Год 1996-й, март

Ещё не совсем распогодилось, а на железнодорожной станции приступили к работам по её реконструкции. Проект, предложенный группой инженеров Октябрьской железной дороги, выглядел и внушительно, и современно, что вполне соответствовало нашему представлению о западных воротах России.
Районная газета с моей подачи начала печатать цикл статей о сегодняшней жизни ТОО «Жоговское», которое удачнее других хозяйств, несмотря на проблемы самого разного толка, находило пути выживания в непростых экономических условиях. Здесь не искали оправданий в обстоятельствах, которые якобы принесла граница другим хозяйствам. Они/, эти обстоятельства были, конечно, и не могли не сказываться на них тоже. Следующим на очереди районка поведёт рассказ о ТОО «Светоч», которое со сменой руководителя тоже стало выправляться к лучшему, хотя и располагалось вплотную у таможенного перехода на Убылинке. Могло показаться, что мы делаем это в пику другим хозяйствам и их руководителям. Отчасти так оно и было. Особенно на примере «Светоча», где на смену мужчинам пришла женщина, работавшая до этого главным бухгалтером, и постепенно, но уверенно дела пошли на лад. Мы вообще старались как могли отмечать труд тех, кто работал в девяностые годы не благодаря, а вопреки условиям. Вот и к марту подоспело приятное известие о присвоении по нашему представлению звания «Заслуженный агроном Российской Федерации» главному агроному ТОО «Светоч» Нине Фомченко.
В середине месяца пришло известие о подписании Президентом указа о моём награждении медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени. Согласно официальной формулировке «за заслуги перед государством и большой вклад в обустройство таможенной границы со странами Прибалтики». Не скрою, было неожиданно, но приятно, а особо ценным считаю то, что моя медаль имеет порядковый номер девять.
Да и в повседневной жизни, полагаю, скептически улыбнётся кто-то и сейчас, а тогда это случалось сплошь и рядом, но мы действительно, как в той песне наших комсомольских лет, прежде думали о Родине, а потом о себе. В данном случае прежде всего о районе и о райцентре, где проблемы со сжиженным газом на фоне крепчавших морозов никак не хотели уходить с повестки дня. И мы пошли на маленькую хитрость. Я поручил Русскому организовать регулярную доставку в Пыталово газовых мини баллонов в достаточном количестве, и новшество сработало.

***
Но перед большими вызовами времени маленькие хитрости оказывались бессильны. Телевидение озвучило очередной откровенно популистский указ Президента о погашении долгов по зарплате и детским пособиям. Я тут же представил, как будет разрываться телефон, что будет твориться дальше на моём рабочем месте, а также в приёмной. Да как вообще уйти от этого факта на улицах родного городка и в очередях в магазине, даже если люди просто станут молча смотреть на меня. Вообще логика подобных документов, выходивших в девяностые годы, выглядела даже не странной, а какой-то иезуитской. При простом восприятии этих указов с экрана телевизора у обозлённого обывателя могла возникнуть только одна мысль: президент заботиться о них, а подлые чиновники на местах вредят ему. И возникала. И не беда, что в этих шедеврах законотворчества никогда даже словом не упоминалось, где брать деньги на их реализацию? Уже стала подзабываться коронная фраза Ельцина на этот счёт, а звучала она так: «Давайте перевернём пирамиду власти!» Не говоря о стране, просто обратившись к логике: как может стоять пирамида, опираясь на свою вершину?! Вот она и качалась, как Ванька-встанька. Хорошо, хоть не рухнула окончательно.
