Хотите верьте, хотите нет, а дело было так

С приближением сумерек, когда последние остывшие лучи солнца поспешно убегают от наступающих теней, мы вышли на вечернюю прогулку. Наша неразлучная троица — я, Оленька и ее подруга Иринка — следовала в сторону ялтинской набережной. Наш променад проходил по Киевской вдоль речки Быстрой. Со всех сторон неистово стрекотали цикады, а в речке, перебивая друг друга, звучал недружный хор лягушек.
По пути, заинтригованные рассказом моей тети о знаменитостях, девчонки стали пытать меня:
— Ну-ка, давай выкладывай, с кем это из артистов ты на одной ноге?
«И тут Остапа понесло».
— Да с Пушкиным я на одной ноге. Бывало, спрошу его: как ты, брат Пушкин? А он мне: да всё как-то так.
— Нет! Дим! Ну правда, твоя тетя сказала, что тебе есть что рассказать. Давай быстро выдавай все пароли и явки, с кем общался, где встречался? Нам правда интересно.
— С кем встречался, где общался? Она немного преувеличивает. Я был тогда еще пацаном, подростком. Кому было со мной интересно общаться? Так что особенно не о чем рассказывать. Ладно, сами напросились: «Хотите верьте, хотите нет, а дело было так»!
Мне, наверное, в то время было лет десять-одиннадцать. Тетя Валя тогда работала завклубом санатория «Запорожье». Я часто пропадал у нее на работе. Мне там было интересно. Возвращаясь вместе после очередного рабочего дня, тетушка мне объявила, будто только вспомнила:
— Слушай, Димуль. Завтра к нам в санаторий на творческий вечер приезжает Евгений Леонов. Тебе надо быть.
— Теть Валь, мы на завтра с Толиком договорились погулять.
— Никуда твой Толик не денется, а мне нужна твоя помощь.
— Ла-адно.
— Начало в девятнадцать, а после его выступления будет демонстрироваться фильм «Полосатый рейс», с Леоновым в главной роли. Так что подъезжай к шести вечера.
Как и договаривались, около 18:00, спрыгнув с единички на «Пионерской», я побежал в клуб санатория. Бегу и думаю, какая же это помощь от меня требуется? Наверное, опять что-нибудь на сцене таскать или передвигать, но это ненадолго. Зачем тогда я так рано понадобился, обычно артисты приезжают за 10-15 минут до выступления, а некоторые вообще опаздывают. Придется впустую до начала выступления слоняться. Подбежав к клубу, увидел серую «Волгу» двадцать первой модели, отметил про себя: «И кто это перед самым входом машину оставил? У нас машины здесь не ставят. Сейчас у тети Вали спрошу». Перепрыгивая через ступеньку, забегаю на второй этаж и распахиваю дверь кабинета. Только открыл рот, чтобы задать вопрос, но осекся. Вижу такую картину: за журнальным столиком, на котором стоит электросамовар, заварочный чайник, сахарница, вазочка с печеньем и конфетами, чашки на блюдцах, сидит тетя Валя и смеется, а напротив, что-то веселое рассказывает, какой-то лысый дядька. Хоть я и ворвался вихрем, но на меня первые несколько секунд никто внимания не обратил. Этого времени мне вполне хватило, чтобы закрыть рот и осознать, что это артист Леонов, собственной персоной, и он явился раньше меня. В конце концов меня заметили.
— Здрасьте. — Выдавил я из себя.
— Привет! — ответил мне голос Винни-Пуха.
— Это мой племянник. — пояснила тетя Валя.
— Ну, как дела, пионер?
А я так растерялся, что не знал как ответить на такой простой, но, наверно, все же риторический вопрос.
— Иди немного погуляй, но далеко не уходи, ты мне скоро понадобишься. — привела меня в чувство моя тетя.
Ух! Спасибо, спасла меня. Да и не хотелось мне встревать в их разговор. Перед зданием клуба в центре двора находился небольшой искусственный пруд, к нему я и отправился понаблюдать и полюбоваться рыбками, снующими среди подводных зеленых растений. Скоро ко мне подошла тетушка и дала мне важное поручение.
— Поднимись по этому склону, там ближе к домику Чехова растет много ромашек. Набери целый букет, это самые любимые цветы Евгения Павловича, в конце выступления мы их и подарим.
