Три дня после рождества. день первый

ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ РОЖДЕСТВА
День первый.


1.
Герман чувствовал себя очень комфортно, в кое-то веки. Много ли человеку надо? Устроился по удобнее и сразу мысли потекли размеренные, плавные, мечтательные...Кажется, что может быть лучше? Но, ведь как всегда бывает, только достигнешь уровня нирваны, так обязательно кто-нибудь все испоганит. Вот кому он в данную секунду понадобился? Зачем сейчас его дёргать?
- Молодой человек, вы живы? Что с вами? - кто-то очень настырно тормошил его.
Если это опять Матрёшка со своими шалостями, на ... её пошлёт, не посмотрит, что жена. Пусть потом целую неделю, всякий раз, когда он возвращается домой, голодный и измотанный, демонстративно и громко рассказывает маме, бабушке, подружкам, старым тёткам, коллегам-бухгалтершам тщательно составленный «подкаст» о своих эмоциях и переживаниях заботящейся о муже, но непонятой им страдалицы жены.
Вообще-то жену его звали Маришка, но он с первого же дня знакомства иначе как «Матрёшка» её про себя не называл, уж больно походила она на знаменитую игрушку и красными щёчками, да общим абрисом. Женился Герман как только перебрался из Питера в балтийский анклав, всего через полгода. Батя его, отставной по состоянию здоровья полицейский полковник, пребывал в глубоком убеждении, что решение сына было поспешным и в целом глупым. А он сам, перспективный лейтенант полиции, Герман Борисович Юров, был уверен, что очень удачное решение принял. По крайней мере, в течение первых двух месяцев был уверен....

- Молодой человек, если вы немедленно не отзовётесь, я скорую вызову! - раздалось у него над ухом. - И полицию!Гав!
Нет, это не Матрёшкин голос, абсолютно точно не её. Герман  с трудом разлепил глаза и тут же прикрыл снова. Сны сегодня странные какие-то, хоть к гадалке иди...
- Не смейте тут вот так сидеть! - низкому настырному голосу вторило не менее раздражающее гавканье и повизгивание.
Делать нечего, а ведь так хорошо было!, Герман собрал волю в кулак, выскреб, можно сказать, остатки, и вновь открыл глаза, теперь по-настоящему. Перед ним, чуть склонившись, стояла тётка, обычная женщина, ничем непримечательная, за исключением своего яркого стёганного пальто и огромного клетчатого шарфа, закрывающего волосы и пол лица. На руках у неё почти уж подвывала упакованная в комбинезончик таксочка.
Лицо у теребившей его дамы было такое милое и участливое, а глазки у собачки такие напуганные, что молодой человек «проглотил» все нецензурные слова, которые он собирался произнести. Не без труда расцепив замёрзшие губы, лишь попросил:
- Пусть она помолчит, голова на части разрывается! - и добавил повежливее. - Со мной всё в порядке!
-Не уверена, что в порядке! - дама отпустила таксочку на волю и та тихо повизгивала где-то у его ног. - Мы с Дуней в парке уже час гуляем, а вы всё не двигаетесь. Заледенели совсем под снегом, настоящий сугроб!Хотите для согрева?
Не интересуясь вовсе его ответом, дама вытащила из кармана обтянутую вязанным футляром фляжку и протянула Герману. Тот попытался поднять руку и понял, что действительно заледенел, ни одна мышца в его теле не собиралась двигаться. Женщина, пробормотав что-то, похожее на ругательство, стащили зубами варежку и споро отвернула крышечку фляжки. Пространство вокруг Германа мгновенно заполнилось пряными ароматами, он даже поводил носом, чтобы лучше принюхаться.
Край фляжки слегка надавил ему на губы и он не мешкая сделал приличный глоток. Что-то горячее, сладкое и очень живое полилось ему в горло. Следующий глоток он сделал уже осмысленно, а затем, вцепившись скрюченными пальцами во фляжку, не мог оторваться от нектара, согревающего каждую клеточку замёрзшего организма .
- Пейте, пейте, - поощряла дама, - у меня заготовки на целую кастрюлю.
Герман смутился и нехотя вернул фляжку.
- Вы, молодой человек, поаккуратнее с отдыхом на скамейке, не май месяц. Домой вам пора, в ванну горячую. Не сидите здесь как забытый рождественский подарок! Сами дойдёте?
Герман кивнул, от чего страшно закружилась голова и он вцепился в край занесённой снегом скамейки.
- Вы не ранены? А то может, все-таки, скорую? Или до полиции вас проводить? Нам с Дуней все равно в ту сторону...
- Спасибо, вы настоящая фея, - прохрипел Герман, без тёткиного живительного нектара он бы и слова не произнёс. - Я сам офицер полиции и со мной всё в порядке.
-Ну-ну, - произнесла она разглядывая отогревающегося молодца, губы порозовели, щеки не такие уж и синие. - Сегодня седьмое число, восемь утра, если вам интересно. Снег идёт с пяти и вы засыпаны им полностью.
Подхватив свою жующую рождественский снег Дуню, любительница вынужденных ранних прогулок с собачкой пошла по еле различимому тротуару прочь, оставляя длинный узкий след на непорочно белой пушистой поверхности. Кроме их скромной компании в парке все ещё никого не было.
Обернулась, оглядев его ещё раз, и прокричала:
- Вы в зеленоградском парке, море там, - и она помахала левой рукой.
Герман чуть не рассмеялся. Его тёща тоже всегда ориентируется «от моря».


2.
Состояние, конечно, прескверное, но оставаться здесь нет никакого смысла. И правда, не май месяц. Лейтенант Юров поднялся со скамейки лишь со второй попытки, посчитал до пятидесяти, удерживаясь за холодную и скользкую доску спинки. С трудом, но разглядел на фоне заснеженных кустов белую арку выхода из парка... За собой он оставлял такие же следы, как и пожалевшая его дама с собачкой, - серые борозды на кипельно белом мягком покрывале.

В этом городке он уже бывал несколько раз, Матрёшка требовательно относилась к времяпрепровождению в week-end, и если они не ездили к родителям, то обязательно тащила его сюда - покрасоваться на променаде, пожевать раскрашенную кукурузу, солёные крендели с ореховой обсыпкой, выпить глинтвейн, раф...Его слабые попытки убедить изображающую на публику игривую капризную кошечку жену, что эти типичные для общественных мест еда и напитки не гармонируют между собой и даже могут быть вредны для организма, успеха, естественно, не имели...
На дрожащих, затёкших от долгого сидения ногах он медленно брёл по узким старинным переулкам, внимательно вслушиваясь в гул моря - единственную подсказку и ориентир на данный момент. Безлюдный Курортный проспект встретил его той же первозданной чистотой, той же тишиной, что и заснеженный парк. Герман, еле передвигаясь, надеялся достичь вокзала раньше, чем снова начнёт замерзать.
Его трясло от холода, заледенели уши и сводило пальцы на руках. Где он оставил шапку и перчатки офицер полиции не имел никакого представления. Очень хотелось зайти погреться в какое-нибудь уютное место, но многочисленные сувенирные лавочки и «бутики», где днём в каждом можно купить кофе на вынос ещё закрыты, и работать раньше десяти не начнут. А вторую снежную фею с фляжкой горячительного он уже вряд ли встретит...
«Что ж вы, мадам, с такой маленькой фляжкой гуляете, мне только до середины проспекта хватило», подумалось с горечью Герману. Вцепившись в металлический забор, чтобы не упасть, он с тоской глазел на украшавшие узорчатое ограждение фигурки ворон.
Никого!
- Сигаретки не будет?- раздался совсем рядом хрипловатый девичий голос. Юров с трудом повернулся всем телом.
Из-за угла вышел высокий белый ангел с большими лохматыми чуть обтрёпанными крыльями за спиной и в белой пушистой шапке-боярке с плюмажем. Такую, только из чернобурки, с октября по май, не взирая на погодные условия, упорно носила соседка в их питерском доме.
- У меня зажигалка ещё работает, а сигареты кончились, - проговорил белый ангел, небрежно опираясь обеими руками на рукоятку длинного меча. - Ну, так как? Сигареты есть? Я и прикурить могу дать...
- Нет, - тихо проблеял Герман. Он с радостью произнёс бы несколько слов звучно и решительно, но язык не слушался.
- Тебе, похоже, совсем хреново! На вокзал шпилишь? А деньги есть? - приняв молчание вытаращившего глаза замершего чела за утвердительный ответ, ангел пояснил. - У вокзала кафешка есть приличная, круглосуточная, погреться можно и поесть, а потом рванём кому куда. Есть очень хочется, - доверительно сообщил девчачий голос из под низко нахлобученной на лоб пушистой шапки. - Мы вчера поистратились...
- А мне куда? - решился спросить Герман.
- Пока с нами, а дальше сам решай. Леська, да где ты там?! Все равно всё пиво сразу не выйдет! До кафе дотянешь, там туалет есть! Леська, подруга моя, вчера пива перебрала, - пояснил белый «ангел».
Из узенького прохода между старыми немецкими домами появилось новое существо - большое и с крыльями, но чёрными, голову вместо пушистой шапки украшало нечто вроде чёрной балаклавы с маленькими, как у козочки, рожками...
- Ну, погнали, - скомандовал белый «ангел».
И Герман Борисович Юров погнал, опираясь на любезно предложенный «ангелом» меч, как на посох. А что ж не погнать с четырьмя-то крыльями!


