Сказки, расказанные грустью Разлука

РАЗЛУКА

День выдался серым. Не веселым и не грустным, не солнечным и не пасмурным, не теплым и не холодным, а просто СЕРЫМ. В такие дни лучше всего находиться в уютной комнате с потрескивающими в камине поленьями, расслабленно утопая в мягком кресле и время от времени лениво прикладываясь к рюмочке сладкой и душистой фруктовой настойки. За пределами же домашних стен на плечи сразу наваливается мрачное уныние, сдавливает грудь глубокая чуть ли не вселенского размаха тоска, переполняет душу ничем не объяснимая печаль. Жизнь начинает казаться вытащенной на свет из пыльного чулана глупой поломанной игрушкой.
Вот именно в такой день, приминая сочную зелень трав, по лесной тропинке медленно шла девушка. Черное прозрачное покрывало окутывало с головы до ног ее высокую стройную фигуру. Из-под шали выбивались пряди темных волос, обрамлявшие бледный овал лица. Грустно смотрели окруженные густым венцом ресниц карие глаза. В их уголках поблескивали росинки слез, нехотя скатывавшихся по щекам к печальному излому губ. Довершало гнетущее впечатление то, что девушка явно зябла, пытаясь согреться под фривольной тканью накидки, хотя было еще очень тепло – заканчивался август.
Она брела, казалось, ничего не замечая. Но когда издалека донеслись бесхитростные переливы пастушеской дудочки, незнакомка удивленно подняла голову, и зашагала по направлению весело плывших звуков музыки. Это было не сложно, потому что над тем местом, где рождалась мелодия, сквозь пелену небес прорвался яркий солнечный луч. За ним другой, третий, и вот уже голубое пятно, расширяясь на глазах, раздвинуло серую завесу, дожевывая ее на ходу.
По мере приближения к источнику простого, но радостного напева с лица девушки исчезала печаль, которая уступила место некоему спокойному умиротворению. На ее щеках даже наметился легкий румянец.
Вот отодвинуты с дороги последние лапы елей.
Они встретились глаза в глаза.
На маленькой лужайке посреди леса, привалившись спиной к пню, сидел музыкант. Пышные золотистые кудри льняными колосками усыпали его плечи. Теплыми и нежными васильками проникал до самых глубин души голубой взгляд. Яркий румянец щек почти не уступал по цвету алым губам. Ловкие пальцы скользили по едва заметным отверстиям дудочки, извлекая одну ноту за другой.
Музыка привораживала. Околдованная девушка шла, не сводя глаз с пастушка, пока между ними осталось не больше ладони. Тогда юноша отложил свирель, быстро поднялся и легким движением коснулся ладонью плеча незнакомки:
– Ты очень красива! Но взгляд твой печален. Расскажи мне о своем горе, и может быть я смогу помочь тебе.
– Никто не в состоянии излечить мою грусть, – словно стряхивая наваждение, покачав головой, ответила девушка. – Я, Разлука! И в этом имени все. Тысячи лет мне приходится разлучать: отрывать детей от родителей и родителей от детей, уводить влюбленных от своих любимых и разрушать брачные союзы, нарушать покой семей и целых государств, лишая их прочной опоры, обрекать людей на тоску и уныние. Часто по моим пятам идет Смерть, ибо не многим по силам перетерпеть разлуку, и уж совсем единицы побеждают мои чары с помощью Любви и Надежды. А сегодня велением Судьбы я разбила два совсем молодых сердца – и вот юноша уже покончил с собой, а его несчастная возлюбленная умирает от тоски. Я устала от людских проклятий и ненависти, от предопределенности поступков и невозможности изменить вечность, от рвущей душу жалости и потоков горьких слез.
Разлука низко склонила голову и без сил опустилась на траву. Как сквозь сон ощутила она ласковые прикосновения его нежных рук. За ухом легким щекотанием возник вдруг любовный шепоток. Теплые губы юноши, едва касаясь кожи, покрыли ее лепестками жарких поцелуев. Прозрачные одежды Разлуки упали сами собой. Сильные руки подхватили ее и бережно положили на мягкий цветочный ковер. Пальцы, скользнув вдоль тела, лишили девушку остатков целомудрия и воли, заставив изогнуться навстречу обольстителю. И, наконец, оба они слились воедино в долгом экстазе пьянящего аромата любви.
Через полчаса Разлука лежала на груди лесного пастушка в сладостном утомлении, и, играя, перебирала его волосы:
– Скажи мне свое имя, любимый! – прошептала она.
– Я Лель. Совсем маленький бог моего маленького лесного царства.
– Я люблю тебя, Лель! И будь ты бог или простой смертный, я люблю!
– Я тоже! – прозвучал ласковый ответ.
И потянулись бесконечные дни счастья. Лель был не только искусным музыкантом и мастером любовных забав. В часы свиданий, когда утомленная душой Разлука возвращалась в заповедный лес, он показывал любимой тайные уголки своего королевства, сиявшие красотой первозданной природы, рассказывал бесконечные истории и сказки, читал сонеты:
 
