Радиолюбительство и радиохулиганство

             Глава из книги: «Жизни страницы листая».


Радиолюбительство и радиохулиганство, как два антонима и синонима.
                Войдут в историю шестидесятые годы ещё и расцветом «радиохулиганства». Радиохулиганы в Советском Союзе появились на рубеже 60- х ,во время Хрущёвской оттепели. Пик расцвета пришёлся на 1965 – 1975 годы. Включив радиоприёмник на средних волнах, в районе волны 200 метров можно было принять множество радиостанций, транслирующих различную музыку, начиная от Владимира Высоцкого и Аркадия Северного, современной по тому времени эстрадной музыки и кончая песнями своего собственного сочинения под аккомпанемент гитары, баяна, а то и балалайки. Общее благосостояние граждан улучшалось, и резко усилился при этом интерес  к радио. А вставшая на мирные рельсы промышленность СССР, производила всё больше и больше хотя и не дешёвых, но более – менее доступных аппаратов. После войны был возобновлён выпуск популярного журнала «Радио» и в эфире стали появляться коротковолновики. Однако получение разрешения на выход в эфир сопровождала длительная и тягостная бюрократическая процедура. В ту пору советские коротковолновики находились под тотальным  идеологическим прессом и контролем. Достаточно сказать, что им до конца пятидесятых годов разрешалось проводить радиосвязи только внутри страны и со соцстранами. И как результат в эфире стали появляться кустарные незарегистрированные станции. В мае – июле 1960 года Президиумы Верховных Советов всех союзных республик приняли указы «Об ответственности за незаконное изготовление и использование радиопередающих устройств». Она предусматривала меры общественного воздействия или административной ответственности в виде штрафа с конфискацией аппаратуры. А сам термин радиохулиганство появился тогда, когда суды низшей инстанции стали выносить приговоры за использование незаконно действующих передатчиков по той же статье, по которой квалифицировалось обычное, бытовое хулиганство. Критерием уголовного преследования служил не просто незаконный выход в эфир, а явное нарушение общественного порядка, создающее к тому же помехи радиовещанию и служебной связи. В эфир радиолюбители –нелегалы выходили с помощью самодельного устройства – «приставки» или «шарманки». Так на жаргоне назывался стационарный радиохулиганский передатчик, изготавливаемый кустарным способом для нелегального радиовещания в нижней части СВ –диапазона волн. Изготовить «машинку» или  «шарманку» мог даже подросток, благо тогда везде открывались школьные радиокружки, или радиокружки при домах пионеров.  Подключались эти самоделки  к усилителям низкой частоты, как правило к ламповому приёмнику. Такой аппарат обеспечивал слышимость станции в радиусе ( в зависимости от антенны) от нескольких километров, до несколько десятков их. Основным  занятием «шарманщиков»  было, гонять музыку. Ведь несомненным фактором того времени  являлось то, что тогда молодёжь ощущала дефицит, голод в прослушивании музыки. Крутили в эфир всё, начиная с песен бардов, рок –н- рола с рентгеновских плёнок и заканчивая современной отечественной и зарубежной эстрадой. Эфир постоянно был забит десятками голосов, которые под разного рода позывными  вызывали друг друга на связь. В случае кто отзывался на вызов, следовал рапорт о приёме, силе сигнала. Высшей оценкой  силы проходящего сигнала было  120%, она была основана на показателях индикатора настройки бытового приёмника с «захлёстом".  Кстати, в советское время существовала ещё одна разновидность радиохулиганства. Дело в том, что квартирные радиоточки в СССР работали не круглосуточно. Этим и пользовались проводные радиохулиганы. Эти умельцы подключали к умолкшей сети выход усилителя и гнали свою любимую музыку. В результате целый многоквартирный дом мог слушать то, что транслировал радиохулиган.  Пик расцвета радиохулиганства пришёлся  на 1960-1970 годы. Тогда просто из рук в руки передавалась схема простейшего средневолнового передатчика: высокочастотная катушка, вариометр – конденсатор переменной ёмкости, ещё по паре мелких деталей – сопротивлений и конденсаторов, а так же электронная лампа -  пентод или триод. У кого не было микрофона , использовали громкоговорители с домашних радиоточек, а кому повезёт, то угольные микрофоны с телефонных трубок.
