Сицилийское вино

Сицилийское вино
(АНТИЧНАЯ ИСТОРИЯ)

Комедия в девяти действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Кабатчик — владелец кабачка, молодой человек.
Рабыня — девушка, принадлежит брату Кабатчика, прислуга в кабачке.
Брат Кабатчика — старший брат, римский легионер, ветеран Пунической войны, владеет Рабыней и половиной кабачка.
Чужеземец — житель Сиракуз, богатый молодой человек, владелец виноградников на Сицилии.
Пассажир — опытный торговец оливковым маслом, житель Сиракуз.
Служанка — прислуга в кабачке, на мгновение появляется в последнем действии.
Легионеры — сослуживцы Брата Кабатчика, больше пьют и едят, чем разговаривают.

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ:
кабачок неподалёку от Рима на Аппиевой дороге, сам Рим, корабль, следующий с Апеннинского полуострова на Сицилию.

ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ:
период Второй Пунической войны от окончания осады Сиракуз до заключения мира. Промежуток порядка десяти лет.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Кабачок на обочине Аппиевой дороги в нескольких часах ходьбы от стен Вечного города. Кабачок пуст, лишь за стойкой стоит Кабатчик. Он скучает и время от времени прикладывается к чаше с вином. На стойку садится муха. Кабатчик пытается прибить её полотенцем, смахивает чашу с вином, та падает на пол и разбивается.
Кабатчик: Проклятье! Рабыня! Рабыня!!
Ответа нет.
Кабатчик: Где носит эту девчонку?!
Наружная дверь распахивается, входит Рабыня — быстрая в движениях девочка лет 14.
Кабатчик. Забери тебя гарпии, где ты шлялась, негодница?!
Рабыня. Негодница?!
В руках у неё пучки трав, которые она развешивает по углам, быстро кружась по залу.
Рабыня. Негодница?!
Кабатчик. Ну, конечно, негодница, кто ж ещё?
Рабыня. Вот лаванда! Вот розмарин! Вот мята! (она вешает последний пучок). А это базилик! Это всё от мух, господин, чтобы они вас не допекали. Ха — негодница! Ещё я ходила смотреть на сарай по соседству, с него ветром сдуло крышу и можно забрать за так битую черепицу, хозяин ещё рад будет, что ему очистят двор, а Паулинус — тот, вы помните, чьего захворавшего поросёнка я как-то выходила, согласился помочь и перевезти бесплатно осколки черепков, и нужно будет только рассыпать их по земле и хорошенько утрамбовать, чтобы от тракта к нам вела нормальная дорожка и путники не тонули в грязи в распутицу и не брезговали подъехать к дверям нашего кабачка.
Кабатчик. «Нашего» кабачка?!
Рабыня. Ну, не нашего, а, скажем, вашего. Только, положа руку на сердце, он и не ваш, ведь вы всем тут владеете пополам с братцем, а я и вовсе принадлежу одному ему, и ещё не известно, как обернётся дело и не оттяпает ли ваш лиходей-братец всё себе. Особенно если вы не будете заниматься делами, а всё причитать и проклинать судьбу вместо этого.
Рабыня замечает осколки чаши на полу, хватает веник, сметает их и отправляет в ведро.
Рабыня. Вот, кстати, ещё черепки для новой дорожки. Спасибо вам, господин, что так самозабвенно трудитесь над благоустройством кабачка!
Кабатчик. Пожалуйста!
Рабыня наступает на него, уперев руки в бока.
Рабыня. Я же оставила для вас завтрак. Да вот он — на столе, накрыт салфеткой. А вы, значит, не позавтракав, уже лакаете вино на пустой желудок, милейший? Верное дело! Прямой путь, говорю, помочь своему головорезу-братцу завладеть всем имуществом!
Кабатчик. Гх-м! Всего-то капельку и выпил, да и то большая часть разлилась из-за этой мухи...
Рабыня. Помяните моё слово: станете хлебать вино как воду, да ещё с самого утра, не заниматься делами и не думать, как бы устроить свою жизнь, так кончите её под забором. А ваш убийца-братец завладеет тут всем, а меня отдаст в лупанарий, а скорее — проиграет в кости первому встречному оборванцу.
Кабатчик. (виновато) Ну, ты уж слишком хватила... И почему ты так не любишь моего брата? Он достойный гражданин и солдат своей страны.
Рабыня. Да, солдат. Кровожадный беспутный демон он — вот кто! Вместе со своим легионом пришёл в мою страну, забрал меня в рабство и убил моего папу. А папа мой, как вам известно, был в наших краях королём!
Кабатчик. Ой-ё-ёй! Так уж и королём! Ты б не завиралась!
Рабыня. Да — королём! И если б не ваши легионы и ваш душегуб-братец, я бы сейчас была принцессой у себя на родине! И кроме того, ваш братец...
Кабатчик. Что — мой братец?
Рабыня. Ваш братец, когда он достаточно нагуляется по белу свету с мечом и утолит свою жажду убийств (хоть я не представляю, чтобы он смог её окончательно утолить), захочет осесть здесь на покой и тогда уж всенепременно оттяпает правдой или неправдой вашу долю в кабачке и в земле и вышвырнет вас за порог!
Кабатчик. А тебе-то что?
Рабыня. Мне бы этого не хотелось.
Кабатчик. Ты, значит, на моей стороне?
Рабыня. Да. Вы, в сущности, не плохой человек. И чем-то похожи на моего папу-короля. Только вам нужно хорошенько подумать хоть один раз, как всего этого избежать.
Кабатчик. Ты, значит, не считаешь, что боги не дали мне достаточно разума, чтобы я мог устроить свою жизнь покрепче?
Рабыня. Нет, конечно. Боги вложили достаточно разума вам в голову. Только...
Кабатчик. Только?..
Рабыня. Только они позабыли вложить в вас умение этим разумом пользоваться!
Кабатчик. Ах ты злонравная, вот я тебя!
Пытается ухватить Рабыню, но та ловко уворачивается и со смехом выскакивает через входную дверь. Однако через секунду уже заскакивает обратно и тут же, с серьёзным и сосредоточенным видом принимается расставлять на столе посуду.
Кабатчик. Что ты? Да что?!
Рабыня. Разжигайте огонь в очаге, наливайте вина из бочки в кувшин, а я пойду резать и щипать кур — к нам идут посетители.   
С улицы раздаются звуки шагов, бряцанье оружия, потом дверь распахивается так, что бьётся о стену и в кабачок вваливается компания легионеров. Впереди следует солдат огромного роста и мощного телосложения. На щеке у него старый шрам в виде полумесяца. Это Брат Кабатчика.
Брат Кабатчика. Хо-хо! Клянусь Плутоном, нас уже ждут! Айда за стол, камрады!
Легионеры с шумом рассаживаются. Брат Кабатчика подходит к Кабатчику. Треплет его по щеке.
Брат Кабатчика. Салют, братишка! Как живётся тыловым крысам?
Кабатчик. Рад тебя видеть, брат.
Брат Кабатчика. А ну, подавай вина! Нам нужно подкрепиться, прежде чем мы дойдём до Рима.
Кабатчик обходит стол, наливая каждому. Брат Кабатчика вырывает у него из рук кувшин.
Брат Кабатчика. За нас, камрады! За солдат Республики! Карфаген должен быть разрушен!
Легионеры. Карфаген должен быть разрушен!
Все выпивают. Брат Кабатчика пьёт прямо из кувшина. Потом кладёт руку на плечо брата.
Брат Кабатчика. Неплохое винцо, клянусь Плутоном! Неплохое, но всё же не такое хорошее, как мы пивали под Сиракузами. Помните, камрады?
Камрады в подтверждение его слов мычат, не отрываясь от чаш.
Брат Кабатчика. И натерпелись же мы под этим городишком. Только представь: в нас метали камни, такого размера, что одного было достаточно, чтобы отправить на дно целый корабль. Хватали наши корабли железными когтями со стен крепости и даже сжигали их солнцем. Говорят, всё это выдумывал один старик, знавшийся с демонами. Но я ему сполна отплатил. Как раз тогда, когда мы ворвались в город, этот старик чертил на песке устройство новой машины для убийства римских граждан, но я разметал рисунок, а старика зарубил мечом. Правду я говорю, камрады?
Камрады повторно утвердительно мычат. Входит Рабыня с блюдом, ставит яства на стол и начинает потчевать гостей. Брат Кабатчика хлопает её по заднице, та отскакивает в сторону и прикрывается пустым блюдом.
Брат Кабатчика. А ты подросла с тех пор, как я видел тебя последний раз. Совсем пригодная девка стала. Как тебе живётся под властью Великого Рима?
Рабыня. С тех пор, как вы увезли меня из родных мест и убили моего папу-короля у меня в жизни, конечно, всё хорошо, спасибо.
Брат Кабатчика. Папу-короля? Да в твоих краях королями и не пахнет, там живёт только жалкое, ни к чему не годное отребье. Ты должна быть благодарна мне, что я устроил для тебя новую жизнь в цивилизованной стране.
Легионеры принимаются за еду, сопровождая каждый кусок, отправленный в рот, хорошим глотком вина. Кабатчик возвращается за стойку. Рабыня стоит в дверях в кухню, наблюдая за пирующими.
Рабыня. (тихо, только для себя) С моим знанием трав, нет ничего проще приготовить настой и влить несколько его капель в чашу этому проходимцу. И тогда он быстро бы отдал концы, и мой папа был бы отомщён. Ну и что, что он не был королём? Зато папа был добрым, мудрым, честным и любил меня, свою дочку. Но если я так поступлю, это выйдет слишком прямолинейно и очевидно. Преступление не замедлит открыться и тут мне сразу и конец, а я ещё не спешу. (Бросает взгляд на Кабатчика) Да и этому дурачку, конечно, не поздоровится, у него тоже есть неплохой мотив в виде наследства. Нет, тут нужно действовать похитрее, главное держать уши настороже, а глаза открытыми и не упустить случая, который рано или поздно пошлют справедливые боги. Что ж, подождём...
Наевшись и напившись, легионеры встают из-за стола.
Брат Кабатчика. Спасибо за угощение, брат! Ты, конечно, не возьмёшь с моих товарищей плату за этот обед?
Кабатчик. Что ты, что ты! Что моё — то твоё, ты же знаешь.
