Посвящается Вадиму Кравченко
из Самары, погибшему из-за своей
красоты и молодой беспечности в 23 года.
…Не тикают часы, весна сменяет
Одна другую, розовеет небо,
Меняются названия городов,
И нет уже свидетелей событий,
И не с кем плакать, не с кем вспоминать,
И медленно от нас уходят тени,
Которых мы уже не призываем,
Возврат, которых был бы не желателен для нас
И даже страшен нам сегодняшним, благополучным.
(Анна Ахматова с дополнениями автора)
Вадим Кравцов попал на службу в город Ахалцихе (реальным местом службы Вадима была территория ГДР. Но так как автору повести порядки, царившие в то время в воинских частях, базировавшихся в ГДР, были малоизвестными, то он перенес место действия из ГДР в Грузию, т.е. в те места, где проходил примерно в те же годы, что и Кравцов, службу сам автор повести. Думаю, что условия жизни офицеров, их жен и солдат в ГДР, и почти на границе Грузии с Турцией, были примерно одинаковыми) где-то в шестьдесят первом году прошлого ХХ столетия. После расформирования артиллерийского полка дивизии в городе Ахалкалаки, один из дивизионов был выделен в качестве отдельного дивизиона и направлен на постоянное место расположения в город Ахалцихе. Солдаты и командиры все радовались этому событию, что наконец-то будут служить в более теплом климате на реке Кура, по сравнению с Ахалкалаки. Не случайно солдаты называли Ахалкалаки «Грузинской Сибирью», где зима начиналась обычно в середине октября и морозы достигали иногда 35-40 градусов.
Вадим был стройным, высоким и очень красивым молодым человеком. У него было чуть продолговатое лицо с наметившимися усиками, отличная прическа густых темноватых волос, с выразительными бровями, правильным красивым носом и любвеобильными губами. Его красота заставляла девушек и женщин буквально быть готовыми ко всему, лишь бы познакомиться или провести вместе с ним какое-то время. Он появился во взводе оптической разведки уже в чине ефрейтора, т.е. дисциплинированного отличного солдата. Все сослуживцы буквально завидовали его красоте, предрекали большие успехи у женщин, офицеры – пытались спрятать от Вадима своих дочерей и даже жен. В то время ему шел двадцать первый год.
Сначала в него влюбилась дочь капитана Краснова. Света, так звали дочь капитана, которая тоже была красавицей. Познакомились они случайно. По каким-то делам ему пришлось быть вестовым. Срочно потребовался по службе капитан. Телефонов у офицеров почти не было. Поэтому приходилось начальству кого-то из солдат посылать на квартиры тех офицеров, которые вдруг понадобились поздно вечером, в выходные дни или ночью. В один из вечеров как раз срочно потребовался капитан Краснов, потому что во взводе оптической разведки, который ему подчинялся после передислокации отдельного артиллерийского дивизиона из Ахалкалаки в Ахалцихе и притирки новых солдат друг к другу, случилась драка между двумя солдатами. Дежурный офицер сразу вызвал заместителя командира взвода сержанта Дурова и приказал срочно известить об этом случае капитана Краснова. У сержанта все солдаты были расписаны вестовыми за отдельными офицерами. К капитану Краснову должен был бежать ефрейтор Кравцов.
Прибежав во взвод, сержант Дуров скомандовал:
- Ефрейтор Кравцов! Срочно беги к капитану Краснову и скажи, что его вызывает дежурный по части!
- Зачем его вызывать-то сегодня, когда драка остановлена, и этот случай подождал бы и до завтра? – пробовал возразить ефрейтор.
- Ефрейтор Кравцов, так приказано, а приказы, как известно, в армии не обсуждаются, а выполняются.
Пришлось Кравцову собираться в путь и в темное время суток бежать к капитану Краснову. Добежал он минут примерно за двадцать, может быть за тридцать, потому что до города от расположения гарнизона было километра три или четыре не больше. Запыхавшись, Кравцов поднялся на второй этаж, нажал кнопку звонка, дверь открылась и перед ним появилась дочь капитана Краснова Светлана.
- Капитана срочно вызывают в часть по поводу драки, случившейся в его взводе! – бойко отрапортовал Вадим.
- Он умывается, - ответила ему Светлана. Поэтому подождите минут десять, продолжала она.
Кравцов, было, хотел, остаться на площадке этажа, но Света, увидев такого красавца, решила пригласить его в квартиру.
- Может я здесь постою или вы передадите капитану, кто и зачем приходил к нему – попросил Вадим.
Но Светлана была непреклонна. В результате Кравцов оказался в квартире капитана. Она попросила его не снимать сапоги и пройти в зал. Посадила его на диван. Вадим не знал, что и о чем говорить с ней, поэтому молчал и ждал, когда в ванной комнате перестанет журчать из-под крана вода и наконец-то появится капитан.
Однако, видя смущение Вадима, Светлана первой начала разговор.
- Как вас зовут, солдат? Я что-то раньше вас не видела. Кравцов назвал свое имя и фамилию. Светлана назвала свое имя.
- Ну вот, мы и познакомились, Вадим!
- Вам, наверное, известно, что вы очень красивы – продолжала Света. Я не сомневаюсь, что у вас много знакомых девушек.
- Какие девушки в этом грузинском городе, где по улицам ходят по вечерам одни парни и мужчины, а их жены, сестры и дочери сидят дома? – ответил вопросом на вопрос Вадим.
- Да, мне это известно – ответила Света.
- Но в городе же живут не одни грузины и армяне, есть много русских и украинцев. И продолжала, например, я бы с удовольствием с вами подружилась. Как вы на это смотрите?
Вадим совсем растерялся. Перед ним была красавица, дочь командира и вдруг такое смелое предложение. Света была на полголовы ниже его, черные глаза, чуть-чуть насмешливое, но властное лицо, стройная фигура.
- Не знаю, что и сказать. Вы такая красивая, вам бы больше подошел для дружбы офицер, а не я – солдат срочной службы – ответил достойно Кравцов.
- Я уже дружила с некоторыми офицерами, но все какие-то скучные, не очень хороши собой. А вы просто красавец, да и я не хуже, как вы изволили сказать. Из нас могла бы получиться отличная пара.
- По рукам, скомандовала она.
Вадиму ничего не оставалось, как согласиться. Правда, у него сразу возникло сомнение относительно того, как и где они могут встречаться. Светлана тоже, видимо, думала же об этом.
- Встречаться мы будем тайно, чтобы никто ничего не заметил, - тихонько предложила Света. Чувствовалась профессия отца – военного артиллерийского разведчика и командира разведки дивизиона.
- Хорошо, я согласен. Но не успел он произнести эту фразу, как из ванной вышел отец Светы.
- Что случилось, ефрейтор? Почему ты здесь у нас?
Вадим обрисовал, что случилось в казарме взвода, сказал, что об этом случае знает дежурный офицер части, и он требует вас прибыть и разобраться с дракой между солдатами взвода.
- Что драка продолжается до сих пор? – с удивлением спросил капитан, точно зная заранее ответ ефрейтора.
- Никак нет, товарищ капитан! – отрезал по уставу Кравцов.
- Я, конечно, приду. Но в первую очередь разобраться с дежурным по части старшим лейтенантом, а затем зайду и к вам во взвод. Мне хочется послать его подальше, да при дочери неудобно. Что нельзя было об этом сообщить мне утром, а не глубоким вечером вызывать начальника разведки дивизиона? Вы можете возвращаться в часть! – приказал он ефрейтору.
Вадим назад в часть летел как на крыльях. Ему хотелось кричать, петь, но он сдерживал себя. Еще бы, с какой красивой девушкой он познакомился, да еще с дочерью командира – начальника разведки дивизиона.
Вернувшись, он доложил, как полагается, заместителю командира взвода о том, что его приказание выполнено, и капитан Краснов (во время передислокации дивизиона в Ахалцихе капитан Краснов временно исполнял обязанности командира взвода разведки, наряду с обязанностями заместителя командира дивизиона по разведке). Он был извещен и обещался прибыть в часть. Сержант сбегал и доложил дежурному по части, что капитан скоро появится.
Как шли разборки между солдатами, Кравцову, конечно, никто не докладывал. Но ему было известно, что оба получили взыскания, и одного из них, видимо, основного виновника драки перевели из взвода разведки дивизиона в отделение разведки одной из батарей. Другой остался дослуживать у них во взводе.
Для Вадима все это было уже не важно. Для него важнее было то, как ему встретиться со Светой. Дня три он перебирал в уме какие-то варианты, но все они казались ему мало выполнимыми.
И вдруг на пятый день он получает по почте письмо от Светы. В нем она готова встретиться с Вадимом в воскресенье возле Дома офицеров. В письме было указано время. Вадим сиял от счастья и все думал об увольнительной на этот день. Но как объяснить капитану, зачем ему увольнительная. Решил, что он явится к капитану в субботу, как будь-то бы больным. Ему помнится, как рассказывали старослужащие этого взвода, капитан, заметив простуду у кого-нибудь из солдат или сержантов, просил своего заместителя срочно выписать им увольнительные в город со словами:
- Пусть отдохнут в городе, выпьют грамм по сто пятьдесят водки и кашель быстро пройдет. Я подпишу увольнительную.
На этот раз Кравцов решил действовать точно так же, хотя у него были сомнения.
- Вдруг капитан не поверит простуде Вадима?
Но все-таки набрался смелости и выпросил у заместителя командира взвода увольнительную в город на воскресенье. Но как идти к начальнику разведки и подписать ее он четко пока не представлял. Дело в том, что он совсем недавно уже брал увольнительную в город. Перебрав в голове все варианты, он решил все-таки прикинуться больным. Однако капитан даже не обратил внимания на болезнь Кравцова и подписал ему увольнительную без всяких объяснений причин увольнения в город.
На другой день в воскресенье после завтрака всех солдат, получивших увольнительные в город, построили перед казармой, проверили, так сказать, их внешний вид, чтобы все были в парадной форме, то есть в кителе и фуражке с гербом, чтобы начищенными до блеска были пуговицы кителя, чтобы блестела бляшка ремня. Дальше последовала команда:
- Отбыть в увольнение! И они пешком отправились в город. На этот раз их было не много, всего семь человек из всего дивизиона. Они дошли до центра города, еще толком не договорившись о своих дальнейших планах, дальше стали договариваться о том, кому и что надо сделать в городе, кому-то просто погулять, кому-то требуется выпивка, кому-то просто отдохнуть от казарменной жизни.
- Мне нужно дойти до Дома офицеров - сказал Вадим товарищам-сослуживцам.
- А что или кто там? - пробовали шутить его сослуживцы.
Вадим пропустил между ушей эти шутки и отправился на другую улицу, где находился Дом офицеров. Он понимал, что Светланы пока там нет, потому что в записке она указала ориентировочное время где-то в районе двенадцати часов. А тут время подходило только к одиннадцати. Но Вадим понимал, что может быть Света появится раньше двенадцати и что тогда… Вдруг она увидит, что его нет на месте встречи, не будет ждать и просто повернется, и уйдет назад домой. Поэтому Кравцов решил прогуливаться именно в районе Дома офицеров взад и вперед. Посмотрел на всякий случай афишу на сегодняшний день. В ней значилось, что в этот день здесь будут показывать кино, и где-то с восьми вечера – танцы. Он понимал, что танцы - это скорее не для него, так как увольнительная ему выдана до десяти часов вечера. Да и вряд ли Светлана решится уйти из дома надолго. За рассуждениями время прошло незаметно. Ближе к двенадцати он уже стоял недалеко от парадного входа дома офицеров и ждал ее.
Светлана появилась неожиданно, где-то, видимо, прошла дворами и подошла к нему сзади.
- Вот и я, товарищ, ефрейтор или Вадим? – спросила она приветливым голосом с оттенком шутки.
Вадим обернулся, растерялся, слегка покраснел и вымолвил всего два слова:
- Здравствуйте Светлана!
Затем нашелся и продолжал:
- Правда, мне не совсем понятно, зачем мы встретились? Вы дочь моего командира, а я простой солдат. Разве Вам позволят гулять со мной и тем более, любить вас?
- Ну, сколько сразу вопросов – отвечала Света и продолжала: «Разве я тебе не нравлюсь? И давай сразу на «ты», договорились?»
- Нравишься, ты очень красива.
- Ты тоже красавец. И кто может нам что-то запретить двум красивым людям?
- Твой отец, твоя мама? – пробовал еще возражать он.
- Со своими родителями разберусь сама, пусть это тебя не беспокоит. Вопросы и сомнения на этом закончились. Дальше была нужна программа на сегодняшний день. Он для начала предложил прогулку по городу и затем в шестнадцать часов кинофильм.
- Но как же тайна наших встреч? – спросила Светлана.
- Да, неплохо бы погулять где-то, кто бы нас никто не засек – ответил Вадим.
- Я знаю такое место - быстро нашлась Света. Мы сейчас выйдем из города, дойдем до речки Поцхови, а можем прогуляться и дальше до реки Кура,, и там погуляем по берегу. Причем, выберем такое безлюдное место на берегу, что тайна наших встреч будет раскрыта не сразу.
Минуя центральные улицы, они по каким-то малообитаемым улицам вышли из города и минут через тридцать оказались возле реки Поцхови. Правда, возле дороги им встретились два пожилых грузина, которые сидели на берегу и удили рыбу. Поэтому они прошли дальше и, почувствовав, что они здесь действительно одни, сели на свежую травку, которая уже начала отрастать возле реки. Легонько прижались друг к другу, почувствовали биение сердец и сразу поняли, что это видимо судьба, столкнувшая их к любви в этом захолустном городе. Дальше обнялись, и какое-то время наслаждались этим объятием. Затем неожиданно для Вадима Света сказала:
- Поцелуй меня!
Вадим без колебаний выполнил ее просьбу, потому что знал, как это делается, поскольку до армии у него были девушки в далеком Куйбышеве и даже одна из одиноких женщин, которая учила его азам любви.
Затем после нескольких его поцелуев, Светлана набралась смелости, и сама поцеловала его. Сердце Вадима быстро заколотилось, и он непроизвольно уложил ее на спину. Она начала сопротивляться.
- Что ты делаешь? Хочешь взять меня силой? Этого не получится!
Она быстро вырвалась из его объятий и побежала по берегу домой. Он за ней. Но выбежав на дорогу, она со злостью попросила его оставить ее. Вадим пробовал уговорить Свету, мыча что-то не совсем внятное относительно того, что у него и в мыслях не было ничего такого, о чем она подумала. Это вроде бы ее немного успокоило, но лицо продолжало излучать настороженность и злость.
- Давай, на сегодня прекратим наше свидание! Дома обдумаем свое поведение, и если оно устроит нас обоих, то дальше я сообщу тебе письмом о нашей встрече – заявила Светлана и тут же направилась в город. Все предложения Вадима о проводах ее, она отмела, сказав в сердцах, что на сегодня хватит.
Вадим долго смотрел ей вслед и думал, что же ему дальше делать? То ли пойти в город, встретить там своих друзей, то ли вернуться в часть? После некоторых раздумий он решил выбрать второй вариант, т.е. вернуться до срока в часть.
Он быстро вышел на дорогу в часть, постоял как бы в раздумии несколько минут перед забором при входе в часть, и затем твердым шагом направился восвояси. Забор был сделан несколько месяцев назад самими же солдатами, поэтому при входе еще не было никакого пропускного пункта.
Придя в казарму, Вадим быстро разделся и лег в кровать для того, чтобы продумать случившееся и может быть поспать. Тем более, что после обеда в выходные дни многие солдаты пытались отоспаться за недосып, который случался в отдельные ночи. Сержант тоже спал, поэтому посочувствовать быстрому возвращению из увольнения было некому.
Мысли Вадима путались. Неужели Светлана пригласила его на свидание лишь для того, чтобы целоваться? А что дальше? – задавал себе вопрос Вадим и не находил ответа на него. На гражданке он брал «быка сразу за рога». Один-два вечера обниманий с девушками, и если они сопротивлялись его притязаниям, то он бросал их и переключался на других. Тем более, что его красота ценилась девушками, поэтому он считал себя неотразимым. Но так как нравы в те годы были строгими, а ему хотелось быстрых побед, а они не получались, то он решил обратить внимание на одиноких женщин где-то в возрасте за двадцать пять лет и старше. И такая женщина быстро нашлась. Где-то сразу после десятого класса, он встретил не далеко от своего дома на улице Ярмарочной в Куйбышеве Валю Н. Она, увидев его, только и произнесла:
- Ой, какой красивый мальчик! И сразу подошла к нему.
Они познакомились. Она пригласила его в гости. Послушали музыку, потанцевали, выпили вина, дальше пообнимались. Вадим, видя, что, Валя без всяких комплексов, уходить не спешил. Ближе к вечеру она как бы нечаянно, но смело произнесла:
- Ночевать останешься? А то я все одна, да одна. Знаешь, страшно иногда бывает…
- Останусь, если ты не против? – пообещал Вадим.
Валя тут же начала его целовать и обнимать. Они повалились на диван. Валя, как и полагается женщине, повалилась на спину, он на нее. Она сразу взялась за дело. Начала расстегивать ему рубашку, затем расстегнула ремень, начала расстегивать брюки. Дальше он встал и сбросил почти всю одежду на стул. Она в это время сняла платье, рубашку, быстро стянула с себя трусики и командует ему:
- Ну, давай быстрее ложись! Да снимай и трусы! Вон как твое мужское достоинство их растягивает.
У Вадима все помутнело в глазах, он быстро снял трусы и повалился на нее. Она, зная неопытность юнца, быстро взяла его «мужское достоинство» в руки и ввела куда надо. Он, не ожидая такого, весь раскраснелся, начал «работать» как полагается, но быстро вылилось семя, ему стало так стыдно, и, главное, он не знал, что ему сейчас делать?
Валентина, чувствуя его растерянность, успокоила его.
