Сара Ирвинг. Владение и управление

ВЛАДЕНИЕ И УПРАВЛЕНИЕ:
ЧЕЛОВЕЧЕСТВО И ПРИРОДА В ПУРИТАНСКОМ БОГОСЛОВИИ
Сара Ирвинг

Среди растущего в общественном сознания значения изменения климата в последние годы теологи много размышляли над темой надлежащего отношения человечества к природе. В ходе этого начинания подверглись пристальному изучению различные течения христианской традиции. В частности, раннесовременные пуритане часто подвергались критике за аспекты их мысли, которые, как утверждали некоторые ученые, узаконивали эксплуататорское отношение к природе. Теологи и историки утверждали, что пуритане проявляли антипатию к североамериканскому дикому ландшафтуе и что они были сосредоточены на идее завоевания природы.
Эта статья оспаривает эту интерпретацию раннесовременного пуританского богословия. Я восстанавливаю англо-американскую пуританскую традицию, в которой отношение к природе было гораздо более сложным и, действительно, это история не такая уж и удручающая. Скорее, в работах Джонатана Эдвардса, Джона Беньяна, Роберта Бойля и других часто встречаются осуждения греховного злоупотребления природой со стороны человечества.. Более того, творение понимается с точки зрения его роли в
эсхатологическом проекте построения Царства Христа на земле. Таким образом, пуритане
были обеспокоены тем, чтобы природные ресурсы, такие как таланты, не были растрачены; плоды творения должны были использоваться для наименьших из них;, чтобы накормить и одеть своих ближних.
Я утверждаю, что, и это особенно интересно, категории господства и управления не были на переднем крае этой пуританской традиции. Скорее, эта традиция была сосредоточена на всеобъемлющем проекте восстановления и искупления всего Божьего творения, которое, как Джонатан Эдвардс всегда стремился заверить своих последователей, стонет в муках (Рим. 8). После восстановления этой пуританской теологической традиции и более глубокого изучения ее центральных идей, последний раздел этой статьи предполагает, что выход за рамки классической дихотомии господства/управления имеет потенциал для обогащения современной теологической дискуссии обобязанностях Церкви по отношению к окружающей среде.

Природа, грех и эсхатология в раннесовременной пуританской мысли

Раннесовременное христианство долгое время находилось в центре исследований меняющегося отношения человечества к природе. Еще в 1967 году в известной статье историка Линн Уайт-мл. утверждалось, что взгляд христианского богословия на отношения между человечеством и природой помог подкрепить долгую западную историю господства и эксплуатации природного мира. Человек дал имена всем животным, тем самым установив свое господство над ними. Бог спланировал все  явно для блага и правления человека: ни один элемент в физическом творении не имел иной цели, кроме как служить целям человека. И хотя тело человека сделано из глины, он не просто часть природы: он создан по образу и подобию Бога. Уничтожив языческий анимизм, христианство сделало возможным эксплуатацию природы в настроении безразличия к
чувствам природных объектов.1
После публикации статьи возникла богатая традиция в исторической теологии, оспаривающая этот тезис, и с тех пор научные дебаты значительно продвинулись вперед. В последние годы ряд историков и философов исследовали раннесовременную
пуританскую традицию и нашли такие выводы недостаточными. Некоторые, такие как Кэролин Мерчант, выдвинули теорию о том, что существовала связь между ролью пуритан в истоках современной науки и влиянием так называемой научной революции на отношение к природе.2 Другие, такие как Дж. Бэрд Калликотт и Майкл Нельсон, подчеркивали пуританскую дихотомию цивилизации и природы в американской истории, которая, как они утверждают, в значительной степени опиралась на презрение пуритан к ;дикой природе. Тем не менее, хотя эти историки и философы взяли отношение пуритан к природе в качестве своего предмета, их интерпретации недостаточно соответствуют сложности пуританской мысли.3
Эта доминирующая интерпретация пуританской мысли заслуживает внимания.
