги и он её регулировал под мой рост ног и я видел её серебряный белый блеск при этом и он запомнился на всю жизнь, это для того чтоб у меня при операции был упор на ноги вертикальный, я слышал как об этом говорил рядом мой врач. Потом я услышал, как мой врач одному из них сказал, что ты будешь вот здесь следить за моим состоянием и что надо принести сюда стол, а то сразу давай с тобой его и поставим и они поднесли его ближе ко мне и поставили правей от меня. Далее они накрыли мою голову, какой - то материей и я потерял световую видимость и погрузился в полную темноту. Далее моему врачу их шефу кто - то из молодых сказал, что они уже здесь и на месте и уже зане ли место слежения за больничной территорией и их двое. Шеф ответил хорошо и иди и скажи им, чтоб они внимательно смотрели за улицей Калинина в месте сквера, только с тех мест можно их прослушивать, наведя устройства на эту операционную. И там, если остановится машина, то это подозрительно пускай проверяют, так как там обычно не останавливаются машины. И так же скажи, им продолжал шеф, что здесь и с собаками бывает, прогуливаются вечерами по скверу. И скажи, чтоб они смотрели так же за забором, вблизи окон, так как редко но бывает, там вечерами выпивают прохожие и сидят подолгу. Молодой хвалясь, отвечал шефу, что там один из двоих мастер единоборств, спортсмен и что он может один справится с троими, а то и четверыми, хваля его далее, что он даже собаку может большую овчарку убить и хозяина так же вырубить и даже если он будет с ножом. Шеф, ему тут же строго сказал ни каких драк и чтоб вообще они пальцем, даже никого не трогали, а просто спокойно говорили и объясняли, что тут больница и сидеть рядом нельзя. И если группа пьяных начнёт грубить, то скажи им, чтоб они потихоньку словами их отсюда выводили, ссылаясь на то, что поговорим где, ни будь подальше отсюда и там разберёмся кто прав. А там уведя их, только подальше отсюда и пускай тогда, уж и применяют силу, но не калечат. Просто суть такая говорил дальше шеф, что если здесь за забором соберутся и будут пить то они, сами напившись, могут между собой подраться, и покалечится. И тогда приедет милиция начнёт разбираться, начнут свидетелей искать и увидят, что в окнах свет горит, и милиция придёт сюда с расспросами, видели, не в
15
не видели чего. А у него, той есть у меня, говорил он, будет открытая рана и куда его прятать, если его вообще трогать нельзя при открытом черепе и плюс ещё инфекцию занести можно, а то и умереть может, понял суть – молодой ответил, что всё понял и ушёл.
Дальше они что - то говорили и трогали мой затылок чуть выше шеи. Они его обработали жидкостью, и я слышал, что она говорила им, что надо ставить уколы обезболивающего перед надрезом и тут - же она и делала уколы в мой затылок. Далее они сделали разрез затылочной кожи, я чувствовал, ощущал, но было не больно. И она что - то говоря о крови, опять делала и потом, я слышал шум звучащей бор электромашины - которой они начали мне резать череп, и я погрузился в шок, сильно чувствительных болей оставшись в темноте сам с собой, один на один. Была сильная жгучая боль, и я потерял реагирование своей слышимости, и так было небольшое продолжительное время, пока они не начали мене расширять этот разрез на затылке каким - то инструментом. При этом я ощущал головокружение, и они через эту рану на затылке начали, что - то вставлять и здесь я опять начал слышать их. Говорили мужчины и женщины и мой врач, их шеф командовал и руководил операцией. С начала они делали тут же ниже что то, и у них всё шло хорошо, и всё получалась, что - то вставляли, думаю в районе внутри языка. Далее они ещё, что - то делали, но я где то отключался, как терял сознание, и опять приходил в себя их слышал. И потом очень хорошо помню, как справа, кто - то открыл материю немного и начал просовывать свои руки, и трогать мой лоб и пульс на руках и ему было неудобно. И тут же мой врач сказал ему, что там у тебя, как его состояние и молодой отвечал ему, что - то словами по медицине и сказал, что ему неудобно так смотреть, приподнимая материю одной рукой. Их шеф подошёл к нему и сказал, что уже спереди моей головы можно открыть немного накрытую на голову материю. И приподняв, сложил её в несколько слоёв, и закрепить прищепкой или ещё чем либо. И начал сам открывать мою накрытую на голове переднюю сторону. В этот момент к ним подошла женщина и что - то им дала для закрепления, скорее всего булавку и тут же ещё что то и они сообща закрепили материю на моём лбу. Эта с булавкой женщина, скорее всего, была медсестрой в возрасте 40, 45 лет - где то, которая помогала сзади двум хирургам, подавала им, инструменты и вытирало пот с лиц. Один был хирург, который здесь и работал в этой больнице и прям на этом кресле и был врачом, с ним была его помощница женщина по моложе. Второй хирург был ещё одной женщиной эта та, которая работала в больнице рядом, это где у них не получилось сделать мне операцию в первый день. Ну и главным хирургом руководителям был мой врач их шеф. Их, кто мне делал операцию, было шесть человек три мужчины и три женщины, включая их шефа в это число. 16

С этого момента я стал уже видеть низ комнаты освещённая светом. Сзади меня я слышал как они коллективно, что - то собирали той есть они, какое -то устройство собирали с частей в единое целое с ним в связи. Это они готовили имплантант, научную штуковину, которую собирались мне засунуть под череп в районе затылка. Шеф этому молодому справа, который следил, за моим состоянием сказал, что сей час, наступает самый главный и ответственный финальный момент. Сказав далее, что как только он скажет, ты говорил, он ему смотри внимательно, за его – это за моим - состоянием и всё говори сразу что будет. Я ощущал и слышал как они за моей спиной, что - то собирали в конструкцию, это они соединяли и готовили самый главный свой жучёк, датчик, имплантант в единое целое. Главный - говорил, что когда будут вставлять, самое главное не переборщить, не засунуть его слишком далеко в глубину и одна подтверждала им что лучше немного не до предела сунуть, а потом если не так ещё его протолкнуть дальше немного до нужного уровня вставления. И далее что то, начало происходить. Я почувствовал как мне в голову, что - то сунули и один говорит так пойдёт, а второй говорит, что ещё немного надо засунуть глубже, и так он и сделал. И тут же мне стало не хорошо, и пошёл процесс инфарктной реакции моего организма, я начал подниматься, той есть поднимать голову и спину с лежачего положения вверх. Они тут же меня придерживали, не давая - выпрямится, и мой врач их главный крикнул, своему молодому смотри внимательно. И этот молодой справа, приблизился ко мне и опять к своему столу, и опять ко мне и так несколько раз и быстро, поэтому я его хорошо при этом видел. У меня шёл сильный приступ, сильная шоковая смертельная реакция, которая полностью от головы до тела схватила меня, и я чуть даже не задохнулся и не умер от всего этого. Это продолжалось секунд пятнадцать примерно и тут меня начало отпускать, той есть этот шок, отступил с процессом смертельности. Я, тут же видя, этого молодого слышал, как он сказал им, что меня отпустило. Их шеф мой врач сказал всё хорошо. И я лежа на ненадолго отключился в забытье, но через некоторое время я их опять начал слышать и прохладней чувствовать и хорошо помню, как они в разрезанном затылке что то делали дальше.
Далее я услышал как за спиной их главный шеф по кличке для меня - мой врач сказал: Что всё прошло удачно и прежде чем закрывать его затылок, мы сделаем небольшой перерыв как днём обед. Вы все идите ко мне в кабинет, это в другой рядом больнице, там наберёте воды и поставите чайник. Не торопитесь, когда вскипит, то каждый заварит себе что желает, у меня там увидите, есть индийский чай, так же зелёный и есть кофе. И так же там есть хлеб, сыр, колбаса, сделаете бутерброды и перекусите. Но если кто желает сладкого, там у меня еще стоит большая банка сливового варенья. Не торопясь поешьте, отдохните, а мы с хирургом останемся в вдвоём здесь, и пока его рана, это моя открыта, мы проверим всё поставленное и сделаем профилактику от инфекции. Как только я вам позвоню, сразу придёте сюда, и мы будем закрывать рану. Да кстати продолжал он, есть ли у вас здесь телефон, на что хирург этого кабинета, который оставался с ним ответил, что здесь в кабинете нет телефона, начальник больницы запретил на рабочем месте телефоны в хирургических кабинетах стоматологии, а раньше - стоял, был. Но в соседнем кабинете есть телефон. Нет тогда их шеф сказал далее: тот, который стоит в коридоре пускай стоит, я сам, когда надо ему скажу, и он придёт за вами и вас позовёт. И мы будем закрывать рану. Они начали, собираться и одна сказала, что там ещё больше половины пирога осталось. А вторая, сказала: что прямо так, в медицинской одежде и пройдём. Здесь рядом и кругом больницы риска, что кто попадётся, на пути из милиции нет. Так как они и работали в этих больницах – только кто, где и они ушли. Я лежал так же дальше, двое остались их шеф и хирург этого кабинета. Мой врач шеф сказал ему, что всё прошло удачно и недолго, и как будет заживать у него, будем смотреть как организм примет имплантацию. 17

И через шесть месяцев, мы опять повторно проведём ещё одну операцию ему – это мне. Но хочу тебя попросить говорил он хирургу, давай - прям сейчас с тобой вдвоём поставим, сделаем ему, это мне, ещё устройства ты знаешь что это, он как - то назвал. И продолжал что он потом в будущем, через шесть месяцев его на повторную операцию не позовёт. А сам, со своим коллективом и проведёт повторную операцию. Добавив, что размер известен дюйм и череп на много не вырастет и они в то же место что и сейчас на затылке, так же вскроют, разрежут сами и проведут операцию, но сами без него. Этот хирург я слышал, согласился сразу. Он подлый, детей не хотел оперировать, и был под влиянием у моего врача шефа, как раб и работал на него во всю по другим делам, оперируя взрослых, и он нужен был шефу как талантливый хирург, который разбирался в микрохирургии мозга детей. Шеф отошёл и достал свою сумку или чемоданчик и вытащил с неё коробку и положил на стол, где работал, справа молодой и начал что - то раскладывать, я слышал шелест картона. И этот хирург, спросил шефа, одни ли эти на улицы ребята прикрывают их, на что шеф ответил, что смотрят рядом со здания и там, на улице Сейфулина стоит ещё одна машина с его людьми и всё контролирует. И он ещё спросил опять у шефа, что бы ты делал, если б он на операции умер, если б не удачно всё прошло. Он это Я. На что шеф ответил, пришлось бы всё вынимать обратно, делать пожар и его падение с травмой на затылок и с ним бы сгорела одна из его медсестёр. А зажгли бы они один из медкабинетов, где лежали химические растворы, в больших количествах, не убранных своевременно на склад. И списали бы всё на халатность этой одной из медсёстер.
Далее шеф разложил на столе все свои технические устройства. И они начали продолжать надомной операцию, о которой из его ушедших ни кто не знал. Операцию эту он уже продолжал в тайне, от своих ушедших помощников банды. И он опять, что - то мне вставлял через ту же открытую рану в затылке. Я слышал, как он говорил ему, что надо концы от проводок делать длинней и запасом там оставлять, учитывая то - что он, это я будет расти, и в будущем с возрастом череп будет увеличиваться. А они в дальнейшем будут продолжать его – это меня имплантировать устройствами дальше по жизни. И им уже будет легче, так как эта поставленная сейчас и заложенная на будущее проводка соединений и оставленная внутри головы с запасом длинных концов облегчит их труд в дальнейшем. Им уже надо будет только вставлять через уши, рот, нос свои механизмы устройств, и подсоединять к этим оставленным сейчас концам проводок и будет меньше трудностей и проблем им в дальнейшем. Это Я - им их шефом, был приговорён к пожизненной своей имплантации. Они так и оказалось, продолжали меня до 23 лет оперировать похищая и усыпляя и наставили в Меня множество своих секретных устройств от головы по всему телу и по рукам и ногам. И уже, больше двадцати лет, я об этом знаю и с этим временем всё вспомнил до мельчайших подробностей и свои, под - чти все операции, проводимые до 23 лет, это до 1993 года. 18

Далее они начали продолжать операцию. С начало у них всё хорошо получалось, они сделали одно другое и шеф подбадривал хирурга, что всё идёт хорошо и быстро. Но через некоторое время у них что то начало не получаться, один что то заталкивал, а второй не мог это захватить и мой врач шеф начал немного нервничать и повышать голос на хирурга. Он говорил, ну что ты там не можешь что то сделать, почему у тебя не получается, мы можем ему занести инфекцию. И он добавил, давай поменяемся местами, ты держи, встречай здесь, а я буду тебе сам выводить, провод и ты встречай, захвати его вытяни и зафиксируй. И он поменялись местами и начали продолжать и здесь у меня в соображениях в голове начало происходить помешательства. Он в мою голову что то очень глубоко и далеко внутрь запихивал и что то там внутри задел из моих органов связанные с головным мозгом. И от этого у меня началась реальность происходящего сливаться, соединяться со снами и я начал чувствовать, ощущать себя уже не так, как раньше до этого. Я начал видеть непонятные сны, которые быстро менялись и не понимать их смысла и в ощущениях я потерял чувства телесного тяготения. Это я перестал чувствовать свои ноги и руки, погрузившись с собой в другое состояние. И теперь я их воспринимал, по другому, не полностью, а частично в слышимости. Они продолжали, продолжали и через некоторое время закончили. Я сидел, полу лёжа так же привязанный по рукам на том же хирургическом стуле и услышал, как пришли обратно их врачи помощники с банды, которые уходили перекусить на перерыв, на обед, но только ночной. Шеф их уже позвал, обратно. Далее он дал им команду закрывать рану на затылке, и они приступили к работе. Помню как они, что то заделывали в нутрии и немного разговаривали тихим тоном по - врачебному. А потом сдавливали, прижимали череп и что то, делали. Я ощущал сжатие, поджим черепа и упругость в затылке. Потом они зашивали надрез и закончили, свою бес человечную операцию.
Дальше помню, их уже было меньше и все эти врачи, хирурги разошлись, остался только их шеф и ещё двое его бандитов моложе возрастом. Шеф и они переложили меня с врачебного кресла на лежачую больничную каталку с колёсами. И шеф начал давать им указание на дальнейшее. Он говорил: берите и его катите, прям сразу так, каталка не тяжёлая он маленький, вес лёгкий. И вам двоим не трудно будет прокатить его до выхода, во двор и далее железные ворота открыты, перекатите его через улицу. Улицу наши контролируют и она врач, поможет вам пройти эту улицу и подстрахует, одетая в белый врачебный халат и сразу там же на другой стороне через другой больничный двор закатите его в помещение другой больнице напротив немного выше. Там две три ступеньки, поднимете его вручную, прям на руках и подвезёте к лестнице, а там, вручную, на носилках поднимете его на нужный этаж в тот же кабинет где он лежал до этого. И они меня подвязали ремнями к каталке чтоб я не упал и накрыв покатили в другую больницу. Они так и сделали, как сказал им шеф, и перевезли своим путём в соседнюю прошлую больницу, а перекатывали они меня через небольшую улицу, которая находилась между улиц Сейфулина и Дзержинского параллельную им немного выше сразу от улицы Виноградова. И они остановились возле лестничного марша. Один молодой сказал другому молодому бандиту, что обычно они поднимают в других больницах на лифтах и без проблем, поднял на лифте с каталкой, занёс в палату и всё, а здесь им нужно нести его своим ходом на нужный этаж. И он сказал, подожди немного я схожу за носилками, чтоб его нести, шеф запретил без носилок на руках его нести. И он ушёл, не - надолго. Далее он вернулся, и они меня переложили в брезентовые носилки и начали поднимать на верхний кокой то этаж. Когда они поднимались к нужному этажу, один сказал другому, давай сразу его так и занесём в палату, не поднимая каталку. Время уже позднее около трёх часов ночи и мало вероятности, что нам на пути кто, то из персонала больницы встретится и там уже наши. А если кто там чужой есть, то она к нам навстречу уже бы пришла и предупредила. 19

В торой дал согласие и они так сразу и поднявшись понесли меня по коридору. И вот с этого момента как они пошли по коридору у меня начались инфарктные приступы, связанные с непонятными сновидениями. Мне стало очень плохо и в голове, в организме наступила большая тяжесть, начались процессы галлюцинаций связанные, с после, операционными синдромами. Они меня тут же занесли, положили на кровать, укрыли и ушли. Я лежал и отключился в голове всё летало, шли пространственные теневые пейзажи я не понимал, что вообще происходит, кто я, что такое жизнь и вообще я погрузился в неясность в себе с этими сновидениями в процессах этих реакций, от поставленных имплантантов мне в голову. И я в смертельных муках ушёл в забытьё.
Но всё же, я выжил, хотя был на грани в смерти. Далее я открыл глаза и увидел серый, белый потолок, было уже утро, рассветало и в своей голове, я услышал, как двое один повзрослей, второй моложе, разговаривают. Это прямо, внутри моего слуха в головном мозге они разговаривали. Шеф разговаривал о чём то, с бандитом моложе. И этот бандит моложе начал удивлённо говорить шефу, смотри: он нас воспринимает, он нас чувствует, он нас слышит, он нас ощущает. На что шеф, сделав небольшую паузу ему ответил: если даже и он, это я, что то услышал и нас воспринял, то они потом, вырастая, забывают об этом и не помнят, они это дети которых они имплантировали. И тут же далее они отключились от меня. Это они уже пока я просыпался, включили для проверки свой научно технический секретный прибор, чтобы проверить его работу в связи со мной на расстоянии, они находились в другой комнате, и от туда что то включали связанное с радио связью со мной на расстоянии и по этому я их слышал. И было это 21 февраля 1973 года.
Далее я проснулся и до обеда лежал, приходил в себя и опять засыпал на короткое время, меня и знобило, и лихорадило, и было очень плохо. Они мне мерили температуру и сидели у окна за столом и слушали радио, это двое молодых шефа парней сидели как сиделки рядом в белых халатах. Временами шеф заходил и спрашивал у них о моём самочувствии. Один из молодых говорил: шефу, что мне очень плохо, и я нахожусь в тяжёлом состоянии. На что шеф ответил сей час, уже скоро придёт она, и в дальнейшем посмотрим что делать. Эта их женщина бандитка с больницы, которая находилась по улице Кирова и Сейфулина где сей час построили медицинский институт, а ранее там была другая больница и она там работала в паре с хирургом в операционной. Это там где у них в первый день не получилось меня прооперировать. И эта женщина каждый день на время своего обеда приходила к шефу и получала от него указание на дальнейшее. Прошло ещё немного времени, и она пришла. Шеф сказал им - ей и молодым, чтоб она с одним из них, взяв меня за руки с боков, отвела в кабинет к их врачу, который находился в малой больнице рядом. И эта больница находится тут же во дворе на их территории. А один из молодых третий должен был их прикрывать по пути следования. Так они и сделали, одев меня и подхватив за руки, они и повели меня в эту небольшую дворовую больницу. Зайдя в неё, мы поднялись, на второй этаж и пошли к кабинету. Мы шли по коридору и справа, от нас были окна, на улицу. И солнечные лучи, прям сильно освещали, весь коридор больницы, второго этажа. И было очень ослепительно ярко, поэтому очень хорошо запомнилось в памяти, на всю жизнь. Пройдя немного, мы повернули налево, и зашли в кабинет врача. В кабинете был врач мужчина и горел свет, окон в нём не было, поэтому он и горел. Меня посадили возле врача на стул и этот молодой начал объяснять моё состояние. Женщина которая меня так же сюда привила, постояла немного времени у дверей при входе в кабинет и сказав что ей пора, и надо идти ушла. Этот новый мой врач, хозяин этого кабинета начал меня слушать и измерять давление, ему было около 30 лет, больше меньше примерно. И они при этом разговорились, молодой бандит сказал этому врачу: как ты здесь принимаешь больных без окон в кабинете с включенным светом, ведь за дверью ясный день солнце вовсю светит, не давит ли тебе на психику. 20

На что врач ответил: я здесь ещё буду работать не долгое время, просто не хватает кабинетов, а больных много и мы временно переделали складской кабинет, под врачебный. Они ещё о чём то, поговорили, врач меня осмотрел. Дал половинку, какой то, таблетки и маленький пластмассовый стаканчик воды запить и я выпил таблетку. Мне это очень хорошо запомнилось, так как в стакане было очень мало воды. Далее мы ещё там посидели, и молодой повёл меня обратно. Мы вышли из кабинета обратно в коридор, и пошли обратно. Этот молодой спросил меня, сам можешь идти я кивнул, и мы вернулись, но он мне частично помогал идти.
Далее всё остальное время до вечера я лежал на том же своём месте в кабинете старшей медсестры, которую мой врач отпустил на несколько дней в отгулы, об этом я от них и слышал. Под вечер мне сделали укол, скорее всего морфия и я крепко уснул. И через некоторое время, когда уже было темно в палату зашли двое и включили свет, который меня ослепил, и я услышал их голоса, это были двое молодых мужчин, парней бандитов. Один помоложе подошёл ко мне вынул, из под головы подушку и положив мне её на колени и согнув меня вперёд положил меня лицом на эту подушку. У меня от такого положения сразу же стянулись мышцы до сильной боли, но я лежал парализованный и не мог пошевелиться самостоятельно и не мог подогнуть ноги, мне стало очень больно. Это от морфия хорошей дозы я был опять беспомощный и не мог не чего сделать, только терпел и всё. Но молодой прошёл дальше в кабинет и взял ещё что, то и подложил под подушку, чтоб моя голова была повыше к нему. Но мне всё равно было больно и мышцы очень болели. Он начал тёплой водой, жидкостью промывать, протирать рану на моём затылке, я это всё чувствовал и хорошо их слышал. Они разговаривали между собой о своём. Далее дверь кабинета открылась и к нам сюда зашли ещё двое это их шеф, главный бандит и женщина. Они подошли к моёй кровати и женщина с молодым на пару, начали снимать швы с моего затылка, той есть вытаскивать зашитые нитки. Они трогали мой затылок, и я слышал, как этот молодой подсказывал ей вот, вот ещё, а она отвечала, вижу и они продолжали дальше. Она удивлённо говорила, что нитки такие очень маленькие и очень не заметны, и она в первые, видит такие. И тут же мой врач начал ей отвечать, он говорил: что эти нитки у военных были в секрете и только сейчас они начинают применяться и рассекречиваться. И ещё всё равно не все знают об этом, а ранее их применяли в разных случаях. Он продолжал если спортсмен перед мировыми соревнованиями получит резаную или ножевую травму, то ему зашивали, этими нитками рану и рана выглядела как царапина и его допускали к соревнованиям. Так они сняли мои швы с затылка и далее они начали подклевать мне чуть выше от корня части волос ближе к ране. Это для того чтобы рана на затылке была не видна, не заметна со стороны. Утром должна была придти мама, и они уже с позднего вечера подготавливали меня к встречи с ней. А отец пока не мог приходить ко мне в больницу, так как он работал на стройке и стоял в очереди на квартиру, жилья своего у нас тогда не было. У них не получалась заделка, так как какая та жидкость как клей размазывалась по волосам и они опять водой или каким то раствором её стирали и ждали пока волосы высохнут чтоб опять начать заделывать волосы. Она даже немного дула на волосы, а молодой бандит как веером чем то, шелестел и создавал сквозняк, чтоб быстрей подсыхало. Но их шеф сказал ему: ладно мы с ней пошли, а вы доделаете, на что он ответил согласием. И я слышал, как шеф с ней начали, удалятся и перед выходом остановились и шеф ей сказал: время уже позднее, но не совсем, может попросить ребят, чтоб тебя подвезли до дому. На что она ответила: не надо, я сама на такси доберусь до дому, и они вышли в коридор и куда - то ушли. Далее этот молодой продолжал заделывать, а второй стоял рядом и просто присутствовал с ним, он ни чего не делал, так как был постарше немного и был большим авторитетом и он был не хирургам. А был он главарём группы при шефе его правой рукой, он меня и похищал в первый день из одной больницы в другую. 21

И он везде всё контролировал и обеспечивал их прикрытие охраной, а сам был всегда рядом при шефе и исполнял все его команды. Молодой главарь подшутил со вторым, ты говорил, ему клеить умеешь, а то он купил подарок своему племяннику конструктор самолёт или корабль и они с друзьями не могли его собрать до конца, заклеить составные части. И племянник или младший брат был у него маленький, что сам ещё не мог клеить, Так он говорил. На что второй, моложе ответил: да вроде тоже он не разбирается в этом. Это он своему мальчику подарок делал или на 23 февраля или на день рождение. Далее они закончили, положили меня обратно и тоже ушли. Ноги у меня во время этого времени с ними сильно сводило до сильнейших болей, поэтому я их слышал, и очень сильно больно мне было. И от морфия или другого, какого введённого в меня препарата, я не мог самостоятельно, шевелится. После этого как они ушли и перестали меня беспокоить я глубоко, но уже с облегчением для себя уснул.
Настало утро 22 февраля 1973 года, и был четверг. Я проснулся, появилась рядом кока е та женщина в белом халате лет за 40 и она накормила меня кашей. Тут же появился шеф и этот молодой авторитет его правая рука. Мой врач был тоже в белом халате, он дал мне градусник, потрогал лоб на руке, пульс и дал ей команду, одевать меня потеплей в больничное, сказав: что его надо будет к матери спускать на первый этаж. Я ни чего не понимал, что к чему и она меня одела. Они были все рядом. Потом она начала привязывать мене на голове большую марлевую повязку. И шеф, сказал молодому, чтоб он отвёл меня в туалет, в дальний коридор там увидишь и ему, это мне, прогулка не помешает. Это они хотели посмотреть, как я самостоятельно буду передвигаться. И шеф добавил, что мене нужна обязательно, шапочка и он сей час пойдёт, и что ни будь, подыщет и он вышел. Женщина врач или сестра была тоже в их банде и где то или в этой больнице или рядом работала. Она осталась тут же в кабинете. Меня подняли я встал, закружилась голова, они поддержали на недолго проконтролировали и далее я сам самостоятельно пошёл с ним. Молодой авторитет повёл меня в туалет. Мы с палаты кабинета пошли на право по коридору в даль, и повернув далее на права зашли в большой туалет. Я сходил по маленькому он стоял с боку и включив кран он сказал: помой руки, я помыл и мы пришли обратно к моей кровати. Дальше подошёл мой врач их шеф и одел на меня, шапочку. Это был, синий берет похожий на военный морской, но только похожий, окрас был прям темновато синий. Он оказался мне большой, и они его, примеряя и шутя, оценивая, подогнув, поджав внутрь края, так и одели его на меня. Врач сказал: что она пришла и уже здесь внизу ждёт меня, это моя мама и пора идти. Мы вышли и повернув на права немного пройдя и опять повернув на права вышли на лестничную клетку марша и остановились. За руку меня держала эта женщина сестра или врач в белом халате, а они левей сзади разговаривали. Я слышал, как шеф этому молодому говорил: что ты тоже туда иди и будь, при его встречи рядом, сделать ты ни чего не можешь, но на всякий случай будь там, находись и смотри со стороны. Если продолжал он, он снимет шапку, ты со стороны подойдёшь и скажешь как простой прохожий что здесь прохладно и без шапки можно сильней заболеть, типа таких слов шеф ему сказал. Я находился в тёплых предчувствиях, но не понимал, что к чему и куда я иду, отец немного проявлялся у меня в памяти, но я не понимал тогда кто он. Но я слышал про его, это мою мать, но как забыл её и немного тревожился. Далее к нам подошёл мой врач и сказал ей, выведешь его, к родителю посадишь их за буфетный стол, опустишь в низ, со рта марлевую его повязку, скажешь шапку снимать нельзя, он болеет, и отойдёшь в сторону, оставишь их одних и будешь смотреть со стороны. Как только он закончит есть. Подойдёшь и опять оденешь, на него марлевую повязку, сказав: что по больничным правилам так должны проходить встречи и отойдёшь опять в сторону, дашь им ещё посидеть вместе. Она согласилась, сказав: что всё поняла и тут же спросила: а как я узнаю там, его мать. 22

Шеф ей ответил: как только ты спустишь его, вниз и подойдёшь к буфету, то мать сама подойдёт к своему сыну. Она кивнула, и мы с ней вдвоём пошли в низ, по ступенькам и как только спустились в низ, и подошли к буфету, так сразу к нам подошла моя мама. Мы сели за стол сестра, как и говорил шеф, она с моего рта спустила в низ, марлевую повязку и отошла в сторону. Тут же мама начала меня кормить, налила в стакан соку с бутылки и пододвинула коржики. Я ел, а она говорила мне, что надо ещё тебе Серёжа немного полежать дня два, три, папа работает, она тоже отпросилась с работы и как только вылечишься, так в дальнейшем будет всё хорошо, поедим в отпуск к ней на родину под Рязань, будем собирать грибы, ягоды и так далее. И далее по ходу событий, я её узнал, и мне стало теплей. Мы сидели в коридоре больницы, там стояло, несколько столов и рядом была комната, в которой был буфет. Народу было и ходило рядом множества, и время было около 11 часов утра, это примерно. Это молодые студенты медики говорила мама, сегодня в четверг у них тут обходные с врачами занятия в больнице и у них кончилась пара уроков, занятий и они были на большой перемене. Поэтому они в буфете брали пирожки и при выходе из буфета тоже ели рядом, не далеко от нас, возле других столов, там были и девушки и парни. Мы посидели, и мама сказала, может тебе тоже пирожок купить, на что я кивнул, и мы зашли в буфет, но пирожков там не оказалось. Продавщица женщина сказала нам, что такое бывает редко, студенты всегда голодные и сегодня у них тут занятие, и они всё разобрали разом весь её суточный запас. Оставшиеся там было дорогое это торты, кексы и так далее, но это нам не надо было. Мама купила мне лимонаду и ещё, какой то - коржик, мы вышли, но она пообещала, что в следующий раз она принесёт обязательно пирожков. Шеф мой врач, когда нас положили в больницу, обещал и хвастал ей, что меня будут хорошо кормить, поэтому она думала всё в порядке с этим, а оказалось всё не так. Мы ещё немного посидели и мама, пообещав - что завтра опять придёт, ушла, а сестра эта бандитка опять привела меня в мою палату кабинет и положила на то же место. Далее я лежал и после обеда, мне принесли мою выходную одежду и меня одели и вывели в кабинет к доктору их шефу, моему врачу. Мы сидели и он, осматривая меня, говорил мене при двоих молодых рядом остальных о том, что мне сей час вот, вот скоро надо будет пройти на лечение в другую соседнюю больницу с одним из этих медицинских сотрудников. Мы все сидели рядом у окна и шеф сказав: чтоб здесь пока сидели, и куда то вышел за дверь. Я остался с этими двоими молодыми преступниками. Один из них хотел второму, что - то показать и полез в шкаф в нижний отсек. И посмотрев туда, сказал: что здесь этого нет, добавив - что шеф, скорее всего, убрал его в сейф. Это он хотел ему показать вроде как я, потом понял, шефа пистолет, лежавший там, с маленькой нагрудной кобурой и у них был молодой интерес посмотреть его. Но шеф в этой больнице не работал, он был на службе в военной разведке, а работал он в больнице рядом, которая стояла по улице Кирова сразу за улицей Сейфулина в сторону улицы Дзержинского в больном пятиэтажном здании за род домом и это было в городе Алма Ата, в 1973 году в республики Казахская СССР. И этих пятиэтажных здания там два стоящих рядом, друг с другом и они соединены между собой одним коридорным проходом помещением.
Далее мы ещё посидели и один из них молодой постарше, повёл меня в другую больницу, которая находилась, не так далеко, примерно около 15 минут хода пешком. Этот, который меня вёл бандит, был всё тот же который и вёл меня в первый день, он был правой рукой шефа. Мы подошли, к какому - то зданию и зашли внутрь. В нутрии помещения, тут же при входе стояли люди, женщины и мужчины с детьми. Они стояли в очереди, там был вечерний приём, и осматривали этих уже переболевших детей какие - то профессора. Мы очереди не занимали и тут же рядом стояли. Далее из нутрии этой больнице к нам подошла женщина и сказала: что нам надо подождать немного и ушла. 23

Мы стояли, и я видел, как медсёстры подкатывали больничные лежачие каталки с колёсами и дети, которые пришли на приём, сняв верхнюю одежду, ложились на них и их отвозили к профессорам. Это там были такие больничные правила. Пришедшие на приём сами пешком не заходили, а их прям, подкатывали к врачам, которые их осматривали. Думаю, врачи смотрели, послеоперационные заживающие раны или после переломов суставов, срост костей и осматривали больных профессора. Далее мы немного постояли и к нам кто - то подошёл, и мы своим ходом пошли вовнутрь этой больницы. Меня завели в какой - то кабинет там сидел врач, он начал меня осматривать, слушать дыхание, смотреть горло и я в этом кабинете потерял сознание, это они меня опять усыпили. Время было вечернее, где то за 6 часов вечера.
Далее я помню уже немного и частями эпизоды, так как был парализован и находился в не своём нормальном состоянии, так как они вели в меня какой – то дурманный препарат. Помню, как я сидел и головой, той есть подбородкам лежал на какой – то под ставке. Они подставили ко мне какое - то медицинское оборудование, и положили мою голову на какое – то металлическое основание, обтянутое мягкой материей. И рядом стоял стол и незнакомый другой новый врач, раскладывал на нём свои инструменты, их было множества. Рядом стояла яркая лампа и этот врач, проводил надо мной опять операцию. Он делал что - то в моём рте, там резал и туда что - то вставлял и так же копался в носу. И это происходило долгое время. С ним рядом находился временами мой врач, их шеф главный бандит, с военного секретного отдела в котором он работал в городе. И было так, что я оставался на время один в этом кабинете и открывал глаза. Они куда - то выходили, а потом возвращались и продолжали операцию, инплантируя меня своими секретными радио механизмами. Далее они закончили операцию, и я уже лежал на лежачей больничной каталке. Рядом со мной сидела старая женщина, как медсестра. Она с сожалением меня укрыла и была очень недовольна происходящим. Я слышал, как она говорила: о проклятых американцах. И что из - за них, американцев нашим учёным приходится делать, такие жестокие операции. Той есть, они оперировали детей и проводили эксперименты, развивая эту науку в СССР. Мне было очень плохо, и она это видела. Далее пришли двое помоложе за 20 с лишним лет и выкатили меня в какой то большой коридор, и подкатив меня к окну там и оставили. Один начал говорить другому, что время уже позднее около двух часов ночи и что на проходной больницы не их человек сегодня на смене. И им придётся здесь ждать до шести или семи утра. Он говорил: что нас закрыли и сюда до утра ни кто не зайдёт. А второй ему сказал: смотри, напротив, в связи с этой больницей здание и там в некоторых окнах горит не яркий свет. Намекнув, что их оттуда может, кто ни будь увидеть, заметить. На что первый ответил, что там не спят дежурные медсёстры и уже поздно, и им не до этого, чтоб смотреть в окна ночью. Они, скорее всего, заняты своими делами проводя свою ночную смену. Я лежал и видел за окном небольшой, с деревьями внутренний больничный участок и напротив, стояло то больничное здание, о котором они говорили. Здание было двух или трёх этажное.
Далее наступило утро, я ещё полежал немного, у меня сильно болела голова, и было тяжко. Этих двоих уже не было. И ко мне подошёл, другой молодой. Это был бандит, который вёл меня на первую операцию, он меня поднял и вывел меня на улицу. На улице мы остановились, и к нам подошёл ещё один. Это был бандит, который меня сюда вечером привёл. Они начали разговаривать. Вчерашний бандит сказал этому, ты сам его без моей помощи сможешь отвести его обратно в ту же больницу. А то у меня нет времени, я не успеваю, у меня сей час другие дела и там ждут, а тот который был с ним ночью он уже уехал. На что второй ответил: да я его сам один отведу, а ты езжай. И они расстались, а он далее повёл меня в больницу, эту в ту в которой я всё время и лежал. По дороге он меня всё подбадривал, говорил мне, что сейчас как придём, меня накормят, и я буду отдыхать, спать на кровати 24
и что будет всё хорошо, и скоро я вылечусь. Мы немного пройдя, перешли большую улицу и далее шли и шли и пришли обратно в больницу в которой я и был с самого начала. Он завёл меня обратно в этот же большой кабинет, старшей медсестры и я лёг. Меня накормили и сделали, скорее всего, какой - то мягкий снотворный приятный укол и я уснул. Было утро и время около восьми утра. И уже наступило 23 февраля, и была пятница 1973 года.
Далее меня разбудили где то около двух часов дня и одев по больничному, женщина в годах повела меня в низ по ступенькам на первый этаж, этой больницы. Там стояла моя мама, и мы сели за стол. Женщина эта отошла в сторону, дав нам время для встречи. Больничный буфет был закрыт и возле него все столы и стулья были сложены друг на друга в одной куче. Стояло всего два стола, за одним сидели мы, и за вторым сидела другая мусульманская семья, там старые люди пришли навестить, скорее всего, племянника. Мы сидели за столом, который стоял подальше от буфета ближе к центральному входу этой больницы. На улице сильно светило солнце, мама достала пирожки и большую бутылку молока, налила мне его, и я начал потихоньку есть. Глоталось и жевалось, мне больно и во рту болело. Это от после ночной операции. Наш стол стоял ближе к входу и перед входом, сидела дежурная пожилая женщина. Она нам сказала: что сидите потихоньку и что сегодня в больнице проверочная городская комиссия, что у них обход по всей больнице. Добавив, что сегодня в больнице не приёмный день для посетителей, а маленьких детей, всё же можно посещать. Сказав: что врачи тоже люди и понимают когда маленькие лежат одни без родителей, поэтому потихоньку сидите, вам можно. А сама эта женщина сидела на входе этой больницы и никого не впускала, той есть, она дежурила там. Это врач их шеф, обманул мою маму, сказав: что комиссия в больнице будет в среду, и она не приходила в этот день. А , он провёл операцию, на до мной, с вечера вторника и к ночи, на среду. Я и пролежал день до её первого прихода, весь этот день. А эта городская проверочная комиссия, была уже в пятницу, 23 февраля. Мы сидели, и я ел, помню хорошо, что мама мне принесла пирожки двух видов, это один их вид был с картофелем, а второй был с капустой, она мне выбирала, и я запивал молоком и у неё были, ещё и сливки. Пока мы сидели с соседнего столика ,другие люди ушли и эта дежурная вахтёрша с моей мамой начала потихоньку разговаривать. Она сказала: что сегодня такой праздничный день и этот праздник 23 февраля, надо праздновать и справлять как праздник 9 мая день победы. Она говорила: что у неё родственники в отечественную войну воевали. И спросила: а у вас воевали, на что мама ответила да и кивнула головой. Она сказала: вот, вот надо всем справлять 23 февраля, как 9 мая так же. Далее мы посидели, ещё некоторое время я поел, в больнице шёл сонный час, и мама ушла домой, сказав: что завтра тоже придёт. Эта женщина, которая меня привела, бандитка медработник, шефа сподручная, она находилась, где то не так далеко в стороне, подошла к нам и отвела меня обратно в палату.
Далее я там побыл немного в палате кабинете и мне принесли, мою выходную одежду и помогли одеться, сказав: что мене далее нужно идти на приём, к другому врачу, но тогда я эти слова сильно не понимал, до точности, это сейчас уже взрослым я всё вспомнил. И далее опять один из их молодых парней повёл меня в соседнюю больницу рядом. Мы вышли со двора больницы, не с главного входа, а с заднего на маленькую улочку, которая находилась между Сейфулина и Дзержинского. Молодой подвёл меня к железным воротам, это напротив и ниже немного. Ворота были закрыты, он повернул в верх в сторону улицы Калинина, посмотрел на главный вход другого здания, там было без людно, и подумав повёл меня в низ к улицы Виноградова. Это он хотел меня завести в другую больницу тем же путём, которым вёл меня на операцию вечером во вторник. 25

И далее мы в прошли в низ до улицы Виноградова и повернули по ней на права, и пройдя немного в сторону улицы Дзержинского, повернули опять на права и зашли через главный вход в небольшую вроде как одноэтажную больницу. Там он подвёл меня к кабинету и немного погодя появился шеф мой врач и теперь уже он завёл меня в приёмный кабинет врача. Оказалось, что они привели меня в то же место где и делали мне операцию и к тому же врачу, который и проводил её. И посадили меня в то же стоматологическое кресло, на котором и делали во вторник вечером, мне операцию, через разрез сзади моей головы. Я сидел в кресле, комната была большая, и впереди стояло ещё одно стоматологическое кресло, это - то на которое меня во вторник первый раз посадили. И там другие, двое - врачей, работали с больным. Но меня начал здесь осматривать, это этот хирург бандит, который здесь и работал и мой врач их шеф. Они потихоньку разговаривали, между собой. Шеф говорил ему: что времени прошло, это после моей операции, уже три дня и если мы занесли ему инфекцию, уже должно быть заметно. И посмотри вообще его это моё состояние, в общем. Этот врач меня осматривал и поворачивал мне головы, смотря как бы горло. В эти моменты я увидел через окно деревья сквера и в дали улицу, это была улица Калинина, и туда попадало солнце, а время было уже около 4 часов примерно. Они разговаривали и далее, этот хирург врач говорил шефу, что всё хорошо, что состояние моё нормально и инфекции вроде как нет у него, это у меня. Шеф главный их бандит спросил у этого врача: а почему у вас напротив окна нет забора и со сквера видны окна. На что работающий здесь врач ответил: что строители делают, строят забор частями и не успевают, так как бетон зимой долго высыхает. И строителей в бригаде выделено мало, и они обещают доделать забор весной к праздникам 1 и 9 мая. Этот забор, который выходил в сторону улицы Калинина, должен был быть построен 1973 году к началу лета, по их словам. И далее он говорил: что прораб этой бригады строителей, делает, строит или ремонтирует, что - то их начальнику главному врачу на его личной даче. И у строителей есть свой кран машина. Это просто строители ещё и калымили, делая что - то начальству этой больнице на дачах. Они меня осмотрели, и их шеф вывел меня в коридор и сказал этому молодому бандиту, куда меня далее вести, он всё понял, кивнул и повёл меня дальше.
Он вывел меня на улицу и мы пошли в низ в сторону улицы Кирова, и не доходя до Кирова мы повернув на права зашли в большое многоэтажное здание. Это в то, которое и сейчас там стоит, но это было в 1973 году 23 февраля и как раз сюда мы с мамой и приезжали и от сюда нас и отправили ложиться в следующую больницу в понедельник днём. Он завёл меня внутрь, и мы прошли по первому этажу, в край здания который находился ближе к улице Кирова. И где то не далеко от того края, там находился лестничный марш, мы подошли к нему он взял меня за руку и мы начали потихоньку подниматься в верх по ступенькам. Пройдя пол этажа он сказал: сам можешь подниматься, я кивнул, и он, добавив: что идти наверх далеко потихоньку поднимайся не торопясь, отдыхая, а сам пошёл в перёд на верх. Это он пошёл вперёд как я сейчас понял, для того чтобы поднимаясь выше смотреть в окна лестничных этажей. Это он проверял, не следит ли кто за нами с улицы, он боялся и остерегался. Я шёл и шёл потихоньку и сильно устал и поднялся очень высоко на четвёртый, или - скорее всего, на пятый этаж, он меня там и ждал и встретил. Далее мы пошли, на права по коридору и где то сразу за серединой здания повернув, налево, мы зашли, в какой - то кабинет, который окнами выходил в сторону улицы Дзержинского. В кабинете сидел, какой – то мужчина около 30 лет примерно, может немного более. Он нам сказал: посидите пока на стуле и что кто то, куда - то вышел и сейчас придёт надо подождать. Мы зашли и сели на стулья спиной к улице Кирова это в памяти моё положение нахождения, так сильно запомнилось. Они о чём - то разговаривали и позвонил телефон, хозяин кабинета так же бандит взял трубку и с кем то, не долго, поговорил.  26

Это, скорее всего их шеф, мой врач и позвонил, дав ему указание, что со мной делать. Он сразу после звонка повёл нас в коридор и завёл в другой кабинет, который был большой, и выходил окнами к улице Сейфулина. Но там чего - то нужного его не было, и мы вышли опять в коридор, и зашли в другую комнату, и на пути нам встретилась ещё одна женщина, скорее всего тоже бандитка. Комната, в которую меня завели, находилась, так же окнами в сторону улицы Сейфулина. И этот молодой бандит сказал им, ему: что здесь расположение комнаты прям так же как и в верхней больнице, где я лежал до этого. Но он добавил, шутя: что здесь мебели намного меньше, а там - в комнате старшей сестры стояли две мебельные стенки от дверей и до окна по всей стене. Не далеко от дверей стояла кровать кушетка, на которую они меня и положили, и оказалось так же головой к улице Калинина, как я и лежал до этого. Мне сказали: чтоб я лежал пока здесь и сейчас меня ещё и тут же накормят ужином, и они все вышли из комнаты и я остался один. Я лежал и осматривал комнату, окно было вдали от меня, но шторы были открыты. И я смотрел в него и видел, как солнечные лучи, были за окном, и улицу освещало солнце. Это уже вечерело, и солнце садилось за горизонт. Я лежал и смотрел в окно и слышал уже подальше, шум дороги, вечернее движение улицы Кирова усиливалось и всё больше и больше вечерело. Далее меня накормили ужином, и я опять лежал, какое - то время один, но потом зашёл этот молодой бандит и повёл меня дальше. Сказав: что меня переводят в другую палату. Он вывел меня опять, на тот же лестничный марш мы спустились и зашли, в какой - то коридор. Это был коридор, который соединял между собой два больших многоэтажных здания. Одно здание стояло по улице Кирова, а второе, многоэтажное здание, в котором мы и были, шло вверх к улице Виноградова. И там эти два здание соединял коридорный проход, который находился на втором или третьем этаже и по этому коридорному проходу можно с одного здания пройти в другое. Эти два здания и сейчас там стоят по улице Кирова, между улиц Сейфулина и Дзержинской. Мы прошли до центра этого коридора и остановились, я смотрел и влево, и в права за окна и это было на высоте, что в памяти сильно и запомнилось, навсегда. Мы немного постояли и со здания, которое стояло, по улице Кирова с той стороны вышел шеф мой врач, их главный бандит, который как далее оказалось, там и работал, каким - то старшим врачом. Это их главарь шеф работал в многоэтажном здании по улице Кирова. Шеф сказал молодому бандиту, что рабочее время в больнице, подошло к концу. И ещё многие пока не ушли с работы домой. И нужно подождать ещё минут 15. И ушёл обратно в больницу. Мы постояли немного, и молодой вывел, обратно меня в коридор верхнего здания и там мы ещё некоторое время стояли. Он говорил мне, что нужно немного подождать. - - - -
Далее в коридоре появился другой высокого роста бандит, и мы пошли по этому коридору на встречу к нему. То, что они бандиты я тогда не знал. И этот молодой сказал, показав на другого, что он тебя отведёт к врачам и там тебя положат в палату, а сам ушёл он обратно. И я с этим высоким, пошёл дальше, пройдя полностью этот коридор, и мы зашли в многоэтажное здание, которое находилось по улице Кирова, между улиц Сейфулина и Виноградова. Мы шли, и шли, и пришли, но дороги здесь я сильно не помню точно, на - какой этаж, мы или поднимались или спускались. Но скорее всего мы на этом этаже и могли и быть далее. Помню, как мы шли по коридору, и повернули налево и зашли в какой - то врачебный кабинет. Это получается этот кабинет выходил, скорее всего, окнами на улицу Кирова. Он меня завёл, от входа комната шла в права, но прямо ближе к окну стоял стол и за столом сидели, их шеф и молодой бандит, его правая рука шефа и главный среди всех остальных, молодых. Они живо между собой разговаривали. Мы зашли за порог, и тот - кто меня сюда привёл, остановился и придержал меня за руку и мы остановились. Он, молча, стоял и ни чего не говорил им. Скорее всего он был их шестёркой и новым в банде. 27

Далее тут же их шеф, повернув голову, сказал: посади его вот на стул рядом и сам садись. Это тут же левей от входа он посадил меня на стул, спиной к стенки, а сам встал в метре от меня около входа. Сидя я увидел впереди подальше от себя, немного левей ближе к окнам, стоял телевизор, и он был включен. Работал канал, по которому, шла телепередача, и громко был включен звук, так что было хорошо слышно. Шеф и сказал мене: посмотри пока телевизор и попозже, мы положим тебя в палату. Я сидел и начал осматривать комнату. На окнах висели шторы, которые полностью закрывали окна, так что не было видно улицы, в комнате горел свет и работал телевизор. Суть заключается в том, что мой врач их шеф здесь и работал и 23 февраля 1973 года он заступил на ночное дежурства. Просто в эту ночь он был дежурным главным врачом. И комната с телевизором была, кабинетом дежурных в ночных сменах врачей, этой больницы. Окна находились от меня с лева и выходили, скорее всего, на улицу Кирова. Я сидел на стуле и смотрел телевизор, который меня впечатлял, так как телевизор был, экраном большой, той есть больше обычного. А в те времена у нас дома и у всех бабушек моих были телевизоры с маленьким экраном. Далее в этот кабинет зашёл их молодой, который в начале вёл меня сюда. Их шеф сказал, этому который ввёл меня в эту комнату, чтоб он пошёл и перекусил, той есть немного, отдохнул так как, им придётся ещё здесь быть продолжительное время. Он заговорил: что он, не устал. Но шеф всё ровно настоял и добавил, а то вот вдвоём с другим и идите, это с тем, который только что пришёл. Он сказал: тебе покажет, где здесь - где то не далеко находится кафе, где они всегда едят. И эти двое, которые меня сюда и привели, попутно один передав другому, ушли поужинать в какое - то их место, о котором знал их один из молодых. И знайте где я говорю о их молодых бандитах, то их возраст примерно от 17 и до 25 лет, таких я называю молодые бандиты, но там был один или двое которым было около 16 и 17 лет.
В кабинете остались их шеф и его правая рука бандит, который моложе, он был самый главный над молодыми. И в городе у него была целая банда таких же бандитов, и они действовали по всему городу Алма – Ата. Шеф начал с ним разговаривать, о их делах и так как они сидели с права от меня, за столом и находились ближе ко мне, чем работающий телевизор который был дальше от меня в расстоянии. Я и начал их хорошо слышать и воспринимать. Шеф говорил ему, о том что сейчас в их преступной среде, какая то большая группировка, связанная со всей Азией набирает свою силу и рассылает всем самым сильным группировкам СССР приглашение на сходку. Той есть, делает день открытых дверей. И приглашает к себе на встречу, только всех главарей, преступного мира. Это они приглашали руководителей больших группировок. Той есть они забили стрелку и пригласили на сходку, сходняк всех авторитетов того времени СССР. Группировка связана со всей Азией и имеет связи за рубежом. В её составе находятся не только азиаты и мусульмане, разных национальностей, а так же там есть и русские, и другие в небольшом количестве. Той есть у них как межнациональное братство, но в основном конечно у них больше Азиатов. Далее шеф продолжал, сама группировка у них, уже очень большая и они уже набрали большую силу, и они давно уже пробиваются в криминальный мир. И им нужно только одно, это признание их в уголовной среде, всеми авторитетами того времени. Той есть им нужно как имя, и чтоб о них все узнали и признали их авторитет. Они говорил шеф далее: уже делали первую встречу не так давно. Но встреча большая не получилась, многие по каким - то разным причинам не смогли приехать. А те авторитеты, которые смогли приехать уже их поддержали и приняли в свой мир. И возглавляет эту преступную группировку Азии, продолжал шеф не один человек, как в некоторых того времени группировках. Той есть у них, заправляет всем, не один руководитель во главе их сообщества. 28

А у них в руководстве находится целый состав руководителей банды, который состоит из нескольких человек. Это как у них совет директоров заправляет всем и все они равные между собой. Это говорил, шутя шеф: как итальянская сицилийская мафия, как козаностра со своей сутью и своими правилами. Это шеф привёл пример, чтоб его правая рука этот бандит за 20 лет понял, их суть формирования. И вот, шеф продолжал: эта Азиатская группировка набрала уже большой и двойной денежный капитал и имеет огромные финансовые суммы и в деньгах уже они не нуждаются. Но всё ровно при этой встречи всесоюзной сходке они будут предлагать авторитетом, тем - кто их поддержит в знак уважения или присоединится к ним или любой криминальный авторитет может положить свои деньги в их дело. Это говорил шеф: у них все денежные финансы запущены в большой оборот, разных сделок по всему союзу. И у них как в банке каждый имеет проценты, от своего - вложенного в их капитал и у них всё честно делится. Это раз в год или два они производят финансовый денежный подсчёт, той есть они, подсчитывают всю свою прибыль от всех своих сделок и с учётом высчитанных зарплат. Это они после того как они выплатят своим людям определённые суммы, за совершённые проделанные сделанные сделки, они подсчитывают общий капитал прибыли во едино и делят прибыль между собой по зависимости вложенного. Например: если ты вложил один рубль, а прибыль составила 300 процентов годовых, то ты получишь через год три рубля, а если положил 10 000 тысяч рублей, то ты получишь 30 000 тысяч рублей. И так получит каждый от того сколько он положил. Поэтому говорил шеф: если хочешь, положи больше, например 200 000 рублей и каждый год получай свои проценты и даже можно не работать и не заниматься опасными своими делами, а жить на вложенные свои деньги и получать проценты. И эти люди они очень серьёзные и слов на ветер не бросают, и отвечают за всё. Далее шеф спросил, у своей правой руки как ты на это смотришь, пойдём или нет на приглашение. На что молодой положительно и одобрительно ответил. И далее шеф начал продолжать разговор: он говорил: что они нам выгодны в своих делах, например: нужно будет нам кого убрать, то они уберут, и никто не додумается. Или им нужно будет, кого убрать мы уберём. А так же у нас медицина связи, будем оказывать им услуги, делать скрытые операции, если кого у них подстрелят, ранят, зарежут и так далее. И у нас, радио техника, будем им приборы видео прослушивающих устройств за определённую плату, давать в аренду. Или наши ребята будут работать по их заказам. И я продолжал шеф, положу тысяч 70 рублей своих, а то наших. А те кто поддержит их авторитет, так же будут жить, как и раньше при своём, они не в какие дела ни кого не будут вмешиваться. Так как было раньше, так и всё останется. Просто приводил шеф примеры, например: в твоём городе или районе будут появляться незнакомые люди и они, если их кто спросит, назовут имена, которые будут известны в криминальных кругах. И их примут, за своих. А те, которые будут угрожать им или прогонят их, с своих районов, будут иметь ответ от всей их системы. Той есть если кто, начнёт воевать с ними, то он будет вести войну один со своей группировкой, а другие ему не помогут, так как они признаны всесоюзными авторитетами. И соответственно группировки придёт конец, они задавят, сметут её. А в дальнейшем там же в том районе, всё равно появятся чужие, только другой состав и так же назовёт имена, откуда они, только имена другие. Имён всесоюзных авторитетов много. А если в твоём районе кто то, попадёт, под их зависимость. Той есть попадёт под их влияние. Связанными, с их ними продажами. То ты можешь просто, их лидерам сказать об этом и они твоим не будут это продавать, а если твой брат, например: сдружится с ними, то они сменят состав своей там группы и поменяют её. Э то та группа уедет в другой город, а с другого города приедут другие. Поэтому это очень серьёзные и честные люди. 29

Думаю я что это может иметь связь с распространением наркотиков по всему СССР того времени 1973 года, и этот мой врач, шеф с отдела помогал таким группировкам и создавал новые группировки. Такие как он их шеф, были разбросаны по всем республикам советского союза с группами с отделов и они сопутствовали разрушению СССР, всеми корыстными целями, разлогая молодёжь и держали в страхе людей. Они входили ко всем в доверие, и финансировала их Москва. В СССР была создана могущественная организация, которая контролировала всё правительство, все вооружённые силы и всех учёных. Они засекретили все научные открытия и создали очень, и очень, сильнейшую мощную корпорацию со связями развитых стран мира. И взяв всё под свой контроль всю мощь советского союза они, готовили перевороты в республиках, что со временем и сделали. И сокрушив и разрушив, уже созданное, нашими предками они вывели нас на заграничное. И поставили нас к началу развития, к тому, что мы начали развиваться заново. Заметьте сейчас по всему СНГ одни связи всех предприятий с заграничными фирмами, а нашим своим как было трудно так осталось. Только сами люди не виноваты в этом, а их уже давно приговорили к этому, что сей час, происходит. Далее я так же сидел и их слушал смотря на телевизор, не понимая того о чём в телевизоре говорят. И этот молодой заметил, сказав шефу, что я слышу их разговор. На что шеф ответил, что он ещё маленький и нечего не понимает. И в правду, что тогда я не понимал, о чём они говорят, но у меня сильно это сохранилось, в памяти и я ещё и вырос, чтоб мне стало сей час в 43 года понятно, о чём они говорили, а тогда мне было два года и семь месяцев. Далее они продолжали и шеф, говорил ему: что не так давно, в какой - то группировке кого - то убили, в кого - то стреляли и неизвестно кто это, враги или те же с азиатской группировки расправились с неугодными конкурентами. И что нет доказательств, и информации кто стрелял. И продолжал он, кто будет распространять слухи об этой Азиатской группировки, что они плохие и выражаться грубыми словами такими типа как козлы, то их ждёт всех ответ. И намекнул ему, что в тюрьмах авторитеты могут умирать не только от придавленного бревна или ещё чего то, а от болезней, которых очень, много. И инфицировать любого там, проще, чем некуда, человек умрёт, даже сам не зная, от чего и другие ни когда не узнают, от чего он умер и поводов отомстить не у кого ни будет. А если кто и вылечится от перенесённой болезни, то вернувшись с тюрьмы, с мест заключения ни чем им угрожать не будет, так как он станет инвалидом мало дееспособным. Ему будет не до дел, своих прежних. И они продолжал он, посылают на сходку приглашение ещё и молодым тем авторитетам, у которых старшие руководители сидят и которые ещё в раздумьях. Так как у многих сроки большие говорил шеф, что есть такие, которые сейчас сидят от восьми и до 12 лет и им сидеть, ещё не мало, и их ни кого раньше не выпустит. А знаешь через несколько лет, так всё изменится и будет всё не так и даже пока они отсидят свои сроки, всё равно они будут не помехой, так как молодые подрастут, и уже будут иметь свои закреплённые с ними дела, от которых просто так не отойдут. И будет эта Азиатская группировка, так же на этой сходке приглашать, тех кто захочет по доброй воли вступить в их ряды. И если кто вступит к ним, то он уже самолично, не будет решать свои дела, а только через их совет как директоров. И если группировка большая то он займёт, в этом совете одно из мест равных с остальными или просто признав их в криминальном мире, он может вложить в их дело деньги и получать проценты, каждый год. Они со своей стороны, обещают не вмешиваться не в какие твои дела. Или просто можешь, если захочешь заниматься с ними так же сделками.
Далее пришли те двое с ужина, которые уходили и они некоторое время сидели вместе. И шеф сказал: ладно вы сидите здесь, а я пошёл по делам своей работы. Там уже медсёстры проводят вечерние процедуры, над больными и уже скоро будет отбой. 30