- Ты не расстраивайся, первый раз так у всех бывает. Слезай с меня, отдохни, а потом продолжим. И действительно, через какое-то время, его волнения прошли после ласки Валентины, теперь уже Вали Н. Они снова занялись любовью. Домой в этот вечер Вадим так и не вернулся.
Пришел домой на другой день уже ближе к обеду. Мать была на работе, сестра в школе. Поэтому решил поспать после бурно проведенной ночи. Он пока был без работы. Пробовал поступить в техникум, но не прошел по конкурсу, поэтому собирался найти какую-нибудь работу. Но еще не решил, к чему его тянет.
Ближе к вечеру пришла мама. Сразу же устроила допрос сына.
- Где ночевал, почему никому не сказал об этом, паршивец, этакий?
Ему пришлось соврать.
- Ночевал у Игоря.
- Врешь! - грозно оборвала его мама.
- Я вечером спрашивала у него о тебе. Он сказал, что ничего не знает, где ты ночуешь.
- Я ночевал не у своего друга Игоря, а у Толика – снова соврал Вадим. Это вроде бы успокоило маму, но она потребовала, чтобы он без спросу, ни у кого больше не ночевал вне дома.
А время между тем подходило к условленному сроку встречи с Валей. Вадим поужинал и решил погулять на улице. Но он-то понимал, что гулянье закончится квартирой Валентины, а дома его вновь будут ждать. Пришел к ней, а у нее уже накрыт стол, на котором возвышалась бутылка красного вина. За столом он сказал Вале, что сегодня ночевать ему будет нельзя, так как дома волнуются и не поймут, почему я ночевал у женщины, которая раньше была замужем.
- Что ты будешь, как мальчик, слушать и дальше маму и сестру? – с обидой спросила Валя Н.
- А что мне остается. Я единственный мужчина на две семьи и мне не хочется, да и стыдно обманывать маму, сестру, да еще и тетю.
- Раз ты такой стыдливый, зачем пришел ко мне снова?
- Но ты мне очень понравилась, и я готов делить постель с тобой и дальше.
Это вроде бы успокоило Валентину. Она решила быстрее закончить ужин и снова заняться любовью. Женщины все-таки острее чувствуют одиночество и тяжело переносят жизнь без мужчины, без любви. Им требуется наслаждаться процессом секса, потому что без него у них портится настроение и снижается жизненный тонус.
На этот раз уже никакого стеснения не было не только у Валентины, но у Вадима. За вечер они раза три занимались любовью, и обоим было очень хорошо. Но Вадим не забывал об угрозах матери. Поэтому где-то в районе двадцати трех часов отправился домой до следующего вечера.
Так продолжалось месяца три не меньше, пока Вадим однажды не заявил матери, что он собирается жениться.
- На ком? – сразу последовал вопрос матери.
- Тут, на одной женщине. Не успел он что-либо сказать о ней еще, как мать его перебила и говорит:
- Значит, на женщине, а не на девушке? И для чего она тебе? Я спрашивала о ней у твоих друзей, и они рассказали мне, что женщина старше тебя чуть ли на десять лет. Так это или нет? – продолжала сердито спрашивать мама.
- Причем здесь возраст? – старался возражать сын.
- Она мне очень нравится и хочется, чтобы она была моей женой.
- Знаешь, что сынок? Такая любовь, замешанная исключительно на плотском наслаждении, это не любовь, а временное помутнение твоего рассудка. Оно быстро проходит, и что потом? Потом не будет ничего, кроме разочарования. Хорошо, если не появятся еще дети… а так ты будешь проклинать ту встречу, которая свела Вас с этой распутной женщиной.
-Ну, мам, мне хочется до армии жениться!
- Не будет этого. Я тебе твою «женилку-то» вырву, если не выбросишь из головы эту женщину – грозно проговорила мать.
Дальше Вадим окончательно загрустил и решил не встречаться с Валентиной. Она приходила несколько раз к ним домой, уговаривала мать, чтобы та отпустила к ней сына. Та ни в какую не шла на уговоры Валентины.
- Зачем же ты хочешь испортить жизнь Вадиму? Притянула его к себе своим плотским «пирогом» и думаешь, что этим и удержишь его. Пойми, этого не будет. Сколько тебе лет то? - грубым и решительным голосом спросила, как бы между прочим, мать Вадима.
- Ну, около двадцати семи – честно ответила Валентина.
-Так вот после армии, ты ему будешь не нужна, потому что молодость твоя пройдет, красота тоже, а он будет в расцвете сил и в результате сбежит, считая тебя «старухой».
Эта перепалка между двумя женщинами, одна из которых уже многое поняла в жизни, а у другой, кроме наивности, больше еще ничего не было продолжалась не один час.
-Я разрешу Вадиму ходить к тебе, если ты будешь предохраняться, не забеременеешь, и не будешь требовать от него никакого замужества.
Вот на этом они и закончили свой разговор. После этого разрешения спора Вадим несколько раз еще был у Вали. Все шло по известному сценарию, без всяких перемен. Так продолжалось вплоть до призыва в армию.
Дальше уже известно, куда он попал в Ахалкалаки и как оказался в городе Ахалцихе. Все эти мысли прокрутились достаточно быстро в голове Вадима. Наконец, он уснул и проспал до ужина. Затем потянулись дни различных занятий, кроссов, строевой подготовки и многого другого. Однако Вадим ждал известий от Светланы. Эти ожидания растянулись почти на два месяца. Светлана не давала знать о себе. Вадим был раза три в увольнении, ходил около дома, где жили Красновы, но Света не появлялась. Что с ней случилось, Вадим не знал. Может быть, она и видела его хотя бы раз, прогуливающего возле ее окон, но выйти не захотела, проявляла, так сказать, свою твердость и неприступность.
И вот, наконец, где-то в середине июля он получил от нее письмо. В нем она сообщала, что очень соскучилась, и назначила в соответствующем месте встречу на воскресенье. До воскресенья оставалось еще три дня. Вадим долго продумывал тактику этой встречи. Ему не хотелось, снова оказаться в глазах Светланы нахальным волжским парнем, похожим на бандита. Поэтому он решил быть сдержаннее.
Встреча состоялась, как и было условлено, все на том же берегу всё той же реки, притока Куры. Встретившись, они обнялись. Причем, первой проявила инициативу Светлана, потому что Вадим, твердо решил первому ничего не предпринимать, не напугать девушку своей настойчивостью. Его тактика на этот раз сработала. Они просто гуляли по берегу взад и вперед. Наконец, остановились, так как Света сказала, что она устала. Сели на траву, прижались друг к другу, разговаривали о чем-то, затем поцеловались. Светлана, видя, что Вадим изменился, сама проявляла инициативу в этом свидании, видя не смелость такого красивого парня, каким был Вадим. Сначала она легла на спину. Вадим тоже решил лечь, но не на спину, а на бок, повернувшись лицом к Светлане, поцеловал ее несколько раз. Провел рукой по ее достаточно полным и упругим грудям, которые через одежду смотрелись очень призывно и соблазнительно. Светлана, видимо, чувствуя, чем могут закончиться эти лобзания, сказала:
- Мне пора домой! Не сердись, но это действительно так. К вечеру приглашены гости на день рождения мамы. Мне нужно купить для нее подарок.
- Мысленно я поздравлю твою маму с Днем рождения, хотя и не представляю, как она выглядит. Мама, наверное, у тебя красивая. Не может некрасивая мать родить такую симпатичную дочь.
- Мама у меня действительно красивая. Мне кажется, что она красивее меня.
- Не преувеличивай, ты самая красивая девушка из всех тех, которые были известны мне. Когда мы снова встретимся? – спросил Вадим.
- Тебя же каждое воскресенье не будут отпускать в увольнение?
- Ну и что? Мы можем встречаться здесь же на берегу реки хоть каждое воскресенье и даже по вечерам в обычные дни без всяких моих увольнений. Здесь же до нашей части всего-то метров пятьсот не больше. Проходной пока нет, поэтому я и ребята иногда по вечерам бегаем до реки и обратно. Правда, стараемся не переходить мост, чтобы не попасться на глаза офицерам.
- Скажу об этом отцу, чтобы быстрее сделали проходную – пошутила Светлана.
- Давай на этом же месте встретимся в следующее воскресенье, потому что встречи по вечерам будут подозрительными для моих родителей, - предложила Света.
Вадим согласился с ее доводами и предложил проводить ее до города или до дома. Она отказалась от проводов и прямиком отправилась в город. Вадим вышел на дорогу, проводил Светлану глазами до того места, пока она не скрылась из виду на одной из городских улиц. Дальше решил дойти до города, купить что-нибудь и просто погулять.
Неделя для Вадима пролетела быстро. Он внимательнее стал присматриваться к капитану Краснову, пытаясь найти какие-то черты, соединяющие его с дочерью, но ничего общего не находил, разве кроме решительности, которой обладала его дочь. В воскресенье Вадим незаметно прошмыгнул через проходную, повернул от нее вправо, и, скрываясь между деревьями, вышел на берег. Дальше оставалось незаметно перейти небольшой мост Поцхови и оказаться на другом берегу, где назначила ему свидание Светлана. Вадим подождал, пока не было никого ни слева, ни справа от моста, быстро перебежал его и направился в сторону Светы. Подходит к месту, где они раньше встречались, а там заняла его какая-то гражданская пара, просто сидят и разговаривают. Вадим на виду у них прошел дальше метров сто, а Светы не видно. Думает, где же она? Решил пройти дальше по берегу. Наконец, он увидел профиль Светланы, сидящей на берегу и бросающей камушки в реку. Подошел к ней, опустился рядом, они обнялись, как бы этим жестом они поздоровались друг с другом.
- Ты видел пару, которая заняла наше с тобой место? – спросила Света.
- Видел, конечно, и прошел мимо их.
- А я испугалась, решив, что это знак того, что нас рано или поздно засекут, - расстроенно произнесла Светлана.
- Не надо об этом думать раньше времени – попытался успокоить ее Вадим.
- Все-равно – это место для свиданий очень опасное – твердо ответила Света.
- Давай тогда подумаем, где нам безопаснее всего встречаться? – задал вопрос Вадим.
- Не знаю, ума не приложу – тоскливо заключала Светлана.
- Давай пройдемся. Может быть, дальше найдем более укромное и безопасное место.
Они встали и пошли вдоль реки. Дальше кусты стали еще выше, тропка становилась все менее заметной. Наконец, среди кустов увидели слева какой-то пробел. Повернули туда, и вышли на небольшую полянку. Обошли ее, вроде бы кругом все чисто, высокая трава, без всякого мусора. Место им обоим понравилось. Но вдруг Светлана говорит, что здесь и не посидишь, вдруг во что-нибудь, или в какое-либо дерьмо вляпаешься, или змея приползет и укусит. Вадим успокоил ее, сказав, что к следующему свиданию он приведет полянку в порядок, вырвет около места, где они будут сидеть, траву, принесет шинель, отпугивающую всякую нечисть тех мест, что им будет здесь вполне удобно и безопасно. Это успокоило окончательно Свету. Вадим взял обязательство перед Светой обустроить полянку до следующего воскресенья. А пока они постояли здесь, убедились, что в безопасности, пообнимались, поцеловались, почувствовали друг друга. Им было хорошо. Но говорила в основном Светлана. Чувствовалось, что она была начитаннее и умнее Вадима. Она утверждала, что истинная любовь – это искусство, а не просто физическое совокупление полов. Что последнее бывает только у животных и у некоторых птиц и то не у всех. Давай вспомним голубей, соловьев, белых лебедей, тетеревов и других, которые перед совокуплением выделывают настоящие танцы, устраивают токование, пение и многое другое. Тем более, что и люди не должны уповать на грубую силу при оплодотворении девушки, женщины. Они должны быть, как разумные существа, завоевывать самку какими-то поступками, которые нравятся ей. И только при одобрении самки (женщины, девушки) поступков мужчины, когда он понравится ей окончательно, физическое совокупление будет называться любовью.
- Ты согласен с моими взглядами на любовь, как на искусство? – спросила Светлана.
- В целом, конечно, согласен. Но ведь для этого нужна и физическая сила мужчины, иначе без применения силы девушка может остаться девушкой до конца жизни. Тогда что же, мужчинам остаются только женщины, да и то далеко не все, а только те, которые одиноки, которых физически не удовлетворяет свой муж? Какая же это любовь, когда мужчина не может взять силой целомудренную женщину, а муж не в состоянии физически удовлетворить желание жены?
- Ты не совсем понял меня. Я говорила об одушевленности любви. Физической силы мужчины нельзя отрицать, но он сначала должен женщину чем-то очаровать, найти в ней какие-то струны, которые будут ей понятны и приняты. Только тогда женщина может одарить мужчину всем искусством любви, когда помыслы мужчины ей понятны. На мой взгляд, бессознательные акты могут случаться только под влиянием спиртного, при развращении женщин, когда им все равно, кто перед ними и зачем он это делает.
- Ну, ты, Света, философ. Я никогда об этом не думал и до сих пор считал, что главное в любви – это красота друг друга, красота лица, красота осанки, красота форм тела, красота походки, красота уменья петь, танцевать, но при соответствующей силе и красоте мужчины.
- Видишь, Вадим, у нас разные взгляды на любовь! Поэтому, пока мы не достигнем взаимопонимания, мы не сможем и по-настоящему полюбить друг друга.
- Может быть, мы придем к этому, но постепенно, потому что я, видимо, не настолько подкован в любви, насколько ты в теории любви. Но ведь, известно, что теория без практики ничто – пробовал возражать и соглашаться Вадим.
Время за спорами пролетело быстро. Уже на часах было восемнадцать часов. Света засобиралась, и время устранения разногласий и нахождения взаимопонимания решили перенести на следующее воскресенье. Они прямо через кусты, а не берегом вышли в поле. Посоветовались, как быстрее и не заметно дойти отсюда до города, и как потом найти это место Светлане. Вадим надломил огромный сук какого-то дерева, который за неделю должен завянуть, засохнуть и отличаться от других и тем самым показывать дорогу на полянку. Это будет ориентиром для выхода на полянку. Светлана огляделась, пытаясь запомнить место тайной встречи. Домой она направилась напрямую через поле, которое пустовало по каким-то причинам, на нем росла лишь небольшая трава, объеденная овцами и ослами, которых в городе у жителей было достаточно много. Вадим постоял, понаблюдал за Светой, пока она не дошла до города.
Почувствовав превосходство Светы в теории любви, Вадим отправился в библиотеку дивизиона. Там его встретила очень улыбчивая и милая женщина или девушка. Она всем посетителям библиотеки ласковым голоском советовала:
- Возьмите, пожалуйста, такую-то книгу! Она очень интересна, не пожалеете.
Поэтому, очутившись в библиотеке, Вадим спросил ее:
- Дайте мне, пожалуйста, какую-нибудь книгу о философии любви.
Девушка, сначала покраснела, потом произнесла с удивлением:
- Вы, наверное, шутите надо мной? Таких книжек я не видела.
- Ничуть не шучу. Мне одна девушка прочитала, чуть ли не лекцию по теории любви. А вы говорите, что таких книг не встречали.
- Может и есть они, но мне не известны, честное слово!
- Но вы же кого-нибудь любили?
- Ну, любила, но ни о какой теории не знаю. Первый раз слышу, что есть книжка по теории любви, честное слово.
Вадим, чувствуя неловкость девушки, ее смущение и подозрительность ее на то, что ее просто дурят, сказал:
- Извините, девушка. Может я не туда попал? Но вроде бы здесь библиотека, множество книг и вдруг нет книг о любви.
Девушка начала оправдываться и щебетать все тем ласковым голосом:
- Книг о любви очень много. Почти каждый роман – это в той или иной степени рассказ о любви. Но сказать, что это теория любви, нельзя. Скорее, в них изложена чья-то практика любви и советы о любви.
- Я тоже так думал до сих пор. Но моя девушка переубедила меня. И что теперь мне делать? – спросил Вадим.
- Не знаю, что вам посоветовать. Может перечитать как можно больше книг о любви? Тогда может быть можно вывести и какую-то теорию любви! – посоветовала девушка дивизионной библиотеки.
- Я могу предложить вам для начала прочитать роман Куприна «Колесо времени». Возможно, здесь вы почувствуете все прелести любви!
Вадим согласился с этим предложением и взял этот роман. Он собрался уходить, но, видимо, так заинтересовал работницу библиотеки своей необычной для нее просьбой и, видя его природную красоту, она очень мягким, почти что полушепотом, пригласила его на чай, приготовленный здесь же, в библиотеке.
- Извините, меня, пожалуйста, но у меня кипит чайник перед обедом, и не могли бы вы скрасить мой обед своим присутствием.
Вадим не спешил, потому что у него тоже было обеденное время, а после обеда отдых и сбор в караул. Поэтому он принял предложение библиотекарши.
Библиотека находилась в клубе дивизиона, поэтому он знал, где можно помыть руки, что он и быстро сделал. Вернулся и видит, что скромный обед уже почти готов. На столе в сторонке от окна выдачи книг и за одним из стеллажей, видимо, находился рабочий стол, на котором в чашки был разлит горячий чай, и в двух тарелочках лежали: в одной сыр, нарезанный кусочками, в другой печенье и несколько кусочков хлеба. Сахар в упаковках лежал возле чашек.
Они сели за стол, начали чаепитие. Вадима не покидала мысль, зачем она пригласила его на чай, что-то никто из сослуживцев не рассказывал, что его приглашают на чай после посещения библиотеки. Поэтому в разговорах он решил затронуть эту волнующую его тему.
- Давайте, знакомиться с вами!
Она с охотой ответила:
- Давайте. Меня зовут Оля. Я была замужем, но муж сбежал от меня к другой, поэтому мне пришлось искать работу. Правда, он помог мне с поисками работы, чтобы как-то хотя бы, видимо, загладить уход от меня. И вот я уже больше года здесь.
