Однажды на стыке жанров

     Катрин Ринже, как и положено для франкофонящего уха, была крайне легкомысленной, что ведет уже к рюссиш кляссик, хотя и наименовать порноактрису Золотой эры гувернанткой можно лишь с большой натяжкой, они, актрисы тех легендарных лет, конечно, поучаствовали в непростом деле воспитания подрастающих поколений подростков Европы, усиленно и трудолюбиво дрочивших на открывавшиеся им волосатые красоты, но сексуальное воспитание и общеклассическое - вещицы или штучки разные, видимо, именно поэтому, увидев парочку культурно выпивавших клошаров, Катрин присоединились к ним в надежде обрести если и не взаимопонимание, то уж что - нибудь всяко. Откудова было знать прирожденной француженке, что принятые ею за тривиальных в Белль Франс клошаров клошары были на самом деле представителями советской творческой интеллигенции, образовавшими в Северной Пальмире Санкт - Петербурге еще в бытность того Ленинградом целое сообщество, взяв наименованием имя собственное и придумавшего интеллектуальное развлечение Дмитрия Шагина, более известного как просто Митя.
    - Оля ! - сразу полез обниматься с Катрин бородатый и не совсем трезвый Шагин, широко раскинув руки и мощно облапив хрупкий торс потенциальной подруги. - Оленькая моя, ты уж прости меня, дурака, не признал ведь сразу тебя.
    Ринже не понимала ни слова из вытекающих сквозь заросли бороды звуков, но догадывалась, что речь это явно славянская, точно не польская, скорее, сербская или русская. Наконец произнесенное приятелем Шагина, деловито откупоривавшим зубом бутыль портвейна, слово расставило для нее все по своим местам, моментально проявив национальную сущность клошаров :
    - Быстро !
    Она захохотала, усаживаясь с клошарами к стене, ухватила недрожащей рукой откупоренную бутыль и приложилась.
    - Бистро, - сказала Катрин, протягивая бутыль Шагину, - паскё рюсс касак, мон ами.
    - Никак, - сумрачно произнес товарищ Шагина, громко сморкаясь в горсть, - не русская ни х...я.
    Шагин аж закашлялся, поперхнувшись напитком, но, собрав мужество в кулачок, утерся рукавом и сурово ответил :
    - Дык и рыжая и с титьками давно италийка.
    Его приятель не понимал, что или кого имеет в виду Шагин, но спорить с тем было бессмысленно, весь Питер знал такую особенность Мити : плюй в глаза, все Митя и Оля, все люди братья, а вина на всех по - любому не хватит.
    - Она хочет с нами е...ся, - догадался приятель Шагина, остающийся в этой сказочке не уточненным, единственно из - за явно сквозящей в его мемуарах зависти к поймавшему удачу за хвост Шагину, ну, фартануло тому охмурить глупую и вороватую опойку Матвиенку, в бытность оной губером Питера, срубил бабла, из казны, конечно, не из кармана же оказавшегося гениальным банкиром в семнадцать лет отроду ридного сына тети Вали, так не завидуй, гад, это чувство, совершенно незнакомое коале, как ненависть, ревность и прочие схожие лишь разрушает испытывающего их, уж поверь, мемуарист хренов.
    - Да ни хрена ! - отрубил Митя, бросая опустевшую тару в мутную воду канала. А встретила их Катрин, надо уточнить, возле того самого канала, в который кидала камешки смешливая и черноглазая Амели. - Она полюбила меня с первого взгляда.
    Его приятель задумался, напоровшись на дилемму : такие слова звучали сразу в парочке фильмов, а митьки очень щепетильно относились к киноцитатам, на то они и митьки. Так говорил полинезийский адвокат Рауль Дюк, воспылав любовью к встреченной в лифте страшилке Кэмерон Диаз, но точно так же отреагировал Вигго Мортенсен в бензопильной резне, увидев на бензоколонке еще одну страшилку. Из дум невеселых товарища вывел, как обычно, Шагин. Вдарив товарища по плечу, бодро гаркнул :
    - Да забей на всех страшилок ! Главное, друг, что рыжая и с титьками симпатичная и сексуальная.
    Ринже, поняв смысл слова сексуальная, одобрительно рассмеялась, а потом, как правильно подозревал митек, повела их е...ся.