3.
Вагон пустовал в этот морозный снежный рождественский день. Никто не проявлял желания путешествовать в такую погоду. Повозившись, Герман поудобнее устроился на мягком сиденье и с наслаждением вытянул ноги. Он расслабился, слушая мерное постукивание колес и его опять стало клонить в сон, как давеча за столиком.
Дианка, так назвала себя «ангел», после первых глотков горячего кофе пришла в возбужденно радостное настроение, рассказывала какие-то дурацкие анекдоты, всех пыталась рассмешить. «Чертёнок» Леся не обращала на шуточки подруги ни малейшего внимания, она очень нервничала, никак не могла дозвониться до сестры, постоянно теребила телефон, то укладывая его на стол экраном вниз, то вновь схватывала, чтобы набрать номер...и была слишком поглощена своими мыслями, чтобы поддерживать беседу.
Лейтенант Юров благодушно засмеялся, вспомнив выражение лица бармена, когда они втроём, «ангел», «чёртик» и явный «нарик», судя по отражению его личика в зеркале туалета, ввалились в пустующее, только что прибранное кафе...
А надо бы не ржать сейчас, надо бы вспомнить, с чего это он вдруг оказался в курортном городке и что бы такого нетривиального втюхать Матрёшке, дабы свести к минимуму нытьё и отвертеться от «извинительного похода» куда-нибудь. Рестораны и клубы «извинительных походов», так же как и перечень «извинительных покупок» у жены строго ранжированы. Ночь вне дома без предупреждения оценивалась, самое малое, в сопровождение разряженной жены в ночной клуб. У него же, Германа Юрова, сегодня силы есть только на то, чтобы добраться до квартиры и закрыть глаза...
Матрёшкины родители оставили им свою двушку на Сельме, переселившись в обустроенный дом на взморье. Молодой семье совсем не докучали, на праздники привечали у себя, - тёща по доброте душевной, тесть - потому что зять у него «не смекалистый, а руки, так и вовсе...ни рыбы засолить, ни самогону сотворить. А жрать покупное, это, знаешь ли, не в нашем уже возрасте!».
Сам себя лейтенант Юров оценивал более позитивно. Дрова нарубить может, шашлык заказать в кулинарии может, мангал хороший купил...А что ещё для комфортной дачной жизни в выходные требуется?
Герман, выбрав в жёны пухленькую, уютненькую с виду девушку, ни секунды не сомневался, что дома его всегда будут ждать комфорт и покой. Он просчитался. Совершенно для себя неожиданно получив в мужья вполне приятного, очень воспитанного, очень начитанного питерца и, понятное дело, очень перспективного (а куда он денется!) лейтенанта полиции, Маришенька смирилась с тем, что «их карьера» начинается не в культурной столице. Так даже лучше, в столицу на высокие должности обычно из регионов попадают.
Но образ молодой изысканной будущей генеральши Мариша примиряла на себя уже сейчас, и всеми силами старалась достичь тех высот, хотя бы, внешне, о которых так красиво и складно распинались дивные модные блогерши, вылезшие «из грязи в князи». Можете ли вы вообразить себе весь ужас положения мужа «пухляшки», стремящейся выглядеть как тонконогая воздушная лань на светском рауте? И все на зарплату лейтенанта? Герман мог бы написать об этом пронизанный горечью роман.
Осознав, что женщине, с которой, говоря высокопарным стилем, делит ложе, он никогда не сможет вывалить правду-матку в полненькое краснощёкое с приплюснутым носиком лицо, Герман кинулся за помощью к тестю и тёще.
«Пусть девочка развлекается, когда ещё, как не в молодости! Вот пойдут детки... вы, кстати, когда нас порадуете?», вопрошала Алина Марковна.
«Да дай ты бабе, что она хочет, тише в доме будет!», рекомендовал тесть.
Юров-старший, к которому Герман тоже попробовал обратиться за советом, был более лаконичен: «Сам дурак!».
Вот и мается теперь Герман Борисович, выкручивается как может. Хорошо, пока учился, подработка всегда была и по воскресеньям детскую группу по плаванию вёл, старого своего тренера подменял. Словом, скопил кое-что. Но это «кое-что» тает на глазах, а потом? Срочно делать Матрёшке ребёнка? Не готов он ещё как-то, не пожил вольготно...Да и, говорят, на детей тоже много денег уходит...
После Рябиновки в вагон ввалились шумные азиаты в рабочих робах. Они дружно переговаривались между собой, кричали что-то в телефоны и тут же сообщали друг другу полученные новости. Глядя на них, лейтенант полиции Юров стал лихорадочно охлопывать все многочисленные карманы своей навороченной зимней кожанки - подарок отца на выпуск - где-то телефон должен же быть. Герман искренне надеялся, что в одном из карманов, а не, действительно, где-то...
Видно очень  он вчера разозлился, раз полностью убрал звук. Миллион и маленькая тележка сообщений от Матрёшки. Голосовые он не стал включать. Вдруг азиаты хорошо по-русски понимают? Прочитал лишь последнее - «где машина урод срочно нужна». Вот как неплохой бухгалтер может так наплевательски относиться к орфографии? А звонила всего два раза!
Герман изменил режим. Аппарат немедленно весело затренькал колоколами и завибрировал во всю силу.
- Трах-тибидох, Манюня! Где тебя черти носят? Десять утра, тебя нигде найти нельзя! Почему не в конторе?! - Костяныч орал в трубку как ненормальный.
- Так, у меня сегодня отгул, - наугад предположил Герман.
- Какой нах...отгул! У нас двойное убийство! Дуй в Зеленоградск на всех парах, адрес скину, припаркуйся там где ни то.
Костяныч, старинный друг, старший лейтенант Костянко Игорь Игоревич, с некоторых пор временно начальствовал в убойном отделе. Это вдохновляющее его на трудовые подвиги событие должно закончиться вот-вот, через три дня, когда вернётся из санатория их «дедушка-майор». В оставшееся же время друг явно решил примерить роль страшного полицейского начальника.
Игоряшу Герман любил. Просто так, ни за что. Любите же вы своего кота, например, хотя не все у вас с ним в жизни гладко, вот так же и с Игорем. Правда старший лейтенант Костянко менее всего походил на кота, скорее на страшно дружелюбного и страшно активного рыжего лабрадора. Некоторые, познакомившись с Игорем поближе, считали, что дружелюбным и активным до надоедливости.
Но Юров никогда не воспринимал Игоряшу надоедливым. Просто Игорь стремился сделать все идеально правильно, но по быстрому, больше темой не заморачиваться, а срочно переходить к новым свершениям. Многие пугались и даже пытались увернуться от Игоряшиных благодеяний, но в конце концов не могли не признать, что «все становилось только лучше».
Даже своим решением оставить университет (два года исканий себя на историческом, год странной жизни на юрфаке) и поступить в школу милиции, своим переездом в «анклавную губернию», где Костянко-старший получил приличную должность, а сын сразу же стал «не чужим мальчиком», Герман Юров тоже обязан исключительно другу.
А на придуманную Игорем кличку Герман давно уже не обижался. Появилась она не со зла или желания поддразнить, а благодаря все той же питерской соседке:
«Спасибо, Гермаша, вы так меня выручили!».
А он-то старался, таскал старой «барышне» по первому требованию то хлеба, то молока, то в аптеку, никогда не отказывал!
Лучший друг, которому и в голову ни разу не пришло переиначить суровое имя Герман, ржал несколько минут, пробуя на все лады другие варианты. Так и появилась «Манюня», но только для личного пользования. Ни одна живая душа ни в школе, ни во дворе об этом не узнала, даже когда они крупно поссорились из-за Катьки, а потом из-за мотоцикла,  ...но это старые истории...
И если Игоряша орёт в трубку «Манюня», значит приключилось нечто из ряда вон выходящее. Лейтенант Юров вышел на следующей станции, протоптал новую серую дорожку на ещё неочищенной от снега платформе, в ожидании обратной электрички успел порадоваться, что и причину для Матрёшки теперь сочинять не надо... Уже в тамбуре отправил жене короткое сообщение « не знаю, разберись сама, у нас двойное убийство».


4.
 К одиннадцати часам проспект был уже заполонился праздно гуляющей публикой. На толстые шапки и многослойно намотанные шарфы мягко опускались большие пушистые снежинки. Из приоткрытых дверей магазинчиков слышались простенькие рождественские песенки с обязательным позвякиванием колокольчиков...
Так бы и сидел в кафешке, на мягком диване с самой большой кружкой чего-нибудь уютного, глазел из окна на всё эту милоту...      
Но Герман, выбиваясь из последних сил, торопился как мог, лавируя между тепло одетыми довольными жизнью людьми, согревающими руки о высокие стаканы с дымящимся глинтвейном или кофе. Юров свои трясущиеся руки держал в карманах и всю дорогу твердил простенький адрес частного дома, всего в ста метрах от «его» парковой скамейки, это он ещё в электричке по карте посмотрел.
 - С Рождеством, болезный, - дружеский удар по спине чуть не отправил Германа в нежелательный «полёт» мордой в снег.- Чего машину так далеко поставил, плетёшься нога за ногу? Там нас целый генерал ждёт, а ты ползёшь как зимняя муха!
«Господи, благодарю тебя!», чуть не воскликнул Герман, так он был рад услышать полный здорового оптимизма голос Костяныча, и схватился за рукав Игоряшиной куртки.
- Видочек у тебя, однако, прям олень Рудольф!
- Почему олень? - обиженно просипел Герман.
Игоряша засмеялся, услышав его голос.
- Личико ваше, сударь, бледненькое, щетинка клочками вылезла и нос большой и красный, разве что не светится. Олень и есть! Тебя где носило, товарищ олень? Маринка твоя мне трезвонила целую ночь, все узнать хотела в каком борделе ты в засаде. Если что, ты в Советске с таможней застрял, не знаю, поверила или нет...Да шевелись ты быстрее! Говорю же, генерал ждёт!
Двигался Костянко так стремительно и резво, что верилось с трудом, будто он не спал всю ночь, отвечая на телефонные звонки. Герман еле поспевал, семеня рядом и не выпуская из мёртвой хватки рукав куртки. Отпусти и друг умчится, как на санях с теми же оленями, а он осядет на заснеженную дорогу, да так и останется никому не нужной кучкой тряпья...
Лейтенант Юров чуть не врезался в столб посреди узкого тротуарчика и задал волновавший его в данную минуту вопрос:
- Генерал зачем приехал?
- Кто ж их, генералов, знает! Чего им не сидится в тёплых кабинетах с кофием да коньяком, чего они по снегу топчутся...Может соскучились по снегу? - стараясь казаться безразличным пошутил Игорь, «вот лось», подумал Герман, «даже не запыхался». - Или нас с тобой выпасать приехали, старик наш только через три дня прибудет. А тут, похоже, жопа серьёзная назревает.
- А случилось-то что?
Ответить Игорь Игоревич не успел. Они выскочили прямиком к месту преступления.
Маленький мощёный булыжниками переулочек, обычно пустовавший в зимнее утро, оказался полностью заставлен тесно прижавшимися к другу другу машинами - медики и полиция прибыли в расширенном составе. Славная девчушка в широкой для неё полицейской куртке и большеватой ушанке с сияющей кокардой бросилась им навстречу, замахав руками, будто разгоняя чаек или голубей.
- Вам нельзя сюда, пройдите, пожалуйста, пройдите!
Герман вытащил дрожащими руками удостоверение и едва не уронил в снег, раскрывая. Девчушка внимательно изучила документ, посмотрела на Юрова, на его трясущиеся руки, покосилась на улыбающегося рядом Костяныча, но ничего не сказала. Лишь махнула в сторону группки очень солидно выглядящих мужчин. Лейтенанты медленно приблизились и встали у одного из них за спиной, стараясь подслушать о чём идёт разговор. Вдруг поможет? Но полностью спрятаться, конечно же не смогли.
- Вот и убойный подтянулся, наконец. Не торопитесь!
- Так точно, - гаркнул старший лейтенант Костянко представившись. - Прибыли как только получили сообщение.
Они стояли навытяжку, особенно старался Юров, но, видимо, вид его не внушал доверия.
- А это кто с вами, старший лейтенант? Эксперта привезли?
- Никак нет, лейтенант убойного отдела Юров.
- Он что, пьян? - брезгливо оглядев измотанного и посиневшего Германа сухо поинтересовался генерал. - Или болен?
- Никак нет, товарищ генерал, я в порядке, - прохрипел Герман, как ему показалось, бодро. - Готов к работе.
- Чёрт знает что! Разболтались без начальника!
Генерал резко развернулся и через открытую настежь калитку, мимо низко подстриженных кустов направился к дому. Остальные гуськом потянулись следом. На маленькую верандочку выходило высокое французское окно, в настоящее время разбитое и распахнутое настежь, совсем рядом, буквально в метре, красовалась новая входная дверь, металлическая, с инкрустацией - одно загляденье.
 Старший офицер поднялся на две широкие ступеньки, резко остановился и спросил ни к кому не обращаясь:
- Через какую дверь можно входить?
«Ближайшее окружение» замешкалось, оглядываясь друг на друга, и Юров понял, что не только он, а, собственно говоря, все прибывшие не в курсе события.
- Каюров! Денис Палыч! - гаркнул Костянко таким мощным басом, что господа офицеры дёрнулись от неожиданности.
В проёме французского окна появилась запакованная в белый спецкомбинезон плотненькая фигура.
- Через какую дверь нам можно пройти внутрь? - спокойным интеллигентным голосом поинтересовался старший лейтенант.
- Через входную, - заявила « фигура».- И мог бы не орать, а по телефону позвонить. Если подождёте ещё минут пять-семь, то в комнату вас запустим, заканчиваем уже...

5.
С высоты двух ступенек товарищ генерал сурово оглядел своё одетое в идеально сидящую полицейскую форму сопровождение, двух «отщепенцев» в штатском из убойного отдела и потребовал:
- Кто доложит? Кто обнаружил тела? Первым кто прибыл?
 Пропустив всех вперёд, лейтенант  скромненько притулился у оградки в надежде хоть немного оклематься, прежде чем генерал ещё раз о чем-либо спросит и теперь, не без интереса, наблюдал за старшими товарищами - как следует с умным выражением лица  выкручиваться, когда понятия не имеешь о чем идёт речь...Установившуюся неловкую тишину нарушил девичий голосок откуда-то из-за спины Юрова. Все дружно обернулись.
На тротуаре, за оградой стояла все та же девчушка-полицейский и теребила переброшенную на грудь толстенную русую косу.
Каюров громко хмыкнул и удалился, дел выше крыши, некогда ему в детских шоу участвовать...
Девчушка храбро пробралась через толпящиеся во дворе высокие чины и доложила:
- Младший сержант полиции Анастасия Франкузова. Я возвращалась из парка, мы там всегда в праздники лебедей на пруду проверяем, - чуть застеснявшись, пояснила девушка. - Увидела, что у Алексея Семёновича окно на веранду распахнуто. Здесь трудовик наш живёт, в школе раньше преподавал, потом на пенсию вышел. Он уже старенький, восемьдесят шесть ему. Я подумала, что странно это, не по погоде, дом выстудится. Вошла в калитку...
- Стоп, - сказал генерал, слушавший рассказ очень внимательно. - Что значит вошла в калитку? Вы сами открыли? Распахнута была?
- Её легко открыть, если кто знает, как на щеколду нажать, - девушка вернулась к калитке и продемонстрировала процесс закрывания, накинула и закрепила щеколду, а затем также легко, почти не глядя, смахнула замыкавшую вход металлическую полоску.
Герман, стоящий ближе всех, сосредоточено постигал происходящее. «Любопытно», подумалось ему, «девчонка понимает, что, по идее, автоматически входит в число подозреваемых? Надо будет работу щеколды потом на видео записать...»
 - Я в перчатках была, - спокойно продолжила девушка.
- Но сейчас же вы не в перчатках, - поддел её разместившийся на ступеньку ниже генерала полковник.
- Вы тоже вошли без перчаток, - ничуть не смутилась девушка. - Это не страшно, Денис Павлович эту щеколду первым делом обработал.
«Похоже Костяныч влюбился, вон как восхищённо пялится!», лейтенант Юров с удовольствием пялился на восхищённого друга.
- Продолжайте товарищ младший сержант Анастасия, - подбодрил генерал. - Следы на дорожке были?
- Ни единого, снег ночью шёл и всё утро идёт, как сейчас. Я подошла к веранде и сразу поняла, что дело плохо.
- Почему?
- Понимаете, Алексей Семёнович страшный аккуратист. Когда преподавал, все мальчишки, от него рыдали, пока рабочее место не «вылижут», ни за что из мастерской не выпустит. Белым платком столы проверял. Если бы окно случайно разбилось, он бы услышал. Дом маленький, зимой он на первом этаже живёт, экономит на отоплении. Обязательно бы услышал и осколки ни за что бы на веранде не оставил. К нему коты заходят, - девушка произнесла последнюю фразу как самый веский аргумент.
- Ясно, дальше.
- Я позвонила, вызвала наряд и скорую, поднялась на террасу, позвала Алексея Семёновича несколько раз, никто не отозвался. Вошла, а...
- Вы не до чего больше не дотрагивались, даже в перчатках?
- Нет.
- Дальше.
-Вошла, а там, у камина... - она всхлипнула и прижала руки ко рту, словно стараясь удержать рвущийся наружу ужас.