В настоящий период бывшие радиохулиганы  вспоминают о том периоде только с теплотой. Ведь если не касаться проблемы этики при работе в эфире связанных с матерщиной и бестактным накрытием частотой твоего передатчика частот дальних операторов, а так же возможное создание радиопомех государственным вещательным станциям, опыт для целого поколения был неоценим. Ведь  выходом в эфир занимались сотни и сотни молодых людей, для которых это было началом и основой для выбора профессии.
Но в те времена, так сказать, добропорядочные граждане клеймили позором радиохулиганов и требовали привлекать их по всей строгости закона. А он предусматривал варьирование от денежного штрафа до полутора лет лишения свободы. За первое нарушение штрафовали чаще всего на 50 рублей. За повторное - 150 рублей. А что такое 150 рублей? Не у всех в те годы была такая месячная зарплата. Избежать наказания удавалось далеко не многим. Во –первых, радиохулиганов выводили на чистую воду их добропорядочные соседи – жалобы  на тех, из –за кого экраны телевизоров покрывались бегающими полосками, поступали в милицию регулярно. Во –вторых, координаты радиохулиганов специальные служебные «уазики» пеленговали с необыкновенной точностью. А если точность и подводила, то место проживания радиохулигана выдавала его огромная наружная антенна. Но обычно радиопеленгатор «Сойка» т.е устройство, предназначенное для определения направления на работающий радиоисточник никогда не подводил. И тогда после зловещего звонка в дверь и фразы «Откройте, милиция!», радиохулиганам оставалось немногое – либо срочно прятать выдранную с «мясом», ещё раскалённую  шарманку и оборудование по укромным местам, либо вышвыривать всё это в окно. Нерасторопных же « шарманщиков»  ждала полная чаша возмездия. У пойманного подпольного радиолюбителя конфисковали  всю наличную  аппаратуру: «шарманку», приёмники, радиолы, магнитофоны, телевизоры. Официальный орган ДОСААФ – журнал «Радио» периодически публиковал страшилки о пагубности этого явления. Но сложность получения разрешительных документов препятствовала большей части радиолюбителей иметь статус коротковолновика и проводить сеансы связи на коротких волнах.

                Дружба Алексея Ивлева в это время с Кучеренко Анатолием всё более и более крепла. Начавшаяся на фундаменте оказания помощи и поддержки друг друга в ухаживании за подружками Ниной и Анной, она постепенно переросла в доверительные и товарищеские отношения. Ранее родители Анатолия жили на другой стороне села, за речкой, а теперь построили дом на той же улице, где жила и Нина. Поэтому, бегая к ней на свидания, Алексей часто задерживался у Кучеренко, а даже иногда в выходные дни оставался там с ночёвкой. Тем более, что родители Толика, тётя Маруся и дядя Вася оказались очень хорошими людьми и положительно относились  к дружбе их сына с Алексеем .Однажды в один из весенних дней 66-го года Алексей с другом  отправились на велосипедах в районный посёлок Чертково что бы заказать себе брюки на предстоящий выпускной вечер. Конечно, этому предшествовали бурные обсуждения  будущей обновы. Это обязательно должны быть брюки клёш, с карманами типа лепесток и с низко сидящим поясом. Толик, имеющий более худощавое телосложение, заказал себе ширину штанины в колене  17 см, Алексей, подумав , 19см. Когда довольные заказом, который в ателье обещали выполнить в десятидневный срок, приехали домой, Толик предложил в эту ночь заночевать у него дома. Благо родители его отправились на свадьбу и должны вернуться только к вечеру следующего дня. Родители же самого Алексея тоже не возражали отпустить сына к другу с ночёвкой, тем более ,что завтра был выходной день и не надо было идти в школу. Друзья же, как обычно помчались на свидание к своим девчонкам, а за тем быстро поужинав, завалились спать.
