ПУТЬ. Глава 6. Наши дни, начало

Около входа произошла небольшая заминка – домофона не было, а железная дверь открывалась с помощью кода.
– Черт, – чертыхнулся Дмитрий, – код-то Хитрый не сказал.
Он наклонился к стертым тысячами пальцев кнопочкам, но в этот момент дверь открыли изнутри – вышел жилец. Еле успел голову убрать, чтоб по ней не треснуло.
Зашли, поднялись на третий этаж. На площадку выходила всего одна квартира – старая постройка, дореволюционная; планировка нестандартная. Дверь с нужным номером была деревянной, большой двустворчатой, и хоть выкрашенная не так давно в какой-то немыслимый бордовый цвет, но вся пошкрябанная, уже успевшая облупиться. Справа размещался звонок, не кнопочный, а этакий лепесток – его надо было крутить по часовой стрелке, тогда в квартире раздавалось короткое «дзынь… дзынь». Короче, девятнадцатый век. Судя по двери и звонку, в квартире не жили на постоянной основе, а появлялись время от времени для, возможно, именно таких вот встреч.
Мимо ребят вниз прошел какой-то человек. В доме было пять этажей, а вот лифт предусмотрен не был, взад вперед ходили пешком.
Леша пару раз крутанул звонок. Ждем…
Теперь вверх поднялась мамаша с ребенком, чуть сзади шел высокий мужчина в кожаной куртке. Где-то внизу хлопнула дверь, потом тот же звук раздался сверху – видимо родители с мальчиком пришли домой.
Какое-то время было тихо, но вот за дверью послышались осторожные шаги. Опять стихло.
– Кто? – Наконец спросили тихим низким голосом, почти шепотом.
– Открывай, Хитрый, – а вот Веленов говорил громко – он не любил излишне осторожничать, и хотя в жизни слыл человеком подозрительным, но сейчас шептаться казалось глупостью.
Щелкнул допотопный замок, дверь приоткрылась.
Дима и Алексей зашли внутрь.
– Вперед идите, – хозяин захлопнул дверь, подергал за ручку, проверяя, хорошо ли закрылась, и подтолкнул Лешу в спину.
В квартире было две комнаты, но дверь оставалась открыта лишь в одну из них, туда и направились. Обстановка была, что называется, спартанской: старенький советский еще журнальный столик, два кресла, с подранной дерматиновой обивкой, табуретка («Сто лет их никто не видел, – подумал Дмитрий») и советский же шкаф с какими-то тарелками и стаканами, порыжевшими и затуманенными от пыли. Стекло правой створки шифоньера треснуто пополам.
Хозяин сел в одно кресло, Веленов в другое. Алексей остался стоять.
– Не маячь, – покосился на него Хитрый, – возьми табуретку.
Сотников послушался, и «приземлился» чуть позади друга.
– Ну, так и что у вас? – Барыга уставился на большую сумку, которую Дмитрий поставил на пол у себя между ног.
– Ты деньги приготовил? – Вопросом на вопрос ответил он.
– Ты за деньги не переживай, – хмыкнул Хитрый, – если твоя цацка глянется, получишь сполна. Мое слово крепкое.
Дима с сомнением покачал головой, но в любом случае, товар надо было предъявить. Никто им авансом не заплатит. Он расстегнул молнию сумки и, вытащив ларец, поставил его на журнальный столик. Даже в тусклом свете одинокой лампочки под потолком, усомниться в том, что он сделан из золота, было невозможно.
Хитрый аж хрюкнул от удовольствия.
Взял ларец в руки, покачал, прикидывая вес, поднес к глазам поближе, потом наоборот отстранился. Достал из нагрудного кармана восьмикратную лупу и долго изучал поверхность изделия.
– А проба-то где? – Удивился он.
– Какая проба? – В свою очередь удивился Веленов, – ему от тысячи до двух тысяч лет. Тогда проб не ставили.
– А откуда известно, что от тысячи до двух? И вообще, какой-то слишком большой диапазон. Вы его где нашли-то?
– Где нашли, там больше нет. Хочешь верь, хочешь не верь, да и какая разница? Ты ж его не как антику возьмешь, как драгметалл. А у них возраст не важен. Называй цену, а мы поглядим.
– Экий ты быстрый… Цену…
Хозяин поставил ларчик на стол, встал и вышел из комнаты.
Друзья недоуменно переглянулись. На всякий случай, Дима подвинул реликвию поближе к себе, а Леша засунул руку в карман, где у него всегда лежал нож-выкидуха. Но Хитрый вернулся с весами для взвешивания всяких круп, сахара и вообще продуктов питания для правильных пропорций при готовке.
– Ну, палату мер и весов мы тут устраивать не будем, – хмыкнул он, – но вес до плюс-минус пару грамм, узнаем.
