Глава 18. Шутка юмора

А все началось с утра. Нет, чуть-чуть позже, ближе к десяти, когда раздался телефонный клик о пришедшем уведомление. Но Иван к нему оставался равнодушным: штатная, так сказать, ситуация: знакомые с утра рассылают утренние поздравления и пожелания. А их у Ивана, к счастью, еще предостаточно. Правда, чтению каждого из них он уделяет две-три секунды, привычно, глянув от кого пришли сообщения в виде картинки и, в ответ, отсылает им тоже самое, тех же, только других картинок, или в крайнем случае, рожицы с улыбкой, рукопожатия и так далее. А бывает и первым делает так, кто позабылся на некоторое время, хотя бы узнать – жив здоров, ну и отлично(!).

Скорее всего, все поступают также, как и он, так сказать, чтобы не стыдиться потом за свое равнодушие к старому товарищу. Да и понятно, у каждого забот своих по горло, а бывает и утонул в них совсем.

А, подумать только, через два дня наступит Новый год. Интересно, сколько людей его вспомнят? Пять, десять… Нет, конечно намного больше. Даже некоторые его соклассники, однокурсники, студенты, кто-то из коллег, так сказать напомнят о себе… Приятно будет читать их в скучное ничем не занятое время.

Запах жаренного кофе распространился по кухне, погасив кисловато-горьковатую вонь, оставшуюся со вчера на немытой разделочной доске после чистки щук.
Вздохнув полной грудью, Иван, пригубив чашку, попробовал налитый в нее кофе, дотронувшись до него верхней губой. Не ожегся, и здорово. Легкий глоток, на вкус напиток горьковатый, разбудил.
Огляделся по сторонам, да уж, разведя про себя руками, подумал: ну и бардак. Отвернулся от раковины, и продолжил прихлебывать кофе. Но через секунду, кряхтя
потянувшись, направился в зал, чтобы не портить утреннее настроение.
В мобильнике, не ошибся, куча пожеланий. Даже от губернатора? Хм. А да, после вчерашнего. Что пишет? Хм: «Чем занят? Сообщи, только не звони».

Вот так-то.

Сделав глубокий вдох, написал: «Спасибо. Понял, что ты вмешался, а то достали». Потом, еще раз прочитав свой ответ, решил ее немножко сократить, стер и после «спасибо», добавил: «Все нормально». И – отправил это сообщение.

Через минуту, колокольчик снова сообщил о сообщении.

«О, сам губернатор», – усмехнулся и, открыв уведомление, прочитал ответ: Иван, рад, что все хорошо. Сейчас с тобой свяжется следователь. Идет неприятная ситуация, в которой завязан и ты. Только, между нами. Будет тебе звонок от него под кодом ФЧ. Его зовут Федор Чернов. Все, я занят, разбирайся сам».

Отставив подальше от края журнального столика чашку с блюдцем, встал и направился в ванную. Холодная вода, которой умылся, освежила лицо.

«Блин, с чем же это следователь пожалует? Неужели из-за той собаки, что у магазина кучу наложила под суд меня отдадут? – Усмехнувшись, обтершись полотенцем, направился в кухню.

Зажег конфорку, поставил на нее кастрюлю с водой. В нее – две оскалившиеся щучьи головы, глаза которых внимательно следили за действиями своего убийцы. Слово то какое! Но что-то всколыхнулось у Ивана в душе, словно напильником по ней кто-то елозит. А предчувствие, если оно воспринимается именно таким образом, то вместо нормальных мыслей, лезут черт-те знает какие. «Убийца! Не убийца, а рыбак. Да и как она может смотреть на меня, если давно ее душа, уже не на этом свете находится?»

Звонок, настойчиво продолжил повторяться, три, пять, десять раз.

Придя в себя, от ругани, которую себе же и устроил, направился в зал.
На экране две заглавные буквы «ФЧ»

– Иван Васильевич, рад знакомству. Вы, наверное, уже знаете, что я вам должен позвонить от Олега Игоревича Симаковского?

– Да, да.

– Так вот, я вам сейчас пришлю некоторые документы, и через несколько минут после этого перезвоню. Договорились? – Короткие гудки.

Тут же на экране фотография. На листе отпечатан текст, посередине несколько его строк обведены красным фломастером и сбоку три восклицательных знака, строгие, как копья: не прочтешь, убью.

«Гражданином Софоновым перечислены шесть миллионов рублей на счет террористической организации, ведущей антироссийскую деятельность…»
Дальше Иван читать не стал, отвлек резкий звонок.

И снова на экране «ФЧ»

«Слушаю вас».

«Иван Сергеевич, прочли текст?»

«Я Васильевич!» – в голосе Ивана появилась дрожь.

«О-о, извините, извините. Что-то у вас голос изменился. Что, рыльце в пушку?»

«Глупости. А при чем здесь я? Сначала представьтесь».

«Ну-у, успокойтесь, обвинений от меня в ваш адрес еще прозвучало, – голос собеседника окреп, в нем появился более строгий тон, – старший следователь военной прокуратуры министерства обороны Федор Чернов…»

«Ваше отчество и звание?» – перебил звонившего Иван.

