Вначале была буква

      (Начало – «Почти голливудская история»)

      На самом деле новогодних историй, подобных описанной, у моей кузины хоть отбавляй. И не только новогодних, но тоже по-своему необычных, сродни тем, что случаются в канун рождества и несут в себе элементы чуда. Такое впечатление, что время от времени ей кто-то сверху подбрасывает их, чтобы она не скучала и не сетовала на серость будней.

      Хитросплетение обстоятельств и неожиданность развязки того, о чём она повествует, нередко наталкивают её на мысль, что всё это происходит по замыслу некого небесного архитектора. Такое, казалось бы, незатейливое и далёкое от умствований объяснение её вполне устраивает. И даже действие законов кармы – столь популярного нынче и просто всё объясняющего учения о воздаянии – не способно заместить эту веру и поколебать её убеждённость.
 
      Впрочем, трудно с ней не согласиться, когда слушаешь очередную байку. Потому как вероятность развития событий в её изложении подчас едва ли превышает ту, с которой случайно выбранные буквы вдруг сложатся в слово «вечность». Тем более, если это сплошные «а», «ж», «о», и «п».

      Об одной из таких историй, а, точнее, даже о двух, некоторым образом связанных между собой, этот рассказ. Кстати, тоже немного о буквах.
 
      Начнём с того, что места в предгорьях Кавказа, где проживает моя кузина, славятся своей традицией гаданий. Особенно это явление распространено в армянской среде. Это неудивительно – традиция эта с давних пор прочно укоренилась в самой Армении, и потому она исправно поддерживается в многочисленных диаспорах, рассеянных по разным уголкам планеты. Ну а на Кавказе таковых немало.

      Для гадания здесь принято использовать кофейную гущу, и поводом для него может послужить как серьёзное событие, так и самый незначительный пустяк. Да-да, и он не остаётся без внимания – это своеобразный оселок, с помощью которого оттачиваются навыки, способные пригодиться в более важной ситуации. А уж если дело доходит до вопросов принципиальных, не говоря о судьбоносных, то без гадания обойтись совершенно немыслимо. Ни одна благоверная не опустит своего мужа на мало-мальски серьезную встречу, если не убедится, что ажурный рисунок на стенках чашечки, выпитой им перед выходом из дома, тому благоволит.
      – Сурик, вернись немедленно, – кричит иной раз мать вслед сыну, отправляющемуся на свидание. В руках у неё чашка.
      – Что случилось?
      – Знак плохой, не ходи.
      Сурен беспрекословно возвращается.

      И, что удивительно, это работает. Неудачников или, как нынче выражаются, лузеров в армянской общине можно пересчитать по пальцам одной руки. Все при делах и, что важно, при деньгах. Хотя способных в их клане, пожалуй, ненамного больше, нежели чем среди представителей иных национальностей. Впрочем, не будем затрагивать эту скользкую тему.

      Отметим лишь, что если раньше гадание было сугубо кулуарным занятием, распространённым в среде родственников или людей близких, то с приходом рыночных отношений это явление широко шагнуло за границы семей и приобрело коммерческую окраску. Погадать на удачу быстро вошло в моду. К услугами Нуариков и Анжеликов (называть себя полными именами на Кавказе не принято) стало прибегать едва ли не всё население кавказских городов независимо от национальной принадлежности и веры. Ибо с утратой стабильности пошатнулась уверенность в завтрашнем дне, и полагаться исключительно на свои силы стало опасным. Слишком много неизвестных вторглось в привычные с детства уравнения, описывающие траекторию движения по жизни.

      И хотя времена нестабильности миновали (писалось до известных событий в мире – прим. автора), даже сегодня не поддаётся искушению оценить свои шансы в любом из начинаний разве что детвора и разочаровавшиеся в жизни мужики. И если у первых для этого нет ни повода, ни времени, то последние борются с сомнениями давно проверенным средством, и их соратники по этой борьбе всегда готовы разъяснить, что жить нужно здесь и сейчас, а про завтрашний день всё доходчиво растолкуют по ящику тот же Греф с Ковальчуком.