- Меня зовут Вадим – быстро ответил он.
- Но я что-то не припомню, чтобы вы кого-то приглашали из солдат на чашку чая?
- Верно. Но ко мне не часто перед обедом заходят солдаты и сержанты. Чаще в это время приходят офицеры. И некоторых из них я приглашаю на чай. Правда, большинство почему-то отказываются, ссылаясь на дела по службе. Сегодня пригласила вас, потому что вы удивили меня своей философией любви. Наверное, у вас много было знакомых девушек с такой-то красотой? – как бы, между прочим, спросила Оля.
- Да, нет. Пока не могу этим похвастаться – скромно отвечал Вадим.
- Вот, вы мне понравились своей гостеприимностью, простотой, смелостью и суждениями о любви. По-моему, наши взгляды на любовь совпадают? – продолжал он и одновременно спрашивал ее.
- Спасибо, конечно, но я в любви понимаю мало. Наверное, неслучайно и муж от меня ушел. Правда, оставил мне в Ахалцихе однокомнатную квартиру. Спасибо ему хотя бы за это. Но раз вы говорили о девушке, то она, наверное, как и вы тоже очень красивая?
- Конечно, она не дурна собой, но с ней мне пока сложно. Она явно начитаннее и умнее меня. Утверждает, что теория любви важнее практики любви. А по мне на основе практики формируются и теории любви, если они вообще существуют. А с вами мы на равных, хотя вы, наверное, имеете образование выше общего среднего?
- Я в свое время окончила библиотечный техникум. Поэтому сказать, что умнее вас, не могу.
- Давайте перейдем на «ты»? – предложил Вадим. Она с удовольствием согласилась.
- Оля, давай с тобой встречаться? – прямо в лоб спросил Вадим.
- А как же твоя девушка? Она, если увидит нас вместе, у тебя могут возникнуть неприятности?
- Ну и пусть. Мне все равно не догнать ее по уровню начитанности – ответил он.
- Я так сразу не могу, мы должны хотя бы лучше узнать друг друга?
- Зачем нам узнавать друг друга? – настаивал Вадим.
- Мы уже почти все друг о друге знаем – с жаром и настойчиво продолжал он.
- Я согласна, если тебе не будет хуже, - отвечала Оля.
Вот так случайно зарождалась любовь двух случайно встретившихся людей. Остальное было делом техники. Они договорились о днях встреч, пока что в основном в библиотеке. Но Вадим понимал, что рано или поздно она пригласит его и в свою квартиру. А как вести себя там, он отлично понимал по опыту любви с Валентиной Н., на которой собирался жениться до призыва в армию.
Но не забывал он и о встречах со Светланой. Считал, что все складывается отлично. По воскресеньям они будут встречаться со Светланой, а в другие дни в библиотеке или в городе с Олей. Причем, для встречи с первой ему не нужна увольнительная, со второй – тоже пока не нужна. А там, когда Оля пригласит его в дом, можно взять и увольнительную в город или иногда сбегать в самоволку.
Где-то на неделе ближе к вечеру сходил на полянку будущих встреч со Светланой. Подобрал место, где можно было бы посидеть или полежать. Выбрал такое, чтобы его не было видно со стороны береговой тропки, с прицелом на то, что если у них скоро сложится настоящая любовь, то за ней неизбежно возникнет и потребность в физическом совокуплении. Обустроил это место: вырвал для начала сорную колючую траву, выбросил ее подальше в кусты, затем попытался вырвать или сорвать невысокую траву. В общем, работал около двух часов, остался доволен своей работой, выбранным местом для встреч и отправился обратно в часть. Во взводе никаких подозрений его отсутствие не вызвало, потому что у солдат было свободное время и в эти часы можно было заниматься чем угодно по усмотрению солдат и сержантов. Многие в эти часы играли в футбол, баскетбол или волейбол на спортивных площадках, другие упражнялись на брусьях и на перекладине, третьи пытались ускорить прохождение полосы препятствий, четвертые писали письма домой и своим любимым, друзьям, некоторые что-то читали. Однако, в летнее время многие свободное время проводили на улице, так сказать, дышали свежим воздухом. Если в клубе показывался фильм, то многие отправлялись смотреть художественные фильмы.
После прихода с полянки Вадим отправился в клуб, в надежде застать Олю на работе. Но он опоздал, Оля уже закрыла библиотеку и, видимо, отправилась домой в город. Поэтому на всякий случай постучал в закрытое окно книговыдачи. Но так как окно не открылось и чувствовалось, что там никого нет, отправился на баскетбольную площадку. Последнее действие было сделано в целях маскировки похода за пределы дивизиона. Если сержант заметит, что давно не видел ефрейтора Кравцова, то он ответит:
- Я играл в баскетбол. Спросите ребят. И действительно, они ведь видели его на спортплощадке.
Так что методами маскировки, в том числе и личной жизни, Вадим уже овладел отлично. Не зря же он служил во взводе разведки, хотя и оптической, но все же разведки, как не крути. Но на этот раз сержант ни о чем не спросил, когда они построились перед отбоем. Сержант, как полагалось, сделал перекличку взвода и отправил всех спать.
Вадим долго не мог уснуть, потому что в голове он строил планы встреч сразу с двумя девушками, одна из которых была уже женщиной, а про Свету пока ничего было неизвестно, то ли она еще девушка, то ли, то же женщина. Тогда девушки, ставшие по тем или иным причинам женщинами, еще не умели скрывать свою девственность. Вадим помнил, что для этого надо «попробовать» девушку, если она сама об этом будет молчать. И опять, по мысли Вадима, нужна физическая сила мужчины для того, чтобы преодолеть девственность девушки. Не практика ли это любви, задавал себе вопрос Вадим, и отвечал, что, конечно, практика, а не теория любви, о которой очень настойчиво утверждала Светлана. С этими мыслями примерно через час после отбоя Вадим заснул.
Ночью ему снились обе его суженые, они почему-то шли вместе и смеялись над ним. Он даже проснулся от этого сна. Понятно, как это над ним красавцем смеются женщины, еще не испробовав его любовь… Примерно через полчаса Вадим уснул.
Приближалось воскресение новой встречи со Светланой. Но Вадим решил сегодня же увидеться и с Ольгой. В послеобеденное время он прибежал в библиотеку, увидел открытое окно, подошел к нему, и тут же перед ним появилась Оля. Судя по ее поведению, чувствовалось, что она очень довольна приходом Вадима. Они поздоровались, и Оля пригласила его зайти непосредственно в книгохранилище. Пошла и открыла перед ним дверь. Он зашел и сразу обнял ее. Она не вырывалась, и это сулило ему скорую победу над ней. Потом, как бы устыдившись своего поступка, сказала:
- Ой, извини, мне надо закрыть хотя бы дверь. Вадим отпустил ее, она закрыла и заперла дверь на защелку.
- Может, и окно выдачи книг временно закроешь? – предложил ей Вадим.
- Она выполнила его просьбу. После этого Вадим подошел к ней и обнял своими крепкими руками еще сильнее. Дальше поцеловал ее, и она снова не сопротивлялась. Окинул взглядом книгохранилище, но не нашел ничего, кроме стола, за которым они первый день пили чай. Он начал двигать ее в направлении стола. Оля сначала, видимо, не поняла, зачем он двигает ее к столу. Затем поняв это, начала сопротивляться и вырываться из его объятий.
- Что ты делаешь? Здесь в библиотеке этим заниматься нельзя. Это большой грех.
- Прости, я этого не знал – ответил Вадим, но так и не выпустив ее из своих рук. Он продолжал:
- Оля, пойми, мне так хочется тебя, что я готов нарушить твой табу и заняться любовью прямо здесь.
- Ты что с ума сошел? В любое время может кто-то зайти в библиотеку и постучать в окошко, и что я буду делать?
Эти доводы немного остудили пыл Вадима. Тогда он предложил ей выход и пригласил вечером после работы прийти на берег реки. Правда, назвал ей то место, которое он подготовил вчера для встречи Светланы. Оля, не зная, что это место для другой особы, согласилась, спросив при этом:
- А как я найду тебя на берегу?
- Ты главное приходи, сворачивай после моста вправо и иди по тропинке. Я там тебя встречу.
Договорившись о встрече, они расстались до вечера. Для Вадима послеобеденное время и занятия тянулись так долго, что он то и дело поглядывал на часы. Это заметил даже сержант Дуров.
Вечером поужинав, Вадим начал осторожно и скрытно от других вновь собираться на берег реки. Библиотека в летнее время работала до двадцати часов. Значит, ему надо быть на берегу как раз в это время. Можно бы и чуть попозже. Но вдруг она не вытерпит, раньше закроет библиотеку и появится на берегу не в двадцать с минутами часов, а где-то перед двадцати часами. Поэтому сразу после ужина Вадим решил сбежать в эту своеобразную самоволку. Вышел из казармы, прошелся возле спортплощадок, дальше дошел до футбольного поля и вдоль забора направился к выходу. Прежде чем перейти ворота, осмотрелся вокруг и, решив, что никого по близости не видно, рванул вправо от дороги к реке. Дальше спустился с берега к самой воде и направился влево к мосту, быстро перебежал мост и направился вправо по берегу по тропинке. Спрятался в зелени деревьев и стал ждать Олю.
Ждать пришлось недолго, примерно чуть больше получаса. Он вышел ей навстречу, поравнявшись, они обнялись и направились к укромной полянке. Пока они шли, Оля спросила:
- Ты начал читать роман «Колесо времени»?
- Только прочитал пока первую главу, в которой он и она встретились, почти, как и мы, и после ужина она приняла решение подняться в его номер.
- Там любовь будет возвышенной, яркой, в известной мере, философской, о чем ты должен обязательно прочитать, - наставляла его Оля.
Незаметно они дошли до полянки. Он провел ее до места влюбленных, достал свернутую под мышкой в газету простыню и предложил ей сесть. Она удивилась:
- Когда ты подготовил это место? Он решил обмануть ее, сказав, что сегодня же сразу после нашей встречи. Так звучало более романтично и таинственно.
Они сели на простыню. Оля подивилась сообразительности Вадима:
- Надо же, все предусмотрел, и место отличное и видимо подумал и о том, чтобы я не запачкала платье, хотя и предполагала воспользоваться своим жакетом.
Вадим сразу обнял ее, начал целовать, она отвечала взаимностью. Дальше больше, он уложил ее на спину, поцеловал через платье ее небольшие груди, она раздвинула свои изящные ножки, он спустил ей трусики, себе брюки, трусы, и они слились воедино в экстазе любви. Им было приятно чувствовать друг друга, наслаждаться сношением без всяких лишних слов и объяснений. Первый раз Вадим оргазма у нее не заметил, возможно, его и не было. Второй раз он точно был, потому что Оля запричитала от счастья:
- Ой, как хорошо! Милый, самый красивый, любимый мой, и все в этом духе!
А между тем время приближалось к отбою. Они лежали в обнимку друг с другом, он изредка целовал ее. Затем посмотрел на часы и сказал:
- Мне пора, Оля, уходить. Я ведь в самоволке!
- Я понимаю – ответила Оля.
Они поднялись, каждый надел свою одежду, Оля свернула его простыню. Посочувствовала, что ему придется, наверное, застирать, или может, она заберет ее домой. Вадим разрешил ей это сделать.
- Провожать по дороге тебя мне опасно, может, дойдешь одна? – спросил он.
Она согласилась, задав ему лишь один вопрос:
- Когда мы встретимся в следующий раз?
- Обязательно встретимся, но об этом я сообщу тебе в библиотеке.
Дальше они и до моста и дороги и разошлись в разные стороны: она направилась в город, он – в свою часть. Каждый чувствовал себя счастливым от общения и любви. У каждого светились глаза, и каждому хотелось петь от счастья. Вадим незамеченным вернулся точно к вечерней поверке. Спал как убитый. Во сне ему снились различные сцены любви с Ольгой, ее прекрасно сложенным телом, умением негласно отвечать на все порывы Вадима. На другой день была суббота. Вадим бы мог взять после обеда увольнительную в город, но он берег дни для увольнительной по воскресеньям для встречи со Светланой.
В обед забежал к Оле в библиотеку. Она очень обрадовалась новой встрече, усадила его за стол попить чаю. Но как заметил Вадим, стол стал значительно богаче, чем в первый раз. На нем уже кроме сыра и печенья, была колбаса, банка сгущенного молока, салат из помидор со сметаной. Они по-семейному покушали, попили чаю со сгущенкой, поговорили о том, о сем, Вадим снова пригласил ее сегодня на полянку. Она согласилась, правда, сказала при этом:
- Твоя простыня пока что сохнет у меня дома.
- Ничего, мы что-нибудь придумаем другое – ответил Вадим.
- Ты не беспокойся, я принесла широкое полотенце.
Так как по субботам библиотека работала до шестнадцати часов, то оба были чрезвычайно довольны этим. Теперь у них будет на много больше времени для встречи на природе и для физической любви.
После обеда, как обычно, на территории дивизиона и в казармах шла генеральная уборка: на территории собирали мусор, мели кое-где территорию, особенно, перед казармой, где проходил почти каждый день развод подразделений на учебу, в караул и практические занятия по боевой и политической подготовке, числи плац, находившийся справа и чуть ниже от казармы. В казармах по очереди мыли со щеткой деревянные некрашеные полы, солдаты протирали от пыли и убирали свои тумбочки. На все это уходило часа два времени, не больше. В общем, к шестнадцати часам все работы заканчивались, и начиналось свободное время. Вадим быстро собрался и отправился на берег реки. Погода в этот день стояла не очень жаркая, но вполне сносная, особенно, для встреч. Придя на берег, он, как и вчера, за кустами подождал, когда появится Оля. Но выходить навстречу ей не стал, так как боялся своего разоблачения нахождения в самоволке, поскольку некоторые офицеры еще возвращались со службы. Наконец, увидел Олю, смотрит, она повернула на тропку и пошла навстречу ему. Он встретил ее, обнялись, поцеловались и направились в сторону полянки. Пока шли, разговаривали о том, о сем… Вадим спросил ее:
- Оля, а где служит твой бывший муж?
- Да, здесь же, только не в вашем дивизионе, а в горно-вьючной батарее – ответила Ольга.
- Вы часто видитесь?
- Не часто, но иногда вижу его с новой женой в Ахалцихе.
- И что он не подходит к тебе, не здоровается?
- Здоровается, когда идет один. А когда с новой женой, конечно, нет.
- И домой не заходит?
- Был раз или два. Забирал какие-то свои вещи.
Не заметно они пришли к полянке. Оле захотелось посидеть на берегу, посмотреть, как течет Поцхови, полюбоваться ею, послушать пение птиц. Они уселись на берегу, посидели в обнимку с полчаса и отправились на полянку. На ней было все по-старому, примятая трава, как островок, в огромной траве вокруг. Она расстелила полотенце. Легли сначала каждый на спину, чтобы полюбоваться облаками, почувствовать пение насекомых и насладиться бездождевой погодой, которая пока их радует. Дальше Вадим повернулся на бок, обнял ее и начал целовать. Она отвечала взаимностью. Светило солнце, ему захотелось расстегнуть ее платье, видя, что оно застегивается на пуговицы. Она не возражала. Вадим полюбовался ее почти оголенным телом, небольшим аккуратным лифчиком, цветастыми трусиками, решил их аккуратно снять с нее. Она помогла ему это сделать. Он увидел ее рыжеватый лобок, нагнулся и попробовал поцеловать его, как бы одновременно настраивая Олю и себя. Дальше он встал, снял с себя ботинки, брюки, гимнастерку и майку, чтобы ничто не мешало их любовному роману. Лег, крепко обнял, засыпал ее поцелуями, и занялись очередным любовным наслаждением. Оля, не громко, и не совсем понятно произносила слова любви и счастья, он «работал» изо всех сил, на которые был способен. Этим они занимались с перерывами раза три. Можно было бы и больше, но у Вадима приближался ужин. Он бы мог от него отказаться, но это бы вызвало беспокойство сержанта. Начались бы расспросы:
- Где был? Почему не был на ужине и т.д.?
Поэтому они решили расстаться до следующей встречи. Оля пригласила его на воскресенье домой к себе. Но помня, что завра у него свидание со Светой, он отказался, сославшись на то, что якобы завтра у них соревнования по баскетболу между подразделениями дивизиона и что он будет выступать за свой взвод разведки.
- Жаль. Даже очень жаль – произнесла Ольга и продолжала:
- Я бы что-нибудь испекла, купила бы вина, посидели бы хорошо и тем самым отметили бы по-настоящему нашу встречу.
Вадим поблагодарил ее за приглашение, но сказал, что действительно он завтра не сможет, а вот в следующее воскресенье постарается обязательно прийти. На этом они расстались, он проводил ее до дороги, посмотрел ей вслед, полюбовался ее легкой походкой и подождал, пока она не дошла до города.
Вернулся во взвод очень веселым, радуясь своей победе, пусть и небольшой, но все же, очередной победе над третьей женщиной. Первой, как уже отмечалось, была Валентина Н. в Куйбышеве. Второй была жена офицера в Ахалкалаки. Он помнит, что как-то раз их троих позвали помочь по дому попилить дрова для лейтенанта Завадского. Это было на первом году службы, когда Вадим еще служил в дивизионной разведке. Лейтенант уехал в двухнедельную командировку куда-то, чуть ли не в Кутаиси. Стояла холодная зима. Не зря Ахалкалаки называли грузинской Сибирью. У жены лейтенанта Алены заканчивались пиленые дрова. Ими топили печки, так как другого отопления в офицерском городке не было. Поэтому она попросила капитана Сидорова прислать ей трех бойцов, что он и сделал.