«Прошу вас заранее не раздражаться! Мое имя отчество Федор Федорович, звание полковник. Полковник прокуратуры. Иван Васильевич, я могу продолжить с вами беседу? Хорошо, это выдержка одно их сотен дел, которые рассматривает наш отдел. Остановлено ваше перечисление шести миллионов рублей на счет экстремисткой организации, деятельность которой запрещена в нашем государстве. Первый вопрос, зачем вы перевели эти средства в эту организацию, отвечайте».

«Я не переводил ни в какую организацию ни копейки, разве что как квартплату за воду, газ и так далее. Я люблю свою родину».

«А мы это и готовы были от вас услышать. И принимайте эти слова не как издевку, а как согласие с тем, что вы являетесь патриотом. Но скажите, как могло такое произойти? Сколько на данный момент у вас находится средств и в каких банках».
«Тридцать тысяч рублей в сбербанке».

«А в «Малой медведице сколько?»

«Ни копейки».

«А в «Трудовых ресурсах»?

«Ни копья. Я…»

«Вы, вы, а именно из этих банков вами были переведены по три миллиона в ту террористическую организацию…»

«…Но нам хочется верить, что вы не отправляли их этих банков. …Мы все проверяем, пока, приостановили эти средства…»

Руки тряслись, но помня, что следователь запретил ему включать громкую связь, Иван, весь в нервной дрожи продолжал отвечать на вопросы теперь уже следователя прокуратуры, потом – старшего помощника прокурора, записывающего в каком банке у него, хранятся средства, какую пенсию получают, что находится у него в собственности…

Но разговор уже шел спокойный, этот следователь оказался добрее, чем предыдущие, но что-то в общении с ним Ивана передернуло. Что? А, предупреждение, что сегодня ему придется бежать в налоговую организацию…

«А при чем она здесь, налоговая инспекция?» – Спросил он у следователя.
На этот вопрос тот не ответил, почему-то. Продолжал расспрашивать о том, врет ли Иван о своих денежных вкладах?

«Ну, если вы федеральная организация, то проверьте все мои средства с в этих системах», – сорвался Ершов.

«А это мы обязательно проверим. А если сейчас вы нас обманите, то… Укажите вас счет…»

Что-то здесь не так, бла, бла, бла, а каждый старается выведать у него личные коды, то в банке его счета, то номер карты, то личного кабинета в госуслугах… Жаль, под рукой только один телефон. Что делать, к деду бежать и от него Олегу Симаковскому позвонить?

«Подождите, я уже не могу, в туалет хочу, очень, очень, – взмолился Иван в трубку.

«Телефон оставьте включенным и только не задерживайтесь, с вами продолжит разговор следователь федеральной службы. Как вернетесь, скажите то кодовое слово, о котором мы договорились - дебил, и я возьму трубку и продолжим разговор».
«Да, да, скажу слово дебил» – и оставив мобильник на столе, выбежал из дома.
Дед, к счастью, был на месте, а телефон у его жинки. К счастью, работающий.
На звонок Ивана губернатор не ответил. Ершов отправил ему сообщение, моля, чтобы тот обратил внимание на него.

Вернувшись на кухню, нажал на кнопку окончания разговора. И тут же, через две-три секунды пришел звонок с кодом города Москвы.

Но Иван его тут же отключил.

Буквально через несколько секунд – второй и третий звонки, четвертый – десятый, и все шли вразнобой то с начальными цифрами городских московских, то от девятьсот один, до девятьсот пяти с короткой по времени очередностью.

«Мошенники развели!» – подумал Иван и обессиленным сев на стул, схватился за голову обеими руками, слушая один за одним новые звонки, сыпавшиеся на него градом…

– Ванятка, на-а, твой этот сказала ту-ту, – зашел в дом Сафроныч…

– Что значит ту-ту.

– На Воркуту, – улыбается беззубой улыбкой сосед. – А кто ета?

– Та бандиты, – отмахнулся Иван.

– Тэк, этот, – затряс рукой с зажатым телефоном, – ту-ту, сказала, что бандита эта губернатор…

– Вот так вот, – развел руками Ершов. – Тащи шнапс…

– 2 –

К сто грамму самогона, налитому в кружку, Иван так и не притронулся, вернее, даже, так и не попробовал. И так язык у него развязался, не остановить. Рассказал, как его обманули какие-то махинаторы, пытаясь узнать его номера вкладов в банк, пароль госуслуг и так далее. Представлялись разными следователями, а прикрылись губернатором.

Сафроныч, слушая его, все отхлебывал и отхлебывал свой успокаивающий напиток, делая вид, что все понимает, о чем ему рассказывал Иван. И – закусывал, краюшкой вчера Ершовым недоеденным намельченным для ухи серым хлебом, макая его в соль. Закусывал, только не жуя его, а рассасывая.

