А что у Анны? Глава 2. Смысл жизни

Я  н е  п е р е ж и в у  е щ е  о д н о  «п р о с т и»
Москва. Компания Анны. Кабинет президента.
Анна стоит у окна с фотографией из Панамы и всматривается в такие знакомые черты дорогого ей человека.
Поворачивает голову, оглядывает пустой кабинет.
       «Что это Георгий, теперь уже нет никаких сомнений. Почему же я не вскрикнула сразу, а пришлось всматриваться? Что при первом взгляде насторожило?»
Анна, в который раз смотрит на лицо.
Слишком маленькое фото. Не видно выражения эмоций в глазах. Но ведь что-то насторожило? Что-то заставило присмотреться? Хотя сейчас бы я его сразу признала. Надо бы спросить Гафара. Каково его первое впечатление от хорошо знакомого ему лица.               
Анна опускает затекшую руку с фото, смотрит в окно.
       «Что теперь жизнь ее изменилась, это без сомнений. Неужели снова забрезжил такой соблазнительный мираж ее уверенной и радостной жизни? Неужели она перестанет  мучиться вопросом: «Когда же, наконец, она будет жить, как все?»
Анна медленно идет к столу, кладет на стол фото, садится в кресло.
      «И как же ей теперь жить, когда он живет где-то, а она каждый день «варится» в котле событий здесь? Ну, разве это справедливо? И как долго все это будет продолжаться? И что же сейчас ей надо делать?»
Смотрит на фото. Рука ее тянется к телефону, застывает на трубке. Поднимает голову, задумчиво смотрит вперед ничего не видящим взглядом.

Квартира Анны. Ночь
Анна в домашнем светло-коричневом брючном костюме с красным фартуком на поясе заваривает большой чайник и сажает на него куклу-русскую купчиху с платьями в оборках для удержания тепла.
Звонок в дверь.
На лице Анны появляется приветливая улыбка.
Она идет открывать дверь.
В дверях появляется Лизунчик в нарядном пальто и шапке с цветами белых георгин в руках.
       - Тетя Аня, это вам! - Протягивает букет из девяти белых георгин.
Анна наклоняется, целует ее, берет букет, широко открывает дверь.
        - Проходите, проходите!
Первой заходит Лизунчик, потом Инга и мама Тося. Последний заходит улыбающийся Гафар.
        - Сейчас полную квартиру накричим и набегаем! – улыбаясь в короткие усы, говорит он.
Анна целует Ингу, обнимает и целует Тосю. Гафар целует в щеку Анну.             
     - Тося! - удивленно восклицает Анна. - Какие приятные французские духи! Я не ошибаюсь?
     - Да, Аннушка. Это так! - в смущении говорит Тося
     - Гафар! Неужели и от тебя пахнет мужскими духами?
     - Я говорил Тосе, - сразу учует! – смеется Гафар. - Ты же сама, Анна, приказала соответствовать должности и положению! Вот и, - разводит руками, широко улыбаясь.
Гафар в стильной дубленке. Помогает Тосе снять купленную Анной дубленку.
Тося раздевает Лизунчика. Достает ей привезенные тапочки, другие дает Инге.
Гафар снимает дубленку, длинный серый зимний шарф, запихивает его в рукав. Снимает шапку из ондатры. Вешает на рога вешалки. Расстегивает молнию стильных зимних ботинок.
Тося достает Гафару и себе домашние красивые тапочки.
Девчонки в нарядных платьях. Тося в темно-синем жакете с юбкой и голубой кофточке. Стильно коротко подстрижена.
Все идут в столовую за Анной.               
       - Инга, вот тебе ножницы, вон ваза, - командует Анна. - Идешь в ванную, подстригаешь ножки георгинам, ставишь в вазу, несешь сюда.
Инга берет из рук Анны цветы.
       - Я же вас на чай приглашала, и у меня к чаю тортик и круассаны вкусные. А у вас я смотрю, сумка, пакеты?
       - Аннушка! – не смущаясь обращается Тося, - не запрещай нам чуть-чуть баловать тебя! Нам это очень приятно. Сколько мы будем к тебе ходить, никогда мы не придем с пустыми руками.
Гафар ставит на стол банку рыжиков, банку варенья из морошки. Бутылку элитного коньяка. Вынимает сначала одну пластиковую емкость, и со дна сумки, - большую кастрюлю, завернутую в кухонное полотенце.
       - Говорят, в Москве есть даже и птичья икра! Только пока я ее не видел. Но я и не видел у вас рыжиков! Варенья из морошки! Наверняка, где-то все это есть. Я только начинаю знакомиться со столицей.
        - Рыжики! Помню их необыкновенный вкус, с того дня, когда прилетала с Георгием в Сибирь. Варенье из морошки! Сразу вспомнила Любашу, как она нас с Георгием баловала!   
       - Но так приготовить, как умеют это знатоки на Севере, - улыбается Гафар, - в наших таежных краях, - уверен, у вас так никто не может! Поэтому у вас это деликатесы, а у нас была, - обычная еда!
       - А это, - смеясь, щелкает Анна пальчиком по бутылке, - конечно, на твоем нефтяном участке росла!
Девчонки заразительно смеются. Вместе с ними Тося и Гафар. Тося, тем временем, достает из пакета еще завернутое в полотенце большое блюдо.
Анна, заинтригованно: «Атас! Сейчас бы вскрикнули мои подруги! Ну, полный, похоже, ресторанный сервис!
       - Это, Аннушка, пирог к чаю. Даже две половинки: одна, - с зайчатиной. Другая, - с грибами и сыром, как у вас пицца.
Лизунчик, стараясь быть не замеченной, отламывает кусочек пирога и кладет его в рот.
       - Лиза! – восклицает Инга. Та хохочет и бежит в комнату. Инга, - за нею.
Гафар разворачивает свое полотенце, по ходу комментирует пирог Тоси.
       - Только это не немецкий и не итальянский сыр, который стоит афигенных денег! И грибы, и козий сыр, и выпечка - сибирские!               
Гафар открывает емкость поменьше. 
       - Это, Аннушка, чтобы тебе и салат овощной не готовить!
       - О-о, еще теплое, Гафар кладет ладонь на крышку. -  А это любимое блюдо Георгия, Не знаю, успел он его приготовить у тебя, Анна, или нет. Хотя, где тут его готовить?
 Гафар вытаскивает из полотенца большую кастрюлю из нержавейки:
      - Иди сюда, Анна. Можешь даже и не наклоняться. - Открывает крышку. Анна видит содержимое. Аромат начинает заполнять столовую.
       - Бараньи ребрышки? – восклицает Анна. - Зажаренные на мангале? Вы что, их жарили на мангале в квартире?
Гафар подмигивает Тосе.
       - Ага! Посередине столовой. Очень удобно! - усы Гафара поднимаются от широкой улыбки. -  Вынимаешь дубовую паркетину с пола, - и в огонь.
       - Давай Аннушка, включим духовку. Они еще теплые, разогреем!
Анна ставит их в духовку. Ставит на стол блюдо с рыжиками.
Анна рассматривает рыжики.
       - Эти с можжевеловыми ягодами, - поясняет Тося.
      - Первый раз буду есть такие, - весело замечает Анна. - Ну, ребята! Сейчас закатим пир, как когда-то? Помнишь, Гафар, свой первый приезд сюда? Георгий места себе не находил, ждал, когда ты прилетишь!
      - Я тогда, как дремучий сибирский вахтовик, за вечер выпил все спиртное у Анны и съел ее недельные запасы! – смеется Гафар.
Тося крутит головой.   
      -  Все! Отъелся и отпился! 
Анна достает тарелки и сервирует стол: «А что так?»
       - Мистер Робинсон, при оформлении, погнал Гафара по врачам, – поясняет Тося. - Врачи порекомендовали, - пора завязывать!
       - Да, уж! – недовольно вспоминает Гафар, - взяли меня в оборот! Печень им моя не нравится, давление, надо бы пониже! Как на рынке! Как будто я предлагаю им купить! Не нравится! Ну, и не берите! А то, ведь, пристают!   
       - Пора! Пора, Гафар, задуматься о своем здоровье. Хочешь наступить на грабли Георгия? А с чего ты решил принести этот элитный коньяк? Ты же любил, как и Георгий, «черного бычка»?
       - Это так. Но Георг, по особым случаям, любил этот коньяк, а его можно было купить только в областном центре. В наших глухих краях его не найдешь! Я и мои ребята не могли тратиться на элитное спиртное, поэтому и вкуса мы его не понимаем.
        - Вот как? Тогда я ставлю водку? – спрашивает Анна.
        - Нет, Анна. Буду приучаться, как Георг, чувствовать кайф от этого коньяка.
Анна пристальным взглядом смотрит в глаза Гафара. Ставит коньячные рюмки. 
Тося уходит в комнату за девчонками. Приводит их.
Гафар разливает коньяк, ставит перед женщинами рюмки, наполненные на треть. Себе наливает полную. Берет свою, закрывает глаза, подносит к носу.
       - Посадим девчонок за столом напротив? – смотрит на Анну Тося.
Анна с любовью смотрит на девчонок: «Сажай!» - накладывает им салат.
Тося вынимает из духовки ребрышки, кладет по одной. Анна двигает тарелки девчонкам через стол.
       - Ну, Анна! За радостное для всех нас известие! – смотрит на Анну Гафар. - Георг, как мы и надеялись, жив и здоров! За его здоровье! Значит, скоро увидимся! 
       - Да, тяжелый камень с души сброшен. Жизнь обретает смысл снова! Пусть Георгий будет здоровым! Но это, - чудо!
Все пьют не спеша.
Гафар отпивает половину, как и женщины. Закрывает глаза, пытается почувствовать аромат и вкус.
Тося кладет всем по «пистолетику» - ребрышку.
       - Да, этот коньяк для истинных ценителей, для гурманов, - заключает Гафар.
Комната Анны. Ночь
Лизунчик в колготках с ногами сидит на тахте, обложив себя разноцветными подушками.
Инга сидит рядом.
На большом плазменном экране идут мультики знаменитой американской компании.
Гофрированная дверь в столовую слегка приоткрыта.