Раннесовременная пуританская мысль, далекая от того, чтобы считать мир ресурсом для  эксплуатации или для простого ;владычества человека, понимала природу как часть теологии греха и эсхатологии. Пуритане настоятельно предостерегали от неправильного использования человеком природы, и их видение надлежащих отношений человека
с природой основывалось на чувстве Божественного предназначения природы.
Хотя термин «пуританин» может использоваться широко, для целей этой статьи
рассматриваемая пуританская традиция является англо-американским течением теологии, которое возникло как развитие кальвинистской мысли.  Ее ключевые мыслители, включая Роберта Бойля и Джона Беньяна в Англии, а также Джона Уинтропа, Коттона Мэзера и Джонатана Эдвардса в Северной Америке, подчеркивали серьезность последствий человеческого греха, суверенитет и провидение Бога и развращенность нынешнего мира. Однако они также были в значительной степени постмиллениаристами. То есть они верили, что второе пришествие Христа произойдет после постепенного совершенствования мира. По этой причине пуритане, особенно в XVII - XVIII веках, имели сильную социальную этику. Они верили, насколько это возможно, в преобразование земли в образ царства небесного.
Одним из самых важных для пуританской традиции мыслителей был Фрэнсис Бэкон, которого часто цитировали защитники пуританства. Бэкон дал начало самой
известной формулировке того, что двигало пуританами; его непоколебимое убеждение состояло в том, что человечество должно работать над исправлением глубоких последствий Падения: "Ибо из-за своего падения человек утратил как свое состояние невинности, так и свою власть над сотворенными вещами. Однако обе эти потери могут быть в некоторой степени восполнены даже в этой жизни, первая - религией и верой, вторая - искусствами и науками. Ибо проклятие не совсем привело творение в состояние непрекращающегося мятежа, но в силу  предписания: В поте лица твоего будешь есть хлеб -, теперь Бог дает возможность различными трудами предоставить человеку его хлеб или, другими словами, для использования человеческой жизни.4
Другими словами, утраченная человечеством власть над творением может быть на самом деле несколько смягчена правильным направлением человеческого труда таким образом, чтобы творение было поставлено на службу человеческой жизни. Эту идею поддержали пуританские мыслители по обе стороны Атлантики. Убежденные во всеобъемлющих последствиях человеческого греха и остро осознавая то, что, по их
мнению, было надвигающимися последними веками земли, пуритане были непреклонны в том, что человечество должно заняться преобразованием грешного мира; отчасти чтобы выразить благодарность за незаслуженный дар Божьей благодати, а отчасти из чувства, что избранные призваны служить. Х.Ричард Нибур был прав, помещая пуританскую традицию в свою конверсионную категорию, ;Христос - Преобразователь культуры.5
Роберт Бойль, хорошо известный как один из основателей современной науки, также был значительным теологом и разделял убеждения Бэкона относительно человечества и природы. Бойль часто ссылался на то, каким образом творение Бога было создано для целей человека. «Большая часть этого видимого мира была создана для использования человеком», - писал Бойль, продолжая объяснять, что мы знаем это не только из-за «Поручения, данного первым Прародителям Человечества, наполнять землю и подчинять ее, и владычествовать над рыбами морскими, и над птицами воздуха, и над всей землей», но также и потому, что Псалмопевец напоминает нам, что «Ты сотворил его, чтобы он владычествовал над делами рук Твоих, Ты положил все под ноги его» 6
Нетрудно увидеть, как легко неправильно понять эти утверждения о Творении
и неверно истолковать ссылки Бэкона и Бойля на идею о том, что Творение создано
Богом для целей человечества, как полную лицензию для человечества на эксплуатацию природы. Действительно, неудивительно, когда Бойля можно процитировать вне контекста, заявляя, что «не будет большой самонадеянностью предположить, что остальные создания были созданы для человека».7. Однако я хочу предположить, что такая интерпретация упрощает и неверно истолковывает пуританское богословие. Когда мы более подробно изучаем учение пуритан, мы видим, что, хотя они рассматривают природу как ресурс для человечества, именно Бог диктует надлежащие цели этого ресурса. Более того, глубоко греховный характер человечества означает, что мы не только греховно злоупотребляли природой в своих эгоистичных целях, но и должны погрузиться в задачу использования природы для построения Царства Христа, чтобы христианские
общины могли быть, как выразился Джон Уинтроп, когда он опирался на Матфея 5, «градом на холме, светом миру».8
Лучше всего начать с Джонатана Эдвардса, на которого глубоко повлияли и
Бэкон, и Бойль. Мы находим, что Эдвардс повторяет идеи Бэкона и Бойля о том, каким образом творение было даром человеку, чтобы оно использовалось для его блага. Когда мы извлекаем мысли Эдвардса по этому поводу, мы обнаруживаем, что его понимание отношений человечества к природе сформировано его взглядом на человеческий грех.
