Дорогие мои братья

В селении Павловск Алтайского края проживала семья Стебневых. Жили, как и все советские люди, порой имея еду, порой и без оной. С первых дней войны отец семейства был призван на фронт. На иждивении матери, Татьяны Ивановны, остались пятеро детей: три дочери и двое сыновей. Люди всегда надеются и верят в лучшее. Расчитывала на это и мать, растившая одна пятерых детей. Советские люди жили в надежде, что война скоро закончиться и когда мужчины вернуться домой, жизнь будет краше и лучше. Но иногда плохое имеет обыкновение становиться хуже. Так случилось и в семье Стебневых, когда на отца пришла похоронка и беды семьи значительно возросли.
Старшая из дочерей, Екатерина, которой было 14 лет, без подсказок взрослых сама поняла, что ей следует пойти на работу. Она видела, как тяжело приходиться маме. Дети тех лет взрослели рано. На их плечах был тяжелый труд на полях и заводах страны. Все производимое ими, шло на нужды фронта.
Девочку приняли работать учетчицей в колхоз. Но это не улучшило жизнь семьи, потому как в колхозе начисляли трудодни, а расчет производили в конце года и только частично деньгами. Ждать, когда у них будут деньги, они не могли: дети просили кушать по несколько раз в день. Об одежде речь вообще не шла, ибо в доме часто не бывало продуктов.
С началом войны многие заводы и фабрики страны были перевезены в республики Средней Азии. Здесь производили и отсюда поставляли продукты и боеприпасы на фронт. Поэтому рабочие руки требовались больше, чем в других регионах. Именно по этой причине Екатерина уехала работать в Алма-Ату, чтобы устроиться на завод или на фабрику, где плата за труд выдавалась деньгами.
На заводе шампанских вин, куда она обратилась, ей сразу предложили и работу и общежитие, где кроме нее было много молодежи. Так Екатерина включилась в самостоятельную  взрослую жизнь, вдали от близких и родных.
Чеченская семья Сатуевых в довоенные годы жила в собственном доме в поселке Алды Грозного. Глава семьи Хамид имел 6 детей: 2 сына и четыре дочери. Один из сыновей, Нажа, учился в начальной школе вместе с Махмудом Эсамбаевым. В семье часто вспоминали случай, происшедший однажды на уроке. Когда Нажа с места отвечал на вопрос учителя, Махмуд воскликнул: - Почему Нажа отвечает сидя, пусть встанет!
Весь класс понял шутку Махмуда и засмеялся. Дело в том, что в детстве Нажа был очень маленького роста и даже стоя, его из-за парты было плохо видно. Потом школа появилась в Алдах, и Нажа перевелся ближе к дому. Все дети Сатуевых посещали школу и хорошо знали русский язык.
Отец семейства Хамид с момента своего взросления работал на нефтекачке Грозного, они вручную добывали нефть, и это отразилось на его здоровье. Грозненская нефть пользовалась широкой популярностью, ею заправлялась большая часть советских танков и самолетов, поэтому Хамид имел освобождение от призыва на фронт. В 1944 году, когда депортировали чеченцев, ингушей, семья Сатуевых поселилась вблизи города Алма-Ата. Среди высланных народов не было семей, у которых кто-нибудь не умер. У Сатуевых умерла и похоронена в Средней Азии одна из дочерей.
Хамид хорошо владея русским языком, сразу был принят кочегаром на крупное предприятие. Первый период жили, как и все, подселившись к местной семье, позже построили свой дом. Очень тяжело было с отоплением, зимой дети мерзли и вынуждены были спать прямо в одежде.
Освоившись на работе, Хамид для отопления комнаты стал брать уголь. Можете представить, сколько его было, если уголь он клал в кастрюлю, куда жена накладывала еду. Другого варианта достать дрова или уголь не было, а зимы в Казахстане были очень холодными.
Нажа Сатуев с первых дней поселения в Средней Азии тоже пошел на работу. К моменту, когда он устроился на завод шампанских вин, Екатерина уже работала там. Ему была симпатична красивая, скромная и трудолюбивая девушка, умеющая вести себя с людьми. Он стал уделять ей знаки внимания и опекать. Их влечение оказалось взаимным и в 1951 году они поженились, заключив брак по мусульманскому обычаю.