Брат Кабатчика. Да, я это помню и об этом мы ещё побеседуем как-нибудь — не всё же время я буду служить солдатом, рано или поздно придёт время остепениться и вступить во владение своим хозяйством. Я думаю, что имею на него несколько больше прав, как человек, проливавший свою кровь за родину, пока другие проливали в тылу вино. Сейчас я отправляюсь в Рим. Нашему командиру Марцеллу хотят подпортить триумф, да ещё, говорят, в сенате затевают тяжбу — дескать, больно жестоко Марцелл вёл себя на Сицилии. Как будто можно вести войну по-другому. Война требует решительных мер и жалости на ней нет места.
Рабыня. (для себя) Да, жалости нет места. Будем считать, что мы на войне.
Легионеры уходят. Кабатчик смотрит на неубранный стол с остатками обеда, переводит взгляд на Рабыню, и они оба молчат, глядя друг другу в глаза.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Всё тот же кабачок. Зал имеет более привлекательный вид, чем раньше. Видны следы ремонта. Новая мебель. С первого действия минуло 10 лет. Кабатчик стоит за стойкой и сосредоточенно водит стилусом по восковой табличке что-то прикидывая.
Кабатчик. Дела определённо идут в гору, даже интерес появился.
Отворяется дверь, входит Рабыня. Теперь это молодая красивая женщина. Она мокрая с головы до ног.
Рабыня. Дождь припустил! На косогоре обрушилась глина, размыло русло ручья и у него появился ещё один рукав. Если он сохранится, то, того и гляди, по нашей земле пройдёт ручеёк, может даже получится установить на нём колесо.
Кабатчик. Ты что же, ходила смотреть на это под дождём?
Рабыня. Конечно! Собственный ручей — вещь важная, стоит того, чтобы чуть-чуть вымокнуть. А ещё я принесла вести из города.
Кабатчик. И что говорят в Риме?
Рабыня. В Риме говорят, что слухи о мире — правда. Мир с Карфагеном действительно заключён.
Кабатчик. Слава Юпитеру! Эта война изрядно всем надоела.
Рабыня. Да, всем. Кроме тех, кто зарабатывал на ней звонкую монету. Кроме того конец войны коснётся и нас.
Кабатчик. Обязательно коснётся. Может станет больше путников на дороге, и посетителей у нас прибавится.
Рабыня. Один посетитель уж точно появится.
Кабатчик. О ком это ты?
Рабыня. О вашем злокозненном братце! По слухам, он жив и благополучен. По слухам, он вёл себя в последней битве даже более героически, чем обычно. Рассказывают, что он метал дротики в слонов карфагенян, глупые животные развернулись, побежали и потоптали свою же армию. Ещё говорят, что сам Сципион отметил его и очень к нему благоволит.
Кабатчик. Да, мой брат храбр, этого у него не отнять.
Рабыня. Не отнять. А вот он у вас очень даже может кое-что отнять. Вскоре он вернётся в Рим и затеет с вами тяжбу из-за наследства. И хоть я и не авгур, но ставлю тельца против яйца, что он выиграет процесс. Уж он-то заручится поддержкой у своего командующего, а с таким ходатаем как Сципион, победа в суде — дело верное.
Кабатчик. Ну, может, мы разойдёмся как-нибудь полюбовно. Всё-таки мы братья и владеем имуществом совместно, хотя тут и могут быть всякие разночтения, да юридические тонкости...
Рабыня. Не всем имуществом вы владеете совместно. Я вот, например, принадлежу ему одному.
Кабатчик. Да, об этом я не подумал. Я как-то привык, что ты всегда рядом и так много делаешь для кабачка, что стал относиться к тебе скорее, как... Как к хозяйке.
Кабатчик выходит из-за стойки, обнимает мокрую Рабыню за талию.
Кабатчик. И ты мне нравишься.
Кабатчик делает попытку поцеловать Рабыню, но та отталкивает его, вырывается из его рук и отступает.
Рабыня. Но-но-но, господин Кабатчик, держите-ка ваши руки при себе! Не забывайте, что вы прикасаетесь к чужой собственности, на которую у вас нет таких прав!
Кабатчик. А если бы были?
Рабыня. Да, вот и мне интересно, как бы вы поступили, если б у вас имелись права на меня?
Кабатчик. Ну тогда бы я...
Он вновь делает попытку схватить Рабыню, но та снова ускользает.
Рабыня. Ах, вот вы как! То есть вы бы прибегли к насилию? Хороши же вы, а я-то ещё сравнивала вас с моим папой-королём — образцом благородства!
Кабатчик. Ну, вот! Я опять не прав. А как бы мне следовало поступить по твоему мнению?
Рабыня. Что может значить мнение простой рабыни? Но вот я слыхала...
Кабатчик. Что?
Рабыня. Что не так уж редки случаи, когда господин брал в жёны собственную рабыню, прежде, разумеется, даровав ей свободу...
Кабатчик. Но я не могу тебя отпустить на волю, ты же сама только что сказала, что это право принадлежит не мне, а моему брату.
Рабыня. Да, вашему негодяю-брату. Но, предположим, я бы принадлежала вам и тогда...
Кабатчик. Тогда бы я, может, решил, что ты подходишь мне в жёны, как никто, спросил бы тебя, не желаешь ли ты выйти за меня и если бы ты согласилась, то отпустил бы тебя на волю и мы бы поженились.
Рабыня. Да... Вы рассуждаете как кабатчик.
Кабатчик. Но я и есть кабатчик, как же я ещё по-твоему должен рассуждать?
Рабыня. По отношению к женщине, которую вы бы хотели взять в жёны, вы должны рассуждать как король.
Кабатчик. Как это?
Рабыня. Если бы вы любили эту женщину, то уж, конечно, вначале освободили бы её безо всяких условий, а уж затем спросили бы, не желает ли она вступить с вами брак.
Кабатчик. А какая разница?
Рабыня. Есть тут небольшой оттенок. Нюанс, как говорят галлы.
Кабатчик. Что за ньюанц?
Рабыня. Если вы спросите рабыню, то подвергнете её искушению солгать вам ради свободы — вдруг она не испытывает к вам никаких чувств, и даже если она после как-нибудь не увильнёт от обещания, вы всю жизнь станете мучиться — вышла ли она за вас по принуждению или по собственному желанию. Если же вы спросите уже свободную женщину и она ответит согласием, то вполне сможете полагаться на то, что она действительно отвечает вам взаимностью.
Кабатчик. Мудрено!
Рабыня. Таковы уж отношения между мужчинами и женщинами, что тут поделаешь.
Кабатчик. Ну а ты? Ты... как? По взаимности или...
Рабыня не даёт ему договорить и неожиданно целует Кабатчика в губы долгим и страстным поцелуем. Затем опять отскакивает подальше.
Рабыня. Но к чему говорить о несбыточном?
Кабатчик стоит неподвижно, словно мраморная статуя кабатчика.
Рабыня. Всё это пустые разговоры и к реальности они не имеют никакого отношения. Мне всё кажется, что дверь вот-вот распахнётся и на пороге появится ваш людоед-братец.
В это время помещение кабачка озаряет яркий отблеск молнии, раздаётся громкий удар грома, дверь распахивается и в проёме появляется тёмная фигура человека.
Рабыня. Ах!
Кабатчик. Ох, ё!
Оба со страхом смотрят на пришельца.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Вспышка молнии, раскат грома, в кабачок входит человек. Это Чужеземец — хорошо одетый молодой человек красивой наружности.
Чужеземец. Радуйтесь! Ну и погодка сегодня, не иначе боги замыслили новый потоп.
Рабыня. Проходите-проходите, господин. Рады вас приветствовать в нашем заведении.
Кабатчик. Снимайте плащ и прошу вас вот сюда — к очагу.
Кабатчик подбрасывает в очаг связку хвороста, пламя взмывает вверх и ярко освещает помещение. Чужеземец, начавший снимать было плащ, замирает и смотрит на Рабыню — мокрое платье облепляет её фигуру, и Рабыня выглядит очень привлекательной.
Кабатчик. Давайте-ка я вам помогу.
Помогает Чужеземцу освободиться от плаща и вдруг замечает, каким взглядом тот разглядывает Рабыню.
Кабатчик. Позвольте представиться: Кабатчик. А это — Рабыня. Вздорная девчонка, не более, ничего интересного в ней такого нет, чтоб была необходимость так пристально её разглядывать.
Рабыня. Да, совершенно ничего интересного. (принимает более выигрышную позу).
Чужеземец. Извините.
Рабыня. Нет уж, это вы нас извините, что мы до сих пор не позаботились ни о вас, ни о вашем коне. Вы же прибыли верхом?
Чужеземец. Да. Я привязал его у двери.
Рабыня. Уважаемый господин Кабатчик, не соблаговолите ли вы оказать гостеприимство коню, в то время, как я позабочусь о всаднике?
Кабатчик. Что?
Рабыня. Конь. Я говорю — надо бы его отвести в стойло, обтереть и задать ему корма.
Кабатчик. Кому?
Из-за двери доносится конское ржание.
Рабыня. Слышите? Вас зовут! Бедное животное о четырёх ногах ждёт, когда о нём кто-нибудь позаботится.
Кабатчик. Иду! А ты ступай и немедленно переоденься, приведи себя в порядок и накрывай на стол!
Кабатчик уходит, предварительно окинув подозрительным взглядом Рабыню и Чужеземца и дождавшись пока Рабыня пройдёт в кухню. Чужеземец остаётся один.
Чужеземец. Уютное местечко. А какая красивая рабыня. Похоже, оба — люди милые.
Возвращается Кабатчик, входит Рабыня. Она переоделась в сухое платье и прибрала волосы. Рабыня накрывает на стол. Чужеземец принимается за еду, Кабатчик и Рабыня пристраиваются рядом.
Кабатчик. Вы прибыли издалека?
Чужеземец. Из Сиракуз.
Рабыня. О! Слыхали мы про Сиракузы.
Кабатчик. Да, слыхали. Дорога была приятной?
Чужеземец. Дорога была в меру приятной, за исключением того, когда она шла по морю. Вам случалось путешествовать морским путём?
Кабатчик и Рабыня одновременно. Нет.
Кабатчик. Как родился я в этих местах, так тут и живу.
Рабыня. А я родилась далеко отсюда. Меня взял в плен брат этого господина, когда он со своими товарищами-легионерами разорял наш край. В тех местах, откуда я родом, мой папа был королём.
Чужеземец (привстав). Ваше сиятельство!
Рабыня. Ах, это прошлое, не стоит о нём вспоминать, но спасибо, вы чрезвычайно учтивы!
Кабатчик. Сколько раз я говорил тебе, прекратить морочить голову людям этой дурацкой байкой про своего папу!