  Как свет родившейся звезды,
  Мерцающий в тумане ночи,
  Как родниковый плеск воды,
  Что с океаном слиться хочет,
  Как аромат лесной травы,
  Пьянящий раннею весною,
  Как цвет небесной синевы,
  Шатром парящий над тобою,
  Как поцелуя нежный вздох,
  Порхнувший мотыльком по телу,
  И тайного посланья слог,
  Что душу открывает смело,

  Так с тысячами дерзких ощущений
  Тебе подам я чашу наслаждений.

Так бывает только тогда, когда двое беззаветно преданы друг другу и любят сердцем, не допуская к чувствам трезвый расчет холодного ума. Хорошо ли это? Наверное, да. Потому что лишь в эти мгновения человек по-настоящему забывает о себе и живет заветами любви, любви для других.
Окутанная волнами счастья, Разлука постепенно оттаяла. На щеках появился румянец, нежная улыбка озаряла лицо, из глаз медленно ушла грусть. Свои чувства она распространяла теперь на всех: люди стали меньше расставаться, да и сами расставания выглядели уже не такими безнадежными и тоскливыми. И на земле стало немного радостнее.
Однако вечность и чувства понятия несовместимые. Вечность всегда отличалась скупостью на эмоции и переживания. Только наша короткая жизнь, которую мы склонны по простоте души ассоциировать с вечностью, способна иногда на постоянство. Вернувшись однажды из мира людей, Разлука нашла свою лужайку пустой.
– Странно, – подумала она: – Лель всегда ждал меня. Что могло случиться?
Она отправилась на поиски. День сменился вечером. Медленно закатилось за горизонт малиновое солнце. Таинственный свет луны посеребрил поверхность лесного озера. Леля нигде не было. Уставшая Разлука прилегла на берегу водоема и быстро заснула, убаюканная спокойным журчанием легких волн. Ее разбудил тихий шепот, прерываемый переливчатым смехом. В нависавших над водой кущах ив сидел, прислонившись к стволу дерева, Лель, а на его плече покоилась зеленоволосая голова русалки. Тихо, чтобы не потревожить влюбленных, Разлука вернулась на лужайку.
– Ответь мне только почему и как? – спросила она утром вернувшегося лесного пастушка.
– Ты знаешь, любимая, в жизни так много горя и бесконечной тоски. А ведь каждый имеет право на кусочек счастья. Если не дать этой маленькой капельки спасительного питья, жизнь или угаснет, или носитель ее превратится в злобную фурию, источая желчь и ненависть. Когда ты пришла, грусть стояла в твоем взоре. Я полюбил тебя, и печаль растаяла как утренний туман. Ты стала счастливой, и добрее сделались твои дела.
– А вчера ты лечил тоску в ее глазах? – прозвучал ироничный вопрос.
– Да, ей было очень плохо, – просто ответил Лель.
Разлука задумалась:
– Неужели ты считаешь, что я останусь радостной?! Считаешь, что не начну ненавидеть и мстить после того, что случилось?!
– Ты была счастлива, а, когда человек знал счастье, то луч его памяти всегда отогреет сердце, если, конечно, счастье было настоящим, а не обманчивым миражом. Это воспоминание никогда не даст тебе творить зло окружающему миру. А мстить? Мстить ты если и будешь, то только мне. Но к этому я уже привык за долгие столетия своей жизни. И потом, если грусть снова овладеет тобой, я опять приду на помощь.
– Ну, уж нет! Прощай, мой красивый обманщик, – Разлука медленным шагом исчезла среди деревьев.
 
* * *

А ведь действительно, нет коварнее зла, чем покинутая женщина. Жестокое наказание постигло Леля. Он вернулся на берег озера и нашел лишь холодеющее тело русалки. И с тех пор, едва только он начинал изгонять печаль из чьей-либо души, Разлука настигала и уничтожала предмет забот Леля.
И лесной пастушок не смог больше дарить радость. Тело его исхудало, лицо осунулось и побледнело, волосы покрылись сединой, а кожа морщинами. Лель тихо умер теплым майским днем, не вынеся той грусти, от которой спас стольких людей. Прощальные слезы Разлуки смешались над его телом с каплями весеннего дождя.
До самого последнего мгновения в груди Леля тлела одна маленькая искорка, которую вдруг подхватил вольный ветер, подхватил и понес по просторам земли. Когда этот огонек попадает в чье-то сердце, в нем оживает душа лесного пастушка, и вновь кто-то начинает давать окружающим счастье и надежду, разгоняя серые волны тоски.

1996 год