Штурман Капитана Гнездилова, Глава 33

ВЫПРАВКА МАТРОССКАЯ У ДЕВЧАТ!

Покинув гостеприимный Мельбурн, мы благополучно миновали Бассов пролив и, пройдя между островами Кларка и Тасманией, вышли в Тасманово море.
Тасмания — небольшой остров к югу от Австралии, названный в честь Абеля Тасмана — первооткрывателя Новой Зеландии.
Тасман стартовал с Маврикия и прошёл по морю к югу от всей Австралии; не заметив её, попал только на Тасманию; обошёл её с востока; поняв, что дальше на север — пролив, через который дуют сильные ветры, свернул дальше на восток, к Новой Зеландии. В следующий раз европейцы вернулись сюда только сто пятьдесят лет спустя…
Нашим очередным портом захода стал Хобарт.
Хобарт — столица австралийского штата Тасмания, второй по старшинству город Австралии и по совместительству пункт отправки для австралийских и французских антарктических экспедиций.
Обогнув восточное побережье Тасмании, мы взяли на борт не одного, а аж целых двух лоцманов и направились в глубь юго-восточного побережья острова, где среди множества бухт и островков расположился этот замечательный город-порт.
Я стоял на крыле мостика и, вооружившись своим новеньким фотоаппаратом, любовался окружающими пейзажами.
Эх, живут же люди! Кругом заливные луга с обширными пастбищами и многочисленные виноградники, опутавшие своими изящными лианами склоны изумрудных холмов.
Мы уже почти у цели: город удобно расположился у подножия невысокой горы Веллингтон, по самой вершине которой лениво ползут низкие кучевые облака.
В мыслях я уже брожу по улочкам уютного Хобарта в поисках магазина музыкальных инструментов, поскольку мне внезапно захотелось вновь взять в руки гитару, которую я не держал уже, почитай, несколько месяцев морских скитаний.
И когда я уже окончательно растворяюсь в своих грёзах, мой взгляд непроизвольно выхватывает среди бравой швартовной команды, толпящейся на баке, высокую фигуру с широкими бёдрами…
«Глазам своим поверить не могу! — проносится у меня в голове. — Ведь это же Валентина! Опять она с матросами путается! И как же эта Белоснежка оказалась на баке среди "семи гномов"?»
Не подавая виду, я возвращаюсь на мостик, чтобы трезво оценить обстановку.
На мосту царит привычный перед заходом в порт ажиотаж: лоцмана о чём-то оживлённо спорят между собой, а мастер с чифом тщетно пытаются вникнуть в предмет их учёной беседы.
Воспользовавшись всеобщим замешательством, я осторожно беру в руки переносную радиостанцию, оставленную чифом на штурманском столе, выхожу с ней на крыло мостика и тихо, чтобы не привлечь к себе ненароком внимания, говорю в микрофон:
— Мостик — баку!
— На связи! — мгновенно откликается в динамике бодрый голос трёхи.
— Костя, это четвёртый! Что у вас там происходит? Я только что видел Валентину на баке!
— Есть такое дело! – бодро отвечает Костик. — Её боцман лично на швартовку пригласил!
— Что значит пригласил? У вас там что, танцы перед швартовкой намечаются? Кавалеры приглашают дамов!*
— Даже не знаю, что и сказать... Карпыч привёл её в полной экипировке и сказал, что, мол, Валентина изъявила желание посмотреть, как мы швартоваться будем, что-то вроде экскурсии...
— А ты-то сам куда смотришь? Ты же старший швартовой команды на баке, тебе ведь отвечать перед начальством! Немедленно убирайте её с бака или спрячьте с глаз долой!
— Хорошо, сейчас дракону скажу, чтобы зашкерил её пока за брашпиль... – слегка помедлив, по своему обыкновению, соглашается Костя.
— Давай, только живее! Конец связи! – поспешно заканчиваю я сеанс и выключаю рацию.
Затем возвращаюсь на мостик и осторожно кладу walkie talkie на прежнее место.
«Ну, вроде пронесло – отряд не заметил потери бойца!» — радуюсь про себя я.
И в этот самый момент в рубку входит явно чем-то озадаченный чиф с биноклем на шее. Он молча берёт со стола ещё тёплую от моих ладоней радиостанцию.
— Владимир Яковлевич, что-то случилось? О чём лоцмана так долго спорили? – спрашиваю я у озадаченного старпома.
— Да вот, понимаешь, говорят, мол, женщины у нас в швартовой команде…
