Африканское сафари

          Желание побывать в Африке у меня давнее, наверное, с ранней юности. И вот эта мечта сбывается – я лечу в Танзанию! Темнокожие бортпроводницы эфиопской авиакомпании в белых национальных платьях с ниспадающим от левого плеча рисунком в виде зелёной полосы с россыпью жёлтых цветов с красными пестиками, приветливо обслуживают пассажиров. Цветовая палитра их одежды, как и логотип авиакомпании, размещённый на хвостовой части авиалайнера, стилизована под национальный флаг страны, представляющий комбинацию красного, зелёного и жёлтого цветов.

          Время полёта из аэропорта Домодедово до столицы Эфиопии города Аддис-Абебы, где мне предстоит пересадка на рейс до Танзании, составляет более восьми часов. Столько же я летел из Петропавловска-Камчатского до Москвы. Спинки пассажирских кресел оборудованы экранами системы бортового развлечения. Включаю на своём режим карты полёта, что позволяет в реальном времени отслеживать маршрут моего  путешествия. Покинув воздушное пространство России, самолёт пролетел над территорией Грузии, Турции, сейчас летим над Красным морем. За бортом Саудовская Аравия, порт Джидда. В годы юности, работая на торговом судне, я заходил в этот порт и, если не ошибаюсь, в священное для всех мусульман время – период хаджа: с пришвартованного пассажирского теплохода сходили паломники, дальнейший путь которых пролегал в Мекку или Медину.

          После соответствующих объявлений, самолёт пошёл на посадку. В аэропорту прибытия ночь. Внизу зарево электрического света – это столица Эфиопии город Аддис-Абеба. По устоявшейся традиции, выходя из самолёта, я спрыгиваю с последней ступеньки трапа на землю обеими ногами. И сейчас, проделав тоже самое, констатирую – я в Африке!

          После прохождения контроля, оставляю в транзитной зоне рюкзак с ноутбуком, иду знакомиться с терминалом. Пассажиров много, и, как показалось, в основном из стран Африки и Персидского залива. В меньшей степени из Южной и Юго-Восточной Азии: индийцы, пакистанцы, индонезийцы... На женщинах-мусульманках хиджабы – просторные одежды, не закрывающие лиц, другие – в никабах – головных уборах с узкой прорезью для глаз, полностью закрывающие лица. В немногочисленных торговых бутиках можно купить различные сувениры, изделия из кожи африканских животных, знаменитый эфиопский кофе, причём по довольно комфортным ценам. У стойки бара заказываю чай с сэндвичем, а, заодно, меняю долларовую купюру на эфиопские быры и шиллинги (денежные единицы страны) для своих друзей-нумизматов.

          Эфиопия – страна с богатой тысячелетней историей. В определённый период времени она называлась Абиссинией, но в средине ХХ века вернула своё прежнее название. Ограничиваясь нахождением в транзитной зоне аэропорта, я не смогу побывать в столице этого государства, но, как говорится, невозможно объять необъятное. За окнами терминала светает, до посадки на самолёт осталось совсем немного времени, скоро я ступлю на землю другой африканской страны.

          Полёт до города Аруша длится около трёх часов. Поскольку Танзания находится в южном полушарии, самолёт пересёк экватор. Для меня это значимое событие: на судах торгового флота неоднократно пересекал экватор, а вот по воздуху это сделал впервые. При заходе на посадку, пытаюсь рассмотреть вулкан Килиманджаро, но окутавшая самую высокую гору Африки облачность, не позволяет это сделать.

          В аэропорту, который, как и знаменитый африканский вулкан, носит имя «Килиманджаро», прохожу в зону досмотра. В каждой стране, куда я прилетаю, у службы безопасности почему-то возникают ко мне вопросы. Вот и сейчас у меня потребовали открыть багаж. Зная, что в Танзании запрещены полиэтиленовые пакеты, в том числе пищевая плёнка, я упаковал чемодан в матерчатый чехол, а вещи разложил по бумажным пакетам. Однако, не обратив внимание на пару запретных пакетов, которые каким-то образом всё же оказались в чемодане, сотрудники службы безопасности отпустили меня с миром.

          Движение на танзанийских дорогах левостороннее, и, как стало понятно с первых минут, без соблюдения всех правил. По сторонам от машины пышная растительность: тропические пальмы, низкорослые агавы, похожие на кактусы сизали с длинными мечевидными листьями… Встречаются и полюбившиеся мне жакаранды, изумительные по красоте раскидистые деревья с синими цветами. Проезжаем населённые пункты с невзрачными строениями и придорожной торговлей… Женщины с тюками и корзинами на головах… Непохожие на европейских собратьев, на обочинах бродят африканские козы и коровы…

          По прошествии двух с половиной часов, съезжаем с основной дороги и после недолгой езды останавливаемся у отеля «Under The Shade». Оформляя на ресепшене проживание, пытаюсь выяснить, где здесь можно поужинать. По причине плохого знания английского, вопросы сопровождаю понятными, на мой взгляд, жестами. В ответ дежурная администратор показывает на дорогу, по которой я только что приехал, повторив несколько раз «in town», то есть в городе. Оставляю выяснение вопроса о своём питании на потом, а сам в сопровождении горничной иду вглубь тропической сада.