Столовая. Ночь. Все сидят раскрепощенные на стульях. Посередине сидит Анна. На месте девчонок стоит тарелка с недоеденным пирогом. Рядом пустые чашки и розеточки с маленькими ложечками со следами варенья.
Почти тоже на столе перед взрослыми.
Гафар вглядывается в фото Георгия: «Ну, это мое первое впечатление было. Могу и ошибаться. Мелковатое фото. Черты лица стали более суровыми. Выражение очень серьезное. Но это все не существенно, Анна. Главное, что живой и опять при деле. Да еще с американским банком!
Передает фотографию Тосе: «Пожалуй, я соглашусь, что слишком напряженное выражение, – всматривается Тося. - Но еще, чем Георгий на этой фотографии отличается от того, каким я его видела раньше, - нету живости лица, проницательности взгляда.
Анна берет фотографию, в который раз смотрит на Георгия.               
       - Вот-вот! Наиболее близко к моим ощущениям. Как будто что-то его гнетет.    
 Прислоняет фото к вазочке с цветами: «Мне одно не понятно. Неужели врачи ошибались, поставив свой смертоносный диагноз? Ну, ладно, если бы были из одного ведомства. Но я беседовала долго с онкологом нашей поликлиники. Он мне привел ряд очень серьезных симптомов».
       - Я об этом сказал, когда вы прилетели в Сибирь, Акимычу. – добавил Гафар. - Он тогда согласился, что Георг болезненно выглядит.   
       - А то, что рассказал сам Георгий, о заключении профессора из онкоцентра на Каширке, - добавила Анна, - вообще, любого мужика с железной психикой убьет, - два месяца мучений и - деградация организма.
       - А я что тебе говорил? – добавляет Гафар. - Не таков Георгий, чтобы свести счеты с жизнью даже с таким изуверским заключением. Он жизнь любил, как никто!
       - Более позитивного во всех отношениях человека я не встречала, - согласилась Тося.
А что касается чуда, - его излечения, тому примеров хватает. Наверняка, и ты сама это знаешь Аннушка.
        - Конечно, знаю. Но все-таки, - это чудо. После Сибири он так и не поправился. И буквально каждую неделю симптомы страшной болезни давали себя знать. Уж я - то видела это каждый день. 
       -  Я его знал, Анна… прости, знаю, в неформальной обстановке. Жизнелюбивый, искрометный, душа компании! А как пел! А как чувствовал простые изменения природы. А как описывал охоту, рыбалку! Похоже, он и человека так же насквозь видел.
Наливает коньяк в рюмки: «За возвращение Георга! За скорую встречу с ним!»
        - Но что-то не спешит твой Георг вернуться к родным Пенатам, - с грустью замечает Анна. 
        - Да, Анна! Я уверена, что-то ему мешает, - соглашается Тося. -  Чего-то мы не знаем, и судить в спешке его, мы не имеем права! Что-то могло произойти в богатой приключениями его жизни. Но Гафар прав. Главное он жив и здоров! - Берет рюмку. - Поддерживаю, за скорую встречу! Нам всем его не хватает! 
Чокаются, пьют.
       - Это всемогущий Банкир организовал мостик между Георгом и нами? - Ставит рюмку Гафар.
       - Да, это служба Банкира обнаружила Георгия в Панаме, – задумчиво говорит Анна. - Но нужен ли мостик, я не уверена.
       - Аннушка, ты не уверена, надо ли посылать ему весточку, что мы все его ждем? – удивляется Тося.
Анна молчит, мешает автоматически ложечкой чай в чашке. Глядит перед собой.
Повисает молчание. Анна, очнувшись.
       - Да… не уверена… если бы захотел, то прислал бы сам весточку. А раз не шлет, - значит, не хочет.
        - А если не может, в силу разных причин? – возражает Гафар.               
        - Может, он боится, обрадуются ли его весточке? – дополняет Тося.
        - Он что, без рук, прости, Господи, без ног?  Я ему повода такого не давала.
Повисает молчание.
        - Анна, в молчанки играют обычно молодые люди. У тебя и у него уже накоплен жизненный опыт, – смотрит на нее Гафар. - Может, надо действовать проще, без всяких условностей?               
        - Нет, ребята. Спасибо за участие. Но что-то мне подсказывает, что не надо торопить события. Если бы он нуждался в помощи, был бы больной или бомжом, прости, Господи, я бы бросилась ему на помощь. Как вы видите, - он здоровый! Да еще устраивает корпоратив американскому банку! Значит, здоровый и на голову!
Снова мешает чай ложечкой, уставившись перед собой.
       - К тому же, - продолжает она, - совладелец бизнеса какого-то русского капитана. Да принимает американских банкиров… значит, - у него все со здоровьем и в бизнесе хорошо. И… мы ему не нужны…               
       - Извини, Аннушка, категорически не согласна! Да, совладелец! Принимает банкиров! Это же Георг! Выбился в известные люди! Это же его неуёмная энергия толкает, - не соглашается Тося.
        - И аналитический ум! – перебивает Гафар. - Он видит то, что многие не замечают! И знает, как претворить в дело! Это дается одному, - на миллион из нас, серых!  Очнись, Анна! Ну, ты-то знаешь и Председателя, и Банкира, - незаурядные достигшие многого люди! И как они оценили Георга?
       - Я не об этом, еще в задумчивости отвечает Анна.
       - Что Георг при деле, - этому радоваться надо! И отсюда вовсе не вытекает, что у него и со здоровьем все хорошо, и мы ему не нужны! - снова не согласна Тося.
       - Нет, ребята, все не так! Все не то, ребята! Где у него я? Вот, - для меня, главное! Я у Георгия была на первом месте. И только это меня устроит.
       - Не спеши, Аннушка с выводами. Радуйся, что жив. Дай времени немножко проверить, что и как, - предлагает Тося.
        - Сколько же можно? Уж почти полтора года…
        - Я с Тосей согласен. Не верю, чтобы он забыл тебя, Анна, и дело, которое он заварил и в самый трудный час покинул. Покинул не по своей воле!
       - Я поняла, что Георг не хотел связывать тебе руки… он верил в тебя, Аннушка, что сдвинешь эту махину, - снова гнет свою линию Тося.
       - Ага, поэтому сбежал.
       - Я бы черканул ему пару слов, а, может, и узнал бы телефон и позвонил: «Рады видеть, и слышать, - ждем»! Соглашайся, Анна! Я организую это через Председателя и Банкира, а?
Анна, молча, смотрит впереди себя невидящим взглядом.               
       - Я не переживу от него еще одно, - «Прости»!

Кабинет Банкира. Ночь.
Банкир в своем кресле. За столом слева и справа сидят по четыре человека его ближайших помощников. Идет совещание по какому-то вопросу.
       - Если положение не изменится к лучшему в два дня, немедленно выходите на меня с предложениями. 
На столе с аппаратурой мигает красная лампочка и слышен тихий зуммер.
      - Извините, - банкир берет трубку.
       - Евгений Замавич, звонит Ваш абонент, с которым вы просили соединить в любое время, - тихо в трубке звучит голос секретаря.
       - Да, да, соедините.

Кабинет Анны. На часах - 21:20.
В кабинете никого нет. Анна сидит в своем кресле с трубкой в руке.
       - Добрый вечер, Евгений Замавич! Я вам очень признательна за переданное фото из Панамы. У меня появился интерес к жизни. Спасибо вам.
        - Если что-то необходимо предпринять, говорите, - очень тихим голосом говорит Банкир.
        -  Нет, пока ничего не надо. Еще раз спасибо.
Банкир на три секунды замирает с пикающей трубкой. Кладет ее на аппарат.

Анна сидит в кресле, в своем кабинете.
Председатель, как всегда, с левой стороны.
Первый «Вице президент» сидит напротив Председателя, рядом с ним сидит Гафар.
       - Ну, что ж, - смотрит на помощника и Гафара президент, -  если до Нового года  вы ничего не провалите, считайте 15% к окладу, - ваши.
        - Непросто, непросто переубедить м-ра Робинсона, упрямый ирландец.
       - Да и парень, его помощник, хоть и молодой, но палец в рот не клади. Солидные знания нефтяного дела. С третьего захода все-таки удалось снять вопросы поездки в Сибирь на расконсервированную скважину и опустить в Договоре цифру до 100 предоставляемых скважин на первом этапе.    
       - Двадцать три часа, однако, - президент смотрит на Председателя.
Председатель листает свой большой толстый блокнот в красивом переплете. Не поднимает голову: «Еще не было случая, чтобы Зама нарушил слово. Как он любит говорить: «Десять минут я запаздываю, - значит, какое-то ЧП. Буду извиняться».
       - Вы сказали, ему только с утра привезут проект постановления из Совета Министров?
       - Да. Зама что-то стал осторожничать. Я ему черновик привез три недели назад, когда мне «Голова» передал его с нарочным.
Слышится характерный тихий зуммер.
      - Это он! Точность, - вежливость королей! (произносит по-французски): L 'exatitude est la politesse des rois.   
       - Здравствуйте, Анна Владимировна! Председатель у вас? Включите, пожалуйста, громкую, чтобы и он слышал.
Анна включает.
       - Ну, что, господа! Самый тяжелый документ был за «Головой». Он опоздал с ним всего на неделю. В Совете Министров, - это в пределах допуска. Подпись первого зама, -гарантия, что в течение десяти дней постановление выйдет. А главное, Министр уже участвует в редактировании.
Твой приятель, Председатель, - действительно, подтвердил крепкие связи в Совмине.
       - Я был не уверен, Евгений Замавич.
       - Но я вас огорчу. Мои референты в этих и других кругах призывают меня не рисковать.
        - Вот те раз! - не сдержавшись тихо говорит Гафар.
        - Я не могу вам по телефону дать пояснения. Полагаю, что и Председатель, и Анна Владимировна догадываются, что наверху сейчас происходит. Речь не идет о моем выходе из Проекта. Речь идет о перестраховке. Остальное, господа, - при встрече. Удачи всем нам!
Частые гудки
     «Еще не легче! – огорчается президент. - Снова подвисли в неопределенности. Но нам любой Договор с какими угодно цифрами надо подписать в этом году. Чувствую кожей, если мы это не сделаем, потом могут быть непреодолимые трудности.
Нам надо цепляться за то, что «закон обратной силы не имеет»! А любой подписанный Договор можно расширять, добавлять, но не исполнять нельзя! Завтра в 18 вечера каждый даст предложения, как он видит ситуацию. Разбежались».             

