1370. Хуторская чертовщина. Хлеб - голодающим

      Слухи о том что по хуторам и селам раскатывают обозы с вооружёнными людьми изымающие у людей зерно и фураж накатывали подобно волнам, пошумят, по судачат люди да и временно примолкнуть, чтоб с новыми слухами опять всполошиться в ожидании предстоящей беды.
              С каждым новым слухом усугублялись переживания крестьян, ведь помимо зерновых говорили в последнее время будут принудительно изыматься все имеющиеся продукты.
           Если днём хутор представлял собой некоторое спокойствие, то по ночам происходили  тайные сокрытия продуктов, если таковы имелись в наличии.
        Как бы не подготавливались предварительно настраивая себя к наихудшему исходу и прибытию продотряда, случилось это неожиданно и как могло показаться спонтанно.
             Ранним утром по хуторской улице пробежали глашатаи Володька Ерохин и Тимоха Кириллов, помощники хуторского председателя Ивана Кулешова, оповестив и призывая местное крестьянство собраться на митинг, который состоится во дворе клуба, бывшего подворья Павла Григоренко по случаю помощи голодающим в центральной России.
            Хуторской народ неохотно и вяло потянулся на западный край хутора, да и какое им было дело до далёкой центральной России, когда основное количество жителей хутора сами не особо располагали значительными запасами зерна и продовольствия.
        Те, кто прибывал к бывшему подворью Григоренко, не мог не заметить чуть поодаль на пустыре стоявший в ожидании дальнейших указаний обоз не менее дюжины подвод и вооружённых людей при них, что не могло не вызвать напряжённой обстановки и перешёптывания меж собой хуторян.
            Любое появление военных, будь то представители старой власти или как ныне новой, ничего хорошего не предвещало.
           Где-то через час томительного ожидания из клуба, то бишь хаты перестроенной под клуб, где успели вывесить красный стяг, появился уполномоченный продкоммисар по вопросам продразвёрстки в сопровождении Ивана Кулешова и его помощников.
          Одет был продкоммисар, как заметили хуторские острословы, во всё кожаное, что тот чёрт из преисподней, а это ничего хорошего для них собравшихся не обещало.
           Внимательным взглядов пробежавшись по собравшейся толпе, представитель новой власти быстро определился, кто есть кто и чего может приставлять из себя.
             К большей части собравшихся он не имел никакого интереса, определив своим опытным глазом, что с этих особо-то и взять нечего.
            Его в большей степени интересовало зажиточное хуторское крестьянство и в особенности кулацкий элемент, которого своими речами не пронять и в принудительном порядке вынужденно придётся произвести реквизиции.
           Выйдя чуть поперёд  используя крыльцо как временную трибуну, он снял с себя кожаную фуражку, как бы с уважением приветствуя собравшуюся публику, сажал её в кулаке, явно уже успел поднатаскаться в ораторском искусстве обольщения и оболванивания не сознательной толпы, да и произнёс свою разъяснительную речь.
-Товарищи трудовое крестьянство!
                Громко и отчётливо он произнёс.
-Я от имени Советской власти обращаюсь к вам с важной миссией!
- Рабоче- крестьянское правительство решило во чтобы то не стало победить голод!
-В этот засушливый для страны год постиг неурожай хлебов!
- Да чего я вам буду толковать и говорить, когда вы лучше меня знаете об этом.
-Наша доблестная Красная армия громит врага на всех фронтах, завоёвывая всё новые территории, освобождая порабощенное население от буржуев и помещиков, приращивая всё новые земли.
- Наша с вами задача помочь крупным промышленным городам продуктами и хлебом, где куется победа нашей непобедимой Красной армии!
- Так поможем ускорить победу наших войск своим вкладом, собрав для них продукты пропитания.
-И не останемся же в стороне от величайших преобразований, внесём свой вклад в полнейшую победу над кровопийцами пролетариата буржуями и помещиками.
-Будем солидарны и внесём свою пусть малую, но так необходимую долю своего труда для тех, кто ныне голодает и умирает от отсутствия хлеба!
            Продкоммисар закончил свою выразительную речь, пробежавшись пронзительным и колким взглядом по толпе, отчего у некоторых по спине пробежались мурашки, а крепко сжимая  зажатую в кулаке фуражку, как символ обладателя принудительно насильственной власти, передал слово хуторскому председателю.