Родители с обеих сторон не особо приветствовали их союз, но это длилось малый срок, потому как скоро убедились, что и Нажа и Екатерина достойны уважения и что их союз возник не спонтанно, а основан на прочных чувствах.
Официально заключать брак в те годы было не разумно. Дело в том, что было постановление совета народных комиссаров, которое гласило, если девушка из спецпереселенцев выйдет замуж за мужчину русской или иной национальности, то она освобождается от ограничений в передвижении. Но если русская заключит брак с кем-либо из наказанных народов, то она лишается прав так же, как и ее избранник.
Вы же понимаете, что власть была заинтересована в том, чтобы чеченцы и другие народы растворились в общей массе. В чеченской пословице говорится: - портиться мужчина, портиться семья, портиться женщина, портиться нация. Порчи чеченской нации желали давно и многие.
Когда жизнь несколько улучшилась, отец семейства завершил строительство дома, где был и приусадебный участок, и все они переехали туда. Хамид купил овец, стал их откармливать и продавать; когда живьем, когда после забоя. Семьи казахов и других мусульман с удовольствием покупали халяльное мясо. Материальное положение в семье несколько улучшилось, но дело шло медленно, потому что Хамид не имел право пересекать административную границу другого села, а их поселок был не так велик. Выход из положения подсказала Екатерина – они вместе доезжали до границы поселка, а дальше она сама уезжала на районный рынок и продавала мясо.
В 1952 году у Нажи и Екатерины родилась девочка, но прожила недолго: холод, болезни и недоедания тех лет, на ребенке сказались отрицательно. Кроме того, послеродовой отпуск для женщин в те годы длился всего 2 месяца, это тоже было не в пользу ребенка, когда не было ни детских садов, ни условий жизни.
В 1954 году в семье рождаются двойняшки: Лариса и Ирина. Через год бабушка из Алтайского края решила помочь молодой семье и забрала одну из дочерей к себе. Условия жизни у нее были чуть лучше, чем в Казахстане. Так Лариса до семи лет жила с русской бабушкой. Лариса в первое время полагала, что она ее мама. Баба-мама Таня, как она ее называла, пекла в русской печи хлеб, его запах разносился по всей деревне. Бабу Таню уважали все, она была мудрой женщиной и помогала всем, кто нуждался в помощи.
Как в военные годы, так и после войны, основным источником питания людей в деревне была картошка. Она давала хороший урожай и хранилась в подвалах до самой весны. В летние и осенние дни жители деревень уходили в лес за ягодами и грибами. Грибов бывало так много, что их тоже солили и ими питались почти всю зиму. Маленькой Ларисе походы в лес тоже нравились, бабушка всегда хвалила ее за помощь, хотя и осознавала, что пользы от нее было мало; Лариса собирала все, что попадется под руки – и съедобные и не съедобные грибы.
Зимы здесь тоже бывали очень холодными. За ночь могло засыпать снегом так, что невозможно было пойти к соседям. Как и в других снежных регионах, дома на Алтае строили с дверями, открывающимися внутрь. Но в отличие от казахских степей, зимой легче было топить печь, кругом был лес, и недостатка в дровах не было.
Когда чеченцам разрешили вернуться на родину, Сатуевы сразу выехали на Кавказ. Пока не знали, как сложится жизнь в Грозном, Ларису оставили у бабушки. В 1961 году, уже устроившись на работу, отец привез ее в Грозный.
Первый период на родине было так же сложно и тяжело, как в годы высылки: не было ни работы, ни жилья, местная власть не уделяла им никакого внимания. В их бывшем доме, проживала русская семья Петренко, они не желали освобождать чужой дом и только за деньги разрешили поселиться в одну комнату. Из-за неимения другого выбора, в одной комнате стали жить три семьи. Уже с годами, когда дети Петренко получили квартиру, Сатуевы, через администрацию района смогли получить еще одну комнату, но полностью дом так им и не вернули.
Желая иметь хорошую специальность, отец Ларисы и Ирины, Нажа, поступил учиться в медицинское училище. Учился хорошо, предметы давались легко, но на первой анатомической практике, увидев тело умершего, упал в обморок и оставил учебу, поняв, что это не его призвание. Нажа поступил в органы милиции, и долгое время работал участковым инспектором селения Бердыкель. Екатерина работала на мебельной фирме Терек, позже на грозненском молочном комбинате.
