Всемирный потоп

Виктор Матюк

Всемирный поток

Всему – своё время! Всему – свой срок!
Грядёт Всемирный потоп, до беспутства сведена любовь,
Страсть вышла из берегов своевольной полноводной реки,
На гребне девятибалльной волны грех творят бабы и мужики!
Раньше срока множество людских пороков во многом винят Бога,
Он действует жёстко и строго, как-то однобоко, то распри, то склоки,
В толк не идут ни исповеди, ни проповеди, впереди не видно ни зги!
Идут проливные дожди, однако они не могут смыть со скользкой тропы
Все человеческие грехи, с лёгкой руки властного рока и проказницы-судьбы,
Рано поседевшие узники неизменной скуки, тоски и муки не сидели, сложив руки,
Писали стихи о людских изъянах и всепоглощающей любви, оставаясь всяк час в тени!
Их грех велик, никто из них Богом не был до конца забыт, мир вселенной на диво велик,
Господи, их прости за нераскаянные грехи, потоки из грязи и пролитых наземь горячих слёз
Уже давно затронули грешное нутро вправду и всерьёз! Пришла жатва, начался сенокос,
В памяти только скрип стройных берёз и шелест стрекоз под открытым настежь окном,
Тих и спокоен огромный водоём, туда уносит жизнь прожитые лета, там исчезают навсегда
Тлен и суета, потоки воды, впитав в себя истоки пороков и судьбы, на самом дне пожинают плоды
Бесчинства своего, уснуло привольное село, все дороги и пути белым снегом ещё вчера замело,
Вспотевшее чело в недоумение пришло, почему и как всеобщий бардак затмил наш взгляд?
Среди привольных степей и серебристых ковылей к небу взметнулся вихрь из страстей
Небом отверженных людей, что можно ждать от ****ей, изгоев и бомжей?
Они не работали во времена ускорения и всеобщего отрезвления,
Наелись вдоволь нитратов, добивались депутатских мандатов,
Наебались до СПИДа, любовь опошляли согласьем, зачем?
Всё – суета! Всё – тлен? Рабам не суждено подняться с колен!
Тот, кто был отвергаем, стал глашатаем, мы же ратуем
За время перемен, но где же тот долгожданный Эдем?
Что мы получим взамен от всесильных небес?
Рабство и стресс? Страсть, как буря улеглась на старый ватный матрас,
Голова стала белою, ничего с этим не поделаю, себя не переделаю,
Судьбу не перекую, свои долги скопом не оплачу,
Только у виска перстом покручу и тихо скажу
На ухо своему палачу: «Быть может, Творца огорчу,
Но правду в глаза Ему однажды скажу, Он придумал свет и тьму,
Солнце и Луну, нынче небо в дыму, Бог дал свободу народу своему!
Он не работает, лишь празднует, своим умением женщин радует,
И в один момент отпускает им комплимент, под аккомпанемент дождя
Чистая дождевая вода превращает ручьи в бурные реки, по вине человека,
Прожившего более полувека, толпа с разбега, покумекав, прыгнула в реку,
И начала смывать свои грехи с грешной плоти и страждущей души!
Господи, помоги, вопиющим в пустыне, они забыли о своей гордыне,
Ныне барахтаются на чужбине посредине огромного и бурного водоёма,
Вдали от дома вот-вот затмится их скорбный взгляд, им нет пути назад,
Никто не сможет им помочь, только Господь при желании бы смог
Предотвратить Всеобщий потоп, иначе им не обойтись без горьких слёз!»
Грех до костей прожог страждущую плоть, он из души гортанный крик исторг,
Ему на смену пришёл бесчувственный порок, дождь залил крыльцо,
Освежил лицо, всё, что было, прошло, о грядущем знать не хочу,
Свою душу огромными гвоздями заколочу,
Только пристальный взгляд прильнёт к крыльцу,
Об остальном умолчу, есть жизненный опыт, он не пропит!
