Хельда. Глава 3. Ночь затмения

Густая, словно смола, тень накрыла деревню, погружая все вокруг в непроницаемую черноту. Даже звезды, казалось, были напуганы этой необычной тьмой, и их свет словно растворился в ней. И лишь тусклый свет свечей в доме Эрика и Айрин, колеблющийся от сквозняков, противостоял надвигающейся тьме.

В воздухе ощущалось напряжение, которое смешивалось со сладким ароматом ромашки и липы, исходящим от лекарственного настоя, приготовленного Айрин. Этот аромат создавал атмосферу спокойствия, но в то же время в воздухе разливался едва уловимый запах страха — страха не только перед приближающимися родами, но и перед тем, что таила в себе ночь лунного затмения.

Айрин лежала на тахте, с бледным лицом, весь ее лоб был покрыт испариной, она крепко сжимала руку Эрика. Его большие ладони, грубые от работы в огороде, крепко сжали ее пальцы.

- Я люблю тебя, милая. Все будет хорошо. - шептал он ей на ухо, словно желая успокоить и подбодрить.

Старая повитуха Агафья, жена местного кузнеца Ярослава, появилась, словно призрак, выйдя из темноты. Её лицо было морщинистым, как кора древнего дуба. От неё исходил аромат трав, земли и чего-то еще — запах старого дерева и дымного ладана.
Она двигалась плавно и бесшумно, её тёмные глаза блестели в полумраке, отражая тусклый свет свечей. Повитуха шептала молитвы, ее низкий хриплый голос, полный многолетнего опыта, сопровождался скрипом старой костяной гребешки, которую она держала в руках.
В воздухе витал аромат миндаля — Агафья применяла миндальное масло в своих ритуалах. Её руки, хоть и были старыми, всё ещё сохраняли былую скорость и ловкость, когда она проводила затейливые обряды над Айрин.

Эрик, затаив дыхание, наблюдал за процессом, его лицо стало бледнее обычного. Он слышал глухие стоны Айрин, которые прерывались глубокими вздохами.

Внезапно тишину ночи нарушил пронзительный крик. Это был крик рождения, крик новой жизни, которая стремилась в этот мир. Айрин, не в силах сдержать эмоции, сжала руку Эйрика, её губы вытянулись в тонкую линию, из которой вырывались глухие звуки боли и напряжения.
Агафья с улыбкой посмотрела на Эрика, и эта улыбка показалась ему более значимой, чем все слова. Она быстро и умело провела все необходимые процедуры, шепча что-то на древнем языке, который напоминал шелест ветра в листве.

- Дитя родилось под знаком Луны… Особенное дитя… - прошептала Агафья, перерезая пуповину серебряным ножом.

Запах крови, хоть и слабый, но всё же уловимый, смешался с ароматом трав и миндаля, создав необычный, но не отталкивающий букет.

Повитуха поднесла новорожденную девочку к Айрин.

- Как ты ее назовешь? — спросила старуха.
- Хельда. Её будут звать Хельда, — с улыбкой ответила Айрин.


Глаза новорожденной малышки, ещё закрытые, казались невероятно тёмными. Однако, когда девочка открыла их, её родители были ошеломлены. Их боль и усталость мгновенно исчезли, уступив место невероятному удивлению.

Глаза Хельды переливались, словно осколки застывшего лунного света, меняя оттенки в зависимости от освещения. То серебристо-голубые, то золотисто-жёлтые, они завораживали своей необычной красотой и неземным блеском.

Эрик, глядя в глаза своей новорожденной дочери, ощутил смесь удивления и тревоги. В глубине этих глаз таилась древняя мудрость, не свойственная для младенца.

Он бросил взгляд на Айрин, и его сердце сжалось от радости, волнения и усталости, которые читались в ее глазах. Она осознавала, что её дочь — не просто ребёнок, а наследница древнего семейного дара, который передавался через поколение и был связан с луной и ее загадочными силами.