            Иван Кулешов не стал бросаться заумными фразами по причине своей молодости и неопытности говорить заумные речи, а сказал короткое и более понятное для хуторян пояснение.
-Товарищи земляки, чуточку внимания!
-Кое — чего хочу пояснить и донести до беднейшего населения нашего хутора, что к вам будет отдельная просьба и по возможности добровольно сдать излишки зерна, если таковы имеются.
-Насильственного же изъятия, к вам не будет предпринято!
             А вот это известие не могло не вызвать одобрительных возгласов и прокатившегося облегчённого выдоха в повеселевшей толпе.
-Порошу тишины и правильно выслушать!
-Из сострадания к бедствующим и голодающим попрошу отнестись с пониманием, поделитесь, кому сколько не жалко!
-А вот к зажиточному крестьянству будет иной подход!
-Вот у меня здесь, и Иван Кулешов достаёт исписанный листок, всё записано до малейших подробностей у кого чего и сколько, любой отказ и укрывательства хлеба будет воспринят как саботаж и диверсия против власти трудящихся!
- А теперь товарищи поторопимся, время не терпит отлагательств, нашу помощь ожидают там,
                и председатель указал рукой куда-то сторону за балку в точности на север,
-так не дадим брату рабочему помереть с голоду!
-На этом считаю митинг закрытым!
            По толпе собравшихся пронёсся гул, кто-то одобрительно приветствовал сказанные слова Иваном Кулешовым, говоря.
-Вот вам и Ивашка Кисель, парень то оказался с мозгами в голове, как есть заступился за бедноту.
-Понимает и имеет соображение у кого хлебушек изъять.
-А этих богатеев нечего жалеть, они всю жизнь только и делали, что нанимали к себе хуторскую бедноту задарма батрачить с утра до вечера.
-Жаль, что разбежалось бывшее кулачьё, вот бы посмотреть, как их подворье потрошить начали, изымая из амбаров хлебушек.
-Повезло Назару Савичу, что не дожил до этого дня, вот уж точно зашёлся бы желчью и все одно бы подох.
-А у него было чего взять, вон какие скирды стояли на заднем дворе, да и амбар ломился от зерна.
-Можно подумать, что Назарка всё это своими руками нажил, да куда там, на него только и делали, что горбатили Ерохин Алексей и его родственник Николай Дубасенко и оба при своих внуках.
-Вот этого кровопийцу хорошенько было бы выпотрошить, да Николай Ищенко поторопился, спалил подворье.
          Слышались и иного толка разговоры, это зажиточное крестьянство высказывало своё недовольство.
-А нам какое дело до каких-то там рабочих в центральной России, они нам много помогли?
-Да за всякую железяку приходилось корячиться и выплачивать не посильно нажитые деньги, а им теперь значит даром хлебушек отдай.
-Уж если пошло на то, то давайте на обмен, мы вам хлебушек, а они нам сельхозорудия.
-Это что же получается мы им свой хлебушек отдай, а нам за это фигу под самый нос!
-Не надо нам такой однобокой политики, коль нужно зерно и фураж, так выплачивайте нам хотя бы деньги согласно установленным расценкам.
-Или там на верхах наш труд ни во что не цениться, так пусть сами приезжают встают за плуг, пашут земельку, сеют и убирают, тогда и познают, что каждое собранное зерно досталось не посильным трудом и полито крестьянским потом.
               Вот на эти самые разговоры и обратил своё внимание спустившийся с крыльца продкоммисар по строгости службы не забыв указать.
-Это кому там спокойно не живётся?!
-Кто там льёт воду на мельницу капитализма?!
-Имею полномочия пресекать всякие провокационные призывы и предавать революционному суду в случае не повиновения и саботажа!
-А также применять вооруженную силу при оказании противодействия со стороны кулаков и других враждебных элементов!
-И попрошу всех разойтись!
-Митинг окончен!
              Собравшийся на митинг народ нехотя начал покидать клубный двор, как-то было не привычно и скоротечно, даже не предоставив вступить в дискуссии с новоприбывшим начальством, как это бывало раннее и раньше обеда не расходились, если это случалось с утра или до поздней ночи митинговали, когда приходилось собираться под вечер.
         Беднейшее хуторское население, а это было большое большинство, не желало расходиться по домам и имело желание поглазеть, как будут шерстить срединную улицу, где проживало основное количество зажиточного крестьянства.