Рабыня. Что ж... Я могу и помолчать. Но от этого истина не перестанет быть таковой.
Кабатчик. Вам, значит, не понравился морской путь?
Чужеземец. О, это было ужасно, до сих пор вспоминаю с содроганием! Злая ирония судьбы — родиться на острове, на суше, со всех сторон окружённой морем, и страдать морской болезнью!
Кабатчик. Не слыхал про такое, это что ж за хворь?
Чужеземец. Представьте — как только вы оказываетесь на качающейся на волнах палубе, вас начинает тошнить, в глазах двоится, а в голове шум. И так, пока судно вновь не пристанет и вы не сойдёте с него на берег.
Кабатчик. Интересно! Я, видно, тоже подвержен морской болезни. В плаванье я не бывал, но иногда, когда выпью лишнюю чашу вина, чувствую себя точь-в-точь как вы описали.
Кабатчик подливает вина себе и Чужеземцу. Оба выпивают.
Чужеземец. Хорошее у вас вино! У меня под Сиракузами собственные виноградники и мой мускат славится по всей Сицилии. Да вот, не угодно ли?
Достаёт из-под плаща небольшой сосуд. Наливает Кабатчику, себе и ищет взглядом третью чашу.
Чужеземец. (Рабыне) Будьте добры, достаньте ещё одну чашу.
Рабыня приносит. Чужеземец наполняет её и с любезной улыбкой подаёт Рабыне.
Чужеземец. Это вам.
Кабатчик. Вот это вовсе не обязательно!
Чужеземец. Пусть будет больше свидетелей того, что моё вино превосходно. Пейте, прошу вас.
Все выпивают.
Рабыня. Никогда не пробовала ничего вкуснее!
Кабатчик. Да, правда, вино хоть куда. Наше, местного разлива, с ним не сравнится.
Чужеземец. Сицилийское вино!
Кабатчик. А что же сподвигло вас покинуть остров, раз вы не переносите качки?
Чужеземец. Да так, знаете ли... Разного рода дела...
Он замолкает, потом переводит разговор.
Чужеземец. А какие новости в Риме?
Рабыня. Главная новость та, что с Карфагеном заключён мир.
Чужеземец. Это хорошо. Что ж, наверное, многие солдаты теперь вернутся в столицу?
Кабатчик. Представьте, как раз эту тему мы и обсуждали перед вашим появлением!
Рабыня. Да, у нас даже вышел небольшой спор.
Чужеземец. Что за спор?
Рабыня. Да вот, мы, например, говорили о том, что если вдруг случиться так, что господин влюбится в собственную рабыню и решит на ней жениться, то ему нужно будет её прежде освободить. И мы поспорили, когда следует делать предложение: до освобождения или после?
Чужеземец. Ну, я думаю... Я думаю, что следовало бы делать предложение уже свободной женщине, если конечно хозяин намерен заключить брак по взаимной любви.
Рабыня. Ах, какой вы благородный человек!
Кабатчик. А я что-то не улавливаю особой разницы.
Чужеземец. Есть тут небольшой нюанс...
Рабыня. И образованный!
Кабатчик. Снова этот ньюанст! Знаю-знаю — это по-галльски. Положительно, совсем замусорили родную латынь иностранными словечками! А всё потому, что тысячи иностранцев толкутся день и ночь на улицах Рима и болтают на своих варварских наречиях. Как тут не перенять некоторые словечки гражданам Республики!
Чужеземец. Так население города велико?
Кабатчик. Ещё бы!
Рабыня. А скоро оно увеличится чуть не вдвое — по случаю окончания войны состоятся, конечно, триумфы. Множество людей приедет посмотреть на диковинки. Тысячи солдат вернутся из-за моря.
Чужеземец. Стало быть найти в Риме нужного человека, дело теперь нелёгкое?
Рабыня. Ну, это смотря по тому, что вам о нём известно.
Чужеземец раздумывает некоторое время, потом говорит.
Чужеземец. Послушайте! Вы оба внушаете мне доверие и может быть сумеете дать мне верный совет в одном деле. Дело довольно деликатное. 
Рабыня. Тут замешана женщина?
Чужеземец. Нет-нет. Дело довольно давнее и никаких женщин в нём нет. Десять лет назад я был ещё мальчиком и жил в своём родном городе Сиракузы. Меня отдали обучаться наукам и одним из учителей являлся гордость нашего города — учёный муж по-имени Архимед. Он мог в одиночку сдвинуть целый корабль.
Кабатчик. Так этот Архимед был очень силён?
Чужеземец. Нет. Он был очень умён и придумывал, и строил машины. Он хорошо относился ко мне, своему ученику, и я почитал его своим вторым отцом. А потом...
Рабыня. Потом вашего второго отца убили.
Чужеземец. Совершенно верно. Когда римляне после долгой осады захватили город, один из солдат зарубил Архимеда. Я дал обет, что когда вырасту, я найду убийцу и отомщу ему за смерть учителя. Ну вот — я вырос.
Кабатчик. Так вы хотите отыскать этого легионера и убить его?
Чужеземец. Да. Но я бы не стал называть это убийством. Это будет честный поединок на мечах.
Рабыня. А вам известно имя солдата?
Чужеземец. Нет. Я лишь помню его лицо. И ещё у него имеется особая примета.
Рабыня. Какая?
Чужеземец. На щеке у него шрам в виде полумесяца.
Кабатчик. Добрая половина солдат, после такой кровопролитной войны, носят на своих физиономиях подобные отметки.
Рабыня. Ну, это кое-что, может, вам и повезёт. Только я не думаю, что ваше везение долго пробудет с вами.
Чужеземец. Почему?
Рабыня. Как только вы найдёте нужного вам человека и затеете с ним этот «честный поединок», ваш противник довольно быстро выпустит вам кишки и они вывалятся на римскую мостовую. Неужели вы всерьёз рассчитываете одолеть легионера, который только тем и занимался последние годы, что лил кровь свою и чужую?
Чужеземец. Ну, я не так беспомощен. Я готовился и занимался фехтованием.
Рабыня. Да, представляю эти ваши занятия на деревянных мечах, пфуй! Вам доводилось убивать человека?
Чужеземец. Нет.
Рабыня. Да, точно — выпустит кишки.
Кабатчик. Изрубит вас на кусочки, как пить дать! Уж я насмотрелся на этих головорезов, у меня и брат солдат.
Чужеземец. Не знаю, почему вы так уверены, что я потерплю поражение. Что же мне, по-вашему, домой возвращаться?
Рабыня. Зачем же. Другие, быть может, посоветовали вам подкараулить вашего обидчика где-нибудь в переулке, да всадить ему исподтишка кинжал под лопатку. Либо подрядить на такой случай специального человека. Вы же не стеснены в средствах?
Чужеземец. Меня можно назвать человеком обеспеченным.
Рабыня. Ну, вот. Но, конечно, упомянутые методы не подходят такому благородному человеку как вы?
Чужеземец. Извините, но я их отвергаю.
Рабыня. Так я и думала, и упомянула о них просто так, чтобы показать, что вариантов решения вашего вопроса существует несколько. А скажите, согласились бы вы отложить исполнение вашей мести ещё на некоторый срок? Ну, скажем, на месяц?
Чужеземец. Знаете, у нас на Сицилии существует поговорка: месть — это блюдо, которое следует подавать холодным. Думаю, что если кушанье ещё чуть-чуть простынет, вкус его только выиграет.
Рабыня. Хорошо! Тогда я могла бы вам порекомендовать кое-что.
Чужеземец. Если этот совет не идёт вразрез с моим чувством чести.
Рабыня. Нет-нет. Слушайте: я уверена, что довольно скоро вам удастся отыскать того человека, которого вы разыскиваете. Я также уверена, что вы вступите с ним в поединок. И вот уж в чём я уверена совершенно точно, что вам предстоит столкнуться с противником, который пустит в ход не только своё искусство фехтовальщика, но и прибегнет в бою к самым хитрым и подлым приёмам, противостоять которым вы будете не готовы. Вот я и предлагаю вам потратить ещё месяц на обучение тому, чему вряд ли вас учили на Сицилии. Вам надо обратиться к хорошему ланисте. Сейчас всё больше в моду входят бои гладиаторов на похоронах, вот их там и обучают разным штукам. Вам тоже пойдёт на пользу, разумеется инкогнито и по индивидуальному плану. Я вам запишу один адресок...
Кабатчик. Ты-то откуда знаешь ланисту?
Рабыня. Я на белом свете живу и держу глаза и уши открытыми.
Чужеземец. Спасибо. Единственно, что я не понимаю, как всё это поможет мне отыскать того солдата.
Рабыня. А вы положитесь на богов. У гладиаторов как раз в чести Немезида и примерно через месяц, в конце лета, будут празднества во славу этой богини. Вот вам и случай — принесите ей жертву, да ступайте к маленькому алтарю у Сервиевой стены, там, где стена касается излучины реки. Глядишь, богиня вам что и подскажет. А поселиться пока можете в одном из домов, что сдают внаём. Сейчас всё больше строят из кирпича и говорят жить в таких домах довольно удобно. Да вот я вам на табличке всё и записала, держите!
Чужеземец. Спасибо! А сейчас я, пожалуй, продолжу свой путь. Дождь, я слышу, уже перестал. (Кабатчику)Вы меня не проводите? (Рабыне) Надеюсь ещё раз вас увидеть. Позже... Когда закончу свои дела в Риме.
Чужеземец рассчитывается с Кабатчиком, они выходят. Кабатчик его провожает и через некоторое время возвращается. Лицо его пышет недовольством.
Кабатчик. Ты что же, собираешься тут вертеться перед каждым приезжим?
Рабыня. Вовсе я не вертелась.
Кабатчик. А кто тогда тут жеманничал в мокром платье?
Рабыня. Да больно мне нужно жеманничать! Хотя, признаться, этот молодой пришелец довольно привлекателен.
Кабатчик. Обычный заезжий прощелыга.
Рабыня. Он молод, красив, рассудителен...
Кабатчик. Провинциал!
Рабыня. ...обходителен, благороден, безусловно храбр...
Кабатчик. Да — на словах, пока не дошло до дела!
Рабыня. ...богат, судя по всему. Настоящий джентльмен!
Кабатчик. Дж... дж... Помилуй меня Юпитер, да я и выговорить не могу эдакое словцо!
Рабыня. Это по-английски. Так говорят в Германии.
