Клятва. Рассказ сокращенный. Из романа Возвращение

 
       КЛЯТВА.(Из романа "Возвращение").

       Рассказ (сокращенный).

      - Не люблю август! – Саша заплела косу, повязала белую косынку и, вздохнув, начала выворачивать лопатой засохшие картофельные кусты. Копала весь день. На плантации было многолюдно. Договорилась, чтобы мешки с картошкой подвезли к дому.

       Вместо отдыха побрела к реке. Воду кое-где почти до середины затянуло ряской. Кружили сонно в воздухе первые редкие позолоченные листья с серебристых тополей. От воды потянуло прохладой.
      
      Быстро сдернула косынку, брюки, футболку и с разбега бухнулась в глубину. Вода охладила разгоряченное тело. Вынырнув, поплыла против довольно сильного течения.

       Одевалась, дрожа от озноба и мокрого белья.  Бегом рванула через пыльную поляну, а потом свернула на шоссе. И вдруг утонула в солнечном пламени.

       Это было нереальное волшебство: синеющее вечернее небо, словно растворилось, пропало. И остался только пылающий золотой шар на дороге так близко, что казалось - протяни руку и обожжешься или растворишься в его глубине, в этой неге.

      Саша, раскинув руки в стороны, застыла:

      - Буду стоять, пока не погаснет это чудо.
 
      Через минуту на лицо упала тень. На обочине метрах в десяти впереди остановилась машина, загородив солнце. И теперь лучи вырывались из-за нее во все стороны, точно протуберанцы, сгустки энергии от готовящегося закатиться за горизонт светила. И в этом видимом ореоле солнечного потока от машины к ней шел высокий стройный спортивного типа мужчина. Он подошел поближе.

       Это был Женя – взрослый, изменившийся, неожиданный Женя. Евгений Карлович Вебер. Бывший одноклассник, друг, уехавший давно с семьей в Германию насовсем. Они не виделись ровно двадцать лет.

       - Ты? - Саша резко опустила руки, представив, как она выглядит нелепо со стороны – лохматая, с распущенными сохнувшими на солнце волосы, обнимающая горизонт.

      - Ну, здравствуй! Ты совсем не изменилась. Нет, изменилась – расцвела! Улыбнулась – и сразу вижу:  ямочки на твоих щеках никуда не делись. Я ведь к тебе ехал!       

      Женя, обняв за плечи, повел ее к машине, достал кожаную куртку, завернул Сашу в нее, словно маленькую девочку, усадил в машину;

      - В гости пригласишь или мы с тобой где-нибудь в кафе посидим!

      - Ты надолго в Россию?

      - Приехал клад искать. Помнишь, как в колодец тогда полезли за кладом? – Женя уверенно лез свою шикарную импортную машину с немецкими номерами и был такой незнакомым мужчиной из другой страны, из другого мира, из чужой жизни.

       Он возмужал, раздался в плечах, вырос на целую голову, голос стал грубее, изменилась прическа, но густой чуб был по-прежнему зачесан на правую сторону.

     - У нас в субботу и воскресение в кафе свадьбы играют. Поехали ко мне! Поможешь мешки с картошкой перетащить во двор

     - Какую картошку?

    - Да я же с плантации шла. Целый день картошку копала!

    - Одна? – Женя повернулся, удивленно покачал головой. – Плантация – это прихоть или необходимость?

    - Вот мешки потаскаешь – узнаешь! Необходимость, конечно, но и удовольствие все лето за селом на просторе загорала, плавала, у нас там пляж.

      Женя легко, без напряжения внес сложенные у забора мешки во двор, присел на невысокое крыльцо, с интересом рассматривая цветник, сад, виноградник. Саша вошла в дом, увидела в зеркале свое обожженное на солнцепеке лицо, прилизанные, не расчесанные длинные пряди, схваченные заколкой.

      - Боже, на кого я похожа? – и остановилась в растерянности – себя приводить в порядок или на стол накрывать?

      - Саша, иди сюда скорее! Посмотри!

       Прямо из-за крыши соседнего дома на востоке в еще нетемных сумерках медленно, неторопливо поднимался нереально огромный диск луны со всеми его морями, горами, кратерами.

      - Сашенька, я такой огромной Луны в жизни не видел! – он притянул Сашу к себе, обнял за плечи. – Давай посидим и посмотрим, какие еще у вас здесь чудеса бываю!

     Они сидели на ступеньках деревянного крыльца, касаясь друг друга плечами, обнаженными руками, боясь шевельнуться и спугнуть то невероятное, невозможное, внезапно возникшее чувство теплоты, родства душ двух совершенно чужих людей. Они словно привыкали друг к другу, связанные эти призрачным видением огромной луны.

    Когда совсем стемнело, Женя встал:

    - Уже поздно. Ты сегодня устала. Я поеду. Мне очень не хочется от тебя уходить. Спокойной ночи!