          Уютный номер в небольшом домике среди пышной зелени произвёл хорошее впечатление. Перелёты, ожидания в аэропортах, поездка по местным дорогам с непредсказуемым движением, изрядно меня утомили и, приняв душ, я ложусь спать.

          Проснулся около 19 часов. За окнами темно. Иду на ресепешн. На этот раз сотрудница отеля сразу поняла, что хочет новый постоялец, и проводила до ресторана, питание в котором по принципу «шведского стола» входит в стоимость проживания. Меню не очень разнообразное, но блюд достаточно: супы двух видов, мясное и рыбное жаркое, овощи, фрукты, натуральные соки, кондитерские изделия...

          Утром, по дороге на завтрак, на одной из пальм шумно качнулись ветви, как будто кто-то встряхнул растение. Возможно, я потревожил отдыхающих на нём обезьян. Жаль, мог бы сфотографировать. Такая возможности была мне предоставлена, спустя несколько минут. Перед открытой веранды, где я сел завтракать, собралось несколько обезьянок, по-моему, мартышки. Один из приматов неожиданно запрыгнул на стол и, схватив с тарелки банан, убежал. Другой член вороватого сообщества попытался тоже это сделать, но, заметив подходящего официанта с рогаткой в руках, взбежал на крышу веранды.

          Возвратившись в номер, упаковываю вещи, сегодня я буду ночевать в другом отеле. У административного корпуса встретил горничную. Она показала вглубь парка, где, присмотревшись, я увидел несколько зебр. Поблагодарив женщину, отхожу в сторону, и, пройдя какое-то расстояние, ныряю в густые заросли. Животные пасутся на зелёной лужайке возле открытого бассейна. Осторожно, стараясь не наступить на сухие ветви, подхожу ближе. Зебры совсем рядом! Какие они красивые!

          Вскоре подъехал сафари-джип с большими смотровыми окнами и поднимающимся верхом. Зная имя гида, подаю вышедшему из машины мужчине руку и, представившись, спрашиваю: «Хусейн»? Так и есть – это мой гид Хусейн. После знакомства с водителем, которого зовут Эммануэль, загружаем в салон вещи, в том числе контейнер с едой, приготовленный для нас в ресторане, и отправляемся в путь дорогу. У Хусейна хорошее чувство юмора, что я ценю в людях, и, спустя несколько минут, мы смеёмся над нашими совместными шутками. Порой, он переводит что-то Эммануэлю и тот тоже одобрительно посмеивается. Хусейн самостоятельно выучил русский язык, а, кроме того, неплохо знает и английский.

          Национальный парк Тарангире, куда мы направляемся, известен разнообразием животного мира, и открытой местностью, на которой живут племена масаев. По нашем пути встречаются небольшие селения. В надежде получить угощение, на обочину выбегают дети. Одни из них держат в руках убитую кобру, предлагают сфотографироваться на память. Я привёз из России карандаши, фломастеры, альбомы для рисования, карамель… По моей просьбе мы несколько раз останавливаемся и, стоит только это сделать, как от близлежащих домов к машине, обгоняя друг друга, бегут другие дети.

          Населённые пункты остались далеко позади, мы выехали на просторы африканской саванны. Какие здесь огромные баобабы! Некоторые якобы достигают пятнадцатиметровой высоты с диаметром ствола до десяти метров, и живут по нескольку сотен лет. Местные жители используют их плоды, семена, цветы в пищу. На обратном пути я купил несколько упаковок засахаренных плодов этого дерева, после употребления которых, по утверждению Хусейна, на меня должен снизойти прилив мужской энергии и всё моё внимание будет сосредоточено на местных красавицах. По дороге, незаметно для себя, я съел одну упаковку… Похоже, гид сказал правду…

          Наряду с баобабом в Тарангире растут зонтичные акации. По внешнему виду дерево с мощным стволом и плоской кроной, достигающей в поперечнике несколько десятков метров, напоминает открытый зонтик. На многих картинах и фотографиях силуэт зонтичной акации (зачастую с жирафом или слоном на фоне вечернего небосклона), представлен как классический образ африканской саванны.

          Первым животным, которого мы увидели, был дикдик – самая маленькая антилопа в мире. Притормозив машину, Эммануэль показал в сторону от дороги, где стояло симпатичное, похожее на маленькую козочку, животное с большими яркими глазами. Вот так встреча! Достаю фотоаппарат, но дикдик уже скрылся за кустами. После встречи с самой миниатюрной антилопой, мы видим самых высоких животных на земле – жирафов. Крупные млекопитающие с жёлто-коричневыми пятнами на светлой поверхности тела и длинной шеей водятся только в Африке. Не обращая внимания на наше присутствие, они поедают листочки с колючих веток вачеллии. Удивительно, как они это делают. Моё знакомство с этим растением состоялось при въезде в парк. Выйдя из машины, я направился к термитникам, но вскоре почувствовал, что наступил на что-то острое. Снимаю ботинок, и из проколотой насквозь подошвы выдёргиваю жёсткий трёхсантиметровый шип. Прихрамывая, возвращаюсь к машине, где узнаю, что наступил на ветку колючей вачеллии.

