Коляныч

                Старик Коляныч ходил к магазину до самых холодов. Сидел там на ящике и дремал под лучами солнышка. А когда просыпался от дремы, то думки свои мужицкие думал, да жизнь прожитую вспоминал в мельчайших подробностях. И не было большего занятия у старика, как посидеть на любимом ящике у магазина.  Иногда душа петь просила, и тогда Коляныч пел песни своей молодости. Даже веселые песни, выходили у него жалостливо, что сам утирал, выступившие на морщинистом лице, слезы. Видно, в тех песнях он свое сокровенное вспоминал. Вот так до зимы сидел он на ящике, как будто ходил на свою любимую работу. И «работал» там до последнего покупателя, хотя, в деревне, в основном, последние уже заканчивались к обеду. С чувством выполненного долга, ковылял домой и Коляныч.
                Утром, наскоро перекусив, шел опять к магазину. То ли, чтобы пообщаться с народом, то ли про свою жизнь повспоминать. Вспоминал он, как евонный дед, совсем малюсенького Коляныча, учил здороваться с мужиками за руку. Иногда дед кричал ему: - «Ек, макарек! Айда-ка покурим со мной, Коляныч!» Ну, если это слышала мамка, то доставалось и деду, и Колянычу. Еще дед научил Коляныча отборному мату, который сам вставлял через каждое слово. И эта дедовская привычка осталась у Коляныча на всю жизнь.
                Вспоминал он в мельчайших подробностях свою молодость, как со своим дружком Митяем ходил по деревне с гармошкой. Нет, Коляныч играть не умел. Играл Митяй, он был отличным гармонистом. Но, росточком не вышел, вот девки деревенские и отдавали свое предпочтение Колянычу. Он в то время был статный красавец, в хромовых сапогах в гармошку, чуб кучерявый развивался из-под фуражки набекрень. А его мотани, в знак уважения, еще и цветок к фуражке прицепляли. Так и ходили по деревне: по две девки под каждую ручку Коляныча, а Митяй шел впереди и наяривал на гармошке. Еще Коляныч вспоминал, как девок по деревне на телеге катал. Насадит их целую кучу, и ну рывками ехать. Девки в телеге падают друг на дружку, и хохочут от души. От этих воспоминаний у старика появлялась улыбка на лице и от этого морщинки становились еще глубже.
              В мельчайших подробностях помнил Коляныч свою свадьбу, как жили они в любви и согласии долгие годы со своей дорогой женушкой, которая родила ему двух сыновей. Вот только ушла очень рано. А балагур и весельчак Коляныч оказался однолюбом. Да и сыны его подростки, как думал он, не одобрили бы его новой женитьбы, хоть невест у него и в зрелом возрасте хватало. А тут еще одно горе приключилось – погиб его старший сын, даже жениться не успел. И вся надежда была только на младшего. Но, и он, когда женился на городской, за ней в город переехал, покинув отчий дом. С тех пор жил и старел Коляныч один, а вместе с ним старел и его дом, который, со своей родней, срубил еще перед свадьбой. Вот уж и забор приходится каждый год латать. К любому мелкому ремонту, Коляныч готовился основательно. Собирал весь необходимый инструмент, закладывал себе за ухо карандаш, и обходя по несколько раз объект ремонта, прикидывал, где заменить доски, а где можно и эти еще оставить.  Крупные дела, такие, как замена полов, ремонт крыши, или прочистку дымохода, выполнял сын. Из города он привозил рабочих, и те за день-два управлялись с работой. В эти дни Коляныч не приходил к магазину, он руководил, как прораб на стройке. И у него это неплохо получалось.
                Приезды сына были всегда праздником для старика. Он то же давал в эти дни себе выходной и никак не мог наговориться со своей кровинушкой. Но, эти приезды были редкими, ведь, из города часто не наездишься. И заканчивались всегда уговорами переехать в город к сыну. Только уже давно и сын, и старик знали, что все эти разговоры о переезде бесполезны. Ведь, сам старик такие приводил доводы, что сын с ними соглашался. Свой век надо доживать в родном доме и нельзя бросать маму, жену Коляныча. Если уедет, то как же она тут одна будет лежать? Да и какая разница, где ему одному сидеть- в казенной квартире, или тут, ведь городские все заняты, работают с утра до ночи. А так, он в своем доме, ходит в гости к жене, новости про себя и сына рассказывает и за могилкой ухаживает. Да и обузой Коляныч не хотел быть, хотя об этом вслух не говорил.
                Самая скучная пора у старика была зимой: и на ящике не посидеть у магазина, и на кладбище все снегом занесено. Зимы раньше стояли суровые. С раннего утра старик растапливал печь и по дыму из трубы жители узнавали, что он дома. Варил еду себе и своим собакам с кошкой, которые и составляли его семью. Собак было две старая собака Пальма и Кайра, которую ему года два назад принесли щенком. Кошка Мусена, без нее никуда, она царица в доме и главный слушатель новостей и баек Коляныча. Иногда заходили деревенские попроведать его, гостинчик передать да новостями поделиться. Видно, и у них с годами эта потребность общения с Колянычем выработалась. Но, все равно, время от времени, он ходил в магазин на часок-другой, где милосердная продавщица Клавдия разрешала ему посидеть на ящике в уголке. И Клавдия то же скучала по новостям, которые ей летом пересказывал Коляныч из первых рук, как говорят.
              Жители деревни всегда, как положено, здоровались за руку. Сразу докладывали ему за чем надо в магазин, чего им прикупить. А на обратном пути нередко угощали его кто конфеткой, кто сигареткой, кто пряниками. И Коляныч, непременно, расспрашивал их о делах, о жизни, и очень внимательно выслушивал, как учитель в школе слушает своих учеников. Если было время у них, то он и сам рассказывал свои многочисленные байки, которые жители уже давно знали наизусть, но слушали. Иногда, кто помоложе, спрашивали, почему его называют Колянычем, это от имени или от отчества. На что сам старик отвечал с юмором, что так его называли с пеленок, а имя или отчество, он и не помнит. А может и то и другое.  Вот, и выходило аж целых четыре обращения к нему: Коляныч, Николай, Николаевич или Николай Николаевич. А он был и не против, пусть кличут, кому как нравится.   
              Коляныча можно было сравнить с диктором в телевизоре, который всей стране новости рассказывает. И деревенские так к этому привыкли, и, если надо было что-то узнать, шли к магазину, где на своем ящике дремал старик, который был в курсе всех деревенских, и не только, событий. Выходит, что Коляныч людям был необходим и нужен. Он даже знал, кто какой самогон гонит, но никогда властям не доносил. И за это в благодарность к праздникам приносили ему по чекушке этого народного напитка.
                Как же Коляныч любил свою родную деревню! Вспоминал со слезами на глазах, какой большой она была. Работали школа и больница. Даже сельский клуб был. Помнил он и бабу Катю, которая валяла знаменитые на всю округу валенки. Ее так все и называли Пимокатиха. Работала лесопилка. Жизнь кипела и все были при деле. А по праздникам люди в церковь ходили. Теперь остались только воспоминания, хорошо, хоть, магазин пока не закрыли. 
           А еще Коляныч всем был доволен, не стонал, как все плохо в стране, не ругал правительство, не возмущался о пенсии. Но, одну тему он очень не любил и разговора никогда не заводил. Эта тема войны. Страшные годы глубоко засели в его память. Вот он и приговаривал всегда на любую житейскую проблему односельчан: «Все переживем, лишь бы войны не было!»