Под Берлином

               
                Герой Советского Союза
                Серов  Константин Иванович,
                1907 - 1968. Командир 873-го ИПАП,
                33-й А, 1-го Белорусского фронта.   
                Участник Великой Отечественной
                войны с июня 1941 года. Воевал
                под Москвой, Сталинградом.
                Отличился в сражении на
                Пулавском плацдарме в Польше.
                Награждён орденами Ленина,
                дважды Красного Знамени,
                Отечественной войны 1-й степени
                и Красной Звезды.
               
                ОТ ОДЕРА ДО БЕРЛИНА


                В феврале 1945 года наши войска подошли к реке Одер.  Это был последний водный рубеж перед Берлином.
       Я командовал истребительно-противотанковым артиллерийским полком, который прошёл большой боевой путь. Позади осталось много жарких боёв и походов: разгром немцев в снегах Подмосковья, бои на Пулковских высотах под ленинградом, прорыв на реке Висла.
       К Одеру мы продвигались, преодолевая небольшие очаги сопротивления. Через реку пришлось перебираться по льду, под сильным огнём противника. Лёд был слабый, и его пришлось укреплять.
       С западного берега вела огонь вражеская артиллерия и миномёты. Вдоль реки тянулся земляной вал, где нас ждала пехота противника. Это были части фольксштурма, то есть ополчение, состоящее из юнцов и стариков, призванных по тотальной мобилизации Гитлера.
       С ходу начались бои. Мы прорвали оборону гитлеровцев и начали продвигаться к Берлину. Но противник стянул к месту прорыва крупные силы. Немцы контратаковали на аурицком плацдарме. Бились они с отчаянием смертников. Нам приходилось отбивать по десять атак в сутки. Бои были жестокие и кровопролитные. Нам удалось удержать небольшой плацдарм - шестнадцать км по фронту и восемь в глубину. Этот учаток держала пехота, при поддержке нашего артполка. Других частей не было.
       Противник бросал в атаки по тридцать - сорок тяжёлых танков. Его авиация бомбила наши позиции с воздуха. Бои носили ожесточённый характер. Бесстрашные артиллеристы подпускали вражеские танки и расстреливали их в упор.
       В одной из таких схваток командир батареи капитан Ингалычев был окружён гитлеровцами. Но он вызвал огонь своей батареи на себя и спас положение. Атака была отбита, и наша пехота вновь заняла оставленные позиции.
       Многих своих боевых товарищей не досчитались мы после тех боёв. Многие пали смертью храбрых на подступах к столице Рейха. Такой дорогой ценой приближался час Победы.
       Не сломив нашего сопротивления, враг подорвал плотину на канале Одер-Шпрее и выпустил воду в пойму реки. Все наши пушки скрылись под водой. Наши солдаты забрались на деревья, на крыши и автомашины. Через некоторое время вода спала, оставив много тины и грязь. Такое повторялось ещё несколько раз. Но мы преодолели и это бедствие.
       Через наш плацдарм в апреле 1945 года началось наступление целой армии. Здесь начались решающие бои на берлинском направлении.
       Шестнадцатого апреля наши войска прорвали сильно укреплённую оборону противника и устремились к Берлину. 21 апреля наша дальнобойная артиллерия начала обстреливать центральные районы столицы фашизма.
       С боями дошли до окраины Берлина, в предместье Панков. Перед нами открылась дачная местность, небольшие парки, каналы, отдельные особняки. Но эта местность была обманчивой: парки оказались маскировкой пушек, особняки - огневыми точками, каналы - противотанковыми препятствиями. Каждый дом был дотом, обжигающим нас ливнем свинца. Везде были баррикады и разные заграждения, откуда по нам били из всех видов оружия.