И мне обязательно нужно там быть и всё проконтролировать и надо ещё посмотреть ему, это мне палату, найти место, где его положить. А то он своей правой руке сказал: пойдём со мной, прогуляешься, проветришься. И они ушли с шефом. Я так же сидел и теперь эти которые уходили на ужин двое молодых преступника сели за этот же стол и начали говорить о своём. И мне ещё пришлось и их невольно слушать. Один который в банде уже давно говорил другому, который не давно, что если тебе шеф будет предлагать поехать в командировку, по делам, то сразу соглашайся. Так как на этом можно хорошо дополнительно заработать. И эти командировки бывают, раза - два, три в год. И сперва наперво шеф предлагает ехать туда своим, это тем, кто к нему поближе, это нам. А если мы отказываемся, то он в эти командировки отправляет людей с других групп. По этому сразу соглашайся, хорошо заработаешь и всего за не делю. И выгодно по тому, что пока ты едешь туда на неделю, то ты не теряешь с зарплаты не чего, и свой месячный оклад ты не потеряешь, из твоей зарплаты не чего не высчитают и получишь ты свои деньги целиком. А пропущенная неделя не считается, это так у шефа принято, нам кроме зарплаты он даёт заработать ещё и дополнительно. Далее добавив, что я уже ездил и поеду ещё, если предложит. Там говорит дальше суть командировки такая: туда едешь на поезде дня три, четыре в пласкардном вагоне. Едешь не один, а сразу с цело группой. И твоя работа заключается в том, что ты просто едешь и посменно с другими дежуришь, той есть наблюдаешь, со стороны за парой стариков которые везут груз с собой в чемоданах. Твоё дело смотреть за тем, чтоб чемоданы никто не украл. И посменно дежуришь между собой, это одни кто едут, смотрят со стороны за багажом, этих кто груз везёт, а другие отдыхают, и потом меняешься. И так едешь. Шеф выплачивает дорожных, не малых денег тебе на еду. Это чтоб ты в вагоне ресторане хорошо питался в дороге. И с этих денег ещё и остаётся тебе личная прибыль. И как только приезжаешь в город, на станции проводишь, их кто везёт груз, до машины как такси с известными номерами. Они садятся, уезжают и на этом твоя работа заканчивается. Если хочешь, можешь там же получить свои командировочные, за рискованное сопровождение, а хочешь, приедешь обратно получишь их. И деньги шеф платит не малые и всего за неделю. Ты остаёшься в этом городе на день, ночуешь, а на следующий день на самолёте обратно прилетаешь. Это просто сопровождаешь груз как курьер. Другой спросил, а что везут. На что он ответил, а какая разница что везут, меньше знаешь, лучше себя чувствуешь и пошутил, дольше живёшь. Так вот там когда день в городе отдыхаешь, есть время погулять и по магазином походить. Я говорил он, все деньги сразу свои там получил и ещё свою операцию проделал – далее я плохо расслышал или он купил здесь в Алма Ате какие то облигации, ваучеры или купоны или чеки и там в каких о специальных магазинах не за деньги, а за какие то чеки он сделал вещевые покупки купив себе импортные вещи. Так он говорил ему, что он подготовился заранее и проделал какую - то сделку достав при этом эти чеки. Он, зайдя в этот специальный магазин, купил там себе много хороших вещей, что оделся полностью. Это он говорил, я купил себе осенний костюм тройку, а так же куртку, пальто, свитер, так же купил себе хорошую обувь и магнитофон и всё импортное и хорошего качества. А магазины эти специальные сделаны для партийных чиновников. И прилетев обратно у меня, ещё остались не малые деньги. Поэтому если предложат, ты не отказывайся, езжай, хорошо заработаешь и город посмотришь. Я думаю, они ездили в Москву столицу СССР и доставляли туда, какой - то особенный груз, связанный с медициной или радиоэлектроникой или ещё какой.
Далее вернулся их шеф после больничного проверочного вечернего обхода и сказал, этим двоим, что сегодня всё работа закончена, и они свободны и могут идти домой. И эти двое, которые говорили о поездки ушли 31
Далее шеф с правой рукой немного посидели и шеф, подойдя ко мне, сказал мне, что всё в палате койка тебе уже подготовлена и иди вот с этим работником он тебя проводит, туда. А ему он, что - то сказал, и мы начали выходить и я видел, как шеф ему подал какой -то знак и молодой бандит кивнул, той есть подал вид что понял. Он меня вывел и мы куда – то дальше пройдя, зашли в какую - то комнату. В комнате было темно, но от открытой двери и отсвета улицы через окна всё же, было видно. Зайдя и повернув налево, он провёл меня в комнату и повернув на права показал на заправленную кровать, сказав ложись сюда. Я лёг на кровать, которая стояла, прям у окна по его ширине, направлением самого окна. Окно, у которого я лёг было второе от входа по счёту. Далее он меня укрыл и сказал: чтоб я спал, а утром придут врачи и будут тебя лечить дальше. Я повернулся на правый бок от окна в сторону комнаты, и он начал выходить и ушёл, закрыв дверь. Тут же сразу я почувствовал, какой - то запах, и - ни понимая, что это я лежал и смотрел в потолок, и видел оттенки от света, с улицы но они были малы и этот источник, от которого шли эти оттенки, был, где то в дали, от окна. И я уснул. Это этот бандит, когда меня укрывал, то незаметно чем - то прыснул мне в лицо, ближе ко рту. Той есть он, прыснул в меня каким – то своим секретным усыпительным химическим препаратом. И в тёмной комнате не заметно, это для того чтоб я потом в будущем всё забыл, что со мной происходило.
Далее я проснулся рано утром, в комнате была, какая - та врач, или сестра. Это была женщина возрастом примерно около 25 или 27 лет, и она меня вывела в туалет и накормила завтракам. Сама она была, какая та холодная и строговато злая и чёрствая. И сказав мне, что я буду весь день здесь лежать, села при входе за стол. Далее пришёл один из молодых бандитов и сказав: что мне нужно на осмотр к врачам повёл меня куда то по коридорам по этому зданию. И пройдя, куда - то мы вроде спускались на этаж ниже, но в памяти плохо сохранилось куда шли. Сохранилось в памяти хорошо, что мы, идя по коридору, подошли в самый его конец и остановились по ходу нашего движения пути около последней двери или предпоследней. Эта дверь была справа от нас, со стороны подхода к ней. Он остановился у двери и заглянул туда, в этот кабинет, приоткрыв немного дверь. Я хорошо услышал, что в этом кабинете или в этой палате кто то, разговаривал. И разговаривали за дверью взрослые мужчины, которых было там несколько, но я их не видел. Молодой бандит сказал мне, что нужно подождать немного, и мы стали ждать. Прошло немного времени и кто то, оттуда вышел. Молодой бандит, подойдя ближе к двери, с ним поговорил. И сказав: что сейчас врачи заняты, и мы придём сюда позже повёл меня обратно в свою палату, где я лежал. Мы прошли, по какому то, лестничному маршу, который думаю, находился в сторону улицы Кирова и ещё пройдя, зашли в ту же кабинет палату, где я и лежал до этого. И он меня положил, обратно в ту же кровать. Сказав: что эта женщина врач или сестра, которая там была, будет меня здесь лечить и что я здесь, буду лежать весь день, этот молодой бандит ушёл. 32

Я опять лежал в той же кровати у окна ногами в сторону входа. Окно было завешано белой прозрачной материей типа тюли полностью и с боков немного его прикрывали, какие - то светлые узорчатые занавески. Я осмотрелся взглядами по этому кабинету. Оказалось что там, прямо у входа сразу на центре боковой от входа справа стены, висела простая учебная доска. Это я далее учился, в школе и в классах висели на занятиях именно такие доски. Получается я лежал в этой больнице по улице Кирова, на каком - то из верхних этажей в кабинете, в котором был учебный класс, например для студентов или там собирались врачи и читали лекции. И окна этого помещения выходили в сторону улицы Абая, это для ориентира, а точней в сторону улицы Виноградова и Калинина. Я лежал у второго от входа окна на кровати ногами к этой классной учебной доске. И повернув голову назад, я заметил, что в конце этого кабинета стояли друг на друге парты столы. Это они сложили парты в конце кабинета друг на друга и поставили временно кровать, на которой я и лежал. А эту женщину вызвал шеф для того чтоб она сидела со мной весь светлый день. И злая и хмурая эта женщина врач или сестра была от того что её шеф вызвал сидеть со мной в её выходной. Это была суббота 24 февраля 1973 года. Получается я лежал в больничном учебном кабинете, который они переделали в временную для меня палату. У начальства, скорее всего этой больницы, были выходные дни до понедельника. И поэтому в пятницу они поздно, вечером меня суда и положили, дождавшись пока из больницы, уйдут после работ врачи на выходные дни. Я лежал и видел как она, врач или сестра подошла к доске. И взяв в руки, лежавшую возле классной доски сухую тряпку она начала протирать доску. Но у неё не чего не вышло, тряпка была не большой и сухой, поэтому она, немного размазала, мел на доске и оставила эту затею стереть что - то написанное на доске мелом. Но тогда я не знал что такое мел. Это ей было лень сходить и намочить тряпку. Это у меня запомнилось на всю жизнь. Я лежал и всматривался на доску, тогда ещё не понимая, не зная, что это и что такое мел. И я смотрел на эти написанные строки, удивляясь, что это такое. Я и что это какой - то больничный класс, тоже не знал, это в будущем вспомнил и понял.
Далее шло время. Она сидела эта врач бандитка у входа, за каким - то столом, который стоял рядом с классной доской. И тут же дверь нашего кабинета открылась и в комнату вошла, какая та ещё одна женщина, тоже врач или медсестра. Она - войдя, сразу восторженно заговорила: здравствуй, привет подруга, и ты тут, сколько времени мы с тобой не виделись уже около восьми месяцев. Я тебя увидела в коридоре, что ты здесь и решила зайти. Это мы такое долгое время не виделись, ты работаешь в своей другой смене, а я в своей. И мы за это время даже совсем и не виделись, лишь только на собраниях. Но и там, ты со своей сменой, а я со своей. Здоровались только и всё, даже и поговорить времени не было. Вошедшая, так радостно и приветливо с ней заговорила и продолжая: а ты что сегодня на смене. Бандитка врач кивнула ей, ответив: что сегодня будет работать только до вечера, объяснив, что её вызвало начальство в выходной поработать на незапланированную смену, и она не могла отказаться. И показав на меня, она продолжала разговор, сказав: что ей нужно будет здесь весь день сидеть с больным, это со мной. Вошедшая врач, посмотрев на меня, ответила: понимаю, бывает и нам так же приходится, нет, нет выходить на работу не в свои смены. Но помнишь, как раньше мы с тобой работали вместе в одной смене, и долгое время, как было всё хорошо, а потом тебя перевели в другую смену и мы даже встретиться не могли поговорить. Всё сегодня мы здесь у тебя и будем обедать и вместе чай пить. И как только у меня будет свободное время, я сразу буду к тебе сюда приходить. И сказав это, она ушла. Далее шло время, и она опять пришла и они две женщины врачей сели за стол и начали пить чай и разговаривать о своём. Но перед этим эта женщина, которая пришла, дала мне несколько конфет, той есть угостила, сказав мене добрые слова. 33

Эта женщина была очень добрая и благородная, такой она мене запомнилась, на всю жизнь, что и отразилась этим, в моей памяти и немного помогло мне в моих воспоминаниях. Далее я лежал и ел конфеты, которые эта добрая женщина врач или старшая медсестра мне дала, а они сидели за столом, стоящим у входа и тоже ели пили чай. А та женщина, которая была, сидела со мной, она, скорее всего бандитка и её не так давно, как около года до этого, как то завербовали в банду. Это я так думаю, потому что она была какая - то хмурая, не добрая и злая и вообще мало говорила, а только слушала свою давнюю подругу и по малому изредка отвечала ей. Они сидели и разговаривали, а я лежал и слушал их, и не всё понимал, о чем они говорили. Добрая женщина говорила ей, о разных новостях, она ей рассказывала о моде, о покупках в магазинах, о новых появившихся платьях, о духах и так далее и далее всё больше, у них шёл разговор о своём женском. Так же добрая женщина говорила ей о своих, вроде как двух детях, что один её ребенок ходил в садик, а второй вроде как учился в первых начальных классах или тоже был в садике на последнем году перед школой. Но точно я не помню, я ещё многого не знал, так как сам ходил в садик и только семь месяцев, так как мне было два года и семь месяцев.

И через некоторое продолжительное время, за дверью, с коридора послышался сильный разговорный голос мужчины старика, деда. Он громко и требовательно говорил, кому то там из врачебного персонала что то, находясь прям близко за нашей дверью, которая, скорее всего до конца не была закрыта. Вот его разговор речь: где она, куда пропала, куда ушла, куда подевалась, оставив рабочее место, почему её нет, мне только она нужна, почему какие - то другие мне хотят сделать укол, я им не доверяю, мне она делала уколы и лечение и пускай она и продолжает, найдите мне её. Это он какой - то старый ветеран войны, требовательно отчитывал за дверью кого то, скорее всего младшую молодую медсестру. И тут же дверь нашей палаты открылась, и он кому то сказал: вот она здесь, нашлась. Это добрая женщина поднялась со стола и вышла к нему. И удивительно, он сразу сбавил тон и стал спокойным, после того как она к нему подошла и спросила в чём дело. Он начал ей объяснять, что только он ей доверяет делать себе уколы, так как она их хорошо и безболезненно делает. А там, в палате, к нему подошла какая та молодая не опытная сестра и делает всё не так, как полагается. И они, по слышимости уже спокойно разговаривая, начали, удалятся с уходящими шагами по коридору. Думаю, что и этому ветерану эта добрая женщина понравилась, и он хотел большего с ней общения, это просто он в ней так же как и я видел много доброты и по человечески, культурно, скорее всего, от скуки с ней общался. Далее прошло немного времени, и она вернулась, эта женщина добрая врач или старшая медсестра. Она сказала своей подруги, шутя, что эти ветераны очень требовательны и как дети, не могут без поддержки, все им надо и всегда чего - то не хватает. Но они ветераны всё же в общем имеют на всё права, им было тяжело на войне и пришлось испытать многое и под чти у каждого по нескольку ранений. Они герои им выпала такая судьба воевать. Они сидели дальше и всё разговаривали, шло время. И за разговором эта добрая женщина далее сказала: а что ты подруга, может домой, пойдешь, 24 февраля суббота ещё праздники, надо отдыхать. Давай его, это меня, ко мне в палату переложим, я за ним за тебя посмотрю, а ты иди домой отдыхай. Но тут же, сделав паузу, она добавила, а он, же маленький не совершенно летний, ребёнок ещё, нельзя у меня взрослые мужики лежат, не получится, по закону нельзя. Они посидели, ещё поговорили, и эта добрая женщина ушла дальше по делам своей работы. Это, скорее всего добрая женщина работала немного дальше по коридору, на том же этаже где я лежал, и там были палаты больных. Далее через какое - то время и та женщина, которая сидела со мной, тоже вышла, куда - то.
34
Я лежал, и время было примерно около 2 часов дня, за окном сильно светило очень ярко солнце. И через первое окно, которое находилось ближе к входу и около висячей, классной доски заходил сильно яркий свет от солнца. Это окно было открыто от штор полностью и было очень светло и лучи солнца, прямо пробивались внутрь комнаты, всё освещая на своём пути. Лучи били так сильно, что ярко освещали часть пола в кабинете. Я лежал и смотрел освещённый лучами солнца пол. И мне было так интересно и удивительно. Пол кабинета был покрыт линолиумом который был покрашен в светло коричневый окрас. И поэтому я этот солнечный отблеск на полу до сих пор в памяти вижу, хотя прошло уже больше 40 лет с того времени. До этого так же она меня накормила. Шло время, я лежал, она эта моя сиделка бандитка врач или сестра, заходила, сидела, выходила и так же к ней, и её подруга заглядывала временами. Я лежал и долго не мог уснуть, дремал. И где то ближе к пяти часам дня я всё же уснул.
И позже меня будет молодой бандит, это тот который меня вёл на операцию. Он тут же сказал мне, что меня там ждут свои родственники, что ко мне пришли и надо идти. За окнами уже было хмуро и темновато, это был уже вечер, и до темноты уже оставалось мало времени. Он меня одел и тут же повёл из кабинета, палаты. Мы вышли, прошли по коридору и спустились по ступенькам на первый этаж этого здания, с края ближе к улице Сейфулина, это для ориентира. И он меня повёл к центральному со стороны улицы Кирова входу. Подойдя туда, к входу в этого многоэтажного здания, мы остановились, горел уже в помещении свет, а за окнами сильно темнело. Он осмотрелся и тут же повёл меня обратно по первому этажу здания в сторону улицы Сейфулина, это для ориентира. И обогнув его с боку, мы прошли к другой стороне этого здания. Это напротив главного входа с другой стороны был тоже вход в это здание, а по центру самого здания находились какие - то помещения, это - скорее всего там была регистратура и гордеропная одёждная, где по номеркам люди снимали и оставляли пальто и зимнюю одежду. И только с боку и можно было пройти к другому входу напротив. И тот вход был и выходил в сторону улицы Виноградова, это для ориентира. Он подвёл меня к входу, возле которого стоял мой дядя, это был мой дядя Митя. Дядя тут же заговорил со мной радостно.
А этот молодой бандит, пробурчав вслух, что свои родственники здесь, развернулся и ушёл. И его слова и уход я сильно запомнил. Это я теперь понял, что этот молодой бандит по привычке подвёл меня к главному со стороны улицы Кирова входу, так обычно он, скорее всего и делал. Но тут я ведь до этого дня лежал совсем в другой больнице, о которой знали мои родственники. И когда мои родственники мой Отец и Дядя пришли, в то место где я лежал, это чуть выше за улицей Виноградова, то их шеф мой врач бандит сам привёл их суда, но через вход со двора, а не через главный вход. И этот молодой бандит, который по приказу шефа меня выводил, сделал непоправимую ошибку. Он по привычке, не подумав, подвёл меня к главному входу и тем самым показал мне помещение первого этажа и спереди с этой стороны, и напротив с той стороны здания. А я когда попал сюда вообще не с этих ходов, а с другого здания отдельного рядом, меня провели по стыковочному коридору, который соединял два разных здания. Поэтому по памяти всего этого я и понял, где я находился, при всех похищениях, так как после узнал хорошо свой город и всё вспомнил. Эти два здания и сейчас в городе стоят – они как такие же здания как у МВД, прямо похожие многоэтажные близнецы. Но только здания МВД стоят на другой улице и выше улицы Виноградова, это для ориентира. А там где меня водили бандиты в 1973 году, эти два многоэтажных здания соединены одним коридором, и коридор соединения находится на втором или на третьем этаже. И эти два здания находятся, по улице Кирова, между улиц Сейфулина и Дзержинского. 35

Далее мы с дядей Митей, братом Отца стояли у входа во двор больницы. Он говорил мне, что Папа скоро подойдёт, и он сейчас находится, тут же в здании у твоего врача и что уже тебя скоро выпишут, а то и может и прям сейчас. Пока он говорил, во двор больницы заехала машина с включенными фарами, это была скорая помощь. От туда вышли, люди и зашли в здание. Двор был тёмный, свет уличный, не горел, ещё не включили, если он там был. Но в больнице весь коридор ярко горел с включенным светом. Далее дядя всё говорил о своём, о деревне, о рыбалке, что поедим к бабушке и так далее. Опять во двор заехала ещё одна машина и опять с включёнными фарами, дядя тоже это заметил и сказал: габариты горят. Скорые машины стояли задом, к входу здания. Мы стояли, я оглянулся, и одной машины уже не было, она, куда - то пропала. И стояла уже одна машина и светилась не так, это водитель уже развернулся и стоял передом к входу, скорее всего водитель ждал врача, чтоб тоже уехать. Так оно и было, опять через малое время я оглянулся, и во дворе не было видно ни какого света от фар и было уже темно. Мы стояли, и дядя начал уже меня расспрашивать, говоря: ну как здесь тебе, как тут лечат, какие процедуры, лекарства тебе дают. И я начал задумываться, поняв его суть, чтоб ответить. И в памяти моей было всё перепутано, я как всё забыл, только проснулся и уже начал волноваться, от того что не знал что сказать. Ведь меня все эти пять ночей, которые я провёл у них в больницах и ещё в разных местах усыпляли. Это я каждой ночью был усыплён разными, их психотропными препаратами и до отключений реального сознания. И так все пять ночей, они бандиты по разному на домной издевались. Это они меня специально отключали, чтоб я ни чего не помнил, что было со мной до этого. Поэтому я и не знал, что и ответить дяди. Но тут к нам подошёл мой Отец и сказал: что меня не выписывают, а переводят в другую здесь не далеко рядом больницу. Объяснив, что так сказал мой врач. И сам врач сейчас тоже придёт сюда. И тут же не прошло, как минуты появился сам мой врач, шеф бандит, хозяин города, но об этом ни кто не знал, даже я забыл его тогда на долгое время, нужно было вырасти, чтоб вспомнить и понять. Врач сразу сказал: что надо идти меня переводят в другую больницу. Добавив, что больница здесь рядом не далеко, и что на меня нужно, что - то одеть сверху, и мы начали выходить. На мне не было верхней одежды, и дядя хотел снять свою куртку, но Отец его остановил и снял свой плащ и надел на меня. А низ плаща собрал и дал мне в руки держать. Сам отец был одет в рубашке в свитэр, сверху был одет ещё пиджак, поэтому было ему не холодно, от того что он мне отдал свой плащ и он работал на стройке.
Мы все вышли на улицу, повернули направо, и далее повернув налево, пошли вверх, от улицы Кирова по небольшой улице и далее пройдя улицу Виноградова и пройдя выше, мы завернули в дворик другой больницы, какой - то деревянной и небольшой. Поднялись на второй этаж, или на первый там были ступеньки, но точно не помню. И повернув налево, от входа мы прошли по коридору, до конца здания и там сам коридор больницы выходил краем во вход палаты. Врач сказал хоть и не полагается вам сюда заходить, но зайдите ненадолго. И мы все вместе зашли в палату, мы повернули на права и недалеко тут же стояли кровати, их было несколько, кроватей семь. И далее в конце палаты были окна, но было одно большое окно или два маленьких точно, не помню. Врач показал сразу на первую центральную кровать, которая стояла поперёк, и сказал здесь пускай ложиться, а по бокам с лева и справа стояли кровати вдоль левой и правой стены. С меня сняли плащ и я сер на кровать. Врач напомнив, что здесь нельзя находиться посторонним кроме медперсонала и больных. Всё же добавил, что сейчас выходные главных врачей нет, и так как меня долго не видели, то он разрешает немного нам здесь побыть вместе. А вы, повернувшись к моему отцу, он сказал чуть позже зайдите ко мне здесь рядом в кабинет, нужно ещё поговорить. И сам после этих сказанных слов мой врач вышел с палаты. Мы остались втроём, я сидел, а они стояли. 36

Дядя меня подбадривал, говорил: что ещё пару дней и меня выпишут, потерпи немного полежи, вылечишься до конца и будет всё хорошо. А то тут же он сказал Отцу, ты ведь Отец и можешь забрать ребёнка, по закону можно. А то далее дядя шутя, добавил, давай Витя врача угостим, нальём ему стаканчик крепенького, может, выпишет. А потом так же шутя, добавил, а они же врачи у них же свой медицинский, крепкий спирт. На что Отец ответил: там, когда он перед этим с врачом беседовал, врач сказал ему что там я лежал в сложном отделении, а сейчас, когда мне стало легче, и болезнь отступила, то его, это меня необходима проверить. И выписка происходит через эту больницу и так как выходные до понедельника, то в понедельник придут врачи на работу и посмотрят его состояние, а там могут и тут же в понедельник, а то и во вторник выписать. Я всё это слышал и расстроился, мене хотелось уйти с ними тут же домой. Но было нельзя. Мы ещё поговорили, Отец сходил ещё к врачу, и мы начали прощаться. Дядя напоследок сказал мне, дав совет, что я могу лечь на кровати головой в любую из сторон, той есть, куда захочу туда и могу положить подушку. Объяснив, что кровать чистая и свежее застеленная. Мы попрощались и они ушли. Я расстроился и пока так и сидел, с грустью думая о доме.
Через некоторое время с лева от меня послышались шевеление, это больной мальчик видать проснулся или просто дал знать о себе, что я не один. В палате свет не горел, и было темно, но от закрытой входной двери не до конца и от окон, в палату заходило немного света, от чего и было немного видно. Я повернул голову и увидел его, он был года на два примерно старше меня, а то и на три. Он сказал мне что там, у окна ещё кто то, лежит и ему очень плохо, и он тоже сильно болеет. И тут же спросил меня, что со мной, просто поинтересовавшись. Я его не понял и не знал, что сказать, сидел и думал. Он, видать, через полумрак разглядел меня и понял, что я ещё мал и моложе его. И потеряв ко мне интерес, он отвернулся и лёг обратно спать. Я посидел ещё немного, подумал куда лучше положить подушку, на какую сторону. Всё же принял решение и положил её на права со стороны от входа. Далее лёг, повернулся на правый бок и в своих раздумьях уснул.
Утром я проснулся, сильно болела голова и меня давило, ни понимая, ни о чём я лежал на кровати, мысли совсем не работали. Подошла, какая та медсестра женщина и что - то сказала: о том что, ко мне пришли свои и что меня будут выписывать.
Я лежал и ни чего не понимал, болела голова, и довило, и мне было как то, безразлично. Прошло немного времени, и в палату заглянул мой Отец. Он сказал: что сей час меня будут выписывать, и мы пойдём домой. Далее я лежал и потихоньку начинал приходить в себя и всё понял. Тут же в нутрии во мне заиграл темперамент. И у меня началось подниматься настроение. С коридора шёл разговор, кто - то говорил с моим отцом. И я услышал о том, что ему сказали, вам надо немного подождать, так как пока ищут его вещи и не могут найти. Ссылаясь на то, что они могут быть в другой больнице, где я лежал до этого. Услышав об этом, у меня опять настроение началось пропадать. Но немного позже зашла мед работница и повела меня по коридору и мы остановились при входе, около какого - то кабинета, Отец стоял рядом. И нас попросили подождать немного. Далее по коридору проходила другая женщина и спросила отца о том к кому мы пришли. Это была, скорее всего, старшая дежурная медсестра, которая только что заступила на смену. Отец сказал ей, что меня выписывают. А она сказала в ответ, что такого быть не может и сегодня воскресенье, а все врачи придут в понедельник и только завтра вас могут выписать. А дежурный врач он ни кого не выписывает. Но тут же, с кабинета вышла эта женщина медработник и сказала ей, что кто - то из врачей здесь и он вышел на работу и дал согласие на выписку. И она, назвала какое - то имя, заверив её тем, что он здесь и у себя в кабинете. Старшая медсестра, которая только пришла на рабочую смену сильно удивилась и ответила, сказав: а тогда понятно, развернулось и молча, ушла. 37

Далее нас позвали в комнату, мне дали вещи я оделся, мы вышли в коридор. И моему Отцу сказали, чтоб он зашёл в кабинет к доктору, который меня выписывал. А мня, Отец провёл меня с коридора на лестничный марш. Я увидел, что там стояла моя Мама и обрадовался. Отец сказал нам, чтоб мы подождали немного, а сам пошёл к этому врачу в какой то, кабинет, о котором я не знаю. Мы постояли, она говорила о своём, прошло немного времени и Отец, к нам вернулся. В руках у него были медицинские бумаги и выписанные врачебные рецепты. Он сказал: что можно идти, и мы вышли на улицу все вместе и пошли домой.
А суть в том, что мой врач главный бандит их шеф, всё это специально подстроил и очень грамотно и хитро. Он хотел меня выписать в субботу и суда не приводить. И увидев, что Отец пришёл без Матери, а с дядей вдвоём с родственником, он передумал. Так как почувствовал опасность того что я мог что то тогда вспомнить если он меня с ними отпустил бы. Так как Отец с Дядей были, немного выпивши и навеселе, и у них было ещё выпить. Всё это он знал. И если он меня отпустил с ними, то Дядя задавал бы мне много вопросов, о том, как меня лечили и что со мной делали все эти ровно шесть дней, которые я лежал в больнице. И я мог тогда по горячему всё вспомнить. И опасаясь всего этого, мой врач бандит шеф, задумал другой корыстный хитрый план. Он знал, что отец утром будет с похмелья и у него был номер нашего домашнего телефон. Он позвонил в воскресенье утром рано часов в 8 утра, к моим родственникам и сказал им, что меня выписывают с больницы и меня можно забирать. Родственники пришли с соседней комнаты и разбудили, моих спящих родителей, сказав им об этом. Мои родители собрались и сразу приехали, где то к 9 часам утра. И забрали меня, а дяди уже не было. И шеф предугадал то, что мой Отец будет, ещё в этот день похмелятся и напьётся. Так оно далее и было.
25 Февраля 1973 года утром в воскресенье мы вышли из больницы и пройдя через двор мы спустились по небольшой улице и подошли к улицы Кирова, повернули на лево и пройдя ещё немного перешли улицу Сейфулина. И как только мы вышли с больницы так сразу Отец начал с Матерью сорится. Он всю дорогу пока мы шли, на автобусную остановку просил у неё денег, чтобы похмелиться. Но она ему не давала, он просил пять рублей на водку, а она отвечала, денег мало до зарплаты надо ещё, жить. И у тебя, есть рубль, купи пива себе и всё. Так как завтра нам всем в понедельник на работу нужно идти. И из этого, что они сорились мы прошли улицу Виноградова, не повернув по ней налево, а только на улице Кирова повернули. И как только мы пересекли улицу Сейфулина, они из - за ссоры ещё сделали ошибку. Это мы сразу пошли по Сейфулина влево это вверх, а надо было в права в низ, так как рядом была остановка. Но мы пошли на верхнюю остановку, по дальнему расстоянию и сели в транспорт. И далее Отец обиделся на Мать и ушёл в конец, а мама села впереди и мы так и ехали домой. И в этот день Отец хорошо выпил и всё пошло по старому, как и было, он любил выпивать. Думаю на алкоголь, моего Отца посадил и сделал это специально мой врач, шеф главный бандит. И далее по всем моим годам, меня ждёт дальнейший кошмар продолжения, их издевательств надо мной. По всей моей жизни. И следующая операция будет сделана мне через полгода, как и говорил хирургу шеф мой врач главный бандит и хозяин города, а то и всего Казахстана в совместности целой преступной скрытной группировкой учёных преступников. Они служили в секретном военном разведывательном отделе, это ГРУ который работал на территории Казахстана, а их начальство находилось в Москве столице СССР. Они организовали большую международную банду и захватили в свои руки всю учёную военную научную технологию и взяли всё под свой контроль. И предав всё на свете, они управляли всем СССР. Они и сделали президентом Михаила Горбачёва. МОЙ АДРЕС СТРАНА КАЗАХСТАН город АЛМАТЫ – улица ТОЛЕ БИ - дом 204 квартира 3 . ЕФИМОВ СЕРГЕЙ ВИКТОРОВИЧ – домашний телефон – 374 - 38 – 90 сотка 8777 – 251 – 29 75 ЧИТАЙТЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ ВТОРОЙ ОПЕРАЦИИ ПО ВЖИВЛЕНИЮ ИМПЛАНТАНТ
38
Здесь написано о второй, операции сделанной через, полгода – после - 1 - я часть. ЧИТАЙТЕ ЧИСТУЮ КЛЯТВЕННУЮ НАСТОЯЩУЮ ПРАВДУ О ТОМ КАК, УЧЁНЫЕ ОБОРОТНИ - ПУТЁМ СЕКРЕТНЫХ ОПЕРАЦИЙ - ВЖИВЛЯЮТ ДЕТЯМ РАДИО ЭЛЕКТРОННЫЕ СИСТЕМЫ В ГОЛОВУ И В ОРГАНИЗМ, И ПРОДОЛЖЕНИЕ БУДЕТ НИЖЕ РЯДОМ, ЧИТАЙТЕ НИЖЕ ДАЛЕЕ ПОСЛЕ ЭТОГО ПРОЧИТАНОГО
Прошло примерно около полгода, после сделанной первой операции, той есть после первого моего вскрытия затылка и установки туда радиоустройств. Я подрос, и мне уже стало по возрасту 3 года, с месяцем. Был всё тот же 1973 год, но уже осень и примерно середина сентября. Мы жили так же у родственников, в частном секторе, среди своих четырёх домов в которых жило несколько семей родственников. Но дома состояли, из двух строений и каждое имело соединение с соседними домами и поэтому в двух строениях находилось множество квартир. Дома находились по адресу: это от пересечений улиц Тимирязева и Маркова. Нужно было пройти немного вверх, по улице Маркова. И за последним четырёх этажным зданием, с право по ходу вверх сразу находились частные строения, в которых мы и жили в 1973 году. Я ходил в детсад, прям тут же рядом, сразу ниже улицы Тимирязева. И в садике был карантин, и дня два нельзя было водить детей в детсад. Там санпединстанция опрыскивала группу, химическими растворами и поэтому, дня два нельзя было ходить в садик. А то думаю, этот карантин сделал специально мой врач, главный бандит города Алма Ата, того времени. Родители работали. И я находился весь день дома, с родственниками бабушкой и дедушкой. Бабушка была родной сестрой моей родной бабушки. Они за мной, смотрели, и я был в их доме. Остальных родственников в наших домах ни кого не было, все работали и были заняты в своих делах в тот день. И мы находились в тот солнечный день втроём. Прошло утреннее время и дедушка как обычно, сказал: что время уже обедне и пора ложиться отдыхать, той есть спать и хотя бы на часик. Он говорил: что ещё с военных времён, когда было очень трудно, они всегда во время дня обязательно спали и отдыхали. И спали где то и обязательно минут сорок или пятьдесят. И это полезно для здоровья организм отдыхает и набирает силу. И он собирался после того как мы поспим идти в дома – управление, по жилищным делам. И мы все легли спать. Они дед и баба, легли в маленькой комнате, в которой помещалась только кровать, и было немного расстояния, чтобы пройти. Эта комнатка выходила окном в сторону улицы Маркова и как раз единственный коридор в доме, и подходил к этой комнате. Это заходишь в дом сразу была кухня, где все ели тогда. 39

Далее за кухней и находился протяжённый коридор, который разделял несколько комнат. И если с кухни повернуть сразу на права то, там и находилась эта маленькая комнатка. А если повернуть налево и немного пройдя повернуть ещё налево, то там была большая комната, в которой стоял, прям при входе диван, на котором я уснул. А они уснули в маленькой комнате.
Далее шло время и я начал себя чувствовать и ощущать, с того как оказался у кого то в руках. Той есть кто то, ко мне подошёл, и усыпив взял меня на руки и понёс в большую комнату в зал. Эта комната выходила окнами на улицу Маркова. Он молодой преступник, взял меня усыпил и понёс к нам в зал. Я был с открытыми глазами и парализованный и не чего тогда не понимал, а только видел и слышал. Там стоял второй преступник повыше ростом. Он сказал: давай ложи его на стол или на диван, это меня. А тот, который меня нёс, сказал: что на столе и на диване не получится, так как если кто из их них придёт, то мы не успеем быстро выйти из дома и наследим. Нам придётся всё поправлять, как было и на это уйдёт немало времени и хозяева заметят, что в дом к ним кто - то проникал. Это на столе в зале стоял стол, и он был, накрыт скатертью и на нём стояла ваза с цветами. И диван был заправлен покрывалом. И на диване, было расставлено несколько небольших подушек, в раскладном красивом порядке. Суть в том, что они меня хотели положить на диван или на стол и что - то со мной делать и если кто ни будь, пришёл, они бы, не успели перенести, меня обратно и всё поправить как было. Так как им нужно было поспешно выходить из дома во двор.
А дело было так, когда мы уснули, двое молодых бандитов проникли к нам в дом. И усыпив во сне спящих деда и бабу. Они тут же усыпили меня, спавшего тоже, и перенесли в зал. В зале они хотели меня, куда, ни будь положить, но им помешало то - что стол был со скатертью и диван был заставлен множеством подушек. А в зал они меня перенесли, потому что он выходил окнами в сторону улицы Маркова и там у них на улице стоял ещё один третий бандит, который следил за главным входом во двор. И если б кто ни будь, с моих родственников пришёл домой. То он бы, заранее их предупредил. Так как, этот второй бандит смотрел ещё и в окно и видел своего третьего бандита на улице.
Далее бандит, который смотрел в окно, сказал: тогда неси его, это меня, обратно на то место и там займись им, а я буду тут смотреть и если что я тебя предупрежу, и мы вместе сразу быстро выйдем из дому. И он продолжил, сказав ещё тому, который меня нёс, чтоб он одел свой технарьский или училищный с учёбы рабочий халат. Объяснив ему, что если кто из их них придёт, мы быстро выйдем во двор и там скажем, что зашли по проверки электрических сетей. Бандит опять меня перенёс обратно, в ту же комнату где я спал и положил на тот же диванчик. А сам тут же в коридорчике, открыл свою сумку и достал свой учебный халат и тут же начал его одевать. Я его хорошо видел, он был боком, ко мне и он не знает, что я его видел. Он, одевая, учебный халат начал говорить второму, что - мол, мы всё не так делаем, что так поступаем плохо по понятиям. На что второй бандит ему ответил: а что сделаешь, шеф сказал, дал команду, значит надо делать. И добавил, а если не сегодня, то завтра или после - завтра, всё равно нужно будет, это делать.
40
Ты пойми, если мы, сейчас не сделаем это, нам опять придётся следить за их домом, меняя друг друга и ждать подходящего случая, удачного момента, чтоб всё ровно это сделать. А это потеря нашего же времени и сколько опять дней придётся следить и меняться, а у нас своих важных дел много в городе, которыми надо заниматься. Поэтому ты делай, готовь свой раствор, а я смотрю в окно и вижу его, который на улице. Как только кто ни будь с их них пойдёт, то он нам даст знать, и мы сразу выйдем с дому, на уличный двор и ни кто не догадается, что мы были в доме.
Первый бандит с ним согласился и пошёл к нам на кухню и взял стакан, налил туда жидкости, скорее всего воды и придя ко мне в комнату, поставил на небольшую тумбочку всё это и засыпав туда что то он начал размешивать в стакане какую то свою смесь. И он тут же заговорил, сказав: что надо очень хорошо всё это размешать. Я лежал головой к окну на диване, это в сторону улицы Шашкина. Он подошёл ко мне и переложил меня на другой край этого же дивана. Это теперь я лежал головой в сторону улицы Маркова. А он подошёл, прям тут же рядом к тумбе столику и начал там продолжать размешивать свой, какой - то раствор, я слушал как ложка била о стакан. Он стоял ко мне спиной и мешал, а второй бандит, который был по коридору дальше, начал у него шутя расспрашивать. Он спросил, а что это за смесь такая и как она действует. На что который мешал раствор, ответил ему, просто эта смесь вливается через рот человеку и далее она попадает внутрь и там, в желудке в кишечнике всё это оседает и вызывает боли живота, а так же и тошноту. В общем, это средства вызывает боли и приступы живота, в одном месте боли отступают, в другом начинаются и так долгое время, действует это снадобье. Второй бандит спросил, а как от этого лечится. На что первый бандит ему ответил, сказав: что только промыванием прямой кишки можно от этого - вылечится, ну это ели знать. Второй бандит сказал: это клизму надо ставить, на что первый кивнул. Я лежал и не мог шевелиться, парализованный с открытыми глазами и всё только видел и слышал, поэтому мне это хорошо всё запомнилось, и вспомнил я всё уже, будучи взрослым. Первый бандит домешал своё снадобье и подошёл ко мне. И далее он левой рукой пре поднял мою голову, а справой пре поднеся стакан, к моему рту. Он тут же насильно начал вливать мне в рот всё содержимое, что было в стакане. И Я чуть не захлебнулся от такого насильного вливания от чего и сильно открыл глаза и увидел его и за окном солнечный свет на улице. Но мне чудом повезло, жидкость начала поступать в желудок правильно и я не захлебнулся и чувствовал, как меня наполнила какая та немного вязкая жидкость.
Далее он оставил меня в покое и отошёл и я со временем уснул, а они, сделав своё задуманное, подлое тоже ушли. Так как я проснулся уже под вечер и плохо и тяжело себя чувствовал, сильно болел живот. Я сидел на диване и слышал, как дет с бабой разговаривали в соседней комнатке. Дет, удивлялся и говорил ей, что он первый раз в жизни с военных времён и после проспал. И сегодня он уже не пойдёт в домоуправления, так как уже поздно, а пойдёт туда завтра, так он сказал. Далее я слышал, как баба сказала ему, что она себя плохо чувствует. И что, наверное, у неё поднялось или понизилось, наверное, давление и ей его надо сейчас измерить его. И тут же дет ей сказал: что у него тоже, что - то сильно болит голова, и он тоже себя плохо чувствует. И тут же добавил, давай мене, тоже измерь это давление. Сказав: как ты там его измеряешь, а то и мне уже тоже пора начинать измерять давление и пора начинать учится это делать. Это, наверное, уже старость так внезапно поступает и приходит, что незаметно для себя, становится болезненней. И он ни когда ещё давление не измерял и в первый раз собирался это сделать, а бабушка его постоянно измеряла. Они не знали, что в доме были бандиты и это они нас всех и усыпили своими химическими препаратами. Зайти, и это сделать им было очень легко. 41
Я так же тогда это не вспомнил, а вспомнил это уже, будучи взрослым, и память пришла от этого самого, что когда он вливал мне эту жидкость, я чуть не захлебнулся.
Далее пришли родители и у меня болел, сильно живот и были боли, про которые я сказал и так же на меня нашёл понос. И так же на следующий день утром мне было очень плохо. И мама, вспомнив, что моя заведенная мед карточка была в инфекционной детской больнице, которая находилась, прям рядом, от дома повела меня туда к врачам на осмотр. Суть в том, что после перенёсшей зимней моей болезни нас отправили на физио лечение это в больницу, которая как, оказалось, по случаю находилась рядом с домом, где мы тогда жили, и до неё было минут пять, десять ходу. И меня в эту инфекционную детскую больницу родители и водили на прогревание лёгких и горла. Там прям при одноэтажной состоящей из одного здания больницы во дворе стояло ещё одно строение большая больничная изба. В которой была регистратура и несколько врачебных комнат, в которых и принимали больных посетителей врач и медсестра, работающие рядом в инфекционной больнице. И так же отсюда и ложили больных в больницу. И родители, навещающие своих, больных детей, лежащих в больнице, заходили отсюда. Там я помню, как в начале марта 1973 года мене прогревали горло и лёгкие медицинским аппаратом. Врач и старшая медсестра прикрепляли к моей шее и лопаткам и лёгким от небольших, до побольше в размерах квадратные мешочки. И включая аппарат на несколько минут меня прогревали. Мешочки были брезентовые, и в них внутри было, что - то насыпано. Цветом они были все зелёным, но пару мешочков были, светом пожелтей, посветлей. А по размерам они были, с пачку сигарет примерно и их было, около восьми и каждый был соединён электропроводкой, которая шла к аппарату. Так меня долечивали после 6 дней больниц, где меня обманом имплантировали бандиты. И так же и в этой инфекционной детской больнице у них были свои люди бандиты. Это доктор этой больницы мужчина взрослый врач и взрослая женщина старшая медсестра были бандитами и преступниками, они под руководством их шефа главного бандита имплантировали детей и следили за состоянием заживания имплантантов. К ним в больницу в то время их шеф с городских больниц отправлял детей на долечивание. И так же они ложили туда нужных им детей и скрытно их оперировали, вставляли в голову радио датчики. Вот с моей памяти подтверждение этому. Меня привели на приём к ним на прогревание. Взрослый врач посадил меня на стул и начал одевать на меня, эти мешочки с проводами и в это время в дверях появился мужчина с темноватыми волосами, он, увидев, что я на него смотрю не зашёл, а тут же скрылся. Врач который одевал на меня мешочки сказал в его сторону что ты не заходишь, и надев на меня эти мешочки и включив аппарат он пошел к выходу с кабинета и там остановился и начал с кем то разговаривать. Это он разговаривал с главным бандитом их шефом, который стоял за дверями и не зашёл к нам он потому чтоб я его не узнал. Я сидел и видя в дверном проёме доктора этой больницы, я слышал их разговор. Доктор говорит: что ты не заходишь, посмотрели бы его это меня вместе. А шеф ответил: что время прошло совсем мало и он это я если увидит меня, то может узнать. По этому, шеф продолжал, говоря доктору этой больницы: ты посмотри там его состояние, как идёт процесс заживания в общем, сам знаешь, а потом мне скажешь. Но это было полгода назад.
А тогда осенью в том же 1973 году мама повело меня с болями живота в эту детскую инфекционную небольшую больницу. Которая, находилась в 1973 году в частных секторах выше улицы Тимирязева по улицам Маркова и Университетской или Шашкина это вам для ориентира. Небольшая детская инфекционная больница с двух построек находилась, где то там раньше в частном секторе. Мама привела меня в эту больничную приёмную избу, регистратуру и там найдя мою карточку меня, тут же осмотрел врач и сказал маме, что я болен чем то и меня надо, положить тут же в больницу, которая находилась за избой во втором небольшом отдельном здании.
42
А на главном входе этой больницы были железные ворота, куда заезжали машины. Прямо за воротами с лева стояла больница, где лежали больные, а справа стояла изба. Э то для ориентира. Мама дала добро врачу, на то чтоб меня положили, и мы сразу через эту избу с другого заднего её входа, вышли в больничный двор и пошли ложиться в больницу. Мы подошли к входу больницы и остановились, рядом был врач и старшая медсестра. Они были взрослые возраст их примерно около 40 лет и за сорок лет. Она сказала маме, что ей в больницу заходить нельзя, так как у них не положено и здесь не простая больница, а инфекционная. На что врач подтвердил и добавил, что здесь больных навещать каждый день не положено. А что если нужно будет, мы вам позвоним, вы рядом живёте и у нас ваш телефон записан. Сегодня четверг продолжал он, завтра пятница у нас загруженный рабочий день, но вы приходите в субботу, где - то к обеду, а то и после. И мы, понимая ваше положение, хоть и нельзя, но обещаем, вам встретится с ним, это со мной. Придёте в субботу к обеду или после, медсестра вам его выведет, с больницы и вы пообщаетесь. А так у него сейчас будут брать анализы и тут же будет назначено лечение. Мама кивнула, и мы расстались, она пошла с врачом, чтоб он ей выписал освобождение от работы на этот день, а медсестра завела меня в больницу. Пред входом в больницу было несколько ступенек, по которым, нужно было подняться. И так же там возле ступенек была маленькая подъёмная дорожка, по которой на коляске завозили больных и там были перила. И справа по заходу в больницу от себя, там была, какая - то стенная перегородка и перед входом там был сделан небольшой железный навес от дождя.
Мы зашли в больницу и повернули налево и пошли по коридору. Справа по ходу коридору от меня находился лазарет, далее находилась детская палата и далее, справа от меня находилась, большая детская игровая комната и далее так же справа по ходу находился медсестры кабинет. И этот конец коридора соединялся, прям с входом столовой. Это если зайти с главного этого входа в больницу и повернуть налево и пойти дальше, то все эти комнаты находились справа, от своего движения. А сам коридор заканчивался, прям у дверей в столовую. А если так же идти, по этому коридору до столовой то с лева от себя по ходу будет, находится туалетные и ванные помещения комнаты и возможно складской кабинет. А если зайти в эту больницу и повернуть теперь уже на права и пойти в ту сторону, по коридору то по ходу от себя справа будут тоже кабинеты и один первый или второй был кабинет этого врача, той есть главный бандитский кабинет. Старшая в годах сестра завела меня в свой мед кабинет, перед столовой, взяла кровь там делала ещё, что - то я посидел минут 20. И она вывела меня в коридор и где то напротив детской игровой комнаты или рядом мы зашли в другой ванный кабинет. По ходу я пока она меня вела, я видел, что дверь игровой детской комнаты была открыта и в самой комнате находились больные дети и там взрослая воспитательница, что - то им говорила. Эта воспитатель, думаю, не бандитка и не знала, с кем она работает. Но этот оборотень старшая медсестра завела меня в ванный кабинет и тут, же сказала: что тебе, это мне она сейчас будет ставить клизму и делать промывание. Она взяла какую - то открытую коробку, в которой лежало несколько клизм, разного размера и стала выбирать подходящие. А затем она сделала мне промывание и вывела меня обратно в коридор, завела в детскую палату, в которой находилось кроватей десять одиннадцать. И сразу как заходишь в палату она положила меня на первую кровать справа у входа. В палате детей не было, кровати были заправлены, а дети все были в игровой комнате с воспитателем. Далее она сделала мне пару уколов и ушла. Уколы она мне сделала снотворные, так как я после них сразу уснул. А время было около часу дня примерно. 43

Я спал несколько чесов и проснулся где то во время, когда вечерело. Открыв глаза, я увидел в палате несколько детей, они шумно разговаривали и были игривы. И сидели они на двух кроватях коллективом стоящих в глубине палаты у окна в ряду напротив меня. На тумбочке возле них лежали большие яблоки, скорее всего сорта – апорт. А один держал большое яблоко в руках. Я так же лежал, справа от входа на первой кровати, а в моём ряду через несколько кроватей на последней кровати у окна лежал сильно больной ребёнок. И рядом возле него наклонившись к нему, сидела молодая женщина. Которая как потом, оказалось, было его старшая сестра или близкая родственница или кто - то из его родни. Я лежал и просто смотрел на всех них в состоянии, проснувшегося после снотворного. Я видел, как эта женщина поделила детям большое яблоко на несколько частей. И слышал, как дети всё говорили и говорили о том, что старшая сестра разрешит им не выключать свет после отбоя на недолгое время. За это недолгое время за окном на улице потемнело, и ко мне подошла старшая сестра. Она взяла с моей тумбочки тарелку холодного ужина, немного меня покормила и ушла. Дети, лежавшие больные в палате были как я и немного постарше, мне было тогда три года с месяцем или чуть более. Далее в палату зашли одетые в белых халатах трое взрослых мужчин. И за ними при входе стояла старшая сестра. Все они потом как - оказалось, были бандитами. Двое из них самых главных бандита прошли в середину палаты и остановились, это был мой врач шеф главный бандит, а с ним стоял уже другой новый для меня взрослый мужчина, который был одет в солидный костюм, он был не русский возможно казах. И он похожий на казаха по национальности, здесь не работал, а был тогда в городе Алма Ата какой то важной, в должности персоной. Той есть, он занимал, какую - то высокую должность в медицине или среди правительства и приехал под ночь сюда скрытно, это для того чтоб посмотреть на меня, а в банде он был по авторитетности такой же могущественный, как мой врач главный бандит. И он был скрытый авторитет, и о нём из простых бандитов некто не знал, и не видел его в лицо. Они двое стояли на центре палаты, а за ними при входе стояла старшая сестра с врачом этой больницы которые были шестёрки, пешки в их ней преступной иерархии. Мой врач их шеф, начал говорить похожему на казаха взрослому человеку, о том что, этой женщине, которая здесь находится в палате, разрешили вечером пред отбоем приходить и ночевать с её маленьким сильно больным ребёнком. И она рано утром с подъёмом уходит из больницы, а быть здесь ночью и сидеть, как сиделкой ей разрешили. И добавил он, старшей сестре и другим легче ведь за детьми порой не усмотришь, а она ещё и присматривает за другими рядом больными. Далее, шеф продолжил разговор, сказав: кстати, в инфекционных больницах должность, старшая сестра называется не так, как в простых больницах. А правильно, называется должность совсем не так, а по военному, как званием. И он назвал какое - то слово, я его не запомнил. Потом шеф спросил, у какого то, больного как его самочувствие, он ответил хорошо. Дети в палате сначала притихли, а потом далее опять разговаривали о своём, играли, не обращая внимания на этих врачей. А эти двое бандитов продолжили разговор уже тише в тоне. Мой врач главный бандит их шеф, сказал второму тоже этому как шефу, что его положили здесь, и он лежит справа у входа на первой кровати, это они как я потом понял, говорили про меня. Далее он продолжал говорить, перед подъёмом за час полтора, когда все здесь будут ещё крепко спать, мы его поднимем и незаметно выведем отсюда. А так ему сделали днём, промывание и он весь день проспал, недавно проснулся и сейчас сделаем ему, укол снотворного и он будет ещё спать, что ему и на пользу пойдёт, так как он наберется сил. А завтра его ждёт не лёгкий день. Это они говорили про меня и тут же мой врач подошёл ко мне и потрогав пульс на руке, сказал сестре чтоб она сделала ещё какой то укол. Старшая медсестра кивнула и вышла. И далее они все вышли. 44

Я лежал, и ко мне подошла старшая медсестра и сделала укол, от чего я ещё полежав немного, глубоко уснул.
Далее здесь я помню очень хорошо, как меня будет, какой - то мужчина, парень – которому лет немногим за 20 примерно. Я просыпаюсь, вижу в палате темно, но так как главная дверь палаты была открыта и в больничном коридоре, где - то в стороне горел свет, то из - за этого было немного видно в самой палате. Все крепко спали и дети и та женщина, которая пришла к своему родственнику больному. Он мне сказал: что надо одеваться, так как мне нужно идти на лечение пораньше. Он достал с тумбочки мою одежду дал мне и сразу вышел за дверь в коридор, чтобы не привлекать внимание. Я сидел и был спросонья и смотрел, как остальные спят. Где то в дали в коридоре, в каком - то врачебном кабинете, громко играла музыка, которую я хорошо слышал. Я сидел и находился в своих раздумьях и шли минуты. Но тут же опять зашёл в палату этот мужчина бандит как потом оказалось и начал мне сам помогать одеваться, он помог натянуть мне колготки, одеть шорты и рубашку и застегнуть пуговицы. Сказав при этом, что нужно - по быстрей одеваться и меня ждут врачи. И тут же он меня вывел в коридор, и мы повернули направо в сторону столовой. Я увидел, как перед столовой с права в кабинете старшей сестры была открыта дверь и там горел яркий свет и из - за этого в тусклый коридор попадал яркий свет от чего и было светлей видно в коридоре. И в самом коридоре, который был протяжённостью метров 30 или более в нескольких местах через приличное расстояние тоже горел свет и в маленьком коридорчике у главного входа больницы в нутрии тоже горел свет. Я подумал, что мы пойдём в этот кабинет медсестры, но он тут, же по коридору повернул налево и завёл меня в туалет. Я сходил по маленькому, и он повёл меня теперь уже совсем в другую сторону, это в другой напротив столовой конец коридора. Мы прошли главный больничный вход, с маленьким поворотным коридором и немного пройдя дальше, повернули на права. И он, этот бандит завёл меня в кабинет врача этой больницы. Я зашёл и сразу в метрах четырёх от входа в кабинет, в комнате стоял стол, за которым сидел, главный бандит их шеф, мой врач с прошлого. Но я его не мог узнать, так как был маленький и он сидел в мед одежде и шапке доктора. И у него на лбу был одет белый блестящий металлический врачебный инструмент и так же на груди был слуховой врачебный аппарат. Он посадил меня на стул возле доктора. Справа громко играла музыка, и там стоял, большой пластиночный радиоприёмник. Доктор бандит подошёл к нему и сразу выключил. Это музыка, которая доносилась до палаты, которую я слышал, шла отсюда. Доктор сел рядом и начал меня осматривать, смотреть горло и слушать моё дыхание. В кабинете горел свет, а за окном было темно, и от доктора шёл сильный запах одеколона. И тот, который меня привёл, ему помогал и расстёгивал мою рубашку. И здесь не заметно они прыснули в меня какой то, своей химической смесью. Я тут же сидя на стуле, начал отключатся и как терять, сознание и погрузился в какое то, полуобморочное состояние но слух мой работал и я слышал всё остальное, что со мной было и частично, видел. Далее мой врач их шеф главный бандит сказал: но где он там второй ответил он на главном входе больницы стоит и смотрит там. На что шеф сказал далее: давай тогда вместе вдвоём, понесли его, пока он ещё совсем не отключился. И они, подхватив меня вдвоём с боку, повели к главному больничному выходу. Там перед выходом из больницы в малом входном коридоре стоял ещё один третий бандит, который взял меня сразу на руки и вынес на улицу. На улице возле главного входа стояла у них машина, скорее всего, какой ни будь газик. Он посадил меня в машину на заднее сидение. Машина их стояла передом к выездным воротам с больницы, и я оказался на заднем сидении напротив переднего пассажирского места. Там в машине за рулём сидел ещё один бандит. 45

И далее вперёд к водителю сел второй бандит и сказал ему, что надо немного подождать. И тут же он который подсел к водителю что - то достав, сказал: там ему, это мне они немного дали этого препарата, для того чтоб вывести не заметно. И теперь шеф сказал: надо ему, это мне добавить ещё, снотворного. И как раз я тебе сейчас покажу, как этим препаратом пользоваться. Наперёд этот водитель был у них новенький в банде и только входил в суть банды и многого ещё не знал. Они приблизились ко мне вдвоём и один из них в меня, что - то вспрыснул, говоря водителю, что это вот так делается. И они тут же отвернулись вперёд и он дальше начал говорить водителю о препарате. Той есть, он ему объяснял правила как им пользоваться. Он говорил ему, если при незамеченном сквозняке ты немного вздохнёшь этим испарением препарата, то не бойся, тебя не отключит, и ты сознание не потеряешь. А просто от этого у тебя будет болеть голова и болеть голова будет, где то часа три четыре и всё попозже, отойдёт, пройдёт. Далее к ним подошёл ещё один бандит и сказал: ладно всё, вы знаете, что делать везите его, это меня, а там где договорились, встретимся. Добавив, что шеф тоже сейчас уезжает. Водитель завёл машину, послышался шум двигателя и я, теряя сильней сознание от введённого в меня препарата начал отключатся, засыпать. И последнее что я услышал, это как один из них другому сказал: время ещё раннее, давай немного к воротам к выезду подъедим и немного постоим пока здесь на территории больницы, так как ещё рановато и надо подождать. И я отключился, погрузившись в забытьё, но на недолгое время.
Прошло не долгое время, и я опять открыл глаза и немного пришёл в себя, но так - же был парализованный и не мог, шевелится двигаться. Но моя голова было повёрнута немного в сторону правого ближнего ко мне окна. Машина потихоньку ехала, по какой - то небольшой улочке. Это мы находились ещё не далеко от больницы выше улицы Тимирязева в частном секторе. Бандиты разговаривали. Один другому говорил: давай остановимся, где, ни будь здесь и постоим немного, так как ещё рановато ехать. И чуть попозже, как только в городе начнётся по улицам движение транспорта, мы и поедим. А здесь нас пока ни кто не заметит. И добавил, вот как раз в этом доме живёт наш один знакомый, и ты остановись чуть подальше и если появится какая ни - будь милиция, и нас спросят, что мы тут делаем, то мы ответим, заехали к другу. Когда они разговаривали об этом, я видел за окном частные дома, избы. И только, только начинало светать на улице, той есть, было, раннее утро. Поэтому я и видел находящее за окном. Они тут же и опять остановились. И далее эти двое бандитов разговаривали и разговаривали между собой о своём, о жизни, о друзьях и так далее и вспоминая своё прошлое. Через некоторое небольшое время они поворачивались ко мне и смотрели на меня и опять продолжали свой разговор. 46