Кабатчик. О бедная латынь! В конце концов её прикончат эти заезжие варвары и мы сами начнём разговаривать каким-нибудь тарабарским наречием. Нужно обязательно ввести языковой экзамен для прибывающих в Рим мигрантов! А тебе говорю: раз и навсегда перестань заигрывать с посетителями! Ты знаешь, о чём этот чужеземец спросил меня на улице?
Рабыня. Ну и о чём же?
Кабатчик. Он поинтересовался, нельзя ли ему тебя купить!
Рабыня. Тогда он обратился не по адресу, ведь я принадлежу не вам, а вашему изуверу-братцу, а вскоре и кабачок перейдёт в его руки.
Кабатчик скрывается в глубине кабачка, прихватив с собой кувшин с вином и чашу. Доносится его бормотание.
Кабатчик. Всё летит в тартарары! Клянусь, самое разумное, что мне остаётся — это плюнуть на всё и отправиться бродить по Республике от храма к храму. Стать странствующим певцом, жить милостыней и не знать этих забот с рабынями, приезжими дж... джонтальерами и солдатами, числящимися мне роднёй.
На мгновение его голова показывается из дверного проёма.
Кабатчик. А тебе не показалась смутно знакомой эта история про сиракузского учёного убитого римским солдатом? Меня не оставляет ощущение, что я где-то её уже слышал, да позабыл.
Рабыня. Никогда ничего подобного не слыхала раньше!
Кабатчик. Эх!.. Прибери тут хорошенько, да вымети пол! (уходит)
Рабыня. (одна) Какой сегодня чудесный де-ень! Несмотря на дождь. И этот ручей, и приезжий из Сиракуз. Похоже, боги всё-таки решили восстановить справедливость, и этот Чужеземец сможет сделать то, что никак не удавалось всяким там нумидийцам, и вскоре Кабатчик останется единственным наследником и владельцем кабачка? А он, дурачок, и не вспомнил историю десятилетней давности, что не удивительно, впрочем, — у него голова забита другим. По-моему, он узнал чувство ревности. Ну, да это совсем не повредит делу.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ

Чужеземец идёт вдоль стены. Место глухое. Людей не видно. Солнце садится. Темнеет.
Чужеземец. Когда я прибыл в Рим, на небе светил молодой месяц, такой же, как светит сейчас. Этот ланиста, которого мне посоветовали те благожелательные люди из придорожного кабачка, знает своё дело. Он многому меня обучил. Подумать только, каких подлый хитростей не понавыдумывали люди в благородном искусстве фехтования! Хотя, чему тут удивляться, раз речь идёт о сохранении собственной жизни, все способы хороши. Однако тут мы видим, что это вступает в противоречие с законами чести... Нужно будет как-нибудь порассуждать на эту тему и может быть написать трактат. Ну, и если уж первый совет из кабачка пошёл мне на пользу, то будет глупо с моей стороны, если я не последую и второму. Вот Сервиева стена, вот река, где-то здесь и должен находиться алтарь.
Алтарь действительно вскоре находится. Чужеземец подходит к нему. Алтарь встроен в стену. С другой стороны стены стоит Рабыня, невидимая Чужеземцу, сама она подглядывает сквозь незаметное отверстие в каменной кладке.
Чужеземец. Ну вот я и пришёл!
Рабыня. (тихо) Ну вот ты и пришёл!
Чужеземец. О, Немезида! Сегодня в полдень я принёс тебе жертву, а сейчас, на закате, явился к алтарю, воздвигнутому в твою честь, чтобы просить твоей помощи в деле священной мести.
Рабыня. (тихо) И правильно поступил!
Чужеземец. Я готов выполнить свой обет, молю тебя об одном — подай мне знак, помоги отыскать в этом многолюдном граде моего обидчика!
На алтаре вдруг сама собой вспыхивает и загорается лампада.
Чужеземец. Ай!
Рабыня. (тихо) А, тебя пробрало!
Чужеземец. (озираясь по сторонам) Неужели ты действительно меня услышала, о, Немезида?
Рабыня прикладывает губы к трубке, проведённой сквозь стену. Один конец трубки незаметно вделан в алтарь. Рабыня говорит.
Рабыня. Да, конечно, я тебя услышала, смертный!
Чужеземец. Ай! Говорящая лампада!
Рабыня. Хватит айкать и, если у тебя имеется ко мне дело, то говори быстрей, у меня и так много обязанностей.
Чужеземец. О, Немезида! Я не ждал, что ты снизойдёшь до меня!
Рабыня. Зачем же тогда пришёл, если не ждал?
Чужеземец. Я не думал, что будет... что будет... вот так!
Рабыня. Мне безразлично, смертный, что ты там думал. Дело твоё мною рассмотрено, месть твоя справедлива, и я готова оказать тебе поддержку. Говори кратко и ясно: какая помощь тебе требуется?
Чужеземец. Помоги мне отыскать моего врага, богиня!
Рабыня. Это просто. Ступай завтра вечером к Бычьему рынку, там найди винный погребок «Плошка и ложка».
Чужеземец. «Сошка и крошка»?
Рабыня. (Громче) «Плошка и ложка»!
Чужеземец. «Мошка и вошка»?
Рабыня. (Ещё громче) «Плошка и ложка»!!
Чужеземец. «Кошка и брошка»?
Рабыня. (В сторону) Тьфу ты, Тарпейская пропасть! (Прочищает пальцем трубку, вытаскивая из неё сухой лист) Я говорю: «Плошка и ложка»!!!
Чужеземец. А-а! «Плошка и ложка»!
Рабыня. Да-да! Спустись в погребок. Твой враг торчит в нём каждый вечер в компании своих собутыльников, ты легко узнаешь этого здоровенного детину по шраму на щеке в форме полумесяца.
Чужеземец. А я случайно его ни с кем не перепутаю? Знаете, не хотелось бы вдруг убить невинного?
Рабыня. Не сомневайся. А что б ты был совсем уверен, можешь навести его на разговор о его преступлении. Уверена, что он сам охотно всё подтвердит — он большой бахвал.
Чужеземец. О, спасибо, спасибо, богиня мести! Клянусь, что как только окончу дело и вернусь в свои родные Сиракузы, то сразу воздвигну там алтарь в твою честь!
Рабыня. Да уж, воздвигни, не пожалей деньжат! И ещё: будь осторожен в схватке. Твой противник не из тех, кто бьётся честно. Не забывай поглядывать во время боя нет ли у тебя кого за спиной.
В это время лампада гаснет.
Чужеземец. Ну вот, богиня покинула меня.
Рабыня. Нет, я пока здесь, просто лампада погасла раньше времени, а я тебе ещё не всё сказала.
Чужеземец. Что же, богиня? Повелевай!
Рабыня. Было бы совсем хорошо, если бы ты, повергнув своего врага, в тот момент, когда душа его ещё не отлетела от тела, шепнул бы ему на ухо пару слов.
Чужеземец. Каких, богиня?
Рабыня. Скажи ему, что он совершил ошибку много лет назад, убив в чужих краях короля одного народа и обратив его дочь в рабство.
Чужеземец. А как это относится к моему делу?
Рабыня. Тебе это знать не нужно. Это дела богов. Сделаешь ты так, как я сказала или нет?!
Чужеземец. Конечно, богиня, я выполню всё в точности!
Рабыня. Тогда прощай, смертный! И не забудь свои обещания, бойся меня разгневать!
Чужеземец. Прощай, Немезида! Всё будет выполнено в точности!
Чужеземец уходит.
Рабыня. Уф-ф! Кажется, я сделала всё, что могла, теперь только остаётся положиться на судьбу. Но какова ирония — я, простая рабыня, мало того, что уже успела побывать дочерью короля, так теперь ещё и примерила на себя роль богини! Как интересно жить! А этому проныре-фокуснику, продавшему мне лампаду, погасшую раньше времени, я, при случае, задам жару! Я не я буду, если он не предложит в следующий раз мне хорошую скидку.
 
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Винный погребок «Плошка и ложка» За столом сидит Брат Кабатчика с товарищами.
Брат Кабатчика. Выпьем, камрады, за наше боевое братство!
Легионеры. Выпьем!
Брат Кабатчика. Неплохое место — этот погребок, но я знаю местечко и получше, слушайте!
Все придвигаются к рассказчику.
Брат Кабатчика. Отец оставил после себя наследство, мне и младшему брату. Небольшой надел земли у Аппиевой дороги с построенным кабачком. Пока я проливал кровь за Республику, мой брат вёл хозяйство, жил в неге, получал все удовольствия мирной жизни, пока я мёрз, жарился на солнце, получал и раздавал удары и сотню раз чуть не погиб. А ведь мы сыновья одного отца и такие у нас разные судьбы. Справедливо ли, камрады, то, что я терпел лишения и невзгоды, когда мой брат жировал в тылу? Справедливо ли, что наследством мы должны владеть в равных долях? Я, а не мой брат, защищал эту землю, а он лишь богател за мой счёт? Справедливо ли это, братья?
Легионеры. Нет, это не справедливо!
Брат Кабатчика. Вот и я так считаю! Слушайте, камрады, сейчас в Сенате готовят закон, по которому каждый из нас, ветеранов, получит столько земли, сколько в два дня сможет вспахать пара волов. Это о нас позаботился Сципион.
Легионеры. Сципион Великий!
Брат Кабатчика. Но в придачу к этому я хочу свой кабачок. Он неподалёку от Рима и я намерен провести остаток своих дней в этом месте. Вы знаете, что после битвы при Заме, где я отличился, Сципион благоволит ко мне.
Легионеры. Сципион Великий!
Брат Кабатчика. И он пообещал мне свою поддержку в моей тяжбе с братом, которую я собираюсь затеять. А при такой поддержке я не сомневаюсь, что выигрыш в деле останется за мной. Я получу кабачок, сделаю из него клуб для ветеранов Пунической войны, а единственную рабыню, что у меня есть, отдам в лупанарий на Этрусской улице — пусть девка трудится и приносит мне прибыль.
Один из легионеров. А твой брат?
Брат Кабатчика. Пусть идёт с сумой на все четыре стороны, тыловая крыса!
Легионеры. Пусть побирается!
Все поднимают чаши и выпивают.
Брат Кабатчика. Славное винцо! Но жаль, что мне никогда уже не доведётся попробовать то сицилийское вино, которое мы пивали во время осады Сиракуз.
В погребок входит Чужеземец. Он озирается по сторонам, потом взгляд его останавливается на Брате Кабатчика.