Не всё так плохо наяву, ловлю на лету мысль свою, будто воблу в реке,
Мне не по себе, прошлое смешалось в голове, грехи от недопонимания,
Из-за них – боль и страдание, учащённое дыхание напоминает о сочувствии!
Смотрю в упор на всеобщий позор, суживаю кругозор, ветер дует с заснеженных гор,
Задушевный разговор с небесами исчез в сизом тумане вдали, исчадие Ада
Шествует рядом, даже на краю благоденствующей земли бывалые поводыри
Слов для своего оправдания до сих пор не нашли! Вот-вот всполошится пришлый народ,
Его грехам потерян счёт, мысли мчат вразброд, даже в воскресение нет от них спасения,
Предопределение бытия определяет благословенная божественная стезя,
Свернуть с неё нельзя! Не отрекаются от святости любя,
Зря не уходят от преданных женщин мужья,
Воет вьюга, холод, стынь иль стужа,
Сугробы и льдом скованные лужи!
Чем хуже, тем лучше дышится душе,
Прошлое исчезает вдалеке,
Нательный крест зажат в руке,
Людская зависть стреляет в лоб,
Ранит глаз и левый висок,
Мысли, как перелётные птицы
Порхают вблизи родимой земли!
Жизнь складывается не ладно,
Найти с ней контакты тяжело,
Когда в руках одно весло, а другое повреждено!
Сам во всём народ виновен, он морально не подкован,
Грехами очарован, он стать безгрешным хочет, но не может,
Это не всех людей тревожит и совесть всех не гложет!
Жизнь надо продолжать, понятия судьбе наращивать
По тернистой дороге в кромешный и безутешный Ад!
Дни идут, дни проходят, годы бегут, мозг не вникает в суть
Происходящего, не знаю, как растормошить спящего,
И отвернуть от греха, разящего душу и плоть,
Я же чётко знаю, что не живу, а доживаю,
Коротаю дни в тени былого вдохновения,
Улетают бог весть куда близкие отношения,
Мозг без промедления принимает решение:
Сердце волнениями разбитое, от чужих глаз хандрой прикрытое,
Хочу оставить наедине, хотя легче от врагов скрываться в толпе!
Кромешной тьмой завешено окно, в доме сумрачно, холодно и темно,
Святость вовне, зато в душе на самом дне несуразица такая, что жизнь земная
Похожа на злато, когда-то взгляд виноватый, на домыслы богатый заметит распятье
В глубине монастырского двора, в былые времена там сирень весной отменно цвела!
Небритый Израиль, лишившись белоснежных крыл, на всю округу возопил:
«Толпа всегда вкушает ложь, что посеешь, то пожнёшь, Пушкин тоже на еврея похож,
Где же истина и где же ложь? Былое время не вернёшь, оно стареет понемногу,
Когда-то перед солнечным закатом оно шло в ногу по песчаным перекатам
И горным отрогам, стареет всё, что мне дорогу давно неспешно перешло,
Морщинами покрыто высокое чело, из поколения в поколение
К людям переходят прегрешения, нет им прощения,
Уходят в никуда жизни дни и годы бытия,
Круто вверх поднимается тропа,
Она ведёт нас бог весть куда!
Полон слёз тот день, когда восстанет из праха не осуществлённый грех,
Так пощади же, Боже, всё, что осталось во времени былом,
От него веет холодом, но не теплом, за оконным стеклом
Холод, стынь и хлад, Господи, пощади же нас
 В столь прискорбный час! Каждый год мне свят,
Особенно если он прожит без склок и без драк,
Там всегда присутствовал блуд и разврат!
Кто чем богат, тот тому и рад!
