Из старой записной книжки 96

                ИЗ  СТАРОЙ  ЗАПИСНОЙ  КНИЖКИ /96/.


     Выскребя чайной ложечкой последнюю красную икру из  баночки, Борис Макарович любовно взглянул на неё и вдруг разглядел, что в каждой икринке заключена   малюсенькая рыбка. «На седьмом десятке Зоркий Сокол заметил…» - пробормотал Борис Макарович и облизал ложку. Его посетила запоздалая мысль, что такие же рыбки должны водиться и в чёрной икре, а может и во всех остальных икрах. Он вспомнил, как в детстве жил с папой и мамой в Волжском, и в холодильнике всегда стояла пол-литровая банка чёрной икры, а он не любил её, потому что она воняла ему рыбой, а мама его заставляла, а он ныл, чтобы ему дали докторской колбасы. Ну и дурень был! Эх, сейчас бы ту пол-литровую баночку! Да под чарочку коньячка! Нет,  водочки! Нет, лучше зубровочки! «Да-а! – сказал Борис Макарович. – Если бы молодость знала, а старость могла!»


     «Первое письмо начиналось воплем любящего сердца: «Серёжа! Не мучай меня так безжалостно!»
     «И что-то подсказывало Патмусову, что в этих письмах – тайна убийства.»
                /А.Е.Зарин, «Четвёртый. История
                одного сыска», 1909 г./

     Прелесть, правда? Но Андрей Ефимович писал бы ещё лучше, если б не так явно подражал Конан Дойлю со своими Патмусовым-Холмсом и Пафнутьевым-Ватсоном. С другой стороны, по-человечески его можно понять, ведь в начале прошлого века «Записки о Шерлоке Холмсе» были в России супербестселлером, вызывавшим бешеный восторг у читающей публики и жгучую зависть у пишущей. Да и потом, где вы видели знаменитого сыщика без помощника, на фоне которого он мог бы выгодно выделяться? У Пуаро был Гастингс, у Ниро Вульфа Арчи Гудвин, у Огюста Дюпена безымянный друг, а у комиссара Мегрэ вся полиция Франции.