Храм царевича Димитрия. Территория 1й Градской больницы. Солнечное зимнее утро. Легкий морозец. На первой ступеньке храма прохаживается молодой парень в куртке, шея обмотана хорошим зимним шарфом. Он без шапки.
К КПП подъезжает синий мерседес. Шофер открывает окошко, кивает охраннику. Тот пропускает машину. Машина тотчас паркуется, из нее выходит женщина. Спешит к храму. Парень на ступеньках останавливается, всматривается в женщину. Мы узнаем Петра и Анну. У Анны в руках маленькая расписанная новогодними рисунками бумажная подарочная сумочка. В ней какой-то сверток.
      - Здравствуйте Анна Владимировна! Узнал вас по энергичной походке!
      - Здравствуй, Петр! Да, кто неправильно планирует время на работе, тот пытается его отыграть в движении. Как твои дела? Что нового? Есть ли вести от отца?
       - Работаю. Особых перемен нет. Как нет от отца вестей. Может надо навести справки?
       - Пока не надо! В этой сумочке для тебя новости. Посмотри лучше дома в спокойной обстановке. Позвони мне после 19 до 20 часов, обменяемся впечатлениями по поводу фото. Все! Спешу! Пока!

Кабинет президента. Ночь
Те же лица, сидят в том же порядке, что вчера ждали звонка Банкира.
       - Очень точно сказано, что договор надо подписывать, хоть с разногласиями. Я присоединяюсь, - поддерживает Председатель. - Но давайте обмозгуем, что может измениться в намерениях Замы, если он сказал, что не выходит из проекта. Нам надо сейчас выделить два-три варианта и обсудить. Чтобы при встрече предложить готовые решения.
Первый «Вице»: «Банкир у нас проходит по двум статьям. Первое. В какой доле вложений с нами он войдет, как покупатель? Второе. Он выступает гарантом отдачи кредита».   
       - Одно замечание и одно дополнение, - вставил Гафар. -  Замечание. Покупатель или соучастник лизинга? Дополнение. Условия отдачи кредита: а) кредит в 50 миллионов долларов или сколько? в) в какой срок мы его отдаем, а Банкир гарантирует эту отдачу.
       - Гафар, ты из мистеров так и не выдавил окончательно условия кредита, - констатировала президент
       - Но они прямо сказали, что все зависит от того, берем в лизинг все или половину месторождения? И мы не озвучили гарантии возврата кредита. Мяч на нашей стороне, как сказал мистер Маклафлин.
       - Проси их рассмотреть оба варианта и высказаться по двум! Давай, Гафар, додавливай, додавливай! Ты доказал, что можешь это! – подбодрила президент.      
      - Анна Владимировна! Все же отпустите меня на тройку дней в Сибирь к Акимычу. У них там трудности с расконсервацией одной из десяти скважин. Ну, тех, что мы обговаривали с вами. Просят прилететь на три дня. Ведь после подписания договора мы обещали мистерам сразу слетать с ними вместе в Сибирь к Акимычу и показать, что из работающих скважин идет легкая нефть и с хорошим дебитом.
       - Вот пристал! Ладно! Давай! Два дня тебе даю! Субботу и воскресенье, и чтобы в понедельник, ну, во вторник, был здесь!
       - Сдается мне, Председатель, - смотрит на него президент, - что 50 миллионов нам не дадут. Хорошо бы 30. И хорошо бы на 5 лет. Я полагаю, эти условия Банкира бы устроили. Но надо быть готовыми и к сумме в 30 миллионов и на 3 года. А вот три года, устроят ли банкира?
       - Больше всех пугает Заму политическая нестабильность, – вставляет Председатель. - Все цифири в нашем договоре, - вторичны. То, что его лоббисты годами внедрялись во властные структуры и прорастали там, может быть, в одночасье выдернуто и вышвырнуто. Зама лишится и компаса, и маяка. А шторм во властных структурах увеличивается на балл каждую неделю. Смотрите, как Россию трясет!
      - Дернуло вас покупать в экономический и политический кризис, - вставил Гафар.
      - Мы используем возможности кризиса. И договор мы все-таки подпишем. И многие потом будут нам завидовать, - не соглашается президент.
Председатель пристально смотрит на президента.
 
Р е з о н а н с н ы й  п о д а р о к  т о р г п р е д а               
      - Анна Владимировна, - голос Генриетты по громкой, - звонок из торгпредства Великобритании. Не представились.
Доигрались! – обреченно бросила реплику президент. - Сейчас прессовать будут! Всем тихо! Вас нет!
Включает громкую связь.
Вас слушают.
       - Анна Владимировна, вы одна?  - без акцента, вкрадчиво спросил мужской голос.
       - Господин Торгпред? – не веря, спросила Анна.
       - Да, это я. У вас не включена громкая?
       - Нет - убавляя громкость, растерянно ответила Анна. - У меня новый кабинет, странная акустика… я разделяю вашу озабоченность нашей медлительностью, господин торгпред…
       - Я знаю, - задумчиво говорит торгпред, - но я не об этом. Я ожидал недавно увидеть вас… но вы прислали своих представителей… мы до сих пор помним ваш первый приезд к нам… ваши необыкновенные предложения… как будто вы были в должности министра… вы произвели с первого визита… на всех… сильное впечатление.
Торгпред на пару секунд замолкает.
Президент поднимает одно плечо. У нее растерянный вид.   
       - Я все понял… и все же… я озвучу сейчас только вам одно предложение, в вашем духе… нечто подобное вы озвучивали при первой встрече. Вы найдете способ, как «на все сто» его использовать. Мне, кажется, что оно поможет вам. Мне очень этого хочется.
Президент в растерянности переводит взгляд на Председателя.
       - Послезавтра в порт Калининград в 8,11 и 14 часов московского времени прибудут три судна каждый с одной тысячей тонн замороженной рыбы Северного моря. Итого, - три тысяч тонн. Первые два судна отправляются, как подарок жителям города Москвы и одно для Санкт-Петербурга.
У Анны расширены глаза. Она смотрит на Председателя.
Председатель откидывается на спинку, у него приоткрыт рот, он разводит руками.
        - Единственная просьба, поставить суда под разгрузку немедленно и отпустить их. Но груз должен быть сразу отправлен в Москву и Санкт- Петербург голодающему населению. Нам, как и вам, не нужны волнения голодающего народа двух столиц России.
       - Это акция поддержки населения наших двух столиц Правительством Её Величества?
        - Нет. Это дружеская акция поддержки в трудный час россиян двумя частными очень известными морскими компаниями. Они очень скромно просят об этом сообщить российскому народу на первых страницах трех центральных деловых газет. А также по первому и второму каналу телевидения.   
       - Неслыханная солидарность! Все исполню, господин торгпред. Но не знаю, как мне благодарить вас. Надо бы от мэров двух наших столиц, но я всего лишь президент небольшой частной компании. В любом случае благодарность инициаторам этой акции будет. Сознайтесь, г-н торгпред, инициатором этой идеи были вы?
       - Не обязательно упоминать мою скромную персону. Главное, - желание помочь вам деловых кругов Великобритании, что служит укреплению торговых связей новой России и вашего традиционного торгового партнера.
       - Этот жест трудно переоценить. Его значение для россиян огромно!
       - Я уверен в вас, Анна Владимировна, что вы, как всегда блестяще, проведете это мероприятие. Все грузовые документы и условия, о которых я только что вам сообщил,  будут сообщены не позднее двадцати часов сегодняшнего вечера факсом. Не сомневаюсь, что вы осуществите и свой Проект с м-ром Робинсоном. Удачи вам!
 В трубке слышны короткие гудки. Президент отключает громкую связь.                Председатель со скрипом откидывается на своем стуле.
       - Вот это, - да-а-а! Презент, так презент! В такой трудный час! Ну, это на уровне Правительства России! Это очень дорогого стоит! Как же вы собираетесь его реализовать, драгоценная вы наша Анна Владимировна? - Ерзает на стуле, стучит нервно костяшками пальцев по столу. Смотрит на Анну с гримасой на лице.
Анна кладет руку на трубку телефона и секунды три смотрит в окно. Переводит взгляд на продолжающего барабанить пальцами Председателя.
Гафар и помощник Анны с интересом смотрят на нее.
       - Я отдала бы решение всего этого мероприятия Банкиру.
Председателя вскакивает со стула: «В точку! Лучше, - никто не исполнит! Мы обязательно от Замы получим свои дивиденды! Я пошел ему звонить?»
      - Интересно, неужели он и от этого подарка будет столь же невозмутим? – смотрит на Председателя Анна. – А хотелось бы взглянуть на него при этом сообщении.
       - Пока с помощью современной техники нам этого не дано видеть. Но, когда уважаемая кинокомпания отважится про это снять сериал, ваши желания исполнятся. Вы непременно это увидите.
Председатель быстрым шагом направляется к двери. Задерживается возле нее на пару секунд.
       - Вы не знаете Заму! - скрывается за дверью.      