Затихает речь, пришло время от себя все беды отвлечь,
Чтобы себя сберечь, включены все нервные окончания,
Оставлены без внимания замечания моложавой жены,
Она стремглав вскочила на гребень огромной волны,
И попыталась вровень с небом встать, и зарычать на всю округу,
Передавая душевную боль и муку состарившемуся супругу,
Жизнь идёт по кругу, я же однажды попытался от себя сбежать,
Поскользнулся, упал, сознание потерял, и на личном опыте узнал,
Что я – не идеал для общения в момент глубокого проникновения
Во глубину золотистых руд, где мужской труд не ценился никогда,
Бабы без мужика сходили с ума и всегда искали ему замену!
Не время и не час что-то изобретать и вновь на жизнь роптать!
Душа требует тишины, ей крики и стоны чужой жены,
Доносящиеся из-за соседней стены, совсем не нужны!
Все мы – грешны, будни страшны, руины старины бесстрастно
Взирают на чужое счастье, они не властны над проявлениями злобы,
Жаль, что мы – не девятисот девяносто девятой пробы! В глубине утробы
В часы невзгоды вспоминаешь молодые годы: любовь в парадном,
Чтобы другим было неповадно, не обременяешь себя ничем,
Вокруг тлен и темнота, жизнь без криков и стонов баб пуста,
Ты смотришь на себя из-за угла и тебе не очень нравится,
Что с тобой молодая красавица решила позабавиться,
Потом она от тебя легко и безмолвно избавится!
На всё воля Творца! Ему принадлежат наши души и сердца!
Нам блуд обнажённой женской спиной свет заслонил,
Свободу и похоть от нас утаил и с себя возомнил
Бог весть что, член в штопанном и стареньком пальто
По имени Никто и звать его Никак, обычный Барыга и Мудак!
Его душа, как раскрытая книга, она сохраняет интригу
Словесного и телесного общения, мне очень жаль
Белоснежную шаль прикрывающую печаль
В женских очах, там сожаление и страх,
Она мне нравится, но она больна не мной,
Её взгляд покрыт серой пеленой, ей нравится не тот, кто рядом,
Мужчина иной уже который год спит с чужой женой!
Страсти улетают гурьбой, морской прибой
Окутывает плоть бездушной волной!
Тот, кто много женщин в жизни видел,
Не предвидел истоки грядущего греха,
Долу осыпалась золотая пожухлая листва,
Когда он обеднел, остался не удел,
Постарел и кощунственно на женщин смотрел,
Совсем очерствел, не попал легко в заветную щель!
Чтобы как-то убить время, бросаешься из огня в полымя,
Испепеляя и сжигая себя в однообразных буднях бытия!
Подумаю об этом завтра, сегодня в делах запарка!
Из-за недостатка времени нет настроения
Вновь вступать на тропу прегрешения!
Хочу оставить житейские заботы до утра,
Быть может затихнут холодные зимние ветра,
Держу путь в никуда, там свет и тьма,
Бытовая кутерьма, как стонущая пурга за окном,
И пока не грянет гром, и не раздастся колокольный звон,
И не прозвучит церковный канон, не изменится тон
Людского общения, жизнь и проведение
Ждут преклонения перед ними!
К ним нельзя приходить с новостями плохими,
Ты свой имидж, старт или финиш выше звёзд уже не поднимешь!
Сам сгинешь в сутолоке повседневного бытия, громко стеная и вопия,
И никто опосля не вспомнит тебя! Времени, отпущенного на жизнь мало,
Закончатся распри, начнутся скандалы, к тому же начинают сниться кошмары,
На соседнем этаже звенят бокалы, а у тебя на руках супружеские кандалы,
Пришло время писать мемуары, ничто не скроешь от рока и судьбы!
До беды рукой подать, начинаешь причитать, что кромешный Ад,
Будто всесильный тиран ищет каждый твой изъян,
И если ты в стельку пьян или же болван,
Налей в гранённый стакан грамм двести
Крепкого напитка, изобрази на лице улыбку,
И ты превратишься в любимца рока и судьбы!
