Новое знакомство со старыми знакомыми

Прошедшие новогодние праздники подарили мне новое знакомство. Со старыми знакомыми. Да, вот так — знакомые старые, а знакомство с ними новое.

Так-то мы знаем друг друга больше десяти лет. Отношения наши не сказать, чтобы близкие, но приятные. Когда они второго числа пригласили нас к себе за город, мы с удовольствием поехали.

И вот там, во время неспешных разговоров у камина то с бокалом, то с рюмочкой, то с чашечкой, то с кружкой в руках, мы случайно узнали о наших знакомых то, о чём все эти годы и не догадывались. Пишу с разрешения главных героев, Павла и Лены.

- Ну, это когда я первый раз освободился… - рассказывал Павел о своей поездке в Якутию, и я поперхнулась горячим глинтвейном.

- Откуда освободился?

- Ну, с зоны.

- Первый раз? Ты что, сидел? И не один раз?..

Мы были в шоке.

- Два.

- А за что?

- Товарища убил, - спокойно сказал Павел.

- Как?..

- Случайно, конечно. Вот, Ленкиного мужа.

- Как?.. Лен, что он говорит?

- Правда.

- За что?

- Да ни за что. Говорю же, случайно. Мы с ним со школы дружили, потом женились почти одновременно, и дети у нас почти ровесники. Ну, а в тот день мы с друзьями гуляли — пили, на мотоциклах гоняли…

- Два дня вы гуляли, - поправила Лена.

- Ну, да, это уж мы потом сообразили. А тогда и не поняли, что два дня уже пролетели, ночь вообще куда-то пропала…

- Это у них бывало, - вздохнула Лена, - женились совсем молодыми, ветер в голове. А у них компания была — на мотоциклах носились по степи, без глушителей, без номеров, вино канистрами, небось, и девочки были.

- Не. То есть, девочки, конечно, бывали, но мы со Славкой ни-ни! - заверил Павел.

- Я вечером жду-жду, ночь уже, а его всё нету. Разозлилась, конечно. А главное, боюсь, что пьяный гоняет, не дай Бог, врежется во что. Или в кого. Ребёнка уложила, сама всё прислушиваюсь, во двор выхожу, за калитку. Потом думаю, если не пришёл, может, выпили больше обычного да и заснули. Тогда хорошо, проспятся, и утром по домам. В кровать не ложусь, а села в кресло и задремала. Слышу, голоса, шёпот, топот…

- Выпили мы тогда, да, много. Ребята в гараже спать остались, а мы со Славкой домой пошли, пешком, мы ж семейные…

- Вспомнили всё-таки, что семейные?

- Да мы не забывали, правда! Пока шли, протрезвели немножко, идём, думаем, что сказать, чтобы жёны не ругались и не обижались. Решили к Славке первому пойти. Вошли во двор, стоим, договариваемся, что говорить будем. Я придумал: давай ей цветы подарим, кто ж будет ругать того, кто цветы принёс?

- Ага, я дверь открываю, а там они стоят, еле на ногах держатся, и протягивают мне два веника. Несут какую-то ахинею, в любви объясняются. Я присмотрелась — цветы больно знакомые. Ну, точно, из моего же палисадника! Я их этими цветами да по пьяным физиономиям. И дверь закрыла.

- Ну, мы с крыльца сошли, цветы в ведро пристроили…

- В помойное.

- Темно было. И давай друг на друга: кто что не так сказал, кто придумал цветов в палисаднике нарвать… Слово за слово, кулаками махаться стали, говорю ж, пьяные были. Да мы не со зла, просто задиристые оба…

- Это уж точно…

- Ну, я его в плечо ткнул, он отшатнулся, а сзади, оказывается, шланг валялся, он пяткой, видно, за него зацепился и упал. А чуть дальше клумба высокая, из больших камней выложенная, где мы цветы... Ну, вот он об эти камни затылком… Я сразу к Славке кинулся, но трогать не стал, чтоб не повредить чего. Он не двигается. Я в дверь замолотил: Ленка, вызывай «Скорую»!

- Господи, всю жизнь себя корю: ну зачем я их выставила? Положила б спать, своего на диван, Пашку на террасе, ничего бы и не случилось. Но мне так обидно было, весь день по хозяйству крутилась, ребёнок капризничал, зубки у него как раз лезли, температурка поднялась, а этот с друзьями развлекается! Ночь-полночь, а его всё нет! А тут являются — весёлые да ещё с моими же цветами! Такое зло взяло…

- Дураки были…

- Это точно. «Скорая» быстро приехала, милицию они вызвали. Славку в больницу повезли, а Пашку в отделение. Славка мой под утро в этой больнице скончался, не приходя в сознание, а я вдовой стала, с ребёнком на руках. В двадцать лет.

