Ч. Луммис. Воин-апач. глава из книги

 
 Чарльз Ф. Луммис «Воин – апач»
(глава из книги  «The Land Of Poco Tiempo»)

               
   с картинками:   https://vk.com/docs-87908871   


                Часть 1. Спартанцы Юго-Запада.


Чарльз Флетчер Луммис (Charles Fletcher Lummis. 1859 — 1928)
Был американским журналистом и активистом, выступавшим за права индейцев и сохранение их исторического наследия.
Путешествуя по американскому Юго-Западу, он поселился в Лос-Анджелесе, Калифорния, где также стал известен как историк, фотограф, этнограф, археолог, поэт и библиотекарь.
Освещал для прессы Кампанию Джеронимо, общаясь с генералом Круком и апачами. Основательно изучал психологию апача как воина, трудности войны с этими людьми, и красочно все описывал в своих книгах.
Луммис основал Юго-Западный музей американских индейцев.
www.charleslummis.com/timeline/
альбом (земля поко-тьемпо) vk.com/album-87908871_30491...
Луммис был одним из первых, кто дал неправильное описание внешности старого Наны, как "невысокого и толстого..." ("Земля Поко-Тьемпо"), которое затем многие повторяли. По факту, Нана был высоким для апача, и худым.


                ******************* 


Нет никаких сомнений в том, что царь Леонид и его 300 спартанцев были очень достойными людьми, но факт, что они далеко не в полной мере смогли оправдать возложенные на них надежды.
Их военные навыки были хоть и совершенными, но грубыми и им недоставало научного подхода. Из  функций  идеального боя они знали только одну — нанести врагу как можно больше физического урона. Но и в этом плане они потерпели полную неудачу, причем в соответствии с общепринятыми в цивилизованной войне правилами.

Война, по-видимому, является единственной вещью, которую цивилизация представляет невозможной для глобального научного осмысления. Это как игра в шашки - по канонам, или по принципу вышибания, забирая око за око, и отдавая зуб за зуб...
Но военное искусство реализуется по-другому.
В идеале конечная цель боя состоит в том чтобы убивать, не будучи убитым. Побеждать и при этом оставаться в живых, чтобы иметь возможность наслаждаться плодами своей победы. Звериная храбрость, с которой человек умирает сражаясь, часто бывает полезна, иногда вызывает восхищение, но это не самое главное из боевых составляющих.
Бульдог - единственная собака, настолько невежественная, что может удерживать противника в мёртвой хватке до самой его, или своей, смерти. Более мудрые собаки поступают хитрее — они огрызаются и уворачиваются. Мозги были созданы для того, чтобы сберегать шкуры.
 
Если бы царь Леонид был апачем, он бы  истреблял мириады персов - по маленькой кучке за один раз - и они бы при этом ни разу его даже не заметили. Как результат, каждая из 300 спартанских жён осталась бы с живым мужем или сыном, но… человечество потеряло бы при этом один из самых блестящих примеров того, что мы привыкли называть героизмом…

 

По определенным причинам, которые было бы утомительно обсуждать, идеальным воином оказался дикарь, который узнал достаточно о цивилизации, чтобы избежать ее военных глупостей и ошибок… 

Невоспетый в песнях, недооцененный историей — и, таким образом, лишенный своей более чем заслуженной доли на Холсте Славы: есть одна скромная темнокожая личность, для краткого обзора которой я вас и приглашаю.

В течение столетий, которые подробно не описало ни одно перо, апачи были секущим бичом территории, превосходящей по размерам всю Европу, за исключением разве что России. По сей день их имя произносят с ужасом на всем этом огромном пространстве.  Не то чтобы большая численность создала им такую репутацию. В лучшие времена их народ не мог набрать и шести тысяч душ. Из его двадцати племён семнадцать уже не могут сеять семена войны. Более десяти лет назад их привёл в вечное подчинение Джордж Крук – этот молчаливый, великодушный и обманутый, но не обиженный солдат. Апачи, которые остались в Истории идеальными воинами, были Чирикауа (Chiricahua) – по крайней мере именно так их называли джентльмены, совершившие беспечные ошибки в нашей литературе.
Их настоящее имя – Чиуикауи (Chihuicahui), в честь пернатых обитателей их скалистой крепости Turkey Mountain (Индюшиная Гора)…