Себя мы не бережём, нам бы жить за рубежом,
Носовым платком вытираем вспотевший лоб,
И спьяну падаем в огромный белоснежный сугроб,
Рот закрыт на огромный амбарный замок и тебе невдомёк,
Почему нет дела никому, что именно ты с иноходи перешёл на галоп?
Толпа, взявшись руки, взирает тупо на безжизненное пространство,
Там смешано всё, что свято и что грешно! Мне не смешно,
Горько на душе, затхлый запах в отчем шалаше,
Надоело жить на безлюдном пустыре
И постоянно перечить самому себе!
В стране полудикой запах повилики
И свежей клубники плоть пьянит,
Нам бы как-то выжить
И из бездны выплыть!
Жизнь быстро проходит, холод скулы сводит, душа колобродит,
И делает вид, что ты всеми забыт, худощав, высок и не брит,
Что судьба сулит, получим сполна, за спиной завистливые голоса,
Прослезившиеся глаза упираются в кристально–чистые небеса!
Долу капает слеза, стынь с утра, душу заели печаль и тоска!
Прервалась связь времён, внутренний мир опустошён,
Дух разрухи – не в новинку, только на чужих поминках
Или на картинках вспоминали о песчинке,
Умершем человеке, исчезнувшем навеки
В бескрайнем небе! Тут же поднялся ветер,
Дело было под вечер, разлетелась по двору листва,
Долу склонилась рано поседевшая голова, душа замирает,
Беспредельный мир невменяем, мы в нём последнюю скрипку играем!
Месяц бледен, он – ущербен, вскорости будет повержен людской тоской,
Жизнь сгорает, плоть пылает, и никто заведомо не знает, почему теряется сознание,
А грудь томлением скована, говорить об этом рискованно, на дворе темно, ветер дует в окно,
Жить грешно не запретишь! Женские ноги статные и на вид приятные, взгляд затмили,
Забрали мощь и силы, о них поэты слагают гимны, и только посредине места интимные
Напоминают Всевышнему учителю и судье, что только наедине во глубине сибирских руд
Тебя до безумия ослепила женская грудь, чуть-чуть изменился мыслей маршрут!
Пришлось идти по самому краю глубокого обрыва, себя стегаю кнутом,
Крутой поворот за углом, где-то там мой новый дом!
Мне бы успеть все тернии бытия преодолеть,
И не умереть, мне бы чем-то себя согреть,
Но нечем, жизненный опыт – не безупречен,
Никто не вечен и мы – не исключение!
Где-то там наше спасение, мираж, как наваждение
Стремглав исчезает из глаз, грехи выставили себя напоказ,
Нет облегчения ни в теле, ни в душе, сумятица в моей голове,
Чаще всего по пятницам Проведение напоминает мне о роке и судьбе!
Скорее бы Божья благодать сошла на родимый край, поди узнай,
Откуда в памяти такой провал? Не причитай зазря, встань у фонаря,
Ничего небесам не обещай, наедине страдай, вопросами судьбу не донимай,
Всему приходит край! Не осуждай себя, не стенай зря, всегда есть твоя вина,
Проходят жизни годы, нет у природы плохой погоды, за гранью дребезжащих оков
Ты вновь погружаешься в сумрак таинственных снов, мир таков, как есть, совесть и честь
Есть не у всех, зато грех везде, на земле, на траве, в воздухе и в воде, я же пристально глядел
В бесконечную даль вселенной, где-то там витает Дух нетленный, бес презренный
Легко опошляет мир бренный! В паническом испуге звоню законной супруге,
Не подруге, не прислуге, я же ещё тот демагог, который мог
Любую женщину убедить, что член лежачий лучше, чем стоячий!
Как же иначе? Полночный бред продолжает до утра мою душу терзать,
Он бьётся об заклад, что будет рад глубоко вдыхать страстей аромат,
На него когда-то жаловался баловень-Сократ, из-за него начался разлад
В теле и душе, он бредёт наугад, зажав в руке толстую тетрадь,
Она умеет поглощать множество чужих тирад,
Она не умеет нагло и подло врать!