Позднее, когда генерал, поставив задачи и потребовав доклад о первых результатах к двадцати ноль-ноль, отбыл, забрав с собой всех сопровождающих, когда увезли трупы, а храбрая Анастасия тихо плакала, сидя на ступеньках лестницы на второй этаж, они с Игорем смогли спокойно и дотошно осмотреть место происшествия.
Юров не переставал восхищаться стойкостью младшего сержанта полиции. Увидеть такое, сохранить самообладание и не наблевать - это вы меня извините! Сам Герман сдержался с трудом и то потому, что утренний круассан, съеденный в компании с ангелом и демоном, давным давно в организме рассосался ... А кто-то, между прочим, не сдержался и похвалился дорогой рыбкой в кухонную раковину...
- Вообщем так, ребята, - таким суровым ни Игорь, ни Герман не видели Каюрова никогда.
- Погоди, - остановил эксперта старший лейтенант. - Настя, можно вас попросить нас во дворе подождать? Я вас провожу немного позже куда скажете, не надо вам больше слушать про все это.
Младший сержант кивнула и, запахнув форменную куртку, вышла на улицу.
- Я скоро! - крикнул ей вслед Костянко.
- Ты закончил в рыцаря играть? Значит так. Я бы сказал, что их пытали. Такого зверства на своём веку ещё не встречал.

6.
Денис Павлович закурил, что раньше никогда не позволял себе на месте преступления, и вытащив из внутреннего кармана куртки круглую металлическую коробочку, аккуратно стряхнул в неё первый сигаретный пепел.
- Второго мужика, гостя хозяйского, я знаю, вместе рыбачили иногда. Довольно молодой ещё, за сорок слегка, инсульт перенёс год назад и очень трепетно стал к своему здоровью относиться. Странно, что он с этим стариком-трудовиком, выпить собрался. Выпили, правда, мало, всего полбутылки сухого. Может по-соседски с Рождеством?
- Установим, - успокоил Каюрова Игоряша.
- Картина вырисовывалась следующая. Двое мужчин вечером у камина посидели, телевизор включён был... а потом тут же, у камина, на диванчиках и прикорнули. Не легли полностью, а задремали полусидя. На первый взгляд вино нормальное, запах, цвет а там... - как экспертиза покажет.
- Залезть, как видите, любой дурак сможет. И дураков сначала было двое. Хозяин и гость может и услышали шум, но спросонья даже не сопротивлялись. Били, скорее всего, ногами и руками и чем-то вроде клюшки. На руках должны следы остаться, могу идентифицировать, если найдёте этих мерзавцев. Действовали здоровые парни, либо очень тренированные девчонки, но вряд ли девчонки... У жертв ни одной кости целой нет. На каком ударе умер хозяин скажу завтра, полагаю от удара в голову, обе височные кости в хлам, - Каюров затушил сигарету и спрятал окурок в коробочку, запихнул её внутрь куртки.
Лейтенантам страшно хотелось курить, но стрельнуть у эксперта сигаретки и закурить в этой комнате означало увеличить число погибших ровно в два раза... Тем же сухим и безразличным голосом Денис Павлович продолжил:
- Не могу сейчас сказать, досталось гостю больше или нет, но умер он не от избиения, его задушили...хотя долго он бы не протянул, судя по следам на теле, у него многочисленные разрывы внутренних органов. Это же с какой силой надо лупить!
- Время?
- Часов десять назад, имейте ввиду, окно на распашку и в комнате температура к утру стала как на улице, камин-то погас...К вечеру точно скажу.
- Ты сказал «сначала было двое», что ты имел ввиду? Ещё кто-то появился?
- Не просто появился. На трупами поиздевался. Ты заметил, что обе жертвы без глаз, почти без глаз, - поправился эксперт. - Ковырялись в них часа через три-четыре после смерти, точнее позже.
- Стоп, - Костянко подавил непроизвольный рвотный рефлекс при воспоминании о лицах погибших. - Им глаза выбили не двое отморозков, а потом, что ли?
- Именно так. И не выбили, а вытащили и подожгли. Получилось не очень, мерзко. Расстройством психики кто-то страдает. И абсолютно точно этим изысканным делом занималась девушка -  в одной глазнице ноготь накладной потеряла, - Каюров порылся в раскрытом чемоданчике, стоявшем на придиванном столике, и, вытащив пакетик, продемонстрировал находку. Маленький зелёный лепесточек с поблескивающим стразом-капелькой.
- Она одна была? - Герман так долго молчал, что  вопрос он не столько задал, сколько прокаркал. Все присутствующие посмотрели на него с изумлением.
- Трудно сказать, скорее всего нет, отпечатков много, разобраться надо. Да и втихаря в одиночку на такие подвиги не идут, соратник нужен или, как минимум, зритель.
- Палыч, нам бы срочно это все уточнить, сам понимаешь, такая сволота по улицам ходит...
Каюров смотрел на Игоряшу и Герману показалось на минуту, что на них выплеснется ушат таких отборных ругательств, которые им никогда и нигде больше не услышать, но Денис Палыч молча пошёл на выход и лишь на терраске, не оборачиваясь, буркнул:
- В приоритете. Тебя тут барышня заждалась...

7.
Младший сержант Франкузова вовсю хлюпала носом, то ли никак успокоиться не могла, то ли замёрзла их дожидаючись. Пока Костяныч возвращал девушку в дом, разводил огонь в камине, совершенно напрасно, кстати, Настя категорически отказалась сидеть на диванах, а стоять возле огня как-то глупо, не костёр же пионерский!, Герман, преодолевая не проходящую слабость и тошноту, навёл порядок на кухне - смыл сильной струёй горячей воды остатки блевотины в раковине и поставил греться чайник.
Настя с благодарностью приняла предложение переместиться в более тёплое и подходящее помещение, но пить растворимый кофе из чашек  убитого старика....
- Нет, товарищ младший сержант, это не мародёрство и бегать нам за кофе я вам не позволю! Мы не какие-то посторонние люди, мы расследуем преступление и если бы Алексей Семёнович был жив, он бы сам нас давно чаем-кофием поил!
Игорь был так убедителен, что Анастасия безропотно села обратно на самодельный табурет, а Герман, порывшись в буфете, достал початую пачку печенья «К чаю».
- Давай, Настя, - обратился Костянко без всякого официоза. - Рассказывай, что ты про погибших знаешь. Родственники, знакомые, соседи, кто к нему ходил, с кем дружил, с кем ругался...
- Да я немного знаю, просто помню его как учителя, мой брат старший у него научился железяки разные паять. Мимо прохожу когда дежурю, загляну на минутку, он совсем один живёт, дочка замуж вышла в Польше. Раньше несколько раз в год приезжала, а сейчас...А гостя я совсем не знаю.
- Понятно, информации негусто. Тогда так, греемся этим горячим коричневым кипятком, - Игоряша приподнял чашку. - И идём по соседям. В любом случае опрос возможных свидетелей, хоть и рутина, но обязательное мероприятие...
- Угу, - кивнул Герман, - только мы ещё второй этаж не осмотрели.
- Твою ж....! Извини, Настя! Встали быстро!

По лестнице Юров поднимался первым и делал это так медленно и так осторожно, что старый друг, сослуживец и временный начальник не удержался и возмутился:
- Ты там сдох, что ли? Мне ж в восемь докладывать!
Юров поднялся ещё на пару ступенек. Его взору предстала площадка - полукруглое окно с остатками витража, узкий шкаф с открытыми полками, забитыми всякой всячиной, рядом два продавленных кресла и журнальный столик, брат-близнец того, что внизу...И длинное, от пола до потолка, деревянное панно из тонких белых планок с хаотично размещёнными фигурками-заготовками из дерева и выброшенными морем корягами, заботливо покрытыми лаком. Этакий арт-объект в стиле ИКЕА... «Матрёшка бы заценила», подумалось вдруг Герману.
На столике, аккуратно разложенные, его ожидали шапка и перчатки. То, что это его шапка и перчатки Герман мог поклясться  прям здесь, на ступеньках. Эту шапку он сам нашёл на одном «норвежском» сайте, долго мучился, выбирая цвет, слишком весёленькие все были, не подходили его статусу. Остановился на бордовом, тоже на самый пацанский вариант, но шапка уж больно хороша была. В тонкий рубчик, непродуваемый флис внутри в тон, маленький белый лейбл с боку с надписью «КУСТО» и стилизованный кораблик.
Перчатки покупала жена, автомобильные, совсем тонкие и запредельно дорогие. Матрёшка называла их «негуляльные», на рыбьем меху перчатки, руки в них мёрзли. Зато строчка и кнопки точь-в-точь того же цвета, что и шапка, правда одна кнопка уже облезать начала с краю...
Всю обстановку и своё, так сказать, обмундирование лейтенант Юров увидел и осознал за полсекунды. Ещё несколько мгновений ушло на то, чтобы подавить всколыхнувшийся от пяток до макушки панический ужас. Его сильно замутило, и он вцепился в хлипкие перильца, чтобы не упасть.
- Докладать, говоришь? - Герман сам себе удивлялся, как спокойно все это произнёс. - Тогда давай разделимся, я тут пошуршу, а вы с товарищем младшим сержантом по соседям. Анастасия всех здесь знает, подскажет кто, где, да почём.
- Ладно, давай, только не задерживайся здесь. Отзвонись, как закончишь, мы тебе пару домиков оставим, а то ты скучноват сегодня. С  людьми пообщаешься, взбодришься...Пойдёмте, Настя...
Распустив «павлиний хвост» Костняныч попытался помочь девушке спуститься с узкой лестнице и при этом не свалиться самому. Свесившись через перила Герман удостоверился, что они вышли из дома и ступил на площадку. Быстро спрятал шапку и перчатки за пазуху, а то не дай Бог из кармана торчать будут или, хуже того, выпадут. Друг его, может и лабрадор компанейский, но хватка у него волчья и с головой все в порядке. Точно вспомнит, что Юров плёлся по улице пряча руки в карманы и с красными отмороженными ушами.
Лейтенант плюхнулся в ближайшее кресло, обхватил голову руками и тихонечко завыл...
8.
Герман сидел, разглядывая панно, и ненавидел каждую прицепленную корягу, зная, что одна из них - вот эта, оранжевая с сохранившимися кусочками коры, изогнутая в виде свернувшейся змейки, - ручка двери в другое время, в  полное дерьмо...
Он давно уже прекратил издавать какие-либо звуки, даже шевелиться перестал, сумел бы - перестал бы и дышать. В доме воцарились такое посмертное беззвучие, такая ледяная апатия, будто и дом, и каждая вещь в нём знали, что остались без хозяина и придётся существовать теперь самостоятельно, на свой страх и риск... Юрову на какое-то мгновение почудилось, что кресло, которое ненамеренно занял, тихонько выпихивает его, чтобы не мешал скорбеть, думать как жить дальше...
Сознание Германа словно раздвоилось. Это было совсем как показывают в кино - не обманывают. Одна часть, добропорядочная и кристально честная, сжалась в малюсенький комочек и вопила от ужаса необходимости срочно вызвать всю полицейскую бригаду обратно, в этот дом. Вторая побуждала его к активным действиям. Какой-нибудь доморощенный психолог назвал бы это базовым инстинктом самосохранения, но лейтенант Юров прекрасно осознавал как именно это называется. И с точки зрения людской морали, и в соответствии со статьями Уголовного Кодекса...
Прежде всего он ещё раз проверил надёжно ли спрятаны на груди шапка и перчатки. С трудом вытащил себя из продавленного кресла, оставляя чёткие, уж постарался!, следы на подлокотниках, смазав все возможные предыдущие. Порылся, не стесняясь, на полках, потеребил ручку фрамуги...постоял немного в раздумье и спустился на кухню. После долгих поисков, уже отчаявшись, нашёл два целлофановых пакета и большие перчатки, в которых погибший хозяин убирался иногда, видимо.
При воспоминании о жертвах и ночном происшествии его опять замутило - «все же маловато у него опыта в этом плане» - но он справился и довольно споро поднялся наверх. Времени оставалось в обрез. Сколько просидел, страдая, в кресле, Герман не имел ни малейшего понятия. Надо ускоряться, никто не поверит, что он два часа одну маленькую площадку осматривал.
«Странное рождественское утро у меня получается, только и делаю, что сижу в прострации незнамо сколько».
Закравшаяся посторонняя мысль испугала его - вот опять отвлечётся на простое, человеческое, и конец! Лейтенант полиции натянул на руки стариковские перчатки, поверх пристроил пакеты. Проводить обыск такими «лапами» было совсем не сподручно, но он и не собирался «тотальный шмон», как говаривал их майор, устраивать. Ему лишь надо отпечатки подчистить, да удостовериться, что там, за супер-пупер креативным панно  не осталось случайно его вещей. И где-то же должны быть ключи от Матрёшкиной машины.

