Эпилог

День Победы в нашей семье праздновали всегда. Тридцатую годовщину Победы решено было отметить особенно.  Не дожидаясь парада и салюта, ещё накануне уложили в рюкзаки всё необходимое для жизни на природе и  отправились на Чернышеву гору. Там, на правом, обрывистом берегу Дона лепились скворечниками лёгкие летние будки. В такой будке, уже  ближе к вечеру,  устроились – я, в детстве пережившая войну и одиннадцатилетний сын  мой Алексей, знавший о войне по книгам, кино, рассказам старших.  Мы купались в Дону, жгли костёр и пекли в углях картошку. К нам прилетали бесстрашные соловьи, готовые петь, сидя на  плече.  Сияли  звёзды в небе. Шарили по берегу прожектора буксиров, идущих по  Дону.
 Утром перед нашими глазами раскинулась широкая  степь за рекой.  Переплыв Дон, мы оказались на поле боя.  Здесь, на обоих берегах Дона в годы войны шли жестокие, упорные, кровопролитные бои. Здесь с боями отступали наши войска летом 1942. Отступали через Дон, по ровному левому берегу под жестоким огнём с правого – высокого, обрывистого берега. А потом, зимой 1943, наступали опять же по равнине и по льду донскому. Наступали под безжалостным огнём с донских круч.
Несмотря на прошедшие годы  хорошо можно было различить  позиции: траншеи, блиндажи, укрепления, воронки от бомб и снарядов,– все эти раны земли  ещё не зажили. Более того, они хранили огромное количество железа. Чего только  там не было. Даже башни танков, фрагменты гусениц. Ржавые, порой разваливающиеся в руках, каски, остатки оружия. Гильзы от снарядов, - большие ржавые цилиндры со «щупальцами» на конце. При определённой фантазии - похожие на  большие ржавые хризантемы. Мы нашли старый дот и рискнули в него спуститься. Всё увиденное потрясло нас, особенно Алексея. Он долго  стоял и смотрел на  задонскую степь, мысленно представляя, как всё это было. Он набрал осколков, касок и никак не хотел с ними расставаться.  Но потом мы решили, что всем этим памятным раритетам место именно здесь. Они уже принадлежат истории. Мы решили возвратиться в город пешком. Вскинули на плечи рюкзаки и пошли через степь, через село Подгорное, затем вдоль  Задонского шоссе. Именно этим путём возвращались в только что освобождённый Воронеж городские жители.  Всё увиденное на сына моего,  Алексея, произвело неизгладимое впечатление. Оно вылилось в стихотворение:

ПОЛЕ БОЯ
«Но о тех, кто не придёт никогда, заклинаю – помните!»

Донская степь. Высоко в небе солнце.
Чернеет танк подбитый у холма.
В пробоины от пуль, как будто бы в оконце
Жара в разбитый дот вползла.

Здесь всё покрыто бурой мелкой пылью
И стреляные гильзы на полу.
А ящик от патронов и светильник
Ненужные валяются в углу.

У амбразуры, искалечен взрывом,
Стоит «Максим». На нём всё та же пыль.
А ветер возле дота над обрывом
Качает ломкий и сухой ковыль.

Здесь шла война, здесь деды воевали
Они  в жестоком яростном бою
Своей широкой грудью защищали
Высотку, на которой  я стою.

И не один упал в степные травы….
Теперь здесь тишь. Но не забыть людей,
Которые в тот давний бой кровавый
Шли на защиту  Родины своей.

 Так написал  мальчик в 1975 году.
Два стихотворения Русановой Татьяны Андреевны, написанные ей  в годы войны. Оба стихотворения были напечатаны в дивизионной газете.

За все разорённые сёла,
За горе, за смерть сыновей,
За девичий плач тяжёлый –
Убей!

 Это стихотворение написано в начале войны. Следующее уже ближе к Победе.

Пускай над Берлином бушует пламя
И старый Мюнхен в дыму.
Они войны захотели сами
Пускай получают войну.

Пускай  немецкие бледные жёны
Узнают обстрелов страх.
И пусть немецких домов сожжённых
По ветру развеет прах

И пусть бежит белокурая Клара
От грохота и огня.
Почувствует грозную силу удара
Проклятая эта страна.

Ещё приходят письма от Фрица,
Но Фриц не придёт назад.
Берёзовый крест на советской границе
Поставил ему автомат.

Вперёд, на запад! Туда, где Одер,
Где Шпрее в тиши долин.
Всю месть, сожжённую за три года,
Обрушим на дымный Берлин.

Германия, помни, близка расплата!
За кровь отвечает кровь!
Ты Гейне трижды была проклята,
Сто крат ты проклята вновь!

 Прибалтийский фронт 1944г.
 
Т.Н. Русанова