            

                Turkey Mountain, Arizona

В 1886 году триста пятьдесят пять апачей спокойно занимались фермерством в резервации Белой Горы (Аризона), семьдесят семь отдыхали в тюрьме Флориды, а тридцать четыре смеялись, презирая власть нации из шестидесяти миллионов. То есть, трезвое большинство приняло неизбежное спокойно и с определенным удовлетворением, в котором они будут оставаться до тех пор, пока по отношению к ним будет поддерживаться  более или менее честная политика. Головорезы были неукротимы и в конце концов сдались – но на собственных условиях, а совсем не потому, что их победили в бою. 

 

Ранее, 17 мая 1885 года, тридцать четыре мужчины чиуикауи (чирикауа), восемь взрослых мальчиков и девяносто две женщины и ребенка сменили резервацию на тропу войны.

Среди них были Джеронимо, Мангус, Чиуауа и другие. До 1 апреля 1886 года эти тридцать четыре воина убили от трехсот до четырехсот человек в Соединенных Штатах и Мексике, и несмотря на неустанную погоню за ними самых опытных и успешных бойцов, которых когда-либо имела наша армия, потеряли убитыми всего двоих из своего числа. Несколько их женщин и детей были захвачены в плен после кампании, с трудностями которой не могла сравниться ни одна цивилизованная война. Также, пришла сдаваться в плен разномастная группа из шестидесяти человек, по собственной воле решивших отдохнуть от своих странствий. После этого, в течение шести месяцев оставшиеся двадцать воинов, которым слегка мешали четырнадцать женщин, отбивались от довольно отчаянной погони аж двух тысяч солдат, ведомых умелым генералом, не говоря уже о нескольких тысячах мексиканских солдат, как и о разного рода многочисленных «добровольцах».  Они убили чуть меньше сотни человек, Сонору, Чиуауа, Аризону и Нью-Мексико подвергли полному ужасу, и не потеряли ни одного человека.


 

Вот примерно такими воинами были апачи.

Физически воин чиуикауи являлся украшением своего народа. Не исключено, что у него были какие-либо изначальные исторические преимущества над своими сородичами тонто, хуалапаи, хикарилья и другими группами и племенами апачей. То, что сейчас он намного превосходит их, может быть связано только с его более длительным обучением по особой апачской спецпрограмме «Тропа Войны».

Как правило, обычный воин чирикауа не слишком высок, хотя Мангас Колорадас (в оригинале: Mangus Colorado), бывший великим вождем апачей во всех отношениях, ростом был шести с половиной футов (порядка 195 см). Подавляющее большинство из чирикауа (чистокровных), однако, среднего роста, стройные (без той скованности, которая обычно присуща американцам, стремящимся быть прямыми), компактные и крепко сложенные, но редко грузные, и всегда с непринужденной осанкой, говорящей об идеальном физическом состоянии.
Их руки не бугрятся огромными мускулами, как у наших атлетов, они имеют широкую грудную клетку и хорошо развитую спину.

 

Прямые черные волосы обычно подрезаны на уровне лопаток. Черты лица   обозначены отчетливо; нос обычно не большой, губы не слишком полные. Эмоции на лице не выражаются. Кажется, будто нервы и мышцы, с помощью которых в цивилизации мозг отражает свои образы на лице, у апачей напрочь оборваны. Нет ни единого подергивания, тени, изменения, по которому самые проницательные из нас могли бы прочитать, что находится у апача на уме. А тем временем, сквозь эту бесстрастную маску, ваш смуглой визави — читатель, который никогда не открывал другой книги, кроме самой Книги Природы — читает вас равнодушными глазами, которые никогда не смотрят в упор.

Он может очень точно сказать, что вы ели на завтрак. Он не просто сохранил те первозданные чувства, которыми Природа наделила Человека, но и усовершенствовал их так, как мало кто из нас когда-либо совершенствовался в чем бы то ни было. Не существует звука столь слабого, и нет следа столь незаметного, чтобы они могли ускользнуть от его внимания; или, уже замеченные, избежали бы расшифровки и понимания.