          За время путешествия по Африке мне довелось увидеть много разных животных, а поэтому я не буду останавливаться на подробном описании каждого, тем более что не являюсь специалистом в этой области. Во всяком случае, в течении сегодняшнего дня, помимо названных животных, удалось встретить антилоп гну, зебр, диких свиней – бородавочников, и несколько антилоп Канна – самых больших антилоп Африки. Собираясь на сафари, я знакомился с отзывами туристов, смотрел фотографии животных, стараясь запомнить их называния. Тем не менее многие из них в этой поездке оказались мне незнакомы. И в том нет ничего удивительного. На чёрном континенте большое разнообразие животного мира. Одних только видов птиц, согласно научным данным, насчитывается около двух тысяч! Во время остановки, например, возле нашей машины бегали небольшие яркие птицы, название которых я узнал позже, – великолепные скворцы или трёхцветные спрео, а во время следующего отдыха, я подошёл к сидящим на дереве танзанийским токо с ярко-красными изогнутыми клювами. Довелось мне увидеть и масковых неразлучников – красивых разноцветных попугайчиков с чёрными бусинками глаз в окаймлении белой оправы, и других пернатых.

          На территории национального парка, как я сказал выше, живут племена масаев. Основным занятием этого древнего полукочевого народа является скотоводство. Масаи чтят свои обычаи, соблюдают традиции, но, вместе с тем хорошо знают ценность денег и стараются заработать на туристах. В масайской деревне, куда мы приехали, нас уже ждали. На открытом участке собрались мужчины в красочных одеждах, наподобие накидок, зелёных, синих, коричневых цветов… Отдельно от них женщины в таких же ярких накидках, под которыми видны сарафаны, прикрывающие до щиколоток ноги. На шее каждой диски, расшитые разноцветным бисером, в ушах многоцветные украшения. Вождь племени в сандалиях, украшенных тоже бисером и яркими бусинками, ссылаясь на необходимость соблюдения традиции, предложил надеть масайскую одежду либо накинуть на тело бордовую ткань. Согласившись с последним, иду на территорию деревни. Навстречу, покачиваясь и приседая под однообразные распевы с посохами в руках в два ряда, движутся мужчины, за которыми шествуют женщины. По-видимому, совершается приветственный танец в честь прибытия гостя.

          После приветственного танца, образовав полукруг, мужчины стали исполнять традиционный масайский танец под названием адуму. Один за другим, выходя из общего ряда, они высоко подпрыгивали, сохраняя при этом прямоту своего тела. На предложение присоединиться к танцующим, я не отказался и под общее пение с пронзительными выкриками женщин, приступил к выполнению прыжков, кажущихся мне несложным делом. Увы, подпрыгнув несколько раз, причём далеко не прямым телом и сильно пригибаясь перед прыжком, я почувствовал усталость и, как говорится, сошёл с дистанции. Учитывая, что адуму даёт возможность мужчине продемонстрировать свою силу для привлечения невесты, которая оценивается по высоте прыжков, грации и ловкости движения, никаких шансов покорить сердце масайских барышень, у меня не было. Кстати, о прекрасной половине племени деревни: женщины здесь не такого высокого роста, как мужчины, и довольно симпатичные. Хотя для моего восприятия, как европейца, своеобразны: головы их побриты на лысо, мочки ушей надрезаны и дугообразно свисают вниз. У некоторых, как мне показалось, отсутствовали передние зубы. Говорят, что их выбивают для красоты, но так ли это, я не выяснял. Во всяком случае, внешность масайских женщин меня не шокировала. Подобную «красоту» я лицезрел в Папуа-Новая Гвинея, где уши местных дам имели такие же разрезы, а лица и обнажённые до пояса тела, татуированы и раскрашены яркими красками.

          Деревня, по которой я прошёл в сопровождении вождя, состояла из нескольких круглых хижин с плоскими крышами, и только одна из них, почему-то, имела конусовидную форму. Каркас жилищ, как было видно, сделан из жердей и прутьев, и оштукатурен навозом. Хижины очень низкие, в них нет дверей. Пищу, судя по очагу на земляном полу, готовят на открытом огне, но куда при этом уходит дым, не понятно: никакого отверстия в потолке не было, а на мой вопрос вождь показал на вход, через который, по-видимому, и уходил весь дым.

