Глава 77. Оттепель

Февраль, словно своенравный художник, играл контрастами, создавая на полотне зимы причудливые картины. Мороз, еще недавно сковывавший землю своей ледяной хваткой, начал отступать, уступая место робким, но настойчивым попыткам тепла прорваться сквозь серую пелену. Снег, подтаявший под лучами яркого, почти весеннего солнца, сверкал и переливался, словно россыпь драгоценных камней, и влажный воздух, наполненный предчувствием грядущей оттепели, пах растаявшим снегом, свежей землей и надеждой. Вера бежала по заснеженным тротуарам, и каждый ее шаг, легкий и быстрый, словно отбивал ритм ее волнующегося сердца, и ее движения были настолько стремительными, что, казалось, она не бежала, а парила над землей, подчиняясь какому-то невидимому порыву.
Она бежала через квартал, и ее кудрявые, рыжеватые волосы развевались на ветру, словно языки пламени, вспыхнувшие на фоне белого снега, а в ее глазах, словно в глубине двух озер, горел огонь предвкушения, и в этом огне отражалась вся ее любовь, вся ее нежность, все ее надежды. На ней было то самое бордовое платье по колено, которое она надела в день их первой встречи, когда она впервые увидела Самира, и это платье, казалось, было талисманом их любви, их личным символом, и оно хранило в себе все воспоминания об их первой встрече, и о всех тех моментах, которые они пережили вместе. Тонкие копроновые колготки и легкие серые туфли, казалось, были абсолютно несовместимы с февральской погодой, но ее это не заботило, ей было все равно на холод, на снег, на все капризы природы, она была счастлива, и ей было подвластно все, она была готова пройти сквозь все преграды, только ради того, чтобы увидеть его, только ради того, чтобы обнять его.
Вера неслась по улице, и ее шаги звучали, словно музыка, легкая и стремительная, и казалось, что она танцует. Она была похожа на балерину, летящую на сцену, и она неслась к нему, к Самиру, к тому, кто занял все ее мысли, кто заполнил все ее сердце, кто стал для нее самым важным человеком в этом мире. Она спешила, и у нее было всего лишь тридцать минут на то, чтобы увидеться с ним, почувствовать его объятия, посмотреть в его глаза, и побыть рядом с ним, и каждая секунда была на вес золота, и она не хотела тратить ее впустую.
На улице, словно из-под земли, выросла незнакомая старушка, и Вера остановилась. В ее душе промелькнуло легкое раздражение и недоумение. Вера чувствовала, как ее сердце, только что бившееся от счастья, вдруг замирает в ожидании. Старушка, с презрением и неодобрением рассматривая ее, начала отчитывать ее, словно она была маленькой девочкой, и говорить о том, что она совсем не думает о своем будущем, что она одета совсем не по погоде, что она выглядит вызывающе, и что она должна вести себя более скромно, более благоразумно, более прилично.
“Куда это ты так вырядилась, девка, а?” – воскликнула старушка, и ее голос был резким, полным недовольства, и в нем чувствовалась какая-то зависть, и Вера почувствовала, как по ее телу пробегает волна раздражения, и ей захотелось ответить ей, чтобы она не лезла не в свое дело, но она сдержалась. “Где это видано, чтобы девки в таком виде бегали по улице, и не думали о своем будущем, о своем здоровье! Где это видано такое?! Тебе должно быть стыдно!”.
Вера слушала ее ворчание, и ей хотелось поскорее убежать от нее, и все эти слова, полные осуждения и непонимания, казались ей такими глупыми и бессмысленными, и она просто отмахнулась от нее рукой, пробормотав на ходу что-то невнятное. Вера быстро попрощалась и снова помчалась вперед. Вера ничего не ответила, она не хотела вступать с ней в спор, и она понимала, что эта старушка никогда не поймет ее чувств, что она живет в своем мире. Вера была счастлива, она летела к любимому, и все остальное в этом мире, все эти мелочные придирки, в эту секунду не имели никакого значения, и она просто не хотела тратить свое драгоценное время на пустые разговоры.

Наконец, Вера добежала до нужного дома, и Самир стоял на крыльце и ждал ее, и ее сердце забилось еще быстрее, и в этот момент ей показалось, что она, как будто, снова дышит. Он стоял в своей меховой курточке, покрытой серой джинсовой тканью, и его черные волосы, казались еще более темными на фоне белого снега. Его красивая внешность, его пронзительный взгляд, казались Вере еще более прекрасными, еще более притягательными, чем обычно. Вера заметила, что носовая перегородка у него искривлена, и эта маленькая деталь делала его еще более особенным, еще более неповторимым, и это только придавало его внешности особую изюминку и невероятный шарм.
Самир улыбнулся Вере, и в его глазах отразилась вся его любовь, все его нежность, все его чувства, и его улыбка, казалось, озарила весь мир. Он махнул ей рукой, приглашая ее в дом, и этим жестом он говорил ей все, что она хотела услышать. Вера подбежала к нему, он обнял ее, их тела прижались друг к другу, и она почувствовала тепло, почувствовала себя дома, а их губы слились в нежном поцелуе, и в этом поцелуе была вся их страсть, вся их любовь, все их чувства. Этот поцелуй был как будто глотком воздуха после долгого затишья.
“Привет, мое солнышко, - сказал Самир, и его голос был мягким, и теплым, он обнял ее еще крепче, и она почувствовала, как ее сердце переполняется любовью, - Замерзла? Пойдем в дом, познакомлю тебя с дедушкой, он хотел на тебя посмотреть.”
Самир взял Веру за руку, и они вошли в дом, и в этот момент, Вера, как будто, забыла обо всем. Она чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете, и она была готова провести с ним целую вечность, и ей не нужен был никто другой, кроме него.
“Вера, знакомься, это мой дедушка” – сказал Самир, представляя ее. Вера почувствовала себя немного неловко, но она улыбнулась, и в ее душе царила радость.