Звонок мобильника словно будильник разбудил Ивана от сна, то есть, того невнятного рассказа деду. А Сафроныч, увидев, что Иван, глянув на экран мобильника, задержал на нем глаза и протирает ладонью правый из них, словно не может рассмотреть, кто ему звонит.

– Ктой-то, Ванятка? Вона очки, – дед указал ему подбородком на их футляр.

– А, – Иван словно проснулся, – да, Сафроныч, все тот же ту-ту.

– А ктое-то?

– Я же тебе рассказывал, прикинулись губернатором и доят меня.

– Ты че, корова?

– Выходит.

– А кто-ето губернатор, шпиен?

– Че-че, – Иван, удивившись, буд-то только увидел деда, сидящего перед ним, покачав головой, закивал, – точно, он самый.

– А шо он, деньгу требуе?

– Да, да, требует. Так ты шо, Ванятка, шпиен?

Иван пожал плечами, на секунду-две задумавшись, тяжело вздохнув, сознался. – Выходит, что так.

– А я-то думал, шо ты не шпиен?

– Так, выходит, Сафроныч, что и ты теперь шпиен. Сидишь со шпиеном, все ему рассказываешь, а он сейчас все губернатору сообщит, и все, приехали.

– А шо ты иму объясниш-та?

– Шо самогон пьешь, а на старости его так много пить-то нельзя. А ты и бабу свою обокрал, выпил ее настойку для поясницы. Вот, все, Сафроныч, наша разведка тебя и раскусила.

И снова звонок, трель его все больше и больше начала нервировать не только Ивана, а и старика. Экран телефона при этом становился все ярче и ярче, и написанные на
нем всего два слова «Олег губер».

– Ну что, Сафроныч, видишь, кто звонит? Самый главный шпиен, сейчас будет ругаться и требовать номера твоих банковских счетов…

У деда с испугу стал все больше и больше открываться рот с давно не стриженной бородкой, торчащей иголками, как у ежа, чуть ли не на сантиметр. Но, он, сильный, опрокинув в этот рот остатки из кружки самогона, резко махнув рукой, сказал:

– Не скажу. Я его этой, – приподняв опустошенную от самогона бутылку, сказал, – по башке дам.

Но телефон не выдыхался. Тогда Иван нажал на красную кнопку, отключил звонок.
Через минуту, повторилась та же ситуация.

Иван посмотрел на деда, прищурив глаза, спросил:

– Сафроныч, признавайся, в каком банке хранишь доллары, в каком стерлинги и
золото коммунистической партии?

– А я, коммуняга, понял. И денег не брал. Не рычи, шпиен! – И резко встав, упершись на бутылку, добавил. – Нас живыми не возмешь! Шпиен.

И снова раздалась пулеметная очередь телефонных звонков, теперь уже с простыми, знакомыми из детства цифрами – ноль два.

– Запирай ворота, Сафроныч, нас не во-озьмешь! – Иван, резко встав из-за стола, пошатываясь, словно пьяный, направился к прихожую, и накинув на себя куртку, пошел во двор, к воротам и запер их на щеколду.

И вовремя. Шум приближающихся полицейских сирен нарастал.

– Вот, Сафроныч, слышишь, нас с тобою шпиенов вычислили! Принимай оборону.
Дед, веря Ивану, не дождавшись Ивана, захлопнул за собой дверь и крепко держал ее, чтобы в дом никто не зашел.

Полицейская машина проехала чуть дальше от ворот Ивана, и остановился напротив дома деда Сафроныча. И замолкла.

Иван с силой потянув на себя дверь, а вместе с ней и деда, держащего его с той стороны.

В ворота сильно постучали.

– Я не шпиен! – кричал он до хрипоты. – Я не шпиен!

Это услышали и перелезшие через ворота люди в черных спецназовских костюмах и балаклавах, скрывающих их лица.

– Нее, – кричал дед, – я не шпиен. Он, он, шпиен, – указывая рукой на Ивана.

– А причем здесь шпионы? – удивился вышедший из группы в сером камуфляже мужчина средних лет. – Я полковник полиции, а вы?

– Сафрон я…

– Вот и хорошо. А вы Иван Васильевич Ершов? – посмотрел на хозяина дома.

– Как видите, а вы, зачем тут?

– Так не отвечаете на телефон губернатора. Он вам звонил-звонил, как и я, а вы сбрасываете телефон. Вот мы и подумали, что здесь происходит какая-то непонятная история. Вы Олегу Игоревичу беспрестанно звонили, а у него был непонятно по каким причинам отключен телефон. Ну, там разобрались в причине, но, это вам там объяснят, – махнул он рукой куда-то в сторону.

Так, что у вас произошло? Причем здесь шпиены?

– Хм, вот так шутка юмора, – развел руками Иван. – Черного, правда, – добавил к сказанному.

– Не понял, к чему это вы? – посмотрел на Ершова подполковник.

– Да, это любимая фраза подполковника милиции Юрия Петренко – «Мухомора» во всем известном детективном сериале «Улицы разбитых фонарей».

– А-а, да, да. Ладно, Иван Васильевич, шутки в сторону…