Хирургия. Глава двадцать первая

НЕ СПЕША...

Не спеша я возвращался в палату после завершённых процедур. Дверь была распахнута настежь. Василий сидел на табуретке перед окном, перебирал свои железяки и, заглядывая в тетрадный лист бумаги, считывая текст, закидывая голову вверх, старался повторить по памяти прочитанные строчки. Ему это не очень удавалось, и тут же повторял то, что, заглядывая в написанное, не мог удержать в памяти. Но с каждой прочтённой строчкой что-то оставалось в голове и дополнялось последующими. Интуитивно почувствовав спиной моё присутствие, оглянувшись, он спросил:
- Петрович! Ты запах солярки переносишь?
- В гараже и на заправочной станции – да, а в больничной палате – не очень…
- Я, пока нет Феликса, хотел магнето до ума довести, а то скоро выпишут, а магнето неисправно.
- Возвратишься домой – исправишь, в чём проблема-то?
- На чём возвратишься? Я на тракторе приехал. Выгляни в окно, вон он, красавец, рядом твоя «ВОЛЬВО» стоит и ему не мешает…
- Автобусы ходят, зачем тебе здесь трактор?
- Ты, Петрович, отстал от жизни. Знаешь, что в мире творится? Война против русских на Украине ведётся, коронный вирус все страны оплёл, кое-как от него отряхнулись, но последствия и сегодня чувствуются. Это хорошо, что наш «Батька» сказал: «Вируса не существует, это «корона психоз»! Мы всем докажем, как лечиться правильно. Нужно играть в хоккей, есть сметанное масло, пить водку, париться в сауне, а трактор – всех вылечит! Это Россия полыхала вирусом, а у нас всё нормально, у нас нет их головотяпства!», вот как он сказал. Я с ним согласен! – эмоционально выразил свои мысли Василий и после небольшой паузы, поморщив лоб, из себя выдавил:
- А дальше что будет? Люди гибнут… Зачем НАТО прёт на Россию и нас не оставляет без задиристого внимания? Не получали они по мордам. Путин им это устроит…
- Да и наш деловой в стороне не останется. Он же – главный наш вирусолог, политолог и вообще отважный человек, пока любой вирус не изведёт, пока от недоброжелателей не отряхнётся – не успокоится! Он ещё и Америке мозги вправит вместе с Путиным. Что ты на это скажешь, Петрович?
- Мною много сказано на эту тему. Мысли у простых людей примерно одинаковы… Поддержу тебя в твоей правоте такими словами:
Непонятно пока сколько лет
Будут войны при множестве бед,
Разжигать ложной правдою зарево,
Чтобы деньги на этом наваривать.

Прямо в бездну проложится след,
Из трясин просто выхода нет…
Потому что война проходящая
За собою потянет тягчайшую.

Продолжая агрессией тужиться,
Мир в кровавых потонет лужицах,
Где на зыбком, опасном весу
Люди гибель себе принесут.

По земле смерть давно уже рыщет.
У войны смертоносны лапищи.
Будем в холоде, в горе, без пищи,
В перспективе – в одном пепелище…
- Ну, Петрович, ты как сказанешь своими строчками, так и мурашки по спине в кованных сапогах побегут… Вот слушаю тебя и с каждым словом твоим согласен. Сказать так не могу, но душой – принимаю!
- Ну, в таком случае, тебе трактор нужен исправный – ремонтируй!
- Спасибо, Петрович, уважил. Ты хоть и столичная штучка, но мужик нормальный, в Питере живёшь, а на дачу в Беларусь приезжаешь в Красное Село. Тебя «дачником» зовут, слышал, а встретил впервые.
Я в деревне под названием Васильково живу, это рядом. У нас тоже свой писатель есть, баламут на всю деревню. Жалобы на всех пишет, и на мой трактор клевету в стихах написал:

«Как пойду с утра в сортир,
Васькин трактор: дыр, дыр, дыр…»

Я ему добавил две строчки:

«Не гноби меня, подлец, -
Успокойся, наконец!»
- Ну как получилось, Петрович?
- Талантливо и со вкусом! – скажу я тебе, как поэт поэту.
- Гы-гы-гы…  - самодовольно изобразил восторг Василий и добавил:
- Я ещё и не такое сморозить могу! А он, этот письменник, на меня обиделся, написал телегу в милицию, что я якобы в колхозе украл трактор. Приезжали с проверкой и написали в заключении: «Трактор неизвестной марки «ВАСЮЧЁНОК» на балансе колхоза по учёту не проходил».
«Я в долгу не остался», — сказал: «Молодец! Ты настоящий «Белорусский народный поэт Иван Срака».
- А он что? «Обрадовался?» — спросил я.
- Не очень. Что «Белорусский народный поэт» — согласился, а вторая половина названия его не устраивала. Но в деревне его творческий псевдоним подхватили! Что на селе прилепят – останется навечно! Так и помрёт он поэтом такой породы.
- Тебя, Василий, совесть не мучает?
- Мучает, да ещё как… От него жена сбежала. Не выдержала известности. Выйдет на село, а бабы, сидя на лавке:
- «Вон, Сракина жёнка в магазин пошла, видно, за пивом для поета». А мужики тут же оглядят контуры и прокомментируют следом, они же не слова воспринимают, а соответствие с фигурой:
«Ничего в ней нет, как у коровы третьей категории упитанности – одни мослы…»
- Жестоко ты с ним поступил. Загладь свою вину каким-то образом.
- Каким образом? В деревне кличку ничем не изгонишь. Она останется памятным сувениром и на последующих поколениях. Это как рождение ребёнка, обратной силы не имеет! Выпустил – назад не загонишь.
- Трудно с тобой не согласиться, Василий. А ты что здесь до моего прихода бормотал, закидывая кверху голову, как жеребец при ржании?
- А то ты будто не знаешь… Стихотворение твоё учу, а голова уже дырявая, слова вываливаются… Если бы ты технический текст написал, про какие-нибудь шестерёнки-едрёнки или карбюратор, а то про любовь.
- Нет, Вася, тебе теперь не шестерёнки нужны, а настоящая любовь и семейное счастье. Так что учи другую «матчасть» и расскажи стих с таким искренним чувством, чтобы успех был стопроцентный! Ведь только хорошо подвешенным языком можно раскачать любую женщину!
- Убедительно ты говоришь, Петрович. Буду стараться! Таки раскачаю, а то как же без этого!..

                * * *
Скрипнула дверь, и Надежда, не распахивая её, просунув голову, улыбаясь, прервав наш разговор, произнесла:
- Василий Иванович! Для вас есть сюрприз!
В это время дверь отворилась полностью, и Надежда пропустила вперёд симпатичную женщину.
Васька удивлённо вытаращил глаза, бросил на койку магнето и, расставив руки, пошёл навстречу гостье со словами:
- Галька! Ты? Глазам не верю.
Женщина прильнула к груди Василия и чувственно, с искрой слёз на глазах тихо произнесла:
- Родненький ты мой страдалец, я думала ты в постели лежишь, а ты, труженик, уже с железяками нянькаешься…
- Как твоё здоровье, дорогой мой? Тебе лежать нужно, а ты уже на ходу!
- Здоровый я, здоровый, не переживай. Есть ограничения по подъёму груза, но это для всех так, пока не восстановится организм.
- А кушать что можно?
- Всё можно! Никаких ограничений, а наш «самодержец» рекомендовал: пить водку, не сидеть в вонючих квартирах, гулять на свежем воздухе, париться в сауне, да в хоккей играть!
- Василёк, ему проще жить, хоть грешить, хоть людей смешить, а мы обычные люди, нам серьёзными делами нужно заниматься.
- Василий Иванович! Извини, что я вмешиваюсь. Ты разволновался и забыл предложить даме стульчик. Возьмите мой. Я вас покину, у меня дела, а вы спокойно поговорите, - сказал я.
- Ой, Галинушка, извини, мы на ходу захлебнулись в разговоре, я даже не познакомил тебя с писателем, с которым мы подружились.
- Петрович! Познакомься с моей будущей женой! Это Галина, а писателя зовут Сергей Петрович Петров.
Мы протянули друг другу руки.
- Очень приятно познакомиться с писателем. А я учительница.
- И мне интересно, Галина, с вами познакомиться. Приятной вам встречи с Василием, не буду вас стеснять, - сказал я и вышел, прихватив компьютер.
Для себя решил: найду укромное место, да отзовусь коллегам на Прозе РУ. Отмечусь, что живой… Там же мои многочисленные друзья-коллеги: Галинушка Кириллова, Эльвира Гусева, Игорь Тычинин, Нина Джос из Молдовы, наша уважаемая белорусочка Тоненька из Минска! Татьянушка Богатова, Дина Иванова из Минска... Да разве всех перечислишь? Обожаю их!