       Мы выкатывали орудия на прямую наводку и били по окнам, превращённым в амбразуры. Только после уничтожения огромного дома, мы могли продвигаться дальше. Танки были остановлены фаустниками и дальше продвигаться не могли. Вперёд пошла пехота и артиллерия.
       Семь дней шли упорные бои за каждый дом, сад или парк, за каналы и озёра. Завалы на шоссе и дорогах, траншеи на улицах, зарытые в землю танки и самоходки. Всё это пришлось выковыривать, неся потери.
       Наконец, мы вышли к реке Шпрее, протекающую через центральную часть Берлина. Фашисты оказались зажатыми в пространстве между Шпрее и Ландвер-каналом. Как сузилось пространство гитлеровцев, посягавших на всю Европу и Восток.
       В бинокль я мог наблюдать не только город, но и площадь перед Рейхстагом, сам Рейхстаг и парк Тиргартен, где укрывалась немецкая артиллерия. Особенно много там было гаубиц и зенитных орудий ПВО.
       Гром артиллерии с двух сторон не прекращался ни днём, ни ночью. Наши сапёры разминировали уцелевший мост через Шпрее, пехота и танки форсировали реку. Вслед за пехотой мы успели перебросить два своих орудия. Но путь к Рейхстагу был преграждён завалом и развалинами. Пехота просочилась вперёд, а для нас возникла трудность: как перебросить тяжёлые пушки дальше?
       Бойцы рвались вперёд. Все хотели водрузить над Рейхстагом Знамя Победы. Артиллерийские разведчики выяснили, что в разбитом здании Гестапо имеется подвал. Но как туда попасть?
       Решили пробить стену, чтобы проникнуть в подвал, где у немцев ходил транспорт. Но там могла быть засада. В зловещую пустоту первыми пошла разведка. Вскоре бойцы вернулись и сообщили, что можно перетащить орудия и выйти на площадь перед Рейхстагом.
       Мог ли начальник Гестапо Гиммлер ожидать в своём доме таких гостей - советских артиллеристов, тащивших на себе две мощные пушки?
       Тащить пушки было тяжело. Приходилось расчищать путь, но мы горели желанием быть в первых рядах штурмующих.
       В ночь на первое мая сражение за Берлин достигло наивысшего напряжения. Грохот боя слышался даже в подвале. Свои пушки мы замаскировали, обложив их кирпичами. Это была защита от гитлеровских пулемётов, которые торчали из каждого окна Рейхстага.
       Свой НП я оборудовал на верхнем этаже дома Гиммлера.  По телефону я давал целеуказания своим орудиям, которые незамедлительно открыли огонь по вражеским огневым позициям. Пока мы расстреливали вражеские бронеколпаки, пулемётные позиции и другие огневые точки, остальные бойцы нашего артполка срочно катили свои орудия по  подвалу немецкой канцелярии.
       Рейхстаг обстреливали не только мы. По нему били и другие части и самоходные пушки и лёгкая артиллерия.
       Поступил приказ поддержать пехоту и штурмовать главный очаг фашизма. В атаку вызвались почти все. У каждого был самодельный флажок, чтобы водрузить его, как символ Победы. Наши добровольцы пошли вперёд, но в атаке многие погибли смертью храбрых. Огонь врага был настолько мощный, что потери были неизбежны. Прорвавшиеся уничтожили на подступах ко входу три расчёта вражеских зенитных орудий, стрелявших не по самолётам, а по штурмующим. Пулемётчиков закидали гранатами и прорвались внутрь каменного здания, где заседала верхушка нацизма.
       События этого дня развивались стремительно, с головокружительной быстротой. Вот когда гитлеровцы получили настоящую молниеносную войну - блицкриг!
       К восьми часам утра первого мая Рейхстаг был взят. На его крыше было водружено Знамя нашей Победы. Это было счастье со слезами и горечью потерь. Многие герои пали в последние минуты войны. Со многими из них мы шли с боями от Москвы и Ленинграда. Бойцы плакали от боли, когда прощались с павшими.
       О том, что не нам довелось водрузить Знамя Победы, наши артиллеристы не горевали: важно было то, что оно развевалось над Берлином. Это был символ Победы и окончания этой страшной войны.