          Посетил я и «детский сад», представляющий из себя огороженную песчаными блоками площадку. Под присмотром местной «воспитательницы» на ней гуляли дети разных возрастов. Малыши встретили меня с настороженным любопытством, подарки принимали с достоинством, не толкаясь и не пытаясь опередить друг друга. Одна из девочек открыла упаковку карандашей, раскрыла на скамейке подаренный блокнот, и стала рисовать. Жаль, не догадался перед уходом попросить у малышки на память рисунок. Другие демонстрируют друг другу конфеты, оценивая достоинство каждой из сладостей по красочности обвёртки. Два большеглазых мальчугана попросились на руки. Сидя на моих коленях, что-то говорят на своём языке... Милые дети… Дети африканской саванны…

          В деревне я не увидел домашний скот, все животные находились на выпасе. Масаи, как известно, не употребляют в пищу мясо коров, а пьют их молоко, смешивая с кровью, добывая из вен животного. Всего этого я не видел, поэтому рассказывать о том, что не видел, было бы неправильным. При желании читатель сам может узнать о жизни этого удивительного народа из других источников.

          Отель «Country Lodge» на окраине города Карату, в котором после возвращения из Тарангире мне предстояло провести ночь, состоит из одноэтажных домиков на два номера каждый. Мой номер с верандой на входе, находится по соседству с рестораном. Оборудован кондиционером, есть телевизор, на столе электрический чайник, посуда, пакетики с кофе, чаем, сахаром… Двуспальная кровать укрыта москитной сеткой…

          Перед ужином решил пройтись по территории отеля. На освещённых пешеходных дорожках цветут растения, над ними трепещут крыльями ночные бабочки. Встречаются банановые деревья с гроздями незрелых плодов. В подсвеченном бассейне плавает мужчина, за которым с шезлонга наблюдает женщина. Тёплая африканская ночь. Тишина и покой.

          После завтрака уезжаем в национальный парк Серенгети. По территории известной во всём мире заповедной зоны в период миграции проходят тысячные стада копытных животных: антилоп, зебр, газелей… На его просторах обитают все представители так называемой большой африканской пятёрки: слоны, буйволы, носороги, львы, леопарды.

          Машина поднимается круто вверх по извилистой горной дороге. Слева и справа глубокие ущелья, густо поросшие лесом. На некоторых участках, особенно перед поворотами, Эммануэль вынужден прижиматься к краю дороги, чтобы пропустить встречные машины. В конце концов, преодолев долгий подъём, останавливаемся. Солнечная погода, дует лёгкий ветерок. На краю обрыва смотровая площадка, откуда открывается вид на гигантскую кальдеру вулкана Нгоронгоро. Согласно научным данным, она появилась два с половиной миллиона лет назад в результате извержения вулкана. В последующие тысячелетия в природной чаше образовалось уникальная экосистема со своим растительным и животным миром.

          В ожидании оформления проезда на пропускном пункте, успеваю ознакомится с информацией о том месте, куда мы направляемся. В национальном парке Серенгети, площадь которого составляет, примерно, пятнадцать тысяч квадратных километров, обитает самое большое количество африканских животных и их видов. Одних только львов, представьте, насчитывается в пределах трёх тысяч!

          Проехав под символическими воротами, оказываемся на заповедной территории. И вот – я вижу первых животных! Недалеко от дороги пасутся узнаваемые по тёмным полоскам на боках газели Томпсона, а, чуть в стороне – похожие на них газели Гранта. Начало октября, время миграции животных. Нам то и дело встречаются стада антилоп гну со своими постоянными спутниками зебрами, газели Томпсона, Гранта, антилопы Канна, Импала и красно-коричневые Топи, которых я вначале принял за Конгони… Ландшафт Серенгети с зонтичными акациями, огромными баобабами и другой африканской растительностью, схож с саванным пространством Тарангире. В то же время, здесь встречаются необычные скальные возвышенности, как будто кто-то специально сложил из гранитных глыб высокую гору. Поначалу я подумал, что вижу инзельберги, то есть возвышающиеся над равниной одинокие горы, о которых мне доводилось читать, но, оказывается, это так называемые копьес. Если не ошибаюсь, инзельберг это отдельно стоящая гора с крутыми склонами, а копьес – тот же инзельберг, но в виде нагромождения гранитных глыб. Во всяком случае, и те, и другие, образовались много веков назад, но, когда именно, точного ответа учёные не дают. Со слов гида, на копьесах обитают змеи, ящерицы, грызуны… На их скалах любят отдыхать львы, леопарды… Правда, проезжая у подножий копьесов, мы видели только антилоп и газелей, в том числе карликовых дикдиков.

          Осмотреть гигантскую территорию Серенгети невозможно и за несколько дней, но мне это и не нужно: столько интересного здесь на каждом шагу. Вот и сейчас, на нашем пути дерево со свисающими длинными плодами, наподобие колбасок. Это, как нетрудно догадаться, колбасное дерево, обязанное своему названию форме плодов. На предложение сорвать одну «колбаску», Хусейн ответил отказом, так как в парке в принципе ничего нельзя срывать, а, кроме того, плоды колбасного дерева в определённый период времени ядовиты. Тем не менее местное население использует их в лечебных целях и даже изготавливают слабоалкогольные напитки.