Утром, едва продрав глаза, сразу же включили радиолу на всю громкость и, выйдя в эфир, крутили музыку по заявкам, полученным на свидании от девчонок. И тут друзья в широком оконном проёме нового дома Кучеренко, стоящего самым крайним на улице, увидели, что к дому подъехал милицейский ГАЗ-69. Из него вышел участковый и ещё несколько незнакомых милиционеров и все они гурьбой решительно направились к дому Толика. «Толик! Менты!»  - с этими словами Алексей рванул за провода «шарманку» и сунул её в руки Толика : «На, срочно спрячь её в духовку от печки». Когда милиционеры вошли в дом, то обнаружили только стоящих в одних трусах двух пареньков и радиолу, извергающую на весь дом: «Жил да был чёрный кот за углом…». Слава Богу, «шарманку» не нашли. Но после предварительного допроса, типа ,почему не ночевал дома, где были вчера вечером, ребят заставили одеться и после этого повезли в сельский совет. А в помещении сельского совета, где находился кабинет участкового, уже собралась целая толпа  маньковских радиохулиганов. Конечно же, все они практически друг друга знали, и если не лично, то по позывным при работе в эфире. Всех их разбили по одному, а затем каждого в отдельности допрашивали, как ни странно, не о работе в эфире, а о том, где был вчера, что делал вечером и ночью. После допроса кого посылали домой, чтобы принёс радиопередатчик и радиодетали, кого тут же подстригли наголо. Алексея заставили принести из дома не менее полмешка радиодеталей и сдать их вместе с «шарманкой». Кстати, сбрасывая в мешок ламповые панельки, конденсаторы и сопротивления, радиодинамики и угольные микрофоны, Алексей напрочь забыл о самом радиопередатчике. Шарманка так и осталась лежать долгие годы за картиной «Мишки в лесу».
Лишь потом всплыла истинная картина такой облавы на радиохулиганов. Оказывается в эту ночь, когда Алексей заночевал у Анатолия, в доме культуры колхоза «Ленинский путь» злоумышленники проникли в киноаппаратную и унесли оттуда все усилители низкой частоты, используемые для озвучивания кинофильмов. Конечно, логика железная, кому могла понадобиться такая  аппаратура, только радиолюбителям.
      Как видим, первый раз ответственность за радиохулиганство прошлась в судьбе Алексея, что называется по « касательной». Другой раз подобное было уже с долей доброго юмора и авантюризма, смешно и смело, если смотреть на это в лоб. Но не так всё однозначно, если рассматривать обратную сторону медали этой ответственности. Впрочем, судите сами. Алексей тогда учился на третьем курсе физмата Шахтинского  государственного педагогического института. Ему несказанно тогда повезло, потому как, будучи студентом очного физико - математического факультета, был принят на работу в этом же институте лаборантом кафедры физики на 0,5 ставки. Чего  ещё большего можно желать девятнадцатилетнему парню! Во- первых это полная материальная независимость, ведь к «стипухе» в 28 рублей, ещё дополнительно капало 35 рублей зарплаты. А во-вторых, это авторитет в глазах твоих однокурсников, которые допуски к выполнению лабораторных работ получали только с разрешения лаборанта. В непосредственные обязанности лаборанта входило и озвучивание институтских вечеров отдыха, ( музыкальное сопровождение танцев или дискотек, как это принято сейчас называть) и демонстрация как учебных, так и художественных фильмов. Для этих целей  в распоряжении Алексея была кино- радиорубка в актовом зале института. В ней благодатно размещалось всё необходимое для этих целей оборудование:  усилитель низкой частоты ТУ-100, студий  магнитофон МАГ-49,  магнитола, для записи с эфира новинок эстрадной музыки, кинопроекционная аппаратуру, стол, пара стульев и главная достопримечательность – раскладушка. Алексей довольно часто, во время сессий особенно, оставался ночевать в институте. Здесь ночью никто и ничто не отвлекало его от подготовки к экзаменам. Казалось, что всё это будет продолжаться долго, но…  Ох уж это но! Как гром средь ясного неба на головы студентов пединститута во время весенней сессии 1968-1969 учебного года обрушилось сообщение.  Шахтинский государственный педагогический институт как таковой прекращает своё существование. Студентов филологического и исторического факультетов переводят в Ростовский пединститут, а физмат в Таганрогский. Эта новость как катком прошлась по судьбам будущих педагогов, нынешних студентов – аборигенов любимого ими компактного учебного заведения. Заведения, где каждый знал друг друга, где преподаватели были добрыми наставниками и учителями будущих учителей. Это была одна семья, одно целое, один организм. И вдруг, именно  вдруг, этот организм дал сбой. Будучи одно целое- рассыпалось.
