Глава 6. 2. Вот и встретились два одиночества

...Есть семьи, которые возникли по любви. Есть – которые по расчету. А Андрей Николаевич и Александра Фатеевна создали свою семью от безысходности.

...Он, имея опыт двух неудачных браков, рисковал спится и бесславно погибнуть. Она же в первый раз замуж вышла по большой любви, в деревню за 200 верст от родительского дома. Того, первого мужа, любила, казалось каждой клеточкой своей души, была готова идти за ним на край света и, конечно же, была готова любить и всех его родственников и близких, но свекровь и золовка её невзлюбили категорически. Фатеевна, будучи беременной – делала всю домашнюю работу, но не разу не услышала ни похвалы, ни одобрения. Думала, что когда родит – то свекровь хоть немного изменит отношения к ней в лучшую сторону, а когда родила дочку Олю – изумительно красивую девочку с шелковистыми черными волосами и большими черными глазами – услышала самые обидные и больно ранящие обвинения. Муж же не смел ни в чем возразить матери, и тогда Шура решилась уйти. Родителям сообщила телеграммой, что возвращается домой и, несмотря на осень, с двухнедельным ребенком пошла в дальний путь. Шла и надеялась, что любимый догонит, вернет или уйдет с ней туда, где они смогут жить счастливо, без упреков и клеветы, но так его и не дождалась…
Папа - Фатей Федорович, выехал на встречу, довез до дома, но родная мать встретила без радости и радушия. И, хотя в Оленьку влюбилась с первого взгляда – к дочери стала относится, почти так же, как недавно к ней относилась свекровь…
Три года прожила Александра Фатеевна в родительском доме матерью-одиночкой, «разведенкой» и все три года чувствовала себя лишней. И когда ей сказали, что в соседнем селе есть хороший, одинокий мужик – Фатеевна была готова выйти за него не глядя.

... А Николаевич метался, не зная, что делать: жизнь все сильнее и сильнее закручивала его как омут. Он всегда считал себя человеком достаточно сильным, но теперь обстоятельства складывались так, что сам с собой он уже не справлялся… Не было нужной опоры в жизни, а все вокруг, да и внутри, было, как трясина  Когда  ему кто-то сказал, что в соседнем селе есть хорошая, одинокая женщина с ребенком и, может, ему стоит с ней познакомиться, он, без особой надежды, просто «зацепился»...

Они познакомились и, без долгих разговоров, решили сойтись. Позднее, они так и говорили: «сошлись». Встретились два одиноких человека, которые нужны были друг другу. Встретились без каких-то особых чувств и романтики. Без каких-то условий и договоренностей. Если Николаевич, был вспыльчив и горд – то Фатеевна своим смирением и терпением, трудолюбием и умением создавать уют постепенно влияла на то, чтобы характер Андрея менялся в лучшую сторону.

Через полтора года с того момента, как они «сошлись» и стали жить вместе Фатеевна родила еще одну дочку – Алю. А еще чуть больше, чем через полтора года – сына Андрея. Тогда они жили в небольшом селе в горном логу. Но, вскоре после рождения сына, Николаевич заболел: стала беспокоить почка. Боли, особенно ночами, становились невыносимыми и он, пытаясь заглушить страдание, за ночь выкуривал по пачке папирос. Когда стало совсем невмоготу и он обратился в больницу – ему выписали направление «в область». Понимая, что это может быть «билет в один конец», было решено переехать в то село, где жили родители Фатеевны.

... В областной больнице врач Петр Фадеевич, обследовав больного, поставил диагноз: туберкулез почки и назначил ампутацию пораженного органа. А Андрею дал совет: «хочешь жить – бросай курить!»  Николаевич в тот же миг скомкал и выбросил недокуренную пачку папирос и до самой смерти к этой отраве – не прикасался. Но алкогольную зависимость несмотря на то, что с 1963 года жил с одной почкой – так победить и не смог.  Фатеевна же возмущалась, как могла и категорически не хотела мириться с зависимостью мужа. Это же неприятие зависимости отца от матери перенял и младший сын. И теперь, когда Николаевич «срывался» он мучился не только от той тоски, что разъедали его изнутри. И не только от тех болей, которыми его тело отзывалось на спиртное. Но, может быть, больше страдал от стыда, который почему-то вспыхивал перед младшим сыном.