– Весы-то не врут? – Впервые подал голос Алексей.
– Аптека! – Важно сказал покупатель, – все поверено, причем недавно. Я, прежде всего, себя обманывать не хочу.
– Главное, чтобы ты нас не обманул.
– Ну, это для вас главное. А вообще, не паникуйте, ребятишки. Метрология – наука об измерениях, методах и средствах обеспечения их единства и способах обеспечения требуемой точности. Во!
На заре своей юности он работал в институте имени Дмитрий Ивановича Менделеева, что напротив метро Технологический институт, но из всего курса метрологии, запомнил только ее определение, да то, что погрешности бывают абсолютными и относительными, но хоть убей бог, не помнил, что это значит.
– Три килограмма двести граммов, – озвучил он вес ларчика, после того, как сначала водрузил его на весы, а потом снял, – пятью-то лямами здесь и не пахнет.
– А чем пахнет? – Леша толком не знал, сколько сейчас стоит грамм золота.
– Готов взять по штуке за грамм, – подвел итог Хитрый, – стало быть, три миллиона двести тысяч рублей.
Дима встал, молча убрал ларец в сумку, вжикнул молнией.
– Пошли, – бросил Алексею.
Тот поднялся с табурета.
– Подождите, – осадил хозяин, – так дела не делаются. Я свою цену назвал, теперь ваш черед. Потом обсудим.
– А чего тут обсуждать, – Дмитрий сел обратно в кресло, но ларец из сумки не достал, – умножай на два, и дело в шляпе!
– Послушай, дорогой, если у тебя масса свободного времени, и ты просто потрещать сюда пришел, то у меня куча дел, и на пустые базары его просто нет. С каких дел я тебе вдвое платить буду за золотой лом? Я даже пробы его не знаю.
– Это чистое золото, примеси там, конечно, имеются, но во времена его изготовления про присадки еще и не слышали.
– Какие времена?! С чего я должен верить, что ему две тысячи лет? Ну, или сколько там ты говорил…
Кладоискатели переглянулись. Леша кивнул.
– Хорошо, я тебе в осях все расскажу, а ты подумай. Как насчет ларца сговоримся, предложу и его содержимое. Знаю, не твой профиль, но ведь у тебя масса связей с торгующими антикой. Накинешь свой барыш и сдашь барахлишко наше. Будешь слушать?
Хитрый пожал плечами и кивнул. Его сейчас не только навар возможный беспокоил, но и любопытство распирало.
– Ты про волхвов, принесших дары Иисусу, слышал?
И Веленов, с молчаливого согласия подельника, поведал ему историю находки реликвии. Преследование неизвестными он опустил, как и то, где священные камни спрятаны.
– Так что? – Подвел итог Веленов, – стоит сундучок этих денег?
Хитрый прищурил глаз и покачал головой из стороны в сторону.
– Не очень-то я верю в эти сказки, – сказал, – но даже если на минуту допустить, что все это правда, то у нас ведь разговор о пяти лимонах шел. Вот за столько и возьму. И это при том, что с камнями тоже через меня разбираться будете. Глянуть на них, конечно, надо, а то может, вы мне лапшу на уши вешаете. А если не согласны, то валите отсюда по скорому. Другого покупателя ищите.
Он замолчал.
Дмитрий опять посмотрел на друга.
– Это примерно по полторы штуки за грамм, – тихо сказал Алексей, – для простого лома даже много, для трех девяток мало, но там их точно нет, для изделия – вообще мизер. Накинуть бы хоть пару тройку сотен – тогда нормалек будет.
– Ты слышал, Хитрый, – Дмитрий поднялся, зацепил рукой сумку с ларцом, – триста тысяч плюсую, и считай, что договорились.
Барышник что-то прикидывал в уме.
– Идет, – сказал коротко после небольшой паузы, – но сначала камни везите. Если с ними все нормально – расчет сразу за ларчик получите, и дальше вместе работать будем. Когда янтарь привезете?
В этот момент договаривающиеся стороны услышали скрип, донесшийся из прихожей.
– Черт! – Хитрый вскочил. – Вы кого привели, суки?!
Ответить никто не успел, хлопнула входная дверь, и в комнату быстро вошли двое. Удлиненные раструбами глушителей стволы пистолетов смотрели один в живот Хитрому, второй – в голову Дмитрию. Сотников под прицелом не находился, но у него хватало ума не предпринимать активных действий.
Почти в тот же момент из закрытой комнаты выскочили двое здоровенных ребят – Хитрый все-таки подстраховался – и ринулись на незваных гостей. В руках у них были бейсбольные биты, которые те незамедлительно пустили в ход. Если бы они знали, с кем им придется иметь дело, или хотя бы заметили в их руках оружие, то сидели бы себе тиши мышек, коими изобиловала эта квартира. Но, увы! Ничего этого они не знали, не предполагали и не видели. Просто решили, что лохи-продавцы решили кинуть хозяина.