Понятно, какое настроение было тогда у студентов, А тут ещё предстояло сдавать весеннюю сессию. Каждый понимал, что её надо сдать, иначе в чужом уже для тебя ВУЗе с «неудом» делать нечего. Другие люди, другие подходы, другие требования. Всё это было понятно до мозга костей, но вместо того что бы взяться за учёбу с двойной энергией, напала какая то апатия. Привычный мир рухнул, привалив своими обломками сознание, а оно не могло, из под этих обломков, нарисовать перспективное будущее.
Вот в таком примерно состоянии пребывал Алексей со своим товарищем Кукуевым Анатолием, сидя в Ленинской комнате общежития и пытаясь при этом учить ответы к экзаменационным билетам. От этого неблагодарного занятия их оторвали возбуждённые голоса и крики девчонок, гурьбой просто ворвавшихся в общагу. Оказывается их, возвращающихся с института в общежитие, окружила толпа местных пацанов и пыталась, в полном смысле этого слова, изнасиловать. Мы конечно все знали, что осенью и весной, когда призывникам уже вручены повестки в Армию и они, зная, что завтра утром уже будут на призывном пункте в Батайске, сегодня творили что угодно. Тем паче, что до этого принималось «на грудь» достаточное количество спиртного. А шахтёрское хулиганьё всем известно. Для них подраться не самое существенное. А вот изнасиловать девчонку толпой, а утром ищи, свищи кто это был и кто это сделал, то такие факты были. Вот почему в эти сезонные дни призывов, девчонок в институт и назад из института в общежитие, ребята старались всегда сопровождать.
Вот и теперь, с полуслова поняв, что местные пристают к нашим девчонкам, Алексей с Анатолием бросились в комнаты к ребятам, на ходу выбивая с кроватей металлические пруты в качестве оружия. Алексей с Кукуевым вырвались на улицу первыми. Местные, увидев в руках нападающих металлические пруты, кинулись врассыпную. Самую большую группу убегающих Алексей с Анатолием гнали где-то квартала два-три, пока они не разбежались по подворотням. А возвращаясь назад к общежитию, вдруг обнаружили, что они по сути дела попали в засаду. У входных ворот на территорию общежития уже их поджидала группа местных в количестве 6-8 человек. Поняв, что назад отступления уже не будет и впереди стоит мощный заслон, Толик крикнул Алексею: «Я вперёд, а ты прикрывай сзади!». И тут же, не давая опомниться осаждающей ворота шайке, ринулся  в их гущу. Алексей даже и понять не успел, как они один за другим прорвали оборону и заскочили во двор общежития. А тут уже подоспели и ребята с самой общаги. Всё, казалось бы, закончилось благополучно, если бы не левая рука Анатолия. Она на глазах сначала распухла, а затем почернела. Толи по ней ударили железкой, толи сам Кукуёнок кого-то подцепил в подбородок левой рукой, но на утро ренгеноснимок показал, что у него там надкол кости. Анатолию наложили на левую руку гипс и порекомендовали держать её только на перевязи. Положение было аховое. Алексей с Анатолием и так практически не подготовились к экзаменам, а тут сдавать ему историю педагогики уже послезавтра. Сам Анатолий из города Донецка Ростовской