Сибирь. Двухэтажный домик правления АО. Ночь.
Метель. Лампа на столбе у дома правления в снежной метели обозначена тусклым пятном света. У дома стоит машина вахтовиков Кунг-Урал.
Кабинет Акимыча. За столом для совещаний сидят восемь человек, четверо напротив четверых. Среди них Акимыч. Напротив одного пустого стула стоит стакан с водкой, накрытый куском черного хлеба.
На столе две пустых бутылки водки и одна не открыта. Миска с маринованными огурцами и помидорами, миска с грибами, миска с теплыми кусками свинины. На блюде нарезанная толстыми кусками буханка черного хлеба.
Перед каждым стоит тарелка, на которой всего понемногу. Все едят.
Леха, начальник бывшей бригады Гафара, к Акимычу: «Акимыч, садись в кресло, звони Гафару, а то убежит домой. Теперь же он «Бугор», сам себе хозяин!»
Акимыч, не поднимая головы, закусывает.
       - Не-е. Мы договорились. Я позвоню ему до восьми вечера по нашему времени. У нас еще полчаса. Ну, давайте, по последней! Пожелаем Фролу, пусть ему «там» будет лучше, чем было здесь. И пусть «там» тоже его друзья отметят его «полтинник».
Смотрит на фотографию на стене, где всем ухмыляется молодой мужчина в промасленной робе у станка - качалки. 
        - Так мы обрадуем Гафара и его президента? – спрашивает Акимыча Николай.
        - Ни в коем разе! Ты чего, Николай? Хотя ты - «разведка», и не знаешь, что иногда случается!
       - Да, мы уже попадали впросак на семьдесят седьмой, помнишь, Леха?
      - Семьдесят седьмую? Ну, как ее не помнить! Мы тогда изматерились, но так и не восстановили ее дебит. И вообще ее пришлось вскоре закрыть! Тогда об нас начальство ноги вытирало!
       - Так что же произошло? – любопытствует Николай.
       - Да, почти то же, что и сегодня на болотной скважине. На семьдесят седьмой нефть тогда так за фонтанировала, - с трудом задвижку закрыли. Ну, и на радостях доложили по начальству! А те, - еще выше. Приняли все противопожарные и аварийные меры, открываем заслонки, а нефти почти нет.
        - Как это почти нет?
        - Что значит, - «разведка», а не эксплуатационщик! – ухмыляется Акимыч. - Ну, как тебе сказать? К примеру, ты сегодня поминаешь Фрола, сидишь с нами пока в полном порядке? А придешь домой, примешь еще столько же. 
Утром выйдешь на работу, а мастер тебя отстранит. Скажет, что ты еще не «просох после вчерашнего»! И тебя допускать к оборудованию опасно.
       - Но она ж вчера фонтанировала!
       - Как ты сейчас! – глядит на него Леха с ухмылкой. - А придешь домой и еще примешь на грудь?
        - Хорошо, со мной, - объяснил. Ну, а с нефтью, что могло случиться?
        - Когда у нас был Георгий, - хрустит огурчиком Леха, - автор проекта по реанимации скважин с применением гидроразрыва, он просвещал нас из американских источников, что такое бывало и у них. Давление перераспределилось, а рядом оказались пустоты. Ну, а природа не любит пустоту… нефть туда и ушла. Так, по последней!
Все наливают, не чокаясь, пьют. Раздается звонок междугороднего телефона.
      - Во, не выдержал, сам звонит! – замечает Леха.
Акимыч встает из-за стола, идет и садится в кресло, берет трубку. Включает громкую связь.
      - Чего не звонишь, привет! - слышится голос Гафара.
       - Еще не приняли по последней, вот и не спешил!               
       - Помянули Фрола?
       - А я уж думал, что мне надо бы тебе напомнить!
       - Был бы рядом Георгий, мы бы сейчас все сидели вместе, - заметил Гафар. -  Помнишь, Акимыч: ты, Георгий, я и Фрол сидели вот так, обсуждали его проект.  Георгий быстро тогда нашел общий язык с Фролом, а нам с ним было не всегда легко. Спорщик большой, но знающий хорошо породы.  А теперь, вот, дома отметим его «полтинник»  с Тосей. С кем сидишь?               
       - Да с твоей бывшей бригадой.
       - Лёха, как приняла тебя бригада?
      - Нормально, Гафар. Мы же все друг друга знаем столько лет.
      - Николай, как ребята, не обижают «разведку»? Что-нибудь надо  замолвить?
       - Отличные мужики! А с Васькой и Иваном мы и раньше пересекались, и были знакомы.
       - Николай, удалось хоть как-то продвинуть дело насчет болота?
Лёха сидит почти напротив протягивает к нему руку через стол, таращит глаза, прикладывает палец к губам.
      - Присматриваемся, - с заминкой отвечает Николай.
      - А надо бы уже пробовать. Васька, Петруха, Афоня, Иван, Захар, - всем привет! Часто вас вспоминаю. Скучаю!
      - Привет Гафар!
      - Мы тоже!
      - Как там у тебя?
      - Прилетай! Повидаемся!
      - Держись там!
      - Чего ты мне прислал? – недовольно возник Акимыч. - Какая «последняя перекличка» перед подписанием договора? Вы сами-то определились?          
       - Ты готов завтра, к примеру, подписать договор? 
       - В каком виде?
      - В любом! Хоть в форме покупки или лизинга! Половину месторождения или целое!
Я помню твою названную сумму за половину. Умерь аппетит, Акимыч! Она в общем будет соблюдена с вливанием тебе денег в твою инфраструктуру. Не подводи Анну! Ей не просто сейчас поднимать выпавший проект с отсутствием из-за болезни Георгия. С тобой беседовал Голова?   
      - Я ему не верю, Гафар.
      - Я тоже не верил. Нашего Председателя он убедил. Все серьезно, на уровне Правительства, Акимыч.               
     - Документа опять нет! Мне опять надо верить на слово?
      - Не криви душой, Акимыч! Ты тогда деньги на бригаду получил без документов! А документы за подписью и печатью президента ты получил после. Так можно верить на слово нашему президенту?
       - Ладно, ладно! Считай, что ты меня «умял»! Давайте быстрее подписывать по любому варианту и перечисляйте деньги. А то народ совсем разбежится.
       - Вот это я от тебя и ждал. Доложу Анне, нашему президенту. Акимыч, поверь, я же ваша плоть и кровь. Все сделаю, чтобы АО и ребят не обидеть!
       - Постарайся, Гафар!
       - А то скоро деньги кончатся!
       - Мы тебя не подведем!
       - Не терпится поделиться хорошей новостью, - говорит Гафар. - Георг жив и здоров.       Похоже, - подлечился!
      - Вот это да-а!
       - Неужто?
       - Привет ему от нас!
       - Хорошего человека Бог бережет!
       - Пусть приезжает на рыбалку!
      
Держитесь, ребята! – заканчивает Гафар. - Как Георг говорил, - прорвемся!   

Кабинет Георгия на Домодедовской.
В кресле сидит его сын Петр. В кабинете ничего не изменилось. Только слева под часами висит огромный постер модной французской группы «ДЮРАН-ДЮРАН».
Петр разговаривает по мобильному телефону. Лицо его растеряно.
      - Да, не скрываю, я очень озадачен, как мне быть, Анна Владимировна? Таких благодетелей у меня еще не было.
      - Петр, я у тебя украла отца, - голос Анны на другом конце.
      - Я знаю отца. Его невозможно украсть. Он уже не мальчик. И вы ничем мне не обязаны. А этот новый мобильный телефон, по которому я сейчас с вами говорю…
А этот оплаченный Сертификат на двоих во французский горнолыжный курорт «Де Альп» на неделю…
Слышится счастливый смех Анны.               
     - Петр, расслабься. Твой отец научил меня относится со вниманием к нуждающимся… я сначала не понимала его…
Петр в волнении встает, подходит к окну, смотрит на темный заснеженный двор. За окнами метель. Темень.
     - Анна Владимировна, я не нуждаюсь, хотя мы с мамой живем скромно, она еще работает.             
      - Я уже получаю триста долларов в месяц. Нам вполне хватает.
    -  Я отлично тебя понимаю. Но у тебя девушка есть?
Три секунды растерянного молчания.
       - Есть. Но она мне еще не жена… и я даже не знаю, как она отнесется к такому предложению с моей стороны… да еще оплаченная горно-лыжная экипировка с получением в отеле на два лица… и эта огромная сумма на всякие развлечения… где вы выкопали такой Сертификат? Вы меня ставите в неловкое положение. Мне вполне достаточно той радости, которую вы мне дали вместе с фотографией отца.
      - Я тебя прекрасно понимаю, но… это все рассуждения молодого не познавшего жизнь студента. Радостное событие надо праздновать! Давай, дорогой, отпразднуем! Это того стоит.
       - Для меня это очень большие…
       - Я теперь понимаю твоего отца, что он испытывал, когда дал сидящей у дороги девчушке деньги… Петр, не отвергай руку дающего. Доставь и мне радость. Удвоенная радость, - это не один умножить на два, это во много раз больше! Если будут трудности принять это у твоей спутницы, соедини меня с ней…      

 Кабинет президента. Ночь.
Президент сидит в кресле. Она в кабинете одна. На столе лист чистой бумаги. На него она точит карандаш точилкой.
Стремительно входит Председатель. Замирает на секунду, глядя на президента.
      - Что вы делаете, г-жа президент? – сурово обращается к президенту. - Дали бы мне поточить, я бы это сделал! О каком делегировании ваших полномочий может идти речь, коли Президент точит карандаши?
Президент, не поднимая головы, продолжает занятие.
      - Мне, периодически, такая работа полезна. У меня успокаиваются мысли.
      - Интересно! Что сейчас изобразит Зама? – потирает руки Председатель.         
      - Мне тоже интересно. Боюсь, что он может впервые меня разочаровать.
Звонок. Президент, не спеша, сгибает бумагу, на которой лежат красивые завитки дерева карандаша, высыпает их в корзину.