"Видимый мир уже много веков подвергается влиянию греха и становится его слугой
из-за оскорбительного употребления, которому подвергает его человек, имеющий власть над созданиями. Солнце является своего рода слугой всякого рода зла, поскольку его свет и другие благотворные влияния злоупотребляемы людьми и подчиняются их похотям и греховным целям. То же самое касается дождя, плодов земли, животных и всех других частей видимого творения; все они служат человеческой испорченности и подчиняются ее греховной воле.9
Ясен факт, что природа не является ресурсом для эксплуатации человечества, а
само это отношение представляет собой его отход от Бога. Но что пуританская традиция видела в Божьем предназначении творения? Как человек должен был использовать его надлежащим образом и для правильных целей? Ответ кроется во взгляде пуритан на эсхатологию, в частности, в их взгляде на призвание человечества участвовать в постепенном совершенствовании Христом saeculum.
Когда Джон Уинтроп произнес свою ныне известную проповедь «Образ христианского милосердия» незадолго до того, как отправиться в путешествие в Новую Англию в апреле 1630 года, он ясно дал понять, что общины пуритан должны проявлять жертвенную любовь Христа в своих  общинах. Это означало следовать совету Михея [6:8] «поступать справедливо, любить дела милосердия, смиренномудренно ходить пред Богом нашим».10 По сути, это означало, что общины, которые должны были построить пуритане, должны были принести проблеск небес на землю. Господь будет нашим Богом и с радостью будет обитать среди нас; так что мы увидим гораздо больше Его мудрости, силы, доброты и истины, чем мы знали прежде, так что люди скажут о последующих колониях: Господь сотвори их такими же, как в Новой Англии; ибо мы должны думать, что будем как город на горе [Мтф. 5:14], глаза всех людей устремлены на нас.11
Вскоре после проповеди Уинтропа Коттон Мезер, пуританский священник в Новой Англии, призвал своих последователей активно участвовать в совершенствовании мира. "Обнимите друг друга и с объединенными Усилиями, небесной Гармонией и Согласием преследуйте Добрые Цели, чтобы продвигать Благочестие и Царство Божье;12 Более того, проект совершенствования мира означал, что природа также будет усовершенствована. ;Если бы то, что сказал Бог, было должным образом учтено; Мир вскоре возродился бы в желанный Сад Божий, и Человечество было бы приведено в очень комфортные Обстоятельства; до тех пор Мир продолжает пребывать в жалком Состоянии".;13
Короче говоря, пуритане понимали природу как часть своих теологий греха и эсхатологии: человек согрешил, и поэтому природа тоже пала. Как мы увидим в следующем разделе, именно по этой причине природа понималась как пустыня. Теперь задачей человека было использовать природу для ее надлежащих целей, но это не было актом эксплуатации, скорее, это было поиском ее плодов и использованием их для помощи человеческой жизни. Это было участием в постепенном совершенствовании Христом земли. Задача использования природы для ее надлежащей цели состояла из двух основных элементов: земли; представленной пуританами как пустыня; того, что ее нужно снова сделать плодородной; и что природа даст тот вид знаний, который может быть использован для облегчения положения человечества.