— Какие женщины!? – делаю я изумлённую физиономию.
— Лоцмана утверждают, что воочию видели женщину среди матросов на баке!
— Ну и дела! Они чего, с устатку кофеину перебрали?
— Вот и я от том же! А они говорят мастеру, мол, понимаем, что у вас в России женская эмансипация и всё такое! И даже первую в мире женщину-капитана Анну Щетинину добрым словом вспомнили… Знаем, мол, уважаем, но женщина-матрос — это уже слишком!
— Ну и дела! – соглашаюсь я с чифом, а он, явно ощутив поддержку в моём лице, с жаром продолжает:
— А я-то думаю, чего это они всё время на бак в бинокль поочерёдно глазеют…
— Странные они какие-то... Ну, а наш мастер-то что? – уточняю я на всякий случай.
— Капитан лично осмотрел бак в бинокль и никаких женщин там не обнаружил! Но лоцмана-то не унимаются... Вот Сергей Алексеевич и отправил меня проверить данную информацию во избежание неприятностей с властями.
— Так вы на бак самолично пойдёте проверять? – на всякий случай уточняю я намерения старпома.
— Зачем ходить? Корефана твоего, третьего штурмана, запрошу по радиосвязи, нет ли у них там, на баке, нимф, сирен, русалок или же других сказочных существ женского пола… — иронизирует чиф.
Мы выходим со старпомом на крыло мостика, он вызывает по радиосвязи трёху, а я по его поручению внимательно рассматриваю в бинокль всех присутствующих на баке. Отчаянной «Белоснежки» на сей раз среди присутствующих «гномов» не наблюдаю, видимо, всё-таки спрятали дневальную от зорких глаз начальства.
Чиф, явно удовлетворившись ответом трёхи и моим визуальным осмотром швартовой команды, идёт докладываться мастеру.
Кэп, в свою очередь, что-то усердно втолковывает обескураженным лоцманам, и по выражению их лиц я понимаю, что сей инцидент явно исчерпан.
«Не видать этим тщедушным потомкам англосаксов нашей русской бабы Валентины как собственных ушей!» — с иронией заключаю я.
Мы благополучно швартуемся к причалу Хобарта, и лоцманы несолоно хлебавши покидают борт нашего судна. А я спускаюсь в свою каюту и застаю у дверей смущённого боцмана.
— А, Виктор Карпович! Заходите, пожалуйста! – говорю я поникшему дракону.
Карпыч заходит за мной в каюту, аккуратно прикрывает за собой дверь и обращается ко мне извиняющимся тоном:
— Ты это, Владимирыч, извини! Понимаю, что не прав… Поспорили мы давеча с Валюхой на ящик мозельского, что она на швартовку с нами выйдет…
— Карпыч, ты в своём уме? Ведь ты же опытный боцман и прекрасно понимаешь, что это категорически запрещено!
— Да я понимаю, но спор есть спор! Сам понимаешь… Тем более с бабой…
— А если бы конец на швартовке лопнул или ещё какая беда приключилась?!
— Дык, я же ей инструктаж по технике безопасности лично провёл. Ну и экипировал, как положено: каска, комбез, гады*, рукавицы-верхонки. Да и бабец она крепкий – на ней же пахать можно!
— То-то я и смотрю, что работать-то она не особо горазда, а как выпить, так завсегда пожалуйста! Ты же чифа и трёху чуть под монастырь не подвёл!
— Понимаю, а потому благодарен тебе, что не дал греху случиться!
— А что, и до греха могло дойти? – язвлю я.
— Да ладно тебе, Владимирыч, и так тошно… Вот, прими, в знак благодарности и уважения!
И боцман протягивает мне предмет, упакованный в пакет, по очертаниям напоминающий коробку.
— Что это? – недоумеваю я.
— Не дрейфь, не спиртное! Это мороженое, австралийское! Очень вкусное! Да ты бери, Владимирыч, не стесняйся!
— Вот за мороженое спасибо! – от души благодарю я дракона и протягиваю ему руку.
Он крепко сживает мою штурманскую ладонь в своих боцманских шершавых клешнях.
А я тут же вспоминаю вслух строчку из песни «про Валю и Вачу»: «С Валей вышла незадача, но я и это залечу…»
— Чего? – на сей раз недоумевает уже Карпыч.
— Ничего, проехали! Поаккуратнее там с Валентиной и мозельским, а то ведь и списать досрочно могут…
— Добро! Ну, будь здоров! Хороший ты мужик, Владимирыч! — соглашается боцман и уходит восвояси, оставляя смущённого меня наедине с подаренным им десертом.


*Цитата из песни "Школа танцев Соломона Шкляра", автор неизвестен.
Фото из архива автора: порт Хобарт, остров Тасмания.