Синдром уходящего. 5

5

А Длак с Яном, всё удалялись от родных мест. Нехожеными тропами волкодлак вёл человека к старой, давно заброшенной заимке, такой древней, что о ней никто из ныне живущих и не ведывал. И от которой которой мало чего осталось, помимо разве что худой славы. Не всякая нечисть знала путь туда… а уж захаживать и вовсе не решалась. Ходили слухи, что охраняет это место старый призрак чуть ли не Кощея, некогда Бессмертного. И дух тот, древнее самой памяти нечеловеческой. Будто неупокоенная часть того, кто сам сгинуть не мог, будучи загублен хитростью да подлостью нечестивыми ворогами, не щадит никого из тех, кто осмеливается ступить на его исконную территорию.


Длак и сам не понимал, зачем вёл Яна в то гиблое место, но чувствовал, что поступает правильно. Ведь в погоне за приснопамятным прошлым – разве найти вернее места, где сохранилась в неприкосновенности древнейшая старина. А там, глядишь и ему повезёт… Каким образом? Волкодлак старался от этом не думать. Счёл также за лучшее не распространяться ни о своих соображениях, ни о самом месте, куда они направлялись. Не задавая лишних вопросов и также особо не раздумывая, юноша спокойно следовал за своим «проводником».

 

Вон вдали показалась просека, лес расступился, но стало темней: не то начали вновь сумерки сгущаться, не то… Нет, что-то явно другое – решил для себя Ян и внутренне подобрался, словно готовясь к прыжку… в неизвестное. А что он хотел? Пошёл неизвестно куда не пойми с кем – так и… Словно подтверждая его опасения, впереди жалобно заскулил Длак, споткнувшись о невидимую преграду и, вдруг припав на брюхо, пополз, будто явившись на поклон… К кому? Молодой человек никого не видел, лишь неясное марево на самом краю зрения клубилось, меняя формы и завихряясь, но Яну никак не удавалось поймать его в фокус. И тут раздался трубный глас.


* * *

А тем временем Веся пила чай с чарменевым вареньем за неспешной, и как оказалось весьма познавательной, беседой с хозяином заброшенного дома. Мужичок поведал девушке, что он никто иной, как домовой некогда обитаемого дома. Кличут его Митяем. И сам он вместе со всем хозяйством спал-почивал неведомо сколько. Спал бы и дальше, но тут…

- Почудилось вдруг: тепло печное под рубаху пробралось, - продолжал сказывать Митяй, прихлёбывая духмяный чаёк со смородиновым листом из блюдечка, - я и проснулся. Смотрю, печь холодная, кругом пусто, но ощущение живого присутствия не проходит. А значит…

Мужичонка замолк и прислушался. В избе стояла полная тишина, такой в сельском доме просто не бывает. Не раздавалось ни поскрипывания деревянных стен и полов, ни мышиной возни из подпола не доносилось, ни царапанья веток по стеклу, ни даже шума ветра за окнами было не слыхать… так просто не бывает. Весёна поёжилась и, чтобы рассеять эту странную тишь, переспросила, невольно понизив голос:

- Что значит?

Домовой вздрогнул, словно вновь выходя из спячки, пожевал губами, будто проверяя их наличие и ответил:

- То и значит: надо прибирать терем да гостей скорых ожидать…

Девушка вновь поёжилась и невольно проследила за взглядом старичка. Показалось или за окном метнулась тень? Мужичонка немного помолчал и продолжил:

- Когда мой хозяин убыл… - от странноватого выражения «убыл» у девушки лёгкий холодок пробежал по спине. Не замечая состояния своей собеседницы, Митяй неспешно попивая остывший чай, продолжал рассказывать о событиях дней давно минувших. – Так вот, как один я остался, так и впал сразу в сон сонбылимический.

- Какой-какой сон? – вышла из некоторого оцепенения Веся.

- Сонбылимический, - пояснил для бестолковых домовой, поудобнее усаживаясь на высоком табурете с циновкой вместо подстилки на сидении, - это такой сон, который вроде были, а вроде и небыли: его нежить использует, чтобы время мимо быстро пробегало, но нас и то что мы бережём не затронуло… до самой поры, когда снова спонадобимся.

- А-а, ты – нежить? – зачем-то уточнила девушка.

- А то не видно? – усмехнулся старикашка. – Жить разве?

Весёна ничего не успела ответить, поскольку входная дверь неожиданно распахнулась и порыв морозного воздуха ворвался из сеней в горницу, не позволяя в клубившимся тумане различить фигуру вошедшего. Веся замерла, пытаясь разглядеть новоприбывшего, домовой же шустро скользнул с табурета и, вытянувшись чуть не по стойке «смирно» проговорил:

- С возвращением, Лещей Кощевич!

Продолжение скоро...