9.
Слегка надавив на деревянную «змейку»-сучок, Герман без усилий сдвинул панно в сторону и остановился рассматривая комнату. Его передёрнуло. В комнате стоял запредельный холод... или это от нахлынувших воспоминаний?
Матовое с простым узором в клетку стекло полукруглого окна пропускало не много света, но вполне достаточно, чтобы удостовериться - все так, как ему вспомнилось.
Обшитые фанерой крашенные стены, сбитая из поддонов низкая кровать с толстым тюфяком, по углам два так же собранных «кресла»-стула, окрашенные в жёлтый и оранжевый цвета. В изголовье кровати все ещё горело бра - тусклая лампочка под металлическим конусом. На смятом стёганном слегка замызганном одеяле лежала девушка, одетая именно так, как задержалось в памяти.
На первый взгляд она словно спала, пристроив голову на вытянутую руку, поджав ноги в винтажных сапогах-чулках на неимоверной платформе ...
Но никто не будет спать в таком холоде, даже в длинной дурацкой лохматой шубе с пришитыми в разнобой помпонами и никто не будет спать с открытыми глазами...Только сейчас, при белом свете, Герман увидел, что глаза у неё карие, носик бульбочкой, пухлые губы... так и остались окрашены в яркий зелёный цвет...Осторожно обойдя кровать, он приблизился к вытянутой руке и попытался нащупать пульс через все своё защитно-целлофановое сооружение. Подобрал с полу сдёрнутый и так испугавший вчера парик, тоже весёленькой, зелено-розовой расцветки, пристроил его в стянутый с левой руки пакет. Посмотрел под кроватью, приподнял за самый краешек подушку - вроде ничего.
Осмотрел два «стула» и двинулся к другой стороне кровати, мысленно подготавливая себя к тому, что увидит. Так и есть, никаких сомнений, весь кошмар все же был на самом деле...На полу среди осколков разбитого вдребезги блюдца валялась «лепёшка» глаза, словно ненастоящего, и простенькая прозрачная зажигалка, зелёная, естественно, в тон девушке - «ёлке».
Совершенно обессиленный Герман в сотый раз оглядывал комнату, пытаясь вспомнить всю последовательность событий. Как хохотала эта сумасшедшая, как он бежал за ней по лестнице, как толкнул её, отчего упала и разбилась тарелка и как она своими длинными зелёными ногтями пыталась подцепить упавший глаз...
Ударил он её или нет? Кажется нет...Только толкнул. Она хохотала дрыгая ногами, так что он никак не мог к ней подобраться. На зелёных ногтях раскачивался глаз, а она всё пыталась высечь из зажигалки огонь, дура обкуренная. Очень интриговало её, «какой аромат пойдёт, а то внизу дверь нараспашку, сквозняк, все выветрилось сразу»...Говорят, когда расслабляешься по полной, все самое заветное, самое потаённое из тебя прёт. Вот и вылезло! Господи, зачем он только её подцепил!
Юров дрожал всем телом, вновь плохо соображая. Сквозь красную пелену, как в средней руки ужастике, ему виделось, как схватил пристроенный на «кресле» шприц с какой-то «дизайнерской солью» и воткнул в дёргающуюся перед его лицом ногу. Наверное, он попал в вену... наверное он её убил...
Лейтенант почувствовал, что ему срочно надо выпить, чтобы прийти в себя или, хотя бы, присесть на время. Но та его часть, что отвечала за самосохранение, заглушала своим отравляющим бесконечным скулежом все нормальные человеческие мысли о нормальных человеческих поступках и заставляла шевелиться пошустрее, не тупить.
Нагнувшись, он ещё раз посмотрел под кроватью, нашёл шприц, обрадовавшись, что не придётся двигать труп - эксперт сразу бы почуял, - спрятал находку в пакет с париком, туда же отправил свою импровизированную защиту, что нацепил на руки. Скомкал и засунул пакет в карман как можно глубже. Превозмогая себя дотронулся двумя пальцами до ледяного запястья девушки и быстро отступил к выходу. Похватал обычную круглую ручку с внутренней стороны двери-панно, полапал дверной проём, схватился двумя руками за «змейку» снаружи и, совершенно измождённый, плюхнулся в прежнее кресло.
Пора звонить.
- Денис Палыч, - голос у Юрова хрипел и прерывался. - Тут дело такое, вернуться вам с бригадой надо...
Отстранив трубку от уха и пропустив мимо все, что зло ответил занятой человек, которого отвлекают от неотложных наиважнейших дел, Герман просто сказал:
- Ещё один труп наверху, девушка с зелёными ногтями. В том же доме.
А потом он позвонил Костянычу. Так же отстранённо выслушав эмоциональные упрёки «бездельнику Манюне» и что-то о «подвижках в деле», Герман позвал:
- Игоряша, приходи срочно, тут жопа полная ...Палыча я уже вызвонил...
И отключился.

10.
- Я ж говорю, нашатырь самой первое средство, мёртвого подымет.
- Ты, Денис Палыч, в морге своём народ так поднимай. Убери, Христа ради, а то и я сейчас рядом с лейтенантом грохнусь!
- Я тебе грохнусь! Что я вам нянькаться тут приехал?
Голоса раздавались словно через вату, тугую, плотную, и очень вонючую вату. Что ж такую вонючую?... Герман открыл глаза, над ним нависали Каюров и Костянко... Костянко и Каюров... их лица опять начали расплываться, но лейтенант постарался сфокусировать взгляд на ком-то одном, на Игоряше.
- Ребята, - проговорил он, растягивая слова как заигранная старая пластинка. - Вы такие смешные.
-Давай-ка его приподнимем и посадим.
- А можно? Говорят лучше не трогать, если упал...
- Да в норме он, глаза не в кучку, языком шевелит, не сломал ничего, башкой не сильно треснулся, я тебе как врач говорю.
- У тебя специализация какая, врач?
Герман почувствовал, что его подхватили под руки и усадили, прислонив к чему-то твёрдому. Голова немного кружилась, но в целом он уже начинал соображать кто он и где он.
- Вы уже видели?
- Видели, - прогудел Костяныч, «вата» в ушах всё ещё глушила звуки.- Ты чего грохнулся в обморок? Девица на так страшна как те внизу.
- Не знаю, как увидел её ногти и слова Палыча вспомнил, так ...
- Ты идти сможешь? - оптимистично оценив едва обозначившийся кивок Германа, Игоряша крикнул. - Доктор Каюров, а доктор Каюров, с вашего позволения я болящего вниз спущу, на диванчик ему бы, а то застудится здесь.
- Что ты орёшь все утро, я не пойму, возбуждён ты слишком! - Денис Павлович стоял в дверях, сняв очки и потирая переносицу. - Здесь все просто, наркоша со стажем, и ногти её, она в глазках ковырялась...
- Да, ладно! - Костянко недоверчиво уставился на эксперта. - Один фигурант, получается уже есть и карма сразу сработала! У нас и вторые, между прочим, на подходе, - сообщил он Герману, помогая тому встать.
- Стоп, драгоценные мои! - Каюров вытянул руку вперёд, задерживая лейтенанта. - Ты, голубь мой нервный, за что ручками хватался?
Герман перечислил, запинаясь.
- Молодец! - похвалил Денис Павлович. - Понагадил, где смог!
- Я должен был проверить жива она или нет...
- Ага, вы тут только барышень спасаете, а не работаете.
Юров и Костянко хотели возразить, что «орлы» Каюрова вообще эту комнату не нашли и если бы не доблестный убойный..., но посмотрев друг на друга лишь печально вздохнули, каждый о своём, и осторожненько поползли вниз по лестнице. Костянко осторожничал, потому что боялся уронить нестойкого на ногах Юрова, а Герман осознавал, что упасть для него - раз плюнуть...Он вцепился в друга-соратника как в спасательный круг - не оторвать. И пытался поймать одну единственную мысль, которая болталась у него в черепной коробке, пытался осознать - говорить или ещё не говорить?


11.
Увидев диваны в комнате внизу, Герман начал надрывно смеяться, переходя на жалкие всхлипы. Он всё силился что-то сказать, но Игоряша, не обращая внимание на его потуги, потащил друга на кухню, матерясь по поводу излишне нежных полицейских барышень, излишне нервных, непротрезвевших лейтенантов, а заодно и  выродков, что творят невесть что.
Не стеснялся, дал себе волю.
На кухне Игоряша взгромоздил безвольного, как тряпичная кукла, лейтенанта на табурет и огляделся, подыскивая, чем бы его подпереть. Не было уверенности, что «Манюня», не свалится на пол. Не найдя ничего подходящего, лишь подтащил  повыше и облокотил на стол. Так Герман и сидел, свесив руки и почти уперевшись щекой в оставленную на столе пачку печенья, пока Костянко мыл забытые ими грязные чашки, включал давно остывший чайник, заваривал кипятком растворимый кофе - по две полных ложки на чашку... вдруг поможет?
Плюхнув чашку рядом с носом Германа, старший лейтенант довольно сурово потребовал:
- Морду от стола оторви уже. Я тебя поить не буду. Всем с бодуна хреново, но это уже не в какие ворота! Ты чем вчера так нагрузился? Ты понимаешь, что пока майора нет, мы с тобой на волоске висим? Генерал лично выпасает! Дел невпроворот, с минуты на минуту уродов этих могут опознать, да задержать и без нас! Ты, вообще, меня понимаешь, нет?
Игоряшу очень пугал серый с голубым оттенком цвет лица Германа, его совершенно остекленевший взгляд, ненормальная дрожь - вон как руки трясутся, по всему столу и куртке кофе расплескал...хрипы эти его дурацкие вместо нормальной речи. Видок - словно из месячного запоя ещё не вышел. Никогда его таким не видел. Может таблеток ему вчера кто подсунул? Шлялся же он с кем-то всю ночь!
 Игоряша встал, вытащил из рук Юрова чашку, смотреть на его мучительные попытки донести до рта хоть каплю кофе не было уж никаких сил, да и времени. Влил в Германа остатки ещё горячего напитка, так, что тот чуть не захлебнулся, но дрожать на время перестал. Запихнул ему в рот кусок печенья и попросил:
- Посиди чуток, я быстро!
Герман благодарно прикрыл глаза.
В этот раз старший лейтенант Костянко на стал орать на весь дом, поднялся наверх и, остановившись в дверном проёме «найденной» комнаты, как можно более нежным голосом позвал ощупывающего что-то под матрасом эксперта.
-Ну? - отозвался тот недовольно.
- Я машину твою возьму пока? Лейтенанта до конторы довезти, не дойдёт сам...
- Давай, мы ещё не скоро. Вернуть не забудь.
- Как можно! Девица мутная какая-то! - не удержался от комментария Игоряша, разглядывая укрытое зелёной шубой тело. - Точно она?
- А то! Мутная не то слово. Как она до таких лет дожила, вот вопрос, даже в шею кололась! В карманах такой наборчик экзотический! Тыщ на пятьдесят потянет, - Денис Павлович продемонстрировал упакованный в мешочки «улов».
- Ты думаешь она дилер?
- Мне-то зачем об этом думать? Для думанья ты у нас есть, я факты выдаю, но ребят из наркоотдела я бы в известность поставил.
- ОК. Сообщу. У меня, кстати, просьба личная будет. Как управишься со всем, возьми у Германа кровь на всякий случай, не нравится он мне сегодня. Только без оповещения «на всю Ивановскую» (на всю Европу).
- А если найду что?
- Пока мне скажи, посмотрим там. Вряд ли сам кололся, скорее всего коктейльчик с «вкусняшками» подсунули и, похоже, не пожалели «вкусняшек».
- Лады. Но если, что серьёзное обнаружится, я обязан доложить.
- Ты найди сначала. Ладно, мы погнали...
Запихнув трясущегося Германа на заднее сидение служебной машины, Костянко, едва устроившись впереди, рядом с шофером, схватился за телефон.
- Анастасия, что там? Мы будем через десять минут. Удалось морды опознать? Да ты что! Ты не сержант, а подарок судьбы, честное слово! Какой младший, какой младший?! Ты самый старший, самый наиглавнейший, самый лучший в мире сержант полиции!
Герман, привалившись всем телом к спинке автомобильного сидения и периодически ударяясь затылком о подголовник, едва водитель тормозил или машина тряслась на брусчатке, слушал как произносимые Игоряшей восторженные эпитеты в адрес младшего сержанта Анастасии Франкузовой становились всё более похожими на любовное воркование. Но ни порадоваться за друга, ни слегка понасмешничать над Игорем он в данный момент был не способен.
В голове крутилась лишь одна, настойчивая до рвоты, мысль.
« Я вырвался из этого дома...»
«Я ВЫРВАЛСЯ ИЗ ЭТОГО ДОМА!»