Далее, прошло какое - то небольшое время, и они опять завели машину и поехали, было на улице совсем светло. Я помню, как мы сверху ехали по улице вроде Университетской или Шашкина. И подъехав к улице Тимирязева, они повернули на права и поехали дальше. Я поневоле был повёрнут головой немного в сторону окна и поэтому видел строение домов, которые шли возле улицы по ходу движения автомобиля. Они говорили: что - то о городском здании - Гаи. Которое было где то рядам, не далеко отсюда. При выборе как дальше ехать. Но один из них сказал, сей час рано и мало вероятности что там впереди будет стоять инспектор гаи. Поэтому езжай прямо и поворачивай по улице Космонавтов. Они так и сделали, проехав немного, далее повернули налево, по улице Космонавтов. И мы поехали вниз в сторону улицы Абая, и где то немного далее они опять повернули на права. А по какой улице не помню, но они повернули с улицы Космонавтов направо или по улице Сатпаева или по улице Абая. И далее, проехав дальше, не помню сколько кварталов. Это, какое - то время, проехав в сторону улицы Ленина, они повернули налево по какой - то улице. Это от улицы Космонавтов они ехали в сторону улицы Ленина, и где то по какой - то улице повернули налево. Далее едя в низ, я смотрел и видел за окном дома. И они говорили между собой о том, что им нужно будет повернуть налево. И скоро, между каких то, двух больших улиц будет маленькая улочка, одна по которой им надо повернуть налево. И она маленькая, которая ведёт до места, куда им нужно. Возможно, это улочка была в 1973 году осенью тупиковая, это я так уже думаю и была только справа, а слева не было её. И далее я услышал, как один из них сказал вот этот поворот, и он сбросил скорость. И тут же водитель ответил: что здесь сплошная полоса и по правилам нельзя пересекать сплошную полосу и здесь поворачивать запрещено. И они стали быстро решать повернуть им, нарушив правила или нет. Но один из них сказал другому, ладно не поворачивай здесь, давай вниз уедим, там развернёмся и по правилам заедим. А то, продолжал он, здесь в домах живут рядом госчиновники, ветераны и какой ни будь пенсионер, увидит с окна, что мы пересекли сплошную линию, и возьмёт да позвонит гаишникам, и они приедут и будут проблемы. А нам проблемы не нужны, так как мы здесь будем долго стоять. И они с небольшим сожалением в разговорах, поехали, вниз не поворачивая. И один из них сказал другому, что теперь ниже им сразу не развернуться и там надо как то маневрировать или куда - то поворачивать, а потом опять выезжать на эту улицу снизу. И так далее они проехав развернулись в манёврах и мы уже ехали с другой стороны по этой какой то большой улице. И здесь же при подъезде к повороту один из них сказал, вот этот поворот и они повернули на право. Далее, проехав немного, один из них шутливо сказал: вот говорит здесь уже кто - то машину поставил и мы уже не первые. А второй ответил: давай проедим дальше по этой улочки и там развернёмся сразу и поставим свою машину рядом. Так они и сделали, дальше по этой улице развернулись и припарковались рядом с другой машиной тесней к ней прижавшись с учётом того чтоб не мешать проезду по этой улочки ни кому и в дальнейшем. Машина их тут будет стоять до вечера, это наперёд, чтоб вы знали. Тогда я был маленький, мне было три года с месяцем, и это когда я уже вырос, всё вспомнил. И зная город я всё сопоставил, под чти до стопроцентной точности. И если б у меня были фотографии 1970х годов города снятого с верху, то я бы нашёл бы эти все больницы, в которых я был до 1975 года, а их больше 25 зданий. Это у этих бандитов с отдела разведки, который они предали, были свои люди в этих больницах, и банда у них была очень большая от хирургов до блатных и военных – которые входили в их состав. И действовали они не только по городу и области а по всему Казахстану со связями во всём СССР того времени.
47
Мы стояли, остановились возле какого - то здания, я так же находился парализованный, на заднем сиденье в их автомобиле. Двое бандитов продолжали разговаривать между собой. И тот, который сидел возле водителя сказал: что вот, вот к восьми часам, должна подойти их сподручная помощница - женщина, которая вместе с ним занесёт меня незаметно в это здание. Она будто моя мама, завезёт меня туда, на инвалидном колёсном кресле. И он тут же добавил, сказав водителю: ты пока посиди с ним, это со мной, здесь, а я пойду и посмотрю там - наших, своих, пришли они или нет. И он ушёл, а водитель остался со мной. Прошло не долгое время и он вернулся, сел в машину и сказал водителю: что оказывается здесь главный вход открывается с 9 часов утра, а мы приехали к восьми и шеф уже там. Поэтому нам нужно будет подождать здесь посидеть минут 50 и её нашей помощницы что - то нет, почему то опаздывает, а время уже под - чти восемь. И он продолжил: а ему это мне больше снотворного добавлять не будем, пускай немного придёт в себя, для того, чтоб его поживей, в состоянии завести в это здание, учреждение. А того что мы ему в вели, хватит, и он, это я, ещё за это время не придёт в себя, в полные чувства сознания. И они далее продолжили свой разговор, ожидая своего нужного времени, и так же через небольшое время они поворачивались и посматривали на меня. Я со временем немного съехал в низ заднего сидения и лежал, уже находясь в боковом правом положение. И от своего тела я нагрел температурой своё место или от жара, который был у меня, мне и стало сильно тепло. Я на несколько минут уже засыпал и тут же просыпался, не понимая, что со мной происходит. Шло время, и они всё говорили про эту бандитку помощницу, где она, почему опаздывает и может с ней, что - то случилось. Так как она должна давно прийти, и он ей вчера говорил, твёрдо напоминал, чтоб она подошла сюда к восьми часам утра. И немного погодя пришла эта женщина бандитка их помощница. Она была их старенькой в банде и знала, что здесь в этом учреждение рабочий день начинается с девяти часов утра и поэтому к 9 и подошла. Они достали, откуда - то сзади инвалидную небольшую больничную коляску с колёсами, вытащили меня из машины и уже на улице посадили в неё. И тут же бандит сказал водителю, ладно мы с ней его это меня повезли, а ты подойди отдельно от нас, к входу и там просто стой и если что поможешь нам как бы со стороны открыть или подержать дверь или приподнять подтолкнуть коляску. И тут же водитель ушёл. И эти оставшиеся у машины со мной, это женщина бандитка, со вторым бандитом, покатили меня, на коляске. Я при движении ощутил уличную прохладу и свежий воздух и был с открытыми глазами. Они прокатили меня прямо, повернув налево и прокатив ещё немного, подкатили меня к главному входу к двери, какого - то здания. И открыв двери, они закатили меня внутрь здания, при этом водитель с боку помог им подтолкнуть коляску, в которой я находился в сидячем положении.
Эта женщина бандитка, завезла меня внутрь здания, и с ней зашёл бандит, который сидел рядом с водителем, а водитель остался на улице или ушёл к своей машине, на которой они меня привезли. Здание было, какое - то культовое и связано с медициной и там в этом здании по моёй видимости, скорее всего, находился актовый зал, в котором врачи просматривали, собираясь, фильмы о медицинских достижениях и там возможно читали свои лекции профессора медики. Просто в нутрии здания находился кинозал. И так же здание было связано с медицинским министерством, так как врачи и профессора, которые приезжали в командировки из других городов и из за рубежа в этом здании проводили лекции и так же осматривали безнадёжно больных и проводили лечения, или ставили диагнозы. В этом здании находилось несколько больничных палат, в которые помещались больные на пару дней при приезде знаменитых профессоров и по ходу своей работы они осматривали больных с тяжёлыми формами заболеваний, это - скорее всего парализованных и со сложными переломами и другими заболеваниями.
48
Просто это здание, в которое меня завезли, имело какое - то республиканское значение, связанное с медициной от минздрава до надзора, где могли собираться комиссии.
Как только меня она с ним закатила, в это здание я сразу увидел большой для меня по возрасту, коридорный как парадный коридор, холл. Просто этот коридор имел высокий потолок и возможно там стояли бетонные колоны. Она сразу повернула на права и покатила меня по этому коридору в права под - чти, что до его конца. А при входе недалеко впереди стоял, какой - то стол, за которым сидел вахтенный или администратор. Бандиты покатили меня в права от входа, под - чти, до конца правой части здания и остановились, не доходя до конца метров шесть. И там остановились перед поворотом налево. А налево шёл коридор, и там возможно были ступеньки вниз и коридор, уходящий влево, вроде был ниже по уровню от главного. И думаю если пойти по левому коридору, то справа будут кабинеты, а с лева будет кинозал, который имел по ходу вдаль спуск. И возможно тут же был подъём на второй этаж от начала левого коридора с лева. Они остановились, бандитка стала с лева от меня, а бандит встал, передо мной, он ей сказал: что надо немного здесь подождать и сей час сюда кто - то подойдёт. Они выглядели как мои родители. Я был в сознании и чувства, после введённого в меня препарата, немного приходили ко мне. Но всё равно я ещё был не в полной вменяемости, а в абстракции непонятности. И при этом я видел и слышал и немного соображал, от чего в моей памяти всё так хорошо сохранилось. Мне было три года и где то с месяцем по возрасту. Я видел справа от себя входные окна или витрины этого здания, стёкла были, какого - то коричневатого оттенка. И улица просматривалась немного тускловато в моём взоре всей видимости. Я так же сидел в кресле коляске, на которой они меня и закатили, завезли сюда. Преступники, стояли так же рядом, и тут вдруг к нам подошёл какой - то молодой парень, или очень молодой мужчина, он был стильно одет в светлых брюках и в костюме пиджаках тройки. Волосы у него были тоже светловатые. А у женщины и бандита с ней волосы были, потемней. Подошедший тоже как, оказалось, был молодой бандит. Он стильно и незаметно для посетителей с ними поздоровался и тут же сказав: сей час пошёл в самый правый от входа край этого здания. Я его хорошо видел и он как то меня заинтересовал. Он подошёл к какой - то с боку одной двери и дёрнул за ручку, дверь не открылась от того что была заперта. И он опять подошёл к нам и сказал: этим двоим бандитом, что дверь закрыта на ключ, и он не знал, что она закрыта и сейчас он пойдёт, сходит и принесёт ключ и откроет эту дверь. Объяснив им, что, скорее всего, вчера уборщица, которая там убиралась и закрыла эту дверь.  49