      Впрочем, и даже самые закоренелые скептики иногда всё же прибегают к услугам гадалок. И если кто из таких «кремней» рискнёт чуть ли не с пеной у рта утверждать, что никогда такого не было (ну как тут не вспомнить ставшей уже крылатой фразу Черномырдина, уместную здесь), улыбнитесь ему в ответ. И окажетесь правы.

      Что же касается девушек, особенно незамужних, так это стало у них чуть ли не частью национального культурного кода, разместившись где-то между привычкой посетить модную тусовку и потребностью заглянуть в педикюрный кабинет. Хотя о национальности как таковой здесь говорить не приходится: многое в этих краях давно перемешалось – в той же культуре, в традициях и в обычаях, причём надёргано понемногу и отовсюду. В нарды здесь играют даже еврейские мальчики, а фуражка-аэродром, надвинутая на русые кудри, никого не удивит.

      Кстати, осуждаемая во многих религиозных конфессиях, традиция гаданий довольно мирно уживается здесь с набожностью и за грех не почитается. Особенно, если обряд этот приходится на рождественские святки, когда, как говорится, сам бог велел.

      Обычно уже за несколько недель до этого события среди дамского населения начинается оживлённое обсуждение деталей предстоящего действа.
      – Ты к кому нынче собираешься? – допытывается сестра у Зарины, своей близкой подруги. Та втайне мечтает об удачном замужестве, хотя это ни для кого не секрет.
      – К Снежане.
      – Это к той, которая рядом с рынком живёт?
      – Ну да, к той самой.
      – Ой, что-то не доверяю я ей. Неважно она видит.

      Неважно видит – это не про астигматизм или проблему с хрусталиком, и Зарина понимает это правильно.

      – Лучше давай к Динарке сходим. Она в прошлом году моим подругам-сёстрам свадьбу выглядела, причём сразу обеим, так всё сбылось, прямо точь-в-точь!
      – Да ладно!
      – Её богу, потом расскажу. Ну так идёшь? Мне заранее знать надо.

      Спрос на иных гадалок был просто зашкаливающим, и к ним приходилось записываться загодя. Динарка была из их числа.
      
      – Хорошо, идём.

      В назначенный день подруги встретились у дома, в котором жила гадалка. Рядом с подъездом толпилось несколько человек, наверняка тоже к ней. Так оно и оказалось. Но это был лишь конец очереди. В самом подъезде она тянулась вдоль стенок лестницы и заканчивалась на третьем этаже у дверей квартиры гадалки. Жильцы подъезда недовольно косились на стоящих и, бурча что-то под нос, продирались к выходу. Впрочем, к беспокойному соседству они уже давно привыкли, смирившись с неизбежным.

      – Давай, рассказывай, что там с твоими подругами приключилось.
Она осеклась, поймав несколько неодобрительных взглядов. Большинство из стоящих рядом были напряжены и погружены в себя, громкие разговоры здесь не приветствовались. Царила атмосфера таинственности, граничащую с суеверным опасением невольно потревожить зыбкую ткань окружающего их пространства, пронизанного сетью невидимых связей. Всколыхнешь её – что-то порвётся и весь прогноз насмарку.

     – Ну, слушай, – перешла она на шёпот.
     Кузина принялась рассказывать, как в прошлые святки Динарка напророчила её подругам замужество до истечения года. Причём суженых они должны были найти в казённом доме. Те ума не могли приложить, что за дом-то такой им должен подвернуться. Обе работали в офисе, принадлежавшем владельцу компании, и никакой казённостью здесь не пахло. Правда, шеф не брезговал разными схемами, и в последнее время к ним зачастили с проверками. Уж не тюрьма ли?

      И так случилось, что дядька их, любитель зелёного змея, в подпитии споткнулся, упал и угодил в больницу со сложным переломом. Жены у него не было, а из родни остались только сестра с дочерьми. Они его и стали навещать.
      Мать тем временем решила заняться ремонтом в его квартире – уж больно запущенной была. Имела кое-какие навыки и решилась взяться за дело сама. Чтобы сэкономить. Но не справилась – беля потолок, оступилась и упала со стремянки, повредив позвоночник. И очутилась в той же больнице, что и брат, в соседнем отделении. Сёстры туда как на работу стали ходить – одна к матери, другая к дядьке. И наоборот.