 Предварительно созвонившись, поехал к Туманову. Владислав Николаевич с пониманием отнесся к тем вопросам, что я собрался обсудить с ним. В то же время я хорошо осознавал, что и он в этой ситуации далеко не всесилен. Обговорив совместно его и наши возможности, определились, что в район приедет комиссия из финансового управления области, и он одобрит сформированный совместный план действий. Вариантов, как всегда в те годы, было мало и, выбирая между плохим и очень плохим, выбрали первый: району полностью отдадут трансферт по март и беспроцентную ссуду под трансферт ещё двух месяцев. Закономерный вопрос: а что потом? лучше было не задавать, поскольку повторение такой схемы заведомо становилось невозможным. Пока ещё не высохли чернила на президентском указе, пришедшие из области средства заметно погасили недовольство людей, хотя далеко не всех.
То, что в предприятии тепловых сетей зреет бунт, уже давно витало в воздухе. И поэтому, когда в очередной раз заглянул в кабинет его директор и начал мяться и ходить вокруг да около, я сразу перешёл в наступление.
- Даже в мыслях слов таких, как «забастовка», не произносите. И не потому, что незаконно, а потому, что бессмысленно. Но, если вы с Русским не справляетесь с ситуацией и не управляете больше ею, признайтесь прямо и давайте об этом и поговорим с вашим коллективом. Собирайте насколько возможно всех.
Не скажу, что мне два часа разговора дались легко. Сказать, что это требовало максимального напряжения всех сил, и физических, и душевных тоже не сказать ничего. А отвечать на вопросы приходилось так, чтобы при этом даже намёком не обидеть людей, многих из которых, почти не различимых в копоти и дыме, я встречал по ночам у котлов. И, как мог убедительно и доходчиво, пытался найти общий язык с ними в том, что у меня одинаково болит голова и душа, как о них, так и об учителях или врачах. Да, задержка зарплаты у них больше, но, как и учителя, раз в месяц, раз в полтора месяца зарплату получают. Сократить задержку пока не получится.  Откровенной агрессии от присутствующих не чувствовалось. По-своему это тоже был один из способов выпустить на свободу месяцами копившееся недовольство. Для них, как и для меня не являлось секретом, что ситуация на аналогичных предприятиях в их сфере в нашей области нисколько не лучше, а то и хуже, но это не устраивало ни их, ни меня. И, поскольку, не чувствуя за собою прямой вины, быть всё время козлом отпущения и мальчиком для битья одновременно, тоже надоедает, решил пойти своего рода ва-банк.
 - Я понимаю, что вы можете не до конца доверять мне. Возможно, с сомнением относитесь к словам областной администрации. Напишите письмо нашему депутату областного Собрания, попросите приехать и встретиться с вами, тем более что Бубнова многие помнят по его работе в районе.
И это оказался хороший ход. Обращение отправили, Бубнов приехал, а на встречу пришёл корреспондент районной газеты и подробно всё описал. Бубнову, конечно, задавали самые прямые вопросы, в том числе открытым текстом о том, виноват ли я в сложившейся на предприятии ситуации. И Геннадий Николаевич также прямо заявил им о том, что «никакими данными о не целевом расходовании бюджетных средств он не располагает, глава администрации делает ровно то, что должен и что может, и Самуйлов просто заложник сегодняшней ситуации в стране».  И, хотя это не приблизило решение актуальных проблем, градус общественного недовольства существенно понизило, давая временную, по крайней мере, передышку.

***
Об заграничной мартовской командировке есть смысл рассказать отдельно и подробно. В конце месяца в Карлскруне, маленьком шведском городке на побережье Балтийского моря, намечалась очередная встреча в рамках совета стран Балтийского моря. В российскую делегацию входили представители МИДа, других федеральных структур, а также Ленинградской, Калининградской, Псковской областей и Санкт-Петербурга. По инициативе МИДа и по согласованию с Администрацией области представлять её доверили мне. Карлскруна – городок маленький, и прилетел за нами из Швеции тоже маленький самолёт, правда, с опозданием часа на три-четыре. А ещё предполагалось, что он сделает остановку в Таллинне, чтобы забрать эстонскую делегацию.