12.
Старший лейтенант Костянко попросил водителя экспертного отдела подрулить вплотную к ступенькам у входа, дабы не тащить припадающего на обе ноги сотрудника по улице, не позориться.
- Не положено, товарищ старший лейтенант, - заканючил сержант. - Парковаться нельзя, пешеходов здесь полно и дежурный увидит, материться будет, наверх доложит...
- А где ж ты Палыча высаживаешь?
- Так там, на задах, ему и идти оттуда в каморку, то есть в кабинет, ближе. А с материалом он же не здесь работает. При больничке помещение выделили.
- Давай на зады. Там вход какой?
- Без ступенек, - порадовал крупноватый для служебной машинки - «малышки» парень.- Помощь моя потребуется?
- Обойдёмся, - неприветливо проворчал Костянко.
- Лады, - обрадовался шофёр. - Я тогда сразу за Денис Палычем поеду, чтобы не задерживаться...
- Не задерживайся, не задерживайся, - настроение Игоряши портилось с каждой секундой все больше и больше.
Дождавшись, пока Герман с трудом выкарабкается из машины, старший лейтенант подтащил его поближе к двери и тихо, но внятно потребовал:
- Соберись. Рожу никак не прикроешь, так хоть трясись и дёргайся поменьше. Постарайся, а?
- Игоряша, я не виноват, поверь мне, я не виноват,- по телу Юрова противными волнами пробегала дрожь, заметная для любого мало мальски зоркого постороннего.
- Наша задача пробраться к кабинету. Там стойка дежурного напротив. Надеюсь страждущих посетителей нет сегодня. Идёшь по коридору за мной, след в след. Ни с кем не разговаривай. Напоремся на генерала - разыграй задержанного, а лучше падай и притворяйся мёртвым.
На миг задумавшись, Костяныч стянул с себя кожаную кепку а-ля Гаврош и нахлобучил на Германа по самый нос, одобрительно хлопнул его по плечу и открыл дверь...

Гостеприимные стены городского ОМВД встретили их деятельной суетой. Как назло двери кабинетов нараспашку, каждый норовит поздороваться, да вопросы про новое дело задать. Еле дошли.
...Девушки метнулись к ним почти одновременно. Самой шустрой оказалась младший сержант Франкузова. То ли профессиональное чутье сработало - подъезжают долгожданные, то ли после телефонного разговора так и караулила их возле двери, да знакомую машину на улице углядела. Нерасторопный дежурный сержант, запоздало, увещевая, пытался остановить двух рослых девиц, бросившихся к Герману как к родному.
- Вы зачем парня моего задержали? На каком основании? - строгим, хорошо поставленным богатым голосом воскликнула та, что в белой куртке, подскакивая вплотную к старшему лейтенанту Костянко.
Игоряша, прикрывая собой мелко подрагивающего, как левретка какая, Юрова, попытался притормозить рослую настырную барышню, но его манёвр не принёс нужного результата. На вытянутой руке повисла товарищ младший сержант, стремясь дотянутся до уха временно начальствующего в убойном отделе и нашептать нечто оперативно-важное.
Третья девица, обряженная во все исключительно чёрное, интуитивно распознав в Игоре начальника, принялась жаловаться на дежурного, не принимающего заявление.
- Тихо всем! - мощный голос Игоряши перекрыл общий гвалт и Костянко не преминул воспользоваться мгновенно установившейся тишиной. - Товарищ младший сержант пройдите в наш кабинет. Сержант, займите свой пост. Вы знаете этого молодого человека? - обратился он к притихшим девицам.
- Это мой парень, - завела прежнюю «песню» первая, в белой куртке.
-Герман? - Костянко, приподняв брови, что должно было означать вопрос и удивление, повернулся с другу.
- Кофе вместе утром пили в привокзальной кафешке. Это Дианка и Леська, - кивнул Юров на девушек, представляя.
- Так ты мент, что ли? - разочарованно протянула Дианка.
- И к тому же женатый, - уточнил Костянко поморщившись, он терпеть не мог если полицию называли по иному. - Что у вас случилось?
- У меня сестра пропала, а он, - девушка в чёрном неприязненно покосилась в сторону дежурного, - заявление не принимает.
- Три дня не прошло, - буркнул сержант, старательно изображая занятого очень важными делами человека.
- Что за сестра? - градус строгости в голосе у Игоря пока не снижался. - Малолетняя?
- Ой, да слушайте больше...Пропала! - Дианка в принципе не могла остаться в стороне от разговора. - На вокзал вовремя не пришла!
Но Костянко внимательно смотрел только на девушку в чёрном. Она выглядела излишне бледной и губы совсем бескровные, с каким-то голубоватым оттенком, непонятно, то ли она в обморок собирается грохнутся, то ли макияж такой. Леся, не обращая внимания на реплику подруги, быстро заговорила:
- Ей восемнадцать, она должна была к десяти на вокзал прийти, а все не идёт и не идёт. И на звонки не отвечает. Мы на уличный рождественский перфоманс приехали, два дня работали. Разрешение есть, вы не думайте! Мы с Дианкой «Ангел» и «Демон», а Ленка - «Ёлка». Она хотела после выступлений ещё в клубе оттянуться, говорила, что клуб здесь есть симпотный, ей даже приглашений кучу дали, - порывшись в кармане Леся вытащила несколько свёрнутых в трубочку  ярких глянцевых листочков. - Вот. Мы все вместе там были, а потом она пропала куда-то. И на вокзал утром не пришла, телефон молчит, а нам ехать, вечером представление в другом городе.
Зеленовато-карие Леськины глаза становились всё огромнее и прозрачнее, совсем чуть-чуть и польются слезы ..., но она сдержалась.
Костянко благодарно кивнул - не до истерик сейчас. Аккуратно взяв двумя пальцами трубочку, так, чтобы не налепить новых отпечатков, старший лейтенант поманил поглядывающего в их сторону сержанта.
- Пакетик дай и экспертам оттащи. Скажи, что старые отпечатки надо особенно тщательно проверить.
- Товарищ старший лейтенант, - протянул дежурный. - Не возьмут. Дело не заведено, заявление не оформлено...
- Под мою ответственность, считай, что дело есть.
Сметливый сержант тихонько ойкнул и засуетился в поисках пакетика.
- Может водички? - участливо поинтересовался он, выбравшись из застеклённого закутка дежурной части.
- Пока не надо, - отрицательно мотнул головой Игоряша. - Бумагу и ручку дай для заявления.
Леся испуганно переводила взгляд то на Игоряшу, то на старавшегося казаться незаметным Германа, то на побежавшего по коридору дежурного сержанта. Бескровные губы её задрожали, будто почуяла она нечто пока неясное, но угрожающее, роковое - словно ещё мгновение и мир вокруг, её привычный мир, перестанет существовать...
- Вам надо присесть и написать заявление, укажите, где виделись последний раз, - суровые интонации в голосе Костянко все ещё сохранялись, никакой жалости, иначе слезы у девчонки хлынут потоком. - Двадцати минут хватит?
Леся кивнула, опускаясь на стул, Дианка подтащила от стены ещё один и устроилась рядом.
- Вполне, - бодренько заявила она. - А потом что? У нас и фото Ленкиных куча, - девушка потрясла телефоном.
- Ознакомимся с заявлением, решим. Покажите фото.
Дианка потыкала пальцами в смартфоне и развернула экраном к полицейским. Старшему лейтенанту почудилось, что со временем и пространством вокруг них происходит что-то неприятное, сворачиваются они всё туже и туже,  закручиваются в какой-то хитрющий узор с кучей переплетений и узлов, аж дышать невозможно. Он обернулся к Герману...
Герман не упал только потому, что всё ещё хватался за куртку друга и стоял почти впритык к стене...
13.
Герман Юров сидел на стуле, пристроенном в узком закутке  между стеной, торцом стола и старым металлическим сейфом, очень холодным сейфом, между прочим, даже через куртку чувствовалось. Грел руки о чашку с крепким, в два пакетика, чаем и помалкивал, не жаловался. Игоряше надоело ловить его, уберегая от очередного падения. Он так и сказал, водворяя полуобморочного Манюню в кабинет, где их дожидалась Настя:
- Ещё раз попробуешь сковырнуться, дам в морду, так и знай!
Игорь и Настя старательно не смотрели в его сторону, деликатно предоставляя время в себя прийти. Младший сержант избегала смотреть и в сторону Костянко. Не то чтобы она ревновала к этим двум дылдам, что так долго занимали внимание старшего лейтенанта, но недовольство все же читалось в выражении её лица, чувствовалось и в интонациях - докладывала короткими сухими фразами.
Слушая рассказ Анастасии, лишь изредка прерываемый вопросами Игоряши, от чего она морщилась слегка, Герман постарался сконцентрироваться и даже кое-что уяснил. Выходило, что нашли двух выродков, зверски убивших старика-учителя и его гостя. Вернее так. Одного опознали и уже поехали на задержание, второго пытаются выявить...
- Ты все понял? - спросил Игорь так для Юрова неожиданно, что он вздрогнул. Честно посмотрел в глаза друга.
- ОК. Резюмируем.
Игоряша говорил медленно и внятно, словно репетировал предстоящий доклад генералу.
- Двое муда..., - Костянко посмотрел на младшего сержанта и поправился. - Двое молодчиков нажрались, их потянуло на приключения. На пути попался дом старика. Я считаю, что вошли не наугад. Один из них местный и явно хорошо знал кто живёт в доме, что сопротивления не будет и знал как открыть калитку. Били руками и чем-то похожим биту, похоже с собой принесли, что тянет на преднамеренное. Вряд ли у старика в доме нечто такое было и орудие убийства мы до сих пор не нашли. Не нашли, ведь? - Игоряша опять взглянул на Настю.
Та отрицательно покачала головой.
- А следует найти! Генерал об этом спросит... Настя, кто у вас тут самый шустрый? Парочку ребят надо отправить порыскать по округе. Лучше из местных, они точно знают где что спрятать можно, приткнуть незаметно, не таскались же они по городу с окровавленной битой.
- Сейчас никого нельзя, почти все задействованы. У нас по случаю праздников один пожар, один утопленник и мелких ДТП немерено, а штат сами знаете....
- Ладно, чуть позже сами пройдёмся.
- Палыч сказал, что руки опознает, вот и орудие, - из своего угла подал слабый голос Герман. - Биту могли и подальше унести, ночь, нет никого на улицах, а туристы на проспекте гуляют, дальше в город не суются.
Костянко кивнул и продолжил выстраивать вслух цепочку событий.
- Заявились они около десяти - одиннадцати, к часу, скорее всего, всё свершилось. Дом старика не первый, куда вломились, - Игоряша углядел удивлённо-растерянное выражение на лице Германа и возмутился. - Ты что, опять нас не слушал, зависаешь? Пока ты в доме возился, мы с Анастасией пообщались с народом. Двое типов пытались взломать дверь в частном доме через две улицы от места преступления.
- На этой улочке зимой в домах не живёт никто, только на лето приезжают, - пояснила Настя. - Но хозяин решил сдавать на сезон, ремонт сделал, сигнализацию и камеры установил. Камеры рабочие, запись чёткая, владелец сразу передал вместе с заявлением. Я одного опознала без труда, наш, местный, школу год назад закончил, в армию должен идти. Бабка с дедом уж и не дождутся, когда заберут. А родителей нет, отец утонул давно, а мать где-то в Европе на заработках.
- Это его сейчас привезут?- уточнил Герман, все теперь встало на свои места.
- Уже привезли, в допросной мается. Ждём начальника, потребовал, чтоб без него не допрашивали.
- А второй?
Костянко одобрительно посмотрел на Манюню, вроде полегчало ему, втягивается в работу парень.
- Второй на автовокзале засветился. Настя, молодчина, оперативно камеры проверила. Второй подозреваемый перед посадкой на светлогорский автобус шоколадки в автомате покупал, гадёныш, картой расплачивался. Светлогорские ребята обещали попробовать по камерам повести его, выявить куда направился. Вендинговому оператору запрос направили, но это время...
- И не факт, что он по месту прописки направится...- Герман опять порадовал друга здравой мыслью. - А ты думаешь, что местный своего приятеля не сдаст?
- Сдаст, иначе я его по стенке размажу...
- А если они мало знакомы? По пьяни временно сдружились?
Игорь так посмотрел на Юрова, что тот понял - задержанный парень вспомнит всё, даже момент своего зачатия.
- Ты не горячись, подожди, - Герман подивился, как спокойно говорил. - Отпечатки его? Каюров его проверил? И что потом? Как они поступили? В панике убежали или ушли спокойно с чувством хорошо выполненного дела? Разошлись каждый в свою сторону? Где они были до утра?
- И откуда взялась эта девица? Пришла с ними и на все любовалась или уже была в доме, обкололась, уснула наверху? - не утерпела Настя. - Сплошные неизвестные.
-Ага, - ухмыльнулся Костянко. - А потом оклемалась и спустилась пошалить, вновь обкололась, опять ушла в комнату и концы отдала? Что-то тут не то, «не выходит каменный цветок»[*]. С этой девицей ещё разбираться и разбираться. В дежурке, между прочим, её сестра заявление пишет.
Затренькали телефоны.
Насте сообщили, что прибыл начальник и готов приступить к допросу, Костянко общался с Денис Палычем, уговаривая приехать немедленно, надо взять пробы и отпечатки у подозреваемого. Герману звонила жена, отвечать на звонок он не стал.
Дождался пока ребята закончат разговоры и спросил:
- С девчонками что делать будем?
Костянко задумался, разглядывая серое небо сквозь почти такого же цвета давно немытое оконное стекло.
- Значит так. Я на допрос. Вы с Настей опрашиваете девушек, как можно дольше и как можно подробнее, все под запись, если не будут возражать - под протокол.
- К чему такие строгости?
- У умершей девицы куча наркоты с собой была на любой вкус, Палыч обнаружил, пока ты в обмороке валялся. Не факт, что и они не при деле. Ребята из Калининграда с собачкой уже едут. Держи твоих подружек до тех пор, пока мы с Каюровым не придём. Поите кофе, кормите булками, все что угодно, но не отпускать. Потом на опознание в морг поедем.
У Германа похолодело где-то в районе солнечного сплетения и желудок опять начал вытворять пируэты. Он должен был поговорить с Игорем до того, как всё это завертелось, но ..., но все никак не мог собраться с силами. И условия...Как тут поговорить? С тех пор, как они уехали с места происшествия, ни секунды вдвоём не оставались. Нервы его, если не считать небольшой передышки в машине, были совсем на пределе, как и возможность воспринимать новые потрясения. Он открыл было рот, чтобы возразить, убедить, что не может разговаривать с сестрой погибшей Ленки, но его опередила сидящая рядом девушка.
 - Я не могу, - твёрдо заявила Анастасия. - Мне опрос свидетелей ДТП надо проводить. И потом...
- Какое сейчас ДТП? Перенеси на другое время, пусть в дежурке письменно изложат! - взорвался Костянко и, посмотрев на вскинувшую голову девушку, добавил спокойнее и мягче. - Выполняйте поручение, младший сержант Франкузова, считайте себя прикомандированной к нашей группе, с начальником отделения я сейчас всё решу.
Настя кивнула и отвернулась к окну.
- Может я на допрос, а ты тут, - Герман хотел сказать «с девчонками», но передумал. - С Анастасией?
- Ты сегодня рожей не вышел рядом с начальством сидеть. Работай в укромном месте, под Настиным присмотром.
- Адвоката местному уроду вызвали?- вопрос застал Игоряшу уже в дверях и ответом был сильный хлопок дверью.


