Triangles, глава 1, часть 7

7.
Вечер своим сизым балдахином накрыл отель. Пальмы аллей, как услужливые лакеи с опахалами, ублажали туристов, идущих с пляжа. Бахтияр, Никита и Федя сидели в ресторане на террасе и, к радости персонала, были настроены наслаждаться не столько закатом и бризом, сколько едой и напитками. Что касается винной карты, то она выглядела бы очень достойно даже на небольшой свадьбе, не говоря уже о холостяцкой пирушке.

- Эх, ребята, все-таки хорошее было время. Я бы сказал, душевное.

- Бахтияр, ты, как всегда, прав. Но я бы выразился иначе: хорошо, что это хорошее время осталось в прошлом. Вот ты бы сейчас захотел снова вернуться туда? Я бы нет. Ну, разве что некоторые эпизоды пересмотрел. Например, как мы прикольнулись над прапором, когда спрятали его очки, чтобы он не попалил Федю, к которому жена пришла на свидание прямо в штаб.

- Что-то я не помню такого. Когда это Федя жену в штаб водил?

- Когда она к нему через решетку на окнах лезла, застряла и Федя выпиливал прут… А потом наш находчивый друг повез ее вместе со всеми солдатами мыться в баню…

- Не припомню такого, - хмыкнул Бах.

- Конечно не припомнишь... Ты же у нас самый первый свинтил на гражданку, в самом начале мая. А мы еще половину июня трубили срочную.

- Федя, расскажи, - попросил Никита. – У меня это самое яркое воспоминание об армии.

В ресторане заиграла музыка. Ведущий начал сыпать дежурные шутки на исковерканном русском. Мужчины сидели в вип-зоне, отгороженной декоративной стенкой от общего зала, и это позволяло по крайней мере слышать друг друга.
Федор предложил выпить за дружбу и стал рассказывать историю, на которую Никита намекал еще в бане.


Когда министр обороны уже подписал приказ об увольнении в запас, а солдаты по ночам украшали свои дембельские альбомы подручными блестяшками, к Феде приехала жена. Остановилась у подруги в Медведково. А воинская часть, где служили друзья, располагалась на другом конце столицы. Войдя в положение солдата, заместитель начальника политотдела пообещал своему водителю липовую командировку на двое суток – на субботу и воскресение. Сам офицер никуда в эти дни выезжать не собирался, вот и решил отблагодарить солдата свиданием с женой за добросовестную службу и хороший презент. Дело в том, что мама у Феди работала в мужской колонии, и время от времени присылала сыну подарки, сделанные руками заключенных. В основном это были охотничьи ножи с наборными ручками из цветного пластика в красивых кожаных футлярах. Благодаря этим ножам Феде время от времени удавалось получать от офицеров политотдела всякие поблажки по службе. Одной из таких поблажек и собирался воспользоваться Федя, готовясь к долгожданному уикенду с женой.

И вот за день до ожидаемой встречи солдат узнаёт, что из штаба округа поступил приказ, отменяющий любые выходы солдат за территорию воинской части. Федя понял, что намечается большой облом. А обламываться не хотелось. И у него созрел нехитрый план – перенести свидание на территорию штаба. К слову сказать, план не был новаторским. Многие из срочников политотдела – а он был в одном здании со штабом - практиковали такой формат свиданий с москвичками, с которыми знакомились во время увольнений. В конце концов служить в Москве и не пользоваться окном, хоть и зарешеченным, – преступно.

В субботу с утра Алла сидела на лавочке у подъезда дома напротив окон штаба и ждала, когда Федя подаст знак. Сразу после завтрака солдат пришел в штаб, где кроме дежурного и часового возле знамени части, никого не было, и, запершись в кабинете с окнами на девятиэтажку, махнул жене рукой. Та, стараясь не привлекать к себе внимание жильцов, неторопливо подошла к окну. Федя быстро отогнул два прута решетки, выполненной в виде солнышка, в котором два «луча» были подпилены с одной стороны, и высунулся наружу, чтобы подхватить жену. Аллочка подняла руки, Федя подтянул ее к решетке и дал возможность просунуть голову, руки и плечи между прутьями. Девушка ухватилась руками за край подоконника и стала двигать бедрами, пытаясь протиснутся внутрь. И тут оказалось, что габариты девушки превышают предельно допустимые для данной конструкции, и нижняя часть туловища никак не позволяет завершить маневр. Федя хотел помочь супруге и стал тянуть ее за руки. Алле было больно, но она мужественно терпела. И тут легкие обтягивающие брюки, что были на ней, лопнули по шву и разошлись. Парень стал тянуть сильнее, но девушка застонала. Федя понял, что та застряла и силой проблему не решить.