Плодородие Земли

;Вся земля - сад Господа;, провозгласил Джон Уинтроп перед отъездом из Англии в Новый Свет. 14 Однако по прибытии пуритан в Новую Англию центральной метафорой для понимания природной среды, с которой они столкнулись, вскоре стала метафора дикой природы. Во многих отношениях это был неудивительный выбор, поскольку он означал их чувство близости с опытом Исхода, а также напоминал об испытаниях Иоанна Крестителя и Самого Христа.
Пуританский священник и поэт Сэмюэл Данфорт (1626-1674) был типичным представителем рефлексивных сочинений иммигрантов в Новой Англии. В своей предвыборной проповеди 1670 года под названием «Краткое осознание миссии Новой Англии в пустыне» Данфорт вспомнил слова Иисуса толпе об Иоанне в Евангелии от Матфея 11:7-9: «Что смотреть ходили вы в пустыню? Трость, ветром колеблемую ?  Человека, одетого в мягкие одежды? Вот, носящие мягкие одежды находятся в царских домах. Что смотреть ходили вы? Пророка? Да, я говорю вам, и больше, чем пророка.15 Данфорт использовал вопрос Иисуса как призыв к своей аудитории пересмотреть, что именно привлекло ее в пустыню, и учесть, что это было ожидание не нелепого легкомыслия,  придворной пышности и изысканности, а свободного и ясного устроения Евангелия и Царства Божьего 16. Для Данфорта метафора пустыни олицетворяла как борьбу пуритан за выживание среди суровой физической природы Новой Англии, так и их внутренние духовные испытания. Опираясь на Притчи, он заметил о своем кружении, что "виноградник весь зарос терниями, и крапива покрыла лицо его [Притч. 24:31];.17
Тот факт, что пуритане представляли себе природную среду как пустыню, однако, не указывал на презрение к ней. Во-первых, как мы видели на примере Дэнфорта, использование этой метафоры было связано с поиском в природе подходящего символа для пуританского  внутреннего путешествия. Однако, что еще важнее, ;дикое состояние творения означало его неправильное использование грешным человечеством; оно символизировало тот факт, что человечество уклонилось от своих обязанностей по отношению к остальному творению.
 В первом разделе мы кратко увидели, что Джонатан Эдвардс утверждал, что человечество сделало остальное творение слугой своей  испорченности. Для Эдвардса это был важный момент, который он развил в контексте своего понимания целей человека и природы. В главе о Провидении в своих Фрагментах Эдвардс писал, что, "поскольку человек создан способным познать своего Создателя, он способен познать Его волю
во многих вещах; Ибо именно таким образом, прежде всего, он узнает, что есть Бог,
даже видя конечные причины вещей, видя, что такие-то и такие-то вещи явно задуманы и придуманы для таких-то  целей. И поэтому он способен либо подчиниться воле своего Создателя, либо восстать против Его замысла, чтобы использовать ту власть над созданиями, которую Создатель дал ему, вопреки целям, для которых она была дана.18
Строгое настойчивое утверждение Эдвардса о том, что у Бога были четкие намерения относительно Творения, и что человечество часто игнорировало их, является поразительным моментом. Далеко не защищая идею о том, что человечество использует природу в своих целях, Эдвардс утверждал, что отношения человечества с природой должны полностью регулироваться замыслом Бога. Причина, по которой это столь поразительный момент, заключается в том, что в последнее время идея, что человечеству была дана природа для использования как для господства, слишком часто скатывалась к идее, что человечество может, следовательно, эксплуатировать творение в своих целях. Но мы видим, что в случае с пуританами это было далеко не так. Они остро осознавали тот факт, что земля была творением Бога; на самом деле, именно поэтому пуритане были так заинтересованы в естественной теологии: Творение подразумевало замысел Бога-Творца. Как писал священник и поэт Эдвард Тейлор,
Кто так прекрасно оформил и заполнил землю
Реками, подобными зеленым лентам изумрудного цвета?