      – Ты же, Зариночка, знаешь, у нас с пустыми руками не ходят, тащат, что могут: пирогов три вида, соков разных, курицу отварную, не говоря уже о яйцах. Пусть дома хоть шаром покати, а больного уважь. Ну и сёстры туда же, не скупятся. Само собой, соседей по палате угощают, у кого родных рядом нет. И эти, болезные, даже в столовку порой перестали ходить, разве что попоститься. Так они со всеми пациентами там и перезнакомились. И не только с ними.

      Кузина почувствовала, что немного увлеклась – интерес в глазах подруги стал угасать. Она придвинулась к ней ближе. 

      – Так вот, рядом с дядькой паренёк лежал, дельтапланерист. Приехал к нам полюбоваться на горы с высоты птичьего полёта, неудачно приземлился и сломал ногу. Оказался в больнице, и на одну из сестрёнок, одноклассницу мою, глаз положил. Звонит она мне, как-то, вся такая из себя возбуждённая, и – что ты думаешь – приглашает на свадьбу! Мне, говорит, спортсмен мой – ещё и выписаться-то толком не успел, а уже предложение сделал. Увезу, говорит, тебя с собой на Урал. Да и сестрёнке твоей с молодым мужем в вашей тесной двушке мешать не будем.
      – С каким таким мужем? – спрашиваю её ошалело.
      – С хирургом, который дядьку с матерью лечит, – отвечает. – Тот сестрицу мою себе и присмотрел. Тоже молодой, и пока без собственного жилья. А свадьба у нас с ней в один день, тридцать первого декабря!

      Кузина сделала паузу и победно взглянула на подругу.
      – Так что неделю назад мы их обеих замуж и выдали – всё, как Динарка обещала! И дом казённый туда же.

      На девушек зашушукались – уж больно разгорячилась Людмила к концу рассказа. Она снова перешла на шёпот.
      – Вот ведь как видеть умеют некоторые!

      Из дверей квартиры гадалки, пряча глаза, вышла очередная посетительница. По лицу было трудно понять, довольна ли она или расстроена.

      Они без стука зашли внутрь – дверь не затворялась, и звонить не было нужды.

      В комнате, где принимала Динарка, царил полумрак. Племянница хлопотала на кухне, занятая приготовлением очередной порции кофе. Слышался утробный звук кофемолки – для гадания требовался исключительно мелкий помол.
      – Ну что, девоньки мои, садитесь.

      Заговорили, как старые знакомые, хотя раньше никогда не виделись. В ход пошли самые отстранённые темы, большей частью бытовые. По правилам игры о сокровенном никто не заикается. Всё должно было происходить естественно, без тени намёка на что-либо личное, иначе нарушится чистота обряда, и картина предстоящего выйдет смазанной или искажённой.

      Появилась племянница с туркой, разлила кофе по чашечкам и тихо удалилась. Беседа возобновилась, снова ни о чём, но теперь уже под ароматный напиток.
Вот кофе выпит, чашечки перевёрнуты, причем особым образом, непременно от себя. Кофейная кашица стекает по стенкам на блюдца. Вот она подсыхает, и теперь можно заняться священнодействием.

      Чашка кузины изучается довольно бегло и сопровождается вроде бы и многозначительными, но в то же время нейтральными комментариями. Их можно с одинаковым успехом трактовать в любую сторону. Главный смысл – всё у тебя будет ровно, без взлётов и падений. Живи, дескать, спокойно, ни о чём не кручинься. Ну и на том спасибо.
      – А вот тебе, душенька, – обращается она к Зарине, изучая её чашку, – суждено выйти замуж.

      Зарина замирает, а та продолжает всматриваться в узоры.
      – И непременно в этом году.
      Она поворачивает чашку другой стороной.      
      – Ну да, всё верно. И имя у него на букву «э» будет начинаться.

      Зарина в прострации. Что за ерунда?

      – Эдик, а, может, Эмиль? – терзает подругу Людмила, когда они уже идут по улице. – У тебя на примете есть кто-нибудь с таким именем?
      – Отродясь не было.
      – Ну ничего, за год отыщется.
      – Да ладно!
      На том расстались.


      Шли неделя за неделей, месяц за месяцем. Подруги изредка созванивались, встречались за чашечкой кофе, делились новостями. Никаких изменений в их жизни не происходило.

      Как-то в конце осени Зарина навестила Людмилу. Застала её врасплох – у той ни кофе, ни сигарет.
      – А давай к Лариске заглянем, у неё всегда что-нибудь найдётся.
      К Лариске – так к Лариске.

      Подруга жила неподалёку. Увидев их, она искренне обрадовалась: на столе тут же появилась баночка кофе, а за ней и вино с бокалами – давно не виделись. Не дав никому опомниться, хозяйка тут же затянула привычную тему.
      – Ну что, девчонки, всё без мужиков? – она взглянула на кузину.
     Опять за своё, поежилась та. Сама не своя устроить чьё-нибудь счастье. Впрочем, Лариска немало преуспела в этом, переженив всех своих подруг. А эта строптивая парочка снижала её показатели.

      – Да что от них толку – корми да обстирывай. Вот радости-то!
Проверенная тактика. В любом щепетильном вопросе всегда лучше отшутиться.

      – А ты, моя красавица, что тянешь? – она повернулась к Зарине. – Небось, от ухажёров отбоя нет. Всё нос воротишь?
      Лариса слегка картавила, смягчая букву «р», поэтому «ухажёры» у неё чем-то напоминало «ухожёвы», что тоже было вполне уместным. Садиться на уши и пушить хвосты перед девицами здесь любили. Особенно на первых порах.

      Зарина и в самом деле страдала от излишней разборчивости. Её природная щепетильность нередко портила всё дело: любому из претендентов на отношения всякий раз чего-то не доставало. А принц так и не появлялся. Теперь же ещё и непременно с именем на букву «Э».
      – Так ведь всех приличных женихов давно уж некоторые расхватали!
Намёк куда как прозрачный. Супруг у Лариски – парень видный, к тому же неплохо зарабатывает.
      – Да и не первому же встречному на шею вешаться.
      – Так и погрязнешь в старых девах со своими принципами.
      В её глазах вдруг загорелись озорные огоньки.
      – Вы ведь не спешите?
      – Да пора бы и домой уже.

      Зарина жила в другом конце города, а за окном уж сгущались сумерки. Времена были неспокойные. Старый осетино-ингушский конфликт опять вошёл в стадию обострения, и по вечерам лучше было не выходить из дома. На окраинах иногда постреливали, и власти с трудом справлялись с этим.
      – Подождите в немного, сейчас должен подойти родственник мужа. Он вас и проводит. Кстати, парень неплохой, к тому же неженатый.
      Её оживление стало понятным.

      Подруги переглянулись. Звучало интригующе. Кузина подмигнула Зарине. Остаёмся? Та неуверенно кивнула.

      Вскоре действительно раздался звонок в дверь. Парень оказался сорокалетним мужчиной с лицом, заросшим щетиной, в мятом спортивном костюме и какой-то поклажей на плечах. Зарина красноречиво взглянула на подругу. Та в ответ пожала плечами. Да, тот ещё жених…

      Мужчина сбросил мешок на пол. Из него выкатилась пара картофелин. Разнёсся аромат зелени с примесью опрелости.
      – Принимайте урожай, родственники. С огорода, всё своё.

      Увидев сидящих за столом, он смущённо улыбнулся.
      – Знакомьтесь, девочки, это Бус.
      Лариса слегка протянула буку «у» в его имени.
      Подруги учтиво кивнули. Ну, Бус или Буус, каких только имён на Кавказе не услышишь.
      Лариса представила их.
      – Очень приятно, – он одёрнул куртку и слега поклонился. – Что ж ты меня не предупредила, что гости будут.
      – Да я и сама не чаяла. Садись, угощайся.

      Бус присел к столу, но, взглянув на руки, извинился и вышел в ванную.
      – Ой, девочки, мне пора, – засобиралась кузина. Она явно почувствовала себя лишней.
      – Ты что, меня одну хочешь оставить?