14.
К восемнадцати часам все собрались в кабинете начальника городского ОМВД. Узнав о динамично продвигающихся следственных мероприятиях, генерал сдвинул совещание на два часа раньше. Докладывали скопом, что совсем не радовало ни хозяина кабинета, ни старшего лейтенанта Костянко, каждому из них хотелось индивидуально изложить ход расследования. Несмотря на необходимость соблюдать субординацию и почтительно относится к полковничьим погонам местного начальства, Игоряша был особенно возмущён ситуацией. Результативная оперативная работа расценивалась им лишь как собственная заслуга. Забывал старший лейтенант убойного, что полковник на своей «земле» и шустрая умничка Настя Франкузова - его подчинённая, а не сотрудник убойного отдела. Сам-то Игорь уже считал её своей собственностью.
Генерал слушал каждое сообщение очень внимательно, не отводя взгляда от выступающего, что не могло не нервировать. После краткого вводного доклада полковника потребовал подробностей от каждой рабочей группы.
Первым отчитался майор, возглавляющий отделение по контролю за оборотом наркотиков. В доме убитых никаких закладок или мест хранения крупной партии не выявлено, с собакой дважды прошлись и внутри и снаружи. Две девушки - сестра погибшей и подруга, ни на себе, ни в вещах наркотические средства на момент проверки не хранили.
- Вы специально обращаете наше внимание, что «на момент проверки»? - поинтересовался генерал. - Есть подозрения, что все же подрабатывают девушки на этой стезе? Остаточный след?
- Никак нет, товарищ генерал. Бруно собака опытная, результат полностью отрицательный.
- Хорошо. Что с партией наркотиков, обнаруженной у погибшей девушки?
- Это не совсем партия, товарищ генерал. Разные виды наркотических средств, расфасованные для потребителя. Преимущественно метамфетамин, в пакетиках по четверть грамма. Исходя из среднего расчёта двадцать пять долларов, т.е. чуть более двух тысяч рублей, за упаковку, у девушки при себе было в сумме тысяч на двести-двести пятьдесят.
- Определили кто возможный поставщик, есть нечто схожее с другими делами?
- Пока нет. Будем проверять.
- Активизируйте работу. А где она все это богатство держала? Сумку при ней не нашли. В карманы, что ли, распихала?
- Нет, товарищ генерал, сумки при ней не было, по свидетельству сестры был только маленький кошелёк на шнурке на шее, для телефона.
- Есть вероятность, что сумка с наркотиками, все же, была и где-то теперь находится? У нового распространителя? Кто доложит?
Воцарилось неловкое молчание. Все задумчиво переглядывались, понимая, что версия не отрабатывалась. Никто из присутствующих не рассматривал такой сценарий развития событий, не предполагал наличия  «гипотетической» сумки. 
- Товарищ генерал, - если бы было можно, Костянко закрыл бы глаза перед «прыжком», но и молчать дальше бессмысленно, все равно спросят-то с него. - Мы считаем, что дополнительных, - он чуть замялся, - ёмкостей не было. У этой девушки, Елены Помайновой, была своя система распространения наркотиков. На её зелёной шубе, как на ёлке, навешаны помпоны и бантики, они и служили контейнерами на одну-две дозы. Очень удобно - положил деньги в карман за новогоднюю песенку или иное какое выступление, оторвал помпон на память. Никто не придерётся.
- Вы у нас некромант, товарищ старший лейтенант?! - приподнял брови генерал и все присутствующие заулыбались шутке. - Вам это все мёртвая девушка поведала?
- Никак нет. Наркотики в украшениях на шубке эксперт Каюров нашёл, а задержанный подтвердил косвенно.
- Это как же? - генерал заинтересовался всерьёз.
- В этот раз задержанный не пользовался её услугами, но по фото опознал. Летом покупал наркотики, только тогда на ней длинная кофта была, вся в помпонах. Кто считать будет сколько их было! Оторвались несколько, никто не заметит...
- С выдумкой барышня была. Так что же получается? Парни эти за ней в дом пришли, дозу получить, а старик-учитель и его гость под раздачу попали? А потом и девицу убили или в другой последовательности? Вы мне об этом не докладывали! - генерал сурово взирал на начальника городского ОМВД
 - Экспертиза показывает, что события произошли по-иному - почти дуэтом произнесли полковник и старший лейтенант и совсем недружелюбно посмотрели друг на друга.
- Какое единодушие! Что ж, послушаем эксперта. Денис Павлович, кажется? Прошу, ознакомьте нас с вашими выводами.
Эксперт Каюров в этот момент был хорош как никогда, Игоряша даже залюбовался. И пиджачок, и очки в тонкой оправе, а уж выражение лица - не каждый профессор с таким лицом за кафедрой стоит! «Специально, что ли, перед зеркалом тренировался», подумал Костянко и чуть не улыбнулся.
- Раз уж мы начали отчёт о девушках, то продолжу. Обе барышни вне подозрений, на месте преступления следов их пребывания нет. Обе опознали погибшую как Елену, сестру Олеси Помайновой. Девушки позволили себя обследовать. На теле нет признаков приёма наркотических средств, но вот анализ крови показал, что наркотики они принимали, хотя обе категорически это отрицают. Можно предположить, что наркотик они получили в растворённом виде в каком-то напитке, скорее всего в этом пресловутом, таинственном «симпотном клубе». Причём, Олеся переносит постнаркотическое состояния значительно хуже своей подруги, её мучают сильнейшие головные боли, рвота и несколько раз теряла сознание, - Каюров многозначительно посмотрел на сидящего наискосок от него старшего лейтенанта.
- Понятно, - сказал генерал. - Подробности их физического состояния опустим. Что с Еленой Помайновой?
- Наркоманка со стажем, на теле следы от уколов во всех доступных для самостоятельных инъекций местах. В крови состав более богатый, чем у сестры и подруги, доза огромная, судя по всему, она целый день себе добавки делала.
- Ясненько, дилер и наркоманка в одном лице, - полковник решил, что слишком долго не участвует в разговоре. - Она так долго не протянула бы, рано или поздно могла нарваться на неприятности.
- Она и не протянула, - спокойно продолжил Денис Павлович. - Но следов насильственной смерти нет.
- Что послужило причиной смерти, приём таблеток или укол? - вдруг спросил Юров. Все это время он тихонько сидел в самом конце стола, подвинув стул так, что его и не видел никто. Костянко даже дёрнулся от неожиданности, он совсем забыл, что лейтенант тоже присутствует при докладе.
- Трудно сказать, в крови такой коктейль, но свежие следы уколов есть.
Герману очень хотелось уточнить, где именно обнаружены свежие следы уколов, но он, наткнувшись на убийственный взгляд Игоряши, посчитал за лучшее продолжать сидеть помалкивая.
-Что вы скажите о версии, что подозреваемые пришли в дом к девушке за дозой, а им помешали?
- Нет, эту версию я не могу подтвердить. Девушка появилась в доме позже, её отпечатки ложатся поверх отпечаток подозреваемых, но, по всей видимости, пришла в знакомый ей дом - посторонний вряд ли найдёт вход в комнату на втором этаже, и была не одна. Наличие ещё одного фигуранта косвенно подкрепляет и тот факт, что Елене Поймановой с такими психическими отклонениями нужен был если не соучастник, то хотя бы зритель в её развлечении. Но для обоснования данного утверждения потребуется ещё мнение специалиста.
- По описанию сестры, - дополнил Костянко, - девушка она была неуравновешенная, вела себя всегда так, чтобы привлечь все возможное внимание именно к себе. Они поэтому и разделились, номер «Ангел и Демон» отдельно от номера «Ёлки», что Елене было на руку. Ни подруга, ни родственница не засекут её клиентов.
- Второй возможен с высокой долей вероятности. Выявили в гостиной два отличных от других, но нечётких, очень смазанных отпечаточка, такое, знаете ли, лёгкое касание, - Денис Палыч слегка поводил пальцами в воздухе.- Но мы работаем, надежды не теряем.