Пытаюсь над бездной страха привстать, чтобы увидеть рай и ад!
Близится закат всего, что в тяжких борениях и в сновидениях обретено,
Будущее предрешено и что?! В открытое настежь окно влетает холодный ветер,
Его порывов под вечер никто из близких мне людей не заметил! Дух страсти истлел,
Он остался не удел, он презрел душу и плоть, его намерения одобрил Господь,
Чтоб не дай Бог он не расшиб собственный лоб среди безумств и тревог!
Знает Господь, что мир давно уже не тот, стареет бывалый люд,
Никто никому не устраивает самосуд, суть – на лицо,
Все живут грешно и никого не отдают под суд!
Как свои грехи пережить и жизнь продлить хотя бы на краткий миг?
Время интриг не прошло, только рассвет и тут же женский визг
Своего апогея достиг, уставший лик долу поник, но нет ни печали, ни горьких слёз,
Бог уже подвёл последний итог, всеобщая скорбь коснулась лба, груди и ног,
Не стенаю, не зову, не плачу, не мучаю догадками себя я с вечера и до утра,
Жизнь почти прошла, не затронув ни души, ни чела!
Грех везде, он гуляет по общей тропе,
Он способен крест поставить на судьбе,
Пока святость таится вовне, божье проведение на моей стороне
В ежедневной борьбе за непорочную жизнь и высокий смысл бытия!
Грешен я, Бог – мой Учитель и Судья, не могу я уговорить Божество
Избавить мир от греха того, который рождает ложь и враньё!
Безумный взгляд, гнилой чердак, множество мыслей, летящих невпопад,
Дождь и град, и Божья мать зрит с Иконы на препоны жития, грешить нельзя,
Сумасбродная толпа бьёт поклоны у другой иконы, позади неё царские хоромы,
Там не бряцают железные оковы, там не трепещет огонь старинной лампады,
На старинном балконе каркают огромные чёрные вороны,
Громко стенают церковный звоны в предчувствии Потопа,
Вслушавшись в слова Пророка, притих Вифлеем, затихла Европа!
Странная сатанинская страна грехов полна, она в полной жопе,
Уподобившись Пенелопе кусает локоть – не свой,
Жизнь прошла стороной, толпа идёт на убой,
И ведёт следом за собой народ хмельной!
Бог ты мой, истину обездоленному люду открой!
Лучше него живёт последний изгой на многолюдной мостовой
В стране капитала, пора раскаяния настала, душа кричала и вопрошала:
«Почему Бог выдёргивает по нитке из холста судьбы только эпиграммы боли и борьбы?»
Рука пишет всё, что душа слышит, попробуй ей угодить, небо может нашу жизнь обнулить
За краткий миг! Грехов в избытке, только Бог в убытке, ты с улыбкой делаешь последнюю попытку,
Дабы снять напряжение со страждущей души! Господи, огради, обвинять не спеши!
В тиши во мраке заточения в душу врываются искушения, нет им прощения,
Шорох едва слышится в онемевшем за ночь саду, едва дышу,
Опущенная до дна православная и мусульманская страна
Опухла от сна, её не разбудили Герцена колокола,
Они звонили с вечера и до утра, по грязи чавкала она, но шла, закусив удила,
Опустошая чужие закрома, не считаясь с утратами, ведомые аристократами
Погибали бунтари на песчаных перекатах и холмах горбатых,
Слишком умных и богатых берегли, сытно кормили и не корили,
Они издали с окраин земли взирали на тяжкие будни земли, их враги
Давно бы эти земли сожгли, не захотели, не смогли, не обрекли себя на грех,
Теперь им вослед сыплется картечь! Чтобы всплыть наверх, надо силы иметь,
Чтобы душу и тело согреть, услышав плеть, успеть сбежать, кто же будет сеять, пахать и жать?