И что именно туда им меня нужно завезти, и что прям, там и будет всё происходить. И так же он добавил, что им придётся здесь постоять минут пять или десять, так как ему нужно будет пройти по зданию, и он как и пришёл с этого левого коридора так туда и опять ушёл, за ключом. Просто эта дверь, в которую им нужно было пройти, находилась одна в самом правом боку этого здания. Это если зайти в главный вход этого здания и повернуть на права и пройти в самый его край, то там была стена и находилась эта одна дверь. И немного наперёд для ориентира, если зайти в эту дверь и повернуть налево, то там находился, очень маленький внутренний ещё один коридор и по нему пройдя дальше, был проход к лестничному маршу. И тут же по ходу по этому маленькому коридору справа было пару комнат, кабинетов. И эти кабинеты были продольные, это пример как заходишь, дома в зал и тут же идёт поворот и комната идёт в бок.
Молодой бандит ушёл за ключом, а бандитка с бандитом стояли рядом и разговаривали. И он начал ей этой женщине бандитки говорить о том, что она в последнее время, что - то сбилась. Той есть, сегодня опоздала и чуть не подвела, а так же он говорил: что она меньше появляется в их нем коллективе и что про неё уже ребята говорят: что она замкнулась и спилась. И уже все знают, в их нем коллективе банды, что она водку и коньяк пьёт и в немалых дозах и сидит дома одна больше времени и никуда не выходит. И настороженно добавил, смотри шеф, всё видит, и если ты так дальше будешь продолжать, то тебя уберут за ненадобностью, как спишут. Он кто говорил, был один из их высокого ранга бандитов и скорее всего, был её родственником, скорее всего братом. Она ответила ему что ей всё надоела и она, скорее всего в ближайшее время уедет совсем от сюда и добавила ему что он говорил что сегодня будет подросток лет за 12. И показав на меня, холодно сказала: что ему даже и пяти лет нет. Он её спросил, а куда ты собралась уезжать, она ответила: что поедет куда - то на свою их старую родину. Это, скорее всего туда, где она родилась. На что, теперь, он – ей ответил: вот, вот давай не падай духом, а поработай ещё недолгое время заработай денег по больше, ведь у тебя сын подрастает и тебе там будет одной с ним трудно без финансов. Ты ведь всё что до этого зарабатывала, сильно тратила, что денег на будущее не скопила, обменяешь квартиру и не на что, жить будет. А я, продолжал бандит, помогу тебе и поговорю с шефом на счёт того чтоб он тебя отпустил. И так же попрошу шефа, чтоб он помог тебе устроиться, на какую ни будь лёгкую работу, и живи и расти сына.
Далее опять пришёл молодой бандит, и меня повезли к той двери. Он открыл дверь ключом и меня за этими дверями повезли на коляске влево, по маленькому коридору и закатили на права в комнату, кабинет. Они закатили меня вовнутрь этой комнаты, кабинета и повернули налево и подвезли примерно к центру этой комнаты, там стояло большое какое - то кресло, похожее как в парикмахерских стоят и посадили меня в это кресло, спиной к окну. Комната это примерно по масштабам примерно как зал в простом доме, а то и немного больше. Я сидел спиной к окну, где то около центра комнаты, а дверь входная была справа от меня впереди на расстоянии примерно метров пяти. Слева от меня окон не было и ни справа, а было одно окно большое как в зале сзади меня. Я тут же в этом кресле начал засыпать, но тут же в комнату открыв двери, заглянул взрослый мужчина, это был их шеф главный бандит мой врач. Я успел увидеть, он сказал рядом возле меня стоявшим: а вы уже здесь, хорошо, пока здесь будьте, а я сей час на утреннюю пятнадцати минутку схожу. Так как начальник собирает всех и даёт по утрам указания всем работникам этого учреждения и приду. И он, закрыв двери, ушёл по своим делам, а время было девять часов утра.
50
Далее я тут же в этом кресле, на которое они меня посадили, и уснул, так же парализованный и не двигающийся.
Прошло не так долгое время, и я от разговоров в этой комнате пришёл в сознание и начал слушать, непроизвольно. Мой врач их шеф давал указание своим преступникам, которых в этой комнате оказалось несколько человек. Он давал распоряжение и команды своей банде. Он командно твёрдо спокойно говорил кому - то: ты иди туда, в какой - то кабинет и готовься с ней, собирай инструменты для операции. А ты говорил он другому езжай туда, а то и прям на такси и находись, там рядом и со стороны наблюдай за каждым их движением. Есть у тебя деньги, на такси или тебе дать, на что кто - то одобрительно ответил что есть. Далее шеф продолжал: там будешь находиться рядом, и смотреть за каждым их передвижением и найдёшь где, ни будь рядом телефонный аппарат и будешь звонить через каждых двадцать минут мне сюда на мой номер телефона в мой кабинет и докладывать о том, что там происходит. Например: прошло 20 минут ты звонишь, я не взял трубку, ты через 20 минут всё равно звонишь и так же ещё через 20 минут звонишь и звонишь. Я буду находиться здесь, там и где то не через каждый раз буду брать трубку, отвечать. А он, второй, как только появится здесь, то я его отправлю к тебе, вдвоём будете там весь день и звонить мне сюда, и там же не отходя ни куда, что ни - будь себе купите, там пирожков и перекусите на месте. Сверим часы, и шеф с кем - то с подчинённых бандитов сверил часы, настроив их минута, в минуту по времени. Это теперь как я понял, шеф отправлял кого - то на строительный объект, чтоб они следили за моими родителями, отец с матерью работали тогда вместе в одной бригаде на стройке. И они должны были следить за их передвижениями, так как я лежал в больнице и маму могли отпустить пораньше и она бы пошла ко мне в больницу куда положила, а там меня нет. И по этому шеф должен был за ранее знать об этом. И он шеф собирался начать операцию надо мной по вживлению мне в голову радиоустройств, где то после одиннадцати часов. Ему надо было знать заранее пойдут на обет родители в рабочей форме на обед или кого - то отпустят. Обед у родителей тогда на стройке был с 11 и до 12 часов. Например: мама может начать переодеваться с рабочей формы, в чистую одежду. И тогда шеф поймёт заранее, что её отпустили, и она пойдёт туда ко мне в больницу, куда меня положила. Хотя она сегодня и недолжна была ко мне приходить в больницу, а только завтра должна была прийти. Далее, а вы, обратился он, к двоим другим бандитам, это к тем которые меня сюда привезли, будете носить сюда операционное оборудование. Я сей час пойду и кому то из небольшого начальства скажу: чтоб она предупредила тех, кто стоит на дверях о том, что здесь в этом учреждении два работника сегодня работают и что - то делают. Тогда о вас будут знать, что вы здесь сегодня работаете, и вы будете свободно передвигаться по этому учреждению. Носите не торопясь, спокойно время ещё есть, не торопитесь. Один находится здесь со мной, а другой идёт и что - то несёт сюда, а потом меняйтесь, другой со мной здесь так же находится, а второй несёт. И так вы - что нужно взять с машины там кабеля и всё остальное принесёте и занесёте сюда и так же будете со второго этажа носить сюда оборудование. Я ей скажу, она там будет и будет говорить и показывать, что нужно брать из нужного оборудования, и вы будете приносить сюда. Вам понятно, на что кто – то из этих двоих ответил что да. И после того как их шеф дал им всем задание они разошлись.
51
Я далее, так и полулёжа и сидел в кресле, похожее на парикмахерское, и отключившись уснул. Шло время я находился в сонном состоянии и временами просыпаясь опять засыпал и от того что я был в кресле немалое время, я его покрытие с кожи или кожзаменителя нагрел собой своим телом до тёплого состояния, а то и у меня был жар. Так же я слышал разговор двоих, это тех, которые меня сюда привезли, той есть нового у них в банде водителя и второго бандита, который был с ним. Новенький водитель спрашивал у второго, а что это за штуковина которую мне будут вставлять в голову. На что второй отвечал: сей час я тебе не могу её показать, так как это всё лежит у шефа в кабинете в сейфе и их уже мало у него осталось. Но она похоже, на что – то, и он назвал какое - то слово и нас здесь не будет, когда его будут оперировать, это меня, мы будем или в машине сидеть ждать или в коридоре стоять. А так потом со временем, когда мы здесь будем, я тебе покажу её эту штуковину радиоустройства. Они говорили про имплантант, который они мне будут вставлять в голову, через затылок путём операции и водитель спрашивал просто для интереса, какого она размера эта штуковина вообще. И заметьте, что он ему сказал: что в сейфе таких штуковин осталось у шефа мало. Значит, их этих радиоустройств, штуковин до этого было много и они уже множества детям в городе поставили путём операций в голову, как и мне, собирались добавлять. Ведь они мне полгода назад, уже что - то ставили в голову, то сейчас ещё что - то хотели добавлять. Всё это они говорили стоя около меня рядом, пока носили оборудование, ходя по одному сюда в кабинет, они разговаривали между собой. Тут же этот старенький в банде бандит продолжал говорить водителю. Он говорил: детей - конечно, жаль, но пойми братан, если не мы, то кто тогда может этим заниматься. Представь, если б я тебя не позвал, ты бы и не знал о таком и что происходит в городе. А они, например, наняли бы беспридельщеков, к себе на работу за место нас и всё было бы бесконтрольно. И они бы, взяли например твоего или моего ребёнка или кого из знакомых братвы, и мы бы не знали. А так мы контролируем ситуацию. Они эти учёные ни кому не подчиняются из служб, и связаны напрямую с правительством. И нам ни милиция ни КГБ, ни что ни указ. Наше начальство просто как военные учёные гражданского уровня и они не заметны в обществе. И если они берут, кого из детей то мы об этом знаем и всё контролируем и так же следим за ними, чтоб они после вставленных устройств детям в голову потом через несколько лет, это всё вытаскивали. И пойми, чем раньше они вставят имплантанты, чем моложе детям, тем лучше. Пройдёт несколько лет, лет восемь и они вытаскивают их с детей обратно. И подумай лет в 13 или даже в 14 вытащат обратно эти устройства, то есть ещё время отойти от этого. Впереди восьмой, девятый, десятый класс, а там или институт или армия, то имплантированный всё временем восстановит и есть время окрепнуть и дальше продолжать жить. А так вон некоторые люди с войны живут с осколками в голове и ни чего работают и имеют детей и семьи. И за это что они учёные берут наших детей в городе, на операции и вставляют им радио - устройства. И за наши грехи и за наше молчание, они и пусть и платят хорошие большие деньги. А мы пока на них работаем, то постепенно понемногу, тайно от них берём, у них же себе изымаем все их секреты. И так же все их технологии и секретные приборы разных радио прослушивающих устройств, и другие установки мы постепенно изымаем и передаём на районы своим пацанам. Подумай, что было бы и как бы мы жили без этого, и ни кто бы из городских пацанов о таком не знал, то на первом бы деле сгорел или б посадили. Или у милиции были бы такие подслушивающие и видео устройства то бы они бы и властвовали.
52
А так всё это мы прибираем и изымаем постепенно у них этих учёных к своим рукам и передаём по своим районам пацанам. И мы всегда в знаниях и в курсе всего происходящего наперёд. Всё это сильно скрыто и засекречено от всех людей. И наших детей они не берут, а то за кого ни будь своего или знакомого можно сказать им и они не возьмут, этого ребёнка и не будут проводить эксперименты. Поэтому нам здесь тоже нужны свои надёжные люди и поэтому я тебя и позвал. И знай что наш шеф свой криминальный авторитет, и он тоже на нашей стороне и так же как и мы завязан в этом. Так этот молодой бандит, лет так примерно немногим за 20, объяснял новенькому бандиту водителю суть их преступной деятельности. И водителю так же было более 20 лет.
Я всё так же находился в кресле и понемногу отходил и приходил в свои нормальные чувства. Препарат понемногу отступал, по истечению немалого времени и мне становилось легче. Далее бандит, который не водитель вышел из кабинета, но туда зашёл другой бандит. Это, скорее всего тот, который открывал дверь сюда и встречал их в большом главном коридоре этого учреждения. Он, так же как и тот бандит, начал с ним разговаривать. И он, который пришёл, говорил бандиту водителю о том, что у них в банде, одна из самых почётных должностей это должность водителя. И если тебя шеф взял водителем, то это значит, что тебе сильно доверяют и ты очень, нужный и свой человек. И у нас водителем ты будешь работать года три, четыре, а там ты поднимаешься по авторитетной лестнице выше, а на твоё место приходит новый, другой водитель и ты становишься уже полноправным членом нашей группировки. Я когда пришёл сюда, был молодой и у меня, не было прав на вождения. А так я бы если я по возрасту был старше в то время когда вступил в группировку, то тоже был бы, как и ты водителем. Это само престижно и даже с этого легче начинать. Ты, работая эти три, четыре года водителем ездишь по делам шефа по всему городу и по всей области, а так же и по командировкам и за это небольшое время ты начинаешь узнавать и знакомится со всеми нашими. И так со временем соприкасаясь с нашими делами работая, ты будешь набираться опыта, и знать где кто живёт, знакомясь тут же. И так со временем будешь подниматься по авторитетной лестнице дальше и дальше. И у нас здесь шеф платит зарплату как полярные на севере по сроку выслуге твоей работы по годам. Это сейчас первый год работы ты будешь получать 600 рублей, а на втором году ты будешь получать на 200 рублей больше это уже 800. На третий год зарплата твоя будет выходить по 1000 рублей в месяц, и на четвёртый год ты будешь получать 1200 рублей. А далее с годами больше и больше ты будешь получать денег, в каждый год твоей работы как по стажу добавляется по 200 рублей. А через несколько лет ты будешь ещё получать с процентов нашей группировки. И работаем мы как обычные люди в организациях на работе, это рабочий день у нас восьми часовой как у всех с 8 часов и до 5 или с 9 часов и до 6 кто как. Выходные у нас, так же как и у всех людей это суббота и воскресенье и так же в праздники в красные дни мы отдыхаем, как и все люди работающие в СССР. А если ты по времени по нашим делам, будешь перерабатывать, то шеф всё это фиксирует и добавляет к зарплате, за каждый лишний час работы ты будешь иметь добавку к зарплате. Меня как то шеф попросил после рабочего времени съездить на такси и завести документ и дал мне пять рублей. Я поехал, и завёз документ, и мне хватило с этих пяти рублей и сделать всё это, и ещё я на том же такси доехал домой и ещё деньги остались. А потом при зарплате открыв свой конверт, я увидел, что шеф мне за это добавил на 25 рублей больше к заработной плате. У нашего шефа очень сильно развита память, он помнит всё и даже каждую мелочь, ни чего не забывает. И зарплату мы в конвертах получаем каждый. И так же знай, что если тебе нужно жильё, то шеф всегда поможет, и ты получишь новую квартиру. А делается это так, тебе делают настоящие поддельные документы, создают ложную трудовую книжку, что ты, например, до армии работал, в какой ни будь сфере.
53
И также сходя в армию, ты продолжал работать и так же после армии до того сколько тебе лет. И по про шествию этих нескольких ложных лет ты как будто давно стоишь на очереди на квартиру, ты её и получаешь. И если хочешь получить быстрей, то немного заплатив, куда надо ты и получаешь квартиру. Поэтому если ты холостой, то женись быстрей и рожайте детей. Тогда получишь многокомнатную квартиру, какую хочешь, и так же участок под дачу и так далее всё наш шеф своим нам кто с ним может это сделать.
Это бандиты вот так разговаривали между собой, и прямо возле меня от чего мне так сильно запомнились, все их разговоры и так же мне запомнилось и всё то, что со мной происходило. Далее я совсем проснулся, парализации не было. Я сидел на кресле со спинкой похожее на парикмахерское, но может, кресло было и медицинское. В комнате было светло и за спиной за окном было солнце и время было около 11 часов утра. Бандиты, стоявшие рядом, сразу притихли и перестали разговаривать. Ко мне сразу подошёл один из них и дал мне выпить стакан сладкого напитка. Я выпил. Бандит начал мне говорить: что сейчас придут врачи и будут проводить мне лечение и далее у меня сразу будет обед, так он меня заверил. У меня было чувства голода и хотелось есть. А пока говорил он мне нужно здесь посидеть и подождать этих врачей. Я сидел в кресле, и прошло немного времени, как вдруг входная дверь открылась и вошла женщина, одетая в белый врачебный халат. В руках у неё, что - то было. Она прошла прямо, напротив дверей стояла врачебная кровать кушетка и маленький металлический медицинский столик, покрытый белой материей и на котором, лежали медицинские лекарственные препараты и инструменты это ложки, которыми врачи осматривают горло и ещё что то. Она подошла к столу и положила на него принесённый ей металлический серебристый маленький ящик, это в котором врачи носят уколы. И тут же она повернулась и пошла в мою сторону, той есть ко мне. Я внутри себя обрадовался подумав что после того как она меня осмотрит я отсюда уйду и она показалась мне очень доброй. Но она тут, же вслух поздоровалась с находящими возле меня бандитами мужчинами. Один из них стоял, справа с боку меня, а второй был, где то за моей спиной. Они так же ей ответили приветствием. Она тут же эта женщина в белом медицинском халате сказала вслух, что она пришла мне делать обезболивающий укол. И подойдя ко мне, она потрогала мой лоб и добавила мне, что мне нужно будет снять не до конца колготки и шорты. И тут же она повернулась и подошла обратно к этому маленькому медицинскому столу и начала там готовить укол, чтобы поставить его мне. Я тут же изменился в настроении и мне стало неприятно от того что я понял что мне будут делать укол и мне этого не хотелась. Она приготовив укол, сказала шутливо вслух, что здесь нету спирта, и сделав паузу добавила слова в их сторону сказав так: а перекись водорода пойдёт за место спирта чтобы обработать место укола или ей обратно идти к себе в кабинет и взять спирта. Один из бандитов шутя, ответил ей, что и пойдёт, смотря сколько, там процентов. А она опять у них спросила, а в плечё можно укол сделать или всё же в попу, на что ей опять один из бандитов ответил: что можно но нужно только правильно найти то место. Она опять тут же подошла ко мне и сказала: чтоб я повернулся на бок.
54
Я повернулся на левый бок, она помогла мне немного снять колготки и шорты и отошла обратно к столу, чтоб взять укол. В это момент когда я повернулся на левый бок, я увидел окно и за окном были молодые невысокие деревья. И одно молоденькое дерево было повыше остальных. И я видел, как макушка этого дерева с листвой не сильно качалась от ветра. И солнечные лучи попадали, на эту макушку с листвой от чего на деревце листья отблескивали и шевелились от ветра и при этом сами верхние ветки ещё и качались. Это увиденное удивительное природное омовенью мне очень сильно запомнилось в памяти и навсегда. Это - увиденное мной, природное явление было у меня последним из хорошего, что осталось в моей памяти. С тех проведённых трёх дней, в инфекционной больнице, в которой я лежал. И то, что они бандиты со мной делали, об этом ни кто не знал и не догадывался из родных и близких мне людей. Она опять подошла ко мне и сделала мне уколом в заднее место, приложила ватку и протерев место укола она сказала мне, чтоб я её подержал немного времени на месте укола.
Эта женщина наперёд чтоб не показалось вам странным её поведение, работала здесь в этом учреждении, в какой - то невысокой должности. Ей было лет 28 примерно и она, окончив раньше по своим годам молодости институт, по другой не врачебной специальности работала не здесь, а в другом месте. И мой врач шеф главный бандит её завербовал в свою банду и с другой работы, перевёл её сюда, устроил здесь при себе в этом учреждении, связанном с медициной. Поэтому её не так давно научили только делать уколы, и всё в остальном она только работала в банде на прикрытии и командовала, скорее всего, над рабочим персоналом этого учреждения, так как имела какую - то небольшую начальственную должность. И так же я думаю шеф дал ей задание чтоб она перед мужчинами моложе бандитами в этот день была по задорней и шутливей, это для того чтоб они не раскисали и тем более что в этот день с ними был новенький в банде это водитель. И так же она была ещё и культурная она думала, что когда она будет делать мне в попу укол то бандиты мужчины выйдут за дверь, но они не вышли и так же стояли рядом, чем её и стесняли, поэтому она и тянула расспросами время. Далее она встала рядом и сказала мужчинам бандитам, что она со мной останется пока здесь, а вы, чтоб быстрей было можете заносить сюда инструмент не по одному, а ходить сразу вдвоём и так будет быстрей. На что один из них ей ответил: что они уже всё занесли и уже закончили эту работу. Она ответила что поняла. Далее я так же сидел некоторое время, они стояли рядом. И у меня от поставленного мне укола начиналась потеря сознания. Ведённый препарат начинал снотворное действие.
Но тут в комнату к нам зашли ещё люди это был мой врач их шеф главный бандит и ещё кто то. Женщина эта сказала: а руки привязывать будем, и будем ли делать ещё ему наркоз. На что ей кто - то ответил, будем но попозже. Они тут же начали собирать медицинское оборудование, это они собирали из частей большую осветительную лампу и проводили к розетки какие то провода и так же ещё разлаживали рядом свои принесённые медицинские инструменты. И, как и в прошлую операцию, они надели на меня маску и ввели наркоз, я надышался им и погружался в сонное состояние. Меня погружала в сон, и я уже неразборчиво видел, но всё слышал и чувствовал. Шеф сказал, им двоим, чтоб они к боковинам кресла привязали мне, чем ни будь руки. Объяснив им что это просто для того чтоб я во время операции руками не потянулся к открытому разрезу ране на голове.
55
Он сказал: чтоб они взяли, какой - то шнур, который где - то в стороне лежал и им завязали. Эти двое взяли его и начали привязывать мои руки к ручкам кресла. В начале привязывал один у него не получалось а потом начал второй у него тоже не выходила. И шеф у видя это, сам подошёл к ним. И объясняя им, он сам завязал мои руки к ручкам кресла. При этом он завязывал и говорил: сначала нужно руки между собой обмотать вместе, а потом ещё руки далее привязать нужно к ногам, той есть сделать несколько оборотов вокруг ног и далее надо концы привязать к ручкам. Всё это он так и сделал, говоря вслух, эти слова и привязывая мои руки к ногам. Далее в этом кабинете появились ещё бандиты, это были шефа сподручные хирурги. Их было двое мужчина и женщина, которые работали, проводя операции в паре. И во общим чтобы было понятно вам операцию на до мной проводили эти двое бандитов хирургов мужчина и женщина под руководствам самого их шефа моего врача главного бандита. И так же им помогал начинающий молодой их в банде хирург. Это тот, который открывал в этом учреждении дверь и который вёл меня на первую операцию полгода назад с палаты. И это тот, который следил за моим состоянием на первой операции. А это только начиналась вторая их крупная операция. И так же им помогала ещё женщина это та, которая сделала мне укол снотворного, она им подавала инструменты и стирала пот с лица, скорее всего.
Далее эта пришедшая женщина хирург ещё с кем - то из них начала мне на колени ставить, что - то небольшое, той есть, какую та твердоватую вещь с размером простой обычной домашней подушки. И тут же она меня с сидячего положения нагнула меня к моим коленям на эту поставленную вещь. И они, начали смотреть, подойдет им такое моё положение или нет по высоте для своего удобства, чтобы проводить операцию. Я услышал её же голос, она сказала: что ещё надо, что - то подложить мне под голову, чтобы было немного повыше. И она опять подняла меня в сидячее положение в кресле и что – то подложив ещё на мои колени, она опять пригнула мою голову к моим коленям на эту поставленную вещь. И одобрительно она сказала: что такое моё положение им подойдёт и так им будет всем удобно проводить операцию. Это они просто положили на мои колени что то и согнув меня телом и головой положили меня на свои же колени и я оказался сидя в лежачем положением к ним. Той есть, они готовили опять мою затылочную часть черепа к операции, чтоб опять вскрыть затылок моего черепа и наставить ещё мне к мозгу языку, к ушам и к глазам в связи, ещё множество имплантантов разных радиоустройств жучков. Что далее они и сделали. И опять эта бандитка хирург сказала им, спросив: а в кабинете этом чисто, так как это не операционная и здесь могут быть микробы, которые могут ему это мне попасть в организм. На что их шеф главный бандит ответил: что в этом кабинете было хорошо убрано, всё помыто до чистоты, и он вчера ещё раз просил какую - то работницу этого учреждения здесь убраться. И она здесь провела, второй раз уборку всё вымыла до идеальной чистоты. Поэтому продолжал он мало вероятности что мы ему занесём инфекцию, так как здесь идеально всё убрано и чисто и микробов, скорее всего здесь нет. И их шеф дальше продолжал им всем объяснять: он говорил, что этот кабинет пока здесь свободный и начальство ещё не решило, кому его отдать из работников. Просто здесь крайнее маленькое крыло здания и здесь в этом малом скрытом коридоре рядом находится ещё один такой же кабинет, в котором принимают посетителей раз или два раза в неделю в приёмные дни. И там собирается врачебная комиссия. И медицинские юристы врачи выплачивают страховки, тем, кто застраховал своих детей от ушибов, травм, переломов и увечий или застраховал сам своё здоровье в по медицине.
56
И в это крыло спрятанное от людских глаз приходят жёны больших чиновников и так же те, кто застраховался, и получают в эти назначенные дни страховку. И поэтому наш кабинет, уже долгое время пустует так как он находится рядом от того кабинета. И уже долгое время этот кабинет пустует без хозяина. И в этот кабинет, в котором мы сейчас, женщины работники этого учреждения поставили это кресло и кушетку. И по определённым дням раз или два в неделю сюда приходит мастер парикмахер и женщинам этого учреждения он красит ногти, делает, поправляет брови, ресницы и так же накладывает и поправляет причёски. Это после выходных дней и перед выходными днями мастер их обслуживает. И сама одна из главных, заведующая об этом знает и тоже приходит на эти приёмы. Мастер сюда приходит классный специалист с большим стажем, и они немного переплачивают ему за его приход сюда. А так к таким специалистам в городе женщинам надо записываться за ранее и долгие часы стоять в очереди. Они, говорили об этом, пока раскладывали свой медицинский инвентарь возле меня и я всё это слышал. Далее этот новый хирург тоже спросил, сказал: здесь первый этаж и на окнах нет штор, и кто ни будь, из прохожих с улицы может сюда заглянуть. И нас могут заметить. На что шеф опять ответил: за окнами находится небольшой садовый участок этого учреждения и там ни кто, ни ходит. Там на входе сидит садовник, сторож и он ни кого туда не пускает по распоряжению самого главного начальника, и у него нет привычки, подходить к окнам и смотреть. Здесь заведующая с работницами заинтересована этим участком, и они там выращивают редкие кустарники деревца и цветы. Это всё для гостей из главков, для начальства и простой даже служащий в рабочее время туда не зайдёт, так как там всё под сильным её контролем.
Далее шеф сказал им, что у них эта операция надо мной времени много не займёт и что они часа за два или три её сделают, так как у него, это у меня ранее полгода назад был сделан разрез затылка. И нам просто нужно будет опять тоже прошлое место вскрыть и разрезать. Это прям по старым шрамам мы быстро вскроем ему и кожу и череп. Размер толщины его затылка дюйм мы знаем, за полгода намного его голова это моя не выросла. И мы без лишних проблем, без потерь многого времени, сейчас, сделаем ему вскрытие, и дальше придётся немного поработать. И они впятером начали делать мне операцию по вставлению мне в голову их секретных радиоустройств путём через затылок. Меня оперировали старый мой врач их шеф самый главный бандит, а так же двое, хирургов это мужчина и женщина. И молодой бандит только начинающий хирург с женщиной, которая делала мне укол снотворного, им помогали во всём. И командовал над всеми их шеф. Они накрыли мне голову, какой - то материей, оставив только место на затылке головы для операции. Обработали, скорее всего, спиртом это место на моём затылке, сделав укол, наверное - новокаина или чего - то ещё, обезболив кожу перед надрезом. И тут же на затылочной коже они сделали мне надрез по старому шраму. И раскрыв его, они с помощью какого - то электрического медицинского инструмента разрезали, вскрыли мне череп в районе затылка. Это они резали мне череп сзади по старому шраму, сделанному на первой операции полгода ранее.
57
Далее Они с помощью, каких - то медицинских инструментов, разжали мне череп. Той есть, Они прям какими то механизмами, раскрыли Мне - этот разрез на затылке черепа, до пределов удобного проникновения внутрь черепа. Они прям, растянули мой череп в натяжку, на затылке и так сильно расширив его, что от этого Я - чувствовал сотрясение головного мозга. И дальше Они, начали продолжать операцию. Проникнув ко мне внутрь - черепной затылочной коробки, Они начали вставлять свои радиотехнические секретные устройства. Всё это Я, чувствовал при разрезе черепа. У Меня в затылке, сильно жгло и было очень больно. И так же Я, погружался на секунды в обморок И тут же приходил в себя и всё слышал, о чём Они говорили. А водитель со вторым молодым авторитетным бандитом, это те которые меня привезли сюда сидели в машине на улице. Или, скорее всего, стояли на стороже в коридоре за дверью. Далее шло время, они оперировали, командовал только один Шеф операцией. Был слышен только его голос, который давал распоряжение - мягким спокойным тоном. Я на короткое время уходил в обморочное состояние и через несколько секунд опять приходил в себя. Эти мучения боли продолжались долгое время, переходя, сменяясь с одной на другую. Прошло где то около двух с половиной часов это примерно, и они остановились и прекратили копаться в моей голове. Шеф сказал им, сделаем небольшой перерыв. И вы уже устали сказал шеф, двоим, хирургам это мужчине и женщине. Вы пока отдыхайте здесь же только и можете отойти к окну и там постоять. А ты обратился шеф к молодому хирургу к тому, который следил за моим состоянием, делай ему, это мне ниже затылка слева на шее надрез и мы с тобой пока они отдыхают, будем ставить, выводить ему проводную систему ниже в шею. Шеф продолжал говорить, это пока рана у него открыта на черепе надо сразу, вывести проводку в шею. И шеф, подойдя ещё ближе ко мне показал ему пальцем, где надо делать надрез на моей шее. И прям потрогав мою шею пальцами и показав нужное ему место, Я ощущал его прикосновение на себе. Шеф продолжал ему говорить объясняя суть. Таким путём, сделаешь надрез на шее, дальше мы углубимся, ещё глубже в шею и оттуда будем встречать проводку, которую внутри затылка мы будем продвигать проталкивать в шею. И так от туда и от туда, идя, друг к другу на встречу, мы подхватим концы и закрепим их в его шеи. Это нужно сделать, так как сейчас скоро мы будем закрывать ему, это мне, рану на затылке и больше мы его череп не будем трогать, и затылок будет в том месте, где рана срастаться. И пока череп открыт нужно, обязательно вывести ему, это мне, в шею сеть микро кабелей и там пока оставить эти концы. Это к тому, чтоб мы могли со временем пока Он, это я, будет расти продолжать дальше операции на руки и по телу. И так же нужно, чтоб у нас были запасные кабеля, через которые если что - то произойдёт, с его поставленном, в другом месте энерго питанием, например: что - то сломается, то мы подадим питание с них, этих дополнительно спрятанных кабелей. Этот Константин начинающий хирург, полгода назад, на первой операции следил за моим состоянием. Так же и здесь - на второй операции, Константин тоже - следил за моим состоянием. Но когда Они, поставили что им нужно было, то перед закрытием моего затылка, Шеф и дал ему команду - резать мне шею и там закреплять, прятать концы кабелей. Той есть Я, думаю Шеф - этого Константина начинающего хирурга, завязывал его на детской первой моей крови. Это для того, чтоб Он - был завязан подлым, на всю свою жизнь и был послушным в дальнейшем в банде, и всегда молчал и скрывал правду годами от вновь приходящих бандитов.
58
Так как Они в будущем, будут ставить такие системы - радио устройств, другим преступникам это гомосексуалистам, насильникам, убийцам и так далее, строя из себя крутых. И будто бы справедливо наказывая других, низких для них людей. А сами они - вот такие сволочи, которые ещё хуже тех, которых они и наказывают. И Они - захватили преступную власть, в городе Алматы и по всему Казахстану, в связи с Россией и другими странами в мире. Это вот такие Звери, сейчас управляют криминальными структурами, всего СНГ и в других государствах, а то - это уже у них, связи со всем миром и со всеми странами. Просто педерасты сейчас в высшем авторитете, во всём криминальном и людском мире. И эти педерасты Звери, сейчас всем заправляют и властвуют над всем. А люди и не знают, что происходит в их городах, они везде скрыты и рядом, и у них радио и видео прослушивающая техника, которая превосходит всю военную.
Далее - этот молодой хирург Константин, начал протирать мне шею спиртом. И Он, наклонил свою голову ко мне - так близко, что Я ощущал, его разговор с шефом - прям совсем рядом, возле своей головы. Он трогал мою шею и смотрел через какое - то освещение, там мои вены. И Он, не мог долгое время, начать делать мне - надрез на шее. И шеф это заметил и сказал ему: Ну что ты - там медлишь и до сих пор, ни сделал надрез, ведь время идёт и нам нужно - заканчивать операцию. На что, молодой хирург ответил Шефу, сказав: Что у него, (это у меня) в нужном месте - на шее находятся вены и ему неудобно. И там, где меньше вен в том месте у него, (это у меня) находится родинка, которая ему мешала и задерживала его. И Он добавил, что как бы, не задеть - бы ему, надрезом его родинку. Это услышал - другой взрослый хирург, который стоял с женщиной. И Он сказал, что Он - не устал и может помочь, этому молодому и сделать мне надрез в нужном месте. На что Шеф возразил, не надо - пускай он сам делает, нужно же когда то - начинать самому. И шеф, опять подойдя поближе ко мне и посмотрев - на мою шею, показал молодому бандиту хирургу - место ещё точней, где делать надрез. И молодой тут же, сделал у Меня на шеи - надрез, полоснув скальпелем. Сделав перед этим Мне, обезболивающий укол. И Они с шефом на пару, начали продолжать операцию и углубляться - дальше внутрь Моей левой стороны Шеи.
Далее, Они из под затылка - вывели эту проводку в шею. Мне было больно и туго, всё это Я чувствовал и слышал их. И Шеф, тут же сказал: Давай продолжим и сделаем ещё пару надрезов - на левом плече и под мышкой. И проведём мини кабеля к его левой руке. Потом в будущем, всё равно - будем ставить, свою систему ему в левую руку. И нам будет легче, его оперировать. И Они так же, сделали ещё пару надрезов - на Моём левом плече и под мышкой. И установили там, свои секретные мини провода.
После Шеф, сказал Константину: Иди в мой кабинет и сиди там. Отвечай на звонки, по телефону. Рома который следит, на работе за его родителями - звонит в мой кабинет, каждые 20 минут. И Мы, несколько его звонков - уже пропустили. И молодой начинающий хирург Константин, ушёл. Шеф сказал, двум оставшимся его хирургам - сможете, справитесь сами самостоятельно, без Меня - доделаете эту операцию. И закроете ему, черепной надрез на затылке. А то Мне нужно срочно идти, по делам и всё проверить на дальнейшее. На что хирурги женщина и мужчина, тут же ответили - подтвердив, что да, да. Они сами справятся и самостоятельно, закончат и доведут операцию до конца. И их Шеф, тут же - тоже ушёл из этой комнаты. Вероятней всего Шеф, пока не закрыли до конца - Мою рану. Пошёл в свою секретную радио рубку, чтобы включить - поставленные устройства в моей голове. И проверить, как это всё - технически работает.
А оставшиеся хирурги, продолжили заканчивать операцию. Когда Они, начали ковыряться в внутри моего затылка. В это время, Я пришёл в себя и открыл глаза. Женщина вела операцию, а мужчина помогал ей и что то поддерживал, держал.
59
Но потом Он, сказал Ей: Ты устала, давай поменяемся, дальше Я - сам всё доделаю. Ты придерживай помогай Мне, а Я сам всё быстро сделаю. Но Она спокойно ему ответила: Нет, нет. Я не устала и сама справлюсь с этим. И продолжала, что то доделывать Мне, под черепным затылком. Я всё это слушая, видел свет этой комнаты. Через прозрачную белую материю, накрытую на меня.
Потом доделав, что то в внутри моего черепа. Они сняли, разжимные скобы. И начали сдавливать соединять руками, сам черепной надрез. Той есть, Они соединили вместе, обратно - затылочные края надреза и при этом, ещё как то - это всё крепко заделали. А потом обезболив уколами - Мою кожу черепа. Они начали - зашивать, теперь уже - надрез на коже головы. Зашивала Она, а Он - при этом помогал.
И тут Она, сказала Ему то, что Мне запомнилось на всю Жизнь. Она Сказала: Самое одно из неприятных для Неё ощущений, это в чувствах ощущения. Это то - когда режут кожу, а потом ещё и череп. А потом, когда это всё заживёт. Опять режут и кожу и череп, по тем же - зажитым местам. Да ещё и по ненадобности. Той есть делают, все эти повторные надрезы, по тем же местам, зажитым шрамам - не больному, а здоровому человеку. Я представляю, как и что Он - сейчас чувствует, Сам ощущает и переносит всё это.
Это Она, сказала про Меня. Так как Мне, пол года назад - уже сделали, первую операцию. А эта операция, была вторая. И Они резали и зашивали повторно, мои ранее зажитые шрамы. Той есть, на том же месте - Они проводили, повторную эту операцию. Только вставляли радио жучки, Они к моим глазам и так же в соседнее полушарие - головного мозга. Той есть, Они сначала делают операцию - с одной стороны головного мозга. А потом, когда там заживёт - Они проводят вторую операцию. И делают её, уже с другой стороны.
Далее. Когда Они зашивали, то сжимали затылочную кожу. Я всё это чувствовал, на себе и их слышал. Так Они и закончили, на до Мной - эту свою жестокую операцию. После которой, Они тут же начали - собирать за собой, свои врачебные инструменты. И тут через некоторое время, в этот кабинет - зашли двое мужчин. Это был Мирон и новый водитель. Они так же, начали помогать хирургам - убирать и собирать, операционное оборудование. И тут Они сняли с моей головы, белую материю. И Я, сразу начал видеть - пред собой часть пола и больше, правую сторону.
Потом со временем, один из них подошёл к правой стороне и начал брать, с пола - прозрачный целлофановый пакет. В котором лежали, операционные - испачканные Моей кровью тампоны. И в этот момент к нему из за моей спины, подошла женщина. Она сказала: Это Я, сама заберу с собой. И выкину там у себя. А то вдруг, пока ты будешь - это, где нибудь выкидывать. Кто нибудь со стороны, заметит кровь. То будут проблемы. Атак Я сама, всё это унесу. И тут же, Я увидел - как Она, взяла этот пакет с моей кровью тампонов и пошла к выходу. И так Она и её напарник хирург - ушли. Захватив с собой, то что могли унести в руках.
И тут пришёл Шеф. Он сразу сказал, двум оставшимся своим подчинённым. Вам ни чего ни надо делать. Операционное оборудование, не надо выносить с этой комнаты, ни куда. Всё пускай остаётся здесь. А завтра другие наши, это всё вынесут и уберут куда надо. Вы пока, оставайтесь здесь с ним. Поднимите его в сидячее положение и пускай Он, в таком положении - побудет ещё минут 25. Его пока нельзя трогать, и ни куда переносить. А то нет, давайте сразу вместе - его приподнимем. И Шеф подойдя ко Мне, развязал мои руки и ноги от кресла. И с кем то из них, Шеф приподнял моё тело с колен и посадил, Меня в сидячее положение. При этом, сделав спинку кресла, немного назад. И сказав Мирону, смотрите пока за ним и вот сразу возьми деньги - это вам. Шеф тут же, вышел с кабинета и куда то ушёл.
Я оказался в сидячем положении. Мне было туго и тяжело. Хоть Я, не мог самостоятельно двигаться и был парализован. Я все равно, продолжал их слышать и частично видеть. Мирон и новый водитель, стояли в метрах трех от Меня.
60
И Мирон сразу сказал ему: Вот деньги, Шеф заплатил нам сразу на перёд. И давай их сразу поделим, между собой. Эти деньги отдельные как премиальные. Это учёные отдельно, платят нам - за наше молчание. А месячную зарплату нам Шеф, так же заплатит в целом.
Новый водитель ответил, что Он всё понимает. И он продолжил говорить: Я тебе хотел сказать, что вот эти деньги - которые мы сейчас получили. Нам надо поровну делить, только с тобой. А ей, этой женщине - которая нам помогла, только его закатить с улицы сюда, надо дать меньше. Мы с тобой, больше рисковали - везли его сюда и нам нужно, ещё его увозить. А Она, под чти - ни чего ни делала и поровну с ней на троих, нам нельзя делить деньги. Так не пойдёт.
Да, да - ответил Мирон. Я тебе тоже, хотел сказать об этом. Вот нам с тобой поровну, по столько. А ей дадим меньше. Но так как, Она с нами работает уже много лет. То мы ей, всё равно хорошо заплатим. Потому что в этот раз, Она рисковала меньше. А в другом разе, Ей придётся рисковать больше, а нам меньше. И Мирон вытащив деньги, заплатил ему за Меня. И при этом, Он опять сказал: Шеф всю сумму денег, дал нам новенькими купюрами и по сто рублей каждая. Поэтому одну купюру, Я сейчас поделить с тобой не могу. Всё ровно придёшь домой, Жена тебя оберёт до нитки и до последней копейки, всё вытащит с брюк и всё отнимет. Это так Он, пошутил и продолжил говорить. Я с собой, много денег не ношу. Беру в день рублей 25, на обед, на такси, на мелкие карманные расходы. А сей час у Меня есть при себе, рублей 18 и всё. Этого поделить, чтобы дать тебе сдачи - не хватит. Давай сделаем так. Мы же по вечерам, там в этом заведении собираемся с друзьями и проводим с ними время. Вот там завтра или после завтра, Я тебе и передам незаметно - оставшийся этот небольшой долг. Хорошо, ответил новый водитель. Я как раз, там нашим должен рублей 15. Занимал, когда все скидывались на подарок, на день рождение - одного из наших друзей. Вот там Я и за одно верну, этот небольшой долг.
Это бандиты тут же поделили между собой деньги, заплаченные их Шефом за меня. И каждый из них взял, где то по 1500 рублей. А этой женщине, которая закатила Меня, на коляске спящего. Они дали где то, около 500 рублей.
Далее, Мирон спросил у него: Что будешь делать, с этими деньгами. На что потратишь. Водитель ответил. Как только, Мы его отвезём обратно в ты же больницу. То Я первым делом поеду и отдам друзьям долг. Я у них занимал, небольшую сумму и им должен. И занимал Я у них, на жизнь и эти деньги отдавал своей жене. Я живу с ней и с её матерью в их квартире. И у нас есть маленькая дочь. Мы с женой и с маленькой дочерью, занимаем одну спальную комнату. А её мать, женщина пенсионерка - занимает зал. И вот в последнее время, Я всё не мог найти хорошую работу. Денег на жизнь не хватало. И Я, обманывал жену. Делал небольшие дела. И так же брал в долг помаленьку. Эти блатных два авторитета, мои друзья. И они понимали моё положение и давали мне в долг, хоть сколько бы Я, не попросил. Они крутят большими криминальными делами. Денег у них навалом и они всегда, зовут меня к себе в большие дела. Но Я, им всегда отказываю и не присоединяюсь в их группировку. Так как там, очень тёмные дела. И если попадёшься милиции, то светит огромный срок. Я этого не боюсь. Но Я, обещал и дал слово мужчины - своей жене, что не буду ввязываться в никакие, тяжёлые тёмные криминальные дела. Я дал слово, что завязал со всем своим плохим прошлым. Поэтому эти малые копейки, которые Я - доставал. Я приносил и отдавал жене. Мне перед её старой матерью пенсионеркой - стыдно. Она свою пенсию, на нас тратит и нам полностью помогает. Утром когда Я просыпаюсь. Я сразу хочу, быстро и незаметно уйти из дома, как бы на работу. Это для того, чтобы не завтракать. Мне стыдно и Я не хочу есть продукты, купленные на тёщины деньги. Но тёща как будто зная, за ранее встречает меня на выходе из квартиры. И просит зайти на кухню, на завтрак. И Я, попадаю в трудное положение.
61
И мне приходится завтракать с ними. Пить чай, есть масло сыр, колбасу. Той есть всё купленное, не на мои, а на её деньги. А на обет, Я ни прихожу домой. А стараюсь приходить по позже к вечеру. И только ужинаю. Как у нас, не так давно ребёнок сильно болел, моя девочка. Мы с женой долгое время, ночами не спали. Мучились, переживали - хорошо всё обошлось, она выздоровела. Поэтому Я, сегодня же вечером - сразу поймаю такси и поеду им, этим пацанам - отдам долг. Хотя Я, могу им отдать долг и через пол года. Они понимают. Но Мне совесть ни позволяет, затягивать долг.
Мирон послушав это всё, сказал: Может тебе помочь. И вместе с тобой, съездить туда к ним. Это Я, к тому чтоб - Они там тебя по дружески не задержали. А то вдруг, ты там напьёшься с ними. Ведь сумма у тебя не маленькая. А со Мной, придёшь отдашь долг и сразу - мы и уйдём. А то завтра, нам его - обратно придётся, так же как и сегодня везти. И тебе трезвым нужно быть. Только ты поедешь на другой машине, как скорая помощь. Ты теперь всё время, будешь ездить у нас, на двух машинах. На газике бобике и на как скорой машине. И не забудь, тебе сегодня потом ещё - надо будет машину, в наш гараж поставить. Это после того, когда мы этого ребёнка - обратно в ту больницу увезём.
Новый водитель, был другом из братвы - этого Мирона. И Он ответил: Да Я знаю. Как только Я, поставлю машину - то Я, сразу поймаю такси. И сам поеду и от дам долг. А такси, Я не буду отпускать. Отдам долг и скажу им, что у меня дела и меня ждёт машина, мне нужно ехать. А встретимся и поговорим потом, в другой раз. Так Я, от них и уеду. А потом Я поеду на такси, дальше в большой магазин. Попрошу таксиста чтоб Он, со мной зашел в магазин и помог мне, накупить множество разных продуктов. Скажу таксисту, что у меня праздник и придёт много гостей, поэтому и нужно так много продуктов. А если поможешь мне, то Я тебе доплачу с верху. И счётчик в такси не выключай, так как Я и за это всё заплачу. Таксист согласится. И вот когда Я накуплю, множество продуктов. То сразу поеду домой. Или сам, несколько раз схожу и поставлю около своей двери в подъезде, всё это множество купленных продуктов. Или таксиста попрошу, чтоб он помог мне, поднести все купленные продукты к двери. А потом Я, рассчитаюсь с таксистом и скажу ему, что это мой сюрприз для домашних родственников. Таксист уйдёт. А Я, позвоню домой. Жена с тёщей откроют дверь и увидят меня с большим множеством, купленных продуктов. А Я, скажу им, что вот вы в меня не верили. А Я, все задержки заработной платы получил. Премии и так далее. И вот вам сюрприз, еда на месяц. А тёщи скажу, вот хорошая выпивка, продукты и вы можете в гости позвать, своих лучших друзей и подруг. И с ними можете, провести свой праздничный вечер. Вот так Я, всё и сделаю. А сам Я, выпью только грамм 120 водки и всё, пить больше не буду. . Не беспокойся, Я свою водительскую вечернюю норму знаю. И к тому же, буду только вкусно и много есть. А завтра буду, как огурчик свеженький.
Так они говорили о своём, а Я полу лёжа сидел парализованный в полуобморочном состоянии и всё слышал. Но Я, тогда многого не понимал о чём, Они говорили. Но вырос, всё вспомнил и понял.
Далее, шло время и мне начинало становится, всё хуже и хуже. Потом пришёл их Шеф и сказал им, чтоб они аккуратно переложили меня на кушетку. Которая стояла с права от меня, но в самом начале этой комнаты и где то - на против, входной двери. Бандиты так и сделали и сразу перенесли меня на руках и положили, на медицинскую как кровать кушетку.
Вот тут, как только они меня взяли на руки - у меня начался, сильнейший и смертельный приступ. Я лежал и мне было так плохо, что Я - прям умирал. Меня всего лихорадило, повышался и понижался жар. В голове шли как сны и тут же Я, открывал глаза и не понимал, где Я - кто Я такой. И при этом у меня, шло головокружение и меня внутренне трясло и Я был по самочувствию, как сильно отравлен.
62
Но при этом всём, Я видел потолок, отсвет от окна прям на против и в дали от меня. Так же Я лежал головой на подушке и был укрыт какой то белой простынёю. И с права на стене, Я видел небольшой участок - светлого кафеля. А с лева от Меня, тут же рядом находились эти двое преступников с городской братвы, работающих на спецслужбы - Мирон и новенький водитель. Мирон куда то выходил, на не на долго и опять возвращался. Они оба видели, как Я мучаюсь и умираю. И тут новый водитель смотря на меня, сказал Мирону: Может его разбудим, пробудим. На что Мирон ответил: Что обычно Они - сами просыпаются, после сделанных операций. Это говорит о том, по словам Мирона что Он, очень много раз - участвовал в операциях над другими детьми. И хорошо знал, что дети сами просыпаются, после перенесённого вживления радио устройств в организм.
Далее, они положили меня на больничную постель каталку и повезли меня по внутренним коридорам. Они выкатили меня в главный коридор этого здания. И теперь уже от главного входа с лева, они подальше остановились и стали ждать. Мирон и водитель куда то ушли. И теперь возле меня находился, молодой бандит Константин. Мне было очень тяжело, я терял сознание и опять приходил в себя. Меня внутренне трясло лихорадило и жара температурило. И это был уже второй послеоперационный приступ, шло сильное обострение и я опять был при смерти. Прям умирал. Константин всё это видел и стоял рядом. Потом подошёл Шеф. И Константин про меня, сказал Шефу: Он умирает, ему плохо, он сейчас прям здесь умрёт. Шеф ответил Константину: Ну что поделаешь, в данный момент мы ему помочь, ни чем не можем. У меня военный друг в части работает, я ему позвонил и он сейчас выслал сюда, военную медицинскую скорую помощь. Той есть, вот - вот минут через 20, сюда приедет военная скорая помощь машина. И мы отвезём его, обратно туда в инфекционную больницу. И там, мы положим его в лазарет, поближе к себе. Вот только там, мы будем следить за его состоянием и поможем ему. Поэтому будем ждать, ты пока здесь стой, а я попозже подойду. И шеф - куда то ушёл. Я лежал с открытыми глазами. И тут я увидел как Константин, пошёл от меня в сторону входа. И он подошёл там к какой то вошедшей, молодой девушки. Девушка остановилась возле него. И они там стояли и о чём то оживлённо беседовали, как старые друзья.
Но прошло время и меня вынесли на улицу, и положили в военную машину скорой помощи. Шеф сказал Мирону: Вот возьми ключи от моей легковой машины. У тебя есть, от меня доверенность на мою машину. Поэтому вы с ребятами садитесь в мою машину и езжайте впереди. А мы с женщинами, поедим за вами. Или нет, мы поедим впереди а вы езжайте за нами. Мирон взял ключи и все мужчины, ушли с ним. И тут же, Шеф сказал водителю солдату, что бы он ехал и мы поехали. И Шеф добавил сказав женщинам, что водитель служащий солдат и ему по уставу, нельзя открывать внутреннее окошко в салон в котором мы сидим. Поэтому нам можно разговаривать, так как водитель нас не слышит. Это военные когда у них, машины скорой помощи свободны, бывает помогают гражданским врачам и перевозят больных. Тем более детей и там работает офицером, мой друг. Вот он и предоставил, нам эту машину а у солдата водителя, всё равно служба идёт. Ему разницы нет, куда ездить. Куда прикажут, туда он и поедет. Потом одна из женщин сказала: Что то здесь очень душно, жарко и все окна закрыты. И Шеф сразу ответил, а то откройте окно - теперь можно, так как у него открытых ран нету. И ему свежий воздух, будет на пользу. Это Шеф, намекнул им про меня. Женщина тут же, приоткрыла окно и в салоне стало свежей. И мне от свежего воздуха, пока мы ехали - стало немного легче.
Так мы ехали и ехали и подъехали, всё к той же небольшой инфекционной больницы в которую меня с самого начала и положили. И с этой же больницы, они перед рассветом - меня и похитили. А теперь было время, примерно около 6 часов вечера.
63
Далее мы остановились, женщины вышли и военный водитель солдат - открыл задние двери, военной скорой помощи. Шеф стоял рядом и сказал ему: Вот на возьми, блок сигарет и килограмма три яблок. Это всё тебе как подарок. Солдат ответил, что он не курит. Но Шеф продолжил говорить: Я тоже не курю, просто родители больных детей - приносят мне врачу и дарят, я не беру отказываюсь а они всё равно оставляют и уходят. Это как за вылеченных нами врачами детей - родители так благодарность приносят. Ты служишь в армии и пока не свободен. Вот всё равно возьми, если не куришь то своим друзьям солдатам отдашь сигареты. А то и эти яблоки, вместе там у себя в части с друзьями и съешьте. Хорошо ответил водитель - военной скорой помощи солдат и взял эти подарки от Шефа. Солдат водитель был не бандит, а просто служил в армии и выполнял приказы.
Тут же к Шефу, подошли его люди. И Шеф сказал им: Берите его на руки и сразу аккуратно, несите его в лазарет. Это тут же, с лева не далеко от входа. Там уже ждут и постель для него приготовлена. А то и давайте, всё взяли и понесли. Меня вытащили на руках из машины и занесли в больницу. Поднесли в лазарет, там горел свет и бандиты остановились у кровати. Женщина бандит сказала: Что кровать, Она ещё не успела приготовить. Подождите две минуты. Двое бандитов остановились, держа меня на руках и стали ждать.
Это всё Я частично видел и то - как Она заправила кровать, которая от входа - находилась сразу слева. А сам лазарет, состоял из небольшой квадратов на 5 в площади комнаты, это где то 2 метра в ширину и 2,5 метра в длину. И вход в эту комнатку лазарета, был как застеклён - каким то стекло пакетным материалом. Так как насквозь, вход просматривался с большим трудом. И расположение лазарета, было в ту сторону как и палата в которой, Я до этого лежал. Этот лазарет - находился, скорее всего сразу от главного входа, перед больничной палатой для всех детей. Так Они, Меня и положили с лева на кровать. И ногами, Я лежал в сторону входа - так что вход, был от меня сразу с лева.
Всё это время, пока меня несли с машины сюда и далее - Я чувствовал себя, очень плохо и был при смерти, прям умирал. Боли от всего этого послеоперационного - не выносимые и смертельные, они постоянно меняются в ощущениях и всегда очень тяжело. Так Я лежал в тяжёлом состоянии и не мог самостоятельно двигаться. Женщина мед работник бандит, уколола меня в вену. Я думаю, Она мне ввела - какие нибудь витамины или глюкозу. Она сказала Шефу: Что прошёл целый день и Он, не ел совсем и сейчас голодный наверное. Вот бы ему, сейчас супчика влить, куриного бульона бы дать, пускай бы попил поел. Шеф ей ответил, что у него есть специально для таких случаев - специальная витаминная еда, фруктовый сильно витаминизированный коктейль. Это витаминное питание в больницах дают тем, у кого сделаны серьёзные операции на живот. Такие больные не могут в туалет по большому ходить, им очень тяжело и могут открыться швы. Вот их такой специальной, жидкой едой и поют кормят. И эта еда, когда переваривается организмом - то она в большем количестве, выходит через мочу. И больные от такой еды в туалет по большому, ходят редко. И процесс заживания, идёт быстрей. Так вот, Мы его сейчас попозже и накормим. Потом с ним, наша дежурная всю ночь будет. Она его и ночью будет кормить, этим жидким питанием. И к утру будет всё нормально. Он когда проснётся и отойдёт - то забудет, что Он до этого - был вообще голодным.
Далее, Шеф с этой женщиной ушёл. А рядом со мной остались двое, это Мирон и новый водитель. Бандит водитель спросил Мирона. Сказав: Уже вечер, рабочий день в городе закончился. А вдруг сейчас сюда в больницу, к этому ребёнку - придут его родители или кто нибудь из родственников. Мирон ответил: Ну и что. Водитель опять сказал: Ну как - ну и что. Ведь если к нему придут его родители, то они - могут заметить что у него, свежие послеоперационные шрамы, надрезы. А, опять ответил Мирон - вот ты о чем, спрашиваешь. Ну и пускай приходят.
64
Их и его родителей сюда, ни кто не пустит. Здесь детская закрытая для посещений, инфекционная больница. Здесь карантин. Поэтому, если его или чьи нибудь родители придут, так и уйдут. То вон к окну подойдут и посмотрят. Их больного ребёнка, им через окно с далека покажут, спящего и всё. Так и уйдут довольными. Потом, прошло немного времени и они все разошлись. Я лежал в тяжёлом состоянии, спал и бредил. Шло время ночи. Ко мне временами подходил их Шеф с кем то. И они насильно вливали мне в рот, какую то жидкую еду. От этих насильственных их действий - Я несколько раз мог захлебнуться и умереть. И так раза три - за ночь, они меня кормили.
И вот наступило раннее утро. Я проснулся или меня разбудила их женщина бандит. Которая скорее всего там и работала, старшей медсестрой. Я был описан и она перестелила мою постель. Поменяла мне трусы и одела меня в больничную одежду. И она накормила меня, кашей и чаем. И тут же ушла. Но временами, она опять заходила и следила за моим состоянием. При всём этом, меня всего трясло и было холодно. У меня кружилась и болела голова. Я лежал и мне было плохо, но я уже мог - самостоятельно шевелиться и поворачиваться. Я засыпал минут на пять, потом опять просыпался. И опять как дремал и опять просыпался. И так шло утреннее время.
Потом возле меня, появились двое бандитов, сотрудников со спецслужб. Один был подросток и ему было примерно около 17 лет. Это был бандит Рома и жил он, возможно в пятилетке. И учился скорее всего в училище, а не в техникуме. И второй был, старший авторитет после Шефа - среди их банды. Возможно его звали Мирон - которому было за 20 лет. Они стояли при входе в лазарет. Они говорили о том, что если их - кто нибудь спросит, что они тут делают. То они ответят, что они мои родственники и пришли ко мне.
Я лежал на правом боку и временами смотрел на жёлто оранжевую стенку и трогал её руками. От них, Я был отвёрнут. И эти преступники, думали что я сплю. Но Я, под чти все их разговоры тут же и слышал. К ним подошёл их Шеф и сказал им, что нужно подождать. Сей час к девяти часам, сюда приедет - его взрослый учёный человек. Которого они не знают. И им нужно будет, только завести меня к ним в кабинет - минут на 15 на осмотр, а потом только вынести и всё. И Он осмотрит меня. И всё - после этого сразу Рома и Мирон, будут свободны. Так как у них был, выходной день. И скорее всего была Суббота или Воскресенье.
Шло время, их Шеф сидел во врачебном кабинете о они ходили и стояли рядом возле лазарета в котором я лежал. Рома стоял и негодовал, всё говоря Мирону: Ну когда приедет Шефа человек, почему он опаздывает. Но так же не делается. Сказал приедешь в 9 часов, люди ждут а тебя самого нет. Время уже десятый час. Пойми Мирон, если бы Он - так опоздал бы, где нибудь на стрелку и его бы ждала бы братва. Его бы не поняли, а то за такое у него - были бы большие проблемы. Ну Он же, может позвонить предупредить - что Он к назначенному времени не успевает. А так его нет, он опаздывает и тишина.
Мирон ответил: Ну что поделаешь - Шеф знает и тоже ждёт его. Он в кабинете один сидит, ну и мы будем ждать. А что - ты так, торопишься куда то. Рома ответил: Да, меня там друзья - девчонки и пацаны тоже ждут. Мы сегодня утром, собираемся всем коллективом поехать и отдохнуть на пикник, у нас мероприятие весёлое. И вчера мы все договорились, сегодня пораньше в 9 или в край в пол десятого встретиться. Я думал Шеф нас с утра отпустит и всё, я успею к ним. А так Я уже опаздываю и там.
Мирон сказал: Ну ты им позвони и скажи, чтоб они тебя подождали. Рома ответил: Я уже позвонил и сказал им - что к десяти приеду. А тут Я и к десяти, уже опаздываю. Но друзья всё равно, без меня никуда не поедут. Я у них - как главный тамада, сам с другом всё и затеял. Мне перед ними неудобно. Мирон добавил, как освободишься - то на такси и езжай, отсюда сразу к ним. Рома продолжил, так на такси я и поеду, но и на такси - далеко до них ехать и тоже время.
65
И у нас ещё, после первого мероприятия - часа в 4 ещё одно, но там я возможно не буду принимать участие. Мирон опять сказал: Что у него тоже дела и он так же, как и Рома опаздывает. Он обещал своей сестре, что сегодня весь выходной день - он будет работать в своём доме и помогать ей. И с сестрой вместе, они будут убирать территорию у дома и наводить порядок, готовится к холодам. Так они говорили, стоя прям рядом со мной.
Потом пришёл тот, которого они ждали. И Мирон помогая мне, завёл меня в кабинет врача - этой больницы. Этот был, тот же кабинет с которого вчера утром - бандиты и похитили меня. Мы зашли и тут же не далеко от входа стоял стол врача, за которым сидел их взрослый Шеф. Который был и являлся начальником секретного отдела и являлся королём криминального мира Казахстана. Мирон посадил меня на стул перед Шефом и отошёл назад. Мирон встал за моей спиной и прям у входной двери.
Возле Шефа находился третий мужчина. Это был взрослый около или за пятидесятилетний хирург и тоже врач бандит. И был он по званию врачей - доцент наук или молодой профессор. Который работал в большой и главной больнице мозга или ухо, горло, глазном госпитале. Больница эта находилась примерно - ниже улицы Абая, по улицы Фурманова или где то рядом в этих местах.
Этот интеллигент доцент, тут же быстро раздевался. Он снял свою верхнюю осеннюю одежду и оделся в больничный халат врача. Шеф тут же, осмотрел меня - проверил горло, послушал и спереди и сзади. И сделал мне - какой то укол. И тут же, к правому от меня краю стола - подошёл доцент. Он встал спиной к Мирону, которого он видел в первый раз. И начал потихоньку, жестикулировать руками и тихо говорить Шефу. Ну что Он, этот твой молодой не выходит из кабинета. Почему Он здесь стоит.
И Шеф тут же, громко в слух сказал доценту: Да я тебе давно хотел сказать, да всё времени не было и случая. Вот познакомься с моим, одних из людей - авторитетным человеком. И Шеф шутя добавил: Ели царём - Я себя назвать не могу, так как у нас уже есть такие. Но королём - Я себя назвать могу, одного из многих, наших небольших королевств. Но скажем так, если Я генерал - генералов, то этот человек является один из многих, моих генералов. А то и в будущем, Он мой приемник наследник - как Принц, Конде.
И после этих сказанных Шефом слов, врач доцент сразу повернулся к Мирону лицом. И он с протянутой рукой, подошёл к Мирону. И доцент поздоровавшись сказал: Приятно познакомиться, будем знакомы. Приглашаю и буду ждать у себя в гостях. Но сегодня не получится, выходные. А вот дня через два, Я тебя жду у себя. Приедешь ко мне в гости, посидим поговорим о делах, выпьем по стопочки французского коньяка. Побеседуем, закусим шоколадом. Познакомимся поближе у меня много - дел не доделанных накопилось. Всё буду ждать у себя, жду.
И тут же доцент начал, оправдываться за то что опоздал. Доцент сказал то, что они с коллективом врачей и профессоров, сегодня рано утром - делали обход. Ходили по палатам, корпусам и осматривали больных. Обычно такая процедура, занимала час по времени. Но сегодня обход затянулся. И самый главный там и уважаемый старый профессор, ни кого не отпускал и мне пришлось, там задержаться. Я среди старых профессоров, там один самый молоденький. И меня все они - очень сильно уважают. И каждый тянет, меня к себе. Я там для них, как самый незаменимый. И ещё там работающие заведующими отделениями, взрослые вдовы или не замужние женщины - все липнут ко мне. И каждая из них, зовёт меня к себе в кабинет, в гости на кофе или чай. И при этом намекают, что у них хорошие пирожные, торты и конфеты птичье молоко. Вот таким способом, женщины начальницы - подбиваются ко мне в любовницы. А то и некоторые из них, замуж выйти за меня хотят. Вот такой я на работе, не заменимый перспективный и самый молодой из большого начальства человек.
66
И при этом - долгом обходе, я оказался очень далеко - от своего рабочего кабинета. По этому я не мог, вам сюда позвонить. Я конечно мог, там где находился поближе - попросить любую заведующую, начальницу позвонить. Но я не стал этого делать и звонить к вам, с чужого кабинета и телефона. В друг их телефоны и кабинеты - прослушивает кто нибудь, не из наших сил. Или какие нибудь другие, при власти структуры - которых мы не знаем, ведут там секретную про слушку. Они могут сразу без труда, определить этот ваш адрес.
Поэтому когда я, после больничного обхода освободился. То оказался вдалеке, от своего рабочего кабинета. Из которого, я мог безбоязненно свободно - позвонить к вам и предупредить о том, что я задерживаюсь. Но я опять посчитал ненужным, идти туда - терять драгоценное время и звонить к вам. Рядом от того места, где я освободился у меня стояла, своя машина. А свой медицинский инструмент, я заранее приготовил и положил к себе в машину. Поэтому я сел в свою личную, легковую машину и сразу поехал сюда к вам.
И пока я ехал сюда к вам, то я мог конечно - где нибудь остановиться по дороге у телефонной будки и позвонить к вам. Но я опять посчитал - ненужным это делать. Так как это потеря времени. И ещё надо копейки искать и вдруг телефон там сломан и не работает. Но самое главное, это мои уникальные незаменимые - сделанные особым заказом, медицинские инструменты. Некоторые из которых, этих медицинских инструментов - сделаны в единых экземплярах. И такие инструменты, имею только я. И больше таких инструментов, ни у кого из врачей нет. Поэтому я один и без охраны - не рискнул остановиться у телефонной будки и звонить к вам. Так как сейчас в городе, воров очень много. И пока я отойду от своей машины, воры могут за несколько секунд - открыть двери багажник и случайно похитить, мой личный уникальный медицинский инструмент. Который лежит у меня в небольшом чемоданчике.
Если пропадёт мой инструмент, то это будет большая потеря и утрата. Такой инструмент ни где не достанешь и не найдёшь. А чтобы такой инструмент сделать и восстановить. То на это уйдёт, очень много времени. И специалистов разных, нужно будет искать и несколько по всему СССР. Вот так Я - ехал, ехал и приехал сюда к вам. И поэтому опоздал. И вот я здесь.
Далее, Я от сделанного мне - ими укола, отключился и погрузился в сон. И следующие их действия, Я помню частично. Они подняли меня со стула на руки и хотели положить на кровать кушетку. Но потом передумали и опять посадили на стул. Доцент учёный медик, работающий на спецслужбы - достал со своего чемоданчика инструменты и начал меня осматривать. Мирон придерживал меня сзади, своими руками. А Шеф контролировал этот осмотр. Шеф специально пригласил сюда, своего человека - этого учёного доцента. Чтобы Он осмотрел меня, после сделанной вчера - мне операции. Они вживили в мою голову, свои радио датчики и подключились к моим глазам, к моему зрению. И теперь этот доцент, должен был как эксперт - проверить правильность всего, этого поставленного в меня.
Шло время и доцент осматривал меня - говоря всё хорошо, пойдёт. Потом доцент начал высвечивать мои глаза, какими то разными цветами. От его приборов, сильно бил свет в мои глаза - он прям ослеплял меня, разными цветами. Это розовым, жёлтым, синим о то и белым. Все эти цвета - мне трудно вспомнить, потому что их было несколько. При этом, Я видел сам в своих глазах - с лева и с права, по одному чёрному кругу. И как только, Я терял сознание - они сразу к моему носу рту, подносили нашатырный спирт. И Я от этого, как на несколько секунд приходил в сознание. А доцент что то держал в руках и водил этим, перед моими глазами. И так они, приводили меня в чувства - этим нашатырём, несколько раз. Но от этого, их самого процесса - Я задыхался и чуть не задохнулся и не умер.
Шеф говорил ему, смотри у него от операции - не появилось ли небольшое косоглазие. А доцент отвечал, что ничего, ничего пойдёт.
67
А Шеф опять ему говорил, смотри как его глаза. Ведь он сейчас маленький. И в дальнейшем, он сам и его глаза - будут расти. А то при его росте в дальнейшем, не появятся ли какие - болезненные симптомы патологии. Так как если, Он обратится к врачам, то будут у нас проблемы с этим в будущем. Но доцент, заверил Шефа - что всё нормально и меня можно будет, отпускать домой и выписывать с этой больницы. И после этого осмотра. Преступники занесли меня усыплённого - обратно в лазарет. И положили меня, на туже кровать.
Я лежал и спал. И проспал я около трёх, трёх с половиной часов. Потом меня разбудила женщина бандит, Шефа сподручная медсестра. Она сводила меня а туалет. И отвела меня в столовую на обед. Небольшая больничная столовая была пуста. Больные дети, скорее всего уже пообедали и спали. Время было где то, за два часа дня. Я пообедал, состояние моё было - полу тяжкое. Но Я, уже самостоятельно поел и ходил. И эта женщина, опять отвела меня - обратно в лазарет и положила в постель. Но перед этим, она завела меня в свой кабинет медсестры - который находился сразу с лева, при выходи со столовой. Там она замазала на мне, болячки и царапины. Это их после операционные оставшиеся надрезы, на моей шеи и левой ключице и подмышкой - она обработала и замазала зелёнкой и йодом.
Далее. Прошло немного времени и она опять подняла меня. И тут же сказала, что ко мне пришли и мене надо хорошо и потеплей одеться, для того чтобы выйти на улицу. Она одела меня и на голову мне, натянула какую то шапочку. А мою шею, она обвязала белой тканью. И на моё лицо, она одела марлевую повязку - опустив её, ото рта в низ. Итак же она одела сразу или на улице, ещё одну марлевую твёрдую повязку с выпуклостью - которая закрывала нос и рот.
И она вывела меня с лазарета в коридор. Там стоял Шеф. Он сразу сказал ей: Выедешь его на улицу, тут сразу при входе стоит его мать. Я выходить не буду. Поэтому дашь им встретиться, а сама будешь стоять рядом. Ты женщина и тебе будет лучше, объяснить ей - по женски, то что вот вот будут готовы анализы. Опасность болезни, вроде миновало и завтра всё будет ясно. А царапины у него - от того, что он здесь в больнице сам поцарапался типа об кровать. Дети ведь. Я тебе уже говорил об этом, что сказать. Короче ты сама знаешь, что говорить. Поняла. Она ответила Шефу, что всё поняла. И Шеф добавил, ладно всё выводи его.
И она вывела меня, на улицу. На улице стояла моя Мама, так мы и встретились. Она пришла меня навестить, как ей и сказали, через день - после того как меня сюда положили. Мама подошла ко мне. Жалела меня, говорила что ей сказал врач, что вроде скоро меня выпишут. Папа работает всё нормально. И так я, впервые за это время начал оживать.
Но тут в наш разговор - вмешалась эта старшая медсестра, которая стояла рядом. Она хитро завела с моей мамой, разговор о моей болезни. А потом начала говорить о трудном времени, о войне, о погибших и воевавших родственниках. О трудном тяжёлом, времени прошлого. Она спрашивало о маминых родителях, от куда она и её родители родом. И так же при этом, она говорила о себе и своих родственниках. И о том как она, здесь в больнице за мной ухаживает. И то - что она любит детей. И то что я немного поцарапался.
И получилось так, я стою как один и отброшенный. А эта старшая сестра, заговорила маму так, будто она родственница и подруга семьи. И у меня в чувствах пошло непонятное. И тут как задул ветерок, а мне было трудно дышать. Мой рот и нос - закрывала эта одетая выпуклая, марлевая повязка. Я снял её и освободил дыхание и хотел что то сказать. Как тут же, эта мед сестра - сказала моей маме, что мне нельзя снимать с лица - этот респиратор. И мама сказала мне: Не снимай сынок, тебе нельзя. Врачи не разрешают. И так мне опять, одели на лицо - этот респиратор. Так и прошла эта короткая,15 минутная встреча с моей мамой. Где эта хитрая, подлая мед сестра бандит и психолог, запудрила мозги - моей маме и обманула её. И эта сестра, завела меня обратно в лазарет.
68
Далее, как только я лёг. И тут же минут через 5 или 10, ко мне подошёл Мирон. Он сказал мне, что надо одеваться. Так как меня, прямо сейчас - повезут, поведут в другую больницу, на осмотр и лечение к какому то врачу. И тут же Мирон, помог мне одеться и мы вышли с лазарета в коридор. На пути нам встретился их Шеф. Он сказал, чтобы Мирон отвёл меня на улицу и сразу посадил в машину. Пояснив ему, что их новый водитель - ездил по его делам и пораньше освободился. И теперь их машина, стоит прям здесь у входа. И жди меня там, Я подойду минут через 15.
Мирон так и сделал, вывел меня на улицу - открыл дверь салона машины и посадил меня, сразу с лева от входа на одиночное сидение. Эта машина была похоже и выглядела как скорая помощь, но только не помню был ли на ней, нарисован медицинский крест. Впереди за рулём, сидел водитель. И Мирон спокойно с ним разговаривал. Но тут же подошёл их Шеф и сказал, чтоб они взяли с собой - одну их знакомую женщину и подвезли её, по пути домой. Это по адресу: улица Байзакова в пересечении Виноградова. Поедите немного другим путём. Не торопитесь - времени предостаточно, поэтому завезёте эту женщину - нашего человека домой. Она в курсе наших дел и по пути вас подстрахует, если вас остановит милиция. Она мед работник и скажет, что перевозит меня с больницы на лечение в другую больницу. А сами приедете потом, вы знаете куда.
И в салон машины, зашла молодая женщина и села она - рядом с Мироном, с противоположной от меня стороны. И сидение там было такое, что они сидели спиной к окну, а ко мне лицом. Водитель завёл машину, похожую как на скорую помощь и мы поехали. Выехав на улицу Университетская, мы проехали в низ и повернули на лева, по улице Тимирязева. Я всю дорогу, пока мы ехали - сидел у окна и смотрел в окно. Мне было очень интересно, смотреть на деревья дома и эта поездка - сильно впечатлила меня и очень хорошо запомнилась, на всю жизнь и осталась в памяти.
Далее немного проехав, мы повернули на права и поехали по улице Байзакова. Потом мы повернули на лева, на улицу Ботанический бульвар и немного проехав по ней, мы повернули на права и поехали по улице Ауэзова в низ. Через несколько кварталов, мы повернули на права и поехали по улице Джамбула.
И когда мы подъезжали к улице Чапаева, эта женщина бандит сказала Мирону - что и здесь ей, тоже можно выйти и по улице Исаева спуститься в низ. И там проулком с улицы Калинина, идя в сторону улицы Виноградова - Она тоже этим путём, может быстро пройти и попасть к себе домой. Далее, водитель подъехал к улице Байзакова и спокойно остановился. И Она опять сказала Мирону, смотри вон улицу Калинина видно, она совсем рядом и мне даже от сюда - не далеко пройти до дома. Они повернулись и в это же время и я повернулся в их сторону и тоже посмотрел туда, куда они смотрят. И Я сам так же увидел, эту улицу Калинина.
Но водитель спросил у этой молодой женщины, а если я - не по улице Байзакова, а по улице Муканова поверну - так вам пойдёт. А то я сегодня пару часов назад, здесь проезжал и на улице Байзакова - был затор. Эта женщина ответила добром и согласием водителю, что да, да - ничего, ей и от туда недалеко пройти. И она если что, собиралась по пути, зайти в продуктовый магазин. И водитель проехав ещё немножко по улице Джамбула, повернул на лева - на улицу Муканова и поехал по ней в низ. И проехав дальше, водитель остановился на улице Виноградова. И эта женщина бандит со спецслужб вышла.
Суть заключается в том, что эта женщина была - так же хирургом и имплантировала детей с шефом. И Шеф вызвал её для того, чтобы она провела с ним вместе - ещё одну мне операцию. Но вот в назначенное время, сегодня Она пришла к Шефу, но Шеф передумал и отпустил её домой отдыхать. Шеф сегодня её эту женщину, заменит другим - молодым новеньким бандитом хирургом, завербованным спецслужбами. И наперёд, их Шеф сегодня будет делать мне - ещё одну небольшую операцию, по вживлению мне в правое ухо - радио устройства. Вот они меня и везли на операцию.
69
А эта женщина преступница в 1973 году, проживала сразу выше улицы Виноградова - по улицам Исаева или Чапаева или Мирзояна. И она жила там в частном секторе и в 1985 году и далее - это всё время. Меня где то потом в 1985 году, привозили к ней туда в частную избу. И с ней жил, толе её брат, толе родственник- авторитет местной братвы мужчина. И с ними жил подросток, где то 1971 года рождения примерно. И Она и этот её мужчина, один из авторитетов - местной районной братвы, были агентами спецслужб - которые проводили на детях, научные опыты. И в том же в 1985 году, они втянули в свою банду и этого подростка, который с ними жил и был их родственником.
Но вернёмся в 1973 год. Как только эта молодая женщина вышла, мы поехали дальше. И эти двое оставшихся со мной преступников, сразу начали между собой разговаривать. У водителя не было стеклянной перегородки в кабине, этой машины. А за его спиной, висела тряпочная занавеска - которая нет, нет, поднималась от ветра - от открытого его окна. А Мирон сидел, сразу за его спиной. Водитель сказал Мирону, что в небе есть редкие тучи и возможно будет дождь. А может быть и ни будет дождя.
Потом. Мы подъехали к улице Комсомольская, сей час Толе би называется и повернули по ней, на права. В это время край тучи, закрыл собой солнце и эту округу минуты на три - накрыло тенью. Но после опять всё время, светило солнце.
Далее, промчался пассажирский автобус и нас обогнал. Автобус нарушил правило и вроде ещё как не уступил трамваю, остановившемуся на остановке. Автобус не остановился а обогнал трамвай, стоявший на остановки с открытыми дверями. И водитель сказал Мирону, что это грубейшее нарушение, за которое гаишник сразу поставит - дырку в правах. А сам он остановился и пропустил трамвай. Сказав ещё, что у него самого в правах - за превышение скорости, имеется штраф - стоит одна дырка. И чтобы откупиться от этого, нужно давать взятку в лапу гаишникам - рублей 15. А то многие гаишники честные, не берут взяток и сразу ставят дырку. Потом Мирон говорил, этому новому их водителю, что бы он - ни когда, ни калымил и не занимался частным извозом. Той есть вообще, не подвозил попутчиков. Такой у нас закон. А то могут скрытно, поставить сюда в салон - подслушивающие устройства. Но вот жену, тёщу или кого из друзей - ты можешь подвозить. А права тебе наш Шеф, новые даст - я с ним поговорю об этом.
Далее мы проезжали улицу Космонавтов и водитель опять сказал Мирону, что левей и ниже в одной из этих больниц, раньше работала их знакомая и он там в прошлом, тоже как вроде работал но не долго. Потом они посоветовались, как им лучше и по каким улицам, подъехать к этой больнице. И с Комсомольской, они на права повернули, на улицу Сейфуллина. И тут же немного проехав, водитель повернул теперь на лева, на улицу Кирова. И по Кирова проехав немного, водитель бандит повернул на право, на маленькую улицу Мауленова. И проехав несколько метров, он остановился. И сказал Мирону, что здесь очень тесно стоять - перед этим зданием. И если будет проезжать другая машина, то она не проедет и мы закрывает дорогу. Мирон ответил ему, а то ты сразу заезжай - через эту арку, во внутренний двор этой больницы. И там припаркуйся. Там места много. И там мы и будем, пока стоять и долго. Адрес этого здания больницы - номер 148, знайте.
Водитель заехал между двух больших зданий, соединённых между собой верхними этажами, через арку. Проехал во внутрь двора, этих двух зданий. И Он развернувшись, прижался поближе к бетонному забору, за этими зданиями и остановился. Мирон сказал этому новому их водителю, ты пока минут 15 посиди здесь и посмотри за ним. А Я пойду узнаю, куда его вести и что нам дальше делать. И тут же Мирон сказал Мне то, чтоб я немного подождал и посидел здесь же в машине, и ни куда на улицу не выходил. Нужно узнать к какому врачу и в какой кабинет, тебя вести на лечение. Дверь будет открыта, обещаешь подождать и не выходить из машины. Я кивнул. И Мирон куда то ушёл.
70
Шло время, водитель сидел на своём же месте и нет, нет - Он поворачивался ко мне и смотрел на меня. И так же этот водитель, смотрел через машинное зеркало на меня. Которое было правей от него и смотрело во внутрь салона машины. Я несколько раз, встречался с ним глазами в его машинном зеркале и видел его лицо. Но большую часть этого времени, Я смотрел в окно. Где то около метра а то и меньше от забора, была земля. А дальше ближе ко мне, была автомобильная площадка. И прям около забора, росла трава а то и колючка и там были ещё травяные растения. И я смотрел, на всю эту растительную природу. И эти взгляды, забор и около него растения, меня сильно впечатлили.
Прошло минут 15 и вернулся Мирон. Он вывел меня из машины. Сказал водителю, в этой номер 148 больнице идёт ремонт. И первый этаж, полностью ремонтируют по всей его площади. Что там не пройти и ни кого из посетителей, туда не пускают. А вон там с правого бока в самом краю этого здания, есть угловой лестничный марш. Вот и через него, нужно зайти и подняться на второй этаж. А там уже, можно ходить по всей больнице. И подниматься выше по другим маршам. И так же, при входе в больницу сидит дежурная. Она так же - всех посетителей, которые пришли в эту больницу, отправляет заходить - только через этот угловой вход.
И далее, мы все вместе пошли. Мы прошли прямо с внутри двора в сторону улицы Кирова. Повернули на права и с боку обошли здание. И подойдя к улицы Кирова. Мы развернулись и зашли в эту больницу, по железным ступенькам. Это если смотреть в верх с улицы Кирова. То с левого края, конца этого здания - номер 148, мы и зашли в эту больницу. Мирон сказал водителю, чтоб он в машине пока ждал. Водитель ушёл. А мы - прошли на второй этаж. И через второй этаж - Мирон отвёл меня, на третий или четвёртый этаж. Точно не помню, но думаю что на третий.
Мы прошли по этажу и Мирон остановил меня в коридоре. Он начал осматриваться и в этот момент к нам подошёл, его молодой коллега - бандит со спецслужб Константин. Он сказал Мирону, его надо отвести вон в - тот кабинет и вас там уже ждут. А то пошли вместе, я вас провожу туда. И в том кабинете кроме наших, есть чужие люди. Там принимают два дежурных врача и других приходящих в эту больницу больных.
И мы все подошли к кабинету врача и постучавшись, зашли туда. Мирону сразу сказала, взрослая женщина врач - чтобы мы подошли к ней. А Константин сразу ушёл. С лева от нас, в этом кабинете были окна. И прямо на против от меня, так же были окна. Это получается в этом большом и огромном кабинете, с двух сторон были окна. Это с лева от входа, с этой стороны и с дальней стороны параллельной входу - там так же, были окна. И тут же, сразу с права от входа в кабинет - находилась комнатка побольше как душевая и вторая поменьше комнатка - это был умывальник и туалет. Просто в этом большом помещении кабинете, находилось ещё встроенное маленькое помещение - это душевая и туалет. И после этого встроенного сан узла, комната расширялась в права и прямо до окон. И вот сразу за этим сан узлом, стояли два стола и за ними сидели, два дежурных врача и обе женщины. Сразу за первым столом, сидела взрослая женщина европейской национальности. Эта европейка женщина, была с их банды и работала на Шефа. А за вторым столом, сидела женщина врач - азиатской национальности. И она, я думаю - просто работала в этой больнице врачом и всё. И Она, ни чего не знала о бандитах рядом. И у каждой из этих двух врачей, были помощницы. По одной медсестре у каждого врача.
А суть в том, в этой больнице - происходил капитальный ремонт. Был выходной день. И в этом кабинете, ремонт ещё не начинали. И поэтому этот свободный кабинет, временно заняли сразу два разных врача. И все кто приходил в этот выходной день в эту больницу, приходили именно к этим дежурным врачам. Работающим до 6 часов вечера.
71
И далее, Мирон подвёл меня к своей сообщнице, женщине врачу европейке. Она тут же, провела нас на право, а потом ещё на права и подвела к больничной кровати кушетки. Это получается она завела нас, за этот встроенный в помещении сан узел. И мы оказались с другой стороны, этого сан узла. Меня она, сразу посадила на кушетку. И дала команду, своей помощнице - чтоб она принесла мне, стакан витаминного напитка. Помощница сразу принесла и дала мне напиток. Я выпил. И эта врач, сказала мне - чтобы я лёг и пока поспал. Я подчинился и лёг на правый бок. А Мирону, эта врач культурно сказала - что вам взрослому, здесь оставаться и находится нельзя. И вам следует, выйти от сюда. И Мирон, после этих сказанных слов в его сторону, ушёл из этого кабинета. А сама эта врач с помощницей, отошла к своему рабочему столу и продолжила там работать.
Я лежал на правом боку и слушал как рядом, прям за поворотам сан узла - эти два врача, принимали больных а то и после болезни пациентов. Слышал как они разговаривали и врачи выписывали пациентам, лекарственные рецепты и закрывали больничные листы. Я закрывал глаза и хотел уснуть, но мне не спалось и была бессонница. Это от того, что я - до этого много спал и они прям здесь, радио воздействовали на меня. Я слышал внутри своего слуха - стрекочущие шипящие, звенящие журчащие, звуки шумы. Это их Шеф, где то был рядом - может этажом выше, а может где нибудь в соседней комнате. Он со своими радиотехниками, со спец отдела и включал на меня, свою секретную радио аппаратуру.
Шло время, Я повернулся на спину и опять попытался заснуть, но не смог - не спалось. И Я, повернулся уже на левый бок. И тут же, Я увидел - что прям рядом, возле моей кушетки в таком же положении, стоит ещё одна такая же кровать кушетка. И на этой кушетки - лежал спящий ребёнок мальчик. Я всмотрелся в его лицо и увидел то, что он был младше меня. Он спал так тихо. Что я удивился, от того - почему я, не заметил его ранее. И лицо его было, немного вспухшее и коричнево красноватого цвета.
Я тогда ему позавидовал и за то - что Он, так тихо и крепко спит мертвецким сном, что даже не пошевелится. А Я сам, не могу уснуть. Но теперь Я понял, что этот ребёнок мальчик - был ими так же имплантирован, как и я. Ему сделали секретную операцию и вживили в голову, радио устройства жучки. И теперь Он - из за этого, так крепко спал. Такое же - со мной уже происходило, это зимой в 1972 году и 20 февраля 1973 года и вчера осенью 1973 года. Мне эти преступники - сделали в эти годы, множества операций. И вживили в меня - множества систем радио жучков.
Поэтому этот мальчик, лежал при смерти - как и я ранее. После этих операций - боли и ощущения не выносимые и смертельные. Но если не умрёшь или не сойдёшь с ума от этих болей - то потом становится легче. Но ты уже становишься не таким, каким был ранее а совсем другим в самочувствии себя.
Шло время а я так и лежал. И время было уже где то, за пять часов вечера. И облака закрыли солнце. Эта женщина врач бандит, громко сказала: Что на улице ещё светло и ещё не поздний вечер, откройте на окнах шторы. И одна из их помощниц, тут же раздвинула на окнах шторы. От чего в помещении стало светлей.
И далее, эта врач взрослая европейка бандит - подошла ко мне и она подвела меня к своему, к первому от входа столу на осмотр. Посадила меня на стул и начала осмотр, моего горла и моего здоровья. Помощница ей помогала. Врач слушала мой живот, мою грудь. А так же я поворачивался к ней спиной и она слушала, мою спину. Прислоняя холодную железку, от слухового аппарата к моему телу. Так же она, проверяла пульс и в ручную слушала, на моей руке сердцебиение. Эта взрослая женщина врач бандит - была не высокого роста. Она была не худа, а в меру полноватой. Волосы её сияли и были покрашены в ржаво коричневый свет. Обута она была в осенние - кожаные сапожки. На ней был одет женский костюм, это юбка и красивый дорогой пиджак.
72
Пиджак был расстёгнут а на теле, под ним - была одета, светлая беловатая шикарная женская как рубашка. А сверху на ней был накинут, белый врачебный халат. На пальцах рук у ней были одеты, драгоценные кольца и был перстень. На её шеи тоже было, что то одето. И на пиджаке у неё с боку была одета - красивая блестящая драгоценная брошка. Эта брошка была видна временами, только когда медицинский её халат немного расходился при её работе. Так же она была в серьгах. И она была - надушена духами так, что от неё шёл, сильный запах аромата. Который даже по про шествию под чти 44 лет, до сих пор - остался в моей памяти. Вероятно она пользовалась, очень дорогими импортными редкими духами. Так же она была, очень интеллигентной порядочной - властной женщиной. Которая была высокомерна и любила командовать. Теперь в дальнейшем, чтоб короче о ней писать - об этой женщине, враче бандиту. Я буду её называть, под псевдонимом - Барыня.
А рядом тут же, сидела за вторым столом - другая женщина врач. И так же, принимала пациента - девушку или женщину. Она была азиатской национальности и тоже была, красиво одета. И на ней - так же, были одеты драгоценные кольца, цепочка и серёжки. Но эти вещи на ней, были по проще и подешевле.
Но тут вдруг, на приём к моей женщине врачу - пришла другая женщина пациент. И Барыня сказала мне: Что Я мальчик, уже не маленький а большой. И могу немного подождать и постоять, тут же рядом у окна. А она пока примет, этого пациента. Окно было рядом, где то в трёх метрах от их столов. И Я, подошёл к окну и встал около него. За всё это время, нет - нет слышался шум, это где то работали строители и что то как сверлили.
Мне было интересно и я стал смотреть в окно. Но так как я был маленький, то многого я - того, что было в низу не видел. С лева от себя, я видел тянущийся коридор - соединяющих эти два больших больничных многоэтажных здания, между собой. Под которым в низу, был заезд в больничный двор. А вдалеке, я видел небольшие невысокие здания. А снаружи этого окна, верх откоса и боковые откосы - были заделаны покрыты, какой то металлической облицовкой. Это откосы всех окон, всего здания - были заделаны снаружи, металлической облицовкой. Это меня впечатляло. И в памяти моей, вспоминалось то - что отец мой, работает на стройке строителем.
Но тут в этот кабинет, зашёл сам Шеф и с ним был второй азиатской национальности мужчина. Который был моложе шефа. Он был немного тонок артистичен, как худо - ватт и не сильно но высокого роста. Так же, он был коротко подстрижен.
Они подошли и остановились в метрах трёх от меня, на против умывальника. Поздоровались с врачами. Вероятно Шеф, сильно удивился - увидев меня стоящего около окна. Шеф ни когда не давал, смотреть жертвам в окна. Так как остерегался, что дети могут что нибудь запомнить. А в будущем вспомнить. И тогда у них, будут большие проблемы.
Но Шеф как бы в рабочей обстановке, стоял и беседовал с азиатом. Я присмотрелся на этого азиата и очень удивился, от того - что у него была красивая одежда. Он были одеты брюки и рубашка. Рубашка была красивая в красочных разноцветных цветах и выражалась как в турецком или туркменском - орнаменте. Я присмотрелся и удивился. Увидев то - что на его рубашку, сверху был одет свитер. Этот в узорах свитер, был без рукавов и часть верхней груди - свитер не закрывал собою. Поэтому на его руках и на верхней груди - выражался узор рубашки. А на плечах и на животе у него - выражался узор от этого как свитера. И эти красочный узоры на рубашки и на свитере, были похожи. И всё это сливалось в цветах в одно единое. Поэтому сразу было не видно, что на нём были одеты две вещи. Казалось что на нём, была одета только одна рубашка. И только хорошо присмотревшись на его верхнюю одежду, можно было заметить две - одетые на нём вещи. Но я всмотревшись ещё, увидел что всё равно - рубашка и свитер отличались друг от друга. Одно выглядело по темней в схожих тонах, а другое было по светлей. Вот это увиденное - меня сильно и удивило и впечатлило.
73
Они постояли и Шеф сказав, барыни врачу - то что он, проводит этого человека и попозже вернётся сюда. И сразу ушёл. Он вышел из кабинета, с этим азиатом мафиози - азиатского блатного мира.
Потом барыня закончив работу с пациентом освободилась. Пациент ушёл. Она показав мне на дверь - и сказала мне, чтобы я туда сходил и помыл руки. А так же, если хочу и в туалет. Умывальник с туалетом был рядом. Я и зашёл туда с её помощницей. Она мне всё показала и вышла. Я помыв руки и сходив в туалет - вышел. А рядом с умывальной, находилась другая комната как душевая. И двери там не было, эта комната была открыта и там горел свет. А внутри в ней, шёл ремонт и там строители делали кафель. Но пока эта комната, была пуста.
Я подошёл к ней, к этому врачу барыни. И она продолжила осматривать меня. Рядом сидящая вторая врач, так же освободилась. И в этом кабинете, пациентов больше не было. Тут моя врач барыня, сказала своей коллеге - соседнему врачу. Что время уже половина шестого и до конца их рабочей смены, осталось пол часа. И вероятней всего, что сегодня - больше из пациентов, ни кто не придёт. Поэтому ты иди, домой пораньше у тебя дети семья. А если кто и придёт из твоих пациентов, то я их сама посмотрю. А то мне так и так, здесь придётся задержаться. Мне ещё с этим мальчиком, нужно разбираться с его болезнью. И ещё того ребёнка больного мальчика, мне на ночь в нашей больнице - нужно куда то пристроить и положить в палату. Везде ремонт и строители - обещали до праздника или до первых холодов, полностью отремонтировать наше здание. И они обещали успеть.
Вторая врач сказав спасибо, собралась со своей помощницей и ушла домой. Осмотрев меня здесь, она пересадила меня к себе с напротив стола, поближе с левого бока. И начала мереть, мне давление. Она ошиблась и начала наматывать на мою руку взрослый аппарат. И ту же, исправилась достав - маленький детский, аппарат для измерения давления. И в это время, снова зашёл их Шеф. Он прошёл в глубину комнаты и сел напротив, второго врачебного стола на стоявший там стул. Который стоял не у стола а подалее у окна, на котором сидела помощница - ушедшего врача. Шеф сидел в стороне от нас и молчал, создавая вид - как будто он не спешит разговаривать по работе. А даёт время - закончить со мной, этому врачу барыни.
Но барыня мой врач, тут же позвала к себе свою помощницу азиатку. И громко сказала ей. Ты сейчас пойдешь в мой, в наш врачебный кабинет. Это туда, где лежат лекарства. Вот тебе ключи, откроешь сейф. И там на верхней, второй полке с низу - лежат ампулы лекарств в двух видов. На одних ампулах, там написаны такие буквы, а на других побольше ампулах, написаны такие буквы. Вот ты и эту ампулу побольше и возьмёшь. Смотри не перепутай. Потом, там лежит железный маленький ящик с чистыми шприцами. Ты знаешь где. Возьмёшь и заполнишь чистый шприц, жидкостью с этой ампулы. Всё это готовое, положишь ты знаешь куда, в переносной закрытый железный ящик для уколов. И принесёшь сюда. Закрыв на ключ, сейф и входные двери. Это для того, что сейчас мы будем его лечить. И ему (это мне), надо сделать этот лекарственный укол. Поняла.
На что помощница ответила - что всё ей понятно, что надо сделать. И Она, взяв ключи - ушла.
Прошло немного времени и эта помощница вернулась. Она принесла готовый для меня, набранный укол в железном ящике. Барыня врач тут же, сказала ей. Вот давай и сама и делай, ему укол в вену. Будем его лечить. Ему нужно в вести, этот лекарственный препарат. Я тебе обещала, что ты станешь медсестрой. И я тебя устроила, на курсы медсестры. Сколько раз ты уже, на занятие сходила. Сиделка ответила, что она несколько раз, уже сходила на занятие - по учёбе на медсестру. Вот ты уже, сможешь и самостоятельно справишься. Ты уже, сколько со мной работаешь и всё знаешь. Пора тебе уже начинать, работать самостоятельно. А то - ты у меня будешь работать, не просто медсестрой. Я тебя сделаю назначу - старшей медсестрой.
74
И ты будешь, не в одной палате - над больными командовать. А будешь двумя палатами, а то и больше - заведовать. Нет, ты у меня будешь - командовать над всеми медсёстрами. Тебе будут подчиняться - старшие медсёстры и ты будешь, над всеми ими главной. И у тебя будет свой личный, старшей над старшими медсёстрами - свой кабинет. И рядом работающие врачи, все тебя будут уважать а то и боятся тебя. Вот таким большим человеком, я тебя в нашей врачебной рабочей среде - сделаю.
Вот так барыня врач - всё это говорила ей, властно и командно и при свидетеле, сидящем тут же - не вдалеке Шефе. Который работал и тут, каким то старшим врачом - надзорным инспектором. Шеф работал здесь, каким то особым врачом. В этой больнице Шеф, заступал старшим и ответственным врачом и дежурил в ночные смены. А так же, он заменял других врачей, которые уходили в отпуска. Это во всех, рядом находящихся больницах. В роддомах и так же в других больницах города, его все хорошо знали. Он временно то там, то здесь - заменял врачей. И с профессорами и с городскими властями, он принимал участие в проверочных мед комиссиях, по больницам нашего города а то и по области. У Шефа был свой личный автомобиль. И он говорил, что на своей личной машине - он ни когда и ни кого, не подвозит. Ни друзей, ни знакомых врачей и все это знали. Такой он был, занятой человек - скрытый преступник, начальник военного спец отдела.
И эта помощница знала, что этот врач - скрытый Шеф, и старший и ещё лучший друг, её начальницы - этой барыни врача. И понимала прекрасно, что барыня не шутит. Но что рядом с ней бандиты - эта помощница не знала. История её такова, она была приезжей - с соседней азиатской союзной республики. Там у себя ранее, она молоденькой девушкой вышла замуж. И родила троих или четверых детей, а то и более. И у них там - что то случилось или климатическая беда, или ещё что то. И она с мужем и с маленькими детьми, приехала сюда в наш город в Алма Ата. Жилья у них не было и родственников здесь. Поэтому она устроилась на работу - медицинской сиделкой и няней. Мыла полы и сидела ухаживала за тяжёлыми больными. Получив пока за это, комнату в общежитие. Вот тут то - её такую простую и не образованную, но трудолюбивую и заметили бандиты. И Шеф пристроил её к своему человеку, к этому врачу барыни. И ей только дали или вот, вот дадут - новую большую квартиру. Это как многодетной и пострадавшей семье - начальство этой больницы, через городские власти, проявит гуманитарный патриотизм и даст без очереди им квартиру. И тут же, её детей возьмут в хороший дед сад, с круглосуточным режимом. И в школу с продлёнкой. И всё это - как бы ей выбивала, эта барыня врач. Поэтому она исполняла все приказы, этого врача и была устроена её помощницей.
А мужа её Шеф говорил, что тоже пристроит или устроит - сторожем в одной из городских больниц. Который так же, будет обязан за такое многим Шефу. И будет так же, служить с верностью - работая на Шефа. То что это бандиты, служащие в спецслужбах и они проводят опыты на детях и людях - эта семья не знала. Их только начинали, втягивать в свои дела - эти врачи садисты. Всё это Я слышал и написал - немного с дальнейших их разговорах - и с её помощницей, и с Шефом.
Но вернёмся у тому, что происходило. Барыня врач перетянула мне, левую руку выше локтя. Мне было больно и я увидел, как от кисти и до локтя у меня сильно вздулись вены. Потом она отвернула мою голову в права, сказав - чтоб я не смотрел а то испугаюсь. И под её командой тут же, её помощница сделала мне укол в вену и в левую руку. Эта её помощница не знала о том, что в этом уколе - была большая доза морфия. И она думала, что в уколе просто лекарство. Но барыня врач по приказу Шефа, зная сделала мне - этот укол морфия.
После сделанного мне, этого укола морфия. Барыня врач сказала, своей необразованной помощнице. Всё теперь иди туда к нам, в кабинет обратно и уноси этот ящик для уколов. Там всё положишь на место, ты знаешь куда. И жди меня там.
75
Уже конец рабочей смены. И нам уже пора, собираться домой. Тебя и меня, нас уже дети заждались. А я сейчас здесь разберусь, кого из этих детей - куда положить в какую палату. И тоже приду туда и мы вместе, пойдём домой. И после этих слов, эта её помощница сразу - ушла. И я её, больше не увижу.
Я сидел на стуле и в моём организме теплело. А зрение моё сближалось. Я не знал что со мной происходит и моё состояние изменялось. Шеф их самый главный, сразу подошёл к барыне и сел возле нас. Он сказал ей: Пускай этот препарат, разойдётся по его организму. А мы пока с тобой поговорим, пока на это есть время. В последнее время вы все, меня подводите.
Барыня ответила в чём она виновата или не так, что сделала. Но Шеф продолжал говорить. Вы не только меня скомпрометировали а сами себя. Вот сегодня, зачем ты надела на себя золотые украшения и драгоценности. Барыня ответила: Так сегодня выходной день и в больнице, ни кого нет из начальства. Поэтому ни кто - из них, не увидит меня такой.
Смотри, говорил Шеф: Доиграешься, вот возьмёт тебя и схватит, за задницу милиция ОБХСС обэхаэсэс. И посадит на несколько лет в тюрьму. Что ты там, делать будешь. Работать ты там не сможешь, формы твоего тела, не смогут - физическим трудом заниматься. А арестантки там такие, будут к тебе по блатному приставать. А ты даже им, ответить не сможешь. Но может только лечить их - там сможешь. Ты же, всё же врач. Что ты на допросе, следователю скажешь - на вопрос, откуда у тебя эти драгоценности. Где взяла и на что, ты живёшь.
Барыня ответила: Скажу что купила, накопила - откладывала, на свои честные заработанные. Шеф продолжал говорить. Или тебя просто, знакомые врачи спросят - от куда у тебя драгоценности. Скажешь накопила. Как так накопила, ты жить не так давно - юбилей справляла, да в кафе. И приглашала на это гулянье многих. А еда, на этом празднике - какая была. С ресторана на заказ привозили. Люди же видят, что ты - там потратилась и не мало денег заплатила. Ну пускай зарплата у тебя хорошая, плюс дополнительные смены к окладу и премии. Но ты же, на такси на работу ездишь. И так же на такси, домой возвращаешься. И таксистам ты же, не один рубль платишь а рубля два отдаёшь. Получается четыре рубля в день - на 24 рабочих дня. Сколь же это, в милиции посчитают. Барыня ответила: Ну я же, не прям к работе на такси подъезжаю. А выхожу не заметно в метрах 50 или 80, от больницы. И ни кто же, не видит меня.
Шеф продолжал. Так люди же, всё равно тебя нет, нет - да замечают. Кто то тоже, пешком с автобусной остановки идёт. Слухи до начальства дойдут, что ты на работу и с работы - на такси ездишь. Я же тебе говорил: Давай тебя будет мой человек, возить на работу и обратно. Он как бы вас нескольких сотрудниц, будет возить как любящий сын - свою маму с подругами. И не будет заметно. Но ты отказываешься, не хочешь. Всё одна, не любишь с чужими ездить. И ты в столовую как все, не ходишь. Ты прям тут в нашем больничном кафе и обедаешь. И полдники твои с чем - торты покупаешь и чай пьёшь. А то тебе оттуда и прям в кабинет носят. Опять в месяц, сколько ты - на это тратишь. Одежду хорошую покупаешь. Ещё и детей своих двоих, одна полностью кормишь и одеваешь, и обуваешь. И это всё только, на одну зарплату. Так ты живёшь.
Зачем ты сегодня, на себя одела всё это золотое и драгоценное. Прям нарядилась. Вот эта вещь, содержит в себе много грамм. И состоит из последней, самой высокой пробы. Что скажешь, если спросят. Барыня ответила: Скажу что эта вещь, просто позолоченная или что это турецкое, белое дешёвое золото.
А Шеф продолжил. Ладно эти заводчане, рабочие - которые на приём к тебе приходят, твои пациенты которых ты лечишь. Они в драгоценностях не разбираются и им не до этого, что на тебе одето. Но люди твои коллеги врачи, они с высшим образованием. И некоторые из них, раньше - работали зубными техниками. Они же видят и хорошо разбираются в пробах золота. И не дураки, позолоченное или белое золото, они отличат. И ты их, не обманешь.
76
А эту драгоценную вещь, зачем ты сегодня одела. Барыня ответила, что эта её вещь незаметная и в ней маленькие камушки. Ели спросят сколько стоит. То она скажет, за 600, 800 рублей купила. И это же, всё же - именно твой личный подарок. Ты же мне, эту вещь и подарил.
Да это я тебе, на этот юбилей и подарил. Так камушки в этой драгоценности, хоть и маленькие. Но пойми, их очень много - этих камней маленьких и все брильянты. Я тебе в подарок, специально такую вещь выбирал - искал такой дефицит. И нашёл её, у знакомого. У него был уже покупатель, и хотел купить эту вещь. И за 7000 рублей. Так я его попросил мне, эту вещь продать по дружбе. Он мне за 4000 и продал. Но я ему, 4500 отдал. Понимая, что он - много теряет из за моей дружбы к нему. А так, эту вещь - прямо сейчас, можно за 8000 продать. Такие вещи они редкие и сделаны - хорошими мастерами. Поэтому богатые тайные люди, своим жёнам и дорогим женщинам, покупают за дороже - такие подарки. Чтоб милиция или другие люди, увидевшие такие вещи. Не поняли, что такая вещь - на самом деле дорогая. Вещь просто не приметная и выглядит дешёвой.
Барыня ответила. Ну ты же мне - поможешь и с милицией разобраться и с другими проблемами. Ладно я больше, не буду - на работу одевать драгоценности. Обещаю. Но такая красота в этих драгоценностях, меня завораживает, она как бы для женщин природой и создана. Я дома одену их и хожу одна, туда сюда. Мне уже скучно. Не кто не видит, такой красоты. Это я хочу просто, чтоб люди тоже, любовались такой красотой. И дома их видят, только мои дети. Мои два мальчика. Но они ещё такие маленькие и не разбираются в этом. Мне их так жалко и я - люблю их, своих детей. Я им даю на выходные рубль, а то и каждому по рублю. Сходить на мультфильмы в кино, на мороженное, на лимонад. Ну хватает ведь. А они так жалобно смотрят. Им уже каждому и по два рубля, давать мало. Им каждому - уже по три рубля давай, о то и по пять. Дети растут, но баловать их нельзя. Всё это, может их испортить.
Потом они поговорили о своём начальстве, этой больнице. Барыня рассказала Шефу, что у них идёт, среди врачебных коллективов - коммунистическое звеньевое ленинское передовое, плановое состязания. И чей коллектив врачей победит, то те получат премию с наградой. И она рассказала о том, о чём говорили на совещании у ихнего, начальника больницы. И на собрании в этой больнице. Пока здесь в последние недели, не было - его их Шефа. Так они договорили. ( А я сам думаю, что у неё - эти два сына, были мальчиками близнецами в то время и старше меня. И мужа у неё - не было, это по её же словам.)
Потом пришёл Мирон. И Шеф сказал барыни, чтоб она ещё минут пять подождала. Он отправит человека, за вторым ребёнком. И как только тот придёт, то она свободна и может идти домой. А сам Шеф сказал ему, веди его туда - ты знаешь куда. А то ладно, давай вместе пошли. И они вдвоём, взяли меня за руки и плечи с боков и повели, как потащили с кабинета. Я от в ведённого морфия, был в сознании но не в себе. Они вытащили меня в коридор. И спустили или подняли на один этаж - выше или ниже. Там стоял их молодой, похожий на Рому. Рома сказал, что у двери в тот кабинет - стоят двое наших людей и там ждут. И там закрыто. Шеф сказал Роме, ты веди или неси его, это меня - туда. А мы сейчас, принесём ключи. Рома взял меня на руки и понёс по всему коридору, до самого конца - бока здания. Как только он донёс меня, до самого конца коридора, до тупика. Он повернулся на право, открыл дверь и занёс меня в самый крайний кабинет в самом конце, этого или рядом стоящего здания.
Суть в том, что эти два больших больничных здания, соединены между собой коридорами. По которым можно проходить с одного здания в другое. Первое здание стоит по улице Кирова. А второе здание - стоит по улице Мауленова.
77
Тут же стояли рядом, два их бандита с городской братвы - со спецслужб. За первый дверью в кабинет, находилась маленькая мини комната, в которой слева стоял секретарский стол и стулья. И так же слева, было окно. Рома хотел меня, посадить на стул. Но всё же, поставил на ноги у второй рядом двери. Он сказал им, что сейчас - от этого большого кабинета, Шеф принесёт ключи. Так как эта дверь закрыта.
Прошло немного времени и пришёл Шеф с Мироном. И они открыли дверь, в этот большой кабинет. И все они зашли туда и занесли меня. Шеф им всем сказал: Что та первая маленькая комната, это секретарская и то что там - работают в ней, не один как везде а два секретаря. А в этой большой комнате, здесь работает всё начальство. И здесь работает весь главк - этой больницы. В этой больнице такие правило, всё начальства находится и работает, в одной большой этой комнате. Всё начальство сидит, друг перед другом - на виду. И у каждого отвечающего за свои обязанности начальника, тут свой личный рабочий стол. Кто бы не обращался с какими вопросами или жалобами, все приходят сюда. И секретари спрашивая людей - к какому начальнику и по какому вопросу они пришли, тут же в порядке очереди - проводят посетителей к нужному начальнику и к его столу. А самый главный их начальник, тоже рядом - но у него свой отдельный, тут же как встроенный кабинет - с тамбуром для чая пития. Но сегодня был, осенний выходной день 1973 года и ни кого - из начальства здесь не было. А ключи от этого большой комнаты, как сказал им Шеф - ему дал друг, тоже работающий здесь. И это кто - то из большого начальства.
Я видел с лева от себя, окна и стоящие письменные рабочие столы. На столах лежали канцелярские принадлежности и всякие бумаги папки - аккуратно собранные. А впереди от меня, находились так же окна. Это получается - что я был в похожем угловом кабинете, как и до этого. Где окна находились и с лева, и прямо от меня. И столов начальников, этой больницы - было много и они стояли везде. Это Шеф рисовался, показывая себя перед своими молодыми бандитами - его подчинёнными из городской криминальной братвы. Какой он властный, что привёл их всех - сюда, в кабинет всего начальства больницы и этих двух зданий. Так как эти два больших больничных здания в нашем городе, точно такие же - как и здания милиции МВД. Которые находятся в двух кварталах от туда. Строения этих двух зданий, МВД зданий и зданий больницы - похожие близнецы. Но там самой больницы - уже сейчас в наше время, там нет. Там уже всё закрылось и изменилось. Но здания стоят.
Но они от входа, пройдя немного вперёд, повернули на права и пронесли меня к самому под чти краю, глухой стены. И остановились перед одним или двумя столами. И с права от меня, тоже стоял стол.
Шеф поставил стул и сказал им, чтоб они посадили меня на него. Договорив, что вот тут, мы ему и будем делать - небольшую операцию. Времени на эту операцию, уйдёт займёт минут 20 или 40. Это недолго, как оно получится - может быстро, а то и по дольше. Ни чего ни надо и прям на этом стуле, мы проведём операцию. Только немного подвинем столы, сюда поближе и туда положим, всю нашу технику и инструменты. А ты Мирон, тоже будешь здесь при операции. Встанешь по левую сторону, от этого мальчика и будешь при операции, помогать нам. Ты Мирон будешь нет, нет от времени - это когда я тебе скажу, придерживать к его коленям, его же мальчика - руки. А то он может, от болей и чесотки при операции, по инерции самопроизвольно поднимать свои же руки к голове ушам. А это будет нам мешать. Поэтому будешь стоять с его лева, это чтоб ты нам тоже не мешал. И нет, нет - будешь держать его крепко за руки, прижимая к коленям. В этом и всё, на сегодня - будет твоя работа.
А остальным своим бандитам подчинённым из городской братвы, Шеф сказал: Чтобы они пошли туда в другую соседнею больницу и так же туда, где он оставил свою личную машину. И то чтоб они, взяли там и принесли сюда - техническое оборудование и операционные инструменты.
78
Так Шеф дал - лично каждому бандиту, персональное задание. Это кому - куда идти, что где взять и то - что сюда принести. Так же Шеф дал распоряжение своим людям, чтоб они передали остальным здесь и тем кто придёт, где им находится. Где стоять, охранять их безопасность и что делать при том, если что произойдёт. И они все разошлись.
А возле меня, остался сам Шеф и Мирон. Я сидел на стуле и не понимал, своего состояния. Я не мог самостоятельно двигаться, а был под воздействием морфия. Но я был - при полном сознании, но как сильно пьяный. И тут Шеф, начал разговаривать с Мироном и прям при мне. При маленьких детях, бандиты всегда разговаривают в открытую. Так как по ихнему так, маленькие дети которые ещё не соображают и не понимают, суть взрослой жизни - никогда не вспомнят потом, того что с ними было в раннем детстве.
Шеф так же, как и барыне сказал до этого. Так же сказал Мирону: Что в последнее время, вы все меня не слушаете и как подставляетесь. Подводите меня. Но что Мирон ответил: Не понял, как так подводим. Шеф продолжил говорить. Вот там в том месте, где мы все собираемся на встрече с городскими тайными купцами. У него - этого как самого главного авторитета там. Почему ты там, на этой сходке торгашей города и области - ведёшь себя не правильно. Я из за этого, за тебя переживаю и ты лично меня подводишь и ставишь в неудобное положение. Ты меня как позоришь и мне стыдно, за тебя.
Сколько раз я тебе говорил, чтоб ты там держал себя в руках и был спокоен. А ты себя не сдерживаешь. Сильно ругаешься, разговариваешь пугающим - слишком грубым и блатным понятием. Ты просто там, всех как пугаешь. И от этого люди пугаются, закрываются от нас. Понимаешь завтра кого нибудь до смерти, где нибудь изобьют. Или кто нибудь повесится, отравится, попадёт в автокатастрофу. Или кто нибудь, свернёт кому нибудь - шею. И из за тебя, все будут думать на нас. Это то, что мы убиваем и всё что - бы не произошло делаем. Ты пугаешь культурных и образованных людей. Конечно когда боятся - это хорошо. Всех нужно держать в кулаке. Но пойми ни здесь, среди этих взрослых и старших людей - ты так сильно и грубо по блатному, не должен выражаться. Вот там - среди своих помоложе в блатной своей группировке, там у себя - ты конечно можешь так выражаться. И это даже хорошо. Вот там где сам живёшь у своих, и у себя - грубо и по блатному выражайся. Я тебе разрешаю и даже поддерживаю тебя в этом. Но пойми что здесь, где мы собираемся среди интеллигентных людей - ты не должен так выражаться. И я запрещаю тебе, так делать.
Вот например, там есть такой - которого называют Павлович. И Он и многие другие, тебя там прекрасно понимают. Он имеет понятие и знает весь, блатной язык. Он знает как блатные говорили до войны, как в войну, и как говорят и выражаются сейчас. Он знает весь, блатной язык. И заметь - как он, прилично и культурно выглядит. Он за свою жизнь, сидел много раз и имеет несколько ходок. А отсидел он, где то половину сроков - от того, сколько ему дали в общем, за всю его отсидку. В блатном мире считается и признаётся авторитет, не в том сколько ты лет просто отсидел - а вообщем всё. А признаётся авторитет в том, сколько тебе дали вообщем за всю жизнь лет и сколько ты - из них, данных лет отбыл. Вот ему дали около тридцати лет. Это на его нескольких судах, за всю его жизнь - судьи ему столько дали в общем. А отбывал Он, из этих сроков - половину, а то и меньше.
Кто это, Мирон переспросил у Шефа - вот этот который там, Павлович. Тогда Он - вор в законе, должен быть. Да ответил Шеф - Он и есть настоящий вор в законе. Мирон удивлённо сказал: Вот это да и не подумаешь о нём такого - о том что Он, вор в законе.
Шеф продолжал говорить. Заметь как он культурно и грамотно держит себя в руках. Что даже ни кто, из там присутствующих - даже не догадывается, кто он есть и кем является на самом деле. Он понимает тебя с полуслова, но вида при этом - не подаёт.
79
У него большие проблемы, то что наколок много. Он за свою жизнь сделал - не мало наколок. И от этого ему, даже на отдыхе на пляже - не раздеться. Заметят сразу, руки и тело - он ни как, не спрячет. Он мой друг и я ему - немного помогаю. Я ему по дружески, нашу секретную мазь, крем даю. Этим кремом, он замазывает руки и наколки становятся не видны. И так же, на отдыхе - он намазывает себя этим кремом, и спокойно загорает и даже купается. Он сейчас находится, во всесоюзном розыске. И ни кто не знает, где он находится. А живёт он в последнее время, здесь в Алма Ата. И правит он, своей волостью - отсюдова. Той есть Он - даёт с Алма Аты команды распоряжения, своим младшим ворам и всем остальным. Которые находятся - там вдалеке в его полномочных округах, далеко от сюда. И вся его братва - даже не знает, то что он здесь. Они и милиция думают, что он там и действует. А на самом деле он здесь и далеко от своих краёв. Поэтому милиция во всесоюзном розыске - не сильно его ищет. Они думают что он - там у себя и его вот, вот возьмут и арестуют. Он там как призрак, как мираж. И знает об этом, что он здесь - его самые ближние, свои надёжные и доверенные люди.
Он здесь живёт не один. При нём здесь всегда, находится его свита братвы. Это несколько его самых надёжных людей, здесь всегда с ним. И Он от сюда - через них, а то и с ними и правит, делает свои дела сделки. У него братва состоит, как из двух рук. Это одна его команда - с ним здесь, при нём временно живёт, а потом уезжает - туда к себе. И там работает действует. Это как его, правая рука.
И тут же к нему, его же - свои другие люди приезжают. И они его, как левая рука. Здесь с ним живут и делают они свои дела от сюда. Они как вахтовым методом по сменно - меняются. И получается, что он всё время здесь - живёт не один. Он здесь в Алма Ате - всегда при своих и со своими, надёжными людьми. А так к нему сюда, приезжают его почтальоны, курьеры. И постоянно его информируют о происходящем в его владениях. Но и звонит он и телеграфирует, по своей секретной блатной почте, так же по разному тайно и скрытно.
Он сожалеет - только об одной, сделанной им наколки. Просто он когда начинал, свою воровскую деятельность - ещё по молодому, полностью не зная об этом. Наколол её, как по ошибке, по молодой глупости. А так он - за всё это и не против наколок. А Я - наколки не предпочитаю и тебе, и ни кому из своих, не советую их делать. Наколки выдают тебя. И ты из за них, можешь попасться и потерять всю свою жизнь.
Так вот, его воровская жизнь - путь дорога, началась с его самой малой подростковой юности. Он ещё малым пацаном, начал попадать на кражах. Но так как, Он был совсем мал и несовершеннолетним, то в первые разы его милиция отпускала. Ставила на учёт и он попадал под амнистии. А то на несколько недель, месяцев его закрывали. А вот потом, ему давали уже реальные сроки. Но он такой человек, что умел выходить из самого трудного положения. И постоянно добивался амнистий. Так он умел крепко держать и давить на милицию, прокурорские и судебные власти. Ему давали по два, три года, а то и больше. И он всегда, не отбывал полностью срок - а выходил по амнистии. Отбывая только пол срока. Половина срока он отматывал и больше там не задерживался, и выходил всегда по амнистии.
Есть у него срок, где он много лет получил. Но и здесь, он всё равно полностью - этот срок наказания не отбыл. А отсидев правда большую часть срока, он всё равно - на немного пораньше вышел. И по той же амнистии. Ну и короновали его, там же в местах заключения. Когда он был на второй или третей ходки, там он и стал - вором в законе.
Последний срок, он получил так. Где то они сделали дело и собрались, их с краденым и взяли. А ему когда то, ранее до этого, попало в руки - чужое свидетельство о рождении, ближнее к его годам. Вот когда его взяли, он и предъявил милиции - этот липовый документ, свидетельство о рождении. И сам назвался, не своим именем - а чужим, по этому документу.
80
Объяснив это тем, что другие его документы - утрачены, потеряны или сгорели. И он не успел обратиться в органы, чтоб восстановить утраченный паспорт.
И вот его осудили, под чужим именем. И так как он ранее не привлекался, дали по первой ему небольшой срок. И эта - пировали его в колонию. Мирон спросил: А как так, он же коронованный вор и у него же наколки. Как его по ним, не раскрыли и не выявили - кто он такой, на самом деле.
Шеф продолжил говорить: Вот так он умел, держать власти в своих руках крепко и давить на них. Кто то может и знал, кто он на самом деле. То их купили или запугали. Раньше воров, сильно боялись. Это там, где его судили. А вот пока его эта - пировали, то там охрана и конвой сопровождения, попался не грамотный и не разбирался в тюремных наколках. Он всем говорил, что в молодости - одним небольшим временем, их все и сделал. То что он любитель наколок, и ему нравится живопись. А сам конвой, состоял из после военных бывших армейских офицеров. А солдаты, не все разбираются в наколках. Вот так он и приехал, на место отбывания наказания. И отбывал там срок.
Мирон опять, спросил у Шефа. А как так, в колонии его же должны были - сразу вычислить, ведь там не дураки работают в тюремной администрации. И стукачи они же есть, они же его - заложить должны были. Ведь даже - кто нибудь из заключённых, мог его узнать. Вдруг сидел с ним в ранее сроках.
Шеф продолжил говорить: А вот он такой, что за ранее до приезда туда - ввёл в курс, самых - самых авторитетов этой колонии. И они в тайне знали, что коронованный вор к ним этапом идёт. И там за ранее, подготовили почву к его приезду. И место ему подготовили - подальше от начальства, там где он дальше будет жить в колонии. Ну и должность, что он будет там делать.
А у авторитетов колонии, кто там заправлял в то время, свои тайны в которые они многих не посвящают. И язык - кто за зубами не держит, тому они его - сами отрезают. Такие у них свои понятия. А тайные стукачи, которые работали на администрацию колонии и которые там были. Ели бы даже из них, кто нибудь и узнал его. То они бы в каждом по отдельности, ни когда бы не заложили его. Они боялись. В то время за стук - качество вора в законе, а то и их сути. За это - сразу приговаривали к смерти. И этот человек узнавший его или стукач - не прожил бы там и дня, а то и трёх дней. Его бы сразу - убили. Поэтому даже тот - кто его там и узнавал, то он молчал - зная что за такое будет. А жить вообще, все хотят и стукачи и даже все остальные люди.
И он там, ни кому из блатных - конкуренции не создавал и не вмешивался, во внутренние тёмные дела братвы. А был просто - временным дорогим гостем. Как туристом.
Вот он там и отбыл свой срок. Но не до конца. А так как, Он сидел по первому разу, то его и выпустили раньше - по амнистии, за примерное поведение. Но и тут же при этом. В нашем союзе, в МВД проходила - всероссийская большая, милицейская проверка. И появлялись как первые компьютеры, в которые заносили информацию о каждом человеке - который когда нибудь, привлекался к уголовной ответственности. Это проводилась как перепись - уголовно наказуемых. Проходила милицейская пере проверочная - архивация юстиции. И вот, при всесоюзной проверки дел и сравниванию отпечатков пальцев - каждого отбывшего и находящего под стражей уголовника.
И выяснилось то что - Он является, вором в законе и рецидивистом. И находится в колонии под чужим именем. И он обманул - государство. А за это и подлог документов - ему шла статья и пересмотр его дела, этого преступления. И ему светил, очень большой срок. И кто то из начальников юстиции - решил на этом, сделать себе повышение по службе. За то что - Он поймает негодяя, известного вора в законе. И Он, со своими подчинёнными - решил скрытно и тайно его задержать и взять его с зоны, под стражу. И под конвоем, эта - пировать его в Москву. Не разглашая это в милицейской среде. Так как возможно в милицейских кругах, могла произойти утечка информации.
81
Вот милиция - они тайно и приехали его брать, арестовывать в колонию. Приехали под видом, общей послужной обычной проверки. И попросили начальника колонии, вызвать его на допрос. Вызвав его к себе, под той же, чужой фамилией - под которой он, там и находится. Без привлечения внимания. Позвали его, а его и нет. Сказали что Он, этот заключённый, вот - вот недавно освободился. И вышел на свободу по амнистии.
Вот так, Он и обманул - всю милицию и остальных всех взятых. И вышел чистым, на свободу. И сейчас он здесь живёт, под чужим именем. И паспорт у него есть. Вот поэтому многие не знают, его настоящее имя и фамилию. А Павлович это его псевдоним. Который он взял, от имени своего настоящего родственника. Вот так, Он вор в законе - выглядит для всех со стороны. Как будто простой делец, ведёт здесь дела и введён, в этот наш - в один из многих, наших кругов - в круг купцов. Торгашей - которые занимаются расхищением, на городских предприятиях и в области. Но у нас в городе много, разных и тайных сообществ. И люди в них не знают - тех людей, которые состоят в других наших криминальных сообществах.
Я всё так же, сидел на стуле - спиной облокотившись на спинку стула и всё это слышал. И находился под воздействием морфия. Но это имя Павлович - этого вора в законе, мной вымышленное и не то - которое я слышал. Это я его, просто сам - лично так назвал. Его они называли по другому. Я был маленький и точно не запомнил, услышанное в их разговоре, его точное имя. Вот типа таким именем - от мужского отчества, я слышал тогда как Павлович, Михайлович, Семёнович, Александрович, Гаврилович. Типа таким похожим именем, называли они его - этого вора в законе. Шеф сказал тогда, что этим именем для конспирации - этот вор сам просто назвался, взяв его с имени своего родственника.
Но далее Шеф продолжил говорить. Этот вор в законе один раз в год, ездит на всесоюзную - сходку всех воров в законе. На каждой воровской всесоюзной сходке - раз в году, присутствие каждого лично вора в законе обязательное. И у них воров, есть и вторая сходка, которая проходит тоже в каждом году. Там на второй сходке у них, воров в законе - происходит ещё праздник. Это у воров в законе - свои традиции и есть свой памятный праздник. Но на вторую эту сходку, он не ездит. По их воровским же законам, есть понятие. Если вор в законе, находится в розыске и он находится далеко. То его личное присутствие посещение, этой сходки не обязательно. Это уважительная причина. Он имеет право там - лично не присутствовать. А в место себя, он отправляет на эту сходку - своих самых, самых старших как визирей воров, которые имеют высокое положение в воровской епархии. И которые могут в скорейшем времени, так же стать ворами в законе.
А на обязательную главную, воровскую сходку он ездит. Его за ранее предупреждают, где будет происходить сходка. И он продумывает маршрут безопасности и едет туда. Встречаются они в разных местах, советского союза. Не всегда в городах. Чаще они в сельской местности и встречаются. Их люди берут под наблюдение, очень большую округу. И если там всё спокойно, то там они в тайне и встречаются. И встречаются они например, в той точке. Это в том месте, где от них в каждой стороне - находится по деревни. Вот тут то, они и решают в какую из несколько деревень им идти. А там за ранее, всё подготовлено для ночлега и так далее. Поэтому подслушивающие устройства, за ранее не поставишь. Из за того наперёд, милиция и никто не угадает в какую именно деревню, они пойдут. Они это, тут же сами на месте решают. И разговаривают воры о своих делах, не в домах а в большем на улице. Они пойдут например, как на охоту, на рыбалку. Найдут такое небольшое озеро или другое подходящее место, которое находится в низине. С верху поставят охрану. А сами у озера в низине, и будут разговаривать о своих воровских делах. Поэтому их даже по прямой из далека, не прослушать.
82
Они будут как в яме и по прямой, их подслушивающими радио лучами не достанешь и не услышишь с расстояния.
Их не возможно поймать, у милиции не хватить сил. Чтобы накрыть их, всех разом. Да и за такое, что они просто встречаются - нет статьи. Поэтому чтобы задержать например, пятерых из всех присутствующих там воров в законе - которые находятся в розыске. То на это - надо очень много, милицейских сотрудников - чтобы взять в кольцо и окружить, эту всю область. Но у воров есть свои пути отхода, на такие случаи. Поэтому ни кто из больших милицейских чинов, такую крупно масштабную операцию, проводить не будет. Это просто из за того, что если их не поймаешь всех в розыске находящих, то будешь сам наказан и лишишься сразу генеральских погон. И когда будешь готовить, такую большую операцию по задержанию воров в законе - то на 100 процентов произойдёт утечка. И воры туда не приедут.
Поэтому воров в законе - может поймать только армия, вооружённые наши силы. Это если воры - соберутся где нибудь в сельской местности. То тут же, по тревоги с разных наших воинских частей - поднимутся в воздух, десантники пограничники и так далее. В самолётах нет телефонов, и информаторы не смогут предупредить никого. А офицерам там же в воздухе, дадут письменные приказы - что делать при высадке. И с парашютов солдаты и спустятся, каждый взвод в заданный им участок. Вот так только - окружив армией в три кольца, эту область. Можно потом, постепенно их всех отловить. И то они попрячутся в тайных, вырытых своих землянках. А то и в домах местных жителей.
Но суть в том, что если бы воры - не нужны были государству, то их давно бы - ещё задолго до этого, всех поймали и расстреляли. Без воров - неокрепшему государству не как, ни выжить. Во первых. Воры не убийцы и не маньяки и не бес предельщики . И лишать их всех - воров в законе жизни, той есть казнить всех - вроде и как не за что.
А во вторых. Они нужны и помогают сами, того же не зная - нашему правительству и нашей милиции. Через их же установленными, сами же ими ворами правилами и их законами. Мы узнаём о тех людях, которых они приговаривают к смерти. И все эти приговоры и другое, что они сделают - воры решают на своих же сходках. Если например. Они приговорят к смерти, какого нибудь судью или чиновника. То мы смотрим, что это за человек приговорённый ими - хороший плохой и что он сделал. Если этот человек например убийца, то мы даём им - убить его. Так как, если этого человека поймает милиция, то всё равно государство вынесет ему приговор - смертной казни. Его так и так, нужно будет расстреливать. А лишнее время на судебные процессы таких - оно отнимает время у судей и прокуроров. Когда у них и так, есть дела поважней.
Или если где нибудь в каком нибудь городе, например убьют какого нибудь, того же судью. То зная что это, не дело рук воров. Нам уже легче искать - убийцу. Так как, братва солидарна и мы знаем что, это ни они. Поэтому из подозреваемых, сразу исключаются их люди и тех кто с ними дружит. И в поиске настоящего убийцы, круг сужается. А это облегчает работу, тому же следствию. А то сколько дел бы, пришлось проверять - подозревая что это убийство, произошло из за мести братвы. А то и братва и воры, сами же ищут убийц и помогают следствию. А если поймают, то мы знаем и даём им добро на убийство.
Но конечно, нормальных и честных и тех людей - которые нам нужны, - мы не даём им убивать. А за ранее спасаем, этого человека.
Мирон опять спросил у Шефа: А как тогда узнать о чём воры в законе, говорят на сходках. Шеф ответил. Их милиция и спец службы там, не трогают и дают им встретится. А вот потом, когда воры в законе после сходки, возвращаются по домам. Когда каждый вор, приезжает в свой город, в свою область, в свой подконтрольный район - советского союза. Вот там и тогда, мы их и подслушиваем. Наши засекреченные люди со спецслужб, находятся везде в союзе, где действуют воры в законе. И такие как я, наши Шефы - есть везде в союзе.
83
Вот их и подслушиваем, постепенно узнаём о том, какие у них дела действий и что они - там порешили.
А подслушивающие наши радио устройства, стоят у них в разных местах. У кого находятся и стоят наши жучки - прям там, где он проживает. Других мы подслушиваем, через их ближайших доверенных авторитетов. И так далее. И у нас есть, так же информаторы и кроты из блатных - которые работают на нас. Каждый вор в законе - говорит своё, своим приближённым авторитетным ворам. Вот так мы и узнаём обо всём. Собираем во едино, всю добытую нами информацию. И далее, мы уже сами решаем - что делать с этой добытой информацией.
Мирон всё поняв, спросил у Шеф: А вот мы же, на этих встречах у него в доме. У этого другого блатного авторитета, самого главного в нашем городе. Мы собираясь постоянно. Много говорим и о тёмных делах. И ведь мы, там все сидим, за его большим - огромным дорогим столом. А вдруг кто нибудь скрытно - принесёт туда подслушивающие устройство. И поставит незаметно - жучка. Или когда того хозяина, главного там - дома не будет. Кто нибудь скрытно проберётся и в сверлит, установит в стол - радио подслушивающие маячки. Или ещё куда.
А потом нас будут, тайно прослушивать и собирать на нас компромат. Ведь и за такие торговые воровские дела, связанные с расхищением на предприятиях нашего города и области - сроки ведь не малые. А то и милиция - на нас, дело заведёт. Ведь всё равно, если по честному - так нельзя делать.
Шеф ответил. Нет не бойся, там где мы собираемся - нас ни кто, не подслушивает. При этом уважаемом местном авторитете, всегда находится наш человек. Это его правая рука, блатной заместитель - наш человек. Он всегда при нём, отвечает за всю охрану и безопасность - его всей братвы и лично его. Этот наш, свой человек - знает всю радио подслушивающую технику. Он при этом авторитете, в блатной должности как визирь при хане.
У них там, усиленный контроль безопасности и жестокие строгие правило. А сам этот хозяин авторитет, он из блатных. За свою жизнь, он где только - не был. Так же он, и сидел. И его знает вся всесоюзная братва и все старшие воры в законе. Во всём блатном союзном мире - все его знают, как очень порядочного, безупречного честного человека. Он за всю свою жизнь, ни когда - ни кого не кидал. И ни разу, ни кого не обманывал. Он по блатному рангу, в большом авторитете. Он как смотрящий, за смотрящими. И с ним считаются все старшие воры в законе и знающие его авторитеты. И он любитель старины и антиквара. А если он поймает, врага провокатора, стукача - то лично с визирем нашим, закопает его в землю живьём. Поэтому знай, что у него когда собираемся - там всё чисто и можно свободно не боясь говорить, хоть о чём.
Потом Шеф, начал говорить на другую тему. Шеф сказал, что в криминальном мире - азиатской братвы, произошли сильные перемены. Своей смертью умер, очень сильный и могущественный взрослый авторитет. Он с давних времён, стал и был хозяином и возглавлял очень крупную, азиатскую группировку. Под его контролем, были очень большие территориальные земли, его владения. Он имел огромный компромат, на высокопоставленных чиновников милиции и правительства. И держал всю свою криминальную власть, под своим контролем. У него в его многочисленной группировки, были свои бухгалтера, директора производств. Были свои бойцы и палачи. И жил Он, припеваючи и проводил многочисленные сделки. У него и всегда при нём, находилась целая свита. Это у него - как при хане, были свои криминальные авторитетные люди, как левые и правые его руки. Они как визири, смотрящие - смотрели за всем и контролировали, всю его криминальную среду, подвластной ему территории.
У него остались его наследники, это сыновья. По их законам, самый старший сын - должен был, занять его место. Отца. Он должен был после смерти отца, унаследовать всё его состояние. И занять по праву - принадлежащее ему - как старшему сыну, законное высокое место.
84
Той есть старший сын, должен был занять место отца и стать во главе, всей этой огромной - криминальной группировки. Он должен был, дальше продолжать и вести дела отца и распоряжаться всем его состоянием. Поддерживая их всю семейность и весь род семьи. И выплачивать им, годовую семейную прибыль.
Но старший его сын, был простым человеком. Он был простым учителем и Он - не хотел заниматься, криминальными делами. Он был честным человеком и от высокого места, чтобы сменить отца - сам отказался.
Вот и место отца и занял, его младший молодой брат. Он молодой как школу, только не давно закончил. И он потянул в группировку отца, своих молодых друзей - это десятиклассников и студентов. И наследник создал возле себя - свиту из молодых. И это хорошо, продолжил говорить Шеф - на молодых сейчас и надо ставить. У них есть, ещё один младший брат - но он маленький, ещё ребёнок и он не претендент.
Но некоторые взрослые авторитеты, которые работали на его отца. Были этим, не довольны. Что молодой юный, будет ими командовать. Они хотели взять, его отца власть - в свои руки. И хотели сами как бояре, взрослые и грамотные править - всем самолично. А наследник должен был быть с ними и учится взрослеть, под их опекой. Но сами они все - пока был жив их отец, присягали ему - на верность. И давали слово, что после его смерти - они будут подчинятся, его детям наследникам. И многих из них, раньше его отец - вытащил из грязи, в такой высокий авторитет, кем они и являлись.
Но так как, эти некоторые авторитеты хотели - так не получилось. Большинство людей покойного отца - признали своим босом, наследника сына. И остались с молодым наследником и присягнули ему, на верность. И новый молодой наследник - стал авторитетом, а тех кто - не хотел с ним больше быть. Он просто отпускал и финансово рассчитывал их полностью. И его защиту и покровительство их группировки - они ушедшие, тут же теряли. И становились простыми смертными - людьми. Они были богатыми и сами отдельно стали - вести свои дела, нанимая наёмную братву. И многие из ушедших, уже плохо кончили - кого ограбили и убили. Кого из них - обманули и кинули, а кто и попался милиции.
А у покойного отца, этого могущественного авторитета - был большой свой личный, тайный архив компрометирующего материала. В этом архиве хранились досье, документы, записи разговоров и видео записи и компрометирующие материалы - доказательств на правительственных и милицейских чиновников. И ещё на многих, коррумпированных людей. Его отец собирал - этот архив, под чти всю - свою жизнь. И из его доверенных людей, знали единицы о существовании этого архива. И этот архив со всей его, огромной информацией - стоит очень дорого. И если его сейчас - кому нибудь продать, то за него - этот архив, заплатят огромные деньги. Которых хватит на всю жизнь, чтобы жить им всем родственникам, без бедно. И много найдётся людей - которые купят этот архив, если о нём узнают. Там даже исторические факты в доказательствах есть, об нашем всём советском союзе и зарубежье. Там собраны плюс ко всему - много исторических документов. Его лично, всё это интересовало и увлекало как хобби.
И наследство его большое, он покупал драгоценности, антиквариат и покупал дома, квартиры. Его юристы, всем этим занимались - хитро по закону, делая документы. У него большие отары овец, коров. Так же, ему принадлежало - много ферм, фабрик и даже он имел небольшие заводы. И везде там же, на государственных предприятиях, работали его люди. И много сделок и криминальных дел, он делал с братвой. Под залог - он давал в долг, большие суммы денег. И ему возвращали эти долги, с хорошими процентами. Очень во многих в делах, была задействована его братва. Он богатейший человек в нашем советском союзе.
И у него была создана из братвы, как своя тайная - спец служба, охраны безопасности их группировки. И Он даже имел свой, как личный тайный взвод - радио техников.
85
Они имеют свою - видео подслушивающею аппаратуру и пеленгующие устройства. И об этом в его группировке, знали только единицы. Большая масса людей в его группировке - состояла из образованных честных интеллигентных людей.
Поэтому тот кто, с молодым наследником остался - тот правильно сделал, даже не зная обо всём этом. Я там был, у них на встречи и разговаривал с этим, новым молодым авторитетом приемником. И мы будем полностью, помогать и поддерживать его, и их суть - всего дальнейшего молодого. Ты Мирон как и Он - молодой, но постарше. И вам молодым в дальнейшем и заправлять всем. Вы наша подрастающая смена, в будущем смените нас и займёте по праву - наши места.
Шеф закончил разговор на эту тему. И сказал Мирону, уже о другом. Да, я хотел тебе сказать - что сейчас через пять минут, сюда зайдёт - вам не знакомый, новый молодой человек. Он молодой вундеркинд, десятиклассник студент. Вы все, его не знаете и теперь он будет - работать с вами. Это с тобой и твоими людьми. Он радио любитель, и хорошо разбирается в теле - электро технике. ( И Шеф сказал, про него ещё. Что Он, вундеркинд и ранее в годах перешагнул - перепрыгнул в школе, через один класс выше. И его родной класс учеников - учится ещё в 10 классе, а он уже как студент и учится на первом курсе. Типа такого Шеф, тут же - ещё сказал Мирону.)
Я хоть и ещё не совсем старый, но и не молодой. У меня уже слабеет зрение и руки - уже не те, как раньше - нет, нет дрожат. Мне нужно подготавливать - себе замену по хирургическим делам. Хирург из меня уже ни какой. Поэтому, этот новенький вундеркинд, это мои глаза и руки. Он так же и техник, и будущий наш хирург. Но хирургию, он только начинает осваивать. Он разбирается и в телевидении, и в радио технике во всём. Он самоучка и с детства увлекается - теле радио техникой. И он такой уникальный и грамотный, что тут же схватывает, любую неизвестную ему науку на лету и разбирается во всём. С ним делаешь, проводишь операции - а он не зная хирургического дела. Тут же всё запоминает, усваивает и справляется уже самостоятельно. Но ещё - под моим руководством. Я его учу и он мой ученик, моя достойная смена. Теперь он долгое время, будет работать с нами. Знай.
Проверять его, не надо. Он мной уже, полностью проверенный и наш свой. Ему можно доверять и все наши секреты. Скажи своим ребятам, чтоб они его - ни дёргали, не приставали к нему с разными вопросами. Кто он такой, где живёт от куда, где жил раньше и так далее. Я ведь знаю, что все твои - наши ребята, будут с осторожностью к нему, как к новенькому присматриваться. Мирон ответил: Хорошо, всё понял.
Далее, тут же в этот большой кабинет - начальства всей этой больницы. К нам сюда, вернулись Шефа - люди. Они выполнили все распоряжения Шефа. И принесли сюда, операционные и теле электро технические инструменты. И они тут же, под командой Шефа, начали всё раскладывать и подготавливаться к операции.
И тут же сюда к ним, зашёл новенький молодой радио техник, будущий их хирург - вундеркинд. Он словесно поздоровался. И Шеф тут же, подозвал его к себе к ним. И представил его новенького, перед всеми остальными бандитами со спецслужб. Все они были молодыми, тайными со спец служб кротами и были внедрены в городские круги пацанов. А то кто был, просто из местных - завербованным в том же кругу пацанов. И стал тайным информатором. Имени я этого новенького, не запомнил.
И все они, продолжили - подготавливаться к операции, которую будут мне делать. Я видел как двое, тут же впереди - рядом пере домной. Разматывали какие то электрические кабеля. Они искали розетку и подключались к току. Один молодой, прям передо мной, держал какой то прибор инструмент - похожий на паяльник. Но это был не паяльник, а электрический хирургический прибор инструмент. Которым они будут, за лазить ко мне в нос и в правое ухо. И этот прибор - предназначен для нескольких действий.
86
Он ещё и освещает внутри, в глубине носа и уха.
От ручки этого прибора, выходил пучок - небольших по размеру электрических проводов. Провода были открыты и имели разные цвета. Каждый провод имел, свой отдельный цвет. Провода были жёлтого, красного, зелёного, синева, белого цветов. И эти провода отходившие от ручки прибора, были аккуратно смотанными как по кругу. И через каждые 15 или 20 сантиметров, на проводах были крепления. Просто они в тех местах - были связаны все вместе. И каждый провод, они втыкали в какой то другой прибор. Провода были такими красивыми и разноцветными, что меня это впечатлило. И на всю жизнь и до смерти, осталось и останется в памяти. Я буду эти провода, много раз видеть и смотреть на них, многими минутами секундами.
И тут же, этот впереди стоящий бандит с этим прибором, посмотрел на меня и на длинный конец, этого прибора. И он сказал в слух. А Он ( это я - трёх летний) же маленький, а этот прибор настроен на большого, взрослого мужчину. И он далее, тут же сразу - начал укорачивать, конец этого прибора и настраивать его, на мой маленький размер головы. А с права от меня сзади, там шеф с новеньким - тоже готовили и раскладывали свои инструменты.
И вот они все, подготовились к операции. Шеф дал каждому команду, то что каждый должен делать. Некоторые вышли а оставшиеся тут же, начали мне делать операцию. Я сидел на стуле, с лева от меня спереди стоял Мирон. И он крепко сжимал, мои руки к моим же коленям. А сам Шеф с новеньким, начали совать мне в нос и в правое ухо - свои инструменты и всякие приборы. В моём внутри всё - чесалось, где то было больно и неприятно.
Сзади меня, тут же за спиной - они смотрели в какой то телевизор. Шеф говорил: Ещё немного вот так закрепляй, есть освещение в его внутри - видно. Теперь давай, вот это сделаем. Потом Шеф опять сказал: Всё хорошо - видишь как мы с тобой, вот это и быстро сделали. Теперь нам осталось ещё одно, самое главное сделать и всё. И они продолжали, внутри моего носа и правого уха - что то делать. Они вдвоём Шеф и этот новенький, своими инструментами - что то пристыковывали в моём ухе и что то - туда вставляли. Это какой то, мини радио жучок. Один из них, что то пихал во внутрь, моего правого уха. А второй - там же внутри, это встречал и закреплял. И всё время, они смотрели в какой то, специальный врачебный телевизор. А Мирон, по команде Шефа - то освобождал, отпускал мои руки. А то и опять прижимал, мои руки к моим же коленям. И Он всё время, стоял прямо передо мной и немного с лева.
Но тут, при операции у них - что то не заладилось, что то не получалось. И Шеф сказал, давай поменяемся, ты делай теперь это. А я буду, делать то. И они продолжили, что то делать внутри - моего правого уха.
И тут у меня внутри, моего правого уха в его глубине - появилась и началась, сильная резкая, жгучая шоковая внутренняя боль. Мне было сильно больно и я не понимал, что со мной происходит. Эта боль длилась, примерно около 5 минут а то и больше.
Как только у меня, эта боль началась. Тут же, я услышал как Шеф сказал: Вот и хорошо, мы и закончили. И у нас, всё получилось и мы всё, сделали как надо. Теперь Я пойду и сам отнесу, вот этот прибор, эту вещь и запру это в сейфе. Я вернусь через десять минут. И мы будем его, ( это меня) выносить с больницы. И повезём его, обратно в ту больницу в которой он числится. Это обратно туда, где он лежит. А вы все, оставайтесь пока здесь с ним. И снимите с его головы, вчерашние после операционные - швы. Это быстро, минутное дело и вы сами, без моей помощи - справитесь. И тут же Шеф, что то взял и ушёл из этого большого кабинета.
Шефа молодые люди бандиты, остались одни. И с этим молодым как и они - новеньким вундеркиндом, который был теле радио техником и хирургом. Двое преступников, это новенький и ещё один - тут же, с операционного вчерашнего надреза на моей голове. Это с моего затылка - они быстро сняли швы.
87
Это они сняли швы с раны на моём затылке, хирургические нитки. И тут же, один старенький член банды - спросил у новенького хирурга, теле радио техника. Сказав: А можно ли, нам в домашних бытовых условиях, подключить вот эту всю - операционную аппаратуру к простому домашнему телевизору. Ну просто к простому телевизору, можно ли подключить всё это оборудование, чтобы видеть всё в телевизоре - что внутри носа и уха. А то Шеф, не даёт нам пока - этот специальный медицинский хирургический телевизор. А такая аппаратура у нас есть, но без монитора.
Новенький ответил: Смотря какой и именно марки у вас телевизор. Есть ли там на вашем отечественном телевизоре сзади выход, вход, это всё нужно смотреть. А то можно и самому сделать, эти входы - если на этом простом телевизоре, его нет. А так к импортным телевизорам - вообщем можно подключится, без проблем.
Далее, они подождали Шефа. Шеф вернулся и сразу сказал всем им. Так всё, выносим его ( это меня) с этой больницы. Ему из снотворных лекарств, больше вкалывать ни чего, ни надо. Этот введённый ему препарат морфия, будет ещё долго - действовать в его организме. И это пойдёт ему, ещё даже на пользу. От этого уже сделанного ему, он проспит всю ночь и будет спать до утра. И хорошо выспится. А завтра или после завтра будем, его выписывать. Те кто его сюда привёз, они же - его отвезут обратно. А вы все, проконтролируйте дорогу его выноса. И как только его посадят в машину, все можете быть свободны и можете идти домой.
Далее, двое положили меня в мягкие носилки, сделанные с материи. И понесли меня обратно. Когда они спускали меня по ступенькам, один сказал другому. Когда поднимаешь в носилках человека, то несёшь его головой к верху. А вот когда спускаешь, чем в перёд правильно нужно нести. Ведь ногами в перёд, покойников выносят. Второй ему ответил: Не знаю как точно, но вроде так же и спускать надо, как и поднимаешь.
Они спустились и подошли ближе к дверям выхода из больницы и остановились. Один из встречающих нас преступник. Подошёл ко мне с правого моего бака. Он немного наклонился и с интересом взглянул прям мне в лицо. И тут же, он шутливо сказал - другим своим друзьям. А Он (это я) находится под допингом, под морфийинчеком. Я был с открытыми глазами и видел, и слышал - всё то, что со мной происходило. И после его сказанных слов, кто то из преступников - взял меня на руки и вынес на улицу.
На улице уже был, поздний вечер, но было ещё светло. И вот, вот - начнёт темнеть. Он пронёс меня. И подойдя к той же машине. Преступник открыл дверь и посадил меня, сразу с лева на то - же, одиночное сиденье. А сам он сел, боком на место за спиной водителя. И тут они пока ждали команду Шефа, чтобы поехать. Поговорили о том, каким путём поедут обратно.
И этому новому водителю, его старый друг - начал рассказывать о той, женщине враче. Это о враче - барыне. Он сказал: Эта тётка из взрослых и приближённых, ближе к нашему Шефу. Такая крутая, деловая и особенная мадам. Она приторговывает, чистейшим наркотиком - настоящим лекарственным морфином. Она связана с крутой блатной интеллигенцией и правительственной знатью, в городе с Шефа друзьями.
Например, если у кого нибудь из чиновников, больших людей - сын или внук наркоман. Или кого нибудь из авторитетной братвы, ранят или порежут. И они скрытно от милицейских глаз, будут лежать и мучиться от сильных болей дома. То эта врачиха - по их вызову, персонально к каждому такому больному. Приезжает на такси, к ним на дом. И там она лично сама, делает таким больным, лечебный обезболивающий укол морфия. Но чтобы её вызвать на дом, то по деньгам это дорого стоит. Но знай, если с кем нибудь из твоих друзей - произойдёт неприятность и он будет например ранен. То можно своего раненого друга, привезти сюда в больницу, прям лично к ней, к этой нашей тётки врачу. И тогда подешевле по свойски - рублей за 5 или за 4, она прям здесь в больнице сделает укол морфия.
88
И поможет любому из наших. Или тем, кого мы знаем. Так как, мы все связаны и работаем все на Шефа в одной команде.
Всё это сказанное, он говорил в шуточной форме с весёлой интонацией в выражениях. Потом кто то, к ним подошёл и что то им сказал. И водитель завёл машину и далее сказал: Всё поехали. Машина тронулась. Вечер переходил в ночь. И это было последнее, что я чётко услышал. Пока мы ехали, я пригрелся в кресле, в удобном положении и уснул. Временами просыпался и опять засыпал. Это от того, что они - перестали меня трогать.
Они подъехали к больнице, куда положила меня Мама. Я только помню, но смутно как они - занесли меня и положили обратно в лазарет. И на то же место. Всю ночь я как и говорил их Шеф, хорошо и крепко спал. Но они ночью, вроде как и ранее в прошлой ночи. Заливали мне насильно - витаминный коктейль. Который я с трудом - выпивал.
Наступило утро. Меня накормили завтраком. Далее я лежал до обеда, подошло время. И меня отвели в столовую на обед. На обед меня водили и вообще на еду в небольшую столовую, только после того как лежавшие там, больные дети не поедят. Они скрывали меня, от лежавших там детей. Это для того, чтобы я потом - когда вырасту, ни чего в будущем не вспомнил.
Я пообедал. И эта старшая медсестра бандит, завела меня в свой кабинет медсестры. Который находился сразу с лева, за выходом со столовой. Туда подошёл Шеф. И она спросила у Шефа, как лучше замазывать его болячки, царапины. Это сначала, йодом а потом сверху зелёнкой. Или сначала, зелёнкой а потом йодом. Шеф ей ответил: Как положено, так и замазывай - ни чего здесь, придумывать не надо. И Шеф, тут же ушёл. А она замазала мне, операционные мини тонкие надрезы раны и зелёнкой, и йодом. Это она замазала - одну рану на моём затылке, две маленькие раны царапины, на моей шеи и пару ран царапин, на моей левой ключицы и подмышкой. Все эти раны, царапины от надрезов - они мне сделали на операции.
Потом она меня отвела, обратно в лазарет. Я лежал шло время. Потом Она, опять пришла и завела меня опять в столовую на полдник. Дала мне, кружку напитка и два яблока. Сказала - чтобы я не торопясь ел, а сама куда то ушла. Я сидел один и потихоньку ел.
Как вдруг я начал ощущать, внутри своей головы и ушей - какой то стрекочущий, шипящий радио звук. И внутри моей головы и моего слуха, появились два голоса. Я услышал как взрослый мужчина, тихо и спокойно разговаривал с женщиной. Что это я слышал, тогда не знал. Как вдруг там у них, у этих разговаривающих - я услышал, что раздался телефонный звонок. Женщина взяла трубку, немного поговорила со звонившим. И она тут же - сказала мужчине, что это они звонят с далека - наши которые в командировке. И что им сказать или давай, я это включу. Мужчина дал добро и она включила громкоговоритель. Это для того, чтобы этот мужчина, тоже слышал их разговор. И она продолжила разговаривать со звонившим.
Тут я тоже, начал слышать звонившего. По его голосу - это был среднего возраста мужчина. Он ей сказал: Мы сегодня не можем, обратно к вам выехать. Мы здесь задерживаемся. Сегодня мы, переночуем здесь в гостинице. А только завтра, после 11 часов где то, мы только выедим и поедим к вам. Женщина спросила его: Вы там не загуляли, вы не выпили там. На что, он ответил: Нет, нет - все мы трезвые и пить даже не собираемся. Она опять сказала: Ладно смотрите у меня там, не расслабляйтесь. Хорошо будем ждать, вашего выезда завтра.
Вот так они, поговорили и положили телефонные трубки. И этот взрослый с ней, по голосу мужчина - всё контролировал, он был главный у них. Но эти мужчина и женщина, ещё и были радио подключены ко мне. Они включали свои, дистанционные с расстояния - радио секретные устройства и проверяли как это всё, во мне работает. У них там тогда или в этой больнице, или рядом не далеко - находился секретный, передающий радио центр спецслужб.
89
Эта банда со спец служб, теперь полностью подключилась к моему внутреннему зрению, к моему слуху и к моим мыслям. И так же, к моим чувствам и к моему восприятию. Мне здесь тогда было - три года и один месяц, по возрасту примерно. И до этого времени - они сделали мне, шесть операций. И эти все шесть операций, я хорошо помню. Это зимой в 1972 году, они сделали мне - две операции. И в 1973 году зимой в феврале, они так же - сделали мне две операции. И сейчас осенью в 1973 году - они опять сделали мне, две операции. А я родился в 1970 году 15 июля. Они всё это - делают в раннем возрасте и таким детям трудно вспомнить, что с ними было.
Но далее, ко мне опять пришла - эта оборотень медсестра. И опять она увела и положила меня в лазарет. Я ещё немного полежал. И тут ко мне, пришла - Мама. И меня начали выписывать. Старшая медсестра оборотень, меня одела. И она опять, завела меня в свой кабинет и до мазала мои раны, зелёнкой и йодом. И тут же, вывела меня на улицу. Там стояла Мама и она сказала мне, что всё ты выздоравливаешь и сейчас мы, пойдём домой. Так ей сказал врач, с которым она только что говорила. И сейчас он выписывает рецепт лекарств. Как только он его даст, так мы пойдём домой.
Мы немного постояли и медсестра сказала, чтобы моя Мама зашла к врачу. А он пускай постоит, здесь со мной. Мама зашла в больницу к врачу, а я стоял на улице. И тут потом и медсестра ушла. Я остался один, мне было интересно и я рассматривал вход, больничного этого здания и то что рядом. Ходил туда сюда и там прям рядом со входом в эту больницу, была сделана бетонная подушка. Это для грузовиков. Грузовик задом подъезжал к этому пандусу и пол кузова грузовика, равнялся вровень. И там была дверь. Это через то место, они выгружали грузы по прямой, не поднимаясь по ступенькам.
Потом Мама вышла и мы пошли с ней домой. Жили мы тогда, не далеко. И мы пришли домой. Отец был на работе. А я молча ходил. К нам в комнату зашла, моя тётя. Мама ей сказала: Его выписали, болезнь отступила всё хорошо. Но он только, не разговаривает совсем, ходит грустный как немой и постоянно молчит. Но тётя сказала, конечно он же маленький - три дня один, без матери в больнице лежал. Ни чего, здесь сейчас на улице, будет играть гулять. И быстро отойдёт и всё поправится.
Так оно и было, я гулял и постепенно - опять заговорил. Медсестра сказала Маме, чтоб она мне - постоянно подмазывала и йодом и зелёнкой, мои царапины. Объяснив что это, аллергические последствия и я их - расковырял. И где то там, сам поцарапался об кровать. И она даже дала, моей Маме бутылёк зелёнки или йода.
И где то примерно в этот или наследующий день. Я под вечер, перед темнотой дома - сам сковырнул болячку на затылку. И у меня, пошла кровь. И когда мне мама, на шеи и плече замазывала раны. То я сказал и показал ей, что у меня и там на затылке болячка и с неё - идёт кровь. Она не знала, про рану на затылке. Волосы на моей голове, тогда были длинными. Но мама тут же, сказала: А это что - откуда свежая рана. Это ты уже здесь, на улице играл и поцарапался или ударился. Больше гулять один не будешь. И Мама не зная того, что я просто сковырнул их операционную рану надреза. И подумав что это, свежая рана - она замазала мне её, зелёнкой и йодом. И эту самую главную рану, вместе с остальными.
И далее, меня закрепили к этой больнице. И я раз или два в неделю - ходил к врачу на до лечение. И мне там, ставили уколы. Родители меня водили в стоящий рядом на территории этой больницы дом. Это как приёмный покой и там находилась регистратура. И это было, то же место - куда меня водили на прогревание с начала марта. Это когда мне, сделали первую на затылке операцию в том же 1973 году, но зимой 20 февраля во вторник. А теперь я туда же в 1973 году, только в октябре и в ноябре - буду к ним же и ходить на лечебные уколы. И они там, будут посматривать за процессом заживания ран. И тем как - радио жучки сживаются с моим организмом.
90
А в дальнейшем по про шествию около двух месяцев, после всего этого случившегося со мной, произошли следующие события. Наступил месяц Декабрь, всё того же 1973 года, и уже выпал первый или второй снег. И в один из будних дней, моя мама — как всегда и обычно, привела меня в мой детский садик. Этот мой детский сад, находился тогда сразу же ниже улицы Тимирязева с пересечением улицы Маркова. Там стояло небольшое здание, и если сверху в низ подойти к этому зданию, то с правой стороны этого здания, там была въездная дорога. По которой мы всегда заходили в этот садик, как школу. Мы с правой стороны проходили за это здание, и там с задней стороны поднявшись по 4 ступенькам, мы и заходили в этот мой садик.
Той есть. Правая половина этого здания сзади и на первом этаже, и являлась только одной единственной группой моего детсада. Это с одного года и где — то до двух с половиной лет, туда водили родители в этот детсад, своих детей малышей. Но со стороны улицы Тимирязева, там был главный вход в это здание, которое являлось толе начальной школой, толе там были отдельные, но повзрослей старшие группы. Но туда к ним мы никогда не заходили, так как эта одна наша единственная группа яслей, была отдельная и закрытая от всего остального в этом здании. И если зайти с края и сзади правой части в это здания, через малый лестничный марш с перильной площадкой на нём, то наша большая группа для малышей, находилась сразу с права. А слева и в самом углу этого здания, там находилась начальственная комната, нашего завуча или старшего методиста.
В тот декабрьский день 1973 года, меня родители как обычно привели утром в этот детсад, ясли. И оставив меня там, они ушли на свою работу. Было ещё утро, и мы около 20 детей все, как обычно, и находились в этой одной нашей группе. И тут вдруг неожиданно к нам в группу, заходят посторонние врачи, это мужчина с двумя женщинами.
Скажу вам наперёд. Это был невысокого роста, черноволосый мужчина, которому было за сорок лет. И который был, всё тем же секретным врачом, с моего недавнего прошлого. И он ещё являлся, всё тем же шефом секретных спецслужб МВД, КГБ, ГРУ, СССР. Той есть. Это был всё тот же, их шеф, который появился возле меня в роддоме, наследующий день с моего самого рождения. Он и проводил надомной, все эти радио операции, по имплантации в меня всяких разных устройств. Но тогда я его сразу не узнал, так как был совсем мал. И было мне к этому моменту по моему возрасту, три года и четыре месяца.
А одна самая старшая женщина врач, которая пришла с этим шефом. Была и являлась тем самым врачом терапевтом, которая осенью того же 1973 года, сделала мне перед четвёртой моей их радио операции — укол морфия. Эта была та женщина, о которой вы читали здесь чуть ранее. В будущем через десять лет, этот их шеф подло и убьёт её. Этот шеф спецслужб, просто отравит её секретным ядом. Пройдите по этой ссылке, и вы там прочтёте о том, как именно была убита — эта женщина врач.
https://vk.com/topic-66173313_36437054
А вторая женщина которая с ними пришла к нам в детсад, она была азиатской национальности и выглядела чуть моложе, её спутницы врача терапевта. Она была с фигурой по стройней. И эта женщина была той, которая в том же 1973 году зимой, это 20 февраля во вторник вечером, усыпила меня наркозом перед началом их проведённой на мне, радио операции. Их молодой сотрудник Константин, тогда сначала завёл меня к ней на второй этаж, в её рабочий кабинет. Это в здание, которое находилось чуть выше улицы Виноградова и по улице Мауленова, сразу слева. До этого про неё, здесь было написано.
И нашему воспитателю этот вошедший с двумя женщинами врач мужчина, являющейся скрытым шефом спецслужб, сказал то. Что сами они являются врачами и медицинскими дежурными работниками. Которые выполняя плановый медицинский осмотр маленьких детей по городским дед садам, теперь приехали и к нам сюда. Так как они ранее днями, уже побывали в нескольких городских детсадах, со своей особой надзорной медицинской городской проверкой. И теперь их очередь, дошла до нашего садика.
91
Этот мужчина врач тут же достал документный листок, в котором был предписанный приказ с печатью от главного городского медицинского и районного начальства, и показал его нашему воспитателю. И при этом, он попросил срочно позвать сюда к ним, заведующую нашего детсада.
На что, наш воспитатель ответила ему, то. Что нашей здесь в этом садике главной начальницы, сегодня пока на работе нет. И она отсутствует, по уважительной причине. Так как именно её сегодня в этот день и с утра, вызвало туда к себе в главк, главное по детсадам начальство. Но сейчас здесь и там в её кабинете, находится наш старший методист. Которая на данный момент здесь в нашем садике, самая главная из них всех воспитателей и нянек.
Тогда я попросил бы вас, проводить нас в этот кабинет, к этой вашей на данный момент здесь главной. Так, как сейчас, мы будем полностью мед осматривать, каждого находящего ребёнка в вашей группе. И всё из – за того, что на данный момент по нашему городу среди малышей, гуляет инфекционная болезнь пневмония, грипп, гепатит. И многие дети из нашего города, уже болеют этим. И некоторые группы с маленькими детьми в городских садиках, уже закрыты и находятся под поднадзорным медицинском карантине.
Хорошо, хорошо, ответила ему этому инспектирующему врачу, наша воспитательница. Раз так и вы с документами, тогда пойдёмте, и я вас проведу в тот кабинет, в котором находится наш старший методист. И после этого, все они вышли из нашей группы.
А далее. Наш воспитатель вернулся и сказал нашим нянечкам, то. Что сейчас они будут в тот кабинет нашего начальства, выводить на медицинский осмотр всех детей с нашей группы. И всё это, они будут делать в порядке очерёдности, выводя человека по три с группы, туда ребёнка. И с начала они начнут с девочек, а потом после них, туда поведут так же и мальчиков.
Так всё и началось. И с нашей группы наши няньки, начали выводить по две или три девочки, туда в другой кабинет на медицинский осмотр, к этим чужим и только что приехавшим к дежурным городским врачам. А мой друг по садику, пацан. Тогда сразу подошёл ко мне и сказал. Что это хорошо, теперь строгих занятий пока не будет, и мы пойдём с ним на этот осмотр, самыми последними. Ну а сейчас, можно просто поиграть.
Шло время и наших девочек с группы, они выводили пока на приём к этим приехавшим хитрым врачам. Так как этот медицинский осмотр, был придуман и сделан их шефом спецслужб, специально и именно для меня. Им срочно для их последующей радио операции, понадобился я. Поэтому только таким обманным образом, эти спецслужбы могли забрать меня к себе, и положить в больницу. Поставив мне, на этом их осмотре, ложный болезненный диагноз.
Но тут к нам в группу, зашла наша нянечка или воспитательница. И она сказала своей коллеге то, что там на этом медицинском осмотре, они обнаружили и выявили пока одну, больную девочку с нашей группы. И теперь они решают там, как с ней заболевшей и больной быть. И вроде они хотят забрать, эту девочку с собой и увезти от сюда в городскую больницу. И если сейчас они обнаружат хотя бы ещё одного, или двух больных здесь детей. То тогда может быть вообще, нашу эту группу закроют на временный карантин. Поэтому пока ещё точно не известно, что они решат насчёт этой нашей больной, обнаруженной с температурой девочкой с группы.