Кто сделал море его лощиной, а его локоны
-  словно лоскутное одеяло в серебряной коробке?19
Пуритане очень серьезно относились к вопросу о целях Бога для человечества и для Творения. Эдвардс ясно дал понять, что, хотя Творение и стенало в муках,
намерением Бога, а следовательно, и задачей человечества было снова сделать его плодотворным. Эдвардс явно опирался на Псалмы, Исайю и Амоса, чтобы представить себе грядущее совершенство мира, которое будет временем, когда земля будет обильно плодородной (Пс. 66:6; Ис.30:23-24; Ам. 9:14);.20 Подобно Эдвардсу, Коттон Мезер описал способ, которым Земля, которая сейчас лежит как отвратительная пустыня, поросшая терниями, будет превращена в прекраснейший рай, обильно орошаемый Рекой Божьей;. Мезер ясно дал понять, что человечество участвует в этом, с его лемехами и серпами, которые будут использованы для возделывания Новой Земли, на которой будет обитать Праведность, и мы увидим Восстановленный Рай 21
Для пуритан было жизненно важно, чтобы, если делать землю снова плодородной, она давала такие ресурсы, которые улучшат человеческую жизнь. Социальные заботы пуритан; в частности, их забота о бедных и нуждающихся в их недавно сформированных общинах, были их прямой обязанностью. Эдвард Джонсон, например, ясно дал понять, что Бог предоставил в природе средства для улучшения человеческой жизни, чтобы кормить и одевать нас. Господь;благословил пропитание своего народа и насытил его бедных хлебом, на очень небольшом пространстве в стране оказалось все, пшеница, рожь, лепешки, горох, ячмень, говядина, свинина, рыба, масло, сыр,древесина, мачта, смола.;22 И таким образом, писал Джонсон, с Божьей помощью американская пустыня недавно была превращена в сад. Так Господу было угодно превратить одну из самых отвратительных, безграничных и неизвестных пустынь в мире в одно мгновение в хорошо организованное содружество, и все для служения Его церквям.23. Подобно Джонсону, Сэмюэл Данфорт также представлял себе проект сделать пустыню снова плодородной. Он призывал своих слушателей собирать ;день за днем на полях Божьих таинств, даже среди снопов, и собирая горсти, которые Господь бросил или предназначил для вас [Руфь 2:17], а вечером возвращаясь домой и выколачивая то, что вы собрали, размышляя, повторяя, совещаясь, и тем самым кормя себя и свои семьи;24
Использование плодов земли для содействия ;облегчению положения человечества;, как выразился Фрэнсис Бэкон, также было центральной темой для забот Джонатана Эдвардса. Когда Эдвардс описывал ;будущее обещанное продвижение царства Христа;, он ясно дал понять, что с благодатью Божьей человечество может превратить бесплодную землю в плодородный сад, который принесет средства от человеческих
страданий.25 Это "время, когда земля будет обильно плодородной; время, когда мир будет
избавлен от множества тяжких бедствий, которые преобладали прежде (Иез.47:12), и будет всеобщее благословение Бога на человечестве, в душе и теле; и ;горы будут как бы источать новое вино, и холмы потекут молоком" (Иоиль 3:18).26
Поэтому ясно, что пуританское представление о полезности природы значительно
сложнее, чем простое пренебрежение к ней. Для пуритан намерение Бога состояло в том, чтобы человечество трудилось, чтобы снова сделать землю плодородной, не для того, чтобы человечество могло эксплуатировать ее по своему усмотрению, а скорее для того, чтобы она производила виды продуктов, которые помогли бы улучшить человеческую жизнь; ;насытить бедных хлебом;, как выразился Эдвард Джонсон. Не случайно, когда сын Джона Уинтропа, Джон Уинтроп-младший, отправил подробное описание
натуральных продуктов из Новой Англии обратно в Королевское общество Лондона, чтобы их можно было подробно изучить, его поблагодарили за его ;прилежные усилия на благо человечества;.27 Пуритане верили, что тщательное возделывание и изучение природы было актом служения; это поможет нуждающимся ближним.