Туда были направлены два солдата и младший сержант Галимов. Тогда такая помощь не считалась чем-то особенным и противоестественным. Солдаты направлялись практически ко всем офицерам, особенно в заготовке дров. Вместе с сержантом были направлены к Завадскому Вадим и Юрий. Как обычно, пришли после обеда на работу, как бы на службу, вышла хозяйка, сказала, что ее зовут Аленой. Галимов представил по именам бойцов, посланных на работу. Она показала, где находятся дрова, которые надо распилить и поколоть.
- Может, растопить печку? – спросил ее Галимов.
- Печку я как-нибудь сама растоплю – ответила Алена.
Вадим сразу отметил, что у лейтенанта Завадского очень красивая жена, наверное, хохлушка. Это чувствовалось по ее говору, по небольшой смуглости лица, по черным волосам, окружавшим ее небольшую головку.
Дров в сарае лейтенанта было не так много, поэтому справились с работой часа за три. Хозяйка несколько раз выходила, показывала, где сложить поленницу, шутила над солдатами, часто со смехом, если они делали что-то не так, как бы ей хотелось. Такое поведение всем им нравилось. Она начинала им тоже нравиться.
Закончив работу, она поблагодарила их за труд, вынесла и угостила их конфетами. Затем она обратилась к Галимову:
- Сержант, вы обещали мне помочь растопить печку?
- С удовольствием, поможем.
- Но все мне не нужны. Оставьте, мне одного из бойцов, вот, например, Вадима!
Галимов и сам был не против остаться, но раз она выбрала Вадима, то быстро скомандовал:
- Кравцов, останешься и поможешь Алене растопить печь! Если опоздаешь на ужин, я скажу сержанту, где ты и у кого находишься. Так что можешь приступать к работе.
- Есть, приступить к работе! – бодро отрапортовал Вадим. И тут же начал складывать распиленные и поколотые дрова к себе под левую руку, чтобы занести их в дом. Там Алена показала, где находится печка, дала спички, кусок бересты и газету для растопки. Но прежде чем начинать процесс приказала ему снять шинель. Он ловко растопил печку на кухне, Алена поставила на плиту чайник, стала что-то подогревать, судя по запаху, очевидно, мясное, и начала накрывать стол. Вадим любовался ее быстрыми движеньями, продолжая подбрасывать в печку дрова, и осмелев, спросил:
- Алена, давно замужем за лейтенантом?
- Уже два года скоро будет – ответила она. И продолжала:
- А что? Почему тебя это интересует?
- Так просто спросил. Вы очень интересная женщина!
- Ну раз интересная, то бегом мыть руки, будем ужинать – скомандовала она.
Вадим оторопел, как это ужинать, что будет, если об этом узнает лейтенант? Но Алена продолжала:
- Что стоишь? У нас умывальник за дверью рядом. Иди и ни о чем не думай.
Он впервые видел женщину, так легко и быстро командующей мужчиной. Конечно, она считает его, видимо, еще мальчиком. А он уже не мальчик, а мужчина. Но ему было приятно повиноваться этой женщине, у которой командование шло как бы в полушуточной форме, но очень эмоциональной и требующей исполнения.
Вадим вышел из умывальника, зашел на кухню. Она усадила его рядом с собой. Налила в хрустальные рюмки вино и выпалила быстро тост:
- Я пью за красавца мужчину, если ты не согласен, можешь не пить.
Вадиму ничего не оставалось, как выпить, хотя он был явно смущен и не знал, как поступить. Дальше они покушали, выпили еще рюмки по две вина, разговорились, и выяснилось, что Завадским Алена не очень довольна. Он часто выпивает с бывшими друзьями по общежитию, пьют, как она выразилась, до «чертиков», все ее просьбы поменьше пить остаются пустым звуком. Если он не остановится, она доведет дело до развода. А потом вдруг спрашивает:
- А ты откуда взялся такой красавец?
- Да я, как и все из СССР. Из Куйбышева я. Особым красавцем себя не считаю. Есть мужчины и покрасившее меня. Эталоном мужчины считаю французского актера Жана Маре. Куда мне до него?
- Ну не скажи. Ты тоже красавчик. Думаешь, почему я тебя попросила оставить у сержанта? Только потому, что ты мне сразу же очень понравился.
- Вы тоже очень красивы! Еще мне в вас нравится умение ненавязчиво командовать людьми.
- Давай не выкай, говори со мной на равных на «ты»! Я чувствую, что ты лучше моего Завадского, это чувствую и в тебя уже влюблена.
- Мне очень неудобно как-то говорить жене моего лейтенанта «ты». Но раз ты настаиваешь, то я повинуюсь.
- Вот и слушайся меня. Плохого тебе я ничего не хочу, и наша встреча будет никому не известна, кроме нас двоих. Договорились? – задала вопрос Алена.
- Слушаю и подчиняюсь даме!
Затем они допили бутылку вина, попили чаю с пряниками. И Вадиму казалось, что надо бы уходить. Но как ей сказать об этом? Пока он думал, Алена позвала его в комнату. Квартира была однокомнатной с частичными удобствами, как тогда говорили. Обстановка почти спартанская. Ничего особенного Вадим не заметил, если не считать, громоздкого магнитофона на тумбочке в центре комнаты. Алена включила этот магнитофон и пригласила Вадима потанцевать. Во время танца она так прижималась к нему, что он тоже осмелел, попытался, как бы невзначай, легонько прижать ее. Она не сопротивлялась. Дальше, больше. Алена сказала, что совсем опьянела, что у нее кружится голова, и, дойдя в танце до дивана, повалилась на него, увлекая за собой и Вадима. Начала его целовать, обнимать, явно напрашиваясь на большее, чем он думал. Вадим ответил взаимностью в поцелуях, и понеслось…
Она приказала сначала снять ему ремень, который якобы ей мешает. Вадим привстал и снял ремень, за одним и гимнастерку. Дальше он начал всю ее гладить, попытался приподнять ее платье, запустил свою руку вниз до ее коленок и выше. Он обалдел от такого счастья, взялся за ее трусики. Она помогла сама их снять. И дальше, понятно, они соединились воедино, т.е. в одно целое, называемое любовью. Чувствовался опыт Алены. Она сразу же начала быстро работать, как будто бы давно не занималась этим. Быстро дошла до экстаза, быстрее, чем Вадим. Он тоже окончательно потерял голову, продолжал в засос ее целовать и миловать. И так продолжалось часа два. Вадим уже понимал, что пора ему домой в казарму.
- Алена! Мне пора.
- Может, останешься на всю ночь?
- Нет. Это может быть очень опасным шагом, потому что сержант знает, что я остался у тебя, и может быть неправильно истолковано. Могут донести до Завадского.
- Ну ладно, ты прав. Собирайся, я полежу в порыве блаженства, а ты захлопни дверь на защелку.
- Мне больше не приходить? – спросил робко Вадим.
- Завтра можешь придти, если сможешь.
- Хорошо, завтра буду обязательно. Но если вдруг Завадский появится раньше, и завтра приедет, то ты мне как-нибудь дай знать об этом.
- Ладно. Я приколю внизу при входе в дом на дверь объявление, что требуется настройщик пианино. Ты если придешь и увидишь его, снимай и уходи.
Вадиму по душе пришлась эта затея Алены. Он думал, как же она так быстро решила, как предупредить его? И действительно, кто заподозрит, что это предупреждение кому-то и о чем-то. Скорее всего, никто не обратит и внимания на объявление. И действительно, придя на другой день вечером к дому, где жили и Завадские, он увидел это объявление, снял его и быстро покинул двор этого дома.
Больше с Аленой Вадиму встречаться не пришлось. Но видя перед собой лейтенанта Завадского, часто с помятым лицом и иногда с синяками, он улыбался и мысленно про себя повторял:
- Вот тебе за пьянку и за невнимание к жене! Не зря она склонна к изменам или к одной измене только со мной?
Понятно, что Вадиму было неизвестно, сколько раз Алена изменила лейтенанту или это был единственный случай измены только с ним? Он будет вспоминать эту измену, как одну из побед над женщинами, во многом благодаря своей красоте и решительности Алены. Она, видимо, таким образом решила отомстить своему мужу за невнимание к ней, за постоянные пьянки, возможно, за неискреннюю любовь к Алене. Поди, тут разберись в перипетиях семейной жизни…
Время быстро подошло ко сну. На другой день у него очень важная и очень ответственная встреча со Светланой. Но он до сих пор так и не понял, о какой стороне любви говорила ему Светлана. Вот встречи с тремя женщинами – это другое дело, у них не было какого-то особого взгляда на любовь. Ему казалось, что даже единственная встреча с женщиной, например, с Аленой – это настоящая любовь. Также он думал о любви и применительно к Вале и Оле. Им нравилось иметь дело с ним и ему тоже, значит, это и есть настоящая любовь. А вот Светлане почему-то кажется, что это просто физическая близость, но не духовная и потому не настоящая любовь. Это пока было не доступно понятиям Вадима.
Ему вспомнилось и то, что на другой день в воскресенье после завтрака в Ахалкалаки сержант Галимов спросил Вадима:
- Ты почему так вчера долго задержался у жены Завадского?
- Сначала никак не мог растопить печку. Пока я это делал, время подошло к ужину. Жена Завадского за это время успела накрыть стол и накормить меня. Мы посидели, поужинали, попили чаю, кое-о-чем поговорили, и я ушел от нее.
- О чем же вы говорили? – спросил сержант.
- Да так, ни о чем серьезном. Она спрашивала, как мне служится, нравится ли солдатам лейтенант Завадский? Конечно, я сказал ей, что очень нравится. Она удивилась такой характеристике, но опровергать ее не стала. Сержанта, видимо, вполне удовлетворил ответ Вадима, и больше он ни о чем не расспрашивал. Но все это было в Ахалкалаки, а тут новое место службы в городе Ахалцихе, и надо разбираться с Олей и Светой.
Время до обеда тянулось медленно. Он прочитал еще три главы взятого в библиотеке романа. Особенно интересной ему показалось начало второй главы, в котором подтверждалась его мысль о том, что «самые сладкие поцелуи вовсе не те, которые выпрашиваются или позволяются, а те, которые отымаются насильно; что каждая женщина, даже вполне нравственная, вовсе не прочь от того, чтобы ее стыдливость была преодолена пылким нетерпением» партнера».
- Ну вот, ни о какой духовной стороне любви не сказано. Налицо, физическая составляющая любви – подумал Вадим. Эта же его мысль подтверждалась и четвертой главой. «Я твоя, Мишика… в счастии и в несчастии, в здоровье и болезни, в удаче и неудаче. Я твоя – говорила Мария – до тех пор, пока ты хочешь, о мой возлюбленный Мишика»!
После обеда, когда многие в казарме ложились на дневной сон поспать, Вадим отправился на берег. Прошел он удачно, вроде бы никто его не заметил. Захватил с собой полотенце, потому что одна из простыней была еще у Ольги. Где-то через полчаса, увидел на дороге фигуру Светланы, направляющуюся к берегу. Чтобы ей не пришлось искать полянку, он ближе подошел к мосту, потому что берег пока был пуст, и им некого пока было опасаться. День был солнечным и теплым. Он увидел, что Светлана идет к нему в белом цветастом платье, в белых босоножках, поэтому был доволен собой, что взял полотенце. Иначе трудно было бы уговорить Светлану присесть на траву. Когда Светлана подошла ближе, он махнул ей рукой. Она улыбнулась, дошла до моста и повернула в сторону Вадима. Они встретились, расцеловались и направились вдоль берега. Так как на дворе был конец июля, то Светлана сказала:
- Хорошо бы искупаться? Но здесь река явно не для купания: камни, очень холодная вода с быстрым течением…
Вадим подтвердил ее последние слова, чтобы отвлечь Свету от этих мыслей с купанием. Дело в том, что у него не было плавок, а показываться ему в солдатских трусах, было бы не совсем удобно.
В разговорах они быстро дошли до полянки. Светлане понравилось ее оформление Вадимом, но кое-что показалось подозрительным.
- Почему так умята трава? – спросила она.
- Это специально я сделал для удобства нам.
- И как это ты делал?
- Очень просто. Для начала я вырвал всю сорную траву, затем оборвал стебли других растений, повалялся здесь, и вот, получилась отличная поляна!
Светлану такой ответ, видимо, вполне удовлетворил и она больше к этому вопросу не возвращалась.
- Для удобства я взял даже полотенце. В результате твое платье не пострадает. Поэтому давай расстелем его и посидим, где нас никто не заметит. Он тут же взял из-под дерева сверток, развернул его и постелил полотенце.
- Полотенце явно не совсем первой свежести – брезгливо сказала Светлана.
- Конечно не первой, потому что их меняют нам каждые десять дней – робко ответил Вадим.
- Ну, нечего, сойдет и такое – как бы согласившись с доводами Вадима, произнесла Светлана и продолжала:
- Мне пока не хочется садиться. Давай погуляем по берегу, а там видно будет, может и посидим.
Вадиму это предложение не очень нравилось, но ему пришлось согласиться. Начали тихонько прогуливаться туда и сюда, и вдруг Светлана говорит:
- Ты подумал о философской составляющей любви?
- Подумал, но ответа на этот вопрос пока не нашел. Ходил в библиотеку, спросил у библиотекарши дать мне какую-нибудь литературу по философии любви, но она сказала, что не помнит, чтобы у нее была такая литература. Правда, она посоветовала мне прочитать небольшой роман Куприна «Колесо времени». Я начал читать, но пока убедился только в своей правоте физической составляющей любви.
- А кто-библиотекарша-то? Эта женщина, которую бросил муж? – спросила она.
Вадиму стало не по себе. Оказывается, она знает Ольгу. И это никак не входило в его планы, но подумав, ответил:
- Я не знаю, бросил ее муж или не бросил, она меня в тонкости своей биографии не посвящала.
- А мне все понятно, потому что женщина, изменявшая мужу, вряд ли когда-либо задумывалась о духовной составляющей любви?
- Ну зачем же о ней говорить так плохо? Это ее личная жизнь. А личная жизнь и работа – это совсем разные вещи, - с упреком отвечал Вадим.
- Что она тебе посоветовала почитать?
- Я уже сказал, что это «Колесо времени».
- И это действительно роман о любви? – спросила Светлана.
- Да. Там, по-моему, о любви только и говорится.
- Я не читала. Надо будет прочитать – ответила она.
Дальше они вернулись к полянке, сели. Светлана на полотенце, Вадим на примятую траву. Обнялись, начали целоваться.
- Что же дальше-то делать, как поступить? Может быть, взять ее своим напором, как сказано, у Куприна? Может быть, она сама чем-то намекнет на наметившуюся близость? А если не намекнет, что тогда-то делать? – думал про себя Вадим.
Эти мысли роились в голове Вадима. На всякий случай, решил попробовать для начала погладить ее полноватые груди. Она молчит, неровно дышит и чувствуется, с большим энтузиазмом начинает целоваться. Дальше он провел рукой по ее животу, начал спускаться ниже, почувствовал сквозь платье завитки ее волосиков. Света вздрогнула, резко вырвалась из-под него и села.
- Ты что делаешь? Полюбовались и хватит.
Вадим растерялся, не знает, что и сказать. Наконец, решился:
- Света, ты такая красивая, я люблю тебя, и ведь нам как-то надо двигаться дальше от любования друг другом.
- Что ты имеешь в виду? Отдаться тебе, забеременеть, сделать аборт или родить ребенка? Ты этого хочешь? – с какой-то злобой задавала эти вопросы Светлана.
Вадим не знал, что ей ответить. Лег на спину рядом с ней и молчит.
- Ты что рассердился, что ли?
- Да нет! Но каково мне сдерживать свои эмоции? - отвечал Вадим.
- А мне, что не надо их сдерживать? «Но я пытаюсь это делать только лишь потому, что лишена, наверное, безрассудства», - говорила она и продолжала:
- Вам парням легко, сделал ребенка, и в сторону. А каково женщине одной с ребенком? Вы же любите женщин и девушек покладистых, способных на любой опрометчивый поступок, готовых отдаться вам чуть ли не с первой встречи. А это неправильно. Это лишь физическая близость, а потом начинаете искать себе жену, обычно строгую, неуступчивую, но с которой у вас общие интересы, одинаковые взгляды на жизнь и т.д. Так что без второй составляющей любви, согласись, никак нельзя.
Вадим к тому времени уже остыл и готов был с ней согласиться. Но все-таки пока оставался при своем мнении. Он рассуждал примерно так:
- Что же? Ходить, гулять с девушкой, разговаривать и всё? Нельзя удовлетворять одновременно свои физические потребности от любви? Но прямо эти мысли решил пока Светлане не высказывать.
Согласился с ее доводами, снова повернулся к ней и начал целовать. Она отвечала ему, но явно с меньшим энтузиазмом, чем прежде.
- Может, погуляем по берегу? – предложила Светлана.
Вадим согласился, они встали и пошли гулять. Светлана дальше развивала свои мысли о возвышенной любви, когда духовная близость переходит в физическую и когда молодые люди готовы создать крепкую семью. Ему оставалось лишь поддакивать, хотя мнение Светы он явно не разделял. Незаметно время подошло к вечеру, и они решили расстаться до следующего воскресенья. Но Светлана четкого ответа на встречу с ним не дала, сказав, что она ждет из Ленинграда вызов на вступительные экзамены в университет. Если вызов придет, то она вынуждена будет уехать, и сообщит ему об этом письмом. Вадим спросил:
- На какой же факультет ты намерена поступать? Уж не на философский ли?
- Как ты догадался?
- Не сложно было догадаться, так как ты так рьяно убеждала меня в философии любви.
Расстались они легко и непринужденно, как будто между ними было полное согласие. На прощание Вадим пожелал дождаться вызова на экзамены и поступления в университет! Она поблагодарила его и посоветовала последовать за ней после службы в армии.
Вадим шел и рассуждал:
- Зачем ему здесь в армии такая сложная любовь? Да и философия его явно не увлекает.