           ********

    Женя приехал через неделю, первого сентября, в пятницу, на линейку возле школы. Все было привычно торжественно: выпускники, первоклассники, букеты, шары. И вдруг сзади:

  - С праздником, Сашенька! – и он протянул ей огромный букет белых роз:

   - Ты завтра, в субботу свободна от уроков?  - Саша кивнула. – Тебе говорили, что ты похожа на «Незнакомку» Крамского? Но ты не такая, как эта высокомерная гордячка. Да, у тебя такие же чувственные губы, нос, брови вразлет, такой же упрямый подбородок. Но глаза другие -серьезные, зеленые, как у кошки. И умный лоб, копна роскошных волос, а овал лица тоньше, нежнее. Ты – живая, без позы, без желания кого-то удивить, поразить. Я тебя такой запомнил и очень рад, что ты не изменилась! Ты была на озере Эльтон?

     - Да, с учениками на экскурсии!

     - Саша, я ведь вернулся в Россию навсегда, а не как турист. Я вернулся к тебе! Ты помнишь мою клятву зимой, в кирхе?
 
       Женя появился в восьмом классе в феврале:

    - Я – немец. Мы приехали с Алтая. Можно я с тобой сяду? - такой симпатичный  новенький,  в джинсовых брюках и куртке, насмешливый, спортивный, независимый

     Эти полгода неожиданно вобрали, впитали в себя удивительные и незабываемые утренние рассветы, когда встречали зори в компании сверстников на дальних речных плесах, до посинения ныряли  на «тарзанке», раскачавшись с высокого тополя в глубину.

      Их первый поцелуй получился таким неожиданным, когда вылезли из влажной глубины заброшенного колодца, где отыскали  вход в старинное подземелье бывшей деревянной церкви.

      Саша все время ждала встречи с Женей.

     Но в августе семья Жени переехала в соседнее село – там в совхозе им дали новый дом. И встреча произошла только накануне нового года.

       Сашу избрали в комитет комсомола, и в среду комитетчики на лыжах после уроков отправились с дружеским визитом и концертом, чтобы передать в соседнюю школу альбом районной эстафеты по военно-патриотическому воспитанию. Планировали вернуться засветло.

     На мосту группу встретили старшеклассники, и среди них был Женя. Когда концерт и чаепитие закончились, начались танцы.

      - Пойдем, Саша, я покажу тебе наше село и старинную кирху! – предложил Женя.

       На огромной пустынной площади возле одноэтажных скромных домов это диковинное здание с устремленно вверх башней со шпилем, высокими готическими окнами без стекол, освещенное лучами заходящего солнца, казалось совершенством и сразу поразило воображение.

      Здание из красного кирпича было словно иллюстрацией достопримечательности готического стиля какого-нибудь древнего города Германии, Испании или Голландии. Сейчас она стояла, занесенная нетронутым снегом, такая одинокая, брошенная, уснувшая в ожидании перемен.

      - Здесь было зернохранилище! Но теперь здесь только сквозняки гуляют! – и столько горечи было в голосе Жени, что Саша взяла его за руку, крепко сжала:
     - Она какая-то неземная. Возле нее себя чувствуешь пушинкой. В кирху можно войти?

       Они подошли к забитой досками, когда-то нарядной и широкой двери. Женя легко сдвинул болтающуюся на согнутом гвозде доску, и они протиснулись внутрь.

     Вокруг все было огромно и жутковато. Сквозь дырявую крышу и пустые оконные проемы бесстрастно заглядывали звезды.

      Женя зажег спичку. Под ногами не было пола, только груды мусора.

     - Женя, я не пойму, почему в людях, вообще в человеке, заложено это стремление разрушить, уничтожить, снести? Почему такая нетерпимость, непримиримость к красоте? Почему такое варварство в просвещенное время? – Женя прижал Сашины ладони к губам, пытаясь согреть. Саша смутилась. -Может быть, это просто темная зависть, тщательно скрываемая до времени, к таланту, уму, совершенству? Нет, такая красота, как эта кирха, должна быть восстановлена. Должна же быть справедливость в этом мире.

     - Хорошо, хоть не взорвали, как другие церкви. Саша, возможно мы скоро уедем в Германию. Ждем вызова.

     - Но ваша семья только недавно вернулась сюда, на родину, из Сибири! У вас здесь дом, работа, школа, - эта новость не укладывалась в голове.

     Да, Германия, Европа – это звучало, но они были так далеки с их языками, чуждым укладом жизни, своими законами и традициями.

     - Женечка, не уезжай! Уговори маму и папу остаться! Ну, пожалуйста! -она схватила его за плечи, поцеловала в щеку, а потом испугалась, прижалась к холодной куртке носом и расплакалась.

     Женя начал целовать мокрые щеки, глаза, губы, прижал к себе сжавшуюся, такую хрупкую в руках девочку.

      Голос его охрип от волнения:

     - Саша, вот здесь, в стенах этого храма, клянусь, что обязательно вернусь в Россию,  к тебе, и мы будем вместе! Ты мне веришь?

     - Да, я тебя дождусь! – и они застыли в объятиях друг друга среди хаоса разрушения и опустошения, в свете лунного сияния, лившегося сквозь огромные разбитые окна, истово веруя, что их клятвы обязательно исполнятся, потому что все в этом мире не случайно.

     Но судьбой было уготовано, что они больше не встретились в том злополучном году. И не успели даже попрощаться перед разлукой.

    А потом жизнь закрутила  для каждого свои, написанные в неизвестной книге судеб неожиданные романы. Вот до этой встречи, спустя двадцать лет!
 



      

 
               


     .