Ч. 2. Глава 9. Игренька повзрослел

...Через несколько лет, в этом раздобревшем, вошедшем в силу коне-работяге трудно было узнать того тонконого жеребчика, что пленил взор юного Андрейки.
...Да и сам младший Андрей, теперь мало напоминал того Андрейку, что «лЁтал» на Игреньке по заснеженным полям.

У него долго «не получалось» взрослеть. Вернее, в своих знаниях, умениях и навыках, в своих суждениях и отношении к жизни – он повзрослел давно. Но рост и вес значительно отставали от состояния души. Он и в армию уходил, выглядя моложе своих восемнадцати лет. Из сельских призывников того года он получил повестку одним из первых. И попал служить в Группу советских войск в Германии. Будучи военным водителем, он, за два года только один раз выезжал в Союз, «на целину», но желанного каждым солдатом отпуска на Родину – не получил. Поэтому, когда через два года в село стали возвращаться «дембеля» призванные позже его – вся семья с нетерпеньем ждала своего солдата…

...Причем, похоже, ждала не только семья: сосед Виктор, почему-то прозванный в селе «Волком», как и многие другие деревенские мужики, любивший выпить «на халяву», зачастил к Николаевичу: то топор наточить, то что-то спросить, то передать какую-нибудь, возможно, только что сочиненную, но, безусловно, важную новость. Причем, каждый раз, заходя в дом, да и просто в ограду – он, характерным образом водил носом, как бы принюхиваясь: а не наливают ли тут? Причем, чем напряженнее было ожидание, тем более частыми и раздражающими становились его визиты…

…Так получилось и в то памятное утро: мама разбудила Юрку в школу и он, едва одевшись выскочил на улицу «до ветру». А когда сделал свои дела – в утренних сумерках увидел, что к калитке подходит статный мужчина. Мальчишка раздражённо подумал: «опять Волк идет выпивку вынюхивать…Стоп! А почему он – с чемоданом? И не в фуфайке?» – и не успев еще сам понять происходящее радостно закричал: «АНДРЕЙКА!!!»

...В армию уходил щуплый мальчишка, а домой вернулся красивый, статный мужчина. Андрей возмужал, окреп, от него, буквально веяло силой и надежностью, и многие женщины буквально,рядом с ним, теряли голову...

...А он не торопился жениться, да и, еще до армии, пересев на «железных коней» ту связь, что была у него с Игренькой – утратил.
...А Игренька, похоже, и не расстраивался. Теперь «его Человеком» был Андрей Николаевич. С поздней весны и до конца лета они вместе «были в горах», пасли «торбоков» и Игренька «ходил под седлом». С осени до весны гурт бычков «стоял на откорме» и Игренька, в основном работал, как тягловая лошадка: возил телегу или сани. Их взаимоотношения все больше и больше становились не просто отношениями человека и скотины, но эта было какое-то фантастическое взаимодействие двух друзей. Николаевич переживал за своего Игреньку, как за никого более, а Игренька понимал своего Человека, как никто из людей. Тогда, когда в душе Андрея начинал закручиваться темный омут, бывало, что конь, без особой причины подходил к своему Человеку, клал свою большую, мудрую голову тому по плечо и дышал так тепло, что мрак на сердце Человека рассеивался…

...А еще Игренька любил детей. Точнее, сложно сказать – любил или нет, но он помнил тот момент, когда Николаевич посадил ему на спину своего младшего сына и сказал: «С Богом!», а Игренька почувствовал, как некая добрая и властная Сила овеяла его так, что ему, на тот момент молодому и строптивому коню. совсем расхотелось уросить. Вот и теперь, когда Николаевич усаживал в седло кого-нибудь из своих внуков – Игренька вновь ощущал эту Силу где-то рядом и, почему-то, радовался своим большим, лошадиным сердцем…