15.
Герман держался из последних сил. Очень хотелось вскочить и убежать. Но он оставался на месте, до боли вцепившись руками в сидение стула. Костянко увидел как побледнел его друг и вдруг озлился. «Ёж, твою....!Только не сейчас! Не здесь!». Герман смотрел на него глазами полными ужаса и попытался отрицательно покачать головой, со второй попытки ему удалось. Игоряша еле слышно выдохнул.
- Что вы скажите, товарищ старший лейтенант, вы согласны с выводом экспертной группы? - Костянко едва не пропустил вопрос генерала.
- Да, я уверен, что это две разные истории, согласен, что девушка появилась после свершения убийства, но приняла участие в актах надругательства над мёртвыми телами. Подозреваемый без всякого давления сознался в убийстве учителя, хозяина дома. Категорически отрицает, что встречался с девушкой. Говорит, что не видел её с лета и, уж тем более, ничего не вытворял с глазами.
- Какими мотивами он руководствовался?
- По его словам на учителя они нарвались случайно. Дома в темноте перепутали, снег шёл, плохо сориентировались. С приятелем встретился на вокзале, около восьми вечера, оба были в подпитии. В магазине купили ещё банок с пивом и энергетиками, смешали с водкой. Покупку оплачивал приятель, личность установлена, студент-медик местного университета, будущий стоматолог, - уточнил Костянко предваряя вопрос генерала. - На период рождественских каникул снял комнату в Светлогорске. Наши коллеги уже определили его место пребывания, ждут когда появится, задержат и доставят к нам. Клянутся, что он даже пешком не сможет город покинуть.
- Хорошо, продолжайте.
- Они пили на берегу, потом стало холодно. Подозреваемый Курьев пообещал студенту ночлег, но когда они заявились к Курьевым на квартиру, старики, бабушка и дед Артёма Курьева, их прогнали, чтоб протрезвели сначала. Они отправились шляться по городу, Артём думал, что встретит кого-то из знакомых и завалятся к ним, но никто не попадался, хотя на Курортном народу было ещё много. В каком-то закутке, справляя нужду, наткнулись на выброшенную самодельную толкушку. Курьев забрал её с собой. Становилось все холоднее, к тому же «пойло», как он сказал, закончилось. Студент предложил забраться на чью-нибудь дачу. Решили, что до Малиновки далеко, и Артём вывел приятеля на улицу, где в домах проживают только летом. Сунулись в первый же дом, но им не повезло, напоролись на новую крепкую дверь и сигнализацию. В дом учителя забрались и по ошибке, и потому что заборчик низкий, напрягаться не надо. Говорит, что ударил с испугу, когда кто-то на диване зашевелился, что делал приятель - медик не знает. Орудие преступления нашли недалеко от дома Курьева. Старики перед сном слуховые аппараты снимают, не знали, что внук с другом вернулись. Клянётся, что из дома он больше не выходил, спал, пока за ним не приехали. Приятель, вроде бы, оставался ночевать, лёг на полу, но, видимо, протрезвев, ушёл.
- Интересную позицию для защиты он выбрал! - заметил генерал. - С испугу можно ударить раз или два, и даже сильно ударить, со смертельным исходом, но..., - он приподнял со стола листки с заключением медэкспертизы. - Эксперты насчитали тридцать три удара, переломы рёбер, грудной клетки, височной кости, черепно-мозговая...Второго, гостя, изувечили и задушили!
На короткое время в кабинете повисло молчание...

Генерал завершил совещание через полчаса. В целом он остался доволен, менее чем за сутки почти все, что связано с убийством, выяснили, одного задержать успели и второй на подходе. А вот с наркотиками надо бы разобраться.
- Вот что, Марк Альбертович, - обратился генерал к начальнику ОМВД, и все разом выдохнули и чуть-чуть расслабились, раз по имени-отчеству назвал, значит дела идут не плохо. - Дело с убийством ясное, остались детали. Но над проблемой наркотиков надо ещё поработать. Наш доблестный наркоконтроль, надеюсь, тут развернётся как следует.
Генерал ласково посмотрел на майора из отдела по контролю за оборотом наркотических средств и тот понял, что работы ему предстоит немерено.
- А чтоб была преемственность в деле, я вам этих двух архаровцев удачливых из убойного отдела ещё на пару-тройку дней командирую. Отчёты составят, да походят пусть по округе. Очень меня этот «симптоный клуб» беспокоит.

Лейтенант Юров выходил из кабинета начальника ОМВД одним из последних, пропустив вперёд всех старших по званию. Дрожь, как не странно, почти прошла, только голова болела невыносимо. Не было никогда в его здоровом молодом теле такой боли.
- Ну что? Полегче тебе стало, нет?
Участливый вопрос Каюрова вызвал очередную паническую атаку, аж мурашки под кожей побежали, - не мурашки, а жуки-могильщики, - и желудок опять скрутило.
- Эк тебя! Генералов боишься? -  наблюдая за лейтенантом, посочувствовал Денис Павлович, но глаза его смотрели сурово. - Ничего, привыкнешь! Ты, главное, горячего побольше пей и всё будет в ажуре!
- Да, непременно.
Оставив ухмыляющегося эксперта в коридоре Герман бросился в выделенный убойному отделу кабинет. Хорошо бы закрыться там, спрятаться от всех и к черту всю вежливость, всю субординацию, все приятельские отношения...К чёрту их всех! Кабинет не пустовал. Присев на стол, Игоряша в красках пересказывал восхищено смотревшей на него Анастасии Франкузовой все перипетии прошедшего совещания.
Герману вдруг страшно захотелось спать. Не отвечать на вопросы, не говорить, не слушать, - только домой и спать. Простое человеческое желание.
- Игоряша, - позвал он жалобно. - Давай домой поедем? Можно нам домой, а?
- Ещё не время, товарищ лейтенант, ещё не время, - Костянко говорил, не отрывая глаз от сияющего лица Насти. - Пойдем-ка лучше проветримся немного, если товарищ младший сержант нас отпустит.
Младший сержант Франкузова не возражала.

16.

Не обращая внимания на попытки Юрова начать разговор, Игорь потащил его в столовую через дорогу, поверив на слово дежурному, что «вполне достойное место, кормят прилично».
-Давай пожрём сначала, - почти приказным тоном объявил Костянко, внимательно разглядывая меню на стене. - Всё потом, всё расскажешь потом. С утра кроме чужого печенья ничего не жевали.
Старший лейтенант плотно заполнил поднос тарелками, как говорится - первое-второе-третье и сладкий пирожок величиной с ладонь в придачу. В бодром темпе Костяныч поглощал простую, почти домашнюю еду, составляя в стопочку опустошённые тарелки. Герман смирился, сонливость его после короткой пробежки по улице прошла так же внезапно, как и появилась. Сам он, помня требование Палыча, еды не набрал, лишь медленно отщипывал по кусочку от булочки с корицей и маленькими глотками пил кипяток с мокнущим пакетиком зелёного чая. Велено много пить горячего - вот и будем...

На улице царила темень. Лейтенанты устроились на скамейке в ближайшем скверике, подальше от потока машин.
- Рассказывай, что у тебя там? - поёжившись от влажного воздуха, предложил Костянко.
В город заползал туман, начинало моросить и который шёл час было совершенно непонятно, но Игоряша был настроен терпеливо выслушать друга. Большая котлета и толстый пирожок кого хочешь сделают уступчивым, примирят с действительностью.
Герман сидел с бессильно опущенными плечами. Целый день он ждал этого момента, чтобы поговорить и вот, пожалуйста, просто какая-то Катерина Ивановна у Достоевского[*], закусил свои дрожащие губы и ни звука из груди.
- Ну?
- Понимаешь, мы вчера с Матрешкой поругались, разосрались, как она это называет, по - серьёзному, испортили, вообщем, отношения.
Игорь посмотрел вверх, в темноту, туда, где должно быть небо и тихонько, почти незаметно вздохнул. День сегодня неотвязный, как задался с утра с проблемами, так и тянется, все силы из него, старшего лейтенанта Костянко, вытянул. Никакой радости, одна вязкая липучая пачкотня. Казалось бы и утренних событий избытком, да даже одного Манюни, что так в разнос пошёл, только и нянькаешься с ним, - более чем достаточно. Так нет, и на ночь глядя послужи, друже Игоряша, жилеткой. Чем он провинился? Или это компенсация за встречу с чудесной девушкой? Уравновешивает Вселенная, чтобы он счастьем нежданным не захлебнулся, справился?
- Гер, да у вас дня не проходит, чтобы не пофыркать друг на друга, милые бранятся, только тешатся.
-Забрал её машину, прикатил сюда, так получилось, что сюда, не специально, - словно не слыша реплики Игоряши, продолжил Герман. - Поболтался немного по проспекту. Снег повалил, красивый такой, густой. Народ вокруг веселится, ёлка сияет, и я, как идиот, посреди площади снежинки языком ловлю. Решил - фиг с ней, с Матрёшкой, пусть позлится, а я Рождество по-своему проведу.
Игорь перестал прихлёбывать пиво из банки и внимательно посмотрел на притихшего Манюню.
- Дальше, - потребовал он насторожено.
- Ленку, девушку-ёлку, я случайно встретил в забегаловке, вон там, на углу, - Герман кивнул головой, указывая местоположение ресторанчика. - Она тоже погреться забрела, прилично так уже согрелась к моему приходу. Весёлая девчонка, заводная! Настроение поднялось. Мы сначала коктейли зелёные пили, чтоб гамму цветовую не нарушать. Потом зелёный чай с ромом, ещё что-то не помню уже. Голова дико разболелась, Ёлка полечить предложила. Я даже расстроился, подумал, что на проститутку нарвался, вот и кончилось сказочное Рождество, добро пожаловать в мир обычных развлечений...Противно так стало! А она говорит, «у меня таблетки есть, качество гарантирую, все как рукой снимет». Я попросил зелёную, в шутку попросил. А она бантик на шубке развязала и подаёт круглую зелёную. На Матрёшкин темпалгин похожа, я часто ей покупаю.
Игоряша слушал и лоб его покрывался испариной. Или это морось гуще становится? Все его «past котлетно-пироговое» настроение испарилось, как и не было.
- Часов в одиннадцать нам намекнули, что пора и честь знать, на выход, короче. Мы пошли, хотя народец какой-то в заведении ещё торчал. На улице снег валит как ненастоящий. Ленка предложила на «всенощную» пойти. Я уж думал, что на службу церковную зовёт, а она ржёт и тянет в переулки, чтоб к морю выйти. Пошли. Кругом огонёчки сияют, здорово так! Знаешь, Костяныч, мне давно так легко и приятно на душе не было! Поплутали немножко, снег и ночь кругом, но потом нашли дом. Обычный дом, тёмный, старый, тут много таких. Дверь в подъезд нараспашку. Ленка обрадовалась - значит, говорит, работает и ждут гостей. В подвале там все тусовались. Тесно, музыка шарашит на полную, у меня круги перед глазами, вроде и знакомлюсь с кем-то, а кем не пойму. Потом, помню на диване сижу, рядом ещё кто-то тёплый, мягкий, пушистый. Мы с этим тёплыми пушистым стаканами менялись, пробовали друг у друга, что за пойло, покурить мне дал. Потом я, наверное, уснул, потому что дальше из воспоминаний  только, как мы с Ёлкой шли в обнимку и море шумело где-то рядом...
- Она тебя в дом к учителю привела?
- Ну, не я же! Я никогда на улице той не был. У Матрёшки в этом городе один маршрут. Курортный проспект - ресторан -Променад - ресторан.
- Как вошли?
- Через калитку, наверное. Темно и тихо было, очень тихо, даже ступени не скрипели, когда мы наверх поднимались. Ленка меня усадила и я опять отключился. Очнулся от запаха. Знаешь, такой мерзейший запах и холод собачий. Ощущения хреновые. Я  лестницу нашёл, снизу теплом тянет и опять запах этот, сильнее только, стал спускаться, а там...
Герман все говорил и говорил, то короткими фразами, то приплетая такое количество подробностей, что у старшего лейтенанта голова пухнуть начинала. От всей этой истории, от Манюниного поведения повеяло какой-то тухлятиной. Костянко слушал и не верил. Хотелось вскочить, оттолкнуть от себя это жалостливо ноющее существо и заорать «Вали отсюда, катись!». Но как его прогнать? Ведь это Манюня!
И как теперь быть? Как он будет смотреть в глаза Юрову-старшему? Может и его вина в этом есть? Перетащил друга из Питера на болота морские, оторвал от привычного окружения, жениться почти насильно уговорил, оставил без поддержки, вот вся дрянь накопилась и активизировалась...
- На вопросы в состоянии ответить? - спросил Игорь очнувшись, словно от дурного наваждения.
- Да, - растерянно произнёс Герман, прервав поток сказаний о своих переживаниях.
- Ты передоз ей специально устроил?
- С ума сошёл? Я схватил, что под руку попалось! Надо было остановить её! Эта вонь!Ты бы видел этот глаз!
- Я видел, чуть позже, при белом свете. Второй вопрос - на хрена ты так с уликами нагадил? Что тебе помешало правду рассказать?
- Когда и кому? Генералу? Всей компании честной? Я пытался, не говори, что я не пытался рассказать! Я же позвал вас с Палычем обратно, а мог бы зачистить всё и уйти!
- Так ты у нас честный, порядочный и отдел из под удара выводил?
Костянко отстранился и даже встряхнулся всем телом, словно желая скинуть с себя и капли от покрывшей куртку мороси, и все слова, что произнёс только что его Манюня.
- И что мне прикажешь с этим делать? - Игоряша почти с ненавистью оглядел сидящего рядом Германа.
 Никогда теперь, совсем никогда не будет так как было.