Кабинет Банкира. Ночь.
Банкир в кабинете один. На нем голубая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей. Темные брюки, черные ботинки.
На его рабочем столе блюдечко с чашечкой из японского сервиза. В чашке дымится чай. Рядом стоит такое же блюдечко с вяленными кусочками заморских фруктов.
Банкир берется за ручку чашечки.
Голос секретаря: «Соединяю с президентом компании, третья линия!»
 Кабинет президента. Ночь.
Анна и Председатель в кабинете в напряженном ожидании.
Звонок.  Президент берет трубку.
      - Евгений Замавич, мы вас слушаем. Я и Председатель.
Кабинет Банкира. Банкир слегка кивает головой. Снимает руку с чашечки. Лицо выражает удовлетворение. Голос, как всегда, монотонный, неспешный, негромкий.
      - Все правильно, Анна Владимировна. Этот разговор только для трех лиц. Это мы вынуждены носить на себе тяжелые вериги. Другие легко и непринужденно прыгают по жизни кузнечиками. Правда, уважаемый Борис Ефимович, часто отрицает, что он не входит в эту секту.
Кабинет президента.
      - Не втягивайте меня, я не гожусь, - с довольной ухмылкой отвечает Председатель.
Кабинет Банкира. У него легкая ирония на губах.               
     - Два дня назад, в 20:20 по Москве, почти как сейчас, я получил от вас, Анна Владимировна, необыкновенное послание. Докладываю.
Откидывается в кресле. Закрывает глаза. Продолжает.
      - Все просьбы, на исполнение которых почти не надеялся торгпред, исполнены неукоснительно.
Кабинет президента. Председатель, не сдержавшись, тихо, с восхищением.
      - Вот это реакция!
Кабинет Банкира. Он сидит в той же позе. С тем же выражением.
      - Завтра с утра об этом напечатают три главные деловые газеты, а вечером, - сообщат 1й и 2й каналы Центрального телевидения. Кроме того, завтра, на бланке российского Премьера, получат искренние благодарности - Премьер-Министр ЕЁ Величества и ваш друг торгпред… 
Кабинет президента.
      - А я и не знала! - с легким жеманством, поведя плечиком, сказала президент.
Кабинет Банкира. Банкир открывает глаза, нагибается к столу, берет чашечку, делает глоток, на его лице ирония.         
       - Друг, друг! Анна Владимировна! И не скрывайте этого! Не у каждого есть такие могущественные друзья. – Повторяет. - Получит благодарность и ваш друг господин торгпред, - слегка кивает головой, - и две уважаемые компании Великобритании и…
Делает еще глоток, на лице появляется довольная улыбка.
       - И вы, уважаемая Анна Владимировна, получите благодарность от Виктора Степановича.    
Кабинет президента. Председатель не сдержавшись, с восторгом, слегка подпрыгивая:
      - Какие же ваши возможности, Евгений Замавич! Как смазанно четко работают все звенья механизма!
Кабинет Банкира. Банкир берет с блюдечка два маленьких оранжевых кусочка фруктов, кидает их в чашечку с чаем. Делает глоток. Берет чашечку, встает, направляется, не спеша, к своему ручейку.
      - Отвечаю на вашу реплику, уважаемый Борис Ефимович. Только два дня назад, в 20:20 до меня дошло значение вашего необъяснимого тогда поступка в перестановке кадров в Метрополе.       
Кабинет президента. Председатель ерзает на стуле, смотрит на Анну с ухмылкой во весь рот.
       - Выходит, Евгений Замавич, ваша последняя фраза будет подороже для нас, сирых, чем благодарность Премьера!            
 Кабинет Банкира. Банкир подходит к ручейку, наклоняет ухо, слушает его тихое журчание. Делает глоток чая. На его лице удовлетворение.
      - Я пересмотрел свои позиции по договору с вами, англичанами и сибирякам, - как бы, не слыша, Председателя, делает глоток чая, медленно идет вдоль ручейка, смотрит на его поток. Его лицо выражает удовлетворение от реакции им одариваемых.
      - Первое. Я вхожу своим капиталом на равных правах в лизинг половины сибирского месторождения.
Второе. Я гарантирую капиталами своего банка безусловную отдачу английского кредита в 30 миллионов долларов в срок пять лет.
Кабинет президента. Президент, не сдержавшись, тихо:
     - Yes! То, что надо! -   смотрит на Председателя, улыбается.
Кабинет Банкира. Банкир не спеша поворачивается, делает глоток, направляется к столу.
 Как бы, не слыша реплики Анны, продолжает.
      - Третье. Я открываю вашей компании пролонгированный кредит на недостающую сумму до половины стоимости покупки под… процент уточнится при подписании договора, но он будет не более десяти и на три года.
Садится в кресло, чуть улыбаясь. Делает глоток.
       - Четвертое. В случае перевода всей суммы английского кредита, временно, на мой счет, я даю вашей компании озвученный кредит без процентов. И, конечно, я готов, как и обещал, лично присутствовать на подписании договоров на следующей неделе.
Кабинет президента. Воцаряется молчание, в котором слышен гул нейронов мозга в двух головах. Президент и Председатель напряженно смотрят друг на друга.
Кабинет Банкира. Он чувствует этот гул нейронов, улыбаясь, делает глоток.         
       - Теперь позвольте пару слов без протокола.
Кабинет президента. Председатель радостно, как шкодливый студент, глядя на президента, подпрыгивая:
       - Чему нас учит…
Видит лицо с усмешкой президента и поднятый около губ указательный пальчик.
Председатель умолкает.      
Кабинет Банкира. Банкир, с миной профессора на лице, прощающий шкодливому способному студенту его реплику.
      - И, вопреки пророкам, будем надеяться на лучшее. Полагаю, всех это устроит, друзья. Переваривайте!
Кабинет президента. Слышатся частые гудки разорванной связи. 
     - Ф-у-у! Председатель! Гора с плеч! Так вот что, оказывается, открывает все сейфовые замки могущественных банков мира!
     - Да! Именно это! – подтверждает Председатель. - И ваш ключик точно подошел к нужному нам позарез сейфу. Ни один медвежатник не подобрал бы ключи к этому сейфу, а вы… я начинаю опасаться вас, президент!

Б а н к и р  о б  А н н е. 
Клубный ресторан. Укромный уголок элитного «для своих» ресторана.  Комната около восемнадцати квадратов. Интерьер в японском стиле.
На широком подоконнике две карликовые японские сосны. В углу кадка с цветущей  сакурой. На стенах шелковые картины с японскими пейзажами, свитки с японской мудростью выписанные мастерами каллиграфии. Лампы с абажурами зеленого приглушенного цвета. Огромный аквариум с морской живностью: кораллы, морские ежи, звезды, каракатицы, рыбки, раковины. Микрошкафчик для пиджаков. Столик на двоих. Два кресла. Роскошный диван, журнальный столик. На нем две морские раковины, как пепельницы. Бутылка рома, два на четверть наполненных бокала. На одном блюдечке, - орешки, на другом, - порезанные тропические фрукты.
Банкир и Председатель, развалившись на уютном диване, курят сигары. Оба в рубашках и брюках.
     - Ты же знаешь, как пресса подаст это событие!  - не глядя на собеседника, говорит Банкир. - Компания такая-то, Председатель Совета директоров, - такой-то, виновница всей этой заварухи, - президент такая-то. Так, что, - будешь купаться в лучах ее славы.
    - Да мы не очень-то и нуждались в рекламе. Мы ее опасались. Мы были одни из первых и действовали тихой сапой.
    - Опять ты за свое, - не нуждаюсь в рекламе! – смотрит на приятеля Банкир. – Это раньше вы опасались, что вас, мелкую рыбешку, могут проглотить нефтяные акулы. А сейчас, что вам опасаться? Весь мир сидит на рекламе, а ты гордишься, что ты не такой! Смотри, как ситуация меняется на глазах. Совсем скоро поднимутся на поверхность такие монстры, усидеть бы мне в пятерке первых! А тебе твои зарубежные партнеры скажут: «А нам такая-то компания предлагает более выгодные условия…    
    - Поэтому мы так болезненно переживали задержку в подписании договора. Да, любой кризис, - это передел рынка. А тут без крови не обойтись. Тут ты прав! Лишь бы Борис закатал оппозицию!
    - До чего наш народ доверчив на обещания! – говорит Банкир. - Казалось, оглянись назад на три четверти века и сделай выводы: где земля, - где крестьяне? Где заводы, - где рабочие? Нет, снова встают под красный флаг! А ведь войны нет, а полки магазинов пусты и вот-вот напечатают карточки! 
     - Зато социализм, правда, с голодным оскалом! 
     - И все же, - ближе к теме, - призывает Банкир. - Ты уверен, что она не примет предложения, которые ей посыплются, - одно, лучше другого.
 - Уверен. Все, за что она бралась, - доводила до конца. Пока проект не заработает, она его будет тянуть.
     - Но тут такая вводная, которую ни ты, ни я не решим, - смотрит Банкир на Председателя.
    - Да, потому что, чужая душа, - потемки. А женская, – непредсказуема. Но в глазах ее появился блеск, а решения принимаются быстрее, правда и в более категоричной форме.            
     - Но эта ситуация, - наблюдение издали за Георгием, долго продолжаться не может. Кто-то из них должен решиться первый. – смотрит с вопросом на приятеля Банкир.
     - Она и близко не подпускает никого к этой теме. Говорить с ней об этом бесполезно. Я поговорил с Гафаром.
     - Интересно, и что?
     - Тот уверен, что-то мешает Георгию Петровичу не только вернуться, но и дать весточку.
     - Вот как? Но это затянулось слишком… она заверила, что у нее появился смысл жизни.
Банкир встает и направляется к свиткам на стене, чтобы там получить ответ на свой вопрос. - У меня часто возникает вопрос, на который пока нет ответа. Ну, почему это столь значимое по масштабам событие связано снова именно с нею? Сколько кругом сейчас всяких бизнес-леди на должностях покруче, чем у нее. А вот, однако… Банкир не глядит на Председателя, читает очередную японскую мудрость, задумывается.
     - Зама, меня это тоже мучит… я бы сказал, иногда даже пугает. Слушай, а ты не хочешь представить ее своему клубу?
    - Ты посмотри, ты третий, который дает подобное предложение. Нет, нет и нет! Да она клуб развалит, который я так долго создавал! С ума все посходили. Я устал отбиваться.
- Да-а-а, - общается Банкир со своими мыслями, - выложить на блюдечке с голубой каемочкой такое предложение и преподнести ей… так монархи раньше дарили своим любовницам какую-нибудь провинцию страны! Ну и торгпред!
     - Ну, а ты, что получил от так блестяще реализованного мероприятия?
      - Да так… мелочишко… кое - что уже получил… думаю, что еще не раз получу. А главное, - репутация: «Оказывается, у него есть и такие возможности!» 