Чужеземец. Это он, я его сразу узнал! И шрам налицо, то есть — на лице. Но прежде проверим, ведь прошло столько лет, и я могу ошибиться. Да и положа руку на сердце — откуда мне знать, действительно ли я говорил с Немезидой? Быть может это какой-нибудь демон из Гадеса строит свои козни и водит меня за нос? Как кстати этот легионер упомянул сицилийское вино, у меня немного есть с собой. Заведу разговор и буду следить за его глазами — он проговорится, дрогнет.
Чужеземец подходит к компании легионеров.
Чужеземец. Радуйтесь, господа!
Брат Кабатчика. И чему же нам прикажешь радоваться? Не твоему ли появлению, провинциал?
Легионеры хохочут.
Чужеземец. Да, я действительно провинциал, как верно вы угадали. Я недавно в Риме и хотел бы познакомиться с его жителями поближе. Да вот ещё подумал — а не попотчевать ли мне героев минувшей войны замечательным вином с моей родины?
Брат Кабатчика. (скривившись) Небось дрянное винцо с границы?
Чужеземец. (достаёт запечатанную амфору) Вполне приличный мускат сиракузских виноградников.
Брат Кабатчика. Клянусь Марсом — сицилийское вино! Садись же с нами, друг!
Чужеземец присаживается, вино льётся в чаши, все пробуют.
Брат Кабатчика. Ай и чудесное вино! Его вкус возвращает мне силы и молодость. Напоминает о былых сражениях. Сколько мы выпили такого вина под Сиракузами!
Чужеземец. Вы, значит, бывали в Сиракузах?
Брат Кабатчика. Бывал ли я? Ха! Да я брал этот город своим мечом.
Чужеземец. А-а, вы были в числе прочих римлян, что осаждали город, понятно.
Брат Кабатчика. В числе прочих, да не ровня! Я победил злейшего врага Рима.
Чужеземец. Это кого же?
Брат Кабатчика. Да кого же, как не этого демона Архимеда, погубившего своими машинами стольких римских солдат.
Чужеземец. Как же вы его победили?
Брат Кабатчика (вскакивает и делает руками рубящий жест) А вот как! Я зарубил его своим верным мечом.
Чужеземец. (тоже вскакивает) Довольно, я узнал, что хотел! Я был учеником Архимеда и приехал в Рим специально, чтобы разыскать тебя, его убийцу!
Брат Кабатчика. Ну вот и отыскал, дальше-то что?
Чужеземец. Теперь я вызываю тебя на бой на мечах и мы станем драться, пока один из нас не упадёт замертво!
Брат Кабатчика. Охотно! Это просто праздник души — в один вечер испить сицилийского вина и убить ещё одного сиракузца! Клянусь, я чувствую, как с меня слетают прожитые годы. Иди же на двор и выбирай место. В тени или там, где падает свет факелов — мне всё равно где тебя убивать.
Чужеземец выходит. Брат Кабатчика следует за ним, но по пути останавливается, оглядывается на стол и делает знак двум товарищам приблизиться.
Брат Кабатчика. Я, конечно, без труда покончу с этим сопляком, но вот, что я подумал, товарищи. Может быть тут дело нечисто? Может, это всё политические интриги и враги, зная как я близок к Сципиону, подослали ко мне наёмного убийцу? Вдруг тут ловушка?
Легионеры. Ты прав!
Брат Кабатчика. Поэтому спрячьтесь на всякий случай где-нибудь за углом и если я вас кликну, сразу выскакивайте и колите этого прощелыгу мечами.
Легионеры. Будет сделано!
Чужеземец стоит в закоулке, в который выходят глухие стены домов. Приближается Брат Кабатчика.
Чужеземец. (стоя с обнажённым мечом) Вы готовы? 
Брат Кабатчика молча выхватывает меч из ножен и сразу же наносит удар. Чужеземец успевает отскочить, но меч всё же задевает его, из щеки льётся кровь. Брат Кабатчика не останавливаясь продолжает наносить удары. Чужеземец отступает, зажимая рану и одновременно отбиваясь.
Брат Кабатчика. Ты уже покойник!
Продолжает наступать. Движения Чужеземца становятся всё осмысленнее. Он уже не только парирует, но и делает выпады. Наконец он останавливается. Пятиться начинает уже Брат Кабатчика. На каждый его финт у Чужеземца находится ответ.
Брат Кабатчика. На помощь, камрады!
Из-за угла выбегают два легионера и бросаются на Чужеземца со спины. Тот разворачивается и двумя молниеносными ударами закалывает обоих, потом быстро вновь оборачивается, делает выпад и пронзает Брата Кабатчика насквозь.
Брат Кабатчика. Ох! (падает)
Чужеземец. Удивительно, словно моя рука действовала без всякого приказа головы и сама собой раздавала удары!
Чужеземец склоняется над поверженным Братом Кабатчика.
Брат Кабатчика. Ох, кажется сицилийское вино вытекает из моего тела через дыру, которой раньше в нём не было!
Чужеземец. Так странно, я совсем не чувствую радости.
Брат Кабатчика. И добро б ещё убил меня опытный воин, а то какой-то щенок...
Чужеземец. Ещё вам просили передать, что не следовало вам много лет назад убивать в чужих краях короля, а его дочь обращать в рабство.
Брат Кабатчика. Так отец этой девчонки в самом деле был королём? О боги, что за насмешка! Не знаю как, но эта негодница меня всё-таки достала...(умирает).
Чужеземец. Впервые мне довелось убить человека, да ещё сразу трёх. Это отвратительное занятие и оно мне не по душе. Клянусь больше в жизни не брать в руки оружия, если только обстоятельства не вынудят меня сделать это для защиты моих близких и отечества. (Осматривает поле битвы). Да ещё, как выяснилось, моя рука довольно смертоносна и может причинить много бед, если дать ей волю. Нет. Поскорей прочь из Рима. Вернусь в Сиракузы, стану растить виноград, делать вино и приищу себе в жёны достойную девушку.

ДЕЙСТВИЕ ШЕСТОЕ

Опять кабачок. Кабатчик ходит по залу.
Кабатчик. Хотел бы я знать, куда снова запропастилась эта негодница? Ей-же-ей, объявлю как-нибудь её сбежавшей рабыней, будет знать!
Дверь открывается, входит Рабыня. Вид у неё смиренный и притихший, на голову накинуто чёрное покрывало.
Кабатчик. Ну и какой байкой ты накормишь меня в этот раз? Где ты пропадала?
Рабыня не отвечает, а лишь медленно ходит туда-сюда со скорбным видом.
Кабатчик. Эй, ты меня слышишь? Отвечай!
Рабыня. (тихим голосом) Слышу, мой господин!
Кабатчик. Где ты была?
Рабыня. В городе.
Кабатчик. А что это за чёрная тряпка у тебя на голове?
Рабыня. Это знак траура, мой господин.
Кабатчик. Какого траура?
Рабыня. Траура по члену семьи моего хозяина.
Кабатчик. Погоди-погоди... Твой хозяин — мой брат. Вся его семья состоит из одного человека, то есть меня. А я, как ты могла бы видеть, если бы оторвала глаза от пола, вполне жив и здоров.
Рабыня. Вы ошибаетесь, мой господин.
Кабатчик. В чём? В том, что я жив и здоров?
Рабыня. Нет. В том, что ваш брат является моим хозяином.
Кабатчик. Помилуйте нас всех боги! А кто же тогда твой хозяин?
Рабыня. Вы, господин.
Кабатчик. Ничего не понимаю. У меня голова от тебя идёт кругом.
Подходит к стойке, наливает себе чашу вина и отпивает.
Кабатчик. Ну-ка, объясни!
Рабыня. Очень просто — всё имущество умершего переходит к его наследнику. У вашего брата есть лишь один наследник — вы. Значит теперь я принадлежу вам, стоит только потратить немного времени и выправить документы по-закону.
Кабатчик. Наследник... Мой брат — что? Умер?
Рабыня. Да, мой господин. Ваш милый братец изволили почить с миром.
Кабатчик. Он хоть и старше меня, но вполне бодр, здоров и крепок. По крайней мере был таковым, когда я видал его в последний раз. Как он мог умереть, что ты мелешь, дурёха?
Рабыня. Он умер внезапно.
Кабатчик. Он заболел?
Рабыня. Да, можно и так выразиться. Он вдруг заболел болезнью, вполне естественной для его рода занятий. Всем известно, что поднимающий меч, сам всегда может пасть от меча.
Кабатчик. Ничего не понимаю, говори яснее, да брось этот притворно-приторный тон, уж мне-то хорошо известно, как ты не любила моего брата.
Рабыня. Вы как всегда правы, мой господин. Я его действительно не любила, но сейчас я раскаиваюсь и прощаю вашему душке-братцу всё-всё. И то, что он разорил мой край, и то, что сделал меня рабыней, и то, что убил моего папу-короля...
Кабатчик. Ох, опять ты завела эту волынку про папу-короля! Расскажи наконец, что случилось?
Рабыня. Слушайте! Вашего брата нашли мёртвым в одном из закоулков Рима. Судя по всему, он умер из-за того, что некто соизволил пропустить сквозь его тело хорошо отточенный меч.
Кабатчик. Так моего брата кто-то заколол мечом?
Рабыня. Об этом я вам и талдычу уже добрые четверть часа, а вы всё никак не возьмёте в толк, что теперь вся земля, и кабачок, и ручей, и даже я — всё! — принадлежит одному только вам и никто не позарится на ваше имущество.
Кабатчик. А кто его убил?
Дверь открывается, входит Чужеземец.
Чужеземец. Радуйтесь!
Рабыня быстро срывает с головы траурное покрывало, бросает его в угол и оборачивается к вошедшему. Лицо её принимает радостное выражение.
Рабыня. Вот спасибо, удивительно верное пожелание для сегодняшнего дня! Именно этим я тут как раз и занимаюсь.
Кабатчик. А что это у вас с лицом?
На щеке Чужеземца ярко краснеет свежий шрам. в виде полумесяца
Чужеземец. Это Рим оставил мне о себе память.
Кабатчик. Это от меча?
Чужеземец. Да.
Рабыня. Господин, ну что вы пристали с расспросами к посетителю? Дайте человеку освоиться с дороги. А я вот пока соберу на стол.
Рабыня хлопочет, накрывая на стол, а Кабатчик ходит вокруг Чужеземца, подозрительно на него поглядывая.
Кабатчик. Так вы получили в Риме удар мечом. Помнится, вы и прибыли к нам, чтобы вступить в схватку с неким легионером. Так вы его нашли?