До фатального исхода рукой подать, от него не уйти, от него не сбежать,
Остаётся только руки кверху поднять и тихо сказать: «На всё Божья Воля,
И Ему одному решать, когда, с кем и как судьба и доля по Его же Воле
Позже или вскоре заговорят о всеобщей крамоле, здесь мыслям раздолье,
Невдалеке барское застолье, в грешной руке зажат нательный крест,
Возможно Божий перст в один присест отложит печальный конец для всех?
Грешен человек, он ждёт благовест, ни пьёт сорок дней, не ест,
За ним наблюдают совесть и честь! Когда же грех людям надоест?»
Ответил Отец: «Ты Верь в божественную благодать,
Лишний раз попытайся промолчать,
Чтобы небо расспросами не донимать!
От себя тебе никуда не сбежать, хватит страдать,
Бог может свой гнев сдержать, Он не намерен всем грехи прощать!»
От лишних вопросов не прячусь, пока ещё в дураках не значусь, всю жизнь учусь,
Сменяю радость на грусть, от беспорядочных чувств смущаюсь чуть-чуть,
Пока не вникну в истину и суть! Да, я старею и что?
На мне старомодное пальто и дырявое трико,
До Бога далеко, видит око людские пороки,
А за порогом дома своего не видного ничего!
Жизнь, как парусная лодка, на которой много парусов,
Ясно без лишних слов, что только Божественная любовь
Бьёт ни в глаз, а в бровь, тогда ты вновь выскакиваешь из штанов,
И мчишься в погоню следом за сокровенной мечтою,
Твоя тень бежит за тобою! Преграды встают стеною,
Было время золотое, когда за снегом и пургой
В дом твой врывался ветер степной,
Отныне и впредь – «Иметь» – важнее, чем «Быть»,
Господи, научи грешников праведно жить!
Неужто наша карта бита и нечем крыть чужие козыря?
Что делать? Как нам быть? Как нашему горю подсобить?
Быть может подождать, как завершить всеобщая рать
И опосля орать во всё воронье горло, что стыдно и больно
Зреть на людскую гордость, когда тебе далеко за сорок,
Позади грехов ворох, ты слушаешь собственный голос
И не можешь осознать до конца намерения Творца!
Нарушен жизни строй, то ускорение, то всеобщий застой,
Ору до хрипоты слова Господней молитвы,
Но спасения душ не зрю, искажена суть жития,
В дремучем лесу петляет стезя моя, в кармане ни рубля,
Ни копия, только высокая колея ведёт толпу людей в глушь!
Все орут, все прут за Прут, всем нужен жирный куш,
Никто не молится за спасение душ, в голове только чушь,
Промедлишь чуть-чуть и тебе на шею набросят хомут!
Заблуждения разрушу, как-то выберусь на сушу,
Себя я домыслами лишними не мучаю,
Иногда вспоминаю по случаю темень дремучую,
Делюсь жизненным опытом, чего-то стыжусь,
Чем-то горжусь, у меня с людьми разный вкус!
Иногда замкнусь в себе, а в голове гуляет ветер,
Он затихает на рассвете, спит, сидя на стареньком табурете!
Грешник на диете, он ждёт судьбоносного совета с того света,
Ни света, ни тьмы, чувства пресыщены, то светлы, то темны,
Лица угрюмы, много шума из ничего, греховное нутро,
Увидев такую благодать, сделало шаг назад,
Япона мать, не в деньгах и грехах счастье, а в их количестве!
Его Величество Случай идёт по замёрзшим лужам,
Этот недоучка действует, как ямщик, соскочивший с облучка,
У которого отсутствует кора головного мозга, нет ни былого лоска,
Ни приветливого взгляда, вот такая бяка вынырнула,
Как из тёмной подворотни взбешённая собака,
Она стала предвестником грядущей беды!