- И ты простила?!.

- Нет. Он так убивался, вину свою признал сразу, на суде у меня прощения просил. А у суда снисхождения не просил, говорил, что во всём виноват и чтобы наказали по всей строгости. Хотя у самого жена и маленький ребёнок были. А потом письмо написал…

- … что виноват и всю жизнь буду стараться искупить. А прощать меня не надо. Как такое можно простить? И кто меня должен прощать — она? Славка, царствие ему небесное? Мать его? Ребёнок их, с младенчества сирота по моей вине? Да нельзя такое прощать.

- Отсидел он…

- От звонка до звонка. Там работал, деньги половину Ленке отсылали, половину моей жене. Она меня не дождалась, развелась. Я возражать не стал. Зачем ребёнку отец-убийца? Она, может, нормального мужика встретит. Хотя любил её — аж искры из глаз. Первая любовь.

- Он ей всю жизнь деньги переводит, каждый месяц. Тогда не было ещё всяких компенсаций, возмещения морального ущерба, ему ничего не присудили выплачивать. Так он сам с первого дня деньги присылал и ей, и мне. Сам себе назначил.

- Это единственное, что я мог. Хоть материально поддержать. Они ж обе одновременно мужей лишились, а дети отцов. Моя потом замуж вышла, ещё двоих родила, живут хорошо, внуки у них уже.

- И он ей всё это время алименты платит, немаленькие. По сей день.

- И буду платить, пока могу.

- А муж её, второй, он не спрашивал, что это за деньги, соглашается их принимать?

- Я, как вышел, с ним встретился, всё объяснил. Как есть. Он мужик правильный, всё понял. Говорит: я свою жену и детей сам в состоянии обеспечить, но тебя понимаю. Запретить тебе искупать свою вину не имею права. Но и сам жить на твои не могу. Открыли мы с ним счёт на имя моей дочери, деньги туда идут. На учёбу, свадьбу, квартиру, лечение — на что понадобятся. Ей или матери. Их деньги.

- Я тоже замуж вышла, ещё одну дочку родила.

- А я на север подался, в Якутию. Там знакомые работали, позвали. Деньги хорошие. Да и уехать хотелось куда подальше. Стал там работать, деньги нормальные смог им высылать.

- Это правда.

- С женщиной сошёлся, стали вместе жить, тоже дочку родили. Я там лет десять прожил. Женщина, правда, моя от меня уехала. У неё на Украине мать умерла, дом остался большой, хозяйство, отец старый, она говорит: не обижайся, на родину тянет, в родительский дом, я уж тут по северам давно скитаюсь, а денег всё равно всех не заработаешь. Да и надоели холода эти, хочется дочку в тепло, на солнце вывезти. Хочешь, поедем вместе, у нас там и сад, и скотины полный двор, будет тебе чем заниматься. Я говорю: нет, к деревенскому труду непривычный, мне деньги надо зарабатывать, много. Пока здоровье есть, буду здесь работать. Мне теперь троим алименты платить надо. Дочку же свою без помощи не оставишь. Уехали они. А я остался.

- А мы со вторым мужем сначала вроде хорошо жили, потом он запил, работу потерял, быстро как-то спился, да ещё на наркоту подсел. Что мы пережили, это ад. И лечили его, и уговаривали, и по-хорошему, и по-плохому. Из дома всё тащить начал, на меня и на дочек руку поднимать. На мою зарплату жили да на Пашины, спасибо ему. Я своему говорю в трезвую минуту: не стыдно тебе, не работаешь, из дома чуть не всё продал, живёшь за счёт жены и чужого мужика. А он: я тоже на вас работал, а он — это Паша, значит, - тебя до самой смерти содержать должен, убийца. Он чего с катушек-то слетел — жена его первая с сыном в автомобильной аварии погибли. А он любил их очень. А она другого полюбила, от него ушла. Он на мне потом женился, а всё равно, видно, её забыть не мог. А как узнал потом про катастрофу, так и сорвался, и мы с дочкой не удержали. А он под конец совсем невменяемый стал, мы его боялись до ужаса. Я уж в милицию сколько раз ходила, говорю, ну отправьте вы его лечиться или посадите, что ли. Нет, говорят, ничего не можем, состава преступления нет, а принудительно теперь не лечат, только добровольно. Забирали два раза на пятнадцать суток, мы хоть немножко отдохнули. Я уж, грешным делом, думать стала: хоть бы он упился, обкурился да и сдох бы. Нас освободил. А тут Паша приехал в отпуск. К нам зашёл, с подарками…

- Я позвонил сначала, слышу по голосу, что-то не то. Спрашиваю: что там у вас? Всё в порядке? А она еле говорит, но твердит: всё хорошо. Мне это не понравилось. Пошёл. Прихожу, а у них дверь нараспашку…

- Мы в Крыму жили, в сельской местности, дом частный…

- … оттуда крики, детский плач… Вбежал, смотрю, этот урод Ленку душит, а младшая дочка рыдает и его оттащить пытается. Он как ногой двинул, она и отлетела. Я подскочил, дал ему кулаком по башке. Один раз.

- И насмерть… Избавил.

Тут надо сказать, что Павел мужчина не просто крупный — огромный. Рост под два метра, плечи широченные, кулаки пудовые. Весь состоит из литых мышц. Мы познакомились с ними на черноморском пляже. Лицо как из камня высеченное, угловатое, глаза маленькие, зеленовато-голубые, глубоко посаженные. На звероящера похож.

- Я сразу Ленке и дочке «Скорую» вызвал, себе милицию, а на этого урода и не посмотрел, лежит, затих, и ладно. Ленке встать помог, к девочке кинулись. У неё сотрясение мозга потом оказалось. Ленка вся избитая, обе в больнице лежали. А меня, конечно, опять посадили. Как уж Ленка старалась меня выгородить — мол, спасал её и дочку, этот урод невменяемый убить мог. Менты даже сочувствовали. Но что они могли? Этот мог убить, но не убил же. А я убил. Наповал. Опять ребёнка осиротил. И судимый я уже, да по той же статье. Рецидивист, получается. Посадили, конечно. Опять отсидел весь срок, полностью. Вышел, на север уже здоровья нет ехать. Вернулся домой. Зашёл к Ленке. Они меня приняли как родного. Расспрашивали, сами рассказывали, до ночи наговориться не могли. А потом Ленка и говорит: оставайся, Паша, будем с тобой вместе держаться. Поженились, у неё обе дочери уж замужем были, внуков трое. Дом, хозяйство им оставили, сами в Москву подались. Здесь с ней и ещё с моим старым товарищем занялись ремонтом квартир. Качественным, дорогим. Мы ж все трое всю жизнь по строительству. Дело хорошо пошло. И у меня уж внуки подрастают, только я их не видел, и они меня не знают. Бывшая жена говорит, и не надо им знать, раз уж так получилось. Они хорошо живут. Но деньги им шлю. И мы с Ленкой хорошо живём.

Он обнял её мощной рукой, притянул к себе, и она, улыбаясь, прижалась к нему.

- Мои дочки его дядей Пашей зовут, а внуки дедом. А уж он их любит! Скучает. Как приезжаем в отпуск или они к нам, так ни на шаг не отходит, играет, гуляет, всё покупает, балует. Вот дом за городом построили, большой, может, кто из детей сюда переберётся, есть где жить, во всём поможем.

- Вот так жизнь сложилась. - Задумчиво сказал Павел, встал, подкинул поленьев в камин и потянулся за бутылкой.

- Ну, не будем о грустном. Давайте выпьем! Новый год уже наступил. С новым счастьем!

- За вас!

- За тебя, Паша!.. - тихонько сказала Лена, глядя ему в глаза.


И вот я теперь всё думаю:

Павел убил любимого мужа Лены, да, непреднамеренно, но ведь убил. Осиротил таким образом её дочку. А что важнее, умысел или совершённое деяние?

Оставил свою любимую жену без мужа, вернее, сделал её женой убийцы, а девочку сиротой, точнее, дочерью убийцы.

Всю жизнь искупает, как может — работает, регулярно добровольно перечисляет немалые деньги.

Убил второго мужа Лены, хотя, получается, что спас её с дочерьми от бешеного неадеквата, от возможных тяжёлых увечий с его стороны, а может, и от гибели от его руки.

Первая жена от него отказалась совсем, хотя, говорят, там такая любовь была! Дочь его и не знает, маленькая была, её вырастил и воспитал другой человек.

Лена, у которой он убил двоих её мужей, связала с ним свою жизнь. Вышла за него замуж. Это была её инициатива, её желание и решение. Как это возможно? Хотя, если бы они всего этого не рассказали, мы бы продолжали думать, что это обычная семья.

Много вопросов. Не могу представить, как бы я поступила, окажись, не дай Бог, на месте любого из этих действующих лиц.

                12.01.2025