Удар биты должен был раздробить плечо Албанца, но тот последние семь лет только и делал, что уворачивался от ударов кулаками, ножами, даже от пуль, а потому тяжелая палка к удивлению наносившего удар рассекла лишь воздух и ударила в пол, больно отыграв в кисти рук. Албанец даже не стрелял, он легко, как в балете, слегка пригнувшись, крутанулся вокруг своей оси и оказался за спиной атаковавшего его человека. Его руки обхватили подбородок и затылок противника, и изящным, но сильным движением вверх и вбок он закончил земное существование незадачливого громилы. Раздался противный хруст, и глаза парня, только что смотревшие на Хитрого, развернувшись в противоположную сторону, и с удивлением уставились в глаза Албанца. Впрочем, длилось удивление совсем недолго. Тело с глухим стуком повалилось на пол. Наемник даже пистолета из рук не выпустил.
Второй охранник хозяина квартиры сделать вообще ничего не успел – уроженец Северного Кавказа, с непонятно как приклеившимся к нему прозвищем Казак, демонстрировать умение в рукопашном бое не пожелал.
«Пык!» – навинченный на ствол глушитель, почти полностью погасил звук. Тупая пуля ПээМа, стоящего на вооружении полиции России, сделана, прежде всего, для того, чтобы оказывать останавливающий эффект. Поэтому, ударив чуть выше левого соска, она отбросила тело нападавшего назад, к ногам Албанца. Глушитель сильно уменьшил начальную скорость ее полета и, как следствие, силу удара при соприкосновении с целью, но на расстоянии двух метров это не имело сколько-нибудь существенного значения. Девятимиллиметровый кусочек металла, легко прошив футболку, кожу и накачанную грудь, проник в тело и вдребезги разорвал сердечную мышцу. Парень умер, не успев ничего понять.
Теперь перед Албанцем лежало два мертвых человека, у одного шея была скручена на сто восемьдесят градусов, вокруг второго на полу расплывалось темное пятно крови. Он перешагнул через обоих и снова навел ствол в живот Хитрому. Пистолет второго наемника опять смотрел в лицо Дмитрию. Восстановилось status quo,  в котором изначально застали троицу наемники. Все произошло так быстро, что можно было усомниться, а происходило ли что-нибудь вообще.
– Лапы, – негромко приказал один из наемников, не конкретизируя команды.
Но все поняли, что он имел ввиду. Руки поднялись вверх. Обивка кресла под Хитрым медленно темнела – описался от страха.
– Телефоны на стол.
Казак собрал мобильники, и опустил себе в карман.
– Где ларец? – Короткий конкретный вопрос.
Веленов, не опуская рук, указал пальцем вниз, где под ногами стояла сумка. Албанец, не опуская оружия, подошел к Дмитрию, поднял сумку, поставил на журнальный и вжикнул молнией. Убедился, что искомое в наличии, кивнул подельнику.
– Деньги? – Теперь ствол пистолета не просто смотрел в живот Хитрому – глушитель больно уперся в наметившуюся жировую прослойку на месте пресса.
– Ва… ва… – Торгаш запаниковал, слова не складывались в предложения, да и вообще не получались.
– Деньги! – Албанец сильно ударил его свободной рукой по щеке, ствол сильнее вдавился в живот.
– В комнате… В той… В шкафу… – Отрывисто пролаял Хитрый, указывая в направлении двери, около которой лежали трупы.
Наемник двинулся в соседнюю комнату. По дороге вложил свой пистолет в левую руку товарища.
Через минуту он вынес пластиковый кейс, поставил рядом с сумкой. Откинул защелки – внутри лежали десять красноватых пачек. Ровно пять миллионов. Искать больше было нечего – мелочиться никто не собирался.
Албанец посмотрел на Казака и кивнул.
«Пык! Пык!» Два выстрела почти слились в один звук. Первая пуля пробила Хитрому лоб; он упал головой вперед, руки как-то неестественно вывернулись назад. Вторая пуля попала Алексею в левую часть груди. Тот отшатнулся назад, какое-то время недоуменно смотрел на рубашку, на которой расползалось бордовое пятно, потом повалился на руки подскочившего Димы. Казак стрелял с двух рук, и второй выстрел не попал точно в сердце, парень только потерял сознание, но еще дышал.
– Су-уки!!! – Взвыл Веленов.
Наемник навел ствол на голову Алексея.
– Стойте! – Дима загородил собой друга, – вам ведь что-то надо? Еще что-то?