Какой короткий промежуток жизни оказался под рукой,
От него остался только взгляд тупой, прожит короткий промежуток,
Глядь, во ****ь, неужто мне уже до шуток и народных прибауток!
Пуст желудок, сгусток тьмы и света мелькал до рассвета
Перед страждущим лицом, когда же грянул гром
И за окном сверкнула молния,
Долу рухнула сокровенная мечта,
А безумствующая толпа в пляс пошла!
У неё страда, не от великого ума
Душа облекла себя в туман доброты и зла! Пот медленно капает с чела,
Над ухом порхает молодая пчела, на дворе весна, нет ни дыма, ни огня,
Когда-то закончу и я стихи слагать, мне бы не опоздать
Последнюю главу как-то дописать,
И истину за ложь не принять!
Нет желания умирать
И на суть совести себя обрекать!
Вокруг скулят цепные псы, они открывают рты за палку колбасы,
У них нюх лисы, взгляд, как у орла, вокруг тлен и суета,
Дорогу подметает государственная метла,
Они гонит назойливых мух и гнус со двора,
Язык опух, пронёсся слух по околотку,
Что вот-вот повысят цены на водку! Судьба играет с нами в рулетку,
Проиграл – небо в клетку, выиграл – в рот тебе суют конфетку,
А боевая ничья – тычут в зубы два сухаря! Проигравший во фраке
Будет жить в лагерном бараке, белый ворот будет распорот,
Окружающий мир расколот на мелкие части,
Долгожданное счастье ищу в общей массе толпы,
Увы, трудно его найти и свободу обрести!
Неисповедимы Господние пути!
Рекруты ушли в солдаты,
От судьбы не уйти,
Им бы минное поле пройти, и свою жизнь как-то спасти!
Эх, дороги … пыль да туман, холода, тревоги и постоянный обман!
Знать не можешь доли своей, живёшь среди полыхающих страстей,
Однако даже в кругу ****ей не можешь избавиться от супружеских цепей!
Совесть жжёт лицо, болит левое яйцо, однако никто не искоренит зло,
Всё, что на ум внезапно взбрело, не исчезло инкогнито,
Оно нагло и пошло стало хвалиться,
Что невзирая на лица, жителям окраин и столицы придётся поступиться
Постулатами своими, речь пошла, конечно же, об интиме!
Он крепнет из года в год, ветшает православный народ,
Мне жалко его до слёз, ну что ж, что посеешь,
То пожнёшь, всё остальное – сущий ****ёжь! Годы проходят, лучшие годы,
Нет жалости у природы, от столицы до самых северных морей грех шествует по грязи
В чёрной и белой рясе, он сходит со своей стези, он свои когти в чужую плоть вонзит,
Даже если горем убит, пошалит, погрустит и исчезнет вдали голубой,
В миг роковой оставит открытой дверь за спиной!
Он был мишенью грубых шуток,
Помутившийся рассудок,
Будто последний ублюдок не признал своих ошибок,
Он сказал судьбе: «Спасибо, я бы без интима не стал бы нерукотворной глыбой!»
Жизнь проходит мимо, уходят любимые, царственные и неповторимые,
Не горюем мы, зря не стенаем, всё о себе сполна когда-то узнаем
Из чужих уст, на пределе угасающих чувств вот-вот прельстит к себе искус
Утолить печаль и грусть, пусть оторопь нас берёт, никто не падает в обморок,
Наоборот разбитной народ глубоко вдыхает кислород, а потом суёт бабам в рот
Рублей за пятьсот орган тот, что сеет, пашет и жнёт! Вот и пришёл его черёд
Сполна осознать, что страсть даже в железной узде не удержать!
Живи, блаженствуй и жирей! Действуй смелей, не убей, не укради,
Впереди не видно ни зги, от зари и до зари в лесу токуют глухари,
Пока ты прячешь собственные грехи в чудовищной тени!

г. Ржищев
29 января 2025 г. 19:30