          Увидел я и чёрное или эбеновое дерево. Невзрачное ветвистое растение с невысоким стволом. Их древесина очень ценная и используется в изготовлении мебели, сувениров, различных украшений… Следуя совету Хусейна, я незадолго до отъезда, купил в одном из магазинов статуэтку мужчины-масая и несколько настенных масок из этого дерева. При покупке резчик, изготовивший сувениры, показал мне заготовки разных пород дерева и объяснил, как отличить изделья из эбена, от других, менее ценных, пород.

          Впереди светло-серая полоска земли. В сезон дождей река подмыла там почву, образовав обрывистый берег. Сейчас на месте пересохшего русла пасутся буйволы. Звери мало реагируют на присутствие машины. Лишь самый крупный, не переставая жевать, поглядывает в нашу сторону. В силу непредсказуемого и агрессивного характера, буйволы являются одними из самых опасных африканских животных и могут атаковывать человека без всякого предупреждения.

          Слонов мы увидели, спустя полчаса, после того, как отъехали от буйволов. Стадо из девяти животных с двумя малышами паслось среди невысоких деревьев. Машина остановилась в двух десятках метров от них. Проехать дальше не получилось бы и при желании: часть слонов стояли на дороге, а съезжать с проезжей части на территории парка запрещается, да и не позволили бы это сделать придорожные заросли. Слоны огромные! Слышу их дыхание и, периодически, похожие на глухое жужжание, звуки. Неожиданно самый большой слон издал трубный звук и, махая растопыренными ушами, пошёл на нашу машину. Сидящий рядом с водителем Хусейн, попросил меня не паниковать, что я и сделал, крепко вцепившись руками в край смотрового люка. Приблизившись на расстояние двух метров, саванный великан приостановился, затем, обойдя джип, присоединился ко всему стаду. Фу! Пронесло! Может, для моих компаньонов подобные атаки дело привычное, но на меня это произвело впечатление. По дороге я поинтересовался, почему во время демонстрации животным агрессии, мы, как говорится, не включили заднюю скорость. Оказывается, в каждом таком случае водитель должен подать клаксоном сигнал, а если слон не остановился, посигналить ещё раз. На мой вопрос, а если зверь всё равно не прекратил атаку, Хусейн то ли в шутку, то ли всерьёз, добавил «тогда пиши пропало».

          На просторах Серенгети можно увидеть самых больших птиц на земле – африканских страусов. За время поездки они встречались много раз, а, кроме того, я видел дроф – крупных птиц с длинной шеей и чёрным хохолком на голове, заметно отличающихся от наших забайкальских дроф.

          Следующие животные, которых мы встретили, были львы. Три молодых самца дремали рядом с дорогой. Опасаясь, что звери могут уйти, прошу водителя поторопиться и подъехать как можно ближе. Однако Эммануэль объясняет, что звери никуда не убегут, и мы можем рассматривать их сколько пожелаем и, как говорится, с расстояния вытянутой руки. Собственно, всё так и было: мы подъехали очень близко к свирепым хищникам, на что они никак не реагировали. Впечатление, надо сказать, сильное!

          Обо всём, что мне довелось сегодня увидеть, можно рассказывать и рассказывать. Да, чуть не забыл, я видели леопарда! Свесив свой длинный хвост и правую лапу, он отдыхал на ветке дерева марула. Густая крона делала пятнистую кошку малозаметной и, если бы не Эммануэль, я бы леопарда не увидел. Кроме того, во время кратковременного отдыха, неподалёку от нас прогуливалась семейка светло-серых мангустов с тёмными поперечными полосками на спине. Чтобы сделать хорошие снимки, мне пришлось пройти за ними приличное расстояние.

          Вторая половина дня. Направляемся к месту нашей ночёвки. Почему-то, я думал, что отель «Кenzan tented camp» находится в населённом пункте. Оказалось, это не так: мы проведём ночь в палаточном лагере. Кстати, два последних слова в названии отеля переводятся, как «палаточный лагерь». Увидев установленные в один ряд на деревянных площадках тканевые жилища, я поначалу насторожился: после долгой дороги хотелось комфорта и уюта. Однако всё это присутствовало в моём домике-палатке: электричество, просторная кровать, занавешенная сетчатым балдахином, душ, туалет… Согласно правилам отеля, туристам с наступлением темноты запрещено покидать свои жилища, так как ночью в округе бродят хищные звери, и на ужин следует ходить только в сопровождении работника лагеря. Осторожность не излишня: в пределах несколько десятков метров на саванне паслось стадо буйволов, а, чуть в стороне, вышагивали длинношеие жирафы – не хищные, но, тем не менее дикие животные.