Чужеземец. Да, я его отыскал.
Кабатчик. И как всё вышло?
Чужеземец. Как вы мне здесь и предсказывали. Я потратил месяц, чтобы поднатореть во владении мечом. Потом принёс жертву Немезиде и богиня снизошла ко мне и указала место, где я нашёл своего врага. Я бросил ему вызов, мы бились, я победил, а он пал.
Рабыня. Мой господин, ну что вам за дело до забот проезжего человека? Прекратите его расспрашивать, это невежливо.
Кабатчик. Прикрой рот, рабыня, и готовь угощение, без тебя разберусь, что мне делать! (Чужеземцу) Так схватка вышла жаркой?
Чужеземец. Достаточно жаркой, да. Бой был не совсем честным, у моего противника оказалось двое подручных, их мне тоже пришлось убить.
Рабыня. Так в том закоулке осталось лежать три мёртвых тела? Тогда все будут считать, что участники схватки поубивали друг-друга.
Чужеземец. Это вряд ли. Я бросил вызов при свидетелях.
Рабыня. Тогда вам желательно бы скрыться из города от греха подальше.
Чужеземец. Мои дела в Риме кончены. Я как раз возвращаюсь домой в Сиракузы.
Рабыня. Сиракузы... Да, там у вас виноград из которого выходит замечательное вино.
Кабатчик. У вас, кстати, не сохранилось капельки?
Чужеземец. Нет. Весь запас вышел.
Кабатчик. Удивительно всё же, насколько сицилийское вино лучше нашего. Отчего так?
Чужеземец. От того, что у нас Юг. Морской воздух, солнце, почва — и вот вам превосходный напиток. На севере такого не изготовишь, как ни бейся.
Рабыня. Могли бы вы записать нам свой адрес, может быть у нас получится наладить дело по доставке вашего вина в наш кабачок? Сложилось бы взаимовыгодное предприятие.
Чужеземец. Я подумаю. Ваш адрес мне известен, я попозже вам сам напишу.
Кабатчик. Что ж это ты? Пеняла мне, что я отвлекаю посетителя, а теперь сама пристаёшь к нему? Дай гостю поесть в тишине, а сама иди-ка сюда!
Кабатчик хватает Рабыню за руку и тащит её за стойку. Чужеземец остаётся в одиночестве за столом, Рабыня и Кабатчик беседуют.
Кабатчик. Слушай! Слушай, говорю тебе.
Рабыня. Внемлю, господин. С чего это вы так разошлись?
Кабатчик. Слушай! Как только он вошёл, и я увидел... Так тут же... Словно озарило!
Рабыня. Да что озарило-то? Выражайтесь яснее.
Кабатчик. Шрам! У него шрам от меча в виде полумесяца, и у моего брата имелась такая же отметина. Он прибыл сюда отомстить за того учёного, его земляка из Сиракуз, а я вспомнил, что мой брат когда-то давно хвастал, что в Сиракузах он порешил одного учёного, тамошнюю знаменитость. И этот пришелец убил легионера в городе, и моего брата убили в закоулке, и... и... и...
Рабыня. Да перестаньте вы заикаться, говорите прямо.
Кабатчик. Этот человек и убил моего брата. Он прибыл в Рим, чтобы найти его и отомстить, и как-то его нашёл. Вот! Что скажешь?
Рабыня. Скажу, что и вам бы больше подошло родиться не кабатчиком, а учёным, как тот Архимед.
Кабатчик. Правда? Почему?
Рабыня. Да потому что вам не потребуется много времени, чтобы при случае сложить два и два вместе. Всего-то нужно подождать, пока луна сменит фазу и вы сообразите очевидную вещь. Слыхала я, что на триумфе Сципиона Африканского будут диковинные звери — жирафы. Так вот, говорят, что у этих животных такие длинные шеи и головы их так высоко расположены над окружающими, что смысл слов доходит до них очень и очень долго.
Кабатчик. Что ты мне голову морочишь своими жирафами? Говори — прав я или нет?
Рабыня. Ну конечно же правы. Этот чужеземец действительно убил вашего брата. Убил, как видно, за дело и в честном поединке. И теперь вы остались единственным владельцем кабачка, так что пришелец освободил вас от нищеты и от прочих неприятностей, и, положа руку на сердце, вам бы следовало его как следует отблагодарить за ту услугу, которую он вам оказал. Вот вам!
Кабатчик. Но... Это же мой брат!
Рабыня. Да, ваш родной враг.
Кабатчик. Во мне говорит кровь. Я не могу оставить убийцу моего брата безнаказанным.
Рабыня. Правда? Ну, вызовите его на поединок и отомстите за братца.
Кабатчик. В уме ли ты? Этот тип положил насмерть недавно трёх легионеров. Трёх ветеранов Пунической войны! Да он меня с закрытыми глазами в минуту ломтями нашинкует!
Рабыня. Действительно! Тогда нападите внезапно. Подкрадитесь к нему сейчас сзади и перережьте ему горло тем ножом, которым я режу хлеб. А я потом приберусь в зале.
Кабатчик. Нет. Я так не могу. Я не убийца!
Рабыня. То есть вы не убийца в той же мере, в какой не убийцы множество людей. Они не готовы лично убивать своих врагов или тех, кто им не по нраву, но не против, если это сделает за них кто-нибудь другой. И даже готовы в таких случаях приплатить.
Кабатчик. Слушай! Помоги мне!
Рабыня. Как?
Кабатчик. Ты разбираешься в травах, вечно готовишь всякие настои. Знаю, ты умеешь лечить болезни, но знаю и то, что ты, с помощью своих зелий, можешь отнять у человека жизнь...
Рабыня. Ну?
Кабатчик. Добавь яду в питьё или пищу этому человеку и мой брат будет отомщён.
Рабыня. Ну и зачем мне это, скажите на милость?
Кабатчик. Ты сама сказала, что теперь принадлежишь мне.
Рабыня. Да. Нужно лишь уладить кое-какие формальности.
Кабатчик. Как только я стану твоим господином, я освобожу тебя. Сделай то, о чём я прошу — и ты свободна.
Рабыня. Вы готовы подарить мне свободу в обмен на убийство? Вы так сильно любили своего брата?
Кабатчик. Нет, не сильно. Но это единственный мой родич. Я должен за него отомстить.
Рабыня. И больше никаких условий?
Кабатчик. Больше никаких.
Рабыня. (после колебаний) Хорошо. Я сделаю это. Но и вы поучаствуете.
Кабатчик. Как?
Рабыня. Вы наполните две чаши вином. В одну я добавлю яд. Вы сядете к чужеземцу за стол, подадите ему отравленную чашу и выпьете свою. И при этом будете смотреть прямо на него.
Кабатчик. Зачем тебе это?
Рабыня. Я хочу, чтобы вы смотрели в глаза человека, которого вы убиваете, пусть и моими руками. Это моё условие.
Кабатчик. А он что — тут же и умрёт?
Рабыня. О, нет! Я не настолько глупа. У меня есть зелье, которое действует не сразу, я только недавно сумела его приготовить. Но оно гарантировано убьёт его через некоторое время. Возможно даже тогда, когда он уже поплывёт на корабле на свой остров. И все решат, что его доконала морская болезнь, которую он едва переносит. И ни у кого не возникнет ни малейших подозрений.
Кабатчик. Я согласен.
Рабыня. Наливайте вино. Я сейчас приду.
Рабыня выходит. Кабатчик наливает вина в две чаши. Рабыня возвращается и добавляет в одну из чаш несколько капель из крохотного флакончика.
Рабыня. Готово! Идите к гостю.
Кабатчик идёт. Руки у него дрожат. Вино немного проливается.
Рабыня. (вслед) Смотрите не перепутайте чаши и не выпейте по ошибке предназначенную не вам!
Кабатчик. (бормочет под нос) В левой его, в правой — моё. В левой его...
Кабатчик присаживается за стол.
Кабатчик. Слева от меня — его чаша, справа — моя. От него, получается, справа, а от меня, соответственно, слева...
Чужеземец. О, как вы вовремя принесли вино!
Кабатчик. Да, подумал, вот, выпить с вами на прощание. Держите, вот ваша чаша. Подождите... Нет… вот эта — левая. Нет, вот эта.
Подаёт Чужеземцу то одну, то другую чашу, окончательно запутавшись. Наконец Чужеземец сам берёт у него из рук первую попавшуюся. Рабыня с улыбкой наблюдает.
Рабыня (себе) Вот, полюбуйтесь на умелого отравителя, знающего своё дело!
Чужеземец. Прощайте, мой друг! (отпивает) Ну, что же вы? До дна, до дна!
Кабатчик выпивает, Чужеземец выпивает, Кабатчик сидит с видом человека, прислушивающегося к тому, что происходит у него внутри.
Чужеземец. Что ж, мне пора отправляться! Я обязательно напишу вам насчёт вина и укажу, какие объёмы и по какой цене смог бы вам отправить.
Рабыня. Да уж, не сочтите за труд!
Чужеземец уходит, Кабатчик сидит, как приклеенный, Рабыня с усмешкой смотрит на него.
Кабатчик. Э-э-э...
Рабыня. Что вы говорите, мой господин?
Кабатчик. Уа-а-а...
Рабыня. Вы просите ещё вина, или мне показалось?
Кабатчик. Да будь ты проклята со своим вином! Ты не заметила, какую чашу я выпил — с ядом или без? А то я что-то запутался.
Рабыня. А в какой руке у вас была чаша с отравленным вином?
Кабатчик. В левой. (пауза) Хотя сейчас мне кажется, что я держал её в правой. Вот в этой. (показывает Рабыне свою левую руку)
Рабыня. Это левая рука, господин.
Кабатчик. (рассматривает собственную левую руку словно впервые её видит) Да? (пересаживается на лавке, повернувшись спиной к Рабыне, поднимает руку вверх) А так?!
Рабыня. Сложно сказать.
Рабыня берёт начищенное медное блюдо, подходит к Кабатчику и держит блюдо перед ним будто зеркало.
Рабыня. Смотрите! Там, где у вашего отражения левая рука — у вас самого правая, а там, где у него правая — у вас левая.
Кабатчик принимается водить руками перед блюдом.
Кабатчик. Ты меня ещё больше путаешь! Я точно помню, что я правша...
Рабыня. Знавала я людей, у которых были одинаково хорошо развиты обе руки. Вы, случаем, не из них?
Кабатчик. Даже если я определю, где у меня лево, а где право, я всё равно уже не помню, в какой руке я держал отраву. Проклятый Чужеземец! Наверное, я выпил яд!