Уже когда их материальное положение стало позволять, они сняли квартиру у русской семьи Поддубных, по улице Х. Нурадилова. Не имея своих детей, старики Поддубные относились к девочкам, как к своим родным внучатам. Этот период жизни девочки запомнили, как самые приятные годы детства.
Лариса в первое время никак не могла избавиться от своих деревенских привычек; вела себя смело, свободно, легко. Ее раздражала тихая, очень аккуратная в делах и поступках Ирина и она, по возможности, давала ей знать об этом и, пыталась верховодить в доме. Так продолжалось более года, потом они, не без влияния родителей, сдружились.
Из-за постоянной занятости отца и матери на работе, девочек отдали в интернат, где они учились и жили круглосуточно. Родители часто навещали детей, постоянно привозили им всякие сладости. Лариса здесь себя чувствовала хорошо, потому, что привыкла к самостоятельной жизни вдали от родителей. Ирине этот период был не так приятен, хотя она могла много времени уделять учебе.
На праздничные и выходные дни их забирали домой. Они общались с дедушкой, бабушкой и с другими родственниками, которые не скрывали свою любовь к детям. Детская память сильна. Дети умеют определить и ценить искренние отношения, поэтому о всех близких людях у Ларисы и Ирины остались добрые воспоминания. Они помнят как на все религиозные праздники, мусульман и христиан, они бывали желанными гостями и как их угощали разными сладостями.
 Спустя годы отец их устроился токарем на маслозавод. Он имел много поощрений, его очень ценили; так бывало в любом коллективе, где бы он ни трудился. Он не умел делать дело абы как, только хорошо и всегда ладил с людьми. На новой работе ему выделили двух комнатную квартиру, которая девочкам казалась дворцом. В жизни важно быть довольным тем, что имеешь. Когда человек умеет ценить то, что есть и быть благодарным Господу, то ему это вернется большим благом.
В их памяти сохранилась то, как они жили в Грозном; знали всех соседей, во всех подъездах, никогда не забирали ключи от квартиры с собой, а клали у входа под коврик. Помнят, как соседи угощали друг друга разными вкусными поделками, ходили в гости.
Обеим девочкам всегда нравилось, когда на родительском собрании в школе или интернате бывал их отец. Девочки учились хорошо, поэтому он довольный возвращался домой. Мама же, будучи строгой, всегда полагала, что девочки обязаны влиять и отвечать за успеваемость и поведение других учеников, поэтому приятных слов от нее не ждали. Отец в девочках души не чаял и любил их безмерно, они отвечали тем же. Но, только уже повзрослев, когда сами стали мамами, девочки смогли по-настоящему оценить его любовь. Они сегодня понимают, что отец обладал редкостной добротой и мягким сердцем. В то же время был строг и справедлив. Если он принял решение, и оно было верным, то переубедить отца, было невозможно.
По окончании школы, девочки избрали разный путь: Ирина поступила в Грозненское педагогическое училище, а по окончании в Дагестанский педагогический институт. Так случилось, что по работе автор этих строк соприкасался с обеими сестрами. В годы работы в педучилище с Ириной, а позже с Ларисой.
Лариса выбрала былую отцовскую специальность, пошла служить в милицию. Когда я поступил на работу в Заводской отдел милиции, Лариса уже более года работала здесь. Четыре года моей службы в отделе, она была образцовым работникам и самой красивой девушкой РОВД. Это не мог не заметить наш сотрудник Т. Музафаров, который в 1975 году женился на ней.
Через определенное время Ларису направили учиться в Астраханскую школу милиции. А будучи аттестованной и в звании офицера, она долго работала в Ленинском отделе милиции, а потом в центральном аппарате МВД Грозного.
Развал Советского Союза принес горе и беды многомиллионному народу страны, за исключением самых вороватых и бессовестных людей, что оказались в окружении алкаша-президента. Они унаследовали богатство страны, а чтобы отвлечь людей от внимания к себе, навязали гражданскую войну. Пока организаторы потешались и богатели, мы сокращали численность друг друга и тем самым радовали наших врагов. Средства массовой информации России, не видели, как грабят страну, вывозят миллиарды за рубеж. Их задание было очернить и обвинить во всех бедах чеченцев. Гнев русского и других народов, они направили на нас.
Местные работники КГБ, согласно указу сверху, сдали дела «революционерам» и укатили на новое место службы. В милиции, в своем большинстве, люди работали из чеченцев, ингушей. Зная, что это их дом, что им некуда деться, они старались избежать хаоса. Поэтому именно милиция стала главным врагом новой власти. На ее разложение были направлены силы и средства «ослободителей». Многие месяцы в республике не выдавали зарплату. Люди всех национальностей искали выход из сложной ситуации, искали пути для выживания. Понятно, что имеющим родственные связи в республике было несколько легче, чем русским. Евреи к тому времени уже покинули республику, их источник информации был самым надежным и вывез их за несколько лет до войны.
В республике, где до этого все народы жили в мире и согласии, появились агитаторы, проповедующие национальную рознь и разделение народов. Многие понимали, что это запланированная акция тайных сил, но были и те, кто верили провокаторам. Знание правды не облегчало участь людей. Народ страдал от безвластия и разгула преступных элементов. Радовались организаторы хаоса и получающие барыши. По мнению многих людей разных национальностей, живших в тот период в Грозном, и по тому, как развивались события дальше, можно с уверенно сказать, что у всех бандитов, какую бы сторону они не представляли, был один руководитель. Их задача заключалась в насаждении на чеченцев образа бандитов, чтобы узаконить их убиение.
Начало войны многими воспринималось как кратковременное событие, в процессе которого верхи разберутся. Первые дни войны показали, что война идет не между верхами, а ее цель уничтожить народ. Каждая руководящая прослойка на войне, имела свой доход. Но все они зарабатывали на горе и страдании народа. Народ во всех конфликтах претерпевает более всех бед. Для российских контрактников, выпущенных из тюрем и направленных на наше убиение, главным врагом были милиционеры.
Когда артобстрелы и бомбардировки авиации участились, жизнь в Грозном стала невыносимой. Первые бомбы упали на дом Ларисы, что располагался по улице Ленина, напротив бывшего чеченского гастронома. Лариса к тому времени имела своих детей: двух девочек, Ларису и Наташу. Их сосед из Чири-Юрта, Ахьядов Ахмед, уезжая в село забрал девочек с собой, где они жили наравне с их родными детьми. Спустя какое-то время Лариса поехала за девочками, но въехать в город не смогла – шли активные боевые действия. К тому же оказалось, что их дом разрушили до основания. По этой причине Лариса вынуждена была жить в Чири-Юрте, где их принимали тепло и радушно.
Чуть позже, желая быть ближе к городу, Лариса с девочками переехала в село Мескер - Юрт, к старшему брату Ахмеда, Магомеду. У того своих детей было пятеро, дом не большой, материально не так обеспечены, но ни он, ни его жена, никогда не дали знать Ларисе о своих трудностях.
В феврале 1995 года погиб Магомед, попав под артобстрел, и Лариса с детьми попыталась вернуться в город, чтобы поселиться хотя бы в подвале былого дома. До города их довез незнакомый чеченец, но высадил в районе Минутка, дальше ехать было опасно. Лариса и девочки перебежками добежали до пятиэтажного дома.
Увидев вход в подвал, и поняв, что там есть люди, они обрадовались и спустились вниз. В подвале жили русские женщины, которые были им не рады и без промедления дали знать, что им здесь нет места. Наткнувшись на такую черствость и бездушие, младшая дочь расстроилась и стала упрашивать маму вернуться в село, где они до этого жили. Растроилась и сама Лариса, но пыталась держаться, осознавая, что ответственна за детей. Поведение женщин-матерей, которые не позволили им даже переночевать, а выставили их на улицу, понять было невозможно.
Улицы города были пустыми, наступала ночь, надо было искать убежище для ночлега. По всему городу взрывались снаряды и бомбы, дышать было тяжело, воздух был с гарью и запахом газа. Под ногами лежали осколки кирпичей, стреляные гильзы и разные куски железа. Дальше вглубь города идти не было смысла, и они повернули на Минутку. Уже когда совсем стемнело, их нагнала легковая машина, в которой сидели вооруженные чеченцы. Остановив машину и узнав о том, что с ними случилось, они посадили их в машину и доставили в Мескер-Юрт, к людям, у которых они до этого жили.
3 марта 1995 года объявили кратковременное перемирие. Лариса в эти дни решила вновь попытаться вернуться в город. Она не знала, что с родителями и сестрой, оставшимися в Грозном, и переживала за них. Среди приехавших выразить соболезнования по погибшему хозяину, Лариса увидела свою подругу и одноклассницу, Марьям Умхаеву из Бердыкеля, она с мужем приехала в село забрать своих коров. Марьям настояла, чтобы Лариса с детьми поехала к ним. Так, в кузове грузовика, вместе с коровами, они доехали до их села. 5 марта, не сумев убедить Ларису остаться у них, и не желая отпускать ее с детьми одну, Марьям вместе с ними пешком пошла в город, оставила Ларису и детей у ее сестры Ирины и сама вернулась домой.
Ни у сестры, ни у родителей не было места, чтобы как-то нормально жить. К тому же в один из обстрелов города, снаряд угодил в квартиру родителей. Нажа успел толкнуть супругу на пол, а сам получил контузию. Квартира стала непригодна для проживания, но от безысходности жили, завесив пролом одеялом. Их знакомый, Хатуев Ильяс, поселил Ларису с детьми в своем доме, где они прожили до августа 1995 года. Лариса восстановилась на работе в райотделе милиции. Материальное положение стало несколько лучше, семья сумела купить одежду и кухонные приборы. Все, чем они обладали ранее, было утрачено после разрушения их былой квартиры по улице Ленина.
Обстановка в городе оставалась неспокойной. Регулярно происходили зачистки, обстрелы и взрывы. В один из дней, в их дом, попал снаряд, и они чудом остались живы. Жить в нем можно было, но присутствовало ощущение постоянного страха.
Когда в город, в августе 1996 года вошли бойцы чеченского сопротивления, федеральная власть объявила, что все мирное население должно покинуть Грозный. Лариса и Ирина вместе с детьми, через Старую Сунжу вышли к станице Червленной, оттуда до станции Ищерская. Куда и зачем они шли не ведали. Желание было как можно дальше уйти от войны, не слышать ни взрывов, ни окриков военных, не видеть разрушений и бесконечных постов.
В станице Ищерской они повстречались с бывшим сослуживцем, Берсановым Шарипом. Он порекомендовал им ехать в Ростов на Дону, где находилось руководство линейного отдела. Так Лариса и поступила. Сестра с семьей поехала в город Волжск, где жила ее подруга и соседка по Грозному. Как ни тяжело было сестрам расставаться, но пришлось это сделать. Иного выхода в сложившейся ситуации не было. Кроме словесной поддержки они не могли ничем друг другу помочь. Их жизнь начиналась с нуля, и дальнейшее их существование зависело от их личной инициативы, отношения государственных мужей, добрых побуждений бывших знакомых и сослуживцев.
На первом же российском посту им настоятельно рекомендовали написать заявление, как чеченцы издевались над русским населением республики. Ни Ларисе, ни девочкам кроме благодарности за все содеянное добро, в адрес чеченцев, сказать было нечего. В таких отзывах военные не нуждались, и они нехотя, выпустили семью.
После встречи с бывшим сослуживцем у Ларисы поднялось настроение. Теперь перед ними открылась даль и появилась цель, к которой следовало идти. Шарип до этого работал заместителем начальника транспортного управления Грозного. В сложившейся ситуации он был отозван в головной отдел. Потому вместе с семьей Музафаровых поехал в Ростов. Его присутствие придавало силы и вселяло надежду на лучшее будущее.
 В Ростове-на-Дону их встретили Алу Алханов, до августа 1996 года работавший начальником транспортной милиции станции Грозный, и его заместитель Ельсаев Лом-Али. Они тоже ждали новых назначений. Для начала, поселив семью Ларисы в гостинице, мужчины стали решать, как им помочь.
На следующий день Лариса и дочери поехали в миграционную службу области, чтобы встать на учет, желая добиться какой-то помощи. Им, как и на границе у выхода из республики, предложили написать, о том, как над ними издевались чеченцы. Выходило, что выдача статуса беженца зависела не от факта войны, развязанной лидерами страны, а от того, как человек, покинувший республику, отзывается о чеченцах. Те, кто на нас клеветал, они брались на учет, тем, кто отзывался о нас хорошо, отказывали. Лариса вновь заявила, что могут написать, как чеченцы им оказывали помощь и как они спасали им жизни. В такой характеристике чеченцев ФМС не нуждалась, и они открыто сказали, что их в Ростове-на-Дону не ждут, чтобы искали другое место жительства. С этого момента семья Музафаровых ходила с ярлыком «чечены из Грозного».
Не правда ли странно, что в едином государстве, где каждая государственная структура имеет свои функциональные обязанности, чиновник по личному усмотрению, по симпатии или антипатии к людям, может помочь, а может отказать? Такое, возможно, встретить там, где нет централизованного управления, где на местах игнорируют законы верховной власти. Самое страшное то, что на подобных чиновников нет никакой управы.
Желающих оговорить чеченцев и получить мелкую выгоду, тоже было не мало. Как могла такое сделать Лариса, если знала, что более всех в этой войне пострадали именно чеченцы. Сотни тысяч их лишили жизни, они потеряли жилье, имущество, родину. Из людей, у которых они жили в войну и которые отдавали им душевное тепло, погибли Ахьядов Магомед, Умхаева Марьям, Хатуев Ильяс … Чудом остались живы ее родители, когда в квартиру попал снаряд.
После недельного проживания в гостинице Ларису и дочерей поместили в общежитие медицинского училище города. Там не было никаких условий, но мама и дочери осознавали, что это временные трудности и что их земляки делают все, чтобы им помочь.
Следует учесть, что и сами Алханов А., Берсанов Ш., Ельсаев Л-А. к этому времени не были определены ни с работой, ни с жильем. Их семьи, так же снимали частные квартиры, но, несмотря на это, наравне со своими вопросами, решали и вопросы семьи Музафаровых.
Мне известно много фактов, когда работавшие в одном коллективе люди, бездушно относились даже к тем, кого в Грозном считали друзьями и товарищами. И как приятно, что многие чеченцы, ингуши помогали своим землякам, какой бы национальности они не были. К примеру, Алу Алханов, все годы работы в Ростове на Дону, оказывал материальную поддержку бывшей уборщице их отдела в Грозном, маме известного футболиста Виктора Колядко, лоторый играл за Терек, ЦСКА и другие команды страны.
Разве это не есть проявление благородных качеств? Почему о добрых примерах человеческих взаимоотношений следует молчать, а сочиняя и придумывая злые небылицы о чеченцах, рекламировать? Все негативное, что происходило в те годы, было не случайно. Это был политический заказ определенных сил, желающих разрушения государства.
В медучилище произошло событие, которое доставило беженцам удовольствие и радость -  русская женщина преклонных лет, прошедшая войну с фашистами, принесла им посуду и ложки. Это был первый случай проявление добра, с тех пор, как они покинули родину.
Старшую дочь Ларисы приняли на работу в линейный отдел милиции. Радостное событие семьи, было омрачено тем, что саму Ларису постигла болезнь. Годы, проведенные в предвоенном и фронтовом Грозном, сказались на ее здоровье. Не давая знать ни отцу, ни матери, оставшимся в республике, Лариса долгие месяцы лечилась от недуга. Когда ей стало немного лучше, она выехала в Грозный, чтобы проведать родителей и оказать им посильную помощь.
Радости их от встречи с дочерью не было предела. Отец уже оправился от контузии, но ремонт квартиры до сих пор не был сделан. В семье не было денег ни на покупку стройматериалов, ни на оплату рабочим.Но, по сложившейся традиции, Ларисе опять помогли чеченцы. Бывший сослуживец Саламу Ферзаули нашел кирпич, другие ребята принесли старую оконную раму и строительный материал. Сосед по квартире пришел со своим сварочным аппаратом. Собравшись все вместе, они за один день восстановили разрушенную стену на кухне и балкон. Как бы Лариса их не уговаривала хотя бы покушать, ребята отказались от еды и, завершив работу, разошлись по домам. Они знали, что каждый кусок хлеба людям достается с трудом и не желали обьедать стариков.
Оставлять в Грозном родителей одних, Лариса не хотела, но и забирать их было некуда. Поэтому вернувшись в Ростов, она стала добиваться второй комнаты. И в этом вопросе ей снова помогали те же земляки. Лариса с благодарностью вспоминает случайно встретившегося ей в Ростов на Дону ингуша по фамилии Мальсагов Магомед, который тоже оказал семье поддержку.
Пока шел процесс рассмотрения ее жилищного вопроса, произошел случай, запомнившийся Ларисе и ее дочерям. Однажды вахтер общежития позвонила ей и сказала, что ее внизу спрашивает какой-то старик. Когда Лариса спустилась вниз, то увидела своего любимого отца в одной рубашке, с паспортом в кармане, у которого не было с собой даже сумки. Проведя его в комнату, они все вместе излили изрядное количество слез и потом стали задавать вопросы. Оказалось, что отец видел плохой сон и, сказав жене, в то же утро направился к дочери. Убедившись, что у них все в порядке, он на следующее утро выехал домой. Теперь, зная, что у дочери и внучек все хорошо, он переживал за оставшуюся одну в Грозном супругу. Как бы его не уговаривали, остаться хотя бы на несколько дней, он не согласился и уехал.
Получить вторую комнату Ларисе удалось быстро. И здесь ей во всем помогали чеченцы. После получения комнаты Лариса сразу забрала родителей к себе. Поезда из Грозного не ходили, оттуда их вывезли знакомые ребята, а дальше от станции до станции, провожая одни, встречая другие, помогли им добраться до Ростова. Отец уже был болен, и его пришлось везти в коляске, но, несмотря на все трудности, родители были доставлены к дочери.
В назидание другим поясню, что майора милиции Ларису Музафарову, обеих дочерей, одна из которых тоже служила в милиции, старую мать и прикованного к постели отца, поставили на учет в милиции, взяли отпечатки пальцев и регулярно проверяли на предмет, не совершили ли они какое-либо злодеяние в Ростове.
Радовало то, что семья вместе, наконец, они воссоединились, если не считать поселившуюся в городе Волжске Ирину с детьми. У нее дела шли не так гладко, как у Ларисы, скорее по причине того, что там не оказалось знакомых чеченцев.
Обе дочери и внучки, были рады, что родителей вывезли в более безопасное место. Нажа конечно скучал по родному селу, где его все знали и любили. Он там был знаком каждому жителю, их семья была уважаема всеми за доброту, отзывчивость, сопереживание с бедами других людей.
 Нажа с малых лет любил читать, наизусть знал поэзию многих известных поэтов и привил любовь к чтению обеим дочерям. Любовь дочерей к нему и бабушке передалась и внукам. Когда внуки Нажи подросли, он с таким же рвением, как и ранее с дочерьми, стал заниматься и с ними. Младшая дочь Ларисы, Наташа, однажды в детском саду нарисовала дедушку с кучерявыми волосами. Когда ей сделали замечание, что дедушка лысый, Наташа ответила: «У меня ведь нет лысой краски, а с волосами мой деда еще красивее».
Ирина вспоминает, что в детские годы он садился с ними на кухне и читал им сказки или рассказывал разные истории. Именно благодаря ему, Ирина закончила институт, потом преподавала, а позже возглавила дошкольное отделение Грозненского педагогического училища.
К сожалению, так и не сумев встать с постели, 9 мая 2000 года, Нажа Сатуев умер. Его успокаивало то, что у детей и внуков все складывается хорошо. О себе он не думал. Всю жизнь терпевший бедствия и лишения, будучи гонимым и униженным государством, Нажа был рад, что Всевышний не озлобил его сердце и сохранил сострадание к людям.
Похоронили его в Ростове-на-Дону, таково было его последнее желание, быть рядом с детьми и внуками. Похороны Нажи Хамидовича тоже взяли на себя чеченцы, уже ставшие для семьи Ларисы родными, словно братья. Все невзгоды и лишения забываются, когда рядом есть люди, готовые помочь при необходимости.
Вторая дочь Ларисы, Наталья, в Грозном окончила педагогический институт. Приехав в Ростов, поступила и успешно окончила юридический институт. С двумя вузами, будучи очень общительной, она не могла найти работу в Ростове, пока опять за дело не взялись их земляки. При их содействии она получила работу.
Как тут не вспомнить характеристику, что дал корнет по имени Юра, действиям горцев Дикой дивизии Кавказа: - «У наших мусульман считается великим бесчестьем покинуть павшего товарища на поле сражения. Он должен быть похоронен своими же и по своему обряду. Бывали случаи, горцы под адским огнем, теряя людей, вытаскивали и уносили труп всадника своей сотни...». Но далее он добавляет, что горцы выносили с поля боя и любого другого сослуживца иной веры и иной национальности. Поэтому каждый в их окружении чувствовал себя единым, спаянным коллективом. Кавказцы не приучены быть безразличными к чужому горю и чужим страданиям, тем более, когда в помощи нуждаются женщины.
 У чеченцев издревле было принято, если в сложный момент жизни незнакомая девушка или женщина обратиться к мужчине со словами –«Я сегодня нуждаюсь в брате, стань им для меня», то мужчина обязан был быть таковым, обязан был отдать за нее жизнь, если этого потребуют обстоятельства. Так учили чеченских сыновей, таковыми оказались и те, кто повстречался на жизненном пути семьи Музафаровых.
Знание обычаев, но не соблюдение их, не делает человека представителем той или иной нации. Таких сегодня, к сожалению, расплодилось много. В старину, когда в древней Греции проходили олимпийские игры, каждая область имела закрепленные за ней места на стадионе. Однажды опоздавший на игры старик, искал место, чтобы присесть.  Никто не уступил ему место, пока он не подошел к спартанцам. Спартанцы все как один встали и предложили ему сесть. Тогда старик произнес фразу, ставшую крылатой: - «Все греки знают правила приличия, но соблюдают их только спартанцы». Было бы хорошо, если бы люди помогали друг другу в этой короткой человеческой жизни.
Спустя какой-то период после похорон, Ларисе потребовалось поехать снова в Грозный, ей надо было собрать и подготовить документы для пенсии. В этот раз Ларисе помог сослуживец Адлан Такаев, которого она много лет называет братом. Адлан долгие годы работал в Ленинском отделе, был заместителем начальника РОВД, когда отделом руководил Султан Магомедович Азизов, позже возглавлял Октябрьский отдел милиции.
В один из дней, позвонив Ларисе, я попросил передать привет от меня своей сестре, Ирине, с которой возможно соприкасался в 1971 году, когда она поступила учиться в грозненское педучилище, где я был секретарем комитета комсомола на правах райкома. Ирина не только вспомнила, но рассказала забавный случай, связанный со мной, который я совершенно забыл и вспомнил только после ее слов.
В осенние дни 1971 года я с нашими студентами находился на уборке винограда в поселке Алпатово. В дождливую и холодную погоду Ирина сильно простудилась, чувствовала себя прескверно и два дня у нее была температура под 39 градусов. Начальником лагеря у нас была Андрющенко Александра Андреевна, женщина крупных габаритов, решавшая многие вопросы кавалерийским наскоком, хотя была доброй и отзывчивой. Не знаю, по какой причине, но в этот раз она не уважила больную студентку и не пригласила ей врача.Я, узнав о болезни комсомолки, решил вылечить ее народным средством. Мой метод - ласковое слово, человеческое тепло и забота, оказались беспроигрышными. Я дал Ирине таблетку аспирина, полстакана московской, наваристый бульон и укрыл двумя одеялами.
Никогда не ведавшая и не знавшая вкуса московской, Ирина проспала почти сутки, но проснулась совершенно здоровой. С тех пор она никогда не брала в рот московскую (воду), но имя мое и мой метод лечения запомнила на всю жизнь.
Как приятно, когда люди вспоминают нас по нашим добрым деяниям, а не по злым поступкам . Лариса и Ирина рады тому, что они получили кавказское воспитание, что их дети придерживаются тех же принципов. Им сейчас очень легко с ними: дочери стали хорошими женами и матерями, они никогда не забывают, что их малая родина Чеченская республика, что у них есть чеченцы, всегда готовые  подставить им свое братское плечо.