          За ужином пьём с Хусейном танзанийское пиво «Килиманджаро», которое славится отменным вкусом. Эммануэль уже поел и ушёл отдыхать. Напротив, за столом, группа китайских туристов. Одна из женщин на английском поинтересовалась из какой мы страны. На ответ моего трёхъязычного гида, от представителей дружественного государства незамедлительно поступило предложение выпить за Россию, что мы с Хусейном с удовольствием и сделали. Ответное предложение заключалось в том же, но за дружбу народов. После очередного тоста за природу Танзании, женщина, которая спрашивала из какой мы страны, запела на китайском языке известный русский романс про очи чёрные, очи страстные, очи жгучие и прекрасные… В такой ситуации я не имел права остаться в стороне: поднимаюсь, и, протягивая даме руки: «Как люблю я вас! Как боюсь я вас! Знать, увидел вас я в не-до-о-брый час!..» По окончании исполнения песни, все, кто находился в ресторане, одарили нас аплодисментами. Останавливаться на этом мы были не намерены, и, не сговариваясь, она на своём языке, я на своём, запели: «Не слышны в саду даже шо-ро-хи, всё здесь замерло до утра!..» Дуэт мгновенно преобразовался в трио, так как к исполнению «вечеров» присоединился Хусейн. Пел он скверно, но торжественно и громко, за что я ему благодарен. «…если б знали вы, как мне до-ро-ги подмосковные ве-че-ра…», звучала одновременно на китайском, русском и суахили известная песня, которую, кажется, знают во всём мире.

          Из ресторана возвращаюсь в сопровождении работника отеля. На подходе к палаточному жилищу, замечаю в свете фонаря зайца. Ослеплённый электрическим светом, длинноухий притаился в траве и убегать не собирался. Надо же, а я и не думал, что в Африке водятся эти животные, а, точнее, как узнал позже, капские зайцы.

          Задёрнув двойной полог палатки: наружный – из плотной синтетической ткани, и сетчатый – внутри, от насекомых, хотя за время своего пребывания в Танзании, комаров по сути не видел, забрался на кровать и мгновенно заснул. Не знаю, сколько я спал, но проснулся от близкого рыка животного. Прислушался… вроде, показалось… Пытаюсь заснуть, но вновь слышу тот же звук, издаваемый, без сомнения, львом. Какой тут сон! Ладно если бы зверюга ревел где-то поодаль, к чему я, будучи осведомлён, был готов, но рядом – извините. Собственно, а что я могу сделать. Высунуться из палатки и покричать, чтобы напугать зверя. Вряд ли это возымеет положительный эффект, а может, наоборот, пробудит у хищника желание перекусить крикливым туристом. В соседних домиках никого нет – китайские товарищи на противоположном конце лагеря. Из всех средств обороны у меня охотничий нож, который я привёз с собой. Что же, будем драться! Воображаемая картина предстоящего сражения, развеселила: «Эх, – думаю, – не спросил у администратора, сколько за последнее время львы употребили в пищу постояльцев отеля». Смех смехом, но на всякий случай, как предписывает русский обычай, я оделся перед схваткой поприличнее.

          Судя по рёву, лев находится метров в пятидесяти от меня. Явно ребячась, я расстегнул пологи палатки, и, сжимая в руке нож, выполз наполовину наружу. Звёздное небо южного полушария с нарождающейся луной, слабо освещало окружающее пространство. Не обнаружив ничего подозрительного, хотел было выйти наружу, но в это время заметил буйвола и услышал знакомый мне звук, который принял за рычание льва. Понимая, что жвачное животное не будет атаковывать жилище, я всунул нож обратно в ножны, и довольный своим смелым поступком, возвратился обратно. Утром во всех красках я рассказал работнику лагеря о ночном происшествии. Похоже, он понял и, смеясь, повторял: «it was buffalo», то есть это был буйвол.

          Китайские туристы уехали. Мы неторопливо позавтракали, и, оставив вещи, поскольку очередную ночь проведём в этом же отеле, продолжили наше путешествие по просторам Серенгети.

          По ходу движения на ветвях деревьев встречаются матерчатые полотнища прямоугольной формы из трёх вертикальных полос: посредине – тёмно-синего, по краям – тёмно-серых цветов. Вывешивают их в саванне для приманки мух цеце, которые переносят такое смертельно заболевание, как сонная болезнь. Опасных насекомых привлекают тёмные цвета, а поэтому они садятся на пропитанную ядовитой жидкостью материю, и погибают. Энтомологи утверждают, что мухи цеце не кусают зебр, поскольку из-за полосатой окраски не воспринимают их как одно целое. Может, думаю, туристам, планирующих поездку на чёрный континент, следует рекомендовать одежду в чёрно-белую полоску. Во всяком случае, считайте меня первым, кто это предложил.

          Разносчики страшного заболевания залетали и в нашу машину. Две из них прибил Эммануэль, а одну я уничтожил самолично. В первый раз муха цеце укусила меня в районе правой лодыжки, но я чуть запозднился, и хлопнул ладонью по пустому месту, во второй раз не оплошал и точным ударом лишил жизни зловредную тварь из рода двукрылых. Укус цеце меня не очень обеспокоил. В борьбе с кровососущей напастью учёные-генетики добились положительных результатов, которые свели на минимум возможность заразить человека опасным заболеванием, зато на вопрос «какая муха тебя укусила», у меня теперь есть исчерпывающий ответ.