Н е у г о м о н н ы й  Г а ф а р
Сибирский участок Гафара.
Около пятнадцати градусов мороза. Солнечно. На большом вырубленном у тайги свободном от деревьев эллипсе торчат остовы законсервированных скважин. Одна стоит со станком-качалкой. Возле нее крутятся пятеро рабочих, среди них Гафар. Все в валенках и оранжевых теплых «комбезах». Недалеко - машина Кунг-Урал. Станок-качалка работает. У манометра на станине стоит растерянный Лёха и злой Гафар. Трое работают рядом.
    - Смотри на него, не смотри, - все - одно и тоже! – растерянно говорит Леха. - Давление поднимается лишь наполовину нормального, а дальше падает.
     - Чудес не бывает! – зло бросает реплику Гафар.
     - Здесь утечки нечего смотреть, мы все облазили. Ее и по манометрам, и без, можно было бы заметить.
      - Значит, надо искать на дожимной станции. Поехали на дожимную! – командует Гафар. – А вы двое остаетесь здесь. И если давление поднимется, - звоните мне.
 Садятся в машину.
Колеса Кунга почти по ось в снегу. Машина медленно разворачивается и едет назад по своим следам.
Салон Кунга.
Освещение внутри слабое. Узкое одно окно с морозным рисунком. 
     - И когда эта новая беда пришла? - спрашивает Гафар.
     - Да, вчера, мы только поднимать давление стали, - рассказывает Иван. - Но скоро поняли, что нормального давления не будет.
    - Здесь мы работаем только при дневном освещении, - уточняет Захар. -  Максимум шесть-семь часов.
     - Это не те времена, когда из каждой скважины била нефть, - вспоминает Леха. - Во времена авралов здесь было все освещено даже ночью.      
      - Скважину надо запустить! Вы уже два месяца над ней кувыркаетесь! Мистеры-твистеры наседают. Яйца в смятку, - а запустить! Эх, зря мы еще ребят не сняли с других работ и раньше их не послали проверить работу дожимной станции.
Дожимная станция. День.
Машина останавливается около дожимной станции. Станция работает. Это сооружение с шестью огромными цилиндрами высотой около 16 метров все «обвязанное» большими и малыми трубами.
Гафар с Лёхой идут в пультовое помещение к механикам. Иван и Захар идут осматривать станцию снаружи.
Пультовая дожимной станции.
  Гафар и Лёха входят в пультовую.
      - Ну, трубопроводные боги, колитесь! – кричит Гафар. - Недодаете к нашей скважине давление?
      -  Никак Гафар? Ты смотри, собственной персоной, - удивляется Первый механик. - Я говорил, что тебе столица быстро надоест!               
      - Неужели сразу в Москве стало известно, и ты из-за этого прилетел? – не верит Второй.
      - А ты как думал? – врет Гафар. - Когда вы выяснили это?
      - Вчера вечером, - сообщает Первый механик.
       - Ну, и, конечно, ушли спать!
       - Конечно, Гафар, как положено. А ты бедолага из-за этого не спишь? Даже прилетел устранять утечку?
       -  Профилактику вовремя надо делать, тогда утечек не будет!
       - Как зарплату начнут начислять, мы начнем делать вовремя профилактику, - язвит Первый.
        - Что значит «Бугор»! Оторвался ты от народа, Гафар! – ухмыляется Второй. - Не знаешь, как народ выживает! Мои дети два месяца сидят на картошке, капусте, грибах. Рыбу едят, когда я поймаю. Спасибо Обь-кормилица кормит. Да зайчика иногда выну из петли.               
       - Лёха! – зло смотрит на него Гафар. - Почему все АО Акимыча не знает, что от нашей скважины зависит, - купят вас с потрохами или не купят? Будет у вас работа или не будет? Будете вы все получать гораздо больше, чем раньше, или не будете? Твоя недоработка!   
       - Побойся Бога, Гафар! Ты же сам говорил, надо по-тихому!
       - Поздно рано вставать! Так говаривал Георг. Работайте и днем, и ночью. Теперь вы все равно не успеете ее запустить к подписанию Договора. На следующей неделе в любом виде Договор будет подписан. Звони прямо сейчас Акимычу, не я, а ты! И поднимай народ в три смены! Оплату при положительном результате гарантирую! 
       - Показывайте, где манометры по нашему направлению и сколько не хватает давления? – обращается Гафар к Первому.
       - Вот, гляди сам, почти половину положенного, - показывает карандашом на манометр Второй.             
      - Очень похоже, что она, - говорит Лехе Гафар.
      - Пойдем на площадку, покажите, где наши трубопроводы, - обращается Леха к механикам.         
Второй механик накидывает куртку, надевает шапку, идут на установку.               
Дожимная станция.
Гафар, Лёха, Иван и Захар идут за механиком.
        - Вон, видите трубы, там еще пар идет, - показывает Второй, - похоже, это они. Лестница с той стороны, третий пролет наверх. Только ребята, все обледенело, поосторожнее там.
         - Если за полдня найдете утечку и устраните, получите от меня здесь же под, роспись, четверть зарплаты. Ты слышал меня, Егор? Передай Николаю.               
        - Вот это начальник! Если бы все так! Это совсем другой коленкор! Может, нам под твои условия ремонтную бригаду вызвать, если, конечно, она поверит тебе?
       - Две бригады! И вызывать надо было вчера! Ты понял меня, Егор?
Егор странно глядит на Гафара и быстро уходит в помещение.
       - Вы останьтесь внизу, - обращается Гафар к Ивану и Захару. -  Видели, куда указал Егор? Будете корректировать нас.
Гафар и Лёха поднимаются, матерясь, по обледенелым ступеням, держась за обледенелые поручни, на высоту третьего пролета. 
      - Ёж твою, ёжик, мать! Да здесь из разных мест парок идет! И как же мы найдем утечку?
      - Обычное дело! – говорит Леха. - Они повышенным давлением восполняют потери.
Гафар, перегнувшись через трубопровод, кричит вниз: «Эта?»   
      - Да вроде нет! – кричит Иван снизу. - Рядом!
Гафар перегибается к другой трубе: «Эта?»
Ограждение под нависшим на него весом Гафара начинает отсоединяться и отламываться.
Лёха кидается к Гафару, пытаясь схватить того за ватные штаны, но они вырываются у него из рук. Гафар секунды две весит на надломленном ограждении, схватившись голыми руками за перила. Ограждение с треском начинает ломаться до конца и прогибаться под тяжестью Гафара. Потом вместе с Гафаром летит вниз, стуча, задерживаясь, «пересчитывая» многочисленные трубы и застревает в них, не долетая метров трех до основания.
Кабинет президента ночь того же дня.
Председатель в приподнятом настроении стоит у пульта с телефонами президента.
Президент с усталым лицом стоит у окна смотрит во двор.
Первый «вице» сидит на стуле наблюдает за Председателем.
Тот замечает это.
     - Нет, Натаныч! Это не то, что ты думаешь! Просто мне по должности положено всех уведомить об этом событии. Наконец-то, все срослось! Ну, что, кому звонить первому?
Смотрит на президента.
     - Гафар мне вчера сообщил, что прилетает завтра. Вырвал еще день, поросенок. А ведь сегодня за ним было поручение провентилировать у мистеров две даты подписания. Мы, Акимыч, Голова должны подстроиться под согласованный день с англичанами и Банкиром. Звоните Банкиру.
  Председатель звонит Банкиру.               
      - Евгений Замавич, привет! Назовите день на следующей неделе, - четверг или пятница, в 18 часов в кабинете Анны Владимировны состоится подписание Договоров. Ваш помощник мне сообщил, что черновик всех Договоров на согласование будет у нас сегодня, в том числе и на английском. Сообщите не позднее завтрашнего дня, когда вам удобно, наконец, посетить кабинет нашего президента, которого вы еще не видели.
 Слушает.
     -  Да, да, у нас мы и обмоем это событие. Мы уже с вашим помощником это обкатали при открытии.
Слушает.
     - Вот видите, и вы поддерживаете это.
Слушает.
      - Хорошо, ждем завтра сообщения о дне подписания.
Кладет трубку.         
     - Завтра Зама назовет день. Ну, вот, остался один пунктик, - за Гафаром - англичане. Засранец, Гафар, исчез в самое неподходящее время!
      - Сибирь на проводе, - голосом Генриетты ожила «громкая».
       - Легок на помине! - не зло, - заметила президент. - Щас я ему врежу.
Включает громкую: «Докладывай, Гафар, как ты там разгулялся?»
В громкой связи тишина. Прокашливание.
       - Анна Владимировна… у нас беда, - с трудом подбирает слова Акимыч.
Анна меняясь в лице, быстро подходит к креслу, садится.
Председатель садится на стул.
Первый «вице» встает.
      -  Гафар? Что… что с ним? – в голос кричит Анна.
       - Полчаса назад…
       - Ну, же! Жив? – кричит Анна почти в истерике.
        - Полчаса назад… его вертолет увез в областную больницу.
Анна вытирает платочком носик, слезы на глазах.
        - У-у, жив значит? Да телись ты, Акимыч! Он в сознании?
         - Я сразу доложил «Голове», просил выслать вертолет. Тот сразу выслал вертолет, быстро прилетел. Гафар пришел в сознание через пятнадцать минут. Врачи областной больницы, когда увидали, откуда он упал, крутили головами и грузили очень осторожно. Сказали, без переломов не обойдется. Главное, чтобы внутренности не зашиб. Больше ничего не знаю. Звоню в больницу не могу дозвониться.
Первый «Вице» быстро подходит к телефону, смотрит на аппаратуру: «Извините!»
Набирает какой-то короткий номер: «Соедините срочно меня с главврачом областной больницы, говорит зам Министра здравоохранения России, - называет область.
         - Да, да! – кричит первый «вице», - Вы правильно поняли! - зам Министра здравоохранения! Срочно!
Анна, вытаращив глаза смотрит на своего зама.
Председатель, закрыв рот ладошкой, с ухмылкой наблюдает за ним.
Первый «вице» добавляет звук «громкой». 
         - Москва на проводе, я перезвоню, - говорит кому-то мужской голос, видимо, кладет другую трубку. - Главврач областной больницы, - называет свою фамилию, - слушает вас.
Первый «вице», нахмурив брови: «Гафар… - смотрит на президента, ждет от нее подсказки фамилии.
 Главврач: «Гафар Мухаметзянов. По распоряжению Главы администрации области полчаса назад доставлен вертолетом в нашу больницу в состоянии средней тяжести. Сейчас на установке МРТ определяется целостность костей, состояние внутренних органов и мягких тканей. Дежурит хирургическая и реанимационная бригада. Мне даны указания докладывать каждый час состояние больного лично Главе администрации области».
Анна кричит.
         - Он в сознании?
          - В сознании и крепок духом.
Президент откидывается в кресле.
          - Спасибо вам большое! Вы нам очень помогли снять напряжение! Еще раз спасибо! 
Первый «вице» разъединяет связь.
         - Это я накаркала, дуреха! – чуть не плачет Анна. - Разозлилась! Ты прости меня, Гафарушка! Здоровья тебе! Поправляйся скорее!
Председатель, как сова, смотрит на нее с интересом одним глазом, повернув голову.      
          - Крепок духом, - значит, и с врачами воюет! Вот тебе и «Голова», который грозился стереть его в порошок!
          - Да, что-то моя оценка Льва Спиридоновича не совпадает с его последними деяниями. Надо бы пересмотреть.