И ещё чуть позже, дошла очерёдность и до мальчиков. И меня так же как и всех, наш воспитатель вывел с другими детьми с группы, и я оказался на этом врачебном приёме в лапах у спецслужб. И когда я туда зашёл, то увидел, то. Что за главным начальственным столом, который стоял по центру в глубине этой комнаты. Там сидели трое. Это за этим столом в центре сидела женщина, которая являлась нашим старшим методистом. И которая в этот день, замешала нашего самого старшего начальника этого детсада. И возле неё с права от видимости вошедшего, рядом с ней сидел этот хитрый врач и шеф спецслужб. А слева от старшего методиста, сидела эта солидная немного полноватая женщина терапевт. Которая была европейской национальности и не высокого роста.
92
А другая женщина, эта которая была повыше неё и по стройней. Которая была азиатской национальности, там была как их врачей помощницей, той есть она являлась как медсестрой. Она подносила и ставила детям под мышки градусники, для измерения их температур. А потом эти градусники она подносила на проверку, к женщине европейке врачу терапевту. И уже женщина терапевт, оценивала результаты детских температур. И ещё и при этом, она прослушивала детские дыхания, своим медицинским слуховым аппаратом. Той есть некоторые дети, там раздевались по пояс. И она слушала их лёгкие, через живот и спину, проверяя таким обычным способом то, больной ли ребёнок перед ней, или здоровый. Ну и соответственно, она ещё некоторым детям, слушала пульс и измеряла давление. И так же каждому ребёнку, она с помощью медицинской ложки, заглядывала в горло. Той есть среди них, эта женщина терапевт и была тем врачом, которая и ставила диагнозы детям.
В этом кабинете было только одно окно, которое выходило на улицу в самом углу, правой части этого здания. Это окно выходило на задний двор, нашего детсада. И эти проверяющие врачи, как раз сидели в глубине кабинета, но своими лицами они были повёрнуты в сторону этого окна. Но и вход в этот кабинет, был как раз ближе к краю и прям недалеко возле окна. Меня провели к противоположной и к глухой стене, это напротив от входа и немного правей. Там стояло несколько стульчиков, на которых сидели дети и меня посадили на один из них. Теперь эти врачи с нашим старшим методистом, оказались от меня слева. И ко мне сразу же подошла, эта их со спецслужб медсестра азиатской национальности. Она взяла свой с их стола врачебный градусник, и поднесла ко мне. А потом вдруг неожиданно, она положила его в свой правый белый больничный халат. Той есть она на мгновенье вдруг резко замерла, а потом хитро как в замешательстве, взяла и специально подменила этот свой градусник на другой. Она взяла и тут же очень быстро, и незаметно поменяла в своём кармане, этот чистый градусник для измерения температуры, на другой. Той есть. Она незаметно вытащила со своего кармана, за ранее приготовленный свой другой градусник, который был уже заряженный и с высокой температурой в нём. Так она сразу и поставила мне, этот градусник уже с повышенной температурой, под мышку. Тогда я этой фальши с их стороны, не понимал. И мне нужно было просто вырасти, чтобы понять это. Так как весь тот день, я очень хорошо запомнил полностью.
На улице с утра стояла, хмуровато облачная и не солнечная погода. И к этому времени, погода начала понемногу становиться светлей. А далее всё произошло, по их ранее придуманному плану. В этом кабинете эти хитрые врачи со спецслужб, горячо обсуждали симптом выявленной ими с температурой и оказавшейся больной, девочки с моей группы. Всё шло к тому, что они хотели забрать эту девочку и увезти на их машине с собой, чтобы положить её на лечение в больницу. И здесь очень хитрый шеф спецслужб, неожиданно спросил у наших воспитателей. А не болела ли эта девочка чуть ранее, или в недавнее последнее время.
И наш воспитатель задумавшись, тут же вспомнила и ответила ему, то. Что да, как раз именно эта девочка, совсем недавно болела какой — то простудной болезнью. Она отсутствовала некоторое время, лечилась и вылечилась. И здесь в журнале посещаемости детей, там отмечено об этом. И её родители сюда в детсад, даже справку с больницы принесли. И эта врачебная справка о её отсутствии, по уважительной причине по болезни, здесь и находится у нашего начальника.
А тогда, ответил ей и заговорил этот шеф. Тогда нам нужно посмотреть, эту справку о её заболевании. И если она недавно, уже переболела простудной болезнью, то тогда обычно и сразу же, вообще дети по второму разу не заболевают. И если так и окажется, то тогда мы эту девочку, ни будем сейчас забирать с собой в больницу. А мы просто, оставим её в группе. Её эта небольшая температура может быть немного поднялась, не из — за болезни. У детей часто бывает, просто поднимается температура, а потом и само нормализуется.
93
Но вы всё равно в обед и под вечер, измерьте ей сами её температуру. И то как оно будет, то об этом вы скажите её родителям, которые вечером придут забирать её из садика. И её родители сами уже потом, пускай смотрят как им быть. А то и с завтрашнего утра, тогда пускай уже сами, они ведут её, к её же лечащему врачу. Который и лечил её, до этого. Вам понятно.
На что старший методист и наш воспитатель, заверили его в том. Что они именно так, что он им сказал и сделают. И после этого, эту как немного больную девочку, обратно вернули и увели в нашу группу.
А потом, ещё чуть позже. Их хитрая медсестра азиатка, вынула из моей подмышки, поставленный мне туда градусник. И она тут же передала его женщине, европейки врачу терапевту. Терапевт, посмотрела на градусник, и тут же сказала всем находящимся там взрослым в слух. Что вот мол, ещё у одного ребёнка большая температура, и теперь у них ещё одна проблема. Так как теперь им придётся, досконально осмотреть и проверить, и этого больного мальчика, той есть меня самого.
И теперь меня подвели к этому врачу терапевту, и она сразу начала осматривать меня. Эта женщина врач сняла с меня рубашку и начала прослушивать своим врачебным слуховым аппаратом, мой живот и мою спину. Таким образом, она прослушала моё дыхание. Потом она проверила мой пульс, и измерила моё давление. Так же она осмотрела моё горло и тут же поставила мне, подозрительно больной диагноз. Так как при всём этом, у меня была ещё и высокая, их мнимая и специально подстроенная температура.
Здесь же при мне, они все вместе с моим воспитателем, обо всём этом поговорив, сразу и приняли своё решение. Это такое, что теперь они меня и прямо сейчас, забирают с собой на их медицинской машине и увозят в больницу. А моему воспитателю они сказали то, что когда сегодня вечером за мной сюда в детсад, придут мои родители. То она должна обо всём этом, это о том что я заболел, рассказать моим родителям. И при этом всём, она должна ещё будет передать моим родителям, их медицинскую справку документ. В котором будет написан, адрес той больницы. В которой я и буду находиться. И так же, там будет написан и телефон, этой больницы.
Поэтому мой воспитатель, должен будет сказать моим родителям, ещё и то. Что они могут если захотят, тут же сегодня вечером и приехать туда в эту больницу, для того чтобы узнать всё подробней. Или они могут сегодня вечером, сразу туда не приезжать, а взять и просто туда позвонить по телефону. Так как вдруг они задержатся на своей работе и в тот момент когда они за мной придут, будет уже позднее вечернее время. Поэтому тогда просто позвонив в их больницу, и по подробней узнав о моём больном состоянии, они могут приехать ко мне туда, прямо с утра следующего дня или к обеду.
Наша воспитательница, всё это ей сказанное поняла, и она ответила им этим врачам. Что всё это, она прям так же дословно, скажет и передаст моим родителям. Которые пока не знали того, что я заболел и меня сейчас эти врачи, забирают из моего детсада и везут в городскую больницу. Это для того, чтобы уже там взять с меня анализы, для подробной и доскональной медицинской проверки. И если окажется что я болен, то они меня там сразу и положат на лечение. А если окажется то, что я просто немного приболел, тогда они меня отдадут моим родителям домой и под домашнее лечение.
Таким путём они, эти скрытые и секретные врачи спецслужб, в моём детсаде разыгрывали спектакль. Так как они заранее знали то, что эта девочка уже недавно болела. Но и для того, чтобы не возникло подозрения, они путём обманного градусника с подделанной в нём, ими высокой температурой. Взяли и выявили меня вторым больным, после этой девочки. И теперь по команде врача мужчины их шефа, эта их медсестра азиатка, повела меня с моей воспитательницей, одевать меня в мою домашнюю и уличную одежду. И этот мужчина как старший уполномоченный врач, пока остался там, со своей женщиной европейкой терапевтом. И они продолжили дальше проверять, но уже последних и мало оставшихся мальчиков с моей группы.
94
А меня самого одели в моей группе, в тёплую зимнюю мою одежду. И мой воспитатель передал меня, этой медсестре азиатке. Которая тут же и сразу, вывела меня на улицу, на задний двор нашего детсада. И там она подвела меня, к их прям рядом стоящей машине, это к легковой скорой помощи.
И когда мы подошли к этой машине. То с этой их скорой помощи, к нам навстречу вышел взрослый и примерно, около 35 летний мужчина. Этот мужчина был у них, водителем этой машины. Соответственно он так же являлся, скрытым работником секретных спецслужб, как и они все. И подойдя к нам, он сразу начал расспрашивать, эту свою знакомую медсестру азиатку о том. Что когда уже, они поедут и сколько времени ему здесь, ещё их всех ждать.
Она ответила ему на это, то. Что ему и ей, им нужно подождать ещё минут пятнадцать или двадцать. И только тогда, их шеф с ней их терапевтом, освободятся. И они выйдут от туда. И тогда они все вместе, повезут меня туда к ним, в то место и в ту больницу. Про которую он сам, всё и знает.
Так они пока вдвоём и я, остались стоять у их легковой машины. Шло время и они как старые и долго знакомые друзья, между собой и разговорились. И в машину мы все вместе, сразу не сели. Так как на улице была хоть и пасмурная, но всё же теплая перво зимняя погода. Но погода всё же, к этому моменту и далее, постепенно просветлялась. И чуть позже когда они посадят меня в свою машину, и на заднее сидение. Которая стояла передом, на восток. То с этой их машины, я буду смотреть в права от себя, на крышу своего детсада, с которой начнут капать маленькие ледяные сосульки. И ещё чуть позже, на улице начнёт на короткое время выглядывать солнце. Вот такая тёплая погода, была в тот декабрьский хмурый день, 1973 года.
Эта женщина медсестра азиатка, сказала этому водителю, то. Что возможно сейчас, она с ними со всеми вместе, в эту их больницу не поедет. Так как до этого и сегодня утром, она уже отпросилась у их этого главного шефа, съездить по её личным и семейным делам, на пару часов в другое место. Ей очень нужно уже сейчас в это данное время, туда уехать. Поэтому она сейчас чуть позже, когда из детсада выйдет их шеф, отсюда уйдёт от них одна. Она сама поймает такси, и поедет сразу туда, своим путём.
А поедет она сама сейчас, по личной рекомендации их же этого шефа, к профессиональному мастеру тренеру, какого — то спортивного вида секции. Она попросила их этого шефа спецслужб, который в данный момент находился в моём детсаду, о том. Чтобы он лично помог ей, и устроил её сына маленького подростка, в спортивную секцию единоборств. Для того чтобы он, её сын когда в будущем вырастет, стал сильным и крепким мужчиной. Который будет знать секретные приёмы, рукопашной борьбы боя. Она хотела и желала того, чтобы её сын научился драться и мог постоять за себя. Так как в нашем таком мире, без этого никак не выжить и счастливо не прожить. Она хотела того, чтобы потом в будущем, когда её сын вырастит и станет сильным. То их этот шеф секретных спецслужб, возьмёт его к себе на работу в их секретную организацию, скрытых и тайных спецслужб.
Этот легальный тренер, который сейчас там тренирует мальчиков детей, по одному простому разрешённому виду спорта. На самом деле ещё, сам он является скрытым мастером, и бывшим в прошлом борцом, бойцом боевого самбо, карате и рукопашного боя. И связан он был, в своём прошлом с работой в ГРУ СССР.
Этот скрытый профессионал мастер единоборств тренер, так же является хорошо знакомым другом, нашего этого шефа спецслужб. Он там в государственном спортивном зале, тренирует мальчиков по одному простому, обычному и разрешённому виду спорта. Но так же и там же, он после окончания обычной тренировки, отпускает основную массу тренирующихся у него детей домой. А некоторые дети после обычных тренировок, остаются с ним там. И он уже этих оставшихся особо персональных детей, там же скрытно начинает тренировать по другим запрещённым видам, рукопашной борьбы единоборств.
95
И так же эта отдельная и тренирующаяся у него группа мальчиков, незаметно от своих сверстников приходят туда к нему, и в другие назначенные им дни и часы. И там он этих детей тренирует и учит их, уже другим запрещённым государством секретным борцовым приёмам.
И об этой тренирующейся у него отдельной и скрытной группе мальчиков, там вообще ни кто не знает. Некоторые родители с нашего города, это такие же как и я. Которые хотят чтобы их дети выросли сильными и умели хорошо драться, чтобы стоять за себя. Все они по блату и так же по рекомендациям, вышли на этого тренера. И они к нему туда, записали своих детей, для того чтобы он тренировал их и учил запрещённым приёмам борьбы. Но конечно всё это не безвозмездно. Берёт он за это всё, сам денег немного. Так рублей 25 в месяц примерно. Но лично мне ради моего сына, никаких денег не жалко. Я хочу вырастить своего сына и сделать его сильным бойцом, для нашего шефа. Я хочу чтобы в будущем, наш шеф взял его к себе на работу. Я хочу того, чтобы мой сын работал у нашего шефа, и стал таким же, как и мы сами с тобой.
С моим сыном в последние годы, постоянно находится моя родственница. Она постоянно и опекает его, так как я постоянно занята, и времени у меня на его воспитание, совсем нет. Когда он был ещё меньше, чем сейчас. То мой сын болел и был очень слабым. До этого я его записывала на один вид спорта, и так же хотела, из него сделать музыканта. Он туда ходил, но как то не вышло. И вот теперь, я его устрою туда в секцию. Ведь сейчас в СССР запретили и закрыли все государственные секции, боевого самбо и карате. Эти виды спорта, теперь под запретом. А до этого чуть раньше, все такие виды спорта, были разрешены и много людей занимались этим.