          Со слов Хусейна, сегодня мы побываем в том месте, где водятся бегемоты и крокодилы. Однако это позже, а пока я наблюдаю многочисленные стада антилоп, газелей, зебр… В один ряд, друг за другом, переходит дорогу стадо слонов… Смешно подняв «столбиком» хвосты, спешит по своим делам семейка бородавочников… Птицы здесь встречаются постоянно: от больших орлов и грифов, до маленьких пташек… Вот, узнаваемые по костному гребню на голове, бродят цесарки… Степенно вышагивает птица-секретарь, выискивая на обед мелких грызунов, ящериц, змей… Столько интересного вокруг!

          Львиный прайд мы увидели на открытом месте, метров за сто от нас. Хищное семейство добыло буйвола. Животные уже наелись и отдыхали неподалёку от своей добычи. Только один из них – крупный самец, продолжая пиршество, периодически приподнимал переднюю часть туши, позволяя мне рассмотреть рогатую голову жертвы. Во время сафари я видел на саванне останки копытных животных. Многие черепа и рога, несмотря на работу падальщиков и яркое солнце, находились в хорошем состоянии. Почему бы, например, администрации парка не собирать их и после соответствующей обработки продавать туристам, как памятные сувениры. Заметьте, это очередное моё предложение.

          О близости водоёмов, свидетельствовала пролетевшая стая уток. Вскоре мы подъехали к полувысохшей реке. Выводок египетских гусей под надзором мамаши, прошёл перед нашей машиной. Эти птицы в давние времена у некоторых народов считались священными, но сейчас в ряде южноафриканских и европейских стран признаны вредными из-за своей большой популяции, как создающие угрозу сельскому хозяйству. Российские охотники, уверен, такого бы гусиного изобилия не допустили.

          Русло реки остаётся справа, уходя в низину. Со стороны пологих гор течёт ручей, который нам нужно переехать. Из-за отвесных берегов сбавляем ход и медленно спускается вниз, где прямо у воды, на каменистом грунте, дремлют две львицы. Ого! Хорошо, что мы в машине!

          После получасовой езды оказываемся у небольшого водоёма, буквально забитого бегемотами. Их здесь так много! Над поверхностью воды торчат толстые спины и верхние части головы с большими ноздрями и маленькими ушками. Самый близкий ко мне толстокожий, не открывая глаза, широко зевнул, показав нутро огромной мясистой пасти с пожелтевшими зубами. Попадись такому на пути – враз перекусит пополам!

          Воды в реке, вдоль которой мы едем, не то, чтобы воробью по колено, но, думаю, перейти можно. Хотя, я бы не рискнул: в том месте, где русло делает поворот, образовался затон, на берегах которого возлежали два крокодила. Один из аллигаторов наполовину вполз в прибрежную растительность, оставив на виду заднюю часть с двумя кривыми когтистыми лапами и длинным зубчатым хвостом, другая рептилия, сливаясь с илистым берегом, блаженствовала на мелководье.

          Во второй половине дня, пообедав в тени зонтичной акации, возвращаемся обратно. Расстояние до отеля неблизкое: спидометр показывает, что сегодня мы проехали более ста двадцати километров. Чтобы не повторять предыдущий маршрут, Эммануэль едет по другой дороге. На пути встречаются знакомые мне копьес, со своей неповторимой конфигурацией. На некоторых, высоко вверху, растут одинокие деревца, невесть как удерживающиеся на скалистом грунте. В одном месте многочисленная семья павианов, не обращая на нас никакого внимания, занималась своим делом: взрослые выискивали что-то в траве, малыши гонялись друг за другом и, убегая, запрыгивали на спину матери. Павианы умные и дружные обезьяны, а, кроме того, они отличные бойцы, с которыми предпочитают не связываться даже свирепые хищники.

          После позднего ужина засыпаю в своей уютной палатке под доносящийся «хохот» гиен и шум, и гам, заселившихся в соседнем домике индейских туристов. Ночь спал не просыпаясь, а когда проснулся, раздвинул пологи палатки, и, вернувшись под покрывало, долго любовался, освещённую первыми лучами утреннего солнца, африканской саванной.

          Последний день моего сафари. После завтрака, распрощавшись с приветливым персоналом лагеря, уезжаю в Нгоронгоро. Об этом уникальном месте на планете – огромной кальдере, образовавшейся в результате извержения вулкана более двух с половиной миллионов лет назад, я уже говорил, когда смотрел на него со смотровой площадки. Сегодня расскажу, что видел в самой кальдере.

          На дороге возле сафари-джипа группа туристов. Двигатель их машины вышел из строя, и теперь им нужно добраться до пропускного пункта парка Нгоронгоро. Перегрузив вещи, бедолаги сели в нашу машину, и мы поехали к месту назначения. Узнав, что туристы из Нидерландов, прошу Хусейна сказать, что я был несколько раз в порту города Делфзейл. Голландцы интересуются, понравился ли мне их город, где я сейчас живу, чем занимаюсь… Долго разговаривать нам не пришлось, мы подъехали к пропускному пункту.