Ему, красавцу, казалось, что все должно идти естественным путем, что если ему нравится девушка, а он ей, то это должно обязательно заканчиваться физическим актом любви без всякой философии и длительных раздумий. Но в это воскресенье встреча закончились и надо жить дальше. Если Света уедет, то, скорее всего, они больше не встретятся. Так оно и случилось. В следующее воскресенье он снова сходил на берег, но Света не пришла. Где-то на следующий день он получил от нее письмо с извинениями, что встреча отменяется и что она уезжает в субботу в Ленинград. Проводить ее Вадиму не удалось, потому что письмо по какой-то причине опоздало, хотя на конверте стояла печать с датой отправления среды, а она уехала в субботу.
Вадима не особенно расстроило расставание со Светланой. У него была другая, такая податливая, но менее красивая Ольга. На неделе они встречались с ней на берегу дважды. Она снова приглашала его на воскресенье домой, но он опять нашел отговорку, что занят и не может быть у нее. Вадим надеялся на воскресную встречу со Светланой. Но она, как уже говорилось выше, не состоялась. Теперь его ждали домашние встречи с Ольгой.
В понедельник он появился в библиотеке, заявив Ольге, что очень соскучился и готов встретиться хоть сегодня. Оля, выслушав его приглашение, сказала:
- Сегодня вряд ли погода нам позволит встретиться. Обещают дождь с грозой.
- Ну, если не сегодня, то завра или послезавтра, мы встретимся обязательно, договорились?
- Договорились – ответила Ольга.
Ближе к вечеру погода, действительно, испортилась, прошел сильный дождь с грозой и с ветром. Вадим подошел к библиотеке перед закрытием. Оля захлопнула и заперла выдачное окно, пустила Вадима, угостила его пирожками с какими-то ягодами, попили чаю, поговорили, поцеловались, и она отправилась в город, а он в казарму. Хотел было ее проводить, хотя бы до ворот дивизиона, но она отказалась. Не хотела, чтобы их видели вместе офицеры и солдаты. На другой день прогулки по берегу вновь не получилось, потому что целый день снова шел дождь. Встречались опять в библиотеке. Договорились, что в дождливую погоду они будут встречаться именно здесь, где Вадиму можно спрятаться от посторонних глаз. Встречались в основном в обеденный перерыв или вечером перед закрытием библиотеки. Ольга что-нибудь захватывала из съестного из дома, поэтому вместе с чаем, они потребляли то пирожки, испеченные ею, то котлеты тоже ее производства, то колбасу. Во время чаепития обсуждали разные вопросы. Она, например, рассказывала, что вынуждена была жить по Уставу, сочиненному ее мужем, в котором были расписаны все правила жизни и отдыха.
- Это очень необычно. Первый раз слышу, что жены должны жить по каким-то уставам, - заинтересованно и не без иронии высказывался Вадим. «Мне интересно было бы узнать, хотя бы две-три статьи этого Устава?» – спросил Вадим.
- Хорошо. Посвящу тебя в таинства этого Устава. Например, там было записано: «Любить только мужа, не изменять ему ни с кем из мужчин, терпеливо ждать мужа с работы, готовить пищу, удовлетворять в любое время дня или ночи его любовные желания, заниматься уборкой квартиры, стиркой, глажением белья, подшивать и менять ежедневно подворотнички, сохранять тайну Устава, ни с кем из подруг или знакомых не обсуждать его и т.д., и т.д.» Всего в Уставе было 30 статей.
- Какой-то бред! – только и вымолвил Вадим.
- Бред не бред, а мне надо было выполнять все эти статьи, причем, выполнять беспрекословно. То есть он ввел для меня такие невыносимые условия жизни, что я оказалась, как птичка в клетке. И когда он завел себе любовницу и дальше перешел к ней жить, наконец-то почувствовала свою свободу. Думаю, дура дурой была, терпела все унижения мужа.
- Да, Оля, трудно тебе пришлось! Но теперь-то ты дольна своей жизнью или подождешь, когда муж снова вернется к тебе? – посочувствовал и задал вопрос Вадим.
- Да, никогда. Теперь я ни от кого не завишу, работаю, получаю зарплату, общаюсь с солдатами и офицерами, и словно бы расцвела душой и телом, особенно, теперь, когда встретила тебя, - призналась Ольга и продолжала:
- Не знаю, что у нас с тобой получится, но я не жалею об этой встрече.
- У нас всё с тобой получится. Жить будешь не по уставу, а как тебе захочется, как нужно будет нам обоим, - успокоил ее Вадим.
На следующее воскресенье она пригласила его в гости. Конечно, без подарка идти вроде бы не принято. Но денег у Вадима почти не было. Мама, зная, что он находится на всем готовом в армии, денег не присылала. Да он и понимал, что при ее зарплате, просить денег было бы бестактно. А так у него денежное довольствие составляло всего 4 рубля, 80 копеек в месяц, то этих денег лишь хватало на курево. Правда, им давали по несколько пачек в месяц каких-то очень дерьмовых сигарет, но ему не хотелось их курить. Вадим, чувствуя свою неотразимость, хотел курить более или менее качественные сигареты. Покупал один флакон одеколона «Шипр», которого хватало почти на полгода и несколько пачек более или менее хороших сигарет.
- Красивый человек во всем должен быть красивым и чем-то отличаться от других, хотя бы отличной выправкой, прической, свежим обмундированием, запахом одеколона и сигарет – примерно так рассуждал Вадим.
Воскресенье подошло довольно быстро. Он взял увольнительную, надраил свою форму и сапоги и отправился в город прямиком к Ольге. Офицерский дом нашел быстро. Хорошо, что был он на два дома дальше тех домов, в котором проживали Красновы. Поднялся на второй этаж, нашел номер квартиры, нажал кнопку звонка, чуть подождал, и дверь открыла Оля, уже нарядная и явно его ждущая. В квартире было жарковато, потому что Ольга на плите жарила беляши и картошку с мясом. Поэтому Вадиму пришлось снять выходной китель и остаться в солдатской майке. Вид из окна выходил во двор дома. Поэтому, кроме сараев с поленницами дров возле дровяников, ничего не было видно. Двор был каким-то унылым с двумя большими тополями. Вадим спросил Ольгу:
- Не скучно тебе бывает смотреть в этот какой-то не совсем приветливый двор?
- Я уже привыкла. Поэтому мне он кажется вроде бы и не плохим. У нас здесь чисто и всё по-солдатски чинно, аккуратно. Конечно, хорошо было бы иметь одно окно на улицу, но что дали, то мы и получили.
Стол посреди комнаты, которая одновременно служила залом и спальней, был уже хозяйкой практически накрыт. Осталось только открыть бутылку вина и разлить его по бокалам, чем и занялся Вадим. Ольга продолжала по-хозяйски хлопотать, принесла сковородку картошки, беляшей, и пригасила Вадима за стол. Время уже приближалось к обеду. Они сели за стол, взяли в руки бокалы с вином, Вадим сказал тост:
- За знакомство в твоем доме, дорогая Оленька! Чокнулись, выпили, закусили сначала сыром и принялись за жареную картошку. Затем последовали новые тосты. За обед они «уговорили» всю бутылку вина, затем попили чаю с какими-то финтифлюшками. Дальше, оставив всю посуду на столе, они занялись на кровати любовью, и это продолжалось вплоть до ужина. Вадиму Ольга явно нравилась. Она не надоела, как Светлана, какими-то рассуждениями о любви, а подтверждала практикой эту самую любовь. Да и в постели она была хороша, в меру импульсивная, в меру податливая, умеющая быстро заводить его для нового любовного акта.
Дальше они встали, оделись, умылись, Вадим ей помог снести грязную посуду в мойку, Ольга ее помыла. То есть всё, как в семейной жизни, если бы не служба, которая обязывала не забывать о том, что Вадим в увольнении и рано или поздно он должен будет откланяться и уйти обратно в часть.
Перед уходом в часть Ольга собрала легкий ужин. Они поужинали, послушали музыкальные пластинки, немного потанцевали, на прощание Ольга сказала:
- Вадим, ты так мне нравишься, что не хочется расставаться, не то, что мой бывший муж, вечно чем-то недовольный и хмурый.
- Я не такой, - отвечал Вадим и продолжал: «Ты очень хорошая, красивая и доброжелательная. Я бы никогда не позволил себе командовать тобой, придираться по пустякам».
Расстались они прямо в квартире Ольги, потому что Вадиму не хотелось, чтобы кто-нибудь из офицеров увидел его. Поэтому осторожно вышел, прислушался, что никого на лестнице нет, быстро спустился на первый этаж и вышел из подъезда. Примерно, через полчаса с лишним был уже у себя в части.
На другой день для взвода предстоял «караул». Занятия были только до обеда. После обеда, как и положено по Уставу, был сон в течение примерно часа, затем проверка автоматов, непосредственно перед выходом зарядили магазины боевыми патронами и вышли на развод. Построились, командир взвода оптической разведки отдельного дивизиона лейтенант Лысенко, как начальник караула, заменивший наконец-то капитана Красновым, но они вдвоем сделали перекличку, проверили готовность солдат к несению караульной службы, скомандовали налево, и взвод отправился в караульное помещение, которое стояло чуть в стороне от солдатских казарм. Начальник караула и его заместитель приняли по Уставу ответственность за караул от прежнего подразделения, и разводящие повели солдат на свои посты на смену тех, для кого караульная служба уже закончилась.
Дело клонилось к вечеру. Вдруг откуда ни возьмись, небо заволокла черная туча, началась гроза, и поднялся сильный ураган. У Вадима была как раз первая смена в карауле на посту № 2 по охране складов артвооружения дивизиона. После сильного урагана над Ахалцихе, проливного дождя с градом и поваленных деревьев в городе и в воинской части оборвало линии электропередач. Установилась сплошная тьма. Стоять на посту в эту темную ночь было опасно и даже страшно. Кругом слышались на постах какие-то шорохи, с устоявших деревьев слетали капли дождя, поваленные деревья и устоявшие, казалось, издавали стон, хотя караульным это, возможно, только казалось. А пост у Вадима был очень ответственный, как-никак склады артвооружений. Вдруг он услышал, что возле одного из складов начали позванивать вроде бы замки. Он прислушался, решив вначале, что звуки ему показались. Но они стали повторяться. Вадим скомандовал:
- Стой, стрелять буду! Повторил это раза четыре, а возня с замками продолжалась.
Поэтому Вадим раза три-четыре выстрелил в направлении звуков. После этих выстрелов прислушался, вроде бы все стихло.
Часовой возле караульного помещения, услышав стрельбу на посту, доложил об этом начальнику караула лейтенанту Лысенко.
Лейтенант быстро скомандовал:
- Караул, в ружье!
Это означало, что все отдыхающие караульные должны взять свои автоматы и построиться для отражения нападения на один из постов. Сделать это оказалось делом не простым. Бойцы дремали в комнате, где находился и шкаф для автоматов. Поэтому спросонья не все поняли, что происходит, с трудом, в глубокой темноте, находя свой автомат. И вот сержанту Дурову кажется, что все построились, а в оружейной комнате кто-то возится и главное молчит. Сержант докладывает начальнику караула Лысенко:
- Товарищ лейтенант, караул построен!
А из оружейной комнаты слышится, что возня там продолжается. Лейтенант Лысенко вынул из кабуры пистолет и направился в сторону оружейной комнаты, громким голосом приказывая:
- Выходи! Стрелять буду! И вдруг из комнаты прямо перед пистолетом лейтенанта появляется заспанное лицо ефрейтора из Москвы Левы Сазонтова. Все вздохнули с облегчением, а начальнику караула ничего не оставалось, как скомандовать:
- Ефрейтор, быстрее становитесь в строй! Ты нас задерживаешь. Взвод, за мной на пост № 2 бегом, марш!
Добежали быстро, потому что до поста было метров пятьсот от караульного помещения. Вадим, видя, что к нему бегут сослуживцы с оружием, вышел на дорогу и встретил их. На вопрос начальника караула, что случилось, почему он стрелял, тот ответил:
- Услышал, кто-то возится с замками одного из складов артвооружения. А ничего же вокруг не видно. Скомандовал: «Стой, стрелять буду!». Повторил это раза четыре, а возня с замками продолжалась. Я выстрелил в сторону звуков, и. вроде бы, всё затихло.
Группа из трех человек, во главе с лейтенантом направилась к складу. Начальник караула подсвечивал им своим фонариком. Подошли поближе и увидели два трупа ослов. Лейтенант подошел к ним ближе, потрогал и определил, что они уже мертвы. Похвалил часового за бдительность, и взвод, поднятый по тревоге, отправился обратно в караульное помещение. Лейтенант решил, что Вадим находится в адекватном состоянии и сможет достоять на охране поста еще около часа. Правда, на всякий случай оставил на посту в помощь Вадиму ефрейтора Сазонтова. Оставшаяся часть ночи дальше прошла без происшествий.
И все бы ничего, но на другой день в часть явились два импозантных пожилых грузина, выслушали извинения командира дивизиона за гибель ослов, и особенно не споря, погрузили их в специально выделенную армейскую машину, на которой они и были доставлены в город.
Командир дивизиона на другой день вызвал к себе начальника караула лейтенанта Лысенко и ефрейтора Кравцова, заставил их написать подробную объяснительную в связи с гибелью ослов.
- Вы что, не видели ослов на территории складов в светлое время? – спросил он.
- Не было их в светлое время суток – ответил лейтенант.
- А может они все-таки там уже были, ефрейтор Кравцов? Ведь они не могли пройти туда через ворота автопарка, и мне не понятно, как они оказались на территории складов? Не по воздуху же они перелетели через ограждение из колючей проволоки?
- Понятно, что не по воздуху, но их не было на территории до темноты – отвечал Кравцов.
- Мне почти всё понятно и ничего не понятно. Но надо срочно, лейтенант Лысенко, проверить всё проволочное ограждение автопарка и доложить мне об этом сегодня же к вечеру. Я уверен, что гибель ослов нам грузины не простят, будут требовать денежного возмещения.
Сначала лейтенант и ефрейтор отправились осматривать проволочное ограждение складов. Оно оказалось целым и невредимым. Тогда они пошли проверять ограждение автопарка, потому что со стороны его был свободный проход и на территорию складов. Проверка показала, что со стороны автопарка ограждение в одном месте оказалось нарушенным. Кто-то нарочно или ради забавы надрезал две средних полосы проволоки, в результате образовалась достаточно большая дыра, через которую, видимо, и пролезли в темноте ослы.
Тут же доложили об этом командиру дивизиона. Командир дивизиона оставил лейтенанта на разбор «полетов», объясняя тому, что автопарк был ведь тоже под контролем его часовых. Лейтенанту было приказано расспросить часовых, охранявших автопарк, относительно прохождения ослов через их территорию, и почему они не доложили начальнику караула об отверстии в ограждении.
Беседы лейтенанта с часовыми автопарка картину происшествия не прояснили. Оба утверждали, что не заметили никакого отверстия в проволоке, потому что во время приема поста уже надвигалась гроза, стало быстро очень темнеть, дальше видимость была уже почти нулевой, в связи с ливнем и градом. А ослов на территории автопарка они не видели.
Собственники же ослов дня через три снова появились перед командиром части и начали требовать от него денежного возмещения. Командир доказывал им:
- Почему же вы отпустили ослов без всякого караула, да еще на территорию воинской части?
Те, в свою очередь, отвечали, что ослов они никогда не пасут, и что, если бы была оборудованная проходная в каменном ограждении дивизиона, то ослы не оказались бы на территории складов артвооружения. Спор между ними тянулся несколько месяцев. Командир советовался с руководством дивизии относительно того, что ему делать и как поступить, потому что денег на эти цели у него не было. Начальник интендантской службы дивизии посоветовал командиру дивизиона пока что тянуть время, сопротивляться наскоку собственников ослов. А если те будут собираться подавать в суд, то пообещать им, передать одну или две свиньи со свинофермы дивизиона.
- А если они не согласятся на свиней, а потребуют баранов или денежного возмещения? – спросил командир дивизиона.
- Согласятся, не согласятся, это их дело. Нужно доказывать им, что они не должны были пускать ослов на территорию воинской части? Поэтому, если не согласятся на такой обмен, то твердо заявлять, что они ничего не получат от военных – в ответ заявил начальник интендантской службы дивизии.
На всякий случай закрыли свободный доступ на территорию дивизиона. Установили металлические ворота на проезжую часть дороги перед кирпичной проходной. Правда, пока сама проходная оставалась без охраны. Но на дверь проходной поставили пружину, чтобы дверь была постоянно закрытой. Теперь никакие животные со стороны города свободно заходить на территорию части уже не могли. Собственники ослов, видимо, отчаявшись в получении денежного возмещения, отстали от командира дивизиона. Правда, командир дивизиона пообещал им передать старый, уже списанный и на половину разобранный грузовой автомобиль. Они согласились забрать его, так что свиньи остались при части, и не пришлось передавать их собственникам ослов.
Вадим, конечно, очень переживал за то, что подвел командование дивизиона, поэтому старался отличной службой и учебой загладить свою вину. В середине августа он получил письмо от Светланы. Та сообщала, что успешно поступила на дневное отделение философского факультета ЛГУ. Вадим в ответном письме поздравил ее с поступлением. Больше писем от Светланы не было. Она, видимо, вполне успешно вписалась в студенческий коллектив, в котором обучались будущие философы. И понятно, Вадим ей стал больше не нужен.
А любовь с Ольгой у Вадима продолжалась. Пока было тепло, они где-то раз в неделю встречались с ней после работы на знакомой уже полянке на берегу возле Поцхови. По воскресеньям он старался брать увольнительную, и они встречались на Олиной квартире. Он часто навещал ее и в библиотеке. Затем в конце сентября начались итоговые полевые учения, которые проходили, начиная с Ахалцихе и Ленинакана, и кончая Кировабадом. Так что учения затронули территорию трех бывших союзных республик – Грузии, Армении и Азербайджана. Особенно запомнилось озеро Севан, возле которого дивизион на автомобилях, танках и броневиках ехал почти целый день, правда, с длительными остановками и большими перерывами (по-солдатски с «перекурами»). С чем это было связано, бойцам знать было не положено. Но такие длительные перерывы сбивали настроение у бойцов, хотя вначале, когда озеро показалось, все были поражены его красотой и объемами, да еще на фоне самой высокой горы Армении Арагац. Ребятам показалось, что это Арарат. Но кто-то из сержантов произнес, что гора Большой Арарат находится не в Армении, а в Турции, южнее и левее той вершины, которая отлично была им видна здесь.
Проехали с остановками на наземные учения всю межгорную Араратскую равнину в направлении Степанакерта в Азербайджане. Учения закончились в районе Кировабада. Сутки жили в палатках в пригородах Кировабада, пили знаменитую минеральную воду Джермук. Солдаты, когда нашли в окрестностях палаточного лагеря источники вкусной минеральной воды, начали гадать, что это за вода и как она называется. Пришлось обратиться к пастухам, которые караулили отару овец.
Оказалось, что это Джермук. Хотя всем бойцам казалось, что эта вода имеется только в Армении, где есть курорт с аналогичным названием. Но оказалось, что родники этой воды бьют и в Азербайджане. На другой день солдаты погрузили всю технику на железнодорожные платформы и вечером по железной дороге отправились по маршруту Кировабад – Тбилиси – Вале до ст. Ахалцихе. В целом учения длились около двух недель.
Вадим сразу после учений побывал у Оли в библиотеке в обеденный перерыв. Они обнялись, Оля заявила, что волновалась за его жизнь и очень соскучилась. Попутно они обсудили тактику своих встреч в преддверии холодного времени года. Договорились, что встречаться они будут по воскресеньям у нее, в обычные дни – здесь в библиотеке. Правда, Вадим объявил ей о том, что каждое воскресенье он не сможет просить увольнительную в город. Так что встречаться придется где-то один раз в две недели.
Так прошел конец осени, зима и начало весны. От Светланы Вадим получил за это время два письма, в основном с описанием студенческой жизни и ни слова о любви между ними. Он понял, что со Светой пора заканчивать. Дело в том, что уже многим сослуживцам и даже некоторым офицерам стало как-то известно о встречах Вадима и Ольги. Поэтому, если она приедет летом на каникулы, то об этом будет известно и ей. И Вадим больше решил не отвечать на письма Светланы.
Зимой дивизион съездил на боевые артиллерийские стрельбы в районе города Рустави. Жили на этот раз не в палатках, как на первом году службы, а в казармах на границе с Азербайджаном при слиянии рек Алазани и Иори в районе водохранилища Мингечаурской ГЭС. До артиллерийского полигона добирались на автомобилях. На дорогу уходило примерно часа два-три, не меньше. Поэтому возвращались в казармы поздно. А утром рано ехали обратно на полигон. Вадим и его друзья отлично обслужили боевые стрельбы, за что рядовые получили повышение по службе, младшие сержанты стали сержантами, а заместитель командира взвода Дуров получил звание сержанта, Вадим пока остался ефрейтором, но фактически он готовился стать командиром отделения разведки. Другим отделением дальномерщиков, как бы по совместительству, был сержант Дуров. Служить Вадиму оставалось до осени уже меньше года.
Правда, капитан Краснов настойчиво обрабатывал Дурова, Кравцова и Солдатова остаться на сверхсрочную службу. Все трое согласия пока не давали, но обещали подумать. Вадим, по-прежнему, встречался с Ольгой. В связи с наступлением лета они почти каждое воскресенье встречались на квартире Ольги, а теперь иногда и на полянке возле Куры.
Летом незаметно подошли летние стрельбы. Опять дивизион выехал на артстрельбы под Рустави. В ходе этих учений и стрельб взводу присвоили звание отличного, поэтому после окончания стрельб дивизионом взвод оставили здесь же в лагере в районе водохранилища Мингечаурской ГЭС почти до сентября месяца в качестве контрольной группы за стрельбами других артиллерийских подразделений ЗакВО. Их начальником здесь оставался лейтенант Лысенко. Но взводом фактически командовал сержант Дуров. Строгой дисциплины во взводе не было. Лейтенант днем где-то пропадал, то ли у начальства, то ли еще где-то. Поэтому взводу была предоставлена полная свобода. С утра взвод занимался приведением техники и оружия в порядок, дальше бойцы шли к водохранилищу, которое называли озером, где загорали, купались и баловались друг с другом. Затем уходили на обед и после обеда снова на озеро. После ужина был вечерний моцион в прохладной воде озера. Выезжали на контроль стрельб раз в три, иногда в четыре дня. Выезжали на контрольные посты обычно под вечер, приезжали на полигон, ставили палатку, ночевали в ней, и с утра выезжали уже непосредственно в район стрельб. Все понимали, что раз они одни из лучших в военном округе, то нельзя было не оправдать чести, оказанной взводу. Питались здесь сухими пайками. Обычно это были банки говяжьей тушенки, хлеб, чай и сахар. Иногда кипятили чай на костре, иногда просто вместо чая пили воду из фляжек. Так как погода стояла очень жаркая, то кроме фляжек, брали резиновый бурдюк с водой для утоления жажды. Конечно, вода в бурдюке днем нагревалась, пить ее было противно, но все пили, потому что всем нещадно хотелось пить при этом огнедышащем солнце. Работали слаженно и оперативно. Нареканий, по словам лейтенанта Лысенко, со стороны высокого начальства не было. Затем под вечер на другой день уезжали снова на базу. Так прошел месяц. Затем, лейтенант объявил, что взвод будет контролировать пуски ракет. Это их радовало, потому что они еще не видели воронок от их разрывов. Собирались на контроль, как на праздник.
Но перед этим выездом их по какой-то причине оставили ночевать в казарме другого подразделения. Получили чистое постельное белье, расстелили его и направились снова к озеру. Радовались относительной свободе, искупались и где-то часам к двадцати трем пришли на ночлег. В казарме они оказались одни, не считая дневальных из другого подразделения, которое отправилось во второй половине дня с выездом на стрельбы. У входа в казарму стоял на часах такой разухабистый ефрейтор со штыком в ножнах, висевшим у него на ремне. Остальные дневальные уже спали до наступления своего дежурства. Не успели разведчики заснуть, как в казарму вдруг с проверкой несения службы заходит дежурный по части лейтенант и спрашивает у дневального, кто это спит у него в казарме, когда подразделение выехало на боевое задание? Дневальный, не задумываясь, быстро нашелся и ответил:
- Контрольная группа, товарищ лейтенант.
-А что она здесь может контролировать?
-Уровень воды в озере, товарищ лейтенант! - наступила пауза, лейтенант в недоумении, но, понимая, что попал в непростую ситуацию, решил больше ни о чем не спрашивать дневального и удалился.
После этого разведчики так громко хохотали над дневальным, что точно, если бы лейтенант вернулся, то дневальный «схлопотал» бы взыскание. Дневальный оправдывался перед ними.
- Откуда я знаю, что вы контролируете, а лейтенант спросил в лоб и неожиданно об этом? И что мне оставалось? Не молчать же.
Они похвалили дневального за находчивость, но после этого визита еще долго не могли заснуть, их буквально душил смех. Оказывается, что они контролируют «уровень воды в озере», а не какие-то там «боевые стрельбы». Вот так бывает, когда секретность доведена до предела, когда солдаты из разных подразделений видели разведчиков, в основном, загорающих на берегу и купающихся в озере, и ничего не знали об их подлинном задании.
Утром они после завтрака погрузили в автомобиль теодолиты, дальномеры, средства для расчетов координат и ближе к полудню отправились все на тот же полигон, где раньше контролировали боевые стрельбы артиллеристов. Якобы сегодня во второй половине дня артиллерийские стрельбы должны прекратиться, с полигона будут удалены все части, а контрольная группа должна в энном квадрате обустроить для себя стоянку и наблюдательный пункт, «привязать» его, т.е. определить координаты, потренироваться с засечкой целей в заданном районе, где виднелся макет ракеты, и оставив приборы для контроля на боевом посту, ждать до шести часов утра пуски учебных ракет.
Ночью во время караульной смены Вадима темное небо полигона всё было усыпано звездами, а местность освещалась яркой полной луной. Казалось бы, сама ночь настраивала на воспоминания, но ему очень хотелось рассмотреть луну через проектор дальномера. Дальномер по тем временам был достаточно мощным с двадцатикратным увеличением, поэтому Кравцову удалось увидеть, как будто бы какие-то горы в виде темных четко очерченных контуров, похожих на горы, и равнинную местность. Кругом стояла тишина и казалось, что среди ее есть только «живые» звезды и луна, а весь мир спокойно спит, не мешая звездам падать время от времени, и ждать утра, как ждут его разведчики, спящие в ста метрах от наблюдательного пункта. Вадим, то переводил дальномер с луны и звезд на контур макета ракеты, которую освещала каким-то полумертвым светом луна. Он не услышал даже шагов своего сменщика. Только когда тот спросил Вадима:
- Уж не спишь ли ты, товарищ, ефрейтор?
- Уснешь тут, когда кругом такая красота! – в ответ на вопрос произнес Кравцов.
Он поднялся, поправил незаряженный автомат, заявив сменщику:
- Принимай пост, солдат и наслаждайся волшебной тишиной этой ночи! Мы находимся как бы в недоступном для людей ночном пространстве, даже без заряженного оружия. Правда, я не знаю, вдруг, кто нападет на пост, до палатки метров сто не меньше, и спящие товарищи вряд ли услышат наш крик?
- Не сочиняй и не пугай меня, товарищ ефрейтор! У меня голос такой, что меня даже мертвые услышат. Хочешь крикну?
- Да ты что с ума сошел? Такую тишину портить твоим визжавшим голосом! – заявил ему Вадим. Дальше он отправился к палатке досыпать время до раннего подъема.
Подъем состоялся в пять часов утра. Только что появилось из-за гор солнце, свидетельствовавшее о том, что людям и птицам пора начинать новый день. Лейтенант с сержантом поднялись на полчаса пораньше, начав потихоньку обсуждать планы на сегодняшний очень ответственный день. Подчиненные им солдаты, услышав переговоры начальства, тоже начали просыпаться и ждать сигнала «подъем» со стороны Дурова. Наконец, ровно в пять часов последовала эта команда. Все быстро выскочили из палатки, для начала разбежались в разные стороны для удовлетворения своих естественных потребностей, затем вернулись к палатке, последовала команда умыться и привести себя в порядок. Затем состоялось построение, на котором командир взвода еще раз сформулировал главную задачу на сегодня и повторил, кто и чем должен заниматься.
- Как мы и договаривались вчера, завтракать будем после определения и передачи начальству координат разрыва ракеты. Затем будет короткий перерыв на завтрак и отъезд обратно на место дислокации с подъездом сначала к месту разрыва ракеты и для измерения диаметра воронки. Всем понятна задача? – в заключение спросил лейтенант Лысенко.
- Понятно, товарищ лейтенант! – за всех ответил сержант Дуров.
- Тогда разбираем автоматы, измерительные инструменты и шагом марш на наблюдательный пункт! – скомандовал командир взвода разведки.
Быстро добежали до НП, заняли все свои места возле приборов, командир доложил о готовности взвода разведки к пуску и стали ждать радиокоманду, команду «пуск».
Ровно в пять утра прозвучала команда «пуск», и не успели разведчики опомниться, как ракета разорвалась почти возле макета, перелетев его метров на сто! Кто-то из солдат попытался крикнуть «ура…!», но тут же последовал окрик командира:
- Отставить крики «ура» и быстро определять координаты точки разрыва ракеты и отклонение ее от макета с точностью до метра!
Быстро рассчитали координаты, сержант Дуров определил по дальномеру отклонение от макета или цели. Лейтенант Лысенко попросил еще дважды все пересчитать и только после этого приказал радисту передать координаты и отклонение от цели разрыва ракеты. Пока радист передавал данные начальству, разведчики начали снимать приборы, укладывать их в металлические футляры, т.е. сниматься с наблюдательного пункта, идти на завтрак и дальше отправляться в обратный путь. У всех чувствовалось отличное настроение из-за того, что им была доверена такая ответственная задача, и во-вторых, за приобщение к ракетным войскам, которые начинали еще только в те годы формироваться.
Возле палатки быстро разожгли костер, вскипятили в котелке воду под чай, достали по банке тушенки в расчете на двух лиц и приступили к завтраку, попутно обсуждая перипетии удачного пуска ракеты ракетчиками. Тут же лейтенант поблагодарил членов взвода за отличное выполнение поставленной перед ними цели. Дальше немного передохнули, погрузили в закрепленную за ними бортовую автомашину приборы и двинулись в район макета ракеты. Не доезжая до макета, увидели огромную воронку от взрыва ракеты. Измерили диаметр воронки, определили точный перелет ракеты, который составил 93 метра. Погрешность сержанта Дурова при измерении перелета дальномером составила всего два метра. Он начал сразу оправдываться перед подчиненными, что в его дальномере разметка могла показать только или 90, или 95 метров, так что, мол, это не его ошибка.
- Да мы пошутили! – теперь уже начали перед ним оправдываться разведчики.
- Ничего страшного, товарищи, я приеду в штаб ракетных войск и сообщу им реальные цифры, которые мы определили, - успокоил разведчиков и Дурова лейтенант.
- Давайте побыстрее садитесь в машину и поедем! Путь неблизкий. К тому же здесь такой неприятный запах, то думаю, что нам надо отсюда быстрее убираться.
Разведчики выполнили команду лейтенанта и отправились в путь, обратно с полигона на базу расположения. Путь был неблизкий, светило яркое солнце, наступала жара. Смотреть вокруг им было уже не интересно, кругом виднелись невысокие горы, выжженная солнцем растительность и пыль из подколёс автомобиля. Полигон был как бы вымершим, ни людей, ни техники вокруг, только их единственная автомашина ГАЗ-51, мчавшаяся среди этого безлюдья. Разведчики, пережившие утренний шок от первого разрыва ракеты, быстро успокоились и начали клевать носом, из-за недосыпания ночью и от монотонности движения. Наконец, показались трубы предприятий и силуэты домов города Рустави. Проехав город минут за двадцать по знакомому разведчикам окраинному маршруту, выехали из города и направились в район границы Азербайджана к Мингечаурскому водохранилищу. Где-то через час были уже на базе расположения. Поставили палатку для отдыха и сна. Лейтенант попрощался с ними до завтра и исчез в неизвестном для них направлении. Дуров с младшим сержантом Солдатовым сходили в столовую на предмет обеда для разведчиков. Договорились, что их смогут накормить только борщом с хлебом, пшенным гарниром и киселем, если его хватит на всех. Дело в том, что на сегодня они поставлены на довольствие только на ужин. Обед они получили на складе сухим пайком.
После обеда нашли недалеко от казармы под деревьями тень и решили здесь поспать, потому что в палатку, нагретую южным солнцем, практически днем заходить было нельзя. Где-то через час проснулись и отправились «измерять глубину озера», то есть смывать дорожную грязь и купаться. Вот так прошли эти сутки для разведчиков. Следующий выезд контрольной группы намечался на завтра вечером.
Следующие четыре пуска ракет ничем не отличались для разведчиков от предыдущих, хотя каждый пуск совершался новым ракетным дивизионом. Разброс недолетов и перелетов был от пятидесяти до трехсот метров от макета. Командир взвода говорил им, что по нормам на отличную оценку допускается перелет или недолет порядка до пятисот метров. Это означало, что все ракетные дивизионы отработали на оценку отлично. Приехав на постоянное место службы в город Ахалцихе, командир дивизиона получил из штаба округа приказ о досрочном представлении лейтенанта Лысенко к очередному званию старшего лейтенанта, Дурову рекомендовалось присвоить звание старшего сержанта, Солдатову – сержанта, Кравцову – младшего сержанта, остальных разведчиков представить к награде знаком «Отличник Советской Армии».
Последнее лето службы оказалось для Вадима трагическим. Он уже жил у Ольги, так как согласился на двухгодичную сверхсрочную службу, на должность заместителя командира взвода оптической разведки. Остался на сверхсрочной службе в основном из-за Ольги, которая ему нравилась. Но так как он был уже по статусу наравне с офицерами города, то жил открыто с Ольгой. Она иногда пыталась намекнуть ему, что пора бы им зарегистрировать брак, но Вадим все тянул с официальным оформлением их отношений. К тому же бывший муж Ольги тоже Вадим, но фамилии Половинкин, всё провоцировал его на разного рода ссоры. Поэтому Вадиму казалось, что пока Половинкин будет служить здесь в Ахалцихе, спокойной жизни у них с Ольгой не получится. И хотя семья обзавелась уже друзьями Вадима и подругами Ольги, но как показало время, оно приближало лишь путь Вадима к катастрофе. Подруги Ольги все были замужними за офицерами гарнизона. Они завидовали Ольге, и каждой из них хотелось понравиться Вадиму. А он был не очень разборчив в женщинах, поэтому одна из подруг, когда Ольга была на работе, пришла на квартиру, позвонила и спросила:
- Вадим, я знаю, что ты сейчас один, впусти меня хотя бы минут на пять.
- Зачем на пять, можешь зайти и на дольше. Ему уже давно нравилась эта довольно резвая невысокая женщина, с каким-то озорным мальчишеским взглядом. И Вадим замечал, что и он ей не безразличен. Конечно, Вадим понимал, что у нее есть муж, который служит в том же дивизионе, где и Вадим, что он с ним знаком лично. Но о последствиях Вадим не задумывался. Женщины его уже приучили к победам над ними. И как утверждали офицеры в армии, что любовь – это тоже битва, в которой мужчина должен стать победителем, а женщина – побежденной. И раз Люся хочет стать побежденной, то почему бы ему не стать ее победителем.