Камешек, сдвинутый с места, примятая маргаритка, невидимый блеск ружейного ствола в десятках миль — он замечает и понимает все. Преследуя, он склонится над тропинкой столь незаметной, что лучший белый наблюдатель и не заподозрил бы о ее существовании, и безошибочно определит, как давно был оставлен найденный на ней след. Засушливый склон холма или пыльный лабиринт пустынной дороги являются для него открытой книгой, с полными подробностями того, когда и сколько там прошло живых существ - индейцев или белых, мужчин или женщин, животных, ночью это было или днем. Практикующий всю жизнь лучший саксонский разведчик не достигает сравнимой остроты чувств и навыков. Секрет воина чирикауа заключается главным образом в его физической подготовке.

Белый спортсмен начинает, в лучшем случае, свою подготовку к восемнадцати годам. Он считает себя - и все так считают - вундеркиндом верности себе, если уделяет шесть часов в день спортивным упражнениям. Он находится на открытом воздухе, максимум, треть времени. Он ест сытно, в уютной домашней обстановке; спит крепко, тоже в доме — живет в его прочных стенах. Его стиль тренировок выпячивает каждую мышцу до четко очерченного, узловатого каната; он может развить огромную силу, но при этом - не очень высокую выносливость. Выносливость — это дитя таких трудностей, с которыми он просто не хочет связываться.

Будущий воин чирикауа рождается на открытом воздухе, и многовековое спортивное наследие у него в крови. Сама мать, которая его родила, является крепким животным, способным физически измотать до истерики весь цвет белых узурпаторов. Он всегда учится у природы из первых рук, и его средства к существованию и сама жизнь зависят от его наблюдательной восприимчивости. К естественной остроте, место его рождения добавляет особую отделку, свойственную только ему. В благоприятных для обитания, травянистых, с хорошими водоемами и густонаселенных дичью регионах, абориген бывал обычно сравнительно ленивым и толстым. В мрачных же пустынях Юго-Запада он стал самым неутомимым, проницательным и опасным из всех обитающих там существ. Само его выживание являлось тяжелым испытанием, вечной борьбой с природой. 

Апачи были закалены до свирепости остроты, выносливости нрава, которые были бы невозможны в любой другой стране. Они имели глаза коршунов, кошачьи уши, хитрость лисы, свирепую храбрость и неутомимость серых волков. По скалистым отрогам родных хребтов апач мог пройти за день больше, чем чемпион мира по гаревой дорожке, и продолжать в том же духе еще несколько дней. Когда в мае 1885 года произошел побег апачей Джеронимо — при этом девяносто процентов его отряда составляли женщины и дети — они ни разу не остановились, чтобы поесть, попить или отдохнуть, пока не оказались в ста двадцати милях от резервации. Офицеры и солдаты, выбранные Круком для преследования этой группы в Мексике, были все отборными атлетами — загорелыми молодыми парнями со стальными мускулами. За десять часов, прежде чем они достигли места, где доблестный Кроуфорд был убит немного раньше мексиканскими бандитами (руралес), каждый белый человек в отряде был уже не в состоянии нормально передвигаться, без поддержки под локти неутомимых скаутов-апачей. К моменту боя они маршировали сорок часов без еды и привалов. Шестеро белых были почти мертвы от утомления, а семьдесят девять следопытов и скаутов-апачей, которые прошли гораздо больше за это же время, были свежи и полны сил. Одним словом, воин апачей мог легко превзойти по физической выносливости самого сильного из своих белых врагов. Голод он мог выдерживать вдвое, а жажду — вчетверо дольше, чем самые продвинутые из них.

