Полёт

                «Ни одна религия не может ничего сделать для человечества»
                С. Лем

  В чистом, без пяти минут сентябрьском небе неслась птица. Она была огромной, изящной, воистину прекрасной. Большинство людей восхищалось ей, едва не приписывая статус восьмого чуда света, и только дикари пугались этой птицы, ибо было в ней, в её исполинских размерах, идеальных формах... Что-то древнее, видевшее воочию зарождение страха.
- Генри! Генри, проснись! Что с тобой?
- Чёрт! Джеймс, мне снился сон, пугающий сон.
- Кошмар?
- Нет, не совсем. Это был сон. Кошмары у меня были другие... Помнишь нашу поездку в горы?
- Конечно.
- Когда мы забрались на вершину, что ты сказал?
- Что?
- Ты, Джеймс, сказал, что это самое красивое и самое пугающее место на Земле, где ты когда-либо бывал. Вот и в моём сне ощущения были такие же, только возведённые в абсолют. Я точно лицезрел что-то необычайно прекрасное, но в то же время трясся от ужаса. Я не понимаю, как это возможно, мысли теряются... Я... Я...
- Спокойнее, Генри. Что же там было? Что тебе снилось?
- Я не помню. Такое нельзя запомнить. Это невозможная задача для человеческого мозга. Сплошная абстракция. Образы метаются у меня в голове, но не собираются в единую картинку, будто бы кто-то рассказал мне о том, чего не существует, а я пытаюсь это представить. Не берусь судить, но, возможно, я видел бога.
- Бога?
- Нет, не Господа Бога, конечно, но что-то богоподобное. Я не рассказывал тебе, Джеймс, но после Тибета мне редко удавалось нормально поспать.
- Но ты ведь писал мне про свои кошмары. Я получал письма.
- Три-четыре письма. Но кошмаров было гораздо больше. После каждого такого кошмара, просыпаясь, я не мог вспомнить, что там было, но несколько раз мне всё-таки удалось выхватить хоть какую-то информацию. Раньше я не понимал, но теперь начинаю. Там были силуэты людей, они произносили слова, какие-то непонятные созвучия... Боже, это было и в сегодняшнем сне! Этот сон и те кошмары связаны, это одно и то же место. Люди, люди... Они совершают ритуал!
  В этот момент самолёт, пролетая в районе Арбусьеских гор, сделал резкий крен, начав стремительно падать. Паника не заставила себя долго ждать. Дети кричали, вжавшись в кресла, взрослые молились и рыдали.
- Так вот, что это за слова. Джеймс! Я давно записал их! Они могут спасти нас!
  Генри за пару секунд достал из дипломата блокнот и стал вслух читать непривычные буквосочетания. Самолёт продолжал падать.
  Подул сильный ветер. Генри проснулся от холода. Он всё ещё был в сиденье, только самого самолёта рядом не было. Генри осмотрелся. Губы его задрожали, глаза округлились, на лбу выступил пот, зубы дробили друг друга. Он находился в горах на каменной плите. Связанный. Вокруг были люди, по виду аборигены. Они подёргивались в танце, громко произнося странные слова. Вокруг — запах благовоний, гнили и гари. Генри был на костре. Первые огненные клешни добрались до его ног. Спустя считанные мгновения он весь был объят пламенем. Истошно вопя в агонии, за несколько секунд до погибели он увидел необычайную картину: перед ним — нечто богоподобное немыслимых форм, цветов и размеров, таких, что сознание простого человека не в силах выдержать и оценить. В последний момент жизни Генри узрел, насколько прекрасным было это существо. И последней мыслью его было: «Как жаль, что остальные люди умрут, не сумев понять эту красоту».