Я старался. Рвал ромашки долго и набрал полную охапку. Когда зашел, с полными руками цветов, в кабинет завклуба, то там уже никого не было. Творческий вечер начался без меня. Я положил на диванчик в углу свой букет и поднялся по деревянной лесенке из кабинета прямо на сцену. Встал в кулисах рядом с тетей. Дядя Женя как раз рассказывал, сколько он всего натерпелся во время съемок «Полосатого рейса».
— Принес? — шепотом.
Я тоже шепотом.
— Да. Вон, на диванчик положил. Целая охапка.
— Молодец! Возьми ведро в углу, налей половину воды и поставь туда цветы. Потом иди в зал, оттуда лучше видно.
Выступление длилось около часа, в конце он отвечал на вопросы зрителей. Вопросы задавали разные — и про кино, и о личной жизни. На какие-то он отвечал с юмором, а на какие-то серьезно. В самом конце, в благодарность зрителям, он сделал жест, как в одном из своих фильмов (к сожалению, не помню в каком). Евгений Павлович взял руки в замок и поднял их над головой. Зал взревел овацией. И в этот самый момент тетя Валя вынесла мой букет из ромашек на сцену. Не знаю, может мне показалось, но я увидел характерный жест, он рукой коснулся глаз, как будто слезу смахнул. Еще поклонился зрителям и с букетом ушел со сцены, через кулисы в кабинет. В зале погас свет, на экране появилась обезьяна, лазающая по надписи «Полосатый рейс», и когда Леонов в роли Шулейкина произнес: «Хочешь верь, хочешь не верь, а дело было так…», я вышел из зала. Надо же было проводить гостя, куда ж без меня. Теперь я, наученный горьким опытом, культурно постучал. Когда зашел, то стал свидетелем такого разговора:
— Валентина Васильевна, голубушка, ну признайтесь, вы не просто наобум вручили мне ромашки… Спасибо… Растрогали вы меня… А откуда вы знаете, что это мои любимые цветы?
— Евгений Павлович! Все, кто вас любят и уважают, об этом знают.
— Где же вы их столько нашли?
— А это уже Дима знает секретную поляну.
И прижала меня к себе, погладив, как маленького, по голове. Меня прямо распирало от гордости. Теперь дядя Женя Леонов знает, кто так старался для него. Потом мы пошли провожать его к машине. Я помог донести ромашки и положил на заднее сиденье. Уже у самой машины, прощаясь, он мне сказал:
— Будь здоров, пионер! — и подал мне руку.
Тут уж я не растерялся. А рука у него мягкая и теплая. Он сел рядом с водителем, помахал, глядя на нас из окна автомобиля, машина поморгала поворотниками и скрылась за воротами санатория. Вот такая незамысловатая история.
Ну уж тут мои спутницы не выдержали.
— Ну и чего ты говорил: «Нечего рассказывать». Здоровская история. Ну, а как он тебе показался, как человек?
— Хороший дядька, простой, весёлый. Мне понравился.
— Давай рассказывай еще, — потребовали они.
— Тогда, вторая история. Она связана с первой. Это было следующим летом. Хотя нет, тогда мне уже было лет тринадцать. Значит, через два-три года. В один из дней, в тот же санаторий «Запорожье», должна была приехать актриса театра и кино Людмила Чурсина. Я уже с утра вместе с тётушкой занимался подготовкой к творческому вечеру. Было очень жарко, поэтому встречу с артистом решили проводить в летнем зале, а это довольно далеко от здания клуба. Вот я и мыкался между клубом и летним залом. Валентина Васильевна занималась оформлением сцены, настройкой аппаратуры, а я таскал всё необходимое из клуба к ней. В общем, дел полно, а главное, надо всё успеть сделать, чтобы вечер прошёл на должном уровне, без сучка и задоринки, поэтому я как савраска мотался весь день. Летний зал часто использовался, особенно тёплыми погожими вечерами. Он, конечно, был попроще, чем зал клуба, сиденья деревянные, сцена без кулис, но это никого не смущало, ведь лето, на то и лето, хочется больше быть на свежем воздухе. Сцена в зале самая простая, но справа от неё была коморка с дверями, но без окон. Через одну дверь можно было зайти с улицы в это помещение, а другая выходила на сцену. В этой комнатке хранился старый реквизит, в ней же готовились для выхода к зрителю, и переодевались, и гримировались, в общем, очень нужное помещение. Там мы и сели перекусить, когда всё было