Знание природы

Второе измерение пуританского понимания надлежащих отношений человечества
с природой вращалось вокруг идеи знания. Пуритане не считали творение ресурсом, который можно эксплуатировать и использовать как попало, а ценили его как источник знаний о Бога и как учебную книгу для человечества. Неудивительно, что Джон Уинтроп-младший был первым колониальным членом Британского королевского общества в Лондоне, основанного в 1660 году ;для содействия естественным знаниям. Те пуритане, которые занимались изучением природы; включая Джона Уинтропа, Коттона Мезера и Джонатана Эдвардса среди других; считали свои усилия неотъемлемой частью своего богословия. Общество было основано явно на бэконовском видении, в котором естественное знание будет использоваться ;для облегчения положения человечества.
Поэтому неудивительно, что Уинтроп и Мезер часто цитировали Бэкона, который
ясно указал на роль знания естественного мира в проекте христианского милосердия. Рассказывая о цели знания, Бэкон заявил: Я смиренно молюсь, чтобы знание теперь
освободилось от яда, который влил в него змий; чтобымы не могли быть мудрыми сверх
меры и трезвости, но взращивали истину в любви, рассказывая явно о естественном знании;то есть знании природы так- продолжал Бэкон, чтобы  ;истинные цели
знания были  не в удовольствии ума, не в раздоре или превосходстве над другими
или в прибыли, или славе, или власти;но в пользе для жизни;  чтобы они совершенствовали его и  управляли им в любви 28. Здесь нетрудно увидеть влияние Бэкона на Джонатана Эдвардса,  писавшего о правильном и  неправильном использовании человечеством природы.
Подобно Мезеру, Уинтропу и Эдвардсу, Джон Беньян размышлял о том, каким образом знание природы стало для человечества источником знаний о Боге. В частности, Беньян говорил о страхе перед Богом; о том, что человек, в отличие от природы, не боялся Бога должным образом. Однако, как указывал Беньян, остальное творение, низшие создания, действительно боялись Бога, и поэтому человечеству нужно было многому у них научиться. Псалмы были самым важным источником для Беньяна. Твари послушны , как Богу, так и вам. Богу подчинены все они (отставьте бесов и людей в сторону), даже драконы и все бездны, огонь, град, снег и пары (Пс. 148:7,8), исполняя Его слово. Да, ветры и моря повинуются Ему (Марк. 4:41). Итак, говорю я, послушанием Богу они учат тебя послушанию, а непослушание  осудит их на суде (Пс. 146:15-18).29
У Беньяна есть непреходящее чувство ответственности человечества перед Богом, которое рельефно подчеркивается его сравнением между человечеством и остальными созданиями. Зверь, птица, рыба и все остальные испытывают страх и ужас перед человеком, и, Бог вложил в их сердца страх перед человеком, и все же человек лишен страха и ужаса, я имею в виду благочестивого страха перед Ним, Который так любовно подчинил Себе все вещи. Грешник, не стыдно ли тебе, что глупая корова, овца, свинья должны лучше соблюдать закон своего творения, чем ты соблюдаешь закон твоего Бога?30
Важно, что пуритане; пункт о важности знания природы касался не только пассивного созерцания творения и его Создателя. Скорее, пуритане; предполагал, что знание природы должно быть неотъемлемой частью жизни, прожитой в служении Богу. Когда Роберт Бойль размышлял в «Христианском виртуозе» о надлежащих качествах христианского натурфилософа, он начал с размышлений о практических способах, которыми благочестивое изучение природы будет формировать характер его практики влиять на чувство призвания. Мы должны помнить, что христианский виртуоз был натурфилософом, то есть предшественником сегодняшнего ученого. Мы вернемся к этому в последнем разделе. Бойль ясно дал понять, что ;знание и размышление о делах Божьих, которые составляют большой и малый мир, могут предоставить различные мотивы для благочестия и стимулы для преданности.; 31 Затем он перечислил ;восхищение;, ;прославление благости Божией и смирение; среди качеств, которые будут развиты при надлежащем изучении естественного мира. Действительно, продолжил Бойль, ;изучение творений Божьих может породить доверие или зависимость от Его благости, Его обетований и Его способности выполнить их как здесь, так и в будущем 32