Обо всех этих своих семейных проблемах, эта мнимая медсестра азиатка, рассказала водителю. Оба они являлись, работниками секретного отдела КГБ, ГРУ, СССР. Это всё я слышал, пока я стоял с ними, возле их же легковой машины. Но в будущем, те преступники которые на меня наедут, насильно скажут мне то. Что этого её сына, звали по имени Мага. И я так же слышал то, что всё тот же, их главный шеф. Собирался как отравить её, путём постепенного заражения раковой болезнью. Так как к 1990 годам, она ему уже была не нужна. Знайте то, что спецслужбы ликвидируют своих работников в те времена, когда они стареют. Их скрытые и секретные работники, под старость становятся для них спецслужб, очень опасными свидетелями. Они очень много знают, поэтому их убивают.
А об этом её сыне Маге, которого она в то время, отдаст на этот запрещённый боевой спорт. Я от их этого самого главного шефа, в будущем слышал то. Что за то, что этот Мага будучи уже взрослым, начнёт отдаляться от их секретного коллектива, который был засекреченным и считался как бы криминальной братвой. То вот только за это, их самый главный шеф, после убьёт и этого Магу. Той есть своим подчинённым, шеф отдаст приказ на устранение и ликвидацию этого Маги. Этот Мага тоже очень много знал, поэтому и был им опасен. Мага связался с какими то двумя блатными со стороны, тёмными авторитетами с кругов криминального мира. И с ними двоими, он делал какие — то тёмные дела и денежные сделки. А про своих друзей с кем он вырос, это со своей как криминальной радио группировки пацанов с секретного отдела, Мага начал забывать и редко появляться в их кругах. Той есть. Мага просто как зазнался. И за то, что он стал удаляться от своих пацанов, этих засекреченных кротов в криминальной братве нашего города, людей шефа. Вот за это, шеф его и убьёт, сделав ему три предупредительных замечания. У этого шефа с секретного отдела, строгие уставные правила, для всех его сотрудников. Это такие. Что если их этот шеф, сделает кому — либо со своих засекреченных работников, именно три строгих и дисциплинарных выговора. То только после этого, он ликвидирует убивая такого плохого и уже ненужного, своего подчинённого работника. Вот такая строгость в этих спецслужбах, поэтому их невозможно вычислить и определить. Знайте.
96
Но я вернусь к первоначально написанному. Потом этот водитель как легковой скорой помощи, открыл заднюю дверь этой машины. И они посадили меня, туда на заднее сидение. Теперь я сидел, в их машине. А эта азиатка с водителем, ещё немного постояли и так же пока, сели в их эту машину. И ещё чуть погодя, с моего детсада вышел их самый главный шеф, той есть этот врач мужчина с европейкой женщиной, врачом терапевтом.
Подойдя к машине их шеф, сказал им всем то. Что всё они там в детсаду закончили и теперь могут ехать. И эта женщина как медсестра азиатка, сразу сказала ему. Что так как она у него, до этого отпросилась. То теперь она попросила у него же, ещё разрешение — поехать сейчас от сюда одной на такси, туда к тренеру мастеру бойцовой секции. Чтобы договориться с ним о том, чтобы он по рекомендации этого же их шефа, взял туда к себе тренироваться, её сына Магу.
Но шеф ей возразил, ответив то. Что именно сейчас, ей ненужно от сюда одной ни куда ехать, да ещё на такси. Так как всё это, может привлечь лишнее внимание и вызвать со стороны подозрение. Поэтому сейчас ты со всеми нами, поедешь на этой нашей машине, туда к нам в больницу. Это всё равно примерно в ту сторону и тебе будет, под — чти по пути. А потом когда они, уже туда к себе приедут. То только тогда, она может быть свободна. И уже там она может поймать себе такси, и оттуда уже ехать по своим делам. А сейчас мы все вместе, отсюда уезжаем и всё поехали.
Их две эти женщины, сами сели возле меня рядом на заднее сидение. Они меня потеснили. И я оказался сидеть за водителя спиной, на заднем сидении прям с краю у левого окна. А их шеф, сам сел на переднее сидение, это справа от водителя. Машина завелась и тронулась с места. Таким образом эти работники спецслужб, вот таким хитрым путём, выкрали меня из моего детсада. И теперь они вчетвером, повезли меня в их городскую больницу. Очень хорошо мне запомнилось ещё то, что сзади меня, вся задняя часть этой машины, была завешена светлыми шторами.
Так мы ехали и ехали, и теперь приехали в городскую больницу. Которая тогда примерно находилась по адресу, это в районе выше улицы Шевченко и возле улицы Чайковского. Или где — то, недалеко от туда. Я просто не могу нигде найти, хоть какой — нибудь старой карты тех времён, нашего города Алма – Ата. Тогда бы я точно показал то место, где находилась тогда раньше в 1973 году, эта больница.
Но я лично слышал то, что позже в будущем их шеф говорил то. Что все старые карты нашего города Алма – Ата, ими спецслужбами постепенно умышленно уничтожались и изымались. Эти спецслужбы специально создали здесь ранее, такой внутренне городской закон. Это все водители и мед работники, которые работали на транспортных автомобилях в скорой помощи, в строгом порядке постоянно должны были обменивать старые карты на новые. И эти старые карты, сразу же ими уничтожались. Соответственно и в наших городских других организациях, они всё так же и делали.
Но далее, как только мы подъехали к той их больнице. То их этот шеф спецслужб, сразу же взял и отпустил всех этих своих людей, по своим рабочим местам. Это европейка женщина терапевт, сразу уехала с этим их водителем, в другую свою больницу. Это туда, где она на самом деле и работала. Я ранее про неё уже писал и про то место, где она и работала. А эта медсестра азиатка, поехала туда, куда она и собиралась ехать до этого. И они все тут же, разъехались и разошлись.
А меня самого этот главный их шеф, взял и завёл в эту больницу. Далее. Он провёл меня прямо по коридору, и подошёл примерно к третьей или четвёртой по счёту двери. Которая находилась, слева от нас. Это был врачебный кабинет, какого – то уважаемого по должности и работающего там врача мужчины. Который так же, сам являлся скрытым работником, всё этих же спецслужб.
Этот кабинет оказался закрытым, так как внутри него, там никого не было. Поэтому шеф спецслужб сразу же прошёл ещё немного подальше, и там через какого — то мед работника, он тут же нашёл этого нужного ему мужчину, взрослого врача.
97
И сразу поговорив с этим врачом, шеф спецслужб взял у него ключ от его кабинета. И после того, как он открыл этим ключом ту дверь. То он сразу и завёл, меня туда.
Прямо и напротив от дверей, в этом кабинете было одно окно, которое выходило я думаю в сторону маленькой улицы Чайковского. Или какой другой улицы. И этот главный шеф спецслужб, который выдавал себя за врача, меня там посадил. А потом он положил меня, на больничную кровать кушетку. Которая стояла с лева от входа, у глухой стены ближе к окну. Там он меня опять, по — врачебному осмотрел. И далее. Они у меня взяли кровь, как бы на анализы. А потом к этому шефу пришли ещё двое, по одному, его скрытых молодых подчинённых парней мужчин. Которые тоже выдавали себя, за мед работников. Это были те молодые мужчины, которые помогали в недалёком прошлом до этого, делать мне, все их радио операции. По вживлению в мою голову, в мои ноги, шею и плечи, их секретных радио технологических жучков. И их этот шеф, дал им какие — то указания, а сам ушёл.
И через некоторое время, меня по этой больнице куда — то повёл, один из их этих молодых. А потом он передал меня другому молодому, и тот повёл меня дальше. Получилось так. Меня вывели с этого кабинета, влево. И пройдя немного, мы повернули на права. Это если от того входа, через который мы зашли в эту больницу, пройти прямо по коридору чуть дальше, а потом повернуть на право. То вот туда, мы и повернули на право. И пройдя немного туда дальше, меня подвели к лестничному маршу. И поднявшись по нему, мы оказались как в совсем другом больничном здании.
У меня такое ощущение, это того. Что это первое больничное здание в котором я сначала и был, было пристроено и внутренне соединено с другим больничным зданием, как с каким то госпиталем, а то и военным. Так как пока мы шли, то с лева от себя, я видел через окна, какой — то пустой и асфальтированный чёрным асфальтом, внутренний не маленький двор, плац или площадку.
На улице были тучи, солнца не было. И было как темновато серо и пасмурно. Я видел через окна, что этот двор как плац, был полностью вычищен от снега. И мокро сырой там асфальт, отсвечивал чёрно серым цветом. Возможно там тогда и до этого, была какая — то маленькая как воинская часть, как авто батальон. Или эта немаленькая асфальтированная площадка, могла являться тогда старой парковкой, например медицинских или военных грузовых машин.
Чуть позже их этот шеф, скажет своему этому молодому подчинённому, то. Что здесь рядом была, какая — то временная тогда воинская часть. И в те времена когда вблизи нашего города Алма – Ата на Медео, строили большую и селе защитную платину. То эти армейские военные, полностью помогали в этом строительстве селе защитного щита нашего города, здесь они дислоцировались и ставили свой грузовой военный транспорт. Так же эти военные на своих грузовиках, вообще помогали в капитальном строительстве нашего города. А сейчас говорил их шеф. К этому времени и несколько месяцев назад, эти военные уже ушли, от сюда. Их эта воинская часть, переехала и передислоцировалась на другое место службы. И они теперь находятся за нашим городом, в дали отсюда в области. Той есть. Надобность их военно — строительной помощи нашему городу, теперь отпала. И они уже здесь, больше стали не нужны.
Далее. Этот молодой сотрудник шефа, вроде как поднял меня на второй этаж. И там мы зашли в какой – то другой, коридорный больничный комплекс. Этот коридор в котором не было окон, тянулся прямо. Слева от нас, там через определённые расстояния, находились двери нескольких палат для больных. А с права от нас, там возможно были редкие врачебные кабинеты, но на это я не обратил внимание. А стены этого не очень широкого коридора, были покрашены краской. С некоторых левых по коридору дверей, с этих больничных палат, от туда выходили и туда заходили, медицинские работники в белых халатах. В основном это были медсёстры, сиделки и няньки, которые были сильно взрослые и в преклонных годах, и скорее всего они ухаживали там, за тяжело больными пациентами.
98
По всему этому коридору, стоял сильный и вкусный запах после утренней и обедней сваренной еды. У меня было чувства голода, и мне тут же сильно захотелось покушать. Вот ещё и поэтому, мне это всё очень хорошо запомнилось.
Но пройдя немного вперёд по этому коридору, мы остановились и стали кого – то ждать. К нам кто подходил, и вроде он с какой — то женщиной поговорил. Но потом к нам подошёл их этот главный шеф, который сказал ему – то. Что их и его сотрудница женщина, которая работала здесь старшей медсестрой, сегодня почему — то без предупреждения, не вышла на работу в свою сюда смену. Где она сейчас сама и почему не вышла на работу, то шеф об этом сам и не знает. Вот так она его, этим подвела. Так как именно меня самого, им сейчас нужно было и предстояло, положить меня здесь в эту больницу. Оставив меня самого, под её чётким присмотром и контролем. Так как он их шеф, хотел положить и оставить меня здесь на долго. Для того, чтобы провести надомной, сразу ещё несколько их дополнительных радио операций.
Их шеф просто хотел, подложить меня здесь к тяжело больным, заражённым простудой пациентам. А потом он хотел показать меня, как тяжело больного моим родителям. И объяснив им то, что я здесь лежу в карантине, заболевшим инфекционно простудным заболеванием. Поэтому моих родителей приходящих ко мне больному, он будет сюда пускать только раз в три, или в четыре дня. Так их шеф хотел, по их ранее и заранее составленному плану, продержать меня здесь дней двадцать, а то и больше. И за это долгое время, их шеф со своими военными секретными радио учёными, хотел сделать мне, ещё сразу несколько их тайных операций. По вживлению в меня, в мою голову, в руки и в ноги, в моё тело, сразу несколько их радио системных устройств и разных систем. Но потом конечно же он, сказал моим родителям, то. Что я просто переболел сильнейшим и тяжёлым менингитом. Это если бы я не умер, от их этих радио секретных хирургических операций.
И вообще, продолжил говорить ему шеф. Сейчас наши большие боссы, здесь решают то, что и как с ним поступить в дальнейшем. Поэтому ещё точно неизвестно то, положим мы его сегодня сюда в больницу, или нет. Может они решат и то, что в этот год мы его не будем трогать. А потом чуть позже с годами когда он подрастёт, мы всё равно ему всё это сделаем. Это то, что мы собирались сделать ему, в эти ближайшие дни. Поэтому ты сейчас, веди его пока обратно туда и в тот же кабинет, где он недавно и был. И там пока, ты положи его на больничную кушетку. А я попозже, туда и сам приду.
И таким образом я опять оказался, в первоначальном том врачебном кабинете, где до этого и был. Но перед этим, я немного вроде помню, ещё то. Что в том больничном коридоре, они меня и их шеф, ещё заводили во врачебный кабинет, который находился с права. В этом кабинете находился большой врачебный доктор начальник, который был примерно в пятидесятилетнем возрасте и азиатской национальности, и может быть даже казахом. Там он сидел за столом, одетым в костюм с брюками и в рубашку. И он там в большем командовал, и отдавал разные распоряжения. Так как туда к нему, постоянно заходила и обо всём докладывала, какая — то помоложе женщина как его секретарша. Вроде в этом кабинете кроме их шефа и его, там был ещё кто — то. Но там я пробыл немного, минут пять или восемь, и они меня сразу и вывели. Скорее всего там у них, я был как на смотринах. И они просто там, посмотрели на меня и всё.
Далее. Я опять лежал на медицинской кушетки, в том кабинете с лева и недалеко от окна. Которая была заправлена, постельным бельём с подушкой. А этот молодой сотрудник шефа, теперь был как моим опекуном и няням. И по про шествию недолгого времени, сюда опять пришёл их шеф. А далее. Путём сделанного мне укола, они меня хитро усыпили. А потом добавив ещё что — то, из своего другого снотворного, они меня ещё крепче и до — усыпили. Да так, что меня при этом ещё и как парализовало, и я отключился погрузившись в какой — то глубокий сонный анабиоз. Но при всей этой снотворной отключки, я всё равно продолжал их слышать.
99
Поэтому я хорошо всё то, что дальше со мной происходило, запомнил.
Шеф сказал и попросил своего молодого подчинённого о том, чтобы тот немного ему помог, провести надомной не сложную, а малую операцию. Просто пока он, (это я) здесь, а мы его вроде как будем отсюдова, отпускать домой. То мне всё же нужно, сделать в его рте, небольшую заготовку нам на будущее. Пускай он с этим малость сделанным мной, пока немного переболеет от этого. И на это всё, нам с тобой потребуется минут 25, или 40 времени. И тебе нужно будет чуть — чуть мене помочь. Просто ты должен будешь, немного его подержать и по подавать мне, во время этого некоторые медицинские инструменты.
На что, этот молодой его подчинённый, тут же сам и согласился.
Так они подняли меня усыплённого с кушетки, посадили на стул кресло. Шеф достал свой медицинский и особый, хирургический инструмент. И стал проделывать на мне, свою им плантационную небольшую операцию. Его помощник при этом, начал держать мою согнутую в верх голову. А сам их этот шеф, начал что — то делать в моём внутри рта. Сначала он что – то вроде, как там немного резал, а потом и как бы так же, что – то ещё и просверливал. И от этого всего, мне было очень больно во рту. Но я был беспомощным и полностью парализованным, поэтому ни чего я сам сделать не мог. Мои руки и ноги, не подчинялись мне. И я был в каком — то сонно трансовом состоянии, что никак не мог сопротивляться этому.
Так шло время и между делом. Они в мой рот засовывали бинтовые или ватные тампоны, для того чтобы останавливать или вытирать идущую там кровь. Так же этот шеф, ещё какими то инструментами, что — то делал в моём рте. И наверное как он и говорил, минут через сорок, они и закончили делать это.
Потом их шеф куда — то и на недолгое время выходил. Но потом снова, опять возвращался. А этот молодой его помощник, сам сидел возле меня сидящего. И он скорее всего следил, за кровоточащей ранкой в моём рте. Но потом через какое — то время, они меня положили обратно, всё на ту же медицинскую кушетку. И теперь, я опять лежал. А сами они вдвоём, присели совсем рядом у окна отдохнуть. И смотря скорей всего в это окно, они начали между собой, в чётком тихом и простом произношении разговаривать.
Вот здесь этот шеф и рассказал своему очень доверенному этому помощнику, именно об этой находящейся как пока временной больнице. И о том небольшом воинском подразделении, которые помогали строить — селе защитную платину, вблизи нашего города Алма – Ата. И то что у этих военных, здесь и была стоянка грузовых автомобилей. И про то, что теперь эти военные, покинули это место.
И так же его шеф, сказал ему ещё то. Что скоро эту часть здания в которой мы находимся, полностью снесут. А то и может быть и все эти находящиеся рядом, эти воинские больничные строения тоже. И всё из — за того, что здесь будет делаться, как бульварная дорога. Сверху с улицы Абая, там уже начали помаленьку строить, и делать этот бульвар. Который пойдёт дальше в низ, и затронет край части этой больничной территории. Но этот бульвар и дорогу, будут строить по частям. Той есть. Какой — то небольшой по расстоянию участок, будет выглядеть именно бульваром. Но где — то, он будет заканчиваться тупиком. А потом подалее от другой улицы, он будет опять начинаться и продолжаться. И где — то дальше по его пути следования, этот бульвар будет переходить в небольшую дорогу, и так далее. Той есть большие здания на пути следования этого бульвара и дороги, сноситься не будут. Поэтому этот бульвар местами переходящий в дорогу, будет построен по частям. И он сквозной и прямой, одной целой дорогой ни будет. Той есть по прямой, по нему полностью не проедешь и не пройдёшь. И этот вопрос, уже полностью решён. Так как нашими городскими архитекторами, уже есть насчёт этого, составленный и готовый строительный план. Который уже одобрен, нашим городским правительством. И уже этот процесс запущен и строительство началось.
100
Потом он сказал, ещё и о том. Что он сегодня сюда к вечеру, вызвал их молодого сотрудника. Который придя в эту их больницу, скорее всего останется здесь на всю ночь и до утра. Это потому. Что ему придётся с ним, (это со мной), просидеть здесь всю ночь до утра. Так же они поговорили, ещё о своём. И шеф сказал ему. Ладно я ненадолго уйду, а ты сейчас же и чуть попозже. Постарайся разбудить его и привести в чувства, дав ему нашатыря. И сказав это, он вышел с этого кабинета.
И через некоторое время, этот оставшийся со мной, его молодой помощник. Дав мне спящему понюхать нашатыря, тут же разбудил меня. От чего я и очнулся, оказавшись в плохом самочувствии, от всего этого перенесённого. Это от того, что со мной было. И при этом всём, этот молодой сразу же сказал мне, то. Чтобы я пока не вставал, а лежал. Так как я возможно сильно болен, и у меня высокая температура.
Теперь оказалось так, что я лежал, а он просто неподалёку от меня, сам сидел. У меня болела голова, и я без настроения и не понимал того, что сейчас до этого со мной происходило. А я думал то, что они меня — как то уже начали лечить. Чего мне очень не хотелось. Я сильно хотел домой к своим родителям. А их всех самих, этих плохих и недобрых ко мне людей, я просто терпел и не переваривал. Так как от всех них, исходила какая — то непонятная заинтересованность в мою сторону. От них веяло недобрым, и они ни на секунду не оставляли меня одного. Но я не плакал, и не кричал, а просто молча подчинялся, всем их указаниям в мою сторону.
Так прошло ещё время, и я долежал до того времени, что наступил вечер. Время уже было примерно, где – то пол шестого вечера. И их шеф подняв меня с этой постели, теперь вывел меня с этого кабинета. И пройдя немного в права, это чуть ближе ко входу этой больницы. Он завёл уже меня, в другой врачебный кабинет. И получилось так, что теперь если зайти через этот же вход с улицы в эту больницу. То теперь если пройти немного прямо по коридору, и через две комнаты повернуть на права в третью комнату. То в эту комнату к дежурной больничной старшей медсестре, он меня и завёл. И теперь я оказался в этой другой комнате, кабинете дежурной медсестры.
В этой больнице первая комната справа от входа, являлась дежурной пропускной комнатой в эту больницу. Той есть там сидела дежурная женщина, которая через стеклянное окошко, спрашивала у каждого входящего в эту больницу то. Что к кому, куда и к какому врачу, пришёл любой входящий туда. Поэтому ни кто из посторонних, просто так зайти в эту больницу ни мог.
А вторая за этой комнатой справа, являлась круглосуточной комнатой кабинетом, дежурных там по сменам медсестёр этой больницы. И за этой второй комнатой, уже в третьей комнате справа, это где я теперь был. В этой другой комнате и всё тех же медсестёр, находился как смотровой и лазаретный, приёмно покойный кабинет. В том в этом их кабинете, там стояло две больничных больших не заправленных постелью кушеток кроватей. И шеф дал команду дежурной женщине старшей медсестре, чтобы она дала распоряжение о том. Чтобы именно сейчас, они принесли сюда в эту комнату, постельное бельё. И заправили этим бельём, эту одну из кушеток кроватей. На которую прям рукой, показал сам шеф. Всё это нужно сделать для того, чтобы тут положить и оставить на ночь, именно меня. Так как скорее всего ему, это мне придётся спать здесь до утра.
К этому моменту ещё пришёл, тот молодой вызванный сюда шефом, его подчинённый сотрудник. Который и должен был отработать здесь, дежурную ночную смену. Чтобы именно со мной, просидеть здесь целую ночь. Шеф объяснил местным мед работникам то, что этот парень является мед братом, который работает в другой больнице. И так как здесь у них в этой больнице, нехватка кадров и людей. То этот молодой человек, будет здесь сегодня дежурить ночью. И он будет во всём помогать, вышедшей тоже в ночную смену, здесь работающей медсестре.
Но и он же, этот молодой медработник. Кроме того, что он будет помогать дежурной медсестре. То он ещё и так же будет, смотреть и за этим ребёнком, мальчиком. (Это за мной).
101
И после этого шеф тайных спецслужб, который как бы там работал старшим врачом, перевёл меня в соседний кабинет. Который был вторым, это с права от входа в эту больницу.
И зайдя в этот врачебный кабинет, к старшей дежурной медсестре. Они оттуда позвонили по телефону врачу, который находился в том корпусе этого больничного здания, где находились лежачие и лечащиеся больные. Таким образам они вызвали и позвали сюда к нам, этого там работающего и лечащего врача. И через недолгое время, этот тоже дежурный врач, сразу же пришёл оттуда, сюда к нам.
Суть заключалась в том, что в этой больнице тогда был, установлен такой порядок. Когда сюда к ним, поступал какой — нибудь больной. То первым делом, его принимала в этом кабинете старшая медсестра. И если оказывалось то, что поступивший сюда больной, оказывался точно болен. То только тогда, эта медсестра вызывала в этот кабинет по телефону, дежурного по больничным палатам врача. И тот врач быстро и сразу приходил сюда к ней. Здесь он уже осматривал поступившего больного и сам ставил диагноз. После чего, сам этот врач и решал то, как дальше поступить с больным.
А далее. Всё так оно и было. К нам сразу в этот смотровой кабинет, пришёл дежурный врач. И здесь и сразу же, он начал осматривать меня. И всё это происходило при сдававших свою отработанную смену, одних медработников другим, которые только заступили на рабочую ночную смену. Таким хитрым образом, просто этот срытый шеф спецслужб, пудрил мозги тамошним медработникам. Много из которых, я думаю. Даже не догадывались о том, кем на самом деле являлся этот шеф спецслужб, выдававший там себя за простого чуть старшего врача. Всё это он делал для того, чтобы ни кто из тамошнего мед персонала, даже ни заподозрил того. Что я маленький ребёнок был и уже давно, взят ими на свои тайные и научные радио эксперименты.
Но и конечно же, там и работали и ещё скрытые кроты, которые являлись этого шефа подчинёнными. И так же среди высокого начальства в этой больнице, там находились и скрытые секретные учёные, которые были главней этого шефа. Той есть. Они являлись, большими боссами кремля. Но и туда к ним, так же приходили со стороны, как бы по рабочим делам и другие важные секретные гости боссы. И их непосредственные другие подчинённые. Соответственно там были и командировочные, учёные скрытые сотрудники. В те времена секретные спецслужбы СССР в будние дни, прятались и тайно встречались, в основном во всех больницах в нашем городе. И чтобы, быть незаметными для окружающих простых людей, они постоянно переезжали с одной больницы в другую. С одного места на другое. Поэтому заметить их реальную властную деятельность, было невозможно.
И после того, как этот мужчина врач, осмотрел меня. Они меня снова завели в следующий тот же кабинет, где я должен был провести эту ночь на заправленной ими кровати кушетки. И пока я там сидел, они заходили и куда — то выходили. А я пока в это время осматривался вокруг, со своими переживаниями и с неохотой оставаться здесь на ночь. В этом и до этого где я был, в этих кабинетах вообще не было окон на улицу, и там только горел яркий свет. А напротив входной двери с той стороны, там по всей стене, находились какие — то стеллажные квадратные ячейковые полки. И с лева от входа, по всей той стене, там так же находились мебельные красиво обделанные, квадратно ячейковые полочные стеллажи. И каждая полка там имела, свой цифровой номер и небольшую дверцу. И все эти много номерные полочные дверцы, были с небольшими замками на каждой. В этих полочных ячейках, там лежало что — то особо врачебно важное и под контрольное. Той есть скорее всего, там лежали все больничные лекарства, или ещё что — то из больничных принадлежностей. А сам я при всём этом, сидел с права от входа у той стены.
И главной в этой комнате, там была какая та очень симпатичная, лет сорока с добрым лицом взрослая женщина европейка. Про которую я слышал чуть ранее, от двоих молодых разговаривающих между собой сотрудников шефа, то.
102
Что эта возрастная и культурно галантная симпатичная красотка, является сожительницей как женой, здесь одного очень большого их секретного босса. И этот высокопоставленный большой учёный секретный бос, находится вот прям за этой стеной. Той есть за этой глухой стеной, которая находится в этом кабинете, противоположно от входа. Вот там и находится, его личный и рабочий не маленький кабинет. Но только вход в его этот кабинет, расположен с другой стороны напротив нас.
И до этого ещё днём, я так же помню ещё то. Что их шеф, заводил меня в тот лично персональный и рабочий кабинет, этого большого боса. Который и являлся любовником, этой старшей в этом кабинете очень красивой женщины в своём лице и пышном теле.
И когда меня, туда привели. То в этом кабинете прям напротив входной двери в глубине комнаты, сидел за большим письменным столом, деловито важный взрослый мужчина. Который был одет, в костюм и рубашку. И вроде ещё то, что с ним в этом кабинете, был и второй дело важный взрослый мужчина. Один из них был азиатской национальности, а второй был европейской. Это скорее всего, всё этот же шеф спецслужб, завёл меня туда к ним. Только для того, чтобы они на меня, просто посмотрели. Так как эти босы решали то, что со мной делать и как поступить. В этом большом кабинете, было не очень светло. И на этом большом письменном столе, было разложено — очень много всяких канцелярских принадлежностей и всяких разных бумажных листов, папок и документов. И вроде как на прилегающем к его столу, второму для его подчинённых столе. Там был не очень большой, какой — то картонный пенопластовый красочный макет. Который был сделан со стоящих на нём, как разных домиков. И который изображал или какое — то строение, например какого нибудь предприятия, или какую детальную схему. Но в этом их кабинете, я недолго посидел, и они меня сразу оттуда и вывели.
И эти молодые сотрудники шефа, в той комнате где я сидел, шутя говорили про эту взрослую красавицу и любовницу большого боса, ещё то. Что вот такие большие босы, держат при себе своих дорогих и любимых женщин, пристраивая их поближе к себе, на хорошие начальственные простые должности. Это для того, чтобы не было повода им ревновать и волнуясь подозревать своих самых любимых в измене. Поэтому они вместе и на работу ездят, и с работы в ресторан и домой, той есть остаются всегда вместе. Соответственно их персональная государственная машина с телохранителями, всегда в полном распоряжении, для таких своих любимых женщин. На персональных машинах своих благоверных секретных боссов, они даже в парикмахерскую ездят, а то и в магазин. Но и конечно своих таких любимых как жён, эти босы в основном в государственные и особо тайные секреты не посвящают. И возможно ещё то, что этот большой бос поставил у своей любимой здесь в этом кабинете, скрытую камеру наблюдения. И даже может быть, ещё и то. Что он сам лично, и из соседнего кабинета, постоянно поглядывает за ней, своей суженной и благоверной. А то может быть и сейчас, он и её. Это когда она сюда заходит, и нас с тобой. И его (это меня) - тоже видит, но не прослушивает. Ведь здесь кровати кушетки стоят, вдруг какой — нибудь молодой врач любовник, с ней здесь интимно развлечься захочет. И она возьмёт и изменит боссу, с молоденьким. То тогда этот бос, будет всё знать. И он им, всем устроит сладкую жизнь и так задаст. Что ого го. И их такие любимые женщины, даже не подозревают и не догадываются о том, что их любимые босы, могут вот таким образом за ними следить и их же оберегать.