          Опять же с какой колокольни на это посмотреть, одних можно было причислять к зажиточным беднякам имеющим на своём столе достаток в еде, другие же катались как сыр в масле, имея не только тягловую силу и орудия труда, но и возможность к приобретению некой роскоши, позволяя себе потратиться излишним наличием денег. 

              По отмашке продкоммисара у стоявших на пустыре подвод зашевелились заскучавшие в ожидании вооружённые люди и вот уже потянулись чередой повозка за повозкой.
          По указке хуторского председателя и составленному им списку,  процессия катила по хуторской улице, а вслед за ней поспешали любители поглазеть на бесплатное представление.
           А чего было не по наблюдать, чего не потешится глазея на чужое горе, свалившееся подобно выпавшему снегу в жаркий день.
          Сразу за проулком обоз прибывших повозок приостановился, помощник продкоммисара получив распоряжения, кому и к каким дворам направить повозки, назначив с подсказки хуторского председателя в помощники Володьку Ерохина и ещё нескольких ребят, из числа будущих комсомольцев, а сам в сопровождении Ивана Кулешова при трёх подводах направились по другой край хутора.
        Не ожидала Мария Малиничкина такого странного сюрприза, когда к её двору подкатили три повозки, а вооружённые люди как у себя дома распахнули ворота и въехали в её двор.
          Такой дерзкой наглости и неожиданного поворота событий она не ожидала, да и как ей было знать, коль не соизволила явиться на митинг и не послала хотя бы одну из своих снох узнать по какому случаю собирают хуторской народ, теперь вот удивляется и было бросилась браниться и прогонять не прошеных гостей прочь.
             Для продкоммисара вполне знакомая по личному опыту ситуация и не таких бойких граждан приходилось ему обламывать, в ультимативной форме предупредив, что имеет все полномочия по применению не только силы, но и личного оружия, а также предупредив, что за сопротивление и саботаж Советской власти может упечь и в кутузку.
             Вот и аукнулось Марии, когда она прогнала хуторских ребят прибывших к ней посодействовать в описи всего её имущества.
        Прогнать-то прогнала, да ребята оказались на удивление сообразительные и в течении нескольких дней ведя тайную слежку, сумели  внести в список согласно установленным правилам, всё имеющееся имущество и живность.
            К тому же с подсказки и мести хуторского председателя Ивана Кулешова, а нанесённых ему обид он никому не прощает,  Мария Малиничкина и её снохи с детьми, на данное и конкретное время представляла самую зажиточную хуторскую семью.
            А  за отсутствием таких богатеев как Викентий Охрименко, Павел Григоренко и ныне покойного Назара Савича, что являли собой выраженный кулацкий элемент у Советской власти разговор был короток.
             И радостно было наблюдать хуторской бедноте за завываниями и истерических плачем Марии и её снох, где по её двору сновали вооружённые люди, загружая подводы мешками с зерном.
        Шушукаясь меж собой в толпе и говоря, что поделом досталось этой ведьме, обосновывая свои утверждения, что обычным трудом такого добра и за целую жизнь не нажить, будь хоть трижды жилистым.
             А она поди без мужика и своих сгинувших где-то на фронтах двух сыновей жила не то чтобы припеваючи, а в значительной роскоши, если считать опять же по меркам этого степного хутора.
    И когда дело дошло до посевного зерна, Мария высказала решительный протест на его изъятие, призывая к справедливости и поддержке своих хуторских граждан, но те держали полнейший нейтралитет, тупо наблюдая за разбойными действиями прибывшего продотряда без всякого выражения сочувствия на своих лицах.
          Призывать к совести хуторского председателя, а вместе с ним и продкоммисара было полнейшей бессмыслицей, да и как их не понять, коль они выполняли возложенную на них миссию любыми средствами добывать хлеб  для голодающих в далёкой России.
        Продкоммисар, человек с железными нервами и подорванной психикой огульно объяснил этой взбаламученной бабе.
-Прекратить завывания и истерики!
-Не последнее забираем!
-И не надо передо мной разыгрывать трагикомедии, мне да не знать вашу подлую кулацкую сущность, успели по на прятать зерна, зарыли и закопали про запас!
-Вам бы постыдиться женщина, там люди гибнуть от голода, а вы готовы сгноить, но не поделится, пряча зерно и имея подлые намерения обогатиться на чужом горе, спекулируя хлебом!