Юров понуро смотрел куда-то под ноги. Бутылка безалкогольного пива, которую купил для него Костяныч, прежде чем они устроились на скамейке, мелко подрагивала в его руках. Он попытался сделать глоток, но только опять всё расплескал.
- Спасибо, что рассказал все это не за ужином, - в голосе друга не было ни капли сарказма.
-Что мне делать, Игорь? Что теперь будет?
Костенко развернулся всем телом и с удивлением посмотрел на Юрова.
- Ты теперь у меня спрашиваешь, что делать? Вывалил на меня все это говно - разгребай, друг любимый! И сидишь тут как побитая собака.
- Мне совет твой нужен, а ты обзываешься! - Герман чувствовал себя обиженным.
- Нашкодившая наглая псина. Ты ещё глазки няшные сострой как обосравший дорогой диван бассет.
Игоряша зло сощурился и, прицелившись, запустил пустую пивную банку в ближайшую урну. Раздался сильный грохот, от которого они почти синхронно вздрогнули.
- Зачем ты врёшь, Манюня? Тебе не нужен мой совет, ты давно, ещё утром, все для себя решил. Тебе нужны от меня действия. Такие дружеские, твою мать, действия, полностью тебя обеляющие. Невинная жертва, твою...!
Игорь замысловато выругался. Лицо Германа неожиданно исказила уродующая симпатичные обычно черты гримаса. Казалось, что он еле сдерживает себя. Игоряша ждал, что Юров заорёт, выплеснет весь свой грех, свой страх и ... И напомнит другу о давно минувшем деле, когда он, Юров, бросился на помощь не раздумывая, прикрыл, так сказать, хлипкой мальчишеской грудью.
Дело это, действительно, было давним.
В параллельном классе с ними училась девочка Катя... 

17.
В параллельном классе с ними училась девочка Катя. На Игоряшин вкус - он бы в её сторону и не посмотрел, но все вокруг считали её очень красивой, породистой - тоненькая, с очень идущей ей короткой мальчишеской стрижкой, подчёркивающей изящной лепки шею и подбородок. Высокомерная до невозможности. Костянко терпеть таких не мог, но Герман был влюблён по уши. По утрам перед уроками караулил девчонку у подъезда, в толпе таких же олухов - обожателей.
Катя выходила из дома всегда в одно и то же время, пунктуальная была барышня. Вскинув голову и слегка скривив губы старательно обходила группки тихо вздыхающих пацанов. По мнению Игоряши Катя вела себя по-хамски, хотя бы «здрасти» могла бы всем сказать. Её холодность и необоримое стеснение объединяли влюблённых мальчишек. Отношений никто из них между собой не выяснял и морды другу другу не бил.
Драка из-за Катьки случилась всего один раз, в коридоре квартиры Юровых, широком и свободном от всякого хлама - прекрасный полигон для выяснения «кто правее». Юный влюбленный Герман не принял аргументы Игоряши и страшно обиделся за обожаемое вредное создание. Хотя Игорь ничего такого и не сказал, кроме «нужна тебе эта чикса, ей всё фиолетово реально, корчит из себя...хватит тебе вместе с другими тормозами мозги по утрам морозить...».
Неделю они дулись друг на друга, а перед самым Новым годом, в первый день каникул, Игоряше пришла в голову изумительная идея. Манюне надо обратить на себя внимание, надо выделиться из толпы обожателей, а для этого совершить нечто сказочное. А что может быть сказочнее, чем ночная прогулка на мотоцикле по зимнему городу? К тому же настоящая байкеровская «кава», со всякими прибамбасами, яркого цвета, невозможно не заметить - любая девчонка согласится, а там не зевай! - обитала совсем поблизости, в шаговой, можно сказать, доступности. А хозяин этой неземной красоты жил в соседней с Юровыми квартире.
Герман повёлся сразу и обстоятельства складывались как нельзя лучше. Сосед улетел с подружкой к тёплым морям, поручив с энтузиазмом согласившемуся пацану святое дело - кормить и выпускать побегать хомяка. Ключ от мотоцикла даже искать не пришлось, обозначенный скромной чёрной биркой он дожидался своего часа в деревянном ящичке в коридоре у двери.
«Кавасаки», на который возлагали такие большие надежды в обольщении зазнайки-Катьки, не «страдал» во дворе, отстаивался в теплом боксе в паре остановок от школы. Место хорошо известное большей части ребят района, многих отцов в выходные можно было найти только там.
План был простой - зайти в бокс, вывести байк, поездить вдоль гаражей, чтоб освоиться. Вызвонить Катьку, назначить место встречи. Эту непростую миссию поклялся исполнить Игоряша, на Германа нападала косноязычность лишь при мысли, что надо слово сказать прекрасной девочке. А дальше «романтик» - вперёд по заснеженным улицам, обгонять свет фонарей и праздничных витрин.
То, что вредную Катьку родители могли не пустить кататься ночью и в голову никому из них не пришло. Но невлюбленный и потому мудрый Костянко, прежде чем отправлять Манюню в волшебный город, решил проверить, достаточно ли в баке бензина. Сказка сказкой, но должна быть уверенность в том, что все пройдёт без сучка и задоринки. А то, не дай бог, опростоволосится друг перед девчонкой, потом терпи его нытьё, обсуждай, как же это всё могло пойти не так.
Их намерения расстроились почти сразу, на втором пункте. Мотоцикл, реальный зверь, завёлся с пол оборота, вылетел через распахнутые двери бокса как ретивый застоявшийся конь и, впечатавшись в ворота противоположного гаража, завалился на бок. Потарахтел какое-то время, для Игоряши - бесконечное, но затих. К счастью, ничего более серьёзного не произошло. Оба несостоявшихся творца романтики пребывали в ступоре, пока не затрезвонили наперебой телефоны. Родители Игоряши и отец Германа желали знать где болтаются их отпрыски в столь позднее время.
Пока Игорь нёс какую-то ахинею, на ходу придумывая поездку к живущему за проспектом Энергетиков приятелю и застрявший в снежном плену трамвай, Герман без утайки сообщил Юрову-старшему о случившейся катастрофе. Спасение пришло быстро в виде двух разъярённых отцов. Герман, ни на миг не испугавшись, взял всю вину на себя, настаивал, что Игорь оказался в гараже только для того, чтобы отговорить друга от грандиозной глупости.
Байк вернули на место, закрыли гараж, ключ вновь повесили за деревянной дверкой, заодно ещё раз покормили взбудораженного шумом хомяка. Ключи от квартиры на их этаже Юров-старший отобрал, наутро позвонил соседу. Тот не стал резко прерывать отдых, Новый год, все-таки, но вернувшись, живущего рядом пацана демонстративно не замечал. Проблема была решена полюбовно, благодаря кругленькой сумме за ремонт мотоцикла и установку новых гаражных ворот. Ссориться с майором полиции и заявлять на его плохо воспитанного сына никто не стал.
Герман на долгое время лишился карманных денег, поездок в каникулы ... словом, много чего лишился. Зато приобрёл дополнительные обязанности в виде каждодневного мытья полов и выноса мусора. Игоряша преданно помогал. Он прекрасно понимал, что если бы Герман не принял вину на себя, то ему так легко отделаться не удалось бы. Сосед и пришибить мог за свой драгоценный байк. Сам Игорь за такое вкатил бы по первое число. А то и дело завели бы, Костянко-старший в то время веса не имел, служил всего лишь мелким чиновником в муниципальном отделе по благоустройству и низачто сразу выплатить обозначенную соседом Юровых сумму не смог бы ...
Такого геройства, туповатого, прямо скажем, им хватило надолго и до сих пор подобных подвигов больше никто их них не повторял. «Катькина любовь» со временем у Германа сошла на нет сама собой, а больше не было обожаемого «предмета», ради кого хотелось подвиг совершить. Игоряша так и не влюбился по-серьёзному. С девчонками погуливал, тискался с теми, кто не отказывал, и к чему тут подвиг? Не к месту он совсем.
Но свой должок Игорь Костянко перед Манюней помнил...висел должок на душе маленькой гирькой.
 
18.
Игоряша молчал, лишь тоскливо смотрел на начинающий проседать снег. От мелкой мороси торжественное белое рождественское украшение редело на глазах.
Герман не мог отвести взгляд от друга - будто отвернётся и в раз все разорвётся между ними. Лицо старшего лейтенанта в ярко белом свете уличного фонаря становилось все более суровым и отстранённым. Юров боялся, очень боялся решения Игоряши, но в голову лезли какие-то дурацкие мысли, с голодухи, наверное. Хотелось ещё одну бутылку пива, только нормального, а не безалкогольную ерунду, беляш большой и сочный...только где его сейчас найдёшь? Казалось, что если представить себе обычные простые действия, вроде того - куда пойдут, что купят пожевать, - то может будет все не так плохо станет, наладится как-то...
- Ты кровь Палычу на анализ сдал?
Герман кивнул. К вечеру привычные движения головой давались легче.
- Что сказал?
- Сказал, что и без анализа, навскидку, может перечислить что я наглотался. Но я не глотал и не кололся, честное слово! У меня голова жутко заболела после коктейлей и Ёлка мне таблетку дала, всего одну, зелёную...зелёную, - повторил Манюня и начал смеяться, сначала тихо, потом громче, почти закатываясь.
Игорь вгляделся в трясущегося от смеха лейтенанта и вдруг, не жалея силушку, ударил ладонью по щеке. Внимательно посмотрел и врезал по второй. От второй оплеухи Герман чуть не свалился со скамейки. Бутылка с недопитым пивом выскользнула из рук и закатилась под ноги.
-Ты что! - воскликнул он, загораживаясь освободившимися руками.- Хорош! Я в порядке, все нормально!
- Я вижу, - спокойно произнёс Игорь. - От одной таблетки тебя б так не корячило.
- Честное слово!
Игорь кивнул - мол, верю.
- Что дальше делать будем? - теперь Юров чуть не плакал.
«Поганый у него отходняк, однако», подумал старший лейтенант, но вслух сказал безжалостно:
- Сегодня больше ничего. Все завтра. Посмотрим, что Каюров скажет. Но из убойного тебе, скорее всего, придётся уйти... Не представляю как старику докладывать, только сердце подлечил майор.
Герман вскинул голову, но промолчал. Костянко тяжело поднялся со скамьи.
 - Насте позвоню, обещала нам ночлег найти. Домой не поедешь. От меня ни на шаг. И Марине пока не звони, ни слова чтоб. Не до её претензий и истерик сейчас. Голосовое отправь, что со мной на допросе, и хватит.
 Пока ждали Настю, пока шли к дому, над городом повис такой плотный туман, такой белый, почти не пропускающий света, что закрадывались странные мысли, как в плохом ужастике - а туман ли это? Искали временное жильё своё долго, не без приключений.
Закрытый на зиму домик, от которого младший сержант Франкузова выдала ключи, встретил их весьма неприветливо. Угловой камин, украшенный замысловатым литьём, дымил нещадно,  огонь едва занимался. Дров оказалось всего ничего, на одну растопку и тепло в промёрзшей комнате рассеивалось без остатка, лейтенантам и не доставалось ничего. Закрывая дом до первых тёплых дней, хозяева отключили газ на всякий случай. Глубокой  ночью уставшие полицейские не стали искать как там всё соединяется - ни горячей воды, ни отопления в доме ждать не приходилось.
Доев по последнему припасённому Анастасией пирогу и аккуратно развесив по стульям одежду(пусть не свежая, но, хотя бы, не мятая!) они устроились спать, приспособив на диванах возле камина все найденные одеяла и покрывала и даже подбитые мехом пропахшие солью и дизелем кожухи, которые хозяин домика таскал на рыбалку.


ПРИМЕЧАНИЯ
* - отсылка к сказке Бажова «Каменный цветок», Даниле-мастеру не давалось создать идеально гармоничную вазу, хотя остальным его работа нравилась.

**- персонаж романа Достоевского Ф. М., "Преступление и наказание";