Он действительно мгновенно принимал решения, и сейчас главное было отвлечь убийц, не дать им добить Лешку. Что будет потом – не понятно, надо переключить внимание, поколебать уверенность в дальнейших действиях, в сиюминутных намерениях.
– Камни. Янтарь. – Казак не отличался многословностью – черт с ним, но главное было то, что он опустил пистолет.
– Хорошо, – часто закивал Дмитрий, и головой указал на раненного друга, – его еще можно спасти… Я меняю его жизнь на камни.
– Мы и так знаем, где они. А ты просто достанешь их нам.
Веленов аккуратно опустил обмякшее тело Леши на пол, и поднялся во весь рост.
– А это видал? – Он вытянул в направлении Казака правую руку, пальцы были сжаты в виде кукиша, – доставайте сами.
Некоторое время все молчали. Дмитрий прикидывал шансы остаться в живых – выходило, что не так немного; наемники – шансы найти среди множества камер хранения именно ту, где спрятана реликвия. И если янтарь заложили в старые еще механически закрывающиеся ящики, то надо обязательно знать код – тут никакие дешифрирующие устройства не помогут.
– Хорошо, – сказал наконец Казак, – едем на вокзал.
– Э-э, нет! – Дима покачал головой, – сначала окажите ему посильную помощь, перевяжите, вколите морфин, или что там у вас для таких случаев имеется. И имейте ввиду – код знает только он, я лишь номер камеры. А ведь там 9999 вариантов.
– Тогда зачем ты нам нужен?
– А это вы уж сами решите.
Албанец поднял руку с пистолетом, и совместил прицельную планку с переносицей Веленова.
– Он не сказал мне код, – поспешно проговорил Дмитрий, – но пошептал кое-что про него. Надо проверить несколько вариантов. Думаю, все срастется.
Оружие опустилось. Наемники в очередной раз переглянулись, Казак прикрыл глаза. Эту партию выиграл Веленов – все пока остались живы.
Рану Сотникова обтерли тряпкой, смоченной теплой водой, обработали спиртом (застонал от боли), перевязали, сделали какие-то уколы. Он задышал ровнее. Раздвинули одно из кресел, положили. Укрыли принесенным из соседней комнаты стареньким пледом. Большего в данных условиях сделать было нельзя. Пулю можно вытащить только хирургическим путем, но до этого было далеко. Для начала следовало выполнить условия бандитов.
– Мы – ты и я – поедем на вокзал, – озвучил их Албанец, – ты достаешь янтарь, и передаешь его мне. Я звоню сюда, и мой товарищ тихо уходит. Сам возвращаешься к другу и вызываешь скорую помощь. Больше мы не увидимся.
– Какие гарантии, что вы не пристрелите меня и его.
Албанец пожал плечами.
– Какие тут могут быть гарантии? Придется поверить на слово.
– Вам? Поверить?!!
– А что тебе остается? – Вмешался в разговор Казак, присевший на край журнального столика, – и потом – тебя пристрелить прямо на вокзале проблематично – народу много, менты опять же, а осложнения никому не нужны. А дружок твой и так не ясно: то ли выживет, то ли не выживет, нам он вообще не интересен. Мы получим свое – это единственное, что нас интересует, а вы останетесь живы – думаю, что сейчас эта ваша главная цель. Согласен?
«Ну, конечно, – усмехался про себя Дима, – все прямо так просто; и на вокзале меня шлепнуть плевое дело, с глушаком то. А уж про Леху и говорить нечего».
– Ты думай быстрее, – поторопил Казак, – у твоего дружка времени немного.
Это была чистая правда. Дмитрий сделал вид, что поверил бандитам. А те сделали вид, что поверили в то, что поверил он. Теперь начиналась большая игра, ставкой в которой были человеческие жизни. Впрочем, они были ставкой и до этого.
– Поехали, – кивнул он.
– Только без глупостей, – предупредил Албанец.
Спустились вниз. В правой руке наемник сжимал ПМ с глушителем, который забрал обратно у подельника. Сверху, закрывая оружие, был перекинут плащ. Ствол направлен Дмитрию между лопаток.
– Садись за руль, – приказал бандит, кивнув на Рено.
Именно это и было надо Диме, ехать за рулем своей машины. В смутно наметившемся плане действий, поездка на своем авто, было одним из обязательных условий.
Расселись. Албанец сел справа от водителя. Теперь ствол смотрел Веленову в правый бок.
До площади Восстания доехали на удивление быстро. С одной стороны это было очень даже хорошо – если бы все прошло гладко, быстрей бы оказали помощь тяжело раненному, с другой – Дмитрий не успел ничего придумать. А главное, он по-прежнему понятия не имел какой код у камеры, куда заложены камни. При этом он так разволновался, что не мог точно вспомнить номер ячейки: то ли 21, то ли 12.