Шло время. А я там всё сидел, смотря на этих выходящих и заходящих в этот кабинет медработников, и сотрудников с шефом. И тут вдруг неожиданно для меня, вдруг ко мне сюда пришли мои родители. Это были, мой отец и моя мать. И получилось так, что мой отец остался ждать мою маму на улице. Это перед входом в эту больницу. А моя мама зашла на беседу, к тамошнему дежурному врачу. От чего, я сразу же обрадовался. Так как мне очень не хотелось, здесь оставаться.
103
И этот дежурный врач, который являлся скорее всего ещё и скрытым сотрудником спецслужб, и подчинённым их шефа. Сказал моей маме, то. Что я сам её сын, возможно болен и какой — то очень опасной простудной инфекционной болезнью. Они проверяя детей в детсадах по городу, обнаружили у меня температуру и подозрительные симптомы к болезни. И вот только поэтому, они меня сюда в эту больницу и привезли. И теперь, это уже здесь в этой больнице, они взяли у меня анализы крови и мочи, для проверки и обследования на болезнь. И так как результаты этих анализов, будут готовы только завтра утром. То до этого времени, они пака решили оставить меня здесь, под присмотром врачей. Но так как сейчас, вы его родители сюда пришли, и к этому времени у меня под вечер, всё же понизилась температура. То на сегодняшнюю ночь, он разрешает пака меня забрать домой. Но с условием того, что завтра утром к девяти или десяти часам утра, моя мама должна будет — привести меня обратно сюда в эту же больницу. И уже завтра здесь же, всё разъяснится и выявиться точно. Это по — результатом моих анализов, которые будут готовы утром, и станет в точности известно, болен ли я этой опасной болезнью или нет.
Моя мама согласилась с этим врачом. И одев меня в уличные вещи. Она взяла и вывела меня на улицу, к ждавшему там нас, к моему отцу. Но тут кто — то из медработников, сказал моей маме то. Чтобы она обратно вернулась, и опять зашла к этому врачу. Так как этот врач должен был ей, ещё что — то сказать на счёт меня. И моя мама вернулась — обратно к тому врачу. А я с моим отцом, остались стоять на улице, это при входе в эту больницу. И мы с ним стали дожидаться, мою маму.
К этому времени наступил уже вечер, и на улице уже было темно. И пока мы стояли с моим отцом, то он сказал мне, о том. Что может быть сейчас, меня могут вернуть обратно в больницу. И так как я болен, то вдруг врач передумает и решит оставить меня здесь. И меня опять сейчас, обратно вернут и положат в эту больницу.
От таких не шуточных догадок, от моего отца. Я опять сильно встревожился и перепугался. От чего я стал, сильно переживать. Ведь мне очень сильно не хотелось, оставаться здесь в этой больнице, да ещё и с подозрительно чужими для меня людьми. Перед этим я обрадовался, а теперь из – за этого сказанного моим отцом, у меня совсем пропало настроение.
Но чуть позже с этой больницы, вышла моя мама. И подойдя к нам, она сказала то. Что этот врач ещё немного поговорил с ней, и дал ей для меня, каких — то таблеток от простуды. Ведь время уже позднее и аптеки уже могут быть закрыты. Но завтра с утра, его (это меня). Нужно будет сюда привести утром, на приём к другому лечащему врачу. И она назвала, номер этого кабинета. А сей час ладно, пошлите домой.
И мы пройдя немного прямо от входа, от этой больницы остановились. И моя мама поправила мою одежду. И здесь же в эти моменты, я обернулся и посмотрел на вход этой больницы. Где — то над входной дверью или повыше, там очень ярко горело какое — то освещение. Которое освещало близлежащую местность, около этой больницы. И от этого, издалека очень отчётливо был хорошо виден, вход в эту больницу. И перед входом в эту саму больницу, там были как две связанные с подиумом, или пандусом ступеньки. От чего входная туда дверь, там была выше земного уровня. Той есть при входе в эту больницу, там была сделана как небольшая, площадочная тумбовая отмостка.
И мой последний взгляд со стороны, на эту всю переднюю часть этой больницы, очень сильно меня впечатлил. И всё это запомнилось во мне, на всю мою дальнейшую жизнь. Так как ещё рядом, там лежал снег, и было очень красиво. И ещё всё это, впечатлило меня и из — за того, потому что дальше везде было темно. И поблизости от того места, там больше ни где не горело света. И получается так, что я смотрел на освещённый вход в эту больницу, уже из темноты и со стороны.
Но далее. Мы сразу же провернули налево, и пошли по какому — то не асфальтированному, маленькому проулку, переулку. Или мы пошли по какой — то небольшой и малой, вроде земляной дорожной для машин тесной улице.
104
Которая как оказалась, была тупиковой. Потому что мой отец, сказал моей маме то. Что эта улочка не выходит на большую улицу Дзержинского, или другую. И так как там дальше тупик, то нам будет нужно сейчас, всем повернуть на права.
И тут же пока мы шли первые метры, и мои родители между собой разговаривали. А я смотря под ноги, видел, то. Что где — то местами на этой дороги, мне попадались на пути, начинающие подмерзать крепким льдом, небольшие лужицы. Это после тёплого и пасмурного дня, эти лужи с мягкого и слякотного состояния, уже твердели в крепкий лёд. А справа от нас, там был какой — то вроде как сеточный невысокий забор. Через который было местами видна, какая — то задняя площадка, например детсада или школы. Или это был какой — нибудь задний полупустынный двор, какой — нибудь организации. И вроде прям у этого забора, мы прошли какой — то стеснённо маленький, частный старый гараж. И здесь же мой отец по смотря на часы, сказал моей маме, ещё то. Что время уже много, и уже поздний вечер. А до нашего дома, ехать ещё далеко и с пересадкой на двух пассажирских транспортных средствах.
И пройдя немного туда, далее мы повернули на права. И теперь мы пошли по такой же, небольшой переулочной дороги. Это получилось так, что теперь мы шли в низ, к улице Шевченко. И пройдя немного подальше, мы увидели эту улицу Шевченко, и тут же стали к ней подходить. И в этот момент оказалось то, что прямо на наших глазах, по этой улице справа налево, прошёл трамвай. И этот трамвай прошёл в ту сторону, в которую мы и собирались ехать, и на самом трамвае домой. Это мы хотели доехать на трамвае, до улицы Космонавтов. А там далее, мы должны были пройти в верх и пересесть на троллейбус, на котором мы бы и доехали до дома. Который находился тогда, выше улицы Тимирязева по Маркова с права в частном секторе.
И тут мой отец, сказал нам то. Что теперь следующего трамвая, нам придётся ждать долго. Тем более, что уже поздний вечер. Поэтому пошлите по улице Шевченко на лева, до вот этой рядом пересекающей её улицы. Там на этой улице, это чуть ниже улицы Шевченко, должна быть автобусная остановка. И по этой улице, там ходит только один автобус, на который мы сядем и поедим в верх. Так мы доедим до улиц Абая и Космонавтов. А потом там уже, мы пересядем на наш троллейбус.
И далее. Мы так и сделали. Мы повернули налево и чуть пройдя перешли улицу, которая называлась я думаю Дзержинского. И пройдя по улицы Дзержинского в права, это чуть ниже улицы Шевченко мы остановились. Это с той стороны дороги, по направлению движения автотранспорта в верх. И здесь я увидел невысокий забор, который был длинным по протяжённости и он далеко уходил в низ. Но что находилось за этим забором, я не мог понять. Так как света за этим забором не было, и там была воздушная пустая темнота. Это теперь я думаю то, что там тогда был, большой спортивный стадион Динамо. Так как там в будущем, часто по вечерам и ночам, мог не гореть свет.
Здесь мы остановились, так как вроде не увидели этой автобусной остановки рядом. Но мой отец, опять сказал нам то. Что этот автобус вроде как ходит здесь или должен ходить, но он точно не знает. А то и его, мы можем ждать долго. Поэтому давайте лучше, ловить такси. Мы после работы уставшие, а уже поздно. А завтра рано вставать, и опять на работу. Поэтому давай Люся не жалей денег, и мы остановим здесь такси и поедим домой. Деваться некуда, а таким образом мы все вместе, быстро доберёмся до дома.
Моя мама согласилась и сказала моему отцу. Что у неё есть с собой, только пять рублей и одной купюрой. И вдруг у таксиста потом когда мы приедем, не будет и ни найдётся сдачи. То что мы будем делать, и как будем расплачиваться.
Но отец возразил. Ничего таксист должен найти, и дать нам сдачи. Или там у близлежащего магазина тогда разменяем, но это когда приедем домой.
Рядом возле нас, кто — то из граждан останавливал такси. И после этого мы тут же, тоже начали ловить такси. И опять по невезению наших обстоятельств, оказалось то. Что по этой улице вверх, вообще проезжало очень мало машин.
105
Так немного постояв, мой отец опять сказал нам. Ладно, пошлите тогда по этой улице выше, может там с других улиц поворачивающих машин будет больше. И теперь мы все вместе, пошли вверх по этой улице, и стали ловить по пути такси. Так мы перешли освещённую светом, улицу Шевченко. И пошли выше, по правой её стороне. И оказалось то, что там выше эта улица дальше, была не освещена. Кто — то из спецслужб и я думаю специально, отключил везде выше придорожное освещение. И всё это было ими сделано с умыслом к тому, чтобы именно мне не запомнились придорожные строения домов. Так спецслужбы подстраховывались на будущее, чтобы я потом точно сам не вспомнил то место, где находится их эта больница и где вообще мы находились.
И следующая улица нашего пересечения, это была улица Курмангазы, которую мы тоже перешли. И эта улица в тот момент, тоже была не освещена световыми фонарями. Поэтому наш этот путь, был полу тёмный и ярко неосвещённый. И пройдя чуть выше, мы остановились. И теперь здесь мы стали останавливать, попутные машины такси. И чуть до этого, там дальше выше вверху и совсем рядом, я увидел освещённую улицу Абая. И пока мы шли, то и другие редкие прохожие люди, тоже ловили такси. И здесь же где мы остановились, тут тоже чуть ниже нас, неоткуда взявшиеся и появившиеся люди конкуренты, тоже ловили такси. Вот из – за этого, что нам так не везло, мы долго не могли уехать домой. И я всё это, очень отчётливо и запомнил.
Но в итоги и с трудом, здесь это ниже улицы Абая, мы всё же поймали своё долгожданное такси. И сев в автомобиль волга, и именно в такси, мы договорившись с водителем мужчиной, тронулись с места и поехали домой.
Оказалось так, что мой отец сел на переднее сиденье. А мы с мамой, сели на заднее сиденье. И я теперь сидел за спиной водителя, а моя мама сидела с права от меня и за спиной моего отца Виктора.
Я сразу заметил то, что этот водитель такси, правей от себя и внизу. Он сразу включил очень ярко светящийся, денежный таксофонный счётчик. Меня от такого интересного случая, это очень сильно заинтриговало и заинтересовало. Той есть. Мне стало, очень интересно. И я подвинулся поближе к матери, и начал смотреть на этот красивый и светящийся счётчик в такси. Который как оказалось, стал ещё звуча и перещёлкивать. Это как сказала моя мама, этот счётчик по две копейки, постоянно добавлял накопления к общей сумме. Но я тогда не умел считать и точность цифр, совсем не знал. Поэтому, я просто смотрел на него и всё.
Далее. Мы повернули по улице Абая на право и поехали дальше. И пока мы ехали, так до самого нашего дома. То я сам с интересом смотрел, только на этот постоянно меняющийся в цифрах, световой таксофонный счётчик и всё. И тут же пока мы ехали, я хорошо запомнил ещё то. Что моя мама, сказала мне. Что скоро наступит праздник, это новый год и елка, и у меня будет несколько подарков. И до этого праздника осталась или восемнадцать дней, или двенадцать. Или мне послышалось то, что восемнадцатое число сегодня, и до нового года осталось двенадцать дней. Или то, что сегодня двенадцатое число, и до нового года осталось восемнадцать дней. Точно я не запомнил, но я услышал от неё, что – то вроде этого.
Вот таким образом, мы всё же доехали на этом такси, до нашего дома. И вот так закончился, тот незабываемый для меня, зимний Декабрьский день 1973 года. Который был связан с запланированным заранее секретными спецслужбами, моего похищения ими из моего детского садика в больницу.
А на следующий день, мой отец с утра ушёл на свою повседневную работу, это на стройку. А моя мама пока туда же с отцом, на работу не пошла. А чуть позже она привезла меня, обратно в эту же больницу. Как и обещала врачу, приехать сюда со мной к ним, и с утра.
И мы с мамой опять через этот же вход, зашли в эту больницу. Там сразу же справа от нас, в застеклённой в нашу сторону комнате, сидела дежурная мед работница женщина. Которая через сделанное в этом стекле, не большое стеклянное пустотное окошко, спросила у нас то. Что с какой целью и к кому, к какому именно врачу, мы сюда пришли.
106
Мама сказала ей то, что меня её сына, который возможно болен. Ей вчера врач сказал, привести сюда утром, в такой — то кабинет. И вот поэтому, мы сюда и пришли.
Но она, эта мед работница, сразу же строго и культурно ответила. В этой больнице у нас, существуют строгие правила. Это что бы попасть на приём к нашим врачам, которые принимают здесь пациентов, в определённые и по графику дни. Нужно каждому и за ранее, предварительно записаться и получить специальный талончик, это за день или два, до этого приёма. И в этом специальном талончике, заранее выданном на посещении врача. Там будет указано точное установленное время и дата, в которое этот врач или другой, вас примет.
А так просто я не могу сейчас, вас к этому врачу провести. Так как он сейчас принимает своих пациентов, по этим талончикам в строго отведённое и назначенное для пациентов время. И сегодня сейчас, этот врач по своему рабочему графику, будет принимать пациентов, только два часа и всё. Ведь здесь больница, и эти врачи лечат там, только лежащих в палатах больных. Но и не подолгу в определённые дни, они ещё и принимают всё же, обращающихся сюда к ним и своих переболевших в этой больнице, бывших пациентов.
И вот посмотрите туда. Видите. Вот эти все люди пришли сюда на приём, только к двум сегодня здесь принимающим врачам. И все они пришли к своим врачам, предварительно записавшись на этот приём. И у каждого из них, назначено своё отведённое точное время, в строгом по очерёдности порядке. При этом она показала на ту, небольшую и открытую без дверей маленькую комнатку. Которая находилась, сразу напротив её. Эта маленькая и тесно узкая по ширине, но вытянутая в длину влево, сразу от входа в эту больницу комнатка. Являлась специальной комнаткой, для ожидания посетителей этой больницы. И в самом конце в этой комнате, там находилось несколько мягких соединённых между собой в ряде, небольших сидений стульев. И в этой комнате присутствовало и находилось несколько человек, ожидающих своей очереди к врачу.
Но моя мама объяснила по подробней, этой мед работнице как контролёру, этой больнице о том. Что я здесь уже был вчера, и как лежал днём в этой вашей больнице. И я её сын, уже здесь как записан и лечусь. И тот врач про которого она говорила, что он занят. Ждёт нас сейчас, и именно в это время.
А если так, тогда ладно. Я сейчас пойду и схожу туда к этому врачу, и всё выясню и узнаю. А вы всё равно, подождите пока там, вместе с ожидающими теми посетителями.
И мы после этого разговора, прошли с мамой в эту комнатку для ожидания посетителей, и стали ждать.
А далее. Прошло немного времени и нас всё же, позвали к нужному нам врачу. Там прямо по коридору и во врачебном кабинете, который находился с лева. Этот врач меня осмотрел и он сказал моей маме, то. Что результаты моих анализов, взятых ими вчера, оказались положительными. И получается теперь так, что я ни болен, никакой опасной и инфекционной болезнью. Поэтому они мне разрешают дальше ходить в мой садик, и мы можем быть свободными и идти домой.
И когда мы с мамой, при выходе с этой больницы одевались, это в уличную зимнюю одежду. То к нам подошёл врач, который сказал моей маме. Что сейчас если она сама захочет, то он даст ей справку за сегодняшний полный день, освобождающую её от работы.
Но моя мама ответила ему, то. Что она сегодня после обеда, всё равно выйдет на свою трудовую работу. Поэтому она попросила его, выдать ей эту такую справку, по времени её освобождения от работы, сегодня на полдня.
Тогда врач сказал ей, что ладно и хорошо, он сейчас всё так и сделает. И после этого последнего разговора, этот врач выписал и дал моей маме, эту справку. В которой говорилось то, что моя мама до обеда была занята, так как находилась со мной в этой больнице.
И когда после этого всего, когда мы вышли на улицу с этой больницы. Моя мама сразу сказала мне, то. Что сейчас мы с ней, сразу прямиком и побыстрей, поедим в мой детский садик. Там она меня оставит, в моей группе до вечера. А сама после этого, она поедет на свою работу на стройку.
107
Так как в то время, там она работала с моим отцом, в одной бригаде. Она пояснила это тем, что ей и моему отцу, вообще желательно эту их работу, вообще нужно не пропускать, и даже по уважительной причине. Ведь она с моим отцом, стояли в очереди на получения жилья. И мы вот — вот, должны были получить, новую двухкомнатную квартиру.
Узнав об этом и поняв, это о том. Что именно сейчас, мы поедим и едим с моей мамой, в мой детский садик. И она оставит меня, там до вечера. Я сразу же и очень сильно, расстроился. И у меня полностью, пропало настроение. И я её начал уговаривать и просить о том. Чтобы мы с ней вместе, поехали сейчас не в мой садик, а к нам домой.
Но мама, строго ответила на это отказом. И повернув теперь уже не налево, от входа этой больницы, как мы пошли домой вчера, а теперь на право. Она развернула меня в правую сторону, и тут же сразу ненадолго остановилась, размышляя сказав в слух то. Что может быть мы сейчас пойдём, туда в ту правую сторону, так как где — то там подальше или через улицу, вроде ходит троллейбус. И там сев на остановки на троллейбус, мы на нём и проедим пол пути до нашего дома. Или всё же нам лучше пойти в верх, это до улицы Абая и там сесть на автобус, или тот же троллейбус. То как нам быть, и каким путём поехать.
А ладно. Тогда давай поедим отсюда, вчерашним путём. Но только уже, мы сядем не на такси, а поедим на трамвае.
И далее. Мы с мамой уходя от входа с этой больницы, повернули налево и пошли тем же, как и вчера путём. Потом мы сели на трамвай, и после с ещё одной пересадкой, мы на троллейбусе приехали по ближе к нашему дому. И мама завела меня в мой детский сад, и оставила меня там. А сама она поспешно уехала, теперь уже на свою строительную работу, туда к моему отцу.
Эти секретные и правительственные радио учёные со спецслужб, решили пока на недолгое время, прекратить пока меня радио хирургически имплантировать. Тогда они хотели положить меня в эту больницу, так дней на двадцать. И в этой больнице, где я бы лежал один и без родителей, они намеревались провести на мне, сразу несколько своих радио — хирургических операций. Тогда они хотели имплантировать меня полностью всего и одним разом, ещё и другими их секретными разными системами. Это они хотели установить в мои руки, ноги, в моё тело, ещё множество всяких разных, их дави — тельных секретных систем и радио связывающихся устройств. Но пока они не стали этого делать, решив немного подождать, пока я сам хоть чуть — чуть подросту. И самое главное в моей голове и в моих коленях, пока за это близлежащее время. Должны были зажить и срастись во мне, все эти уже поставленные ими в меня, радио секретные им — плантационные устройства. Это те, которые они в меня, уже и поставили.
И в будущем всё то, что они тогда запланировали мне сделать, то всё это они и сделают.
А их этот учёный черноволосый шеф, с секретного правительственного отдела СССР. Сразу же в эти ближайшие и проходящие дни того времени, сделал со мной и моей семьёй следующее. Он просто теперь удалил меня и мою семью, от наших множественных и ближних родственников. Которые являлись тогда для спецслужб, очень опасными им свидетелями. Ведь мы жили тогда, временно в гостях у своих многочисленных и семейных родственников. Поэтому их шеф предусмотрительно и намеренно, сделал так. Чтобы мы переехали со своей семьёй, подальше от наших родственников, это в другую свою отдельную квартиру.
И после этого, случившегося и произошедшего со мной в этой больнице. Прошло где — то примерно, около трёх или четырёх дней. И моим родителям на их строительной работе, их тамошнее начальство, предложило им очень хитрый и придуманный этим шефом спецслужб, перспективный по жилью вариант. Это моим родителям просто — напросто предоставили для жилья, отдельную однокомнатную квартиру. Но только эта наша однокомнатная квартира, там будет находиться в совместной двухкомнатной квартире. И в этой двухкомнатной квартире, в другой комнате, там временно уже проживает, другая командировочная семья.
108
И теперь нам давали разрешение, там пожить до того времени, пока мы не получим свою уже отдельную и двухкомнатную квартиру. К этому времени мой отец стоял первым, или вторым на очереди, на получении двухкомнатной квартиры. Которую мы должны были, вот – вот, чуть погодя уже получить. А здесь нам представился, откуда — то неожиданно взявшийся, счастливый и удачный шанс. Это просто — напросто пока пожить, в этой даваемой нам однокомнатной квартире, и до того времени. Пока мы не получим, свою положенную очередную двухкомнатную квартиру. Соответственно на такой чудесно предложенный нам вариант, мои родители сразу же согласились. И тут же по скорому и срочно, мы начали готовиться к быстрому переезду. Это как только нам предложили пожить в однокомнатной квартире, так сразу же на следующий день или через день, мы туда и переехали.
Тот день нашего туда переезда, это в уже нашу однокомнатную квартиру, мне очень хорошо запомнился. Утром часов в 10, мой отец попросил со своей работы, знакомого водителя грузовика, перевезти в наше новое жильё, наши не многочисленные домашние вещи. И вроде как со своим ещё родным братом, или с другим со своей работы знакомым, мой отец по — быстрому и перевёз их туда.
И перед тем как уезжать с частного сектора, от наших родственников, с нашими уже загруженными в грузовик домашними вещами. Это с адреса чуть выше улицы Тимирязева, и справа по улице Маркова. Мы с отцом и с моей мамой, находились тогда в нашем уже пустом и бывшем, частном жилье. И отец нам сказал, то. Чтобы мы вдвоём с мамой, которую тогда отпустили с её работы, и своим ходом поехали туда, уже в нашу новую квартиру. А сам он и прямо сейчас, поедет туда на грузовике, выгружать наши вещи. И если мы с мамой, не успеем туда приехать, до того как они будут там. То у этих наших новых соседей, мой отец оставит нам, там у них наши ключи. Просто ключи от этой новой нашей квартиры, мы тогда должны были взять у тех жильцов. Их они и должны были, нам передать. Так как до этого, жившие там в нашей квартире люди, съезжая от туда и оставили им соседям ключи, от пустой комнаты. А сам мой отец, там дожидаться нас не будет. Так как на этом же грузовике, он сразу после разгрузки наших вещей, сразу уедет на свою работу. А вернётся он туда к нам, только после работы и вечером. И вот так посмотрев в последний раз, в пустую нашу комнату, с мыслями и словами, всё ли мы забрали от сюда, ни чего ли не забыли. Мы и все, и разъехались.
А я сильно, но не обиженно, тогда очень огорчился и только за одно. Это только за то, что мы оставили тогда в этом старом нашем жилье, наше данное нам нашими родственниками, на временное пользование радио. Так как это радио очень громко и чётко, музыкально и песенно играло. И по этому радио, мы постоянно слушали, транслирующие в нём, радио передачи нашей страны. Но я понимал что оно не наше личное, поэтому мы его и вернули обратно, нашим родственникам. А мой отец тогда же, пообещал мне то. Что там в нашей новой квартире, будет другое радио, которое он обязательно купит.
И мы с моей мамой, поехали тогда вдвоём, в эту нашу новую квартиру. Это произошло всё в том же, конце 1973 года. А точное число по дате, было тогда примерно, около 20 Декабря. Подступал новый 1974 год. И тогда в этот день, погода пока была тепло прохладной и в городе было облачно. На улице лежал, сыровато подтаивающий снег.
И далее. Мы с мамой выехали и поехали в новую, и данную нам незаметно секретными спецслужбами, в однокомнатную квартиру. Сначала мы проехали на троллейбусе, это до улицы Абая. Там мы пересели на другой автотранспорт и проехав по улице Абая, здесь на улице Саина, мы и вышли. И вот так по правой стороне, по улице Саина, мы пошли в низ к нашему новому дому. Который как нам и сказали, находился с правого бока, на этой улице Саина.
Вот так мы шли вниз и постоянно смотрели на нумерацию, встречающихся на нашем пути домов, ища нужный наш этот 22 дом, по улице Саина. Погода была облачная, но было не холодно, что порой посветлей, а порой хмуровато.
109
И я постоянно временами посматривал в небо и немножко левей, предчувствуя что – то непонятное с видимостью этой природы, на своё непонятное для меня будущее. И с этой видимой и отражающейся небесной природой, меня как то по — особенному роднило. Это сама атмосферная природа, в этот момент, меня как то понимала. Да так, будто бы природа знала о том, что со мной происходит и то, что мне сейчас и в моём дальнейшем, будет очень нелегко.
Ведь к этому времени, я уже перенёс на себе, восемь радио хирургических операций — по вживлению в меня, в мою голову и в колени, их секретных радио системных устройств. Правительственные учёные и спецслужбу СССР, испытывали на мне, как на подопытном кролике, свои секретные радио им — плантационные изделия. Той есть. Эти учёные со спецслужб, уже были полностью ко мне и к моей голове, радио подключены. Тогда они уже читали мои мысли, и были подключены к моему зрению и слуху. И я был на постоянной, их радио слышимости. И теперь я находился, под их постоянным наблюдением. А мне в это время, было уже по моему возрасту, это три года и пять месяцев. Так как родился я - 15.07.70 году.
Их секретные связисты работники, находились постоянно рядом и неподалёку от меня. Так как через свои радио приборы, они держали со мной радио связь, дистанционно и с недалёкого расстояния. Соответственно если бы кто — нибудь, узнал бы о том, что я ими радио имплантирован. То они бы и сразу же как ненужных им свидетелей, сразу бы ликвидировали таких. Но сам я тогда, обо всём этом, что со мной происходит, не знал. Всё это их дави — тельное и губительное, я только чувствовал на себе. И временами, это когда они разговаривали между собой, то я их частично просто слышал и всё.
Так мы с мамой, шли и шли. И пройдя несколько пересекающих наш путь улиц, мы так и ни найдя, этот наш нужный нам 22 дом, теперь подошли под — чти что к концу, этой улицы Саина. Это чуть ни доходя, до улицы Ташкенская. И теперь мы остановились, в самом конце 12 дома. А потом сразу же повернув за 12 домом в права, мы пройдя по проулку дальше, и зашли во двор этого дома. Там постояв немного, мы спросили у прохожего о том, где находится 22 дом. Нам ответили то, что здесь рядом такого дома нет, и скорее всего этот 22 дом находится вверху. И оказалось то, что мы с мамой так долго идя вниз по улице Саина, просто не заметили этого 22 дома, и прошли его.
Тогда в те годы, с лева от улицы Саина, были сельскохозяйственные поля. А справа находились дома, которые являлись конечными и последними в нашем городе. И моя мама, первый раз оказалась в этом городском месте. Прохожие нам по пути, совсем не попадались. И так как было безлюдно и не у кого было спросить, вот поэтому мы и прошли, этот наш нужный нам дом. Который теперь оказался, выше. Но мама с досады сказала мне, ладно хоть и устали, но пошли теперь обратно в верх. И теперь она поняла то, где именно и в каком месте, находится этот наш дом.
К этому времени на улице стало ещё тучнее, поэтому немного потемнело и стало хмурей, прохладней и похолодней. И мы с мамой вернувшись — обратно и пройдя выше, всё же нашли нужный нам 22 дом. И оказалась так, что наша квартира находилась на первом этаже. И в самом нижнем по улице Саина, крайнем подъезде этого 22 дома.
И зайдя туда, нам и открыл дверь, теперь уже один взрослый среди наших новых там, квартирных соседей. И оказалась так, что сразу же по коридору с лева и за кухней, там и находилась теперь уже наша одна комната. Которая выходила своим окном, прямо в сторону улицы Саина. Для ориентира. Это если со стороны улицы Саина, зайти в самый последний и нижний подъезд по улице Саина, в 22 дом. То на первом этаже, первая же слева дверь, была входом в нашу квартиру. Которая уходила коридором в конец, всё этого же 22 дома.
К вечеру вернулся мой отец. И теперь мы стали жить, на этом новом месте, в этой одной отдельной комнате с дверью. А соседями в этой нашей одной и обшей на две семьи, квартире. Оказалась европейской национальности семья, состоящая из троих человек.
110
И двое самых взрослых под пятидесяти летних, это мужчина и женщина, оказалось были командировочными учёными и работниками НИИ СССР. Которые там в научных учёных кругах, занимали высокие должности. И третья там была с ними, их примерно 18 летняя дочь или племянница, девушка по имени Марина. Которая училась тогда в нашем городе, вроде как на первом курсе, в каком то институте.
Но и здесь со мной произошли, ещё и следующие события. Тут же в эти дни моя воспитательница, или заведующая с моего детсада, сказала моей маме то. Что так как мне по моему возрасту, уже больше трёх лет и уже скоро наступит 1974 год. То я рождённый в 1970 году, попадаю уже как под четырёх летнего. А здесь в этом нашем детсаду, дети содержатся только от одного года и до трёх лет. Той есть. До исполнения трёх лет, дети должны покидать этот садик и переходить в другие группы по старше. И так как только из — за того, что в этом году в эту нашу группу, поступило новых очень мало детей. Вот только поэтому именно я и некоторые другие, такие же старшие моего возраста дети, здесь задержались. Да и то, под её же страхом и риском, перед её же главным начальством. Она уже превысила свои полномочия и нарушила закон. Передержав нас таких, до этого времени. Поэтому и теперь, я должен немедленно покинуть, этот свой детский садик. И так как здесь больше нет, таких чуть постарше детских групп. То моей маме придётся теперь, самой обратиться к своему начальству, по месту её непосредственной работы. И там на работе моей мамы, они и направят меня в другой садик.
Моя мама, это всё прекрасно понимала. Так как этот садик в который я ходил, с одного года и до трёх с лишним лет, вообще ни касался её работы. Это с помощью наших родственников и по рекомендации их друзей, которые были знакомы с этой работницей, этого детсада. Вот через них, мои родители летом в 1971 году и дали этой старшей садика, мелочную и небольшую денежную взятку. И только поэтому, меня тогда и приняли в этот детсад со стороны. Ведь мы как нелегально, жили в те времена, в том районе. И просто в гостях у наших родственников, мы там у них снимали комнату. И этот детский садик от нашего жилья, находился тогда совсем рядом, вот поэтому меня туда и пристроили.
Поэтому мама ответила, этой работнице детского садика, то. Что всё это ей сказанное, она поняла. И теперь она так и поступит, и переведёт меня в другой детский садик, касаемый её непосредственной строительной работы в СМУ 8. И всё с этого времени, я теперь перешёл в другой свой, теперь уже новый детский садик. Который находился прям рядом за строительной конторой СМУ 8, это чуть выше улицы Жандосова, по улице Чапаева с права. В этом новом детсаду, я и встречу там на празднике ёлка, 1974 новый год.
Далее. В один из следующих, предновогодних дней. Моей маме, мой воспитатель дал в моём новом садике, задание. Это к новогоднему нашему там празднику, сделать мне праздничную шапочку — зайчика. Это я на ёлке в этом детсаду, примерно ещё с троими малышами, должен был быть там зайцем. И вечером мы с мамой вдвоём, находились в этой нашей новой квартире. Мой отец по каким то причинам, задерживался на своей работе стройке. Был уже поздний вечер, на улице было темно, а отца всё не было. И моя мама вырезав из картона заячьи уши, обмотала их белой простынёю, теперь подшивала их. И путём нагрева с целлофаном, она склеивала эти заячьи уши, накалом нагретого утюга. И сделав с того же картона, круглую как с ленты шапочку, она ещё и прикрепляла эти заячьи уши к ней.
В этот момент, я постоянно находился рядом с ней. И она всё повторяла об одном, почему мой отец задерживается на работе, ведь время уже очень позднее ночь, а его всё нет. Как бы чего худого, или плохого с ним не случилось, или он не напился бы алкоголя. У нас горела небольшая настольная лампа, и было темно. И я переживая за отца, всё настороженно всматривался мысленно в эту темноту и тогда думал о ночи. Ведь на улице в это время темно, и люди там не ходят. А моего отца, всё нет и нет.
111
Эти мои в тот момент чувствительные настороженные переживания, очень сильно запомнились мне на всю мою дальнейшую жизнь, и именно с тем чувствительным и мысленном состоянием, которое тогда было.
Но потом чуть позже, всё же мой отец пришёл и вернулся со своей работы. Но и возможно, чуть выпивший. Но моей маме он тогда сказал, что к ним под вечер пришёл готовый бетон, поэтому он и задержался. Так всё обошлось. И потом уже перед новогодним праздником елка, это в моём детсаду. У меня на этой сделанной моей мамой заячьей шапочки, оторвалось ухо. И рядом мой сверстник сказал мне то, чтобы я не расстраивался. Так как здесь в этом садике у нашего воспитателя, находится очень много запасных и всяких разных, маскарадных шапочек и костюмов. Поэтому в таких случаях, она или сама починит твою эту шапочку, или даст тебе другую. И потом всё оно, так и было.
Эти небольшие памятные отрывки с моего далёкого детского прошлого, я пишу для того. Чтобы эти преступные и звериные правительственные спецслужбы, знали о том. Что ни один из них, из прошлых или новых сотрудников, ни уйдёт от наказания и возмездия, за свои совершённые злодеяния, на домной и другими людьми. Пускай они знают и о том, что расплата приближается и ответ не за горами. Всё здесь до, и дальнейшее написанное мной, касается и будет касаться, только их и меня. Знайте то, что здесь написана чистейшая и моя клятвенная, перед всем существующим правда.
Но самое главное то, что среди наших новых по квартирных этих учёных соседей. Оказалось то, что этот взрослый учёный как профессор мужчина, как раз и являлся одним из этих секретных радио учёных, которые и поставили в мою голову и в меня, свои секретные системные им — плантационные радио технологии. Этот мужчина являлся самым ближним другом по их работе, с самим тем их шефом секретных спецслужб нашего города. Который и контролировал, всеми проделываемыми моими радио хирургическими операциями. Вот поэтому мы и получили здесь тогда, эту хитро ими подставную и предоставленную нам, их квартирную комнату. Но и переехали к ним сюда жить на окраину города, где поменьше свидетелей, под его и их спецслужб, строгий над нами контроль.
Этот скрытый и хитрый, под или за пятидесятилетний учёный мужчина, теперь являющимся нашим соседом. Был не худого, но и ни толстого телосложения. Он был черноволосый и невысокого чуть ниже среднего роста. И что самое интересное, он постоянно избегал именно со мной, случайных в этой квартире встреч. Поэтому я его видел очень редко, но в основном только слышал.
И его учёная толе жена, толе родственница, которая жила с ним вместе. Была примерно такой же, как и он по возрасту, а то и немного помладше. И у неё были волосы, как коричневые. И она тоже была, как и он, ни высокой, не сильно полной и нормальной женщиной в торсе.
Я думаю то, что эта женщина хоть и тоже учёная, но она ни была посвящена в их эти скрытные и научные, хирургические им — плантационные ради о секреты. Которые касались, лично меня. Той есть эта женщина, скорее всего не знала о том, что её этот любимый муж или родственник, проводил на детях радио научные опыты. Так как эта женщина, была очень доброй. И со мной и моей мамой, она постоянно как по — дружески общалась.
Такие звероподобные нелюди в секретных учёных кругах, обычно не посвящают своих ближних и любимых родственников о том, чем и какими мерзостями они занимаются. Так как узнав о таких подобных опытах на детях, их ближние люди бы отвергли.
И третья девушка по имени Марина, которая там с ними жила. Была молодой лет восемнадцати по возрасту, и она уже училась в каком — то здесь в городе институте, или университете. И как вроде на первом курсе. Эта Марина была немногим, но похожа, на эту свою родственную взрослую женщину. Так как цвет волос у Марины, был тоже как коричневый. И эта Марина была, очень порядочно воспитанной и очень доброй девушкой. Но об этом всём, будет написано чуть позже.
112
Отвлекитесь на немного и пройдите по этой ссылке. Там вы по подробней прочтёте о том, как эти спецслужбы — радио преследовали меня в те годы, в моём детском садике.
https://vk.com/topic-66173313_35135192
Суть такова, что в моём этом детском садике. Там за мной следили, молодые работники спецслужб. А когда я возвращался, из детского садика домой. То эти сотрудники спецслужб, скрытно проводив меня до этой новой нашей квартиры, после этого разъезжались по своим домам. Той есть. На этом их посменный между собой, их трудовой день и заканчивался. И теперь они были свободными, до следующего утра. Это до того времени, пока мои родители, не поведут опять меня в мой детский садик.
А здесь уже у меня дома, теперь за мной следил, мой этот черноволосый и взрослый учёный сосед. Как говорил сам их главный шеф, это его лучший друг. И что интересно то это, то. Что сам этот главный их шеф спецслужб и мой сосед его лучший друг, оба они были невысокого роста и с чёрными волосами. Но по моей памяти, лоб моего соседа учёного немного был выраженным, чем лоб их шефа. Но и по своему возрасту, примерно они также, были поближе к равному.
И что ещё, само интересно. Это то, что прямо за стеной нашей комнаты, там находилась совсем маленькая и узенькая по ширине, ещё одна комнатка. Которая была маленькой и очень тесной. И именно эта комната и являлась — рабочим кабинетиком этого моего соседа, взрослого скрытного учёного со спецслужб. Этот хитрец оказывается постоянно запирался в этом кабинетике, и подолгу там засиживался. Это часов по 6, 8, он не вылазил с этого своего кабинета. Который находился — прям сразу за стеной нашей комнаты.
А для ориентира. Этот мини кабинет учёного, находился в самом низу и в конце 22 дома. И там в этом кабинете, было окно. Которое выходило с нижней и боковой части дома, в сторону севера.
А в общем выходила так. Если зайти через входную дверь, в нашу эту квартиру. То сразу же с лева, там находился сан узел и кухня. И вот сразу же за кухней, там же слева и находилась наша квартирная комната. Которая была с окном, в сторону улицы Саина. А ещё дальше за нашей комнатой, там так же с лева и находилась, эта маленькая комнатка кабинетик, этого секретного учёного. А их жилая комната, в которой они сами и жили. Находилась напротив и с права от нашей. И чтобы туда к ним попасть, то нужно было пройти со входных дверей, прямо по коридору и до конца самого дома. А потом повернув на права, от туда и был вход в эту их, жилую комнату.
Вот там прямо по коридору и прям у окна, и стоял их мягкий диван. На котором они разрешали, нам посидеть. И от этого места, с лева находился, маленький как коридорный кабинетик этого учёного. А с права находилась, их жилая комната. Той есть. Моя мама и я сам, мы бывало сидели на этом их диване, с их взрослой женщиной и с Мариной. Ну и там, мы с ними и разговаривали.
В один из солнечных дней, мы с моей мамой, находились там у себя дома и одни. Отца моего дома не было, так как он был на работе, или на строительном калыме. Кухонная комната там в этой квартире, была нашей совместной и общей, это на две проживающих там семьи. И моя мама в тот день, готовила и варила на кухне обед. Но и в тот же день, в этой квартире где мы проживали, там среди наших этих учёных соседей, находилась у себя дома только одна, эта взрослая женщина и тоже учёная. И эта женщина тоже тогда, что — то готовила на нашей обшей кухне. И здесь все мы и присели, на их мягком том диване. И моя мама, начала с ней разговаривать о жизни.
И здесь эта учёная взрослая женщина, стала рассказывать моей маме, об их семейной и нелёгкой жизни. Она сказала то, что вся эта их учёная работа, связана с командировочными поездками по всей нашей стране. Той есть. Всю свою прожитую жизнь, до этого времени, они разъезжали по всей нашей стране. Это по всему СССР. Находясь по несколько месяцев, то в одной местности советского союза, то в другой. А самый грамотный и талантливый и заслуженный учёный, из них обоих. Это её дорогой мужчина, с кем она и проживает.
113
Он уже имеет высокие государственные награды, и занимает очень большую, на грани профессора начальственную должность.
И очень часто бывает так, что его в срочном порядке, срочно вызывают ещё и в другие, дополнительные недельные и очень важные командировки. Многого про то, что он там делает, я вам сказать не могу. Так как мы перед нашим государством, ранее дали подписку о неразглашении того, чем мы вообще занимаемся. Всё это является, военной тайной. Но всё же не касаясь того, что именно мы делаем, в этих всех командировках. Я всё же имею право, так обиходно, говорить о простой нашей жизни.
Он в этих ещё дополнительных коротких командировках, приезжает туда на испытания новых и только что построенных или немного недостроенных, стратегических оборонных секретных объектов. Просто он считается в учёных кругах СССР, незаменимым и очень важно талантливым учёным. Без него как особенного контролёра и проверяющего, вместе с его некоторыми коллегами учёными, на всех построенных в СССР и созданных новых стратегических объектах, не происходит ни одно испытание. Той есть. Он как стратег, эксперт и учёный математик, сначала приезжает как главный от правительства проверяющий контролёр, на приготовляемый испытательный объект к испытанию. С некоторыми такими же друзьями учёными, как и он, по разным специальностям в науках. И они дня за три, или четыре до самого испытания, полностью перепроверяют по своему как в негласно, данный объект. Просто то, что будет там испытываться, они перед приездом самой главной правительственной комиссии, туда на испытание. Там дополнительно всё перепроверяют, как бы не в гласно, но по особому приказу.
И только после того, как они там всё полностью и досконально, дополнительно по — учёному перепроверят. То только после этого, как они дадут добро, на это любое испытание. То только тогда, на этот важный испытательный объект, приезжает уже на само испытание, самая главная правительственная комиссия.
Но и конечно перед такой его командировкой, ему заранее дают секретные документы, плановые чертежи, всего этого. Для того, чтобы он заранее ознакомился в доскональных подробностях, всего этого. Поэтому ему после своей непосредственной работы, приходится по вечерам и выходным, здесь у нас у себя дома, работать дополнительно.
Но плюс, ко всему взятому. Он в данный момент пишет и работает, над своим личным очень грандиозным открытием и научным трудом. Это он уже долгое время, пишет свой очень большой важности, научный труд. И ему осталось совсем уже недолго по времени, чтобы закончить его. И после этого, его возможно ждёт большой успех. И его за это, всё им лично сделанное, скорее всего наградят, правительственной наградой. И он за это получит, большую наградную всесоюзную правительственную премию. Хотя к этому времени, он уже за свои прошлые научные работы, имеет немалые по значениям, правительственные награды.
Вот поэтому, он постоянно в своё свободное от непосредственной работы время, закрывается вот в этом крайнем и лично его, маленьком кабинете. Там он и пишет, свой грандиозный и научный труд. В этот свой рабочий и домашний кабинет, он даже меня не пускает вообще. Так как у него там по всюду, разложены свои рабочие учёные бумаги и документы. Я один раз зашла туда к нему, вот в этот его кабинет, который находится сразу за вашей комнатой, для того чтобы там, просто прибраться, это вытереть пыль, и навести порядок. То я там взяла и убрала туда — сюда, немножко в стороны, эти его рабочие документные бумаги. И когда я там сделала уборку, в этом его личном кабинете. То после этого у нас с ним, произошла небольшая неприятная и семейная ссора. Так как я просто, этими своими действиями, немножко сдвинула и переложила в другие места, эти его важные секретные бумаги.
И из — за этого такого пустяка, он и разозлился на меня и вспылил. Так как вот этими своими действиями, я сбила его порядок мысленной и научной работы. Той есть. От этого он немного, сам в этих своих научных трудах, просто запутался и сбился.
114
Он не любит того, чтобы хоть кто — либо перекладывал или передвигал, эти его научные и трудовые бумаги. Поэтому он теперь после этого, того что я сделала. И чтобы мы больше, впредь с ним не ссорились. И запретил мне одной и без него, туда в этот его кабинет заходить. Теперь я иногда и очень редко, там убираюсь. Но только тогда, когда он сам там. Или он заранее, предупреждает меня об этом. Той есть, мы договорились так. Пока он сам, эти все свои бумаги, не уберёт в свой сейф. То я туда, вообще не захожу.
Вот там у него и стоит, свой очень большой и тяжелый, несгораемый сейф. В котором он и держит, эти свои рабочие и трудовые секретные документы. Просто он в очень большем — засекреченный учёный, чем я сама. Там у него в этом кабинетике, стоит кроме его тяжёлого и несгораемого сейфа. Ещё небольшой его рабочий стол, с небольшим шкафчиком, в котором он так же, содержит небольшие детали и всякие другие, измерительные инвентарные приборы. Но там стоит и небольшой кожаный диванчик, на котором он тоже работает. Но и бывает то, что он прям там же и на нём отдыхает, а то и спит. А в общем там у него, очень тесно. Так как этот кабинетик хоть и длинный, но по ширине он сильно узкий.
Но сама я тоже учёная, только в другой научной попроще обычной отрасли, чем он сам. Но я тоже, как и он, и сама занимаю немаленькую командную должность, в своей учёной обычной работе. Но всё равно по своему статусу, я намного пониже его. Так как он сам, очень сильнее и грамотней меня и намного. Плюс ко всему, он делает научные открытия, а я сама нет.
Вот так я трёх с половиной летний, находясь рядом с ними. Не сильно понимая того, о чём она говорила тогда. Но всё же запомнил в доскональных подробностях, этот её рассказ о своей этой их, учёной семье. Которая теперь являлась — нашими соседями, жившими совместно в одной квартире.
Эта женщина не редко, но и не так часто, но всё же, угощала меня шоколадными и другими конфетами. И так же, её эта молодая 19 летняя как дочь Марина, тоже иногда угощала меня шоколадными конфетами. И это всё происходило в те моменты, когда я один сидел там у них, на ихнем же этом диване. Который стоял в их проходном коридорчике у окна. И почему — то мне самому, эта Марина очень и очень понравилась. Когда я смотрел на эту, редко проходящую возле меня Марину. То я замечал то, что в этой Марине была видима, как какая — то добропорядочная аурная доброта. И от неё самой исходила не злоба, а приятный интерес. Той есть. Эта Марина была, какой — то очень особенной и редко встречающейся, молодой женщиной девушкой. Ведь в моих детсадах, под чти все воспитатели были строгими, и не такими как она Марина. Да и всё то, что мне пришлось уже испытать, от этих притворно злых спецслужб, с которыми мне пришлось встречаться в их больницах. При их хирургических издевательствах надомной, с которыми я и не разговаривал. То вот таких, как эта Марина, посторонних и добрых людей, я пока к тому времени, ещё не встречал. И мне всегда хотелось того, чтобы с моей мамой и с этой её учёной женщиной, эта Марина тоже была рядом, при их разговорах.
В один из дней, я сам, мая мама и эта взрослая учёная женщина, все мы сидели на этом их, всё том же диване. И здесь вдруг со своей комнаты, вышла и прошла эта Марина. А потом вдруг неожиданно, она подошла к нам и остановилась. В эти моменты я обрадованно и коротко стесняясь, посматривал на эту чудесную Марину. Но и это всё, заметила эта её взрослая учёная женщина, как её мать.
И тут же она, эта с большим стажем работы учёная. Вдруг неожиданно начала говорить и именно обо мне. Смотрите как он по особенному, на Марину смотрит и со стеснением. Да он Серёжа, влюбился в нашу Марину. Он влюблён в неё, и она ему очень нравится. А, а что, для жениха ты ей, в самый раз подходишь. Тебе сколько лет, тут же она спросила у меня, и продолжила шутливо говорить. Четыре года. Ну а нашей Марине, уже 19 лет. Ты молодой, а она взрослей тебя. И такие браки когда муж молодой, а жена на много старше его, всё же происходят и бывают. И вот для этого, ты Марине очень подходишь.
115
Ведь Марине сейчас и далее до её 33 или 34 лет, вообще с мужчинами нельзя встречаться и думать о них. Так как ей обязательно нужно закончить, сначала учёбу в институте. Это до её 22 лет. Но, а потом её ждёт учёба в аспирантуре, на это уйдёт ещё пару лет. А далее. Её ждёт работа по науке, защита диссертации и учёба в академии наук. За это время она защитит, кандидатскую и докторскую работу. И где — то к её 34 годам, а то и чуть пораньше. Она уже станет большой начальницей, и будет занимать руководящую должность директора, в каком нибудь экспериментальном перспективном НИИ.
Вот к этому времени, она уже будет получать большую с премиями зарплату, иметь свою личную квартиру и станет учёной. И сделав вот таким трудным путём, себе свою карьеру, ей и только тогда, теперь можно будет подумать о своём собственном ребёнке и о своих детях. Только тогда после её 30 лет, она спокойно будет думать о себе, о своём счастье, чтобы самой в личном и родить детей. Так как в это время, когда она станет беременной, то помимо того, ей ещё и придётся, писать профессорскую или академическую РАН работу. Ведь наша Марина, должна будет стать, именно молодым профессором. Такое бывает я знаю, и это не редкость.
Как раз для этого, Марине и будет нужен муж, и лучше всего именно молодой помладше её мужчина. Вот как раз для этого, ты Сергей — нашей Марине подходишь. И чтобы тебе стать её мужем, и в будущем женится на нашей Марине. То давай побыстрее иди в первый класс и пока учись, хотя бы до восьмого класса. А потом продолжи учёбу, ещё и в каком нибудь профессиональном училище. Это для того, чтобы тебе освоить и научиться там, какой — нибудь рабочей профессии. Так как тебе самому, нужно будет зарабатывать деньги, для того чтобы кормить и содержать свою семью. Хотя к этому времени, Марина станет обеспеченным человеком, которая сама сможет финансово содержать и мужа, и всю свою семью.
И чтобы тебе Сергей, не потерять своё мужское достоинство. Вот только поэтому, тебе и нужно быть в твоём будущем по профессии, хоть кем нибудь, но работать. Это для того, чтобы ты хоть и малую, но копейку — приносил в свой дом, в свою семью. Вот тогда в будущем ты молоденький, ещё и сходя в армию и будешь жить вместе с нашей Мариной, сыграв с ней свадьбу.
Вот давай Сергей, теперь ты сам побыстрей вырастай. И наша Марина тоже, всё это время будет занята, своей учёбой и учёной работой. Но, а потом лет через 14, мы и сыграем вашу свадьбу. И ты женишься, на нашей Марине. В будущем к этому времени, мы взрослые будем уже старые и находиться на пенсии. И будем мы жить не здесь, а в другом своём семейном и родовом доме, который у нас уже есть и пока пустует в России. Там этот наш частный дом с приусадебным участком, сам не маленький, и там несколько комнат. Поэтому вы Сергей с Мариной, даже сможете жить у нас там. Так как места в этом нашем частном родовом доме, там на всех нас и вас хватит.
А то и мы с моим этим взрослым учёным, там будем нянчить ваших с Мариной, рождённых будущих детей. И если Марина и ты, вы пожелаете и согласитесь, там в этом нашем доме, вместе с нами жить. То тогда мы все вместе, будем в дальнейшем там жить.
Вот таким шутливым образом, сказав всё это при самой Марине и моей маме, эта взрослая женщина учёная, шокировала меня всего, аж до дрожи. И этим она поставила меня, в очень неловкое и неудобное положение., от чего я при — стыдился и растерялся. Она выдала им то, что эта её Марина, мне самому просто по — человечески, да ещё и полюбовно нравится. Но как она узнала то, что я тогда думал и чувствовал, эта для меня осталось не разгаданной загадкой.
А другой раз, при такой нашей совместной встречи. Эта взрослая учёная женщина, рассказала моей маме, по подробней об их семейной жизни. Она сказала то, что самых ближних родственников в их семействе, у них совсем не осталось. И вот только кроме их последней кровинки, это единственной 19 летней Марины, у них больше ни кого нет.
116
Соответственно она и рассказала о том, что у них в России, где — то рядом возле какого — то города, имеется свой частный и семейный дом. Который несколько лет уже пустует, но за ним присматривают их тамошние соседи. И этот их дом достался им по наследству, от их самых близких умерших родственников. И в этом их частном домике с небольшим садовым участком, они и собираются с этим взрослым учёным — уйдя на пенсию, там встретить и провести свою глубокую старость.
В другой раз, она попросила мою маму о том, чтобы она несколько ближайших дней, присмотрела за их этой молодой Мариной. Так как этот их взрослый учёный, уехал в свою командировку. И теперь она тоже уезжает, теперь в свою недолгую командировку, и в другое место. А потом после этих своих недолгих командировок, этот взрослый учёный, приедет туда на их родину в Россию, и именно в тот их семейный и родовой частный дом. В котором они уже несколько лет, небыли. Но и она тоже со своей командировки, оттуда своим другим путём, приедет туда. И своей Марине они так же, и уже за ранее купили туда же, билет на самолёт. Это они за ранее, взяли ей билеты на самолёт, сразу туда и назад, в два конца. И как только здесь у Марины, закончится её учёба. И она уйдёт на свои институтские, выходные каникулы. То их молодая Марина, сразу же одна и сама, прилетит туда к ним, в этот их семейный дом. Так они решили все вместе и по — семейному, встретиться там у себя на их родине. И в этом своём родовом доме, они встретят праздник и немного побудут там.
А пока их здесь взрослых ни будет, то Марина на несколько дней, тут останется с нами одна. И так как она очень переживает за свою Марину, чего бы с ней не случилось. То если Марина например, приведёт сюда к ним в гости своих подруг, и с ними случайно вдруг придут, например молодые мужчины студенты. То если что — нибудь у них здесь произойдёт, например там какая драка или ещё что. То в таком случаи, тогда пускай мая мама, сразу же и по — горячему, вызывает сюда милицию. Ведь их Марина пока молодая и очень легкомысленная. И вдруг она например здесь дома, выпьет вина или шампанского со своими молодыми друзьями. И не упаси бог, что может к ней, кто — нибудь будет домогаться и приставать из парней. Вот поэтому или ещё почему, она и переживает за свою Марину.
Наша Марина молода и красива, и за ней уже там в её институте, бегают кучей парни ухажёры. Марина там очень нравится, многим парням. Со своего курса, а так же со старших курсов, за ней уже бегают женихи мужчины. Все они не дают ей прохода, отвлекают и не дают спокойно учиться. И не так давно, здесь у нас возле этой квартиры, уже произошло криминальное ЧП. Сюда к Марине в гости, пришёл один жених. Мы его конечно в квартиру не пустили. Но в это же время, сюда так же к ней в гости пришёл и второй, ещё и другой воздыхатель жених. И вот встретившись здесь, они начали между собой возле нашего подъезда, выяснять отношение и на счёт Марины. И между ними, а то и выпившими здесь, завязалась и произошла драка. Да такая, что дело дошло до криминала и милиции. Но потом вроде их отпустили, они помирились и всё обошлось.
Моя мама пообещала этой женщине учёной, присмотреть за Мариной и дала ей своё согласие, насчёт всего этого. И в дальнейшем всё так и было, вся эта учёная семья, все они разъехались.
Вот поэтому, я и думаю то. Что эта учёная женщина и её воспитанная и добрая красавица Марина, даже не подозревали о том. Что со мной делал, этот их учёный родственник взрослый мужчина, который с ними и жил. В один из дней, пока этой учёной и Марины, не было дома. Этот их родственник учёный, взял и хитро усыпил, моих родителей и меня. Это произошло в то время, пока мы спали. А потом он же, впустил в нашу квартиру, своего друга и соратника по их совместной секретной работе, это всё того самого шефа спецслужб, с двумя своими молодыми подчинёнными работниками.
И они похитив и вытащив меня усыплённого с нашей комнаты. Сразу же перенесли меня же, в этот его учёного, небольшой соседний от нашей комнаты кабинет. В котором он и писал там, свою профессорскую работу и свои научные труды.
117
Там они провели надомной какую то небольшую, радио секретную хирургическую операцию. И там же в этом его кабинетике, они настраивали на мне, какой — то свой секретный, радио волновой научный прибор. А потом после этого, или перед этим всем, шеф спецслужб и этот там живший учёный, куда — то и за чем то ушли. А со мной остались, эти двое молодых сотрудников. Которые ожидая их, постоянно разговаривали возле меня, находящегося прям рядом у окна в том кабинете.
По их разговорам, эти молодые работники спецслужб, боялись того. Что вдруг сейчас и неожиданно для них, сюда домой придёт эта живущая здесь, учёная женщина или Марина. То тогда что им делать, и как они объяснят им, своё нахождение в этой квартире. А пока уже как минут сорок или побольше, почему — то задерживался и не возвращался сюда к ним, их шеф. Который сказал им, чтобы они его самого, пока тут и ждали. Ведь их шеф ушёл не надолго, для того чтобы привести сюда и для меня, какую — то радио деталь. А время прошло уже долгое, а его всё нет. И так же они ещё, между собой разговаривали на разные темы. Это о том, что сегодня выходной день и они должны были отдыхать. Но их этот, радио хирург и главный шеф спецслужб, срочно вызвал сюда и оторвал от их же, положенного выходного этого дня. А им бы очень хотелось, сегодня отдохнуть и провести время со своей братвой, той есть со своими друзьями пацанами, с какого то городского района. И они говорили плюс к этому, ещё и об этом кабинете учёного, и о его радио приборах. И о том, что и как здесь лежит и стоит, из его малого и мебельного инвентаря. И о том, что этот их секретный учёный, в неудобствах и тесноте, работает здесь в стеснённых условиях.
Но далее. Их шеф вернулся, и они опять со мной там же, что — то делали. Это они тогда, провели надомной, небольшую радио хирургическую операцию. По вживлению в мою голову, это через мой нос или уши, рот, каких то мини устройств. Потом они вернули меня обратно, в мою соседнюю комнату и ушли. А мы потом проснувшись с родителями, так и не поняли того, что с нами тогда произошло. Вот такое у них, имеется в наличие снотворное, после чего ничего человек ни помнит. Но я всё равно, всё это помню. Так как при этом моём усыплении, у меня были открыты глаза. И там они ещё к тому же, посадили меня на стул. Который стоял с права и недалеко от входа, в этот кабинет. Той есть эту операцию они проводили на мне, сидячем на стуле. И постоянно при этом, они насильно вертели моей головой, да так, чтобы им самим было удобно, проводить на мне эту их коварную, радио хирургическую операцию. Но потом они положили меня и на его небольшой кожаный диванчик. Стоявший с лева и в самом конце, в этом кабинете. И там так же, они что — то со мной делали. А то на мне вблизи, они настраивали свой секретный и радио волновой прибор.
Помню одни раз такой случай, который произошёл со мной и моей семьёй. В один из выходных и скорее всего субботних дней. Я сам, моя мама и мой отец, мы после ночи проспали и проснулись очень поздно днём. Это мы поочерёдно проснулись, примерно около двух часов дня. Моё состояние тогда было, крайне тяжёлое и смутно непонятное. И пока моя мама, была на кухне. То мой отец проснувшись, начал с большим сожалением говорить то, что он сегодня непонятно почему — то проспал и теперь опоздал в свою библиотеку. Мой отец всю свою жизнь, читал книги и был записан в разных библиотеках. Но тогда мы с ним, постоянно ходили в его библиотеку за книгами, которая находилась не так далеко, на улице Жубанова.
И мой отец проспав и проснувшись, сразу же начал просить у моей мамы денег, для того чтобы сходить в библиотеку и там выпить, хотя бы пива. Но мама сказав ему, что денег у неё мало осталось. Поэтому она их даст, ему только немного. Но моему отцу хотелось тогда больше денег, для того чтобы хотя бы не пива, а бутылочку вина взять себе. И тут они слегка поругавшись, притихли. И мой отец уже как расхотел, без денег идти туда.
118
Но потом он при мне, вдруг начал одеваться. И тут же он мне лично, сразу же удивлённо сказал, то. Что сейчас только что, он сунул свою руку, себе в карман брюк. И тут же в этом своём кармане, он вдруг неожиданно для себя, обнаружил там рубля два. И теперь он сам не знает того, откуда у него в пустом кармане брюк, появились эти деньги. Так как вчера он помнит, что вечером возвращался с работы домой, пустой. И был мой отец, без единой копейки в своих карманах. Так же он помнил и то, что ещё вчера работая на своей работе, у него вообще не было ни каких денег. А теперь сегодня он просто по привычке, сунул свою руку в свой пустой карман брюк. И вдруг неожиданно для себя, он нашёл в этом кармане, два непонятно там откуда — то появившихся рубля.
И здесь так и ничего не поняв, откуда у него оказались в кармане эти деньги. Мой отец сразу же сказал, мне ещё то. Что он сейчас тогда сам один, всё же пойдёт и сходит в эту свою библиотеку. Далее, он туда и ушёл. Потом вернувшись обратно с библиотеки, он принёс с собой ещё и вина. И в этот день, он напился.
Вот таким образом эти хитрые спецслужбы, специально подкидывают усыплённым ими людям, небольшие и малые суммы денег. Это для того, чтобы человек когда проснётся позже своего положенного времени, то он найдя у себя малые деньги, сразу же пойдёт похмеляться и выпивать. А потом таким людям которые выпивают, очень трудно вообще вспомнить то, что с ними было. Я лично слышал тогда и чуть позже, от их этого шефа спецслужб. Что он при мне говорил своим сотрудникам, чтобы они специально подкладывали деньги, к своим выпивающим спиртное усыплённым жертвам. Так как по психологии после снотворного пробуждения, у такого человека возникает потребность к выпивке. Той есть проснувшись усыплённый ими такой любой человек, обнаружив у себя деньги, тут же побежит похмеляться на них. И он никогда не поймёт того, что именно от их снотворного у него и болит голова. И такие усыплённые ими люди, просто думают то, что они болеет с похмелья и всё. И если по — горячему сразу же не вспомнить того, что с тобой было. То потом через время, выпившие люди уже никогда не вспомнят того, что с ними было. Знайте то, что вот такие хитрые и коварные, эти секретные спецслужбы.
Но, а с теми кто ни пьёт, они поступают при таком ещё хуже. Просто они одевают на усыплённых таких людей, специальные и секретные электро — шапочки. И через свой электро аппарат, они воздействуют на таких точечным силовым током. И после такого, человек вообще о многом забывает.
В этом своём маленьком кабинете, который находился сразу же за нашей стеной. Этот взрослый учёный Марины родственник, сделал там ещё, свой радио наблюдательный пункт. И оттуда он ещё плюс к тому же, через свои скрытые камеры видео наблюдения, в негласно установленные в нашей комнате, подглядывал за моей семьёй и лично за мной. Таким образом, он настраивал там у себя и по соседству от нас, их секретные радио — волновые приборы. Которые были дистанционно связаны, с установленными ими в моей голове, жучками и радио чипами. Но и всё их это поставленное во мне, было связано непосредственно с моим зрением, слухом, мыслями и с моим восприятием. Той есть. Этот учёный настраивал там на мне, их секретные радио видео приборы, через которые они читали мои мысли, видели мои сны и слышали меня в моём себе, в своём внутри головы.
Просто этот засекреченный учёный с военных спецслужб, там досконально настраивал на мне, их приборные радио устройства. Которые были связаны со всеми поставленными ими в меня, радио инородными им — плантационными устройствами. Установленными в моей голове, на всех проведённых тех операциях до этого времени, про которые я и писал.
И я слышал ещё, то. Что этот кабинет, всю их семью и квартиру этого взрослого учёного, спецслужбы тщательно охраняли. Той есть. Ниже нашего 22 дома по улице Саина, там находится 20 дом, который стоит боком от нас. И вот именно в этом 20 доме, в засекреченной и конспиративной квартире спецслужб, там был ими установлен, скрытый видео радио наблюдательный пункт слежения.
119
Вот с этой их другой квартиры, а то и там не одной, спецслужбы тогда контролировали и следили за всей рядом находящийся там местностью. Вот именно на этот двадцатый дом, выходили окна с этого углового кабинета учёного, но и его самой там квартиры, из 22 нашего дома.
Знайте что там в 20 доме, раньше находилось их спецслужб, конспиративное жильё. Но потом я слышал ещё и то, что их этот самый главный хирург и шеф спецслужб, сказал своим подчинённым. Что как вроде, именно эту конспиративную радио квартиру в 20 доме, они ни будут демонтировать и разбирать. Той есть в будущем. Они не захотели с этой главной старой радио квартиры, вытаскивать со стен с потолков и полов, проведённые туда кабеля с разных сторон и с крыш соседних домов. Так как ранее, чтобы сделать именно эту квартиру такой, они затратили на это, очень много своего многолетнего труда. Чтоб вот так одним разом, убрать и разобрать всё это, для того чтобы там, всё освободить от их ещё и какой — то там стоящей радио аппаратуры. То такое ни посмел бы, сделать ни кто. Так сказал, их шеф.
Поэтому шеф сказал своим сотрудникам, то. Что эту квартиру в 20 доме, они в будущем незаметно передадут своим внедрённым кротам со спецслужб, в городскую и криминальную братву. И всё будет выглядеть в будущем так, что будто бы эти их криминальные с братвы люди, будто бы сами это всё там и сделали. Так как они будут там в дальнейшем жить, и эта их радио квартира, им спецслужбам ещё и послужит, в полезных для них делах. Так как криминальную братву в будущем, они тоже будут постепенно посвящать, в эти свои устаревшие ко времени радио секреты. Поэтому эта квартира по улице Саина в 20 доме, и сейчас скорее всего действует и работает.
Но главные их радио секретные шкафчики, должны находиться там в подвале этого 20 дома. Или в подвале, в одном из соседних там домов. Спецслужбы между людских подвальных, занятых кладовых помещений, делают там себе одну небольшую и спрятанную маленькую комнатку. И в такой подвальной в доме комнатке, они устанавливают там, небольшие передающие радио шкафчики связи. Которые связаны протянутыми секретными проводами, с какой — нибудь их квартирой. И чтобы зайти в эту их радио комнатку, в подвалах таких домов. То для этого нужно найти, секретный туда дверной вход. Который находится у постороннего человека, замаскированным в стене, в его личном подвальном и занятым им, кладовом помещении. Но самое главное, это то. Что при обнаружении кем либо, такой их секретной комнаты. То ради же своей безопасности, не следует самому или самим, открывать саму дверь такого радио шкафчика. Так как и здесь у спецслужб, на это имеются свои хитрые ловушки. Если незнающий и посторонний человек, сам просто откроет такой радио шкафчик, для того чтобы просто посмотреть, туда в его внутрь. То тогда при этом, оттуда сразу же выйдет ядовитый газ, такой как зарин. И последствия от любопытства, закончатся смертью или инвалидностью для вас. И такие секретные радио шкафчики, которые спецслужбы устанавливают в некоторых подвалах домов, и во всех городах СНГ. Могут работать где — то приблизительно, от 8 и до 15 лет. И их всегда они ставят, по два. Так как если первый радио ящик с секретной в нём аппаратурой сломается или частично даст сбой. То тогда при таком случаи, они дистанционно через те же провода, автоматически включают второй запасной радио ящик. Поэтому в такие законсервированные ими и засекреченные помещения, сами спецслужбы заходят туда редко. Где — то один раз в восемь, или более в 15 лет. Знайте.
И вот именно тогда, со мной бывало так, что я долго не мог уснуть. И в своей комнате лёжа ночью, я начал замечать странные потемнения в темноте. И при таких случаях, мне всегда казалось то, что в нашей этой комнате, присутствует кто — то чужой. Это меня постоянно пугало и сильно тревожило до боязни. Так как мне порой именно в темноте, как виделся или мерещился злой оборотень чудовище, похожее как со сказки: Финист ясный сокол. Но суть в том, что тогда был 1974 год, и эту сказку даже ещё не снимали.
120
И я думаю ещё и то, что этот учёный специально в черно — белом формате, через свои скрытные устройства, затемнял темноту в моей комнате. И именно в тех местах, куда я и сам смотрел ночью, или поздним вечером.
Или он просто и как то, влиял на моё внутреннее зрение, со стороны. И это он и они, делали намеренно. И для того, чтобы я вырастал боязливым и трусом. И если бы я про них, рассказал в будущем кому — либо. То надомной бы все смеялись, и мне ни кто не верил.
Вот здесь пройдя по этой ссылке, прочтите о том. Как они летом и осенью, это уже в будущем в 1982 году, применили на мне — свои первые световые и цветные, миражные научно приборные виденья. В первом написанном сверху рассказе, там написано о том. Как эти же спецслужбы, задумали и попытались меня 12 летнего убить. А вот во втором, там ниже рассказе. Там написано о том, как эти спецслужбы применили на мне, свои секретнейшие световые приборы. Той есть они высветили, пере домной и два раза, видимых мной мистических чудовищ. https://vk.com/topic-153664350_37593653
Но тогда был, ещё 1974 год. И это всё со мной происходило до весны 1975 года, пока мы там жили рядом с семьёй этих учёных. Так как в 1975 году и ранней весной, мы оттуда переедем в другую нашу квартиру. Которая будет находиться, по другому адресу.
Один раз в те времена. Я как то один зашёл в этот их малый коридорчик, где и стоял их этот диван. За которым моя мама, бывало беседовала с этими женщинами. И здесь вдруг неожиданно и прям рядом открылась дверь, этого кабинета учёного. И неожиданно для меня, оттуда резко вышел, этот взрослый учёный, который и являлся родственником Марины и учёной женщины. Он вероятно всего сам не знал того, что я здесь и прям рядом стою, возле его двери в кабинет. Так как в те моменты, когда он от туда выходил. То он всегда отключал, эти свои радио приборы от меня, которые он разобрав там хорошенько и прятал.
И в этот момент когда он увидел меня, то он сразу же изменился в своём лице. Той есть. Его лицо со спокойного, теперь стало раздражительное и недоброе. Этот учёный со спецслужб сам не ожидал того, что именно здесь у дверей своего кабинета, он меня встретит в этот момент. Но через свою большую силу, он заставив себя, сразу же сменил свою гримасу, на своё лицо подобрее. И тут же смягчённым, но прохладным и холодным голосом, он что — то сказал в сторону своих семейных родственников. Которые находились в их своей комнате, напротив его этого кабинета. И замедлив свои движения, он хитрый психолог как змеиный гад, пройдясь туда и сюда. Потом чуть погодя, но вроде, он дал мне конфету, или две. Это чтобы не выдать свою неприязнь ко мне, так он сделал специально. Так как со своими подопытными детьми, которых они за людей не считают. Они такие мучители, всегда избегают личных встреч с ними, с их жертвами детьми, которых они — радио имплантируют.
Но в этот момент, когда он выходил из своего рабочего кабинета, то у меня сразу же возникло нехорошее предчувствие к нему. Он невысокого роста и черноволосый, показался мне ещё черней чёрного и очень злым, грубым, единоличным во мнениях. И от него исходил, как ужасающий и смертельный страх в мою сторону. От чего, я конечно испугался. Поэтому я этот случай, близкой встречи с ним, ни когда не забуду, до смерти.
Но далее. Он потом стих и ушёл к себе в комнату. Эти со спецслужб учёные, там многократно похищали меня, и заносили они меня ими усыплённого, прям рядом в этот его кабинет учёного.
И зимой там со мной, произошло следующее событие. Случилось то, что зимой всё того же 1974 или 1975 года, я вдруг неожиданно сильно простудился и заболел. У меня заболело и воспалилось моё горло, но и соответственно поднялась температура. И дошло до того, что от всего этого, я начинал понемногу прям задыхаться.
Тогда был выходной и субботний день. И мои родители, находились дома. С самого утра, моя мама сказала мне, то. Что мене придётся пока лечиться от простуды дома, так как в какую больницу и куда идти, она не знала. Ведь сегодня выходной, и больницы скорее всего закрыты.
121
И если у меня ещё сильней поднимется температура, то только тогда моя мама, вызовет мне скорую помощь.
Так шло время и уже настало примерно, около трёх часов дня. К этому времени мне стало ещё хуже, да так, что я не мог свободно дышать. И я не знал того, что мне делать. И здесь к нам в гости, вдруг неожиданно приезжает моя баба Катя, с моим дядей Толей. Это были мать моего отца, и его один из младших братьев.
Мая бабушка с её сыном, приехали с деревни Прудки, к своей старшей сестре. Сей час эта деревня Прудки, называется Ак Кайнар. И по возвращению от своей сестры, обратно домой в те же Прудки, они и заехали, как и всегда, к нам в гости. И здесь когда моя баба Катя — узнала то, что я сильно болен. То она сразу же сказала моей маме, чтобы она не стеснялась, а вызвала для меня больного, врачебную скорую помощь.
Ну и моя мама, тут же взяла и всё же вызвала, для меня городскую скорую помощь. А дальше, это минут через 25, к нам и ко мне, всё же приехала скорая помощь с врачом женщиной. Этот врач меня осмотрела и сказала моим родителям, то. Что сейчас меня, они забирают с собой в больницу. Так как у них есть подозрение к тому, что я заражён и болен какой — то болезнью.
И пока мои родители решали, кто из них поедет со мной. Так как у меня была, ещё маленькая и где = то трёх месячная сестра Наталья, рождённая осенью 1974 года. То здесь моя баба Катя, сказала моим родителям то, чтобы они оба, поехали со мной в больницу. А она сама моя бабушка, останется здесь у нас дома, и пока посидит с моей трёхмесячной маленькой сестрой. И здесь мой дядя Толя, спросив разрешение у врача скорой помощи, насчёт того — чтобы ему тоже поехать с нами, и хватит ли у них места в скорой, для него. И услышав одобрительный от врача ответ. Тогда мой дядя Толя, тоже решил с нами поехать, и за компанию с моим отцом.
Врач сказал нам, что их скорая помощь, стоит именно на улице Саина. И получилось так, что я с отцом и моим дядей, вышли из дома первыми. И мы сразу же, подошли к улице Саина. Но почему — то сразу же, мы не заметили там, ни какого автомобиля этой скорой. И здесь следом за нами, к нам подошли моя мама с самой женщиной врачом. И врач сказала нам, что вон там, это левей и выше от нас в метрах пятидесяти, там и стоит их эта скорая помощь.
Мы посмотрели туда, и увидев эту неприметную скорую, которая издали была похоже, как на простой гражданский фургон. То и сразу, мы все вместе, туда и пошли. Подойдя к этой машине, я заметил то, что она была не маленькая. И только с боку я заметил, медицинский крест на этой машине. Думаю это был тогда, автомобиль УАЗ-450А, или другой, но очень похожий на этот.
Она врач сказала нам всем, что нужно в эту машину, заходить сзади. И как только мы прошли в зад машины, то водитель мужчина вышедший с кабины машины, и открыл нам эти двери или дверь. И вот таким образом, мы все и зашли в эту машину скорой помощи.
Погода на улице была, темновато чуть пасмурно облачная, и было уже холодновато. Так как время уже было, примерно под пятый час вечера.
Пройдя сзади в глубину салона этого автомобиля, мы с моей мамой, сели с права на одинокое находящееся там, двойное сиденье. А слева от нас в этой машине, там находилась сложенная в этот бок, скорее всего медицинская кровать. И эта женщина лет около 33 лет врач, как раз села там с лева, на какое — то одиночное сиденье. А мой отец сел напротив нас и к нам лицом, как на какую — то там мягкую лавочку сиденье. Которая была и находилась, сразу же за спиной водителя.
А мой дядя Толя, сел в отдельную и разделённую в этой машине, в кабину водителя и рядом с ним. И вот так, мы все и поехали в низ по улице Саина. А потом повернув на право, мы поехали дальше по улице Ташкентская.
И пока мы ехали, то в этой машине было и стало очень тепло. Окна все были там закрыты, на глухо. И мне вдруг стало, очень плохо. У меня обострилась болезнь и я от нехватки свежего воздуха, начал опять задыхаться. Той есть мои лёгкие отказывали, и я вообще не мог дышать. И в этот момент, я сказал своей маме то, чтобы она открыла здесь где — нибудь окно.
122
Потому что, мне плохо и я ни могу дышать.
Но моя мама услышав это, сразу же ответила мне. Ты что сынок, какое окно здесь тебе нужно открыть. Ведь ты болен и какой — то простудной болезнью, да ещё с температурой. Тебе вообще нельзя ни какого холодного воздуха. На улице зима морозно, и если тебе сейчас открыть окно, то от этого у тебя будут осложнения и ты заболеешь ещё сильней. Потерпи немного, сей час уже скоро, мы уже приедем в больницу. И там тебя, будут лечить врачи.
Но я всё равно, ещё раз сказал моей маме, то. Что я сейчас прямо здесь же, в этой машине задохнусь и умру. Мне очень тяжело и я не могу дышать и задыхаюсь. Но моя мама, сказав потерпи, опять не среагировала ни в чём, и не помогла мне. Поэтому я от неё, сам пока отсел. И пересел чуть левей и вперёд, рядом к моему отцу. Так как теперь, я хотел просить помощи у своего отца.
И сказав немного об этом, своему отцу. Мой отец точно так же, не отозвался на мои просьбы. И он теперь вообще, взял и сразу же пересел, на моё прошлое место к моей маме. И теперь мои родители сидели вдвоём, чуть левей от меня и прям рядом, со своими лицами ко мне. А сразу за моей спиной, там была перегородка, для отдельной водительской кабины. И сверху этой перегородки, там было чуть приоткрыто, к ним окошко. Поэтому теперь, я ещё плюс ко всему этому, начал хорошо слышать, временами разговаривавших между собой сзади, это водителя и моего дядю Толю.
Вот так я сидел и мне здесь же, стало ещё хуже. И теперь я задыхался, ещё сильней. Я думал то, что сейчас здесь и умру, и это проходят последние минуты моей жизни. Я смотрел на своих родителей с горечью, а моя мама тут же, ещё сказала моему отцу. И про то, что я попросил её открыть окно, чтобы подышать свежим воздухом. Она сказала. Витя ведь он болеет и хочет того, чтобы мы открыли здесь окно. Ведь нельзя зима, он заболеет ещё сильней. Да и врач который здесь рядом, всё равно ни в коей мере, не разрешит так сделать.
А сам врач женщина, сидела чуть подали от меня с права. Я смотря на неё, видел то. Что она молча сидела, и какая — то грустно печально строгая, которая думала о чём то своём. И она на меня, как вообще и не смотрела. Поэтому и у такого непонятного и чужого врача, я так же ни как ни мог, попросить помощи.
Вот так я задыхаясь, думал и то. Почему мои родители, меня совсем не понимают и не хотят вообще, мне их сыну помочь. И здесь я начал понемногу отвлекаться и слушать сзади себя, разговоры водителя скорой помощи и моего дяди с ним. Они сначала заговорили о каких то радиаторах, и о замерзающей там в них воде и об антифризе, о тосоле, о масле. И вообще о том с чего они сделаны, какие с рандоли, а какие с другого метала. Ведь мой дядя Толя, тоже был водителем, и в дальнейшем он много лет, будет им и работать. Поэтому они говорили на своём, понятном для них водителей, языке.
Шло время, а мы всё ехали и ехали, по улице Ташкентская. А водитель скорой помощи, не торопился и спокойно вёл, эту свою машину. А дальше, теперь они заговорили о том, где им лучше повернуть. Это или проехать дальше по мосту, и там уже за мостом повернуть в право по улице. Или мой дядя Толя сказал, можно не заезжать на этот мост, пересекающий улицу Сейфуллина. А перед мостом, нужно будет просто свернуть на права. И по этой дороге, тогда можно будет доехать, до самой улице Сейфуллина и по ней повернуть на права. А там проехав в верх до улицы Горького, можно будет свернув в лева, по ней доехать до нужного нам адреса, это до улицы Дзержинского. На что водитель скорой помощи, ответил — моему дяди то, что хорошо мы так и проедим до туда.
И когда мы не заезжая на Сейфуллинский мост, проезжали с права по прямой дороге. То в это время я посмотрел, через окна машины на улицу, и те строения которые там были с забором, мне очень впечатляюще запомнились.
123
Скажу вам наперёд, что эта женщина врач, а так же этот водитель, сами являлись военными сотрудниками секретных спецслужб. Я слышал что всё тот же, их этот главный шеф, с моего всего прошлого. Говорил тогда и чуть позже, что эту скорую помощь, он специально для меня еле нашёл, в этот выходной день. Он вызвал эту скорую помощь и именно для меня, с нашей отдалённой от города области. И это для того, чтобы меня привезли именно в ту больницу, в которой тогда работали его люди обычными врачами. Которые были там, скрытными сотрудниками спецслужб. Ведь простая и наша обычная скорая помощь с врачами, привезли бы тогда меня больного, не туда — куда им было нужно. И так же их шеф, сам и хвалил, этот вёзший меня автомобиль. Говоря то, что эта машина очень проходима, по грязевым и бездорожным местам. И именно эта машина, была перекрашена с военной, в обычную скорую помощь. Так как им самим военным, приходилось и приходится на ней, и на таких машинах, ездить ещё по нашим вне городским областям.
И даже сейчас ночью, когда я пишу об этом. То их последователи звери и всё с тех же спецслужб, мешают мне писать об этом. Хоть и прошло с начала 1975 года и до сей час, под — чти 44 года. Всё равно их эти секретники, мешают мне. Они насильно и сдави — тельными радио голосами, мучают меня. Той есть таким образом, они убивают меня, от чего я сейчас сильно болею и я теряю зрение. И их много, при этом участвует. И вот сейчас я положу сюда, фотографии снятые с моих личных пальцев. И вот посмотрите на то, как природа разума показывает, ещё именно всех этих, которые сейчас ко мне лезли и лезут в зверях. И все они эти звери ответят, перед всем существующим разумом. О чём им в полном ведании и известно.
Далее. Мы потом повернули на права и поехали вверх, по улице Сейфуллина. А потом проехав чуть далее, мы повернули налево и проехав немного по улице Горького, это по Жибек жолы, так мы доехали до улицы Дзержинского. Которая сей час, улицей Наурызбай батыра называется. И с улицы Горького, мы по улице Дзержинского повернули направо и проехав по ней метров двадцать, там и остановились. И остановились мы у старой одноэтажной больницы, которая тут же с права от нас и находилась.
Но чуть перед этим, когда мы подъезжали туда. То мой дядя Толя, сказал водителю скорой помощи. Что вот здесь прям рядом и впереди с лева, находится наш городской Аэровокзал. Я тогда не понимал того, что это такое Аэровокзал. Но я знал то, что такое железнодорожный вокзал. Так как ранее в 1972 году, я уже ездил на поезде, и в близь к городу Москва, это туда и сюда. И здесь я сам в себе, начал думать об этом аэровокзале. Думая то, что как вроде какие — то самолёты оттуда взлетают, но каким образом. И у меня появился интерес, посмотреть туда. Так я и сделал. Это и в машине, и когда с этой скорой я выходил на улицу, то я оглядывался в ту сторону и туда смотрел. Но к сожалению я ничего такого, там связанного с самолётами, ни увидел.

И при моём выходе из скорой на улицу, вроде как зимний свежий воздух, пошёл мне на пользу. И к этому времени тучная видимость, стала ещё по хмурей и потемней. Так как время уже подходило ближе к тому, когда начнёт темнеть. И мы обойдя сверху, это больничное строение. Все сразу зашли во внутрь больницы, через самый крайний сверху больничный подъезд. Там нас встретила, дежурная медсестра. А потом пройдя по темноватому с включенным там светом по коридору, это в нижнюю сторону этого здания, там мы повернув налево, и сразу же остановились у врачебной двери. Врач скорой объяснила мою суть болезни, это тамошнему врачу. И меня сразу же, завели туда. Это от края входа в этот кабинет, это кабинетное там помещение, там тянулось в лева и до окна.
И здесь же, сразу с лева от входа у стены, там в этом врачебном кабинете, находился и стоял врачебный стол. И сразу же, прям примерно посередине этого кабинета, там стояла заправленная постельным бельём, кровать кушетка. И этот как дежурный смены тамошний врач, со своей помощницей медсестрой, быстро осмотрел меня. А потом он сразу же, положил меня, на эту медицинскую кровать кушетку.
124
И я лёг на неё, своей головой в сторону окна.
И здесь же как только я лег, то для меня настал апокалипсический и самый предсмертный, мой решающийся момент. Мне стало так, прям смертельно плохо и ещё хуже прежнего состояния. Что я начал уже как полностью, прямо задыхаться и умирать. Всё это происходило, внутри меня самого. И со стороны окружающим меня людям, это всё было мало заметным. Мои лёгкие отказывали и у меня вообще не было силы, чтобы даже дышать. И здесь я опять уже подумал то, что сейчас я умру и уже точно.
Но по каким то, для меня положительным обстоятельствам, получилось так. Что этот дежурный и примерно лет 30 врач мужчина, со своей помощницей медсестрой, сразу взял и сделал мне какой — то укол. И от этого сделанного мне ими укола, я понемногу с сильными мучениями, начал постепенно забываться. Той есть. Всё рядом окружающее меня и разговоры этого врача с медсестрой и с моей мамой, начали постепенно как отдаляться и стихать. В моей голове и в моих зрительных мыслях, начинали происходить теневые и в тёмных цветах, множественные в движениях пространства и ещё чего — то, процессы. Которые были, как сны и непонятные мне.
И последнее что я услышал, то это то, что этот врач записывал мои данные в свой журнал. Всё это спрашивая, у моей мамы. А потом он ей сказал, что на сегодня на ночь, они меня пока оставляют под своим врачебным контролем, здесь у себя. А вот завтра, они проверят анализ моей крови и ещё что — то. И только потом, им будет известно, что со мной делать в дальнейшем. Поэтому он сказал моей маме, чтобы она пришла сюда ко мне, завтра и часам к 12 в полдень. И после этого последнего мной услышанного, как в стихающим из дали. Я сразу начал погружаться, в свои как тёмные сны. И тут же потеряв своё сознание, я отключился или уснул. И думая при этом, что больше я никогда не проснусь и как умру.
А дальше началось, самое интересное для вас и страшное для меня. Которое коснулось уже непосредственной, моей личной встречи с этими секретными спецслужбами. Это я встретился с их людьми и их шефами. Которые меня ещё к тому же и похитили, с этой своей больницы, в другое своё медицинское учреждение.
Пока я спал, то сюда в эту больницу, приехал их главный с секретных спецслужб шеф. И он приехал вместе с другими, своими подчинёнными сотрудниками. Здесь он распорядился насчёт меня и приказал своим двум молодым сотрудникам, отвезти меня пока временно отсюда в другое место. И теперь эти двое сотрудников шефа, взяли меня спящего и перенесли в свою машину, которую они подогнали к этой больнице. Здесь я помню пока то, как они меня выносили и что на улице в это время, уже было темно.
А потом они завели эту свою машину, и похитив меня отсюда, теперь они повезли меня в другое место. И проехав не долго, они остановились у какого – то медицинского небольшого учреждения. Теперь я услышал то, как один сказал другому. Что именно сейчас, нужно дать ему нашатырь и привести его в чувства. Так как в том месте, это куда его нужно будет заносить, там сейчас находится много посторонних врачей. Которые ни чего не знают, про наши дела.
И тут же второй, а это был всё тот же с моего прошлого, молодой сотрудник шефа Константин. Который в своём будущем, станет радио хирургом и электриком. Он будет специалистом по установки в учреждениях и у людей в домах, видео прослушивающих устройств. И здесь этот Константин, взял и разбудил меня, этим своим нашатырным спиртом. От чего я полностью, очнулся и проснулся.
И при этом, он мне спокойно и сразу же говорил о том, что сейчас мы приехали сюда, на твоё лечение. Ты болен и так далее. В машине было темно, и я совсем не понимал того, где я нахожусь и что со мной происходит. Я думал то, что где — то здесь рядом, там находятся мои родители и родственники. Но через минут пять, он помог мне выйти, из их этой машины. И дальше, он повёл меня, пока держа за руку. И тут же пройдя метров 7 прямо, мы повернув на право, сразу же зашли в это медицинское здание. А потом, он взял меня на руки, и тут же начал поднимать по ступенькам на второй этаж.
125
И подняв меня туда, он сразу поставил меня на ноги. И теперь мы стояли, в больничном небольшом коридоре и прямо рядом с этим, лестничным маршем. Здесь Константин сказал мне, что нам надо немного пока подождать, моего лечащего врача или врачей.
Так мы стояли и здесь к нам, кто — то подошёл, и сказал ему. Что нам пока надо, здесь же подождать. Так как в том помещение, сейчас идёт хирургическая, или челюстная — лицевая операция. И прямо напротив лестничного марша, там находился какой — то кабинет. И чуть позже, вроде как эта их женщина, тамошний медработник. Взяла и открыла нам этот кабинет, для того — чтобы мы пока, там в нём и ждали. И теперь с открытыми в этом кабинете дверями, мы так и стояли. Вот туда, мы зашли и там пока стояли. И что было для меня плохо, так это то, что в этом кабинете, совсем не было стульев. Поэтому мы там, только стояли. И чуть позже, я очень устану, продолжая там стоять, прям рядом с этим как добрым ко мне Константином. Было уже поздно и там везде, и в этом кабинете, и в самом коридоре, горел включённый везде свет. И временами там справа и налево, а потом наоборот, входили и выходили разные люди. Но в основном, все они были медработниками.
А суть заключалась в том. Что этот больничный коридор на втором этаже, был примерно 4 на 3 метра, по площади. И если подняться туда, по лестничному маршу. То сразу же справа, там была и находилась операционная, и стационарная комната. В которой в это время, там проводилась и шла, какая — то операция. А слева и напротив этой операционной комнаты, там находилась та дверь, через которую и был заход, в этот сам больничный корпус. Вот там, скорее всего и находились, врачебные кабинеты и больничные палаты. А прямо от лестничного марша, той есть напротив его. Там и находился этот кабинет, в котором я пока и стоял.
И вот пока мы там, так долго ждали. То сначала к нам подошёл, худощавого и не так сильно, но всё же высокого роста, с тёмным оттенком волос, сотрудник всё того же шефа. Который так же, как и сам этот Константин, был с моего прошлого. Той есть. Это был или тот молодой хирург, студент вундеркинд. Который здесь был приезжим, и выходцем от откуда — то с городка Лисаковск. Про которого их шеф, ранее говорил на операции, что это его глаза и руки. Или это был другой их работник, с личного окружения самого их шефа.

Подойдя к Константину, теперь он присоединился к нему. И начал так же, с нами ждать. А потом чуть позже, к нам подошёл всё тот же, их главный шеф. Который был черноволосый и невысокого роста. Этот шеф был не один, а вроде ещё с кем — то из взрослых. Здесь их шеф, теперь спокойно стоял рядом с нами, и с ними разговаривал. Шеф в спокойной и неприметной беседе, дал им всем указание. И постояв немного ещё, он сразу же и ушёл.
Оказалось так, что их шеф дал Константину, какое — то своё другое и срочное задание. И теперь этот Константин, который был подобрее ко мне. И к которому, я уже как малость привык. Он должен был прямо сейчас и срочно, куда — то уехать. И вместе с тем водителем, который ждал его внизу. Это они с тем водителем, и на той машине, на которой они меня сюда привезли. И должны были вдвоём, куда — то уехать.
А вот этот с тёмными волосами и худощавый высокий, теперь должен был сменить Константина и остаться со мной. Поэтому сам Константин, сказал мне то. Что сей час, он отсюдова уходит. А я должен теперь остаться, вот с ним, с его этим коллегой. И теперь во всём дальнейшем, я должен буду, слушаться только его. Так как он этот новенький, теперь и поведёт меня в дальнейшем, к нужному нам врачу. Который сейчас очень занят, но вот уже скоро освободится и примет нас. И после этого сказанного мне, он Константин сразу же и ушёл. И теперь я его и того водителя, который меня сюда привёз, больше их не увижу.
Так мы ещё постояли, и я от того, что уже долго находился на ногах, очень сильно устал и намаялся. Потом к нам, кто – то ещё подошёл и по команде большого начальства этой больницы, нас сразу же завели в хирургическую комнату. Это в ту комнату, которая находилась рядом и сразу справа от лестничного марша.
126
Они завели меня туда, и сразу посадили за первое, там находящее справа в стоматологическое или в какое другое, но в стационарное медицинское кресло. И тот кто посадил меня туда, сразу же ушёл. Сказав этому высокому моему как опекуну, что ему нужно здесь пока подождать. И до тех пор, пока сюда не придут их свои, и с каким то хирургом.
И теперь получилось так, что я сидел своим лицом, в сторону выхода с этого кабинета. А он этот сотрудник их шефа со спецслужб, встал возле меня рядом справа и стоял. Со мной он совсем не разговаривал, но только очень редко и коротко во фразах, что – то объяснял. И позади меня в этой операционной комнате, это в самом её конце, там находились другие медработники. Которые очень тщательно, там протирали на чисто, другое какое — то очень необычное, и операционное кресло. На котором больные при операциях, скорее всего лежали. Но и к этому креслу, там прилагалось ещё и дополнительное отдельное оборудование. Состоящее с нескольких частей. Которое и находилось там, рядом с ним. И которое при операциях, сдвигалось к больному.
Вот это всё оборудование и мед кресло, две молодые женщины азиатки, очень тщательно там и протирали. И с ними там ещё был, их старший хирург, их же главный мужчина врач, с другим тоже как со своим ровесником хирургом. Старший по должности из них, был молодой азиат, который являлся учеником и непосредственным помощником, какого — то их самого главного врача профессора. Но и второй его врач помощник, тоже был азиатской национальности. И так же к ним постоянно, кто — то из их бригады медработников, тоже подходил и выходил. И так же к ним изредка подходила, какая — та врач или старшая медсестра, женщина европейка. Которая выдавала им то, что им требовалось. По их сзади меня разговорам, я понял то. Что они подготавливались к какой — то, очень сложной и очень важной, челюстной – лицевой или лор операции. Которую с ними будет проводить совместно, какой — то их главный профессор. Вот поэтому они там, всё очень тщательно протирали, говоря о чистоте оборудования и ещё о микробах.
Суть такова. Что в этой комнате слева и справа, чуть подали от входа. Там стояли два, как лицевых стоматологических кресла. А за ними в самом конце и по центру, там и стояло это, уже какое — то другое операционное кресло. И позади этих первых двух мед кресел, там и находилось дополнительное медицинское оборудование. Которое и принадлежало, каждое к своему данному креслу. А с лева от входа в этот кабинет и по той всей стороне, там находились окна. Которые были наглухо зашторены, вроде как коричневыми шторами.
Но шло время, и почему — то к нам, ни кто не подходил. А позади меня тот главный их врач, сказал своим женщинам. Что сей час, как только сюда придёт, какой — то их главный профессор. То он выдворит нас отсюдова, это меня с этим опекуном со спецслужб. Так как у них самих, сейчас начнётся здесь, очень важная и сложная операция. Поэтому эта бригада, простых и операционных врачей. Я думаю совсем не знала того, что их начальство этой больницы и некоторые из их профессоров, были связаны со спецслужбами и с радио им плантаторами над детьми. Они думали наверное просто то, что меня сюда на лечение, просто по блату привезли и всё.
Но потом этот мой сопровождающий опекун, сказал мне то. Что сейчас он отсюда, сам ненадолго уйдёт. А я оставшись так и сидеть в этом кресле один, должен был не вставать и никуда отсюдова не выходить. И после этого, он ушёл. А я всё так и сидел, в большем оглядываясь назад и смотря на этих медиков, которые там подготавливались к операции. Но и они постоянно то выходили, а то и опять заходили в этот кабинет.
Но перед этим, пока мы ещё стояли и ждали. Вроде их шеф спецслужб, когда к нам подходил. То он ещё говорил то, что у них там в этом больничном корпусе, там происходило в это время, какое — то чрезвычайное и очень важное, как плановое секретное собрание. Это сюда приехали, какие — то военные и учёные со спецслужб боссы.
127
И вот так как обычно в последние времена, они в целях своей безопасности и неприметности, именно по субботним поздним вечерам и проводили свои секретные собрания. И ни где — нибудь в своих главках, а именно в простых больницах города.
Состояние моё при всём этом, конечно было больное. Но что удивительно, я пока не задыхался, как ранее весь этот же день, когда чуть не умер. Это скорее всего тот врач, к которому меня привезли на скорой помощи, сделал какой — то мне сильнодействующий снотворный и успокоительный укол. От чего я пару часов проспал, и мой болевой шок в моих лёгких, пока отпустил на время. И я не знаю ещё того, что они со мной там делали. Пока я находился усыплённым, в той другой до этого больнице.
А потом в этот кабинет, зашли двое под шестидесятилетних врачей мужчин, одетых в белые халаты. И возможно с ними был и шеф спецслужб. Здесь они подойдя ко мне, сразу же начали смотреть моё горло и делать медицинский осмотр. И сразу же и тут же, они сделали мне снотворный укол. И сразу же начали подготавливаться, к какой — то операции. И здесь же, пока я потерялся. То я услышал то, как один другому сказал. Что наркоз ему будем делать, или нет. А второй ему ответил, что да и наркоз ему нужен. И усыпив меня ещё сильней, они начали что — то со мной делать.
А этих других врачей, которые должны были делать кому — то другому, свою плановую и больничную операцию. Они отправили — как пока ненадолго отдохнуть, как на вечерний обед.
Один из делавших мне, эту какую — то на моё горло операцию, был пожилой мужчина азиат. Который работал в этой больнице, врачом хирургом. И он был там по своей должности, как каким — то профессором. А второй который был с ним, это был всё тот же старик и радио хирург. Который зимой 1972 году, сделал мне их первую — радио операцию, по вживлению в мою голову радио систем имплантации. И это всё произошло со мной ранее, именно в 1 роддоме нашего города Алматы. И об этом всём, я уже писал в самом начале.
И именно этот европейской национальности хирург, работник тайных спецслужб. Который легально работал в 1 роддоме, он и командовал на этой операции. Так они крутили налево и направо моей головой, и что — то делали в моём рту. От чего мне было, очень неприятно и мучительно. Что именно они мне сначала делали, то этого я сказать не могу. Потому что я был, ещё под наркозом и точно не знаю. Но я слышал то, что при этом. Этот хирург с 1 роддома, прям немного в грубой форме, командовал над вторым. Да так как отчитывая его, всё время тыкая ему и в таких формах грубоватого разговора. Ну что ты там, ты же профессор. Что ты не можешь, как мальчик сделать то. А ну давай, вот так делай. Или ты держи это, а я сам сделаю то.
Потом через время, я услышал то. Что этот военный и скрытый хирург с 1 роддома, сказал другому хирургу то. Что давай ему ещё и с внутри, с той стороны, гланды так же и сразу же, немного подрежем. Да так, чтобы этого было незаметно. Вдруг он опять в будущем заболеет, и попадёт к другим простым врачам. То тогда они могут заметить, это наше в него поставленное.
Второй хирург той больницы, так как ему некуда было деваться, дал своё согласие. Ведь этот учёный и военный хирург акушер, с 1 роддома. Был здесь в нашем городе тогда, тоже как профессор, но по женским организмам. Но он был большим и военным начальником, всё тех же спецслужб и их мозгом. И самый главный в нашем городе, тот учёный шеф и начальник секретного радио научного отдела, с тайных спецслужб. Это который был невысокого роста и с чёрными волосами, по национальности и по отцу рождённый, от французского цыгана и матери немки европейки. И который выполнял поставленные правительством СССР, секретные задания. Он проводил на детях и на домной, их же правительственные, секретные радио опыты. Так он и издевался именно надомной, с самого моего рождения и до моих 23 лет. А далее и до сейчас, это до моих уже 49 лет, продолжил его дело, уже другой их скрытый шеф.
128
Поэтому хирург с той больницы, как младший по званию, сразу же и согласился. И теперь они продолжили надомной, своё хирургическое дело. И я даже сам, почувствовал то. Как они прям резали, мои гланды. И может ещё то, что сам черноволосый шеф спецслужб, тоже там временами помогал им. А потом когда они прекратили и закончили, эти свои тайные и грязные дела. То после этого, они сразу перенесли меня на первый этаж, этой самой больницы. И туда, где у них там находился, приёмный покой.
Так они положили меня, на самую крайнюю больничную кровать кушетку. И там они приставили ко мне, каких то своих двух подчинённых. Которые тоже являлись секретными работниками со спецслужб, работающими в той больнице как простыми врачами. И эти двое их работников, были тоже взрослыми, это примерно около 40 летними мужчинами.
В этом помещение я лежал в полусонном состоянии, и у меня был лихорадочно немного трясущейся жар. Там я лежал то с открытыми, а то и с закрытыми глазами. И в той комнате горел обычный, включённый электрический свет. И когда они у меня, там смерили температуру. То по их словам я запомнил, что температура у меня в этот момент, была болезненно большая. И вот так, эти врачи следили за моим состоянием. А потом через некоторое время, они отошли от меня, метра на три. И там встав рядом вдвоём, эти мужчины начали разговаривать, между собой.
Вот так я лежал и не понимая того, где я вообще нахожусь и не зная того в самом себе, что при этом со мной происходит. И в этот момент у меня были открыты глаза, и где — то моментами я их закрывал, то засыпая, а то и через короткие секунды или минуты, опять просыпаясь. И вот так по множеству, повторных раз.
Мне было очень тяжко и болезненно. И здесь я очень чётко и громко, начал сам слышать, разговор этих двоих. Так как в основном у того, кто больше говорил, то у него был грубовато громкий, но тонально твёрдый выраженный голос.
Так они говорили о том, что вот сейчас в это время, сюда за мной должна была приехать, какая — то их машина. Для того, чтобы забрать меня отсюда и куда — то увезти. Но почему — то эта их машина задерживается, и не приезжает за мной. А им самим дали такую команду, находиться здесь со мной, до тех пор, пока они не передадут меня, им другим в ту машину. Вот только после этого, они полностью освободятся.
И при их, этих разговорах. Они оба со стороны, постоянно смотрели на меня. И потом всё тот же, с громким и твердым голосом, вдруг сказал второму. Да ни будет у него в будущем, от этого что ему сделали и ещё сделают, ни какой в его будущем жизни и ни какой судьбы. Он (это я) не сможет с этим жить, нормальной как все люди жизнью. Хоть он наш главный шеф и говорит, что вроде того, что он как то более или менее, но проживёт. То это, всё равно не так. Здесь нет такой силы, которая могла бы ему помочь и его же защитить, от всего того кошмарного. Которое его ожидает, в его же всём будущем. Ни кто не в состоянии, защитить его., от того кошмарного, что его ожидает в дальнейшем. И вообще ни кто не сможет ему, (это мне) ничем помочь. То что его самого, во всей его же будущей жизни ждёт. То этого никому ни одному человеку, не в силах это остановить.
Той есть. То что задумал наш самый главный шеф и они, с ним сделать. То самому нашему шефу, ни кто не сможет перечить. И нет таких людей и ни каких сил, которые бы смогли, помешать нашему шефу и остановить его же шефа, от его же этого задуманного. Это от того, что наш шеф собирается с ним, (это со мной) дальше делать. Сколько много лет, я сам по этой нашей совместной работе с ним, лично знаю нашего главного шефа. То за это всё, долгое время. И за эти много лет, ни кто и никогда, нашему шефу ни раз не помешал. Вообще не было такого случая, чтобы нашему шефу кто — нибудь и что — нибудь запретил. И ни раз не случалось такого, чтобы кто — нибудь мог, перечить нашему шефу. Или хоть раз кто — нибудь мог ему помешать, от его же задуманного и от того, что он сам лично решил. Нет такого человека, который бы смог, остановить нашего шефа, от его же задуманных вообще всех планов.
129
Всегда случалось только то, что сказал или приказал наш шеф и только. Что бы наш шеф ни говорил и не задумывал, всегда и именно точно так и случалось. И всегда происходило именно то, что наш шеф сказал или приказал. Наш шеф никогда в своей жизни и ни раз, не менял и не изменял своих решений. Если он наш шеф, что — нибудь говорил или задумывал, то всё оно так и неминуемо случалось. И всегда что он сам говорил и что бы не задумывал, всегда то и было, и происходило. И здесь если наш шеф сказал, что с ним (это со мной) вот так будет. То значит оно всё так и будет, и ему (это мне) на всю жизнь. И ни кому не под силу, его нашего шефа остановить, или переубедить. И так же ни ты, ни я сам, и вообще никто, не сможет ничем, ему (это мне) помочь. Сам понимаешь у нас такой устав, приказы не обсуждаются, а только исполняются.
Далее. Они ещё немного, поговорили о своём. И к этому времени к этой больнице, приехала та долгожданная машина, которую они и ждали. И всё для того, чтобы по приказу их этого шефа, меня передать им, своим молодым сослуживцам с секретного отдела. И эти двое приехавших мужчин, теперь забрали меня от сюда, и полусонного понесли в свою машину.
Один из этих приезжих был очень молод, ему было примерно 18 или 19 лет. Это был всё тот же с моего прошлого, сам Рома. А второй который был с ним вместе, он являлся водителем и был постарше Романа. Этому водителю было примерно, около 28, или 30 лет.
Поднеся меня на улице к своей машине сзади, они и открыли там дверь. А потом сразу же и через заднюю часть этой машины, они держа меня на руках, туда и занесли. И тут же водитель сказал Роме, который и держал меня на руках, то. Что он сейчас немного разложит и наклонит назад, одно из там находящих сидений. И тогда они посадят меня туда, где я буду сидеть в полу лежачем состоянии.
Но Рома ему сразу же возразил, ответив ему то. Что меня самого, им нельзя садить на сидение. Так как ему Роме, их главный шеф сказал то. Чтобы они меня в этой своей машине, только обязательно положили в низ головой и на живот. И так им нужно сделать для того, чтобы при этой поездки, у него случайно не открылось, послеоперационное кровотечение из его горла. Видишь если мы с тобой, посадим его, хоть даже полулёжа. То вдруг внезапно у него из горла, там внутри пойдёт его кровь. И тогда из — за этого, он может ей же, это своей кровью захлебнуться и умереть. Поэтому в таких случаях, детей после таких наших операций, нужно только ложить и на их живот. И при этом нужно обязательно, что — нибудь подложить под его голову. Надо сделать так, чтобы его голова, была немного поднята.
Водитель ответив Роме то, что он всё это понял. И сразу же, сказал Роме. Что он так, уже недавно делал и перевозил в таком положении, какого то другого больного. Ведь эта его машина не скорая помощь, а простая служебная. И она не предназначена для того, чтобы вообще лёжа перевозить людей. И здесь в его салоне, находятся только шикарные мягкие кресла сидения, на 12 или 13 мест. Ладно тогда подожди немного, я сейчас здесь в салоне сделаю и немного по своему. Я разложу одно немного сломанное кресло так же, как и в прошлый раз. И тогда мы его, прям вперёд лицом и положим. И прям совсем близко, к моей водительской кабине. И тогда ты Рома сможешь сесть со мной, в водительскую кабину рядом. И оттуда мы и будем по дороге, за ним с тобой приглядывать.
Так сделав для меня, это лежачее место, они и положили меня вперёд лицом и где — то примерно по центру, этого автомобиля. И теперь я оказался прям совсем близко, от кабины этого автомобиля. А сами они вдвоём, сразу же сели в кабину, этот водитель завёл машину, и они поехали.
И когда они заносили меня, в этот их автомобиль. То я в полумраке от отражённого с улицы света, видел в этом темном салоне автомобиля, несколько там стоящих и мягких как кресел сидений. Которые вроде были, как красиво коричневого цвета. А все окна этого автомобиля, там были завешаны белыми и так же красивыми, а то и светлыми занавесками.
130
Просто салон люкс в этом автомобиле, был предназначен для перевозки в нем, самих военных секретных учёных и их высокопоставленных и начальственных гостей.
Теперь оказалось так, что водитель сидел прям рядом и чуть впереди слева, от моего лица. А Рома сидел рядом с водителем, и от меня с права. А сам я лежал на животе, своей головой вперёд к ним, находясь как по центру, между ними обоими. И вот так, мы и поехали куда — то дальше, и в другое от сюда место.

И сразу же как только их машина тронулась с места, то водитель с этим Романом, сразу же и заговорили между собой, спокойно и как по — дружески. Водитель спросил у Романа, про то. Что куда и как ему ехать в нужную им больницу, так как этого адреса, он не знает. И Рома начал объяснять ему, адрес той первоначальной больницы, это куда меня с самого начала, и привезли на скорой помощи. И Рома сказал ему, то. Что эта больница находится отсюда, не очень далеко. Просто им нужно спуститься и проехать в низ, где — то около 4 светофорных улиц. И сейчас они могут проехать туда, только двумя путями. Это или доехать до улицы Сейфуллина, а потом по ней ехать в низ. Или сначала доехав до улиц, Коммунистическая или Мира. То потом и по ним, так же можно проехать в низ, эти четыре большие светофорные улицы и всё. И назвав ему, их конечный адрес, это улицу Горького в пересечении с Дзержинского. И сказав ему что и эти улицы, по которым им нужно спускаться в низ, находятся прям здесь же рядом. Так они и поехали дальше.
И при этой недолгой поездки, я как иногда временами, приходил понемногу в себя. Так же лёжа на своём животе, я изредка только слегка поднимал свою голову и смотрел в перёд. И при этом, я тут же и сразу же впереди себя, это с лева и справа прям рядом, видел этих двух разговаривающих между собой сотрудников спецслужб. В салоне машины и в их кабине, было темно. И только от уличных огней, была различима полутёмная их видимость. Соответственно они временами поворачивались ко мне, и контролировали моё самочувствие. Но своими руками и ногами, я сам же, шевелить не мог. Так как я был, сам как парализован, от их введённых в меня, лекарственных и сильнодействующих препаратов. Я лежал и вообще не понимал того, где я нахожусь, куда еду и кто это вообще такие, эти двое разговаривающих мужчин между собой.
А потом водитель начал рассказывать Роме, про эту свою служебную машину, маркой похожую как на скорую помощь. Он сказал ему то, что эта машина обделана в нутрии салона, по высшему классу. И работая на этой машине, он постоянно ездит в аэропорт, и на вокзал. И там встречая очень важных командировочных секретных учёных и правительственных военных работников, приезжающих сюда гостей. Он потом их, этих важных приезжих в наш город секретных гостей, развозит по их нужным здесь разным адресам. И в основном вот только этим, он в последнее время занимается и так пока работает. Под строгим контролем и командующим над ним, его большим другим шефом. И так же он этих секретных работников НИИ, развозит и возит, по разным их научным и засекреченным объектам. Которые находятся здесь в городе, и в наших областях. Соответственно в их группе среди таких работников, ещё и находятся женщины, которые лично сопровождают таких засекреченных. И по их строгому уставу, только они и общаются с этими гостями и учёными. Но и у них есть, и другие такие же, как и он водители. Которые так же работают здесь с ним, в их небольшой группе, как в одной отдельной бригаде.
И поговорив ещё о том, кого именно Рома с тех его работников, сам лично знает, а кого нет. И так же ещё, об их охранниках и телохранителях. Ну и расспросив водителя, про их секретных радио связистов. Они и подвезли меня к той, нужной им больнице.
А потом когда Рома сходил и там узнал у своих, куда меня переносить. Они предварительно сделав мне в машине, ещё какой — то свой укол в вену. Сразу же взяли и занесли меня обратно, и снова в ту же, небольшую и старую больницу. С которой они меня похитив и увозили. Но только те, кто меня отсюдова выкрал и увозил.
131
То это были совсем другие их люди, которые увозили меня, на другой их машине. А теперь кто меня сюда привёз обратно, то это были уже, тоже другие и новые их люди. Которые теперь привезли меня сюда, на их уже совсем другой машине.
И от этого сделанного мне, ещё какого — то их снотворного укола. Я отключился до беспамятства и очень крепко уснул.
А потом наступило утро, но этого я пока не знал. И где – то около 11 часов утра, я просыпаясь и опять засыпая, окончательно и проснулся. Но почему — то именно в тот момент, я сразу же не помнил того, что было со мной этой ночью. Той есть. О проведённой надомной этой ночью, ими какой — то операции, я пока тогда забыл.
И проснувшись я увидел, то. Что я лежу на какой — то кровати лежанки, и в какой — то очень маленькой и тесной барачной комнатки, похожей как на купейное вагонное помещение. Но только всё сделанное там, было как деревянное и выглядело в тускло тёмных цветовых окрасках. Там я лежал в сторону какого — то старого окна, своей головой, а ногами к выходу. И сразу же справа и сзади от меня, там и находилось это окно, которое я думаю, выходило в сторону улицы Дзержинского. Но взглянув в это окно, я так через него и ничего не увидел. Это всё окно, было полностью покрыто как леденцовой изморозью, через которое там, ничего не было видно. И совсем не понимая того, где именно я нахожусь. И того, как я здесь оказался и что я здесь делаю, так я и думая лежал. Но при этом, я был описанный. Постель подомной была сильно мокрой, поэтому я сдвинувшись чуть к краю на сухое место, так и продолжал пока лежать.
Наступило Воскресенье. Погода была облачная, но не сильно тёмная. И был не солнечный день. Но тут через недолгое время, вдруг ко мне подошла какая — та врач или медсестра женщина. А потом сюда ко мне и пришёл мужчина врач, который был азиатской национальности. И которому было, примерно около 40 с лишним лет.
Этот мужчина врач в белом халате и работник этой больницы, тут же меня осмотрел. Это он заглянул в моё горло, измерил мне температуру, и послушал моё дыхание. А потом сказав что – то, женщине, он пока ушёл.
Но далее. Пришла ещё одна женщина европейской национальности, которая была там, какая — та ответственная и дежурная по этой больнице. И она сказала то, что я голоден и меня сегодня, совсем не кормили. А завтрак у них здесь, уже как прошёл. И она сказав, ещё то. Что сейчас она пойдёт, туда к ним на кухню. И если там у них, что — нибудь от прошедшего завтрака из еды осталось, то она это сей час, мне сюда принесёт. Или хотя бы, чаю с хлебом и маслом. Так она и ушла.
Но вернувшись — обратно, она сказала той другой женщине помоложе её, которая была азиатской национальности и находилась рядом со мной. Что от завтрака уже ничего не осталось, так как всё уже это съели. И там уже готовятся к обеду. Но и сам обед, не скоро ещё будет готов. Поэтому она не знает, что ей пока делать со мною. И как ей с этим быть, и чем меня накормить.
При этом всём, я был одет в свою нижнею и домашнюю одежду. Ну потом они меня одели, еще в мою же одежду. Это на моё трико или колготки, они надели брюки. А на мою майку, они надели рубашку и свитер. И так же они меня обули, в мою же обувь. А потом они меня вывели, с этой маленькой больничной палаты комнатушки за двери, в сразу же находящийся там просторный коридор.
И оказалось так, что вход в это больничное здание, был с самого верхнего края, но от улицы Дзержинского за зданием. Это заходить туда, нужно было в сторону востока. И повернув сразу же налево, там находился длинный коридор, который тянулся в сторону улицы Ташкентская. Это для ориентира. И этот протяжённый коридор, был центральным. А с лева и справа от этого коридора, там находились двери, это в кабинеты и в небольшие палаты. И в этом тёмном коридоре, там не было совсем окон. Поэтому там и днём и ночью, всегда горел включённый свет.
И если зайти в главный и как в подъездный вход, туда в это старое и больничное здание. И сразу же по этому коридору, повернуть на лева. То я лежал совсем недалеко и чуть далее по коридору с права, в той палате.
132
Вот там я и провёл, то своё время и там спал.
И теперь когда они меня, вывели с палаты. То повернув сразу же на права, это в сторону севера, меня провели дальше по коридору, через несколько дверей. И повернув опять на право, меня завели в такой же небольшой кабинет. Но этот кабинет оказался кабинетом, этого врача азиатской национальности, который меня и осматривал. В этом кабинете там стояли два, как стоматологических врачебных кресла и сразу же по прямой, это одно за другим. И меня посадили там, на самое дальнее врачебное кресло, которое находилось прямо вблизи у окна.
Теперь я здесь и сидел. А этот врач, который был по его телосложению здоровый, это не худой, а в меру упитанный. Там меня опять осмотрел, и не торопясь, он так и крутился возле меня. И выглядело это так, как будто он — ещё кого то, здесь ждал. А потом сказав мне, чтобы я здесь пока посидел, он вышел с этого своего кабинета. И я остался, там пока один.
Потом в этот кабинет то заходила, а то опять выходила, молодая женщина азиатка. Которая являлась помощницей, этого врача. И которая была, скорее всего там медсестрой. А потом пришла туда на работу, ещё одна женщина чуть её постарше, которая была тоже азиатской национальности. Она сняв верхнюю и уличную одежду с себя, тут же и одела на себя, врачебный халат. А та молодая медсестра, ей что — то сказала про меня и про их, того врача. Поэтому она на моё там присутствие, больше не обращала внимание. Эта пришедшая туда женщина, была скорее всего врачом, которая в воскресенье часам к 12, вышла как на свою работу. И далее. К ней в другое кресло, зашла и села молодая девушка пациентка, как студентка. И она начала с ней, заниматься её лечением.
А потом пришёл тот врач. Он взял меня за руку и вывел с этого кабинета в коридор. И тут же, он завёл меня в близлежащий от туда и точно в такой же, в соседний кабинет. Который находился всё с той же стороны, как и предыдущий и мой палатный, кабинеты.
В этом кабинете, там сидели двое взрослых мужчин врачей. И этот врач оставив меня там с ними, сразу же взял и сам ушёл.
Один сидевший в этом кабинете из них, это был примерно 46 летний мужчина, их сам и всё тот же шеф спецслужб. Но этот шеф, был очень хитёр. И чтобы я его, тогда не узнал. Он надев на себя, больничную и врачебную белую одежду, выглядел со стороны для остальных, как обычным врачом. Но на самом деле, этот их шеф и работал по — настоящему, самим врачом. Но только работал этот шеф, врачом не здесь, а в другой больнице. Которая находилась по адресу, улица Мауленова и в пересечении улицы Кирова. Это в тех двух зданиях, там под номерами 148 и 92. Этот главный их шеф спецслужб, был не приметным, и имел ещё к тому, контролирующею над всеми больницами нашего города, надзорную должность. Той есть он был, как лечащий и как проверяющий инспектор, старший врач. Поэтому его скрытые люди, работали тогда, во всех больницах нашего города. И этот шеф, которого знали как немного высокопоставленного врача, всегда вот так вот просто, приезжал в любые больницы нашего города, по своим как бы врачебным делам. Но на самом деле, он и занимался очень долгое время, во всех наших городских больницах и поликлиниках, секретной и тайной радио имплантацией детей и взрослых людей. Знайте.
А второй мужчина, который находился в этом кабинете, куда они меня привели. Был врач азиатской национальности и подчинённый шефа, который и работал в этой больнице, очень большим начальником. Он был с тёмными короткими и гладкими волосами, невысокого роста и немного худощавый. И ему было примерно, около 40 лет. И занимал он там не маленькую, а высокую врачебную должность. Но я там, после буду слышать то. Что вот именно вот этот врач, который находился с шефом в этом кабинете. Прям как совсем недавно, работал в этой больнице и занимал здесь, высокую должность. Но как совсем недавно, он получил большое врачебное должностное повышение. И теперь он перешёл с этой больницы, работать в какой — то министерский и поднадзорный за врачами главк.
133
Но получив эту свою большую должность, он всё равно был связан с этой больницей, но и с другими так же. Поэтому его очень сильно боялись, проходящие по коридору, другие здешние мед работники.
И шеф так же, ему говорил, то. Что он в недалёком будущем, будет поднимать его, этого врача, по врачебной и министерской должности, постепенно в верх и до очень, и очень большого начальника. А то и вплоть, до министра в нашем городе.
Зайдя туда, они посадили меня с права на стул и вблизи окна. А сами они, эти двое хитрых врачей с секретных учёных спецслужб, сидели рядом вместе и около, друг друга. Только слева от входа, в этот кабинет. Теперь я сидел прям рядом, и напротив них двоих. Этот высокопоставленный врач азиатской национальности, одетый в брюки, в рубашку и костюм. Но не в шикарную, а как простую одежду. Сразу же и очень вежливо, начал со мной разговаривать. Спрашивая при этом, то. Что у меня болит, как я себя чувствую и так далее. А потом он взял, больничную ложку и начал осматривать, моё горло и меня самого. И после этого, они начали говорить с этим хитрым шефом, об моих болезненных симптомах. А потом он спросил у меня, не люблю ли я, есть и кушать мороженное. На что я с согласием, ему кивнул. И он вроде говоря как бы то, а как бы это. Сказал мне, что сейчас мне дадут, два очень вкусных мороженных и я их поем. А потом говоря, ещё о чём то своём. Он этот врач, вдруг неожиданно сказал мне, то. Чтобы я пока вышел за дверь этого кабинета, это в больничный коридор. И там пока постоял, а то и погулял.
И я сразу же, так и сделал. Я вышел с этого кабинета за дверь, в больничный коридор. И теперь почувствовав в самом себе, хоть какую — то малость своей свободы. Я там прохаживаясь, начал стоять и ждать их.
Но пока я там стоял, один и в пустом коридоре. Как вдруг ко мне подошла, проходящая мимо меня по своим делам, какая та женщина европейка, а то и дежурная врач. И она сразу же и строго, сказала мне. А что это я больной, стою здесь один в этом коридоре, без присмотра. И почему я не нахожусь, в палате. Я сейчас им покажу, как больничный порядок соблюдать. А ну — ка давай, пойдём туда. И тут же, она взглянув в полуоткрытые двери того кабинета, где я был. И издали увидев там, двух сидящих высокопоставленных этих врачей. Она сразу же замолчала и резко остановилась. А потом она подавшись сразу назад и сбавив свой голос. Сказав как самой себе, тихо и вслух. А это, ты с ними. А, они там. Ну ладно, тогда я пойду. И вот так она немного испугавшись того, что сейчас отчитает и даст нагоняй, намного главней себя врачам. Она сразу же и ушла, сделав вид, как будто бы она, совсем и не приходила сюда.
И далее. Наступила полная тишина. А я начал слышать этих двоих, разговаривающих между собой врачей. Это шефа спецслужб, с тем врачом азиатом. Ведь в том их кабинете, была наполовину открытая дверь. И потому их речи и разговор, был хорошо мне слышен, стоящему в коридоре и недалеко от этой двери. Я сразу понял, то. Что они там, говорят и именно обо мне лично. И у меня появился, большой интерес к тому. Чтобы услышать их получше. Ведь я боялся того, что они меня сейчас возьмут, да и положат опять в больницу. Но мне этого, очень сильно не хотелось. И переживая за себя, я подошёл поближе к этой двери, и начал вслушиваться в их разговорную речь.
И тут же, я начал ещё чётче слышать, эти их разговоры. Шеф говорил, этому азиату врачу. Ну как ты думаешь сам лично о том, можно ли его сейчас отпускать. Ведь за ним уже, его родители выехали из дома и сейчас уже скоро, они будут здесь. Будем ли мы, отдавать его им, или не надо.
Врач азиат, ответил ему. Что может быть давай, мы его в другую большую больницу и прямо сейчас перевезём. И там пока положим его, на несколько дней.
Но шеф возразил ему, ответив. Если мы сейчас переведём его, от сюда в другую больницу. То куда мы вот так вот сразу и по скорому и необдуманному, его и к кому там поместим. Ведь сегодня воскресенье и выходной день. А наши свои люди, сегодня все в основном отдыхают. И если мы его, куда и там поместим.
134
То подумай что завтра с утра в понедельник, там в больнице может быть, утренний обход врачей. И тогда его, там все и увидят. И увидят они, то. Что он просто больной и там лежит. Тогда вдруг какой — нибудь простой, или высокого ранга другой не наш врач, возьмёт и заинтересуется им. Ведь он ребёнок ещё. И вдруг у какого там врача, появятся чувства сожаления к этому больному мальчику. Тогда он возьмёт и заберёт его к себе на лечение, и станет его лечащим там врачом. И когда он будет делать ему полный осмотр, то он в нём очень много чего, может нашего увидеть. И вдруг у него насчёт его, тогда возникнут какие подозрения. Или он возьмёт и куда — нибудь не туда, доложит о своём увиденном в этом мальчике. Что мы тогда с этим всем, будем делать. Тогда у нас самих из – за этого всего, возникнут небольшие проблемы и сложности. И придётся нам тогда убивать, ни в чём неповинных и случайных взявшихся людей свидетелей. А смерти нам, тем более невинных людей, да ещё и может грамотных врачей, не нужны. Да и какой мы ему тогда, там запишем его болезненный диагноз. Не заражать же нам, его специально для этого, какой — нибудь болезнью.
Ведь вот так за ранее не обдумав, на скорое и по — горячему, нам нельзя поступать. И всё ради своей, секретной безопасности. Просто всё это и подобное, нам нужно делать обдуманно. И надо уже заранее подлаживать таких детей, и к уже поставленным в известность, к нашим людям работающим в больницах. Поэтому такой вариант, отпадает. И всё же, я думаю то. Что его нужно сейчас, вернуть своим родителям. И пускай он едет с ними, к себе домой. И там у себя дома, он будет находиться на больничном со своей матерью. Вот там дома, тогда пускай он и лечится от этого нашего, это у себя в домашних условиях. Так для нас, будет по безопасней.
Но высокий врач азиат, тогда сказал. Если мы его сейчас, отпустим с родителями домой. То по пути домой, у него может возникнуть сложность. Ведь времени с этой ночи, прошло совсем немного. И когда он поедет к себе домой на автобусе, то вдруг у него там в дороге, откроется со рта кровотечение. От чего, он может умереть. Что тогда, мы будем делать. Тогда нужно за тем автобусом, на котором он поедет домой со своими родителями. Отправлять нашу скорую помощь, с нашими там в ней врачами людьми. Чтоб если, такое случится. То тогда в таком случаи его кровотечения, как всегда рядом окажется, случайно проезжающая мимо, скорая помощь. Которая остановившись и поможет ему. Нужно тогда приставить к нему, такую нашу машину с нашими в ней, врачами людьми. Чтоб хотя бы, они его на этой скорой, в негласно проводили до дома. Да и мороженного нам нужно, ему дать. Для того, чтобы у него там в нутрии горла, охладилось хоть немного.
Но шеф ответил ему, то. Что сейчас воскресенье, и в этот выходной день у него нет пока, свободных скорых по - мощей машин. Так как многие их люди, сегодня отдыхают. И что им теперь из – за всего этого, что ли поднимать и беспокоить как по тревоги, своих людей. Нет этого нам, не стоит делать. Давай мы с тобой рискнём, насчёт того. Что в его дороге, пока он поедет к себе домой на автобусе. То за это время, я думаю с ним, ничего страшного не произойдёт. И ни какого кровотечения у него не будет.
И врач азиат, ответил ему. Тогда ладно, сам смотри, тебе виднее, ты и главный. Тебе и решать то, как нам поступить.
Вот такой разговор я услышал, стоя возле приоткрытой двери, в их врачебный кабинет. Но тогда я очень многого, с этих их сказанных между собой слов, сам не понимал. Так как мне было, чуть больше четырёх лет, по моему возрасту. Но я понял то, что они хотят меня отпустить домой, или положить в больницу. Поэтому я там, всё стоял и переживал.
А потом они послали кого то в больничную кухню, именно для меня и за мороженным. Но потом выяснилось то, что у них там, то мороженное закончилось. Которое было специально предназначено для таких случаев, когда людям вырывают гланды, а потом им дают холодное мороженное. И этот врач, спросил у шефа. Что посылать ему кого из людей, за мороженным в магазин, или ни надо.
135
И шеф ответил ему, что вроде как этого, им ненужно делать.
И по про шествию, ещё времени. Вдруг неожиданно для меня, в эту больницу зашли мой отец с мамой. При этом мою маму пропустили, а мой отец остался стоять на улице. И сразу перед входом в эту больницу, теперь мой отец, стал нас там ждать.
Потом мы с моей мамой, зашли к врачу. И он что – то ей там объяснял, по моему этому простудному заболеванию. Но того, что они подрезали мне на их секретной операции, ещё и мои гланды. То этого они не сказали, моей маме. Всё это почему — то, они оставили в тайне. Этот врач дал моей маме, какой — то лекарственный порошок, это мне для приёма и для полоскания горла. Потом он выписал нам, и таблеточный рецепт. И сказав то, что к нам теперь будет приходить, их дежурный детский врач домой, для моей проверки. Теперь они взяли, и отпустили меня домой. Той есть они меня, всё же выписали от сюда. Объяснив то. Что моё простудное заболевание, оказалось не такое сложное и неопасное.
И теперь мы с моей мамой, вышли на улицу с этой больницы, где я уже вздохнул по полной в своей свободе. Но состояние моё, было жутко тяжеловатое и смутно, не такое весёлое. Но всё же, я был доволен, так как ушёл от туда, от этих непонятных мне в то время, хитрых и недобрых людей.
Здесь же при выходе с этой больницы, мы пока и стояли. И этот вход в больницу, выглядел как входом в обычный и старый подъезд дома. Мая мама тут же по горячему, рассказывала моему отцу, то. Что сказал ей, про меня и про мою эту болезнь врач. И в эти минуты, в небе вдруг немного как просветлело. И тёмные облака как посерели, от пробивающих через них лучей солнца. И я подумал то. Что сейчас вообще, тучи разойдутся. И дальше будет, светлый день. Но было заметно и так же мои родители сказали, ещё то. Что этой ночью, сегодня был и прошёл, небольшой снег. Но всё равно этот снег, может быть долго не залежится, а подтает. Так как погода в эти ближайшие дни, должна быть ещё тёплой. Той есть я видел что на улице, уже лежал выпавший свежий снег, толщиной сантиметров пять.
Далее. Мой отец начал обсуждать с мамой и раздумывать о том, как нам теперь быть и какой дорогой ехать на автобусе, чтобы побыстрее добраться до нашего дома. И в этот момент паузы. Я попросил свою маму, купить мне сейчас и по пути мороженного. Моя мама сильно удивилась и сказала мне, то. Что сейчас зима, на улице снег, холодно, и ты ещё при этом всём, болеешь простудой. Тебе запрещено врачами и ни в коем случаи нельзя, есть мороженное. Но я тут же, ответил и сказал своей маме. Что вот именно как раз врачи и разрешили мне, съесть мороженное. И даже они эти врачи, чуть недавно до этого, сами мне хотели дать покушать и именно мороженное. На что моя мама удивилась, и повернувшись к моему отцу. Она сказала ему. Витя смотри, что наш сын говорит. Он хочет чтобы я ему, холодное мороженное сей час и срочно купила. Ведь у него болит горло, а то и температура может быть есть, хоть и не большая. А ему дайте мороженного, водители он хочет мороженное. Ведь при простуде вообще, холодное нельзя есть. Да и врачи, будут ругаться.
Но мой отец, молча на это всё, ни как не среагировал. Он посмотрел на свои наручные часы, и сказал нам, что уже время час дня, или чуть больше. А до нашего дома, отсюда очень далеко. И нам придётся добираться, ещё и с пересадкой, и на двух автобусах. Ладно пойдёмте до улицы Сейфуллина и от туда, мы пока и поедим в верх. И здесь мы все вместе, тронулись в наш этот путь, до нашего дома. И вот так, мы тогда и уехали оттуда домой. Это мы жили тогда, на улицы Саина и Маречка.
136

А в дальнейшем, это 23 Февраля 1975 года, меня опять похитили сотрудники с секретного отдела спецслужб, это из больницы в больницу. И я опять при этом моём ими похищении, лично встретился именно с их этим, самым главным в нашем городе с шефом спецслужб. Но я так же тогда и встретился лично, ещё и с самыми главными военными и учёными боссами, всего СССР. Читайте здесь о том, как это всё со мной случилось, произошло и было. https://vk.com/topic-119917820_33991087