Положение было аховое, но вид снаружи был потрясающим... Если бы в то время существовал YouTube, то ролик под названием «Хочу в армию!..», снятый неравнодушным прохожим, наверняка бы набрал миллион просмотров за пару часов.
Спасти положение мог еще один подпиленный прут. Оставив жену в «подвешенном» состоянии между «гражданкой» и «армией», Федя побежал в гараж за ножовкой. Полотно оказалось тупым, так что высвобождать боевую подругу солдату пришлось минут двадцать. Когда операция была завершена, супруги уединились в самом дальнем кабинете, где заранее был накрыт стол со сладостями и фруктами, и не выходили оттуда до вечера.

Когда стемнело, надо было отправлять Аллочку домой. И тут оказалось, что пути к отступлению отрезаны. Инструктор по комсомолу прапорщик Дружко пьяным приперся в часть, и, чтобы не идти домой в таком виде, остался здесь на ночь. Самым отвратительным было то, что он заперся в том самом кабинете, где окно выходило во двор дома. А других путей незаметно покинуть часть не было.

Федя с Никитой попытались было открыть кабинет запасным ключом, но ничего не вышло – дверь была заперта изнутри. Надо было что-то придумывать. И тогда друзья решили воспользоваться сильной близорукостью прапорщика: стоило лишить его очков, и рядом с собой он бы не отличил генерала от рядового, не говоря уже о мужчине и женщине, если ту переодеть в солдатскую форму. Осталось дождаться, когда пьяный прапорщик пойдет в туалет, чтобы войти в кабинет и спрятаться там, а когда тот заснет, взять очки и выйти.

С реализацией этого плана проблем не возникло. Теперь оставалось ждать утра, чтобы довести начатое до конца. Алла, благодаря каптерщику, была облачена в солдатское обмундирование; в казарму, естественно, не совалась, а переночевала с мужем в штабе.

Воскресным утром после завтрака Федя подогнал «рафик» к штабу, чтобы отвезти солдат политотдела в баню, что и так входило в его воскресные обязанности, а сейчас было единственным шансом незаметно вывезти жену за территорию части. Если бы план провалился, Федю ждали серьезные неприятности, главная из которых – дембель в самую последнюю очередь.

Офицер, иногда сопровождающий солдат на помывку, обычно ехал рядом с водителем. Поэтому, чтобы жена не попалась прапорщику на глаза, Федя посадил ее на пол за тюками с бельем в конце салона. Предполагалось, что по прибытии на место девушка незаметно спрячется в буфете или шмыгнет в одно из подсобных помещений городской бани, а затем переоденется и пойдет восвояси. Сопровождающие никогда прежде не мылись с солдатами, поэтому никаких проблем не ожидалось. Но прапорщик был с такого бодуна, что решил принять душ, чтобы после бани ехать к жене домой свеженьким и чистым. Он построил солдат в колонну по двое и направился в мужское отделение вместе со всеми. Хорошо, что никого из гражданских в этот утренний час еще не было. Не желая выдавать Федю, солдаты, как ни в чем ни бывало, разделись и отправились мыться. Федя с женой замешкались, надеясь, что прапорщик тоже уйдет, тогда Аллочка могла бы незаметно ускользнуть. Но так не получилось.

- Бойцы, почему копаемся? – грозно рявкнул прапорщик в сторону незадачливых супругов.

Хорошо, что без очков он ничего, кроме смутных силуэтов не видел. Поэтому Федору с женой пришлось быстренько раздеться и идти вслед за другими. Тем, кто оказался в помывочном отделении в присутствии голой жены сослуживца, было неловко, но интересно. И это сильно бросалось в глаза всем, кроме подслеповатого прапорщика. Когда он стал под струю холодной воды в надежде собрать в пучок расползающееся сознание, Алла незаметно вернулась в раздевалку, натянула зашитые штаны, кофту, и, полная необычных впечатлений, вышла на улицу. Ей казалось, что теперь она точно знает, что чувствует и о чем думает солдат, когда выходит за КПП с увольнительной в кармане.