          Спуск в заповедную зону Нгоронгоро очень крутой. Встречных машин нет, обратно транспорт возвращается по другой дороге. И вот мы на ровной местности, то есть спустились в кальдеру древнего вулкана. Первым, кого я увидел в этой гигантской котловине, окружённой горной стеной, был сервал. Светло-жёлтая кошка с черными пятнами подошла к ручью, где, присев на задние лапы, стала лакать воду. По-видимому, она услышала в траве какой-то звук. Крадучись, сделала несколько шагов в том направлении, но по какой-то причине остановился, и, нервно подёргав хвостом, направился дальше.

          Фламинго! На мелководном озере, куда мы подъехали, вышагивала стая бело-розовых птиц! Позабыв обо всём на свете, я долго любовался божественно красивыми созданиями. На озере было много и других водоплавающих. Вот с характерным посвистыванием над нами пронеслась стайка уток-чирков. Неподалёку от берега, отбрасывая тени на поверхность воды, бродили белые цапли. Пролетали серо-белые крачки с чёрными «шапочками» на голове. На илистом берегу сновали какие-то кулички. Не буду перечислять всех водоплавающих, которых увидел, но добавлю каравайку с длинными ногами и изогнутым клювом, похожую на нашего большого кроншнепа, и колпицу с необычным клювом в виде лопаточки на конце.

          Помимо встречи с сервалом, из других животных я увидел буйволов, бегемотов, слонов, бородавочников, антилоп гну, зебр, газелей… Вдали, куда Хусейн показал мне рукой, двигалось большое животное, которое я принял за бегемота, но, присмотревшись, понял, что это носорог. Увидеть, как охотятся хищные животные, мне не довелось, но, как и в Серенгети, я издали наблюдал за львиным прайдом, поедающим недавно добытое животное. В ожидании окончания трапезы на дереве сидели грифы, а по открытой местности к пирующим хищникам приближались две гиены.

          В гигантской вулканической чаше меня не покидало ощущение, что я попал в прошлое со своей первозданной природой и непуганым человеком животным миром. Многие животные Танзании в период колониальной эпохи находились на грани полного исчезновения. Охотники ради развлечения отстреливали братьев наших меньших и, в первую очередь, слонов и носорогов. Даже после присвоения в 1930 году Серенгети статуса заповедной зоны, куда входила кальдера Нгоронгоро, и образования в 1951 году национального парка, продолжало процветать браконьерство. Лишь в конце шестидесятых годов правительству независимого государства удалось взять ситуацию под контроль, и на данный момент популяция исчезающих видов животных находится на хорошем уровне.

          На этой оптимистической ноте можно было и закончить свой рассказ, но считаю нужным сказать следующее. Самостоятельное планирование поездки на сафари туры дело возможное, но, когда я попытался это сделать, возникло много вопросов, связанных с приобретением тура, авиабилетов на международные рейсы, бронированием отелей, оформлением визы, подыскиванием русскоязычного гида и тому подобное. Поэтому, я решил обратиться к тем, кто имеет опыт работы по организации подобных путешествий. При выборе остановился на туроператоре Сафари-Занзибари, с которым, предварительно обговорив программу тура, заключил договор. И не ошибся. Представитель компании всегда находился со мной на связи и на все возникающие вопросы я получал исчерпывающие ответы. По совету компании я продлил маршрут своего путешествия, включив в договор пятидневный отдых на Занзибаре. Откровенно скажу, если бы этого не сделал, многое бы потерял. Сказочный пляж на берегу Индийского океана, произвёл на меня сильное впечатление. Занзибар – это восхитительно! Возможно, я расскажу об этом острове, но в другой раз. А пока, оставив позади Нгоронгоро, мы прибыли в аэропорт, из которого я вылетаю на Занзибар.

          Попрощавшись с Хусейном и Эммануэлем, ставшими мне такими близкими за время нашего знакомства, иду в здание аэропорта. Многочасовая поездка изрядно меня утомила, в том числе по причине боязни опоздать на рейс, а поэтому, когда на входе сотрудники службы безопасности спросили, куда я лечу, ответил – в Замбезию. С какой стати на ум пришла эта мозамбикская провинция, до сих пор не знаю, но мой ответ их удивил. Отойдя со мной в сторонку, они посмотрели мой авиабилет и, выяснив, что я лечу до Занзибара, заглянули не только в паспорт, но и в мои усталые глаза, желая, по-видимому, удостовериться не создаст ли проблем во время полёта этот пассажир.

          Возвратившись домой, я постоянно вспоминаю своё путешествие. И мне очень хочется вновь побывать в Африке. Да, я видел частицу удивительной природы Танзании, но на чёрном континенте много и других интересных мест. Например, на юге Африки, где обитают большинство животных, встречающиеся в континентальной Танзании, на берегу океана живут пингвины. Видеть этих нелетающих птиц в дикой природе мне ещё не доводилось. Загадывать что-либо на будущее, думаю, пока не следует – жизнь штука непредсказуемая. Остаётся только мечтать, а мечтать и верить в свою мечту, как известно, свойственно только нам, людям.