Рабыня. Ну это-то просто выяснить!
Кабатчик. Да? Как?
Рабыня. Яд действует медленно, но верно. Его присутствие в организме не заметно поначалу, но на шестнадцатый день человек умирает...
Кабатчик. И..?
Рабыня. Если через шестнадцать дней вы вдруг помрёте, то значит выпили яд, а если будете здоровёхоньким, то чаши вы не путали.
Кабатчик. А-а-а! Хорош способ, нечего сказать! Знаешь... А ты можешь дать мне противоядие?
Рабыня. У меня его нет.
Кабатчик. Как нет? Что за глупость приготовлять яд и не позаботиться изготовить противоядие к нему?
Рабыня. Видите ли, я готовила яд для крыс, и мне вовсе не приходила мысль в голову потом спасать этих бедных зверюшек. Крысы мрут от него быстро, человек — на шестнадцатый день. Будь вы крысой, мы б уже знали, есть у вас внутри яд или нет.
Кабатчик. Но... Но ты можешь изготовит противоядие?
Рабыня. Конечно. Здесь неподалёку на холмах растут цветы, из которых его можно приготовить.
Кабатчик. Так иди же за ними скорее!
Рабыня. Спешка тут не поможет.
Кабатчик. Тебе легко говорить, ведь не ты же помираешь! Ступай быстро, нарви этих цветов.
Рабыня. Это бесполезно — они отцвели ещё весной и теперь нужно ждать будущей.
Кабатчик. Так долго я ждать не могу! До следующей весны я не дотяну.
Рабыня. Тогда давайте подождём хотя бы до завтра. Может, завтра мы что-нибудь придумаем. А вы пока просто ложитесь спать. Давайте-ка я вас провожу!
Рабыня поднимает с пола брошенное ей раньше траурное покрывало, накрывает им голову и становится перед Кабатчиком.
Кабатчик. А-а! Злая женщина! Ты уже надеваешь по мне траур! (уходит ворча) Спать! Как будто человек может спать, когда внутри него сидит отрава и час за часом его убивает! И человек даже не знает теперь, какая из его рук левая, а какая — правая.
Кабатчик уходит, Рабыня остаётся одна.
Рабыня. Вот уж хладнокровный убийца! Вообще странные эти мужчины — норовят всё сделать сами, когда, если осмотреться хорошенько, у твоего врага всегда найдётся и другой враг, кроме тебя, который сможет выполнить работу. Но — пусть его... Пусть немного помучается. Интересно, а Чужеземец в его ситуации тоже бы так ныл? Мужчины, едва-едва заболев, сразу становятся такими беспомощными, но Чужеземец, мне кажется, не из таких.

ДЕЙСТВИЕ СЕДЬМОЕ

Корабельная каюта. На койке без движения лежит Чужеземец.
Чужеземец. А-а-а... (стонет) Эта морская болезнь, кажется, меня всё-таки доконает! В виду Этны я совсем уже было думал, что умер, а с той поры мне только сделалось хуже.
Чужеземец приподнимается на койке и со стонами встаёт.
Чужеземец. Пожалуй, выйду на палубу. Может, на свежем воздухе мне станет немного полегче, хотя я и знаю заранее, что это не так.
Чужеземец выходит на палубу и сгибается над бортом. Вдоль борта, туду-сюда, неспешно прогуливается Пассажир — мужчина солидного вида.
Чужеземец. (разгибаясь) Ох, мамочка!..
Пассажир. (не замечая Чужеземца разговаривает вслух сам с собой) Ах, какая прекрасная погода!
Чужеземец. Ох, какая же мерзопакостная погода сегодня!
Пассажир. Свежий ветерок так приятно обдувает!
Чужеземец. Ветер дует не переставая и волнует море!
Пассажир. Наш корабль так лихо скачет с волны на волну, что иной раз дух захватывает. Очень приятное ощущение!
Чужеземец. Палубу подкидывает то вверх, то вниз, и каждый раз меня выворачивает наизнанку, словно старый бурдюк!
Пассажир. От ветра, солёных брызг и скачки по волнам сразу молодеешь! Мускулы становятся крепче, а на щеках выступает здоровый румянец!
Чужеземец. Ох, если всё это будет продолжаться долго, то в конце концов убьёт меня.
Пассажир замечает Чужеземца и обращается к нему.
Пассажир. Простите, но мне кажется, что вы не очень хорошо выглядите. Может быть я могу вам чем-нибудь помочь?
Чужеземец. Только одним — если в ваших силах сделать так, чтобы корабль поскорее пристал к берегу.
Пассажир. Почему? Вы сильно торопитесь?
Чужеземец. Я страдаю от морской болезни, и пройдёт она только на суше.
Пассажир. ...морской? Как вы сказали — от морской болезни? Странное название. Я что-то такое слыхал, но сам никогда не испытывал.
Чужеземец. Вы счастливый человек!
Пассажир. Пожалуй. да. Честно говоря, я не очень-то верю в «морскую болезнь». Если б она существовала, то ей были бы подвержены все, а, кроме вас, я никого не видел на борту в таком состоянии.
Чужеземец. А я — несчастливый человек.
Пассажир. Может ваше заболевание имеет другую причину?
Чужеземец. Нет. Я второй раз в море и со мной такое случалось и в прошлый. А на берегу я вполне здоров.
Пассажир. Что вы говорите? Как интересно! Но, простите, мне как-то не верится. По мне «морская болезнь» — моряцкая байка, не более.
Чужеземец вновь сгибается над бортом и не может ответить.
Пассажир. А вот знаете... Однажды мне довелось увидеть человека отравленного ядом, так он выглядел в точности, как вы.
Чужеземец. И что стало с тем человеком?
Пассажир. Он умер. Но сначала помучился.
Чужеземец. Ну, меня-то никто не травил.
Пассажир. Как знать... как знать. Отравление — такой вид убийства, который часто происходит незаметно для жертвы. Вы, кстати, ездили на материк? А можно ли поинтересоваться зачем?
Чужеземец. Ну... Э-э... Было одно дело... Э-э...
Пассажир. Не хотите говорить? Понимаю. Простите моё любопытство. Тайная миссия! Не моё это дело, что и говорить. Каждый может заниматься своими делами, не посвящая в них посторонних, да. Мало ли у кого какие потребности? Знавал я людей, пересекавших море, лишь затем, чтобы убить кого-нибудь на другом берегу пролива. Вы, случаем, не за тем же ездили? Если так, то не удивительно, что вам мог кто-нибудь подсыпать отраву в кушанье или подлить её в вино.
Чужеземец. Да что вы такое говорите? Вы-то сами зачем пустились в плаванье?
Пассажир. О, у меня как раз нет никаких секретов. Я ездил по торговым делам. Занимаюсь экспортом оливкового масла. У меня, знаете, на Сицилии оливковые сады, вот я и расширяю дело.
Чужеземец. А-а! А у меня на Сицилии виноградники. Вот я и ездил в Рим, договариваться насчёт поставок сицилийского вина. И никаких секретов у меня тоже нет.
Пассажир. Да мы с вами занимаемся одним и тем же делом! А, учитывая различие наших товаров, не являемся конкурентами, что особенно приятно! Ну и как? Удалось вам наладить поставки?
Чужеземец. Да-а, знаете... Всё ещё неясно, всё начерно... (в сторону) Похоже, мне действительно придётся заняться торговлей вином с материком, а то этот господин, чего доброго, распустит по Сиракузам слухи, будто я ездил в Рим кого-то убить, а мне это совсем не на руку. Хорошо, что у меня имеются связи в том кабачке на Аппиевой дороге!
Пассажир. Ну, тут я могу быть вам полезен! На берегу сядем где-нибудь в уютном месте, и я с удовольствием посвящу вас в некоторые тонкости процесса экспорта и дам несколько советов, основываясь на собственном опыте. Сейчас наступил мир, и люди примутся тратить денежки. А некоторые — большие денежки. Если б вы знали, сколько римлян обогатились на войне! Война — выгодное предприятие, если не зевать и подходить к делу с умом.
Чужеземец. Спасибо, весьма благодарен!
Пассажир. Я смотрю, вам уже полегче?
Чужеземец. Да. Корабль входит в бухту, волнение и качка не такие сильные, а скоро мы окажемся на суше и я совсем буду здоров.
Пассажир. Отлично! Странная всё же штука — эта морская болезнь... А вы женаты?
Чужеземец. Нет-нет.
Пассажир. Ну, пора бы вам уже задуматься над этим. У меня есть одна невеста на примете — девушка из хорошей богатой семьи. И имя у неё красивое — Марина.
Чужеземец. Простите, но вряд ли мне она подойдёт.
Пассажир. Почему вы сразу делаете подобный вывод?
Чужеземец. Но ведь Марина значит «морская». А учитывая мою слабость, каждый раз, заслышав это имя, я к слову «морская» буду невольно мысленно добавлять «болезнь». А это не пойдёт на пользу браку, если мужа будет начинать мутить лишь при одном упоминании имени супруги.
Пассажир. Ах-ха! Да, вы предусмотрительный молодой человек! Но — матросы подают сходню, пора нам распорядиться, чтобы снесли на берег багаж и сейчас мы отправимся в приличное заведение и потолкуем о делах торговли.
Чужеземец. Охотно. К тому же по опыту предыдущего плавания, мне известно, что после того, как моя морская болезнь заканчивается, у меня тут же разыгрывается зверский аппетит!
Пассажир. Главное, чтобы служанку в ресторане звали не Марина, ах-ха!
 
ДЕЙСТВИЕ ВОСЬМОЕ

Кабачок. За столом мрачный и торжественный восседает Кабатчик. Чуть поодаль стоит Рабыня.
Кабатчик. Вот и приближается срок действия яда, а вместе с ним истекает и время моей жизни.
Рабыня. Не смотрите на дело так мрачно.
Кабатчик. Нет. Я знаю — дни мои сочтены и я хотел бы подвести итог.
Рабыня. Подать, так сказать, счёт.
Кабатчик. Да, можно и так выразиться. И я составил завещание.
Рабыня. И кому же вы решили завещать своё имущество? Ведь у вас нет родственников, а ваш единственный брат, как мы знаем, недавно почил?
Кабатчик. Помолчи и дай мне сказать. Я составил завещание. Согласно моей последней воле тебе даруется свобода.
Рабыня. О, спасибо, спасибо, мой господин! Даже не могу найти слов, чтобы выразить вам свою признательность!