 


Не менее важными для успеха, чем эта необычайная выносливость, были и сами методы ведения войны — и это из недавних событий. Еще пятнадцать лет назад апачи сражались как коричный медведь (cinnamon bear), или древние саксы, не зная ничего лучше. Они выстояли, но вынесли урок. С мескитовым луком и стрелами с наконечниками из кварца — и, возможно, иногда с одним мушкетом на всех — они вели отважную, но безнадежную битву против наших дисциплинированных и хорошо вооруженных войск. Но, будучи консервативными по отношению к старым традициям, им не потребовалось много времени, чтобы начать замену стиля, что вылилось в тактику невидимости. На протяжении двух последних кампаний проблема армии была не в том, чтобы сражаться с апачами, а в том чтобы просто их найти. Они же при этом опустошали Аризону в течение месяца по зигзагообразной линии в тысячу пыльных миль, со всеми солдатами Департамента в погоне за ними. И они ни разу не были замечены преследователями. Но зато, белые их ощущали. Подстегнутые к новой спешке отвратительными сценами вокруг дымящихся руин одинокой хижины, солдаты сердито скакали по свежему следу, через засушливую равнину, вверх по тихому каньону.

Пьянг! Пьянг! Из-за этой колючей розетки алоэ, вон того валуна, вон того пучка медвежьей травы - смертельные маленькие завитки дыма, и с каждым из них падает очередной солдат. Здесь нет места, чтобы остановиться и сражаться — это как голова на наковальне. Единственное, что нужно сделать, это выбраться из этой смертельной ловушки; и   те, кто остался, удирают, а к тому времени, когда они готовы снова продолжить преследование, апачи уходят на десять миль…

С его закаленным и тренированным телом и организмом, воин - апач обладал качествами совершенной военной машины. Когда наши войска отправлялись в многомесячную кампанию в пустыне, они должны были запасаться продовольствием на всю дорогу. Седловые и вьючные животные должны были быть эффективными до самого конца кампании. Здесь у апачей было материальное, хотя и случайное превосходство. Они отправились верхом на своих лучших лошадях и скакали на максимальной скорости, пока они не упали. До этого они совершили набег на какое-то ранчо и угнали свежих лошадей. Они добили павших скакунов и тут же вскочили на новых, чья судьба должна была определиться в скором времени. Неудивительно, что при их личной большой выносливости, они путешествовали на просто невероятные расстояния по сравнению с теми, кто не мог позволить себе убивать ежедневно под собой сразу нескольких лошадей.

 
Например, Ульзана и его рейдеры находились на нашей земле около семи недель осенью 1885 года. Они убили тридцать восемь солдат, горожан и мирных индейцев, потеряли только одного воина из своих, и их так и не увидели войска или гражданские лица, преследовавшие их по следам. В этой  фантастической скачке они израсходовали по двадцать лошадей на каждого, то есть — двести шестьдесят. Как они смогли заиметь их в таком огромном количестве? Это хороший вопрос, но пара примеров прояснят.

Пока оплакиваемый Кроуфорд висел как волк на следе отряда Ульзаны, апачи собирали резервы в своих собственных горах Чирикауа.

 
Chiricahua Mountains

Там, испытывая исходящую опасность, они совершили ночной рывок на запад, через широкую Sulphur Springs Valley (долину Серных Источников). Их лошади были на последнем издыхании, и пока остальная часть отряда продолжила мчаться вперед, три одиноких воина спустились на ранчо Серных Источников. Внутри прочного здания храпела дюжина ковбоев, а револьверы и винчестеры лежали на сене рядом с ними. Их кони находились в коррале из прочных жердей, с закрытыми воротами. Апачи одолжили топор из дровяной кучи, вырубили достаточно жердей, чтобы образовалась рабочая брешь, забрали всех лошадей поголовно, и удрали. Кроуфорд продолжал преследование. На свежих скакунах, ренегаты пронеслись через горы Dragoon и Mule, а затем, повернув налево, снова направились к горному хребту Чирикауа. На следующий день после того, как они достигли его, Кроуфорд пришел к месту, где апачи зарезали всех своих лошадей и разлетелись, как стая перепелов. Тогда он подумал, что почти уже поймал их. В это время скотоводы долины  San Simon (к востоку от хребта), разбили лагерь на ранчо в устье White-tail Canon. Они знали, что враги близко, но были уверены в своем численном превосходстве. Утром, когда они проснулись и протерли глаза, все их лошади исчезли. Налетчики угнали тридцать лучших лошадей в Аризоне, и грандиозная погоня Кроуфорда догнала лишь следы от этих свежайших коней, уносящихся далеко вниз в Сонору, где дикие всадники были в безопасности.