Областная больница.
Кабинет врача со столом и дисплеем компьютера, на котором будут показаны все части тела Гафара в плоскости, как сервелат при нарезке автоматом у продавщицы магазина.
Седой врач стучит по клавишам компьютера.
Кабинет с установкой МРТ.
Сестра поправляет простынь, которой накрыт лежащий Гафар по шею. Глаза закрыты. Под обоими синие разводья, - свидетельство сотрясения мозга. Во весь лоб наискосок наклеен пластырь. Лицо спокойно.
Сестра: «Слушать и выполнять мои команды. Если что-то вы и повредили, мы в больнице поправим и восстановим ваше здоровье».
Нажимает кнопку. Тело с Гафаром медленно скрывается в приемном тоннеле МРТ.
Загробный голос Гафара из МРТ, по микрофону: «Моего здоровья мне хватит до конца моей жизни. Не беспокойтесь».
МРТ начинает выть и сканировать сечения тела. Звуки МРТ вгрызаются в мозг.

Скважина на участке Гафара. Ночь.
Вырубленный участок тайги. Не далеко стоят сосны и пихты. Много снега, он расчищен в зоне работы. Мороз. Мощный свет четырех фар двух кунгов направлен на скважину, которую заканчивает вводить в строй после расконсервации бригада Лёхи. Работают десять человек. Каждый что-то делает. Стоят две специальные машины для расконсервации. Недалеко работает станок-качалка, качает нефть. Идет стук (шум), похожий на шум МРТ, где находится Гафар. Слышатся звуки бура, вгрызающегося в цементную пробку.

П о д п и с а н и е  д о г о в о р о в
Кабинет президента.
Впервые в кабинете за столом столько уважаемых людей. Президент сидит в своем кресле. Рядом с ней стоит Председатель, как модератор мероприятия подписания. На столе президента красивые папки, в которых находятся Договора.
Слева, рядом с пустым стулом Председателя, сидит помощник Банкира. Рядом с ним сидит первый «вице». Рядом с ним сидят м-ры Робинсон, Вилсон, Маклафлин.
М-р Вилсон все переводит м-ру Маклафлину и м-ру Робинсону на английский.
Справа от Президента сидит «Голова», его сын банкир, Акимыч. У стены стоят корреспонденты газет Moscow Times, Financial Times и газеты «Коммерсант». Периодически снимают моменты с фотовспышками.
 Председатель: «Слово президенту компании Анне Владимировне, кто стоял у истоков нефтяного направления, внесшей максимальный вклад в подписание Договора с английской компанией».
Президент встает.
      - За год, от вынесения договора на Совет директоров нашей компании в договоре многое изменилось. Компания сначала хотела покупать рабочие скважины. Но нашелся человек, наш нефтяной эксперт г-н Ипатьев, автор идеи этого проекта, который пошел против течения и заставил всех поменять точку зрения на вступление нашей компании в нефтяной рынок.
      - Да, это Джордж! - не выдерживает м-р Робинсон, - здоровэа ему!
Президент продолжает.
       - Благодаря ему, сейчас мы берем в лизинг на 20 лет, примерно, половину сибирского нефтяного месторождения с двумястами выработавшими ресурс скважинами. С помощью технологии наших английских друзей надеемся их реанимировать. Позвольте всем участникам выразить от лица нашей компании искреннюю благодарность за терпение и шаги нам навстречу.
  Председатель.
      - Здесь нет двух очень уважаемых людей…
      - Трех, Председатель, трех! - перебивает президент.
 Председатель, подняв брови, смотрит, недоумевая, на президента.
       - Гафар должен быть с нами, - ответственный представитель компании м-ра Робинсона в России.
        - Проститэ, что эа перебиваю, - снова возник м-р Робинсон. - Два часа назад Гафар звонил мнэ и просил поздравит всех присут – ству-ющих и заверит, что он будэт с нами.
 Президент.
       - Как всегда, спешит! Пусть выздоравливает! А мы всегда ему будем рады!
       - Да, пусть поправляется!
       - И ему здоровья!
      - Ждем его, такого же энергичного!
Председатель: «Да, конечно, нет трех уважаемых людей: Гафара, господина торгпреда и Евгения Замавича. Но подпись его стоит на всех экземплярах, так что пусть остальные господа не беспокоятся. Он и наш компаньон, и гарант перед банком м-ра Маклафлина. Но на банкете Банкир обещал быть!
      - Да, торгпред просил его извинить, его не будет, - вставляет м-р Вилсон. Сами понимаете, каков круг его дел!
Председатель подвигает экземпляр договора президенту.
      - Я, как всегда, после вас!  Президент подписывает. Председатель тоже подписывает. Подвигает Договор Акимычу.
       - Не робей, Акимыч. Все проверено юристами Евгения Замавича, - подбадривает Председатель. 
       - Вы взяли самую современную форму, - говорит помощник банкира. -  Лизинг позволяет снизить налогооблагаемую базу предприятия, поскольку все выплаты по лизинговому договору включаются в себестоимость, в результате чего снижается налог на прибыль.
        - Мы ваши партнеры и не сомневаемся в вашей порядочности, – говорит Акимыч. - Жаль, что с Гафаром такое приключилось. Он очень хотел положить вишенку на тортик, - оживить скважину к подписанию договора.
         - Перелом в двух местах левой руки и трещина большой берцовой кости правой ноги! – ухмыляется Председатель. - Ничего себе! Хорошо, что не зашиб внутренние органы. Так, что, Гафар будет поправлять свое здоровье, и три недели мы его не увидим! Ха! Вишенка на тортик!
Акимыч подписывает. Двигает Договор «Голове». Тот подписывает.
          - Вам, наверняка, г-жа президент, сообщал год назад Георгий Петрович, - подписывает  Договор «Голова», - что мы предлагали почти похожую форму.
Президент не сдерживает смущенную улыбку, вспомнив борьбу с Георгием на тахте из-за телефонной трубки, по которой «Голова» предлагал отщипнуть кусочек от пирога-кредита в долларах.
Председатель несет Договор м-ру Маклафлину.
Дверь кабинета открывается, появляются два официанта в строгой форме и белых перчатках. Анна поднимает вверх руку, встает и проводит их в свою комнату отдыха.
Оттуда они выходят, держа каждый поднос с бокалами шампанского.   
М-ры Маклафлин и Робинсон подписывают Договор.
Все встают, разбирают бокалы с шампанским. Чокаются бокалами друг с другом. Выстраивается очередь к президенту, с которым каждый хочет чокнуться.
       - Через полчаса, - смотрит Председатель на свой золотой ROLEX, - мы непременно поздравим каждого участника с этим знаменательным событием в банкетном зале Метрополя. А пока, - разминаемся!