области, учился на филологическом факультете. Ему бы поступить  учиться не на словесника, а на учителя физической культуры. А всё потому, что ещё со школьной скамьи занимался спортом и был великолепно спортивно сложён. И дружба у них с Алексеем завязалась именно на этой почве. Толик учил Алексея работать на турнике, заниматься гантелями. Сам же Анатолий один из немногих парней,  проживавших в общежитии пединститута крутил на турнике «солнышко». А время подготовки к экзаменам было потеряно отчасти и по этой причине. Потому, как договорившись с вечера, что будут учить  билеты и одновременно загорать, оба друга отправлялись на электричке на Шахтинский пруд. А там, полежав час, другой на пляже с книгой, обычно своё обещание учить нарушали. Конечно, и справа и слева от тебя такие девчонки в купальниках. Какая ж там история педагогики?  Тут же находились и подручные средства вместо турника, будь то грибок от солнца, или же поручни мостика. А уж показать физическую силу и спортивную подготовку на этих приспособлениях было просто дело техники. Но, что прискорбно, это то, что к вечеру обнаруживалось, что из намеченного на день, не выучено и десятой доли того. Теперь вы поняли, почему время подготовки к экзаменам на пляже было потеряно безвозвратно. А тут теперь и эта травма руки. На завтра утром  Толику сдавать злополучную историю педагогики. И тут в голову Алексея приходит мысль, сдавать экзамен по радио. Пояснив Анатолию, как это мы можем с ним осуществить, Алексей сразу же нашёл в нём  поддержку своей идее. Вечером в радиорубке пединститута, включив в розетку паяльник, буквально за час смонтировали «шарманку». А у транзисторного радиоприёмника отпаяли динамик, который, заменив на наушник, отправили на гибких проводках через рукав рубашки под гипс на левой руке Анатолия. Врубив музыку, настроили радиоприёмник на нужную волну и пошли в ту аудиторию, в которой завтра Кукуёнку предстояло сдавать экзамен. Слышимость в ней была исключительной. А что бы ни сбилась настройка волны, закрепили её регулятор двумя спичками. Дело оставалось за малым. А именно, зайти Анатолию на экзамен в первой пятёрке, а затем передать с первым кто выйдет с экзамена, какие ему достались вопросы по билету.
Наутро, отправив Кукуева на экзамен, Алексей с нетерпением ждал, когда же ему вынесут те вопросы, которые достались Анатолию на экзамене. И когда, наконец –то девчонка, выпорхнувшая первой с аудитории передала ему записку с вопросами от Кукуёнка, Алексей рванул в радиорубку. В волнении начал диктовать ответы на первый вопрос, затем на второй.  Ясное дело, что никакой обратной связи с Анатолием не было и не могло быть, поэтому начал диктовать эти же вопросы снова, повторяя их , но в медленном темпе. А затем, не имея никаких сведений о положении дел Анатолия в аудитории, стал читать тексты ответов и в третий раз. Не окончив ещё чтение, когда в рубку постучались. На вопрос: «Кто это?», услышал голос Анатолия. А открыв дверь радиоузла, обомлел. Перед ним стоял Кукуёнок, а за ним целая толпа пятикурсников физмата. Было от чего прийти в изумление.