      Зарина попыталась говорить нарочито игриво, но взгляд был холоден. Похоже, её мало вдохновляла перспектива общения с этим грубоватым с виду и не очень опрятным работягой. Тем временем Лариса уже прочно входила в привычную роль.
      – Не беспокойся, душа моя. Бус тебя проводит, не правда ли, дорогой?
      Она с улыбкой взглянула на родственника.
      – Конечно, в лучшем виде доставлю.

      Зарина незаметно пнула ногой Людмилу – мол, не оставляй меня одну. Но ту уже было не удержать – а вдруг теперь сложится? Хотя, шансов мало: характер подруги был ей хорошо знаком.
      Она выскользнула из-за стола и распрощалась. Зарина злобно взглянула вслед. Тоже мне, подруга.

      На следующий день раздался звонок Зарины. Кузина уже ждала гневной отповеди, но голос приятельницы звучал на удивление спокойно, и в нём даже слышались нотки воодушевления.
      – Ты знаешь, дорогая, а Бус оказался довольно милым собеседником. И никакой он не работяга-огородник, как мы подумали, а инженер, с двумя высшими образованиями. А с недавнего времени ещё и начальник отдела в конструкторском бюро.
      – Надо же! А с виду не скажешь.

      Дальше следовали подробности их вчерашней беседы. Бус поведал о себе много любопытного, и в его оценках Зарина услышала немало созвучного тому, что ощущала сама.

      После этого снова наступила пауза в их общении, и Зарина никак не проявлялась. Дала знать о себе лишь через несколько недель. И сразу же огорошила.
      – Дорогая, а я выхожу замуж.
      – Неужели за Буса?
      – Ну да, за него.
      – Поздравляю!

      Это, действительно, было огромным сюрпризом. Чтобы Зарина вот так стремительно на это решилась…


      Свадьбу сыграли в канун нового года, как водится широко и чинно, на два дома, со сватами и выкупом невесты, с пожеланием семи сыновей и голубоглазой дочки, с мёдом и топлёным маслом. В общем, вышло всё, как нагадала Динарка.
Единственное, что бросало лёгкую тень сомнений на провидческий дар гадалки, так это странная буква «э» в имени суженого. Но эта мелочь была не столь уж важна – ведь главное сбылось, и о букве вскоре забыли.

      Через положенное количество месяцев у «молодых» на свет появился отпрыск и настала пора его регистрации в соответствующем учреждении. Встал вопрос и об официальном оформлении брака.

      Пусть это не вызывает удивления: так уж повелось, что этому факту здесь всегда придавалось второстепенное значение – ведь свадьба сыграна и брак всеми признан. К чему иные формальности? Наличие штампа в паспорте требовалось лишь в случае деторождения и возникновения, как выражаются юристы, имущественных отношений.
      И вот тут расставились все точки не только над латинской буквой «i» в этой истории, но и в вопросе с загадочной буквой «э».

      – Ты знаешь, – возбуждённо сообщила Зарина своей подруге по телефону сразу же после регистрации, – А Бус – никакой на самом деле не Бус, а, скорее, Брус – ты же знаешь Ларискину особенность. А все потому, что по паспорту он Эльбрус!
      Кузина чуть не выронила трубку.

      Выходит, всё, что мы делаем, и даже то, как мы переворачиваем чашечку кофе, не происходит произвольно и несёт в себе некий тайный смысл, подумала она. И даже движение руки порой продиктовано чей-то высшей волей. Собственно, эта мысль посещала её и раньше, и сейчас она ещё раз получила своё подтверждение.

      Кузина положила трубку. Но как гадалка смогла разглядеть эту «э», размышляла она. Ведь согласно законам физики гуща способна стекать только вниз, а не куда-то вбок, чтобы образовывать горизонтальную чёрточку в разорванном кольце. Букву «ш» – запросто, на худой конец – «х», хотя и здесь с именем плоховато будет. Но никак не «э».

      Пожалуй, не в кофейных разводах дело. Скорее, гадалка вычитала её в глазах Зарины. Потому, что девушка очень этого хотела. Именно «Э»-того. И кто-то наверху услышал её чаяния.
      Хотя, при чём здесь чай. Ведь речь о совсем другом напитке.