Элитный московский ресторан. Средний по размерам банкетный Зал Импрессионистов, - по названию копии полотен мировых знаменитостей этого течения.
Здесь Ван Гог со «Звездной ночью», Клод Моне с «Сан-Джорджо Маджоре в сумерках», Альфред Сислей с «Городок Вильнёв-ла-Гаренн», Поль Сезан с «Дома в Провансе», Поль Гоген с «Таитянские горы» и другие. А среди них, - «Завтрак на траве» Эдуарда Моне.
За обильно накрытым столом на двадцать персон все члены Совета директоров компании, кроме Вадима Сергеевича. И все, кто участвовал в подписании Договора у президента.
Председатель, как тамада, сидит за торцем стола, слева сидят Анна, Банкир, его помощник, члены Совета директоров компании, первый «вице». Справа сидят все в том же порядке, как при подписании.
Все выпили и не по одной. У дверей, у столика, где лежат несколько портфелей, в том числе портфель Анны, стоят два официанта.
Очередной спич тостер «Гусь»-Геннадий Кузьмич, держит речь.
Вспоминает ресторан, где чествовали Анну Владимировну, избранную президентом.
      - Я и говорю С-совету директоров, ч-что вс-се это филькина грамота! Ч-что в договоре о намерениях - кредит с-с нес-слых-ханной в наше время больш-шой с-суммой в долларах-х и невиданно низкими процентами. Ну, дейс-ствительно, не только я не поверил. Даж-же Предс-седатель, - и тот тож-же! Как ж-же вс-се мы были пос-сра…
Дверь пытается кто-то силой открыть снаружи, но кто-то ее держит. Перебранка за дверью нарастает.
       - Откройте дверь! – кричит Председатель официантам.
Те силой открывают дверь.
В дверях стоит Гафар с поднятым костылем над головой официанта. Тот с трудом удерживает его поднятую руку.
      - Пропустить, - «вишенку на торте»! – кричит, смеясь, Председатель.
Все, кто сидят спиной дружно поворачиваются.
Изумленные и восхищенные возгласы.
      - Гафар?
      - Гафар!
      - Гафар! 
      - Да я одной рукой с ним бы справился! – говорит всем Гафар.
Окидывает всех взором.
      - Ну, кажется, всех собрала наш президент! Да, за исключением Торгпреда. Разрешите мне сесть рядом с мистерами?
Два официанта тотчас со столика берут блюда и приборы и быстро ставят на стол. Два других, - из кастрюль стоящих на двух ярусной тележке накладывают горячее мясное. Один стоит с улыбкой возле отодвинутого кресла для Гафара.
Гафар идет, тяжело опираясь на костыль. Левая рука в лонгетке висит на перевязи через плечо.
«Голова» встает, держит в руках мобильный, читает громко для всех.
      - Молния мне лично из областной больницы. Вчера поздно вечером, подкупив всех на корню, от медсестры до охраны, сбежал ваш переломанный Гафар».  Главврач областной больницы.
Раздаются аплодисменты, крики «Браво». «Голова» крутит головой и садится.
По сидящим пробегает волна восхищенно-удивленного одобрения. Анна, как и многие, восхищенно смотрит на Гафара и крутит головой.
      - По традиции, - говорит тамада - Председатель, - тост и штрафной бокал за опоздавшим.
  Гафар глядит на президента.
       - За того, кто нас всех объединил за этим столом. За Георгия Петровича!
       - Мы все надеемся, - смотрит на президента м-р Вилсон, - что его лечение в Германии проходит успешно?
       - Мы тоже надеемся на это, - не изменившись в лице, отвечает президент.
       - Гафар прав. Благодарэа Джорджу, моэа компаниэа и компаниэа моего партнера м-ра Маклафлина вступают на нефтэной рынок России.
       - Торжественно обещаю, на первой расконсервированной скважине нефть будет! - поворачивает голову Гафар к мистерам. - Не менее тридцати кубов в сутки! 
       - Во! – рявкнул басом Ювеналий Павлович, - еще один «обещальщик» в нашей компании завелся!
      - Но такой дебит обычно у вновь введенных скважин? – удивленно заметил помощник Банкира.
Гафар показывает Анне пальцы, сначала один, потом все десять.  Анна улыбается, кивает головой.
М-р Маклафлин поднимает руку, смотрит на Председателя.
      - Ну, что! Если раненный остается на поле боя, его представляют к медали! – успевает ввернуть Председатель до очередного тоста.
      - Слово м-ру Маклафлину.
       - Когда я узнал из Договора о намерениях, - на английском говорит мистер, Председатель его переводит, - о, предложении, тогда еще помощника президента, -
смотрит на Анну, - мне подумалось, что это русская авантюра, в которую очень опасно быть втянутым.
       - И эа тоже так думал, - видимо, на радостях подвыпив, соглашается м-р Робинсон.
 Мистер продолжает.
       - Останешься без вложенных денег, - думал я. Но мистер Робинсон подробно рассказал о планах Анны Владимировны, о доверительной беседе с Джорджем Ипатьевым. И я решил рискнуть. Все мои знакомые бизнесмены отговаривали меня от этой сделки. Банк отказывался выдавать хоть какой-то кредит.
      - Чего, уж, там! – вворачивает Председатель. - Многие члены Совета директоров и те тоже так думали!
      - Но после того, как в моем банке узнали, - продолжает мистер, - что могущественный российский банк вступил в сделку и выступает гарантом возврата кредита в три года, мой банк, по согласованию с нами, перевел 30 миллионов долларов на счета банка, - с трудом произносит имя и отчество Евгения Замавича. - И даже я, узнав характеристики нефти, согласился на отдачу нефтью 5 миллионов долларов из 30. Я думаю, у такой дружной команды все получится. За успех! - Поднимает бокал.
       - За 5 миллионов нефтью вам отдельное спасибо, - поднимает бокал президент
Встает Банкир, реплики и разговоры затихают.
       - Перед вами разворачивается в деталях история успеха Анны Владимировны и Председателя, - говорит тихо и однотонно Банкир, глядя в бокал. - Добавлю и я. -
Переводит взгляд на мистеров. - Какие бы «черные лебеди» не взлетели в российской экономике, а они еще непременно взлетят, нефть на мировом рынке в 12 долларов за баррель, - это нонсенс! Совсем скоро она поднимется, - и в разы. Поэтому и мы, и м-р Маклафлин, и м-р Робинсон будут в прибыли. Но всем надо напряженно работать. За успех совместного мероприятия!
Обводит бокалом всех сидящих. Пьет. Садится.
Все присоединяются.
Объявляется получасовой перерыв, - объявляет тамада.
Члены Совета директоров сидят, закусывают, обсуждают. Некоторые потянулись с сигаретами к диванам и журнальным столикам. Образовались группки по интересам.
В одной из них стоят «Голова», его сын, Председатель, Банкир.
      - Евгений Замавич! Спасибо, что вы перевели в наш банк пять миллионов от кредита на два месяца, - обращается «Голова» к Банкиру, который закуривает.
Сын «Головы» подобострастно трясет головой.
       - Вы знаете, какое сейчас трудное время с деньгами и разорванными связями. – продолжает «Голова». - Чтобы достать новые комплектующие на замену старого оборудования надо потратить и больше средств, и времени. Не сомневайтесь, Евгений Замавич, все, что я обещал в плане обновления инфраструктуры на месторождении, я выполню. Как и верну вовремя пять миллионов.
Банкир, затягиваясь, смотрит на него сквозь щелочки японских глаз.
     Банкир переводит взгляд на Председателя.
      - Вы правы. Сейчас всем трудно. И не скоро будет легче. Сейчас всем нужна крепкая рука и порядок.
Другая группа. Среди них Акимыч, Гафар, первый «вице» и три мистера. Переводчиком на английский, как всегда, выступает мистер Вилсон.
      - Гафар, ну, обошлись бы все без тебя еще две недельки! Спешишь! – смотрит на приятеля с любовью Акимыч.
       - Кто не успел, тот опоздал! Так говорит Георг. А потом, мне было очень обидно пропустить такой стол и… столько тостов, - обводит всех хитрыми глазами Гафар.
       - Все оборудованиэ, два днэа назад, было погружено и плывет в Калининградский порт, - сообщает Гафару м-р Робинсон.
       - Я знаю, – смотрит на своего шефа Гафар. - Я позвонил замминистра  железнодорожного транспорта, чтобы тот выделил на месте ответственных людей и погрузка на девять платформ прошла бы успешно.
      - Почему девят? – удивленно поднимает брови мистер.
      - Мы все рассчитали с вашим помощником.
       - Вот как? Менэа волнуэт, как наши грузовики в десят тонн пройдут тэ двадцат километров в Сибири от выгрузки с платформ до месторождэниэа?
      - Мы тоже этим обеспокоены. Наши умельцы придумали способ упрочнения дороги, который используют на зимнике, по замерзшим рекам. Это утолщения льда. За две недели, пока ваш груз едет, мы этот метод освоим. Не беспокойтесь.
К мистерам и Гафару, зная, что тот, - ни бельмеса по - английски, подходит Анна.    
     - Гафар, - смотрит на него м-р Маклафлин, - окажите содействие в аренде танкера и перевозке нефти… ту, что отдаете в зачет пяти миллионов долларов… кстати, в какой порт ведет труба с вашего месторождения?
 Анна переводит.   
      - Я за содействие вам доллары от вас получаю! Конечно, окажу всяческую помощь! А нефть сибирская «Лайт» поступает в порт Новороссийск. Там и зафрахтуем танкеры.
Мистеры переглядываются и довольные трясут головами, обмениваясь одобрительными фразами. 
       «One moment!»  - улыбается Гафар мистерам, подходит к Анне, нахально берет ее под локоть и отводит на пять шагов от удивленного Акимыча и первого «вице».         
      - Анна, у меня было время обдумать. Если ты будешь тянуть с весточкой Георгу, я сделаю это сам, как его друг.
      - Ты в своем уме? - отстраняется от него Анна.
       - Я-то в своем! А вот вы, оба, - не знаю! – смотрит на Анну Гафар.
       - Еще один устроитель моего счастья свалился на мою голову!
Демонстративно отворачивается от него. Идет к одной из групп.
Гафар смотрит ей вслед.
Анна чувствует какое-то беспокойство. Останавливается напротив картины на стене. Всматривается в нее: «Странная, какая картина, - пристально ее разглядывает. - Что хочет сказать ей, этот хитро смотрящий на нее мужчина, сидящий рядом с голой женщиной? Но ведь что-то он от нее хочет?»
Анна смотрит на другие картины: «Везде пленэр, как говорят французы, и тут тоже. Да, но эта единственная, где центром композиции - эта группа людей!»
Подходит Председатель: «Не находите, Анна Владимировна, что она выбивается из всех висящих картин? Я сказал об этом менеджеру этого зала, что ее надо убрать. И знаете, что он ответил?
Анна с любопытством смотрит на него и снова переводит взгляд на полотно.
       «Она еще не выполнила свою миссию», - сказал менеджер. - Странный ответ, не находите? Как и картина». 
       - Не-е знаю», - не отрывает взгляда Анна от мужчины на картине.
Наконец, Анне удалось освободиться от непонятного колдовства картины.
Видит, что к Гафару спешат трое мистеров.
        - Председатель, не спешите с ответом, но дайте мне его сейчас, - загадочно смотрит на него Анна.
Председатель удивленно всматривается в Анну, не зная, что сказать.      
       - Как вы считаете, можно меня учить, как мне прожить свою личную жизнь?
       - Позвольте, Анна Владимировна! Мне казалось, что я давно оставил эти попытки? Да и с Георгием Петровичем ни я, ни Банкир на вас не давим.
      - Я вам благодарна. Это действительно так.
       - Я сейчас подойду к вам с запиской, покажите ее Гафару. Обманите его, будто вы ее передаете Банкиру.
       - Вот, оно что! – усмехается Председатель. - Гафар разыгрывает друга Георгия! У-у, какой неуемный татарин! Хорошо!
Анна уходит к столику, где лежит ее сумочка. Достает книжечку, отрывает листок. Поворачивается. Гафар вдалеке стоит к ней спиной в окружении мистеров.
Анна пишет в записке несколько строк. Идет, отдает ее Председателю.
       - Незаметно вернете ее мне, - улыбается Анна.
       - Председатель читает, ухмыляется, кивает головой, уходит. Проходя мимо спин мистеров, манит Гафара пальчиком.
Гафар не сразу замечает. Заметив, извиняется, отходит к Председателю.
      - Гафар, неудобно еще раз переспрашивать президента, она стоит с Банкиром. Но вроде бы она свой домашний телефон Георгию Петровичу неправильно написала. Ты же знаешь ее телефон, посмотри, - этот? А я сейчас передам Банкиру. Он знает через кого можно передать записку Георгию Петровичу в Панаму.
Гафар правой рукой достает из кармана пиджака очечник.
Председатель помогает вытащить очки.
Гафар надевает их, читает записку: «Георгий! Не загостился ли ты в Панаме? Если нужна помощь, - прилетим с Гафаром. Звони! Тел. 7. 903.246. ХХ. ХХ.  Анна».
      - Да, - поднимаются усы в улыбке у Гафара, - телефон Анны.
Председатель разворачивается, идет к Банкиру, который беседует с «Головой» и Акимычем. Гафар провожает его взглядом.
      -  И тебя я пробурил, Аннушка!  - победно смотрит в ее сторону Гафар.