Зайдя в квартиру, Люся в нерешительности остановилась, видимо, думая, что сказать Вадиму, и зачем она пришла. Но он опередил ее, неожиданно для нее сказав:
- Я знаю, зачем ты пришла. Ты пришла, чтобы сказать, что нравлюсь тебе.
- Да, но откуда ты это знаешь?
- Знаю, так как вижу это давно.
Так неожиданно для Люси все объяснилось, но она думала, как же ей поступить дальше. Решила, что она не будет ничего предпринимать, пусть все решает за нее Вадим. Он подошел к ней и обнял ее. Она не сопротивлялась и как бы соглашаясь заранее быть побежденной. В поцелуе они повалились на диван. И Люсе казалось, что вот теперь она будет наслаждаться любовью с этим красивым мальчиком. Но Вадим неожиданно поднялся и сказал:
- Извини, Люся, но здесь в доме Ольги я не могу заниматься с тобой любовью. Предлагаю тебе пройтись до берега Куры. Но пойдем мы туда каждый отдельно. Договорились?
Люсе не хотелось уходить с этого уютного дивана, поэтому несмело сказала:
- А может, останемся здесь? Я так хочу тебя, что мне не хочется куда-то идти. Следов мы никаких не оставим, поэтому Ольга ни о чем не догадается.
- Нет, Люся. Понимаешь, я не в своей квартире, и мне не хочется заниматься любовью в этих стенах, ставших временно моим домом.
- А может, пойдем ко мне?
- Как ты это себе представляешь? Вдруг твой Гриша вернется на обед раньше положенного срока.
- У нас есть телефон, поэтому я позвоню ему и спрошу, когда он будет.
- Мне как-то неудобно будет и в вашей квартире заниматься любовью.
- Ну, милый, мне не хочется ждать так долго твоей любви. Я предлагаю тебе, что выйду из квартиры Ольги сейчас же, а через полчаса ты появишься у меня, в моей собственной квартире. Я понимаю, что вместе нас никто не должен видеть.
- Ты правильно понимаешь, но ведь кто-то может увидеть меня на лестничной площадке? - отвечал и задавал вопрос Вадим.
- Ну, только сегодня, один раз. Потом мы будем встречаться возле реки – умоляла Люся. Вадиму ничего не оставалось, как согласиться с доводами Люси. Она очень была довольной, что победила «упрямство» Вадима. Тут же встала с дивана и отправилась домой. Вадим, как и договаривались, вышел на полчаса позже.
Квартира Григория и Люси находилась через дом от жилья Ольги. Подошел к подъезду, послушал, не ходит ли кто в подъезде, поднялся на третий этаж, подошел к дверям квартиры, увидел, что дверь чуть приоткрыта, зашел и захлопнул за собой дверь. Его встретила Люся уже в роскошном розовом халате, бросилась ему на шею, прошептав:
- Звонила мужу. На обед он будет в два часа. Так что у нас есть два часа для любви.
Вадим ее крепко обнял, поцеловал, взял на руки и понес в комнату, спросив при этом:
- Куда тебя положить-то?
- Конечно, на кровать. Она уже разобрана – быстро ответила Люся.
Вадим аккуратно уложил ее на постель. Она, не стесняясь его, смело сняла халат, оставшись, в чем мать родила, и быстро нырнула под одеяло. Подождала, пока он разденется, причитая, уже готовая ко всему:
- Милый, давай быстрее, я страдаю от любви к тебе!
Раз дама просит, то Вадим быстро по-солдатски снял свою одежду и тоже нырнул под одеяло к ней. Так как все происходило в такой суетливой и непривычной для Вадима обстановке, то наслаждаться прелестями тела Люси, было некогда. Он смело лег на нее, одновременно целуя ее, и они занялись любовью. Люся оказалась в любви более проворной и осведомленной, по сравнению с Олей. Она, то лежала под ним, работая до изнеможения бедрами, то поднималась верхом на Вадима, наслаждаясь всеми прелестями полового акта.
Время пролетело незаметно, а им расставаться не хотелось. Но это было необходимо сделать, так как Люсе нужно было подготовиться еще к приему мужа на обед. О следующей встрече не договаривались, потому что у Вадима была служба. Он, как и Гриша, человек подневольный. Да и времени на договоры практически уже не было. Вот так закончилась у Вадима первая измена Ольге.
Сравнивая Ольгу и Люсю, он отдал предпочтение, конечно же, Люсе. Может быть, мужчины заводят любовниц как раз потому, что от жены ждать чего-то нового в любви со временем уже невозможно, как, впрочем, и ей от мужа, а тут все необычнее, интереснее и, главное, сексуальнее.
Так как Ольга обедала у себя в библиотеке, то Вадим, придя домой, какое-то время, наслаждаясь произошедшей изменой, затем занялся домашними делами. Сходил в военторг, закупил кое-каких продуктов, хлеба и печенья. Пришел домой, разогрел вчерашний суп, сварил компот, сделал салат и с удовольствием покушал. К вечеру решил сходить в часть и встретить Ольгу с работы, так сказать, искупить свою вину.
Затем отдельный дивизион, а значит, и взвод оптической разведки, выехал вновь на боевые артиллерийские стрельбы за Рустави. Поэтому новых встреч с Люсей до командировки на стрельбы пока не состоялось. Вадим служил как обычно: красиво, элегантно, был примером для подчиненных. Вот и на этот раз взвод выполнил все задачи, стоявшие перед ним. Вадим провел отличную боевую стрельбу. Офицеры предлагали ему остаться служить и дальше, обещали походатайствовать перед начальством о присвоении ему звания для начала младшего лейтенанта. Но Вадим пока думал, нужно ли ему это звание. Все-таки служба в Ахалцихе была не простой не только для солдат, сержантов, но и для офицеров. Здесь, кроме Дома офицеров, пойти куда-то в выходные дни и по вечерам было практически некуда. Особенно это касалось молодых, неженатых офицеров. Жили они по два, три офицера в однокомнатных квартирах. Выйти на улицу и встретить там русскую девушку было почти невозможно, тем более грузинку или армянку. Последним обычай не позволял это делать, так как вечерами гуляли здесь только мужчины, женщина обязана была сидеть дома и заниматься домашними женскими делами. Русские офицеры боялись пускать на прогулки, особенно вечерние, своих дочерей. В городе наблюдались случаи изнасилования некоторых из девушек лицами кавказской национальности.
В связи с такой обстановкой и традициями, офицеры устраивали праздники в своих квартирах, приглашая своих друзей и знакомых. Молодым офицерам такая тягостная обстановка давалась очень болезненно. Они по вечерам ходили смотреть фильмы в Доме офицеров, некоторые с дочерьми своих сослуживцев. Но для всех дочерей сослуживцев не хватало. Поэтому между офицерами наблюдалось противостояние, когда одни подвыпившие офицеры нападали на других, часто происходили драки. Некоторые офицеры собирались в компании по вечерам, воскресеньям и праздникам в своих квартирах, пели громко песни, включали не менее громкую музыку. Но и это был невыход из положения. Рядом с квартирами молодых находились квартиры и женатых офицеров. На этой почве между молодыми офицерами, с одной стороны, и более пожилыми возникали тоже ссоры, а иногда и драки. Вадим, видя все это, не пытался и не горел желанием стать офицером. Он хотел заработать немного денег и уехать в свой родной Куйбышев к маме и сестре.
А тут, как назло, его начала буквально преследовать Люся. Она без приглашения и без стеснения появлялась на квартире Ольги, в отсутствие ее, когда та была на работе, и требовала внимания к себе. А тут неожиданно для Вадима еще одной подруге, которую звали Надей, тоже захотелось «овладеть» им. Как-то раз, выходит Вадим через ворота проходной, возвращаясь со службы, видит, что стоит Надя. Он от неожиданности онемел, но поприветствовал ее и спросил:
- Кого ждешь, Надя?
Она отвечает прямо и ошеломляюще для Вадима.
- Тебя, Вадим, решила встретить.
- А что случилось-то? Может потолок обвалился или муж выгнал из дома?
- Да ничего не случилось. Просто ты мне давно нравишься, но я никак не решалась тебе признаться в этом. А сегодня вот, наконец-то, решилась и приглашаю тебя на прогулку.
- Ну, ты даешь, Надя! Нас же могут увидеть здесь и в результате у тебя появятся большие неприятности и у меня тоже.
- Извини, Вадим, но я больше так жить не могу. День и ночь думаю о тебе. Муж говорит, что не узнает меня, почему я стала такая неразговорчивая, как-то холодно отношусь к нему. Часто думаю, чем я хуже Ольги или Люси. Им всё, а мне ничего…
Чтобы их не заметили, Вадим быстро повернул Надю в сторону реки и попытался как-то вразумить ее.
- Понимаешь, Надя, Ольга мне почти что жена. И у тебя, и у Люси, насколько мне известно, есть законные мужья. И почему я должен изменять Оле с тобой, мне не совсем понятно. И откуда ты знаешь о каких-то моих отношениях с Люсей? Поверь, у меня с ней ничего не было.
- Люся как-то намекнула мне, какой ты классный любовник. Я растерялась и спросила на всякий случай: «Откуда тебе это известно?». Она напрямую мне не ответила, сказав лишь: «Раз говорю, значит, знаю».
- Вот видишь, даже Люся обо мне ничего не знает, а ты нафантазировала, бог знает что.
- Но ведь раз Люся говорит об этом, значит, она что-то знает о тебе, чего я не знаю.
- Брось выдумывать-то и выкинь это из головы – распалялся Вадим. А между тем, они дошли уже до той полянки, где Вадим раньше встречался со Светланой и Ольгой. Надя заплакала, прижалась всем телом к Вадиму и начала причитать:
- Я тебя люблю, пожалей меня, пусть хоть один раз, мне больше не надо.
Вадим пробовал как-то легонько оттолкнуть ее от себя, но она не сдавалась, все причитая:
- Вадим, милый, хороший, ты еще не знаешь, как я люблю тебя. И если сегодня же ты отвергнешь меня, то я наложу на себя руки или утоплюсь здесь прямо в этой грязной реке.
Что оставалось Вадиму? Выбор у него был небольшой. То ли оттолкнуть от себя Надю, но тогда она действительно может совершить акт самоубийства, то ли приласкать хотя бы один раз, но взять слово с нее, что это было в первый и в последний раз. Взвесив все последствия встречи с Надей, он выбрал второе. Правда, спросив перед этим:
- Неужели ты готова к самоубийству из-за меня и тебе не жалко своей дочери и мужа?
- Готова, и я говорю это со всей ответственностью. Моя любовь к тебе - это как какое-то наваждение, с которым никак не могу справиться.
- Но ведь мы с тобой будем изменниками. Ты мужу, я Ольге. Тебя это не пугает?
- Нет, не пугает, Вадим. Я хожу, как больная, и если ты меня вылечишь, то какая же здесь измена? Эти откровения Нади убедили Вадима в том, что видимо ему от нее не отвертеться, тем более, сегодня. Хотя ему этого не хотелось, но иногда приходится пересилить себя, хотя бы для спасения любящей его женщины.
- Ну ладно, раз другого выбора у нас с тобой на сегодня нет, давай свернем с тропинки влево. Тут я знаю одну полянку, где нас никто не увидит – уже не таким сердитым голосом проговорил Вадим.
Надя еще теснее прижалась к нему, и они направились по направлению к полянке.
- Вот, собственно, эта полянка, как видишь, дело приближается к осени, и здесь явный дискомфорт.
- Все отлично, Вадим. Я постараюсь тебя не разочаровать.
Он обнял ее, поцеловал несколько раз, и видя, что она совсем уже обмякла, осторожно уложил ее на чернеющее от времени сенцо, которое когда-то было заготовлено для Светланы и Оли. Дальше, как и положено, начал снимать с нее одежду, она помогла снять с него военную гимнастерку. Вадим решил не отдаваться ухаживаниям за женщиной, которой внизу полуголой было прохладно, и сразу приступил к делу, ради которого они здесь оказались. Здесь не было никакого сопротивления со стороны Нади, поэтому акт любви с ее стороны был, наверное, очень приятным. Что касается Вадима, то он тоже постепенно под влиянием азарта со стороны Нади, почувствовал удовлетворение от этого акта. И этому не мешал уже холодноватый осенний вечер, страсти их согревали и еще теснее привязывали друг к другу. Надя даже решила постепенно выбраться из-под Вадима и оказалась поверх его, возможно, чтобы не простудиться, а может быть под влиянием страсти и блаженства, которое она испытывала. Обессилев, Вадим скомандовал командирским голосом:
- Всё, Надя, на сегодня хватит!
- Слушаюсь, товарищ старший сержант – произнесла Надя, как бы полностью подчиняясь теперь ее командиру, которым она теперь, наверное, будет городиться и в мыслях боготворить.
Они быстро оделись. На улице уже стало почти темно.
- И как же нам теперь быть, Надя? Идти вместе нельзя, кто-нибудь может увидеть и донести до родственников. Поэтому он предложил, доведя ее до дороги, чтобы она пошла первой, а он постоит здесь до тех пор, пока она дойдет до города.
- Ой, любимый! Я на все готова. Как скажешь, то и буду делать. Спасибо тебе за понимание и любовь! Ты избавил меня от самоубийства. Поцелуй, меня на прощание!
Вадим крепко ее поцеловал, сказав, при этом, что ему очень понравился сегодняшний вечер, что она была выше всяких похвал. Надя, наверное, как на крыльях «полетела» домой, добившись любви самого красивого для нее мужчины.
Когда Надя скрылась в глубине города, Вадим отправился по той же дороге в город. Он не спешил, был расслаблен и думал:
- Почему среди женщин попадаются такие, которые готовы кинуться на красивого мужчину, не понимая всех последствий для себя? - он на этот вопрос не находил ответа. «Неужели им так надоели их мужья, хотя, наверное, при выходе замуж обещали быть верными и не изменять своим любимым»? Или, возможно, у любви есть свой срок, по окончании которого любовь уходит и на место ее приходит просто уважение и совместные семейные дела? И все-таки любовь такая непонятная штука, которую разгадать до конца, видимо, никому не суждено никому.
Рассуждая с самим собой, Вадим дошел до города и повернул к офицерским домам. В окне Ольги увидел свет в кухонном окне, но заходить ему было как-то не совсем удобно, после только что закончившейся очередной измены. Правда, он оправдывал ее тем, что ведь он изменял ей с ее же подругами.
- Может быть, они в курсе его измен и смеются коллективно над ним при очередной встрече – рассуждал Вадим. Он прошел раз или два по улице туда и обратно, решил, что пора возвращаться к Ольге.
Как обычно, вставил ключ в замок квартиры, та легко отворилась, и перед ним появилась улыбающаяся Оля.
- Что-то долго ты сегодня задержался? Уж не случилось ли что? – спросила она.
- Ну что со мной может случиться? Немного поиграли на работе в карты с друзьями, вот и все. Он подошел к Ольге и поцеловал ее в лоб. Понял, что его объяснения вполне устроили Ольгу.
Дальше они поужинали. Вадим смыл следы измены и сразу лег на кровать, объяснив, что очень устал и хочет спать. Ольга долго возилась на кухне и когда она пришла в комнату, Вадим уже спал. Будить его она не посмела. Правда, утром было воскресенье, и они как всегда задержались на кровати дольше обычного примерно часа на полтора-два. Утром Ольга начала любовно поглаживать Вадима, как бы делая предложение, что она уже готова к любви и вниманию со стороны спящего еще Вадима. Он, понимая, что ему уже вряд ли удастся не удовлетворить желания Ольги, ответил на ласки поглаживанием ее полноватых грудей, дальше его рука спустилась ниже на живот, затем коснулась ласково лобка и ее самого интимного места. Это настроило окончательно их обоих, и они слились воедино в акте любви.
Вадим, сравнивая мысленно Ольгу с Люсей и Надей, приходил к выводу, что подруги явно сексуальнее ее. Но оправдывал Ольгу тем, что они с ней знакомы уже давно и возможно, годы любви уходят, все становится обычным делом и не вызывает тех эмоций, которые были между ними в первые месяцы их знакомства. Сравнивая Ольгу, Люсю и Надю, он отдавал предпочтение Наде. Возможно, потому, что эта встреча и любовь была только вчера, а значит, последний плод всегда кажется слаще предыдущих.
Во время завтрака Ольга сказала Вадиму, что сегодня их ждет в обед семейство Люси и Гриши. Дала задание Вадиму купить шампанского. Одевшись, ближе к одиннадцати часам, он отравился в магазин. Пока шел все думал, как же ему вести себя в обществе минимум трех женщин, уже отдавшихся ему. Решил, что будет обращать внимание только на Ольгу.
Обед состоялся, но там не было Нади с Юрой. Гриша на всякий случай сходил к ним и узнал, что Надя якобы больна, поэтому их не будет. Правда, выскочила из-за спины Юры дочка и неожиданно объявила дяде Грише, что у мамы синяки под глазами. Гриша не стал ни о чем спрашивать Юру, помня о том, что он иногда побивал Надю. А за что и как, спрашивать было не принято.
На обеде, кроме Вадима и Ольги, были еще два офицера со своими женами. После тостов и закусок начались танцы. Вначале, как обычно, потанцевали со своими женами. Вадим потанцевал с Ольгой. Затем к нему приклеилась Люся. Несколько раз шепнула ему, что она очень соскучилась и ждет не дождется новой встречи. Вадим для конспирации молчал и ничем не выдавал себя. Затем ему пришлось потанцевать с Лидой и с еще одной Ольгой. Вадим, танцуя с ними, испытывал двойственное чувство. Вроде бы они только познакомились с ним и он с ними, а они во время танцев ведут себя несколько развязно, пытаясь не заметно для своих мужей прижиматься к Вадиму. Вадим, понятно, молчал и делал вид, что ничего особенного не происходит. Но в мыслях и в голове кружились, как в танце, мысли:
- Неужели еще две женщины захотят меня, и как от них можно будет избавиться? Не стану же я здесь Дон Жуаном в этом захолустном городе Ахалцихе? Любовь – это битва, где мне достается победа, а женщине – суждено быть побежденной. И что же, если некоторые женщины хотят непременно быть побежденными, то что остается мне – это быть их победителем. Но если женщин будет так много, то рано или поздно это приведет к краху моего тела, желаний и силы. Нет. Во всем надо соблюдать меру. Дон Жуаном быть нельзя.
Эти рассуждения крутились в голове Вадима во время его танцев с дамами. Тогда все более популярными становились фокстроты, где во время быстрого танца было не до разговоров. Медленные танго и старинные вальсы выходили из моды, хотя некоторые предпочитали и эти танцы. Поэтому на празднике в этой квартире танцевались все три разновидности танцев, с преобладанием фокстрота. Один из офицеров Николай показал вместе с женой Лидой даже кадриль. Всем присутствовавшим кадриль очень понравилась, и все попробовали себя в этом танце. Затем за столом Николай рассказывал, откуда он знает этот танец. Оказывается, его детство прошло в одном из сел Кировской области, где у молодежи кадриль была главным танцем. Вадиму она тоже понравилась, но главным образом за переходы и коленца, начиная с первого акта и кончая десятым. Но не понравилась тем, что здесь нельзя было танцевать с одной дамой, здесь по очереди приходилось танцевать со всеми дамами, так же, как и дамам – по очереди со всеми мужчинами.
Обед затянулся до позднего вечера. Водки и вина было выпито достаточно много. Капитан Налетов, муж Лиды, напился до того, что полез драться с Гришей. Поэтому всем остальным, в том числе и Вадиму, пришлось их разнимать, а капитана вместе с женой выпроваживать домой. Вскоре домой отправились и Вадим с Ольгой. Все были навеселе, поэтому праздник можно было считать удавшимся.
В понедельник после службы он зашел в магазин купить сигарет и случайно увидел здесь Надю с синяками под глазами. Купив сигарет, он вышел, отошел подальше от магазина и подождал Надю. Она очень обрадовалась встрече с Вадимом. Но он только спросил о синяках:
- Неужели муж догадался о твоей измене со мной?
- Нет. Просто я не смогла объяснить, где была и почему так поздно появилась дома. Разве я могу выдать тебя. Уж лучше я стерплю все побои мужа, чем выдам тебя. И тут же спросила: «Мне бы хотелось снова с тобой встретиться»?
- Это вряд ли получится скоро. Нужно, чтобы твой ненаглядный успокоился. Поэтому давай разойдемся, пока нас не засекли – предложил ей Вадим и направился обратно в сторону магазина, хотя им было и по пути.
Для себя Вадим решил твердо. Пока ему не нужно встречаться с Надей.
Ближе к зиме офицерские жены начали скучать, так как большинство из них не работали, а занимались только домом. Многие из них изнывали от безделья и скуки. Для того, чтобы их иногда развлекать не только обедами и ужинами в основном по воскресеньям или субботам, офицеры додумались в одном из подвалов дома устроить что-то вроде тира. Это делалось в интересах тренировок офицеров и одновременно мерой развлечения для женщин. Офицеры всегда гордились, если жены умели отлично стрелять из пистолета. Официально тир был нигде не зарегистрирован, хотя военное начальство и знало о нем. Ключи от тира хранились у старшего лейтенанта Скачко. Это как раз был муж Люси, подруги Ольги. Поэтому жены во главе с Люсей начали частенько собираться в подвале дома, где тир служил вроде бы клубом, где учились не только метко стрелять по мишеням, но и обсуждали моды, танцы, разные сплетни о том, о сем, в том числе и о любовниках. Иногда приглашались в тир свободные от службы офицеры и сверхсрочники, в том числе и Вадим. Но в тире Люся не давала ему никакого прохода. Она даже призналась дамам, что у нее есть любовник – самый красивый мужчина в их офицерских домах. Вскоре по ее поведению все поняли, кто такой этот самый красивый мужчина. Над ними начали посмеиваться и отпускать насмешливые шутки, типа:
- Ну, раз в тире появился самый красивый мужчина и не менее красивая Люся, то пора открывать стрельбы.
Люся, видя, что тайна их отношений всем уже известна, на глазах у женщин, собравшихся в тире, уводила Вадима якобы по каким-то делам наверх. Но все понимали, для чего она уводит его в свою квартиру в соседнем подъезде. Наконец, их взаимоотношения стали известны и Ольге. Та устроила Вадиму несколько душещипательных сцен, со слезами и с угрозами его выдворения из квартиры.
Вадим, с одной стороны, понимал свою вину и клялся, что этого больше не будет, а с другой, – он был уверен, что она никогда его не выгонит, иначе останется одна в этом городе. Но раз он пообещал ей больше не встречаться с Люсей, то он на какое-то время перестал бывать и в тире.
Дальше произошло еще одно событие. Капитан Налетов куда-то отбыл на учебу из дивизиона в командировку месяца на два. К Вадиму начала приставать Лида, все как всегда, приглашая его в гости. Он как мог долго отнекивался, но потом Лида предприняла лихую атаку на него. Как-то в субботний день, когда служба была только до обеда, она встретила Вадима возле подъезда его дома. Вышла перед ним, вся разодетая, красивая, и начала уговаривать его зайти в их дом, потому что якобы у нее где-то перегорела лампочка.
- Если только дело в лампочке, то я готов помочь тебе!
Они вышли на дорогу, прошли осторожно два дома и оказались у дома Налетовых. Поднялись на третий этаж, зашли в квартиру. Вадим быстро нашел перегоревшую лампочку, заменил ее и включил электросчетчик.
Пока он занимался этим делом, Лида решила, что пора уже «брать» Вадима. Она это еще все обдумала заранее. С этой целью она нашла где-то перегоревшую лампочку, вывернула ту, которая горела и выключила пробку на счетчике. А перед этим она уже капитально подготовилась к встрече. Купила вина, закусок, торт и многое другое. И пока Вадим определял место сгоревшей лампочки и заменял ее, Лида в это время быстро уже накрыла стол, достала лучшие тогда хрустальные чешские бокалы, купила где-то черной паюсной икры, на всякий случай пробрела и бутылку водки. Увидев все это на столе, Вадим растерялся. Ему стало понятно, для чего его заманила Лида. Но как теперь отказаться от такого угощения, он не знал.
- Лида, для чего этот весь «цирк» с лампочкой, если ты заранее знала, зачем я тебе нужен, - выпалил Вадим.
- Ну что ты как маленький! Пора бы знать себе цену и пользоваться этим у женщин! – откровенно заявила Лида.
- А ты подумала, как я буду встречаться дальше с Налетовым и делать вид, что между мной и тобой ничего не было и не будет?
- Но ведь ты как-то переносишь точно такую же ситуацию с Люсей? И ничего, живешь и будешь продолжать жить и дальше – язвительно ответила Лида.
Дальше возражать что-либо в ответ было бесполезно. Вадиму пришлось сесть за стол. Выпили вина, закусили, пообедали, принялись за торт с чаем. И тут вдруг звонок в дверь. Лида сначала решила не открывать дверь. Но звонок продолжал работать вместе с стуками в дверь.
- Лида, открой! А то про нас подумают, черте-что, хотя мы просто обедаем – почти в приказном тоне сказал Вадим.
Лида пошла открывать дверь. Открывает и видит перед собой Люсю.
- Извини, Люся, мы просто обедаем и ничего больше. У меня перегорела лампочка, и я пригласила Вадима на помощь. Сама понимаешь, что не могла же я не угостить его за оказанную мне помощь.
- Так ты пустишь меня в квартиру или нет? – грозно произнесла Люся. Лиде ничего не оставалось, как впустить ее в дом.
Войдя в зал и увидев Вадима за столом, Люся сразу, как бы между, прочим заявила:
- Вот вы оказываетесь, где голубки! А я-то думаю, что сегодня Лидка вся такая расфуфыренная, цветет и пахнет. Теперь мне понятно, что ты охотилась за Вадимом.
- Да что ты говоришь? – начала отвечать ей Лида. Я же, по-моему, понятно тебе объяснила, что мне нужна стала помощь, а мужа дома нет. Он в командировке.
- Рассказывай, рассказывай мне, дуре, какая помощь тебе нужна – перешла на крик Люся.
- Ты захотела затащить Вадима в постель! Вот и всё, чего ты хотела. Да жаль тебе, то, бишь, случайно помешала.
Вадим, понимая, что эта перепалка может продолжаться долго, решил оставить их одних.
- Ну, вы спорьте, а мне пора. Дома жена ждет. Тем самым он уколол одновременно и Люсю, и Лиду. Поднялся и направился в сторону двери. Никто его не остановил, так как женщинам, превратившимся вдруг в ярых противниц, было явно не до него. Выйдя на площадку, он закурил и направился вниз по лестнице к выходу.
- Пусть бабы разбираются между собой, но только без него. Он же не виноват, что красивый и молодой. А женщины, такие молодые, озорные, не боящиеся своего позора, разве они виноваты, что их тянет к нему. А он, возможно, не только ради нового контура тел этих знакомых друг другу женщин, каждая из которых по-своему несчастна в любви, с одной стороны, ему жалко их, с другой - его тянет к ним, поскольку они так разнообразны в постели под ним. А ведь молодость дается только раз, но как ее прожить при таких навязчивых женщинах, он не знал. В мыслях летали самые различные выходы из сложившихся обстоятельств.
- Может, уехать домой, в Куйбышев? Но ведь срок контракта еще не закончился. Сегодня же напишу маме и сестре, что скоро приеду домой.
И действительно, в тот же вечер он сочинил такое письмо. На другой день бросил его в почтовый ящик. Письмо домашние получили и начали надеяться на скорый приезд их любимого сына, брата и единственного мужчины – красавца Вадика, оставшегося в их роду после смерти его отца, погибшего в войну где-то на «малой земле» под Новороссийском в 1942 году.
Дальше служба продолжалась, хотя офицеры практически уже почти все начали ревновать своих жен к Вадиму. И вот однажды, явившись, как всегда, в тир, он ничего особенного не почувствовал. Всё продолжалось, как всегда. Было воскресенье, офицеры в тире попивали вино и пиво, некоторые играли, кто в шахматы, кто в нарты, кто в шашки; женщины соревновались в стрельбе, доказывая свою меткость. Мужчины выходили посмотреть на мишени своих и чужих жен. И вдруг после очередных выстрелов Люся попросила рассудить их с Лидой, кто из них бьет метче. Вадим, ничего не подозревая, подошел к мишеням, начал их разглядывать и определять, кто же из них стреляет более метко. И вдруг сзади его раздались выстрелы, он почувствовал, что пули угодили ему в спину, все поплыло перед глазами, и Вадим упал. Женщины накинулись на Люсю, что же она сделала? Мужчины кинулись к Вадиму. Но было поздно. Люся не зря была метким стрелком. Вадим был мертв. Женщины вырвали пистолет у Люси, начали рвать ей волосы. Та не особенно и отбивалась, только без конца со слезами повторяя:
- Простите меня, выстрелила случайно, я не хотела смерти Вадиму.
Но дело было сделано. Случайно или не случайно, этим должен был заниматься офицерский суд чести. Тут же доложили командиру дивизиона. Он быстро прибыл на место преступления. Ругал офицеров за то, что они без его разрешения организовали тир, и вот результат его работы:
- Погиб дисциплинированный сверхсрочник, возможно, в будущем офицер. Теперь кое-кому из вас придется отвечать за это преступление! – распалялся все больше и больше командир.
Тут же командир попросил удалиться всех плачущих жен офицеров. Остались только офицеры. Командир попросил старшего лейтенанта Скачко объяснить, как случилось, что его жена убила наповал сверхсрочника Кравцова? Тот не знал, что ему ответить.
- Жена Люся зачем-то выстрелила, говорит, что случайно нажала дважды на курок пистолета и попала в Кравцова. Больше я ничего не могу сказать.
Командир опросил других офицеров. Все говорили, что никто не ожидал никаких выстрелов, а они вдруг произошли и с таким трагическим результатом.
Командир приказал на другой же день представить ему объяснительные, записки, в том числе и от Людмилы Скачко. Тело Вадима было приказано перенести в медсанчасть, а назавтра отправить в морг.
Кто-то из офицеров осмелился предложить:
- Может быть, с утра нужно сообщить родителям и родственникам о смерти Кравцова.
- Сообщать пока никому не нужно. Сначала нам самим нужно разобраться с тем, что случилось, – заявил командир дивизиона.
Однако, по настоянию замполита части, все-таки известие о смерти старшего сержанта Кравцова Вадима Валерьевича было отправлено по адресу его матери в тот же воскресный день. В сообщении указывалось, что Вадим трагически погиб во время несчастного случая. От его матери требовалось одно, где она желает похоронить Вадима: здесь в Ахалцихе или готова забрать тело в Куйбышев? Как не странно, но эту телеграмму из одного из военкоматов города Куйбышева принес матери Вадима его лучший друг детства и юности художник Вадим Романенко. Две судьбы, но одна оказалась трагической и другая художника, вполне счастливой. О судьбы, судьбы, которые сопровождают нас и к кому-то они благодушны, а к кому-то трагичны.
Не случайно, бабушка Вадима, когда умирала, всё причитала, что ей никого не жалко, кроме Вадика. Мол, вдруг и он не вернется со службы в армии? И как в воду глядела, видимо, предчувствуя смерть Вадима.
Мать Вадима не решилась ехать в Грузию, которую она по неграмотности считала заграницей. Погоревала, погоревала по своему непутевому, но очень красивому статному мальчику и решила, что, видимо, это была его судьба: «Рано повзрослеть и рано умереть».
Больше из возлюбленных Вадима переживала его гибель Ольга, которая рассчитывала на свое замужество. Она в его бумагах случайно нашла домашний адрес Кравцова и решила обо всем, что она знала о гибели Вадима, сообщить письмом его матери. Однако письмо Ольги попало в Куйбышев лишь через месяц после случившегося происшествия. Поэтому там его мама, сестра и тетя Вадима, получив письмо Ольги, поплакали, погоревали по нему, но каких-либо действий в более тщательном расследовании смерти предпринимать не решились.
Тело Вадима похоронили на русском кладбище в Ахалцихе. Похороны состоялись с почетным караулом и с залпами из карабинов. На похоронах командир дивизиона, замполит, начальник по разведке капитан Краснов, со слезами на глазах выступали и хвалили сержанта-сверхсрочника за отличную службу, обещали, что он останется навечно в списках части, и память о нем будет жить вечно. Замполит и капитан Краснов взяли часть вины на себя, потому что уговорили Вадима остаться на сверхсрочную службу. Если бы они этого не сделали, то Кравцов благополучно бы добрался до Куйбышева и был бы, возможно, жив и счастлив, а так судьба его и любвеобильные женщины довели Вадима до смерти.
Сам случай рассматривался примерно полгода. Понятно, что тир был закрыт немедленно. Офицера Скачко было решено разжаловать и уволить из рядов вооруженных сил СССР. С его женой Люсей разбирались довольно долго. Она везде твердила, что сделала это по нечаянности, по неосторожности, а не из-за ревности к другим женщинам. И так как за эти деяния был наказан и ее супруг, уволенный со службы в рядах Советской Армии, то в воинской части решили, что виновники смерти получили достаточные наказания. Кроме того, получили взыскания заместитель командира по политической части, начальник штаба дивизиона за то, что разрешили офицерскому составу использовать боевые патроны не в служебное время.
И так как мать и родственники Вадима не настаивали, об открытии уголовного дела, то командир, и вышестоящие воинские органы приняли решение не доводить дело до военного или гражданского суда, а разобраться своими силами в этом страшном деле. Все понимали, что Вадим погиб из-за своей красоты, и что в этом виноваты женщины гарнизона, но вслух никто не пытался об этом говорить. Все ждали, что предпримут родственники, а раз они согласны с тем, что смерть произошла по неосторожности, то в части были довольны таким их решением.
Таким образом, природная красота Вадима, его молодой, неокрепший ум и бешеный успех у женщин стали причиной его гибели в расцвете лет, когда впереди была еще целая, теперь уже не состоявшаяся жизнь. Это было понятно всем. Но только не матери Вадима. Она погоревала, погоревала по своему непутевому, но очень красивому статному мальчику и решила, что, видимо, это была его судьба, от которой, как известно, никуда не уйти. Она винила за гибель сына и себя, потому что он советовался с ней в письмах перед тем, как согласиться на сверхсрочную службу, стоит ли ему предпринимать этот шаг или приехать после демобилизации домой. И она вместе с сестрой и дочерью посоветовали ему остаться на сверхсрочную службу, справить себе одежду, понять глубоко смысл военной службы и затем, если ему захочется оставить ее, вернуться домой, жениться и приобрести хорошую профессию.
В результате получилось то, что и получилось. Нет повести печальней и трагичней, постигшей Вадима Кравцова, чем та, которой могло бы и не быть, но ревность одной из женщин к Ольге и еще ко многим женщинам Ахалцихского гарнизона, претендовавшим на любовь, его красота и неразборчивость довели молодого красивого парня до могилы. Молодой и очень красивый парень, ставший по неопытности своеобразным Дон Жуаном погиб во цвете лет. Такова видно была его судьба.
Эпилог. Эти сведения о сержанте Кравцове стали известны автору повести много позднее, когда он познакомился с его сестрой, и они заключили официально брак. Поэтому образ Вадима всегда и до сих пор волнует всех его родственников и товарищей по школьной жизни. Сегодня уже нет в живых ни матери Вадима, ни его любимой тети, но альбом с фотографиями Вадима бережно хранится в семье его сестры и автора повести, с которым он оказался позднее родственником.
Красивая внешность мужчины довела его до трагическ
© Copyright: Анатолий Нестеров-Пантыльский, 2025
Свидетельство о публикации №225012900687
Свидетельство о публикации №225012900687
Рецензии