А при последовавшей затем разборке оказалось всё прозаически просто. Получив билет и заглянув в него,  Анатолий сразу понял, что ни на один вопрос он не сумеет ответить. Поэтому, сидя за столом, создавал лишь  видимость того, что он готовиться к ответу. Но лишь только тогда, когда в наушнике пошла информация, он начал лихорадочно лист за листом вести запись. Эта его активность вызвала подозрение у экзаменатора, а им была сама декан филологического факультета, женщина волевая, принципиальная и бескомпромиссная.  Мол, сидел пассивно, а теперь заработал активно. Ясное дело, получил шпаргалку. Поэтому преподаватель подошла к Анатолию, перебрала все его бумаги на столе, заставила встать и даже заглянула в крышку стола. На её удивление шпаргалки нигде не было. Но и студент после этой проверки перестал делать наброски ответов. На вопрос: «Что с вами происходит?», Анатолий заявил, что очень болит рука, которая ему не давала всю ночь спать. И всё, казалось бы, завершилось хорошо. Пусть даже педагог стоит у тебя за спиной и не отходит, но лишь бы она не услышала звук, исходящий из наушника. Поэтому Анатолий, зажав загипсованную левую руку с наушником между ног, пытался тем самым заглушить его звук. И лишь когда декан, не найдя ничего крамольного в поведении студента, снова села за экзаменационный стол, Кукуев опять продолжил свою деятельность. На вопрос, а что же она тебе поставила в зачётку, Алексей услышал: «удовлетворительно». Да, почему же?  «А я ни на один из дополнительных вопросов не сумел ответить» - выдавил из себя Анатолий. Когда уже сел к ней за стол и начал отвечать, главная моя задача заключалась ни в моих ответах, а в том, что бы она не услышала твой голос, всё ещё  звучащий из наушника.  Я вынужден был руку с гипсом засунуть себе прямо под задницу. А ребята физики с пятого курса, почему здесь? Оказывается пока Алексей «работал» в эфире, ребята из институтского эстрадного ансамбля привели девчонок в свою резиденцию, где у них проходят репетиции. Кто –то из них решил «пошарить» в эфире и найти толковую музыку, которую « гоняли» местные шахтинские радиохулиганы. И тут, вдруг, натыкаются на мощно идущую радиостанцию, которая вещает так понятную студентам пединститута информацию. А дальше дело было техники. Это история педагогики. Так, а кто у нас сегодня сдаёт историю педагогики? Сбегаем к расписанию. Ага!  2-я группа, 3-ий курс филологов. Хорошо!  Но кто бы это мог сделать, если не наш брат-студент. Вот так быстро и был просчитан Алексей. А пришли к нему пятикурсники только с одной просьбой- помочь сдать госэкзамены по математике. Втдя такое дело и понимая чем оно может закончиться для него, Алексей взял «шарманку» за провода и на глазах в всех грохнул её об пол радиоузла. Вот так и закончилась ещё одна эпопея радиохулиганства  студента физика – математика Ивлева Алексея. Но как оказалась не последняя.
Спустя годы, получив диплом и создав к тому времени семью, Ивлев успел отработать в сельской школе учебный год в качестве учителя математики. Затем был призван в Армию и по окончании службы ему несказанно повезло. Он стал работать в одной из престижных школ Союза – Ростовской специальной школе для несовершеннолетних правонарушителей в качестве учителя физики. Прошлое поколение помнит о методике работы великого педагога СССР  Антона Семёновича Макаренко с трудными подростками. Его методы воспитания личности в коллективе и посредством самого коллектива прекрасно срабатывали в этом закрытого типа школе. Скажу об одном. Конец учебного года всегда завершался отчётом работы кружков и спортивных секций. Причём эти отчёты проходили при массовом скоплении всех воспитанников и сотрудников спецшколы обычно в актовом- кинозале или же на стадионе. А так как каждый учитель- предметник обязан был вести кружок по его предмету, то, понятное дело, мероприятий было много, они были зрелищными и собирали массу народа. Подготовка итогов работы физического кружка за прошедший учебный год, который вёл Ивлев,  велась длительное время и тщательно. Несомненно кроме демонстрации физических опытов и экспериментов хотелось  всех удивить чем –то новым , необычным. В итоге, в конце мероприятия, гвоздём программы публике было представлено шоу- подобие ,проводимых Вольфом Мессенгом.  