сделано. Сгущались сумерки. Тётя Валя пошла встречать гостью к воротам санатория, а я остался в зале за главного. Хотя до начала творческого вечера оставалось больше получаса, отдыхающие начали заходить в зал и занимать лучшие места. Тётушка перед своим уходом поставила пластинку с инструментальной музыкой и велела мне, если пластинка закончится, перевернуть её. Ну, а если я главный, то решил ещё раз всё проверить. Сначала включил тумблер на усилителе и подошёл к микрофону: «Раз-раз, раз-два-три». Убедившись, что работает и не фонит, стал поправлять провода на полу, чтобы не вились, а лежали ровненько, и об них нельзя было споткнуться. И пока я изображал главного специалиста по сцене, дверь с улицы в каморку открылась, и я увидел силуэты двух женщин. Встретила, понял я. Дверь на сцену закрылась, и я с высоты своего положения отметил, что большая половина зала была уже заполнена. После недолгих приготовлений обе вышли на сцену. Далее всё по сценарию. Валентина Васильевна объявила вечер открытым и представила гостью. Людмила Алексеевна старше меня на двадцать пять лет, но назвать её тётей Люсей у меня не поворачивался язык. Статная, высокая, красивая, молодая женщина не ассоциировалась ни с какой тётей. Она много снималась, и, конечно, я часто видел её в разных кинокартинах, но вживую она мне показалась «интересней». Не буду утомлять вас полным пересказом её выступления, поделюсь лишь теми моментами, которые меня, как опытного кинолюбителя, заинтересовали больше всего. Людмила Чурсина тепло и с юмором вспоминала съёмки фильма «Донская повесть», это была одна из первых её главных ролей, с которых она начала свою кинематографическую карьеру. В этом фильме её партнёром по главной мужской роли, как вы думаете, кто был? Конечно, Евгений Леонов. У меня тогда возникла мысль, наверное, она неспроста начала своё выступление именно с этого фильма, только откуда она знает, что мы между собой все знакомы. Может, тётя Валя проговорилась? Ну, да ладно. И так. Людмила Алексеевна, будучи ещё студенткой Щукинского училища, сильно опаздывала на съёмки, поэтому, прибыв в выходной день теплоходом на берег Донской станицы Раздорская, не удивилась, когда её никто не встретил. Огляделась. Куда идти? На реке, в лодке, недалеко от берега рыбачили два мужика. Приглядевшись, она поняла, что это режиссёр и Леонов. Обрадовавшись, стала махать и кричать им, а Евгений Павлович ей в ответ: «Люся, ты мне всю рыбу распугала!» Когда они оказались рядом, Леонов, глядя снизу вверх, сказал: «Ну, ты, дылда», и с ехидной улыбочкой задал вопрос стоящему рядом режиссёру: «Как же я с ней сниматься буду?» Чурсина вспыхнула и ответила ему: «Евгений Павлович, если вы хотите быть со мной вровень, то найдите себе скамеечку». Ответ дерзкой привлекательной студентки Леонову понравился, и в один подходящий момент он подшутил над ней. В одной из сцен они должны были стоять друг напротив друга. Евгений Павлович выкопал в песке ямку, куда ей надлежало встать. Долго потом смеялись, а этот эпизод они с удовольствием вспоминают. Чурсина была начинающей актрисой и, конечно, чтобы произвести впечатление, оделась с иголочки. Пока шли до станицы, каблуки её туфель проваливались при каждом шаге. Так идти было невозможно, сняла и явилась в станицу босая, с обувью в руках. Опыта в кино почти никакого, поэтому подглядывала за станичницами, перенимая их повадки и певучий южнорусский говор, даже вместе с ними петь пыталась. Чтобы быть похожей на казачку, нужно было выполнить задание режиссёра — поправиться на десять килограммов. Благодаря хлебосольству и гостеприимству местных жителей решить эту проблему удалось. Каждый день съёмочную группу разбирали по хатам и устраивали застолье. А кушанья-то какие, вспомнить — одно удовольствие. Если уха, то «донская», по собственному рецепту, а рыба свежевыловленная прямо из реки; салат, то овощи прямо из огорода, и пахучего подсолнечного масла не жалеть; мясо, так молочный кабанчик на вертеле. А можно было просто помидорину, правда, размером с Леоновской кулак, взять, посыпать крупной солью и умять с