Но к чему будут применены эти качества? Они были неотъемлемой частью практического проекта улучшения положения человечества. Вся цель быть натуралистом, по Бойлю, заключалась в том, чтобы помочь этому гуманитарному проекту. ;Я не смею считать себя истинным натуралистом, пока мое мастерство не заставит мой сад приносить лучшие травы и цветы, или мой фруктовый сад - лучшие фрукты, или мои поля - лучшую кукурузу, или мою молочную ферму - лучший сыр.33

Человечество, природа и наш текущий экологический кризис

В этом заключительном разделе я хочу сделать шаг назад и поразмышлять об отношении пуритан к природе. Вместо того чтобы воплощать отношение, которое было опасно презрительным к природной среде, желая просто доминировать над ней, пуританская традиция XVII - XVIII веков содержит в себе несколько направлений, которые не только благоговеют перед природой, но и включают изучение и надлежащее уважительное возделывание природного мира в свою теологию христианского служения. При этом я хочу предположить, что пуританская традиция дает два возможных понимания для наших современных теологических дискуссий об отношениях человечества с окружающей средой.
Первое понимание исходит от пуританcкого акцента на важности изучения
природного мира. Мы видим это в образе христианского виртуоза в работе Бойля, а также
в преданности и скрупулезности, с которыми члены Лондонского королевского общества Роберт Бойль, Джон Уинтроп-младший и Коттон Мазер изучали природный мир. Мы также отметили серьезность, с которой пуритане относились к изучению природы в естественных теологиях Джонатана Эдвардса и Джона Беньяна. Значимость этого момента в том, что пуритане дают нам видение примирения христианской жизни долга с призванием естествоиспытателя.
Если рассматривать это в контексте нашего современного мира, это трогательно.
Сегодня естественные науки являются светскими дисциплинами, определяемыми в значительной степени их методологическим натурализмом. То есть естественные науки дают объяснения о мире с точки зрения естественных, а не сверхъестественных причин. Дискурс наук об окружающей среде не делает никаких метафизических заявлений и не ссылается на Бога. Конечно, я ни на минуту не предлагаю, чтобы естественные науки перестали быть светскими дисциплинами. Моя точка зрения такова, что, скорее, пуритане представляют собой своего рода образец для подражания для христианского натуралиста. Не случайно, что самые выдающиеся натуралисты и защитники окружающей среды в мире, возможно, некоторые из самых откровенных и влиятельных защитников окружающей среды, являются светскими деятелями. Например, Дэвид Судзуки, Эдвард О. Уилсон, сэр Дэвид Аттенборо и Тим Флэннери являются открыто светскими активистами-экологами. Я бы осторожно предположила, что пуританский образ христианского натуралиста, который изучает природу как неотъемлемую часть своего христианского долга, предлагает что-то вроде ролевой модели для современных ученых-экологов, которые являются христианами, но чьи академические и личные роли, возможно, слишком разделены. Общественное восприятие враждебности между наукой; и ;религией, ;особенно в США, к сожалению, слишком распространено. Христианских ученых-экологов следует искренне поощрять играть более активную роль в публичных дебатах, поскольку их интеллектуальный авторитет как ученых дает им особое признание, когда речь идет о моральных императивах борьбы с изменением климата. Наши публичные
дебаты лишь выиграют от явного ощущения того, что климатологи могут выступать за
защиту окружающей среды не только в научных терминах, но и с точки зрения долга человечества перