Обыкновенная жизнь

Глава 1

- Ну-с, как жизнь молодая? – сказал он, входя в квартиру, - Чем порадуешь гостя?

- Молодая… - она вздохнула, - Где вся эта молодость?.. И радовать мне вас нечем… Какие ж теперь радости?.. Нет, вы мне скажите, какие теперь радости? Что такое радости?! Просветите меня! Что такое радости?!

Она замолчала и пристальным взглядом уставилась на него.

- Да что же вы молчите? – наконец нарушила она неловкое молчание, - Сказать нечего?.. Ну так вот знайте… молодой человек… радости теперь не для нас… Радуются пусть другие… Те, кто ещё не жил толком. У них есть такая счастливая возможность… Ладно, проходите. Чаю попьём.
  …
- С каких же это пор мы с вами перешли на вы, уважаемая Елена Дмитриевна?

- А вы считаете возможным обращаться ко мне на ты?

- Да… За все эти годы ваш характер слаще не стал…

- Слаще, - она засмеялась почти истерическим смехом, - Слаще-неслаще, а характер мой меня устраивает. У вас что ли «сладкий» характер»? А?.. Почему вы опять молчите? Я с вами вообще-то разговариваю.

Николай, облокотившись головой на руку, разглядывал красивое лицо своей собеседницы, вспоминая всё, что было связано у него с этой женщиной.Воспоминания опьяняли его. Он начинал терять контроль над ходом своих мыслей и над происходящим вокруг.

- Ну, знаете ли… Это уже не в какие рамки не лезет. Если вы не хотите со мной разговаривать – пожалуйста, дверь рядом, никто вас здесь не держит.

- Вы всё-таки меня прогоняете… Что ж, этого следовало ожидать, - он встал и с присущей ему опустошённой, трагической улыбкой и бледностью во взгляде добавил, - Честь имею откланяться.

Он уже взялся за ручку двери, когда Елена, выскочив из-за стола, подбежала к нему, схватила за руку и повелительным тоном произнесла:

- Нет, вы не уйдёте.

Николай с лёгким упоительно-прискорбным смешком отпустил ручку двери и, переждав несколько мгновений, спросил:

- Почему вы в этом так уверены?

- Потому что, - отвечала она, не отпуская его руку, - Потому что… Я ведь вас знаю… Вы же не хотите уходить. Признайтесь себе в этом, признайтесь! Вы же до последнего надеялись, что я вас остановлю? Неужели я не права?

- Мы так и будем стоять? - ушёл от ответа Николай, снимая кепку.

- Ага, вы ещё и трус. Вы боитесь признаться в том, что не хотите уходить от меня. Ну, да ладно… Кому в наше время нужна смелость? Вы, наверное, так считаете?

- Отпустите, пожалуйста, мою руку, Елена Дмитриевна, и давайте пройдём обратно на кухню.
  …
Они сидели за столом, покрытом свежей скатертью, и медленно, со смаком пили чай, внимательно вглядываясь в глаза друг друга.
 
- Мы так и будем сидеть в гробовой тишине? – спросила Елена после пяти минут молчания, - Неужели вы не испытываете ни малейшего желания поинтересоваться моей жизнью?

- Вы были замужем, Елена Дмитриевна?

- Какой же вы странный человек, - усмехнулась она, - То вы молчите, как труп, то – бесцеремонно рубите с плеча. Я была замужем. И была счастлива с ним… Но… Но он мне надоел… Да, надоел… Что я такого  сказала?! Надоел значит надоел! Что вы так на меня смотрите? Измените выражение лица! У вас сейчас отвратительное выражение лица!.. Да чёрт с вами… Так вот, он мне надоел, и я ему прямо это объявила. И прошу заметить: я его любила и до сих пор люблю, но он мне надоел и видеть я его не желаю. Мне с ним стало неинтересно, исчезла вся романтика… И вот уже пять лет я ищу эту романтику…

- Романтик сидит перед вами.

- Тьфу! – она встала из-за стола и нервным шагом начала измерять дорого отделанную кухню, - Романтик ещё нашёлся… Да я таких романтиков видела-перевидела! И похлеще вас видела! И что же?! Где моё счастье?! Романтик…

- Интересная вы женщина…

- Ой, ой! Начинается! Не надо только со мной заигрывать. Или вы ещё лелеете надежду? Хочу вас заверить – это лишнее. На шею я вам не кинусь.
 
После этих слов Николай встал и направился в гостиную. Вернулся он оттуда с магнитофоном в руках.

- Что вы себе позволяете?! – раздражённо воскликнула женщина.

Николай молча поставил магнитофон посреди стола и включил его. Заиграла непринуждённая музыка. Он подошёл к Елене и протянул ей руку, приглашая на танец.

Елена неловко замялась.

- Ну… Елена Дмитриевна, вы не хотите со мной танцевать?

- Нет, я не хочу и не буду с вами танцевать.

- Вы ошибаетесь, вы хотите и будете со мной танцевать, Елена Дмитриевна. Я ведь вас знаю.

- Идите вон отсюда.

- Как вам угодно. До завтра.

Глава 2

- Как же так можно? Иметь в Москве всё и всё это потерять… Вот что обидно, Андрей, вот что обидно… И не исправишь этого теперь…

- Да ладно, Коля, наладится всё. Сколько всего мы с тобой прошли, сколько раз падали духом – и что? – живём! И ещё поживём!
 
- Легко тебе говорить, у тебя всё устроено в жизни: работа, жена, дети… А у меня – ничего! Ничего… Была работа – и той теперь нет. Мда…

- Коля, успокойся, могло быть и хуже… И вообще…

- Да как же так можно? Для чего всё это? Нет, вот ты мне скажи, всё чего-то мы рыпаемся, всё чего-то дёргаемся… А в сущности – зачем всё это? Зачем мне моя жизнь?..

- Опять, Коля, у тебя депрессия. Через пару дней будешь говорить совсем другое…

- Да ну тебя… Депрессия… Это не депрессия, это, Андрей – жизнь… Вот такая вот жизнь… Паршивая…

- Да хватит тебе тоску растравлять. Жизнь прекрасна! Живи и получай удовольствие! Всё пройдёт! Давай лучше в шахматы сыграем.
  …
- Сынок, потерпи немного, я уверена, я точно знаю,  что совсем скоро что-то изменится у нас. Главное – спокойствие и терпение. Всё изменится, всё будет по-другому.
 
- Да сколько можно терпеть, - закричал Николай, - Всю жизнь терплю! Сил никаких уже нет! Я жить хочу как нормальный человек! Потому что сейчас я живу как незнамо кто! Как изгой, как отброс общества! Я лишний человек, мама. Зачем я родился?..

- Ты неисправим. Каким был – таким и остался… Но зачем матери больно делать? Ты думаешь, мне хорошо? Ты думаешь, мне легче? Мне, может быть, ещё хуже…

- Не могу с этим согласиться…

- Что бы ты понимал… Успокойся… Нам обоим надо успокоиться…

- Я пойду прогуляюсь, - отрезал Николай, нервно начав собираться на улицу.
  …
- Извините, к вам можно подсесть? Не помешаю? – вежливо обратился пожилой мужчина лет семидесяти.

- Конечно, пожалуйста, присаживайтесь, - с доброй улыбкой ответил Николай.

- Вы чем-то огорчены? – поинтересовался через некоторое время пенсионер.

- Есть такое…

- Что же вас беспокоит, - проявлял искреннее участие незнакомец, - Откройтесь мне, излейте на меня всю боль. Вам станет легче – я знаю… Доверьтесь мне!

- Зачем вам это?

- А вы уже, наверное, так закоренели в своей печали, что совсем перестали верить в людей… Я вас понимаю… Я вас прекрасно понимаю… Это ничего, это должно пройти… Вы спрашиваете «зачем?» - затем, что мне небезразлична судьба ближнего… Только не надо возражать: каждый человек для меня ближний. Именно поэтому я и хочу помочь вам, поддержать вас. Ещё раз прошу: излейте мне свою душу!

- Да что тут изливать… - вздохнул  Николай, - Просто жизнь не удалась…

- А у кого она удалась?

- У многих… У многих…

- Это вы зря так… Жизнью своей никто недоволен… Где-нибудь в глубине души, а всё равно недоволен. Я тоже раньше думал, как вы, а потом понял, что дело обстоит более прозаично.

- Вы действительно так считаете?

- Определённо.

- Ваше мнение для меня очень интересно, но всё-таки по моим понятиям есть люди, которые более-менее счастливы, пусть не во всём, пусть хоть в чём-то одном, но по-настоящему счастливы… А я несчастлив… Несчастлив абсолютно во всём…

- Это вам так только кажется. Лет через десять вы будете вспоминать нынешний период вашей жизни и смотреть на него совершенно иными глазами. Уж поверьте мне.

- Возможно, но от этого не легче.

Глава 3

- Это снова вы… Здрасте… Проходите

- Добрый вечер, Елена Дмитриевна, - элегантно отчеканил Николай, не изменяя своей безрадостной улыбке, - Неужели не ждали? Я же ведь сказал вам вчера: «до завтра». Не помните?

- Не ждала… Но почему-то рада вас видеть… Даже странно как-то… Я рада его видеть… Рассказать кому-нибудь - посмеются.

- Что же вы находите в этом смешного?

- Что смешного? – захохотала Елена, - Глупенький! Какой же он ещё глупенький… Ему надо всё на пальцах разжёвывать… С кем я связалась!.. Да ещё к тому же его унижают в глаза, а ему хоть бы что! – она снова залилась непристойным хохотом, - Почему вы молчите? А… Вам нравится, наверное, когда вас оскорбляют. Вы, наверное, мазохист!
 
Всё продолжая истерически смеяться, она наклонилась и прижалась к стене, не в силах сдержать порыв какой-то необъяснимой страсти. Николай стоял и молча наблюдал за её спектаклем. Лицо его было словно каменным. Наконец взгляд Елены остановился на холодных глазах гостя, и она, успокоившись, выпрямилась и ровным тоном проговорила:

- Проходите на кухню.
  …
- С чем же вы пожаловали в этот раз, уважаемый Дмитрий Владимирович? – с некоторой насмешкой спросила Елена.

- Неужели не понимаете?

- Не понимаю…

- Я пришёл поставить на кон всё, чего у меня нет…

- Вы часто несёте столь нелепый вздор?

- Наверное…

- На большее ума что ли не хватает?.. Впрочем, это ваше право… Лучше скажите, вы-то как живёте? А то вчера успела дать интервью только я.

- Что вас конкретно интересует из моей жизни?

- Ну, хотя бы то, любит ли вас ваша жена?

- У меня нет и не было жены…

- Как это?

- Не встретил достойную…

- Бывает, - небрежно бросила Елена, вставая из-за стола, - я скоро вернусь.
  …
Она вернулась через минуту, с трубкой во рту и гитарой в руках.

- Вы курите? – безо всякого удивления в голосе и даже почти без вопросительной интонации поинтересовался гость.

- Курю, как видите. Нечасто, и исключительно трубку. И, разумеется, только самый дорогой табак. Возьмите гитару.

- Зачем? – блеснул глазами Николай, принимая в руки инструмент.

- Как зачем? И это надо объяснять? Вы ведь мечтаете мне что-нибудь спеть. Не так ли?

Она облокотилась на тумбу и, жадно затягиваясь горьким табаком, стала смотреть на Николая, как экзаменатор на студента. Николай же, нежно перебирая струны, тихо играл цыганочку.

- Я жду, - через пару минут строгим тоном заметила хозяйка.

- Чего же вы ждёте?

- Песен!.. Вот дурак нашёлся…

- Что же вам спеть?

- Что вам нравится, - пренебрежительно буркнула Елена, рассматривая свою трубку.

Николай запел «Очи чёрные» Высоцкого, всею душою предавшись пению. Когда он последний раз ударил по струнам, Елена медленно зааплодировала, словно делая какое-то одолжение.
  …
На кухню зашёл молодой человек лет двадцати, одетый с иголочки и с кожаным портфелем в руках.

- Кто это? – изумленно произнёс Николай.

- Познакомьтесь – это мой сын, Александр.

«Вот это дела… - подумал Николай, - а ведь на месте этого парня мог бы стоять и мой сын…».

- Сынок, подожди немного, я провожу нашего дорогого гостя… Мы как раз уже обсудили все насущные вопросы.

- Разве? – с некоторой наглостью возразил Николай.

- Безусловно, - отрезала Елена.

- Что ж… Как скажете…

Глава 4

- Я, конечно, всё понимаю, но неужели вы считайте это возможным?

- Скажите, Николай Владимирович, вы хотите заработать?

- Допустим.

- Ну, так вот… Клиентов надо держать! Чем дольше вы их продержите, чем больше  с них сдерёте – тем выше ваша зарплата. В этом деле главное - …

- Как вам не стыдно? Вы юрист! А ведёте себя – как… Вы вообще знаете, что такое право?

- Какой вы ещё мальчик, хотя по паспорту уже сорок лет. Вы, может быть, хотите мне напомнить ещё про честь, про благородство, а? Какая в наше время честь? Какое благородство? Век рыцарей давно прошёл, живите сегодняшним днём… Однако, хватит демагогии… Посредний раз предлагаю: будете у меня работать? Смотрите, я вас не обижу. Хоть жить научитесь… Ну, что? По рукам?

Николай, дрогнув в лице, молча развернулся и ушёл.
  …
Трамвай ехал нерасторопно, словно в запасе у него было несколько жизней. Москву кропил едва заметный дождь. Николай, утопая в свойственных для него философских размышлениях, наблюдал за окружавшими его людьми, которые казались ему похожими на безжизненных кукол.

«Конечная. Просьба выйти из трамвая», - послышался механический голос.

«Жаль, что только из трамвая…» - мысленно ответил Николай, вставая со своего места.

Трамвай, выпустив из своего чрева всех «кукол», медленно, со скрипом тронулся с места, сделал круг и начал загружать следующую «партию».

«Так и в жизни, - думал Николай, следя за трамваем, - Так и в жизни… Поколение сменяет поколение… Снова и снова повторяется одно и то же, снова и снова совершаются одни и те же ошибки, снова и снова – одни и те же радости и одни и те же несчастья…».
  …
- Устроился на работу, сынок?

- Нет, - отстранённо отвечал Николай, заливая два пакетика чая крутым кипятком.

- Почему?

- Потому что хочу оставаться человеком и не порочить свою профессию.

- Что же такое случилось?

- Ничего, мама, ничего… Как говорится, за державу обидно…

- Как же дальше?

- Дальше?.. А что дальше?.. Дальше – пустота… Безнадёжность… Никаких перспектив…

- Коля… Сколько можно тебе говорить, что никогда нельзя падать духом!

- Мама, не береди мне душу… Не надо мне морали читать…
 
- Да я же просто хочу тебя успокоить… А ты опять всё в штыки принимаешь…

- Прости меня, мама! Прости! Сколько боли я тебе принёс… Прошу тебя, прости!.. – он сел подле лежащей матери и, наклонившись к ней, крепко её обнял.
  …
- Что, решили ещё раз попытать счастье? – спросила Елена, наливая гостю свежесваренный кофе.

- Положим, что так.

- Положим… - усмехнулась Елена, - Когда вы научитесь нормально разговаривать?

- А что значит «нормально»?

- То и значит, - резко обронила Елена.

- Признаюсь, с вами тоже непросто разговаривать.

- Начинается… Слушайте, Николай Владимирович, вы для чего пришли? Вы хотите, чтобы я вышла за вас замуж? Так делайте что-нибудь для этого! Делайте! Надо же созидать, а не разрушать.

- Какая вы проницательная, Елена Дмитриевна.

- Ближе к делу! – прикрикнула женщина.

- Ближе так ближе… Я тебя любил, Лена, а ты этого не поняла… Теперь порыв юности, конечно, уже остыл, но былые мечты всё-таки ещё дают о себе знать… Одним словом, до недавнего момента моей целью было добиться от тебя искренних ответных чувств… Но только что я понял: нам не по пути… Прощай… Надеюсь, больше мы никогда не встретимся.

Николай, не допив кофе, встал из-за стола и мерным шагом направился в коридор. Елена рванула за своим гостем и остановила его.

- Что же это такое? – спрашивала она жалобным тоном сквозь слёзы и рыдания.

- Это?.. – рассудительно отвечал Николай, - Это – жизнь, обыкновенная жизнь.

- Коленька!.. Так же нельзя!.. Так же не может быть… Ведь всё в наших руках… Ведь как мы хотим – так и будет… Скажи одно слово – и мы будем счастливы…

- Нет, всё кончено, - он отстранил от себя некогда любимую женщину, взял свои вещи и вышел.

Елена, простояв несколько секунд на одном месте в полнейшем оцепенении, вдруг истерично метнулась на лестничную площадку. Оттуда она крикнула:

- Николай! Что ты со мной делаешь?! Вернись!

В ответ был слышен только шум шагов.

Глава 5

- Мужчина, вы кто такой? Врываетесь в чужую квартиру… Вы вообще понимаете, что делаете?

- Я всё прекрасно понимаю… Да, моя просьба, очевидно, сумасбродна и нелепа, но я по-человечески умоляю вас эту просьбу исполнить. Я не принесу вам никакого вреда. В детстве я жил в этой квартире, с рождения… Я вас очень прошу… Дайте человеку возможность на мгновение прикоснуться к прошлому… Я готов заплатить… Пожалуйста!..

- Валера, да пожалей человека, пусть зайдёт, - послышался женский голос.

- Ладно, проходите, у вас пять минут. Достаточно?

- Конечно.

Пройдя через коридор, в котором уже не висели его любимые картины, Николай ступил на порог своей комнаты… Всё в ней было теперь по-другому. Он внимательно оглядел помещение, прокручивая в голове массу детских воспоминаний. Наконец, запутавшись в этих воспоминаниях, он остановил нескончаемый поток мыслей, с которым был не в силах справиться, и твёрдо решил успокоить свою мятежную душу и начать жизнь заново.
  …
- Ну, что нового? Как дела с работой? Устроился куда-нибудь?- поинтересовался Андрей.

- Пока нет, - отвечал Николай.

- Ясно. Ну, ничего. Куда-нибудь ещё возьмут…

- Да конечно… Ты, дружище, лучше вот что мне скажи: есть ли Бог?

- Есть. А почему ты спрашиваешь? Ты же первый всегда был готов мне доказывать это.

- Да вот что-то в последнее время иногда находят какие-то сомнения… Правда, когда захожу в церковь, приходит ясное осознание того, что вот она Истина, что вот она Жизнь и Сила, а всё остальное – суета и тлен… А знал бы ты, как мне бывает тяжело… Вот взять хотя бы мою попытку устроиться на работу… Я ведь почему не устроился? – потому что мне предложили порочные условия работы, а я не могу пойти на это. И у человека хватило наглости обосновывать свой порок!.. У меня нутро на части разрывалось! Я еле-еле с собой совладал… А в сущности – всем нам надо терпеливее и снисходительнее быть к другим людям, как Господь снисходителен и бесконечно милостив ко всем нам, несмотря на наше беззаконие. Вот в чём вся соль этой жизни.
  …
- Мама… - ровным тоном сказал Николай, - Мама… Теперь всё будет по-другому… Я должен начать новую жизнь… Я должен успокоиться… И я успокоюсь. Всё у нас будет хорошо! Я устроюсь на работу, заработаю денег. И будет у нас дача! А рядом с дачей – речка, лесок… грибы… Вот это жизнь будет… Вот это жизнь… Я всё сделаю для этого…

Мать ничего не ответила, а только молча подошла к сыну, обняла его, не сдерживая тихих таинственных слёз… Она знала, что Николай был, как всегда, искренен… Но она знала и другое: её сын уже не мог измениться; слишком поздно было ему становиться таким, как все; слишком много ран нанёс он своему хрупкому сердцу…
               
КОНЕЦ