тёплым, с хрустящей корочкой, хлебом. Вкуснотища! Евгений Павлович любил такой десерт. Конечно, нелегко далась ей роль Дарьи, но результат превзошёл все ожидания. Фильм зрителем был принят «на ура», а молодую актрису стали чаще приглашать на съёмки. Людмила Алексеевна вспоминала, как училась у «великих», ставших волею судьбы её партнёрами, на съёмках. Всего не перескажешь. Но, как всегда, после её выступления пошли вопросы из зала. Творческий вечер затягивался, и вместо отведённого часа продлился на двадцать минут дольше, а любопытные зрители всё никак не отпускали любимую актрису. Вовремя вмешалась тётя Валя и, объявив показ кинофильма «Донская повесть», спасла Чурсину от бесконечных вопросов. Я быстро убрал с центра сцены микрофон, вырубил всю сценическую аппаратуру и присоединился к дамам. Зайдя в служебное помещение, попал на вечернее чаепитие. Несмотря на скромные размеры и спартанский вид этой комнатки, мы втроём вполне комфортно расположились для чайной церемонии. Дамы пили из обычных чашек, а мне достался стакан в подстаканнике, как в поезде дальнего следования. Гостье были предложены шоколадные конфеты в большой красивой коробке, прибережённые для такого случая. Разливая нам чай, тётушка пошутила: — Я думала, вас там в плен взяли, два раза чайник разогревала. — Что вы, Валентина Васильевна, у вас очень благодарный зритель. Вот от таких вечеров я почти не устаю, только чуть-чуть физически, такой зритель питает энергией и вызывает желание больше работать над сложными и интересными ролями. — И, отхлебнув, добавила: — А чай у вас какой замечательный, чувствую приятный привкус травы, но не пойму, что это?
А-а-а! Это наш местный сбор с лепестками роз. Людмила Алексеевна, я Вам подарю упаковочку.
— Спасибо! Валентина Васильевна, буду пить и вспоминать нашу встречу.
И вот тут вспомнили обо мне, хотя я старался не нарушать эту идиллическую картину, а сидел себе на табуреточке, похлопывал глазами и тихонько похлебывал свой чаек.
— Димуль! Завтра с утра вместе поедем на работу, поможешь мне здесь прибраться, и аппаратуру надо будет перетащить.
— Это Ваш сынок?
— Да. Племянник, но как сынок. Приезжает каждое лето на каникулы. Юмор в коротких штанишках. Не дает мне скучать, знает уйму анекдотов и некоторые монологи наших юмористов. Димочка ваш, ленинградский, он из Луги.
— Луга? Да-а-а! Это наш курорт. Озера, леса, ягоды, грибы, очень красивые места. Была там пару раз. Природа — отдыхаешь душой.
Чаепитие закончилось.
— Ну что ж. Людмила Алексеевна, мы сейчас проводим вас и тоже домой.
Вышли на аллею. По центру Чурсина, слева тетя Валя, а я справа. Людмила Алексеевна взяла нас под руки, и неспешным прогулочным шагом двинулись мы в сторону санаторских ворот. Женщины продолжали свой разговор, который я не слушал, потому что думал о своем: «Вот мол, иду, прямо как кавалер, под ручку с артисткой, известной всему белому свету, кому рассказать, ни в жисть не поверят».
За воротами, как новая галоша, блестел в свете ночных фонарей большой черный автомобиль марки «ЗИМ». Дамы стали прощаться. Помните, как в фильме: «Будете у нас на Колыме, милости просим. Нет, уж лучше вы к нам». Шучу. Чурсина благодарила за теплый прием, за прекрасно организованный вечер, тетушка в свою очередь приглашала непременно, обязательно еще приехать в Ялту, ну и, если будет такая возможность, еще повидаться, но уже как со старыми знакомыми. Затем Людмила Алексеевна села на заднее сиденье лимузина, и, сверкая фарами, машина скрылась в кривых улочках южного города. Вот такая история. Я вам все так подробно, в красках, описываю, а ведь на самом деле тут никакой особой истории-то и нет. Актриса приехала, выступила и уехала, вот и все. Хотя, конечно, для нас лично, это было событие.
Увлекшись этими рассказами, мы даже не заметили, как подошли к луна-парку, который расположен напротив Главпочтамта, на набережной, где швартуются круизные лайнеры. Вечер вступил в свои права. Высоко над головой в темной бездне рассыпались звезды, и я к некоторым из них слегка прикоснулся. К тем, которые сияют рядом с нами как «дар Божий».