 И вот здесь нас ждал сюрприз. Как только самолёт приземлился, и летевшие в нём и имевшие транзитную эстонскую визу пассажиры решили прогуляться до аэропорта, оказалось, что не тут-то было. У трапа нас ожидали вооружённые люди из пограничной охраны Эстонии. Старший из них тут же объявил, что дальше самолёта они нас не выпустят. На просьбу курящих спуститься с трапа и покурить, стоя на земле, последовало ещё одно категорическое «нет». И курили члены правительственной делегации России у двери самолёта на «гостеприимной» эстонской земле по очереди, как нашкодившие школьники на виду у грозных учителей.
Ещё до отлёта я посмотрел список российской делегации и убедился, что никого знакомых для меня в её составе нет, а переводчика не предполагается, поскольку на самой встрече будет синхронный перевод. Думать об этом приходилось, поскольку передо мной снова встал вопрос, с которым я уже сталкивался в Финляндии. Для сотрудников МИДа само собою разумеющимся казалось знание всеми английского языка, а я в школе и в институте учил немецкий и знал его очень хорошо, да вот только в Финляндии испытывал серьёзные затруднения, поскольку там он не в чести. По счастью, в Швеции всё сложилось иначе, и это значительно облегчало пребывание в стране. Значит можно, встав пораньше, побродить по улочкам портового городка, а вечером с официального ужина в мэрии тоже спокойно возвращаться пешком одному.
При регистрации участников встречи стало ясно, что эстонская сторона приготовила для всех своеобразный подарок. Нам вместе с рабочими документами выдали красочно и дорого отпечатанный альбом с патетическими нотками в тексте о «многовековой» истории Эстонии и её сегодняшнем дне в границах … с двадцатого до сорокового год двадцатого века. По возвращении вместе с рассказом о мероприятии я передал его Туманову.
Кроме докладов в основном по заявленной заранее экологической тематике мне была интересна информация о тех программах для стран Восточной Европы, которые уже работали в рамках Европейского союза, вроде «Фарра» и «Интеррег». И прежде всего, конечно же, «Тасис», участие в которой предполагалось и для пограничных территорий России. Но ещё больше любопытной информации принесло закулисье встречи, явно не попавшее в официальные отчёты. На одном из эпизодов, дававших многое для понимания происходящих процессов, остановлюсь особо.
Общеизвестно, что основным донором программ в рамках Евросоюза являлась Германия. Её делегацию на этой встрече возглавлял министр по охране окружающей среды. А куратором программ в Брюсселе была на тот момент госпожа Терри Янг. Вот её-то в рамках свободной дискуссии германский министр и попросил озвучить структуру расходов фонда за прошлый год. Уже по первоначальной реакции было ясно, что вопрос задел за живое и является для неё очень болезненным. Ответ госпожи Янг, построенный на общих фразах, рассказывал обо всём и ни о чём. Но не тут-то было. Последовала просьба уточнить расходы и назвать конкретные цифры. По залу прошло весьма заметное оживление, что тут же отразилось на даме из Брюсселя. Но не отвечать представителю Германии тоже было нельзя. Докладчик сделала ещё одну попытку уйти от ответа: дескать, с собою отчёта нет и точных цифр она не помнит. И тогда германский министр нашёл выход из положения, предложив назвать процентное соотношение расходов. После этого, полагаю, весь зал достал блокноты и ручки. Нехотя, но примерные цифры госпожа Янг назвала: около пятнадцати процентов на развитие приграничной торговли, чуть меньше десяти процентов на экологические программы, примерно тридцать на командировочные расходы сотрудников фонда и сорок с лишним процентов на развитие демократии, остальное мелочёвка. Пользуясь известной русской поговоркой, сразу стало понятно, где тут собака зарыта.
Позже весь мир узнает, что и не только тут. Судя по позднейшим сообщениям западной прессы, в брюссельской штаб-квартире в этом году разразится скандал, возможно, напрямую и не связанный с приведенной статистикой, но в итоге окрещённый журналистами «мафией белых воротничков».