-Где ваша гражданская сознательность?
-А у таких как вы её нет и не будет, обогащение и деньги затмили ваш разум, хотите подгребать под себя все больше и больше, не желая понять, что там мрут от голода дети!
-Не по своей воле мне приходиться заниматься этим не благородным делом, как изымать зерно и продукты, а всё от того, что нет у вас ни какого желания поделиться с нуждающимися, вот и вынуждены производить силой распределение продуктов.
-Как вы не поймёте, сегодня поможете вы, а завтра случись беда помогут вам!
-Что ж вы за народ такой, чёрствый и не благодарный, вам же хотят сделать как лучше, а вы норовите отвернуться спинами, мол это нас не касается.
- Касается, ещё как касается!
-Вам же Советская власть бесплатно предоставила земли, берите и пользуйтесь, но и не забывайте об отдаче государству малой доли и процента с каждого вами собранного пуда зерна.
- А что такое пуд хлеба?
- Это же месячная норма потребления на среднего едока.
               В этот момент трогательной и познавательной речи к продкоммисару подошёл один из продотрядовцев и сказал ему.
-Пал Сергеич подводы загружены сверх нормы, как бы колёса на телегах сдюжили, дорога предстоит не близкая.
-Ты Василь вот что, давай трогай, опосля разберёмся, чего и как распределить среди обоза.

              Если на этом краю всё прошло без особого применения физического насилия к хозяевам подворья, то в срединой части хутора произошёл конфликт в первом же дворе.
           Когда к двору Контратюков подкатила подвода и вооружённые люди было сунулись во двор, то схватку с ними вступился дед Сафрон, размахивая своей кизиловой палкой, крича на них.
-Куды, куды вы прёте!
-А ну марш долой!
-А коль заплутали, так спросите у людей и нечего вламываться в чужой двор.
                Но на старого деда особо не стали обращать внимание, привыкшие к подобным выходкам, всякое случалось за последнее время, не первый раз вламывались в чужой двор, слыша в свой адрес не потребную ругань, вот и сейчас  с ухмылкой поглядывая на разошедшего психованного деда, что на тот вскипевший самовар, продолжая выполнять возложенную на них миссию, да как видно в этот раз старик попался с характером.
         А дед Сафрон не собирался пасовать перед этими наглецами явившихся в его двор, отбирать у него нажитое зерно, он этих молодчиков решил изгнать, как козлов забредших на его огород.
        Подскочив хоть и шаркающей, но шустрой походкой, да и давай орудовать своей кизиловой палкой нанося болезненные удары особо не разбираясь по чём бить, имея намерения изгнать не прошеных гостей из своего двора.
            Глядя на картину происходящего не повиновения опытный продотрядовец ожидавший, когда откроются ворота и он въедет на повозке во двор, дал дельный совет.
-Ну и чего этого старика испугались, охолоните его пылкий порыв,  приведите в чувства!
-Чего угинаетесь, чего перед ним сопли по развесили?!
-Не знаете как это делается?!
-Или мне слезть и показать?!
-Тоже мне представители особого отряда, со стариком совладать не можете!
                Боец, к которому дед Сафрон крепко приложил свою палку, нанеся ощутимый удар, обозлившись, снял с плеча винтовку и ударил прикладом деда в грудь, отчего старик не произвольно отшатнулся роняя свой предмет воздействия на ослушников и завалился на спину, а с его лысой головы свалилась шапка и откатилась в сторону.
         Среди собравшейся толпы зевак прокатилось не довольное возмущение, можно было со стариком обойтись не столь жестоко, отобрать ту же палку и отвести в сторонку.
         А кем-то было подмечено, что свалившаяся шапка с головы деда Сафрона дурной признак и вскоре окажется прав, где-то через неделю старик скончается, было ли это связано с полученным ударом в грудь или же причина была иного характера, обида и нервное потрясение с изъятием зерна.
          Похоронят деда Сафрона рядом с бабкой Агафьей, а гроб старому Кондратюку по просьбе его сына Гаврилы смастерить Пётр Капустин, с которым вышло одно значительное недоразумение, о котором, как он сам утверждал, оправдываясь перед своей женой и собравшейся у его двора публикой, даже и не догадывался. 
             Но об этом, в каком-то смысле почти трагикомичном случае, узнаете из следующей главы.

                27-28 январь 2025г.