Кабатчик. Не можешь найти слов? Ты? Поистине, странные дела творятся нынче в Риме! Так вот. Ты становишься свободной, а всё мое имущество переходит к тебе. Владей же им по своему усмотрению, да иногда вспоминай добрым словом твоего хозяина, павшего от собственной глупости.
Рабыня. Можете не сомневаться.
Кабатчик. Помолчи! Я много размышлял в последнее время. Думаю, боги наказали меня за то, что я задумал убить этого молодого человека.
Рабыня. Ну, что уж тут поделать — в вас взыграли родственные чувства и вы не в силах были их побороть, что же вам оставалось? Месть — вполне законное право каждого человека, мне думается.
Кабатчик. Должен сделать одно признание. Месть тут вовсе не при чём.
Рабыня. А что же тогда? Какое чувство подвигло вас замыслить убийство?
Кабатчик. Ревность.
Рабыня. Как так?
Кабатчик. Да, исключительно ревность. К брату я не питал никаких особых родственных чувств, и ты была права, утверждая, что его гибель мне с руки. Да и пал он в честном бою и пострадал за свои собственные деяния. Но — ревность! Этот чужеземец явно заинтересовался тобой, да и ты, как я мог видеть, прониклась к нему симпатией...
Рабыня. Я лишь была учтива с посетителем, не более того.
Кабатчик. Помолчи! И вот ревность толкнула меня на этот шаг. Мне не нравилось, как он смотрел на тебя, как просил меня уступить тебя ему, и как ты — а я видел! — тоже питала к нему склонность! Мне это было невыносимо и я замыслил его убить. Теперь я раскаиваюсь в содеянном. Мне неприятно, что я покушался на жизнь этого человека. Я погибну сам и это — справедливая кара.
Рабыня. Но чувство ревности — это лишь одна из граней любви. Если вы ревновали меня, то значит...
Кабатчик. Да, это значит, что я в тебя влюблён. Мне бы следовало воздержаться от преступления, отпустить тебя на свободу и сочетаться с тобой законным браком. Вот, как мне бы следовало поступить, но теперь... Теперь поздно.
Рабыня. Да нет, не поздно. Более скажу — сейчас начало осени, пора свадеб, так что самое время.
Кабатчик. Ты смеёшься надо мной?
Рабыня. Теперь я хочу сделать небольшое признание... Дело в том... В том... Ох, только не ругайтесь сильно!
Кабатчик. Я спокоен, твёрд духом, безмятежен и вовсе не настроен осквернять бранью свои последние часы. Говори!
Рабыня. Ну, во-первых, вы не умрёте. Вам ничегошеньки не грозит. А во-вторых, никакого преступления и убийства вы не совершали.
Кабатчик. Как так — не совершал? Ведь я собственной рукой (не помню лишь — левой или правой) подал чужеземцу яд. Или себе. Словом, один из нас умрёт, и твои «во-первых и во-вторых» не верны. Я либо совершил преступление, либо умру, а вернее и то и другое вместе.
Рабыня. Да не подавали вы никому никакого яда! То, что я капнула в вино был обычный настой для укрепления телесного здоровья и бодрости и не мог причинить ни вам, ни кому-нибудь ещё никакого вреда!
Кабатчик. Так ты меня обманула?!
Рабыня. Да, вот, выходит надула немножко...
Кабатчик. Проклятая! Так ты смеешь обманывать своего хозяина!
Рабыня. Ну вот, я же просила вас не ругаться, а вы... Ну подумайте хорошенько: минутку назад вы готовились перейти в мир иной, да ещё имея на совести преступление, а сейчас вы вдруг узнаёте, что вам не грозит смерть, никакого преступления не совершали и совесть ваша чиста. Ну что тут следует делать — браниться и оскорблять людей или радоваться?
Кабатчик. Пожалуй, пожалуй... Радоваться. Но ведь я-то думал, что подаю яд, значит всё-таки я убийца...
Рабыня. Ну что за глупости! Вот, к примеру, посетитель заказал утку, а вы подали ему курицу, он её съел и не понял разницы и считает, что пообедал уткой. Но на самом деле никакой утки он не ел. Так и вы не потчевали никого ядом, а значит и не было никакого покушения на убийство, чтобы вы там себе не нафантазировали. В нашем случае утка это яд, курица — безвредное питьё, вы никакую утку никому не подавали и не можете нести ответственность за то, что кто-то съел курицу вместо утки, хотя сам не разобрался, а вы тоже, может, не знали какую птицу вы подаёте гостю, и, таким образом , не повинны в том, что кто-то съел курицу вместо утки, хоть весь мир будет считать, что то была утка.
Кабатчик. Э-э... Курица... Утка... Ты знаешь, я не до конца понял, в чём тут соль, но твоя болтовня меня успокаивает. Так по твоему разумению я ничего предосудительного не совершил?
Рабыня. Нет, конечно. Можете успокоить свою совесть, раз она такая ранимая. Вы же понимаете разницу между уткой и курицей?
Кабатчик. Это-то я понимаю.
Рабыня, Ну вот и живите себе дальше в мире и согласии с самим собой, и потчуйте дальше своих гостей, пусть отъедаются, а курицами или утками — всё равно.
Кабатчик. Утки несколько дороже...
Рабыня. Но мне, знаете, приятно, что ради меня вы даже готовы были лишить человека жизни. Не знаю почему толком, но какое-то удовлетворение я от причины вашего поступка получила.
Кабатчик. А с тем молодым человеком точно всё будет в порядке?
Рабыня. Точно, не беспокойтесь. Более того, я уверена, что вскоре мы получим от него известие.
Кабатчик. Какого же рода известие ты ждёшь?
Рабыня. Ой, только не принимайтесь вновь меня ревновать! Да какое же, как не предложение о торговле сицилийским вином? Мы, кажется, сговорились на эту тему.
Кабатчик. Он тогда ещё приедет с этим в Рим?
Рабыня. Очень сильно сомневаюсь. Он не выносит путешествий по морю, а Сицилия — остров и посуху ему никак до нас не добраться.
Кабатчик. А ты бы хотела отправиться на Сицилию?
Рабыня. Да к чему мне тащиться в такую даль, ведь у меня и здесь есть всё, что нужно человеку для счастливой жизни?
Кабатчик. И что же?
Рабыня. Кабачок. И вы...
Кабатчик. И я?
Встаёт. Обнимает Рабыню. Целуются.

ДЕЙСТВИЕ ДЕВЯТОЕ

Прошёл год. Всё тот же кабачок, только вид снаружи. Ухоженные дорожки, беседки, тенистые деревья. Из-за деревьев доносится радостный шум гуляющей публики. На кабачке большая надпись: «Только у нас. Лучшее в Риме Сицилийское вино».
В беседке сидит Рабыня. К ней подходит Кабатчик.
Кабатчик. (целует её в щёку) Как ты, душечка? Сегодня у нас шумно — много горожан прибыло на пикник, они тебя не беспокоят?
Рабыня. Ну что ты! Разве могут кабатчицу беспокоить посетители? Наоборот, их количество меня радует, а беспокоить может лишь отсутствие клиентов.
Кабатчик. Что и говорить, ты, как всегда, права!
Рабыня. Ну, тут я должна отдать тебе справедливость — все тяготы по хозяйству пали на тебя, а я в последнее время была тебе плохой помощницей.
Кабатчик. (целует Рабыню) Ну, что ты, что ты! Зато ты принесла мне будущего помощника — сына. Ах, что за радость, даже не верится до сих пор!
Рабыня. Вот и мне порой не верится.
Кабатчик. А эта задумка с сицилийским вином хороша. Ни у кого в Риме не сыщешь такого доброго вина, как у нас. Из города люди теперь специально приезжают его попробовать.
Рабыня. А что Чужеземец, пишет? Обещает ли следующую партию?
Кабатчик. Да. Мне кажется, он человек порядочный и надёжный. Да и то сказать — мы ведём дело и к его выгоде, и без обмана.
Рабыня. Хорошо... А знаешь, я тут недавно подумала... Ручей у нас есть и уже набрался приличный пруд, воды вдосталь. Не пристроить ли нам со временем к кабачку бани? Небольшие. Раз уж у римлян появляется привычка приезжать за город и отдыхать у нас, то почему бы не сделать их отдых более комфортным? Почему нам не развиться в нечто большее, чем просто кабачок у дороги?
Кабатчик. Пожалуй, следует над этим хорошенько подумать.
Рабыня. Подумай, у тебя это хорошо получается.
Кабатчик. Раньше ты была другого мнения.
Рабыня. Понимаешь, у кого-то ум лучше работает, когда его преследуют неудачи, а у кого-то — когда удача ему улыбается. С тех пор, как мы обрели счастье и покой, ты стал лучше думать, а я, кажется, поглупела.
Кабатчик. Ну что ты! Как ты могла поглупеть? Вот и идея с банями пришла в голову тебе, а не мне!
Рабыня. Да. Но это лишь голая мысль, а как её воплотить в реальность, я не представляю.
Кабатчик. Конечно, нужно всё хорошенько взвесить и рассчитать, дело не шуточное, требует расходов.
Рабыня. Подумай-подумай, а мне что-то ничего не идёт на ум.
Кабатчик. (целует Рабыню в щёку) Извини, но мне нужно пойти присмотреть за поваром.
Рабыня. Да-да, и пришли, будь добр, Служанку.
Кабатчик уходит.
Рабыня. Вовсе и не мешает показать мужу, будто он умнее своей жены. Думаю, это один из залогов семейной идиллии. А мне не на что жаловаться, с помощью богов я достигла чего хотела и теперь нужно это лишь держать покрепче в руках, да по мере возможности делать прочнее.
Входит Служанка. На руках у неё младенец.
Служанка. Вот, госпожа. (протягивает младенца) Он сегодня в чудесном настроении и даже один крохотный миг сам держал головку.
Рабыня принимает младенца.
Рабыня. Оставь нас одних.
Служанка уходит. Рабыня поочерёдно целует младенцу ножки, ручки, голову и приговаривает.
Рабыня. Вот поцелую твои ножки — пусть они будут крепкими, чтобы могли унести тебя от опасности, если придётся. Вот поцелую твои ручки — пусть они крепко держат в руках то, что твоё по праву. Вот поцелую твою голову — пусть боги вложат в неё достаточно разума, чтобы ты не остался в этой жизни в дураках. А когда ты подрастёшь, я расскажу тебе, что хотя твой отец простой кабатчик, а мать вольноотпущенная, но зато твой дедушка был королём.
Занавес.