Учитывая, что отчёт кружка будет проходить в кинозале клуба спецшколы, Ивлев задумал применить на этом мероприятии свою добрую и давно забытую «шарманку». Так же как и при сдачи экзамена, Анатолием Кукуевым в пединституте,  в транзисторном радиоприёмнике динамик громкоговорителя был заменён на наушник. Воспитанник, выполняющий роль Вольфа Мессинга с его психологическими опытами по чтению мыслей у зрителей, был облачён в чалму. Под  этот своеобразный головной убор незаметно для зрителей были проведены провода с наушником. А так как спецшколовский  клуб с его кинозалом ничем не отличался от стандартных кинозалов той эпохи, то на его тыльной стороне были , конечно, четыре отверстия – проёма для демонстрации кинофильмов на экран. Вот в эту кинобудку Алексей Дмитриевич и поместил свою «шарманку» с небольшой комнатной антенной. Уговорить ассистировать, наблюдая в окошки ситуацию в зале, учителя пения Геннадия Фёдоровича не представляло никакого труда.                Что только не вытворяли воспитанники! Заставив «Мессинга» отвернуться, доставали из карманов разные предметы и просили его отгадать, что это за предмет. Писали мелом на переносной доске слова и предложения. Математические задачи и пр. И наш доморощенный Вольф на все вопросы давал ответы. Обстановка  даже в зале раскалилась до того, что каждый чувствуя подвох в этом действе, хотел ринуться на сцену и предать разоблачению его. Так как сия тайна была не разоблачена и вызывала долгое время период бурных споров, дискуссий и рассуждений в среде воспитанников этого закрытого учреждения, то Ивлев решил повторить подобное через год. Только на этот раз  кружковцы –физики  изготовили из фанеры робота. У этого «робота» светились глаза –лампочки, мигали антенны на голове. Стоял этот робот на сцене, а внутрь его был помещён транзисторный приёмник ВЭФ-201, с регулятором громкости, «отваленным» на всю громкость. А так же, как и год назад, Геннадий Фёдорович, сидя в кинобудке, прекрасно владел аудиторией, отвечая на все каверзные и хитро мудрые вопросы, которые наивная публика задавала бессчетно «роботу». Ивлев же занимался только тем, что с трудом  сдерживал толпу мальчишек, которые хотели прорваться на сцену и, поковырявшись во внутренностях этого ящика –робота, найти разгадку этому феномену.
Ну, а окончательная «лебединая» песня «радиохулиганству» Ивлева была спета несколькими днями позже. Тогда Алексей Дмитриевич принёс с кабинета физики «шарманку» к себе домой. Жена  Алексея Дмитриевича в то время работала в спецшколе воспитателем, а это вечерняя работа до самого отбоя. Ивлев же оставался в это время дома со своим старшим сыном Юрием, который ходил тогда в детский сад. В ожидании жены с работы, Ивлев, подсоединив «шарманку» к новенькой, только что купленной магнитоле, вышел в эфир. Семья  Ивлевых тогда жила на втором шестнадцати квартирного дома, на чердаке которого Алексей и протянул антенну. Начал «крутить» в эфир современную музыку и она же на полную громкость была слышна и в квартире. И вдруг стук в дверь. Открыв её ,Алексей остолбенел – на лестничной площадке стояла милиция. В этот вечер патрульная машина – локатор долго кружила вокруг  трансформаторной будки, что у проходной спецшколы, а вот конкретно саму радиостанцию обнаружить не удавалось. Хотели определиться визуально по наружной антенне передатчика, тоже не получалось. Ведь она была то протянута по чердаку здания. И когда уже отчаявшись, милиционеры стали ходить по подъездам, то в подъезде где проживал Ивлев они услышали ту музыку, что звучит в эфире.
Когда лейтенант, оформляя протокол, спрашивал у Алексея все его данные, то Ивлев увидел насколько были поражены проверяющие его ответами. Учитель, секретарь комсомольской организации, кандидат в члены КПСС. А лица проверяющих так красноречиво говорили о том, что они сами просто не ожидали такой ситуации, что Ивлев, сообразив это сказал: « Подождите минуточку, я сейчас!». А сам помчался на первый этаж к куму Виктору, у которого он знал, есть 300 рублей на металлический гараж для недавно купленных « Жигулей». Быстро объяснив куму ситуацию, и заняв 50 рублей, Алексей рванул в свою квартиру: «Ребята, я знаю, что за незаконный выход в эфир полагается штраф 50 рублей. Пожалуйста, возьмите их. И если есть такая возможность, то давайте не составлять протокол».
Сколько уже прошло не лет, десятилетий с того момента, а Алексей с чувством большой благодарности вспоминает этих ребят. Таких по возрасту, как и сам Алексей в ту пору. Спасибо им. А случилось это в 1977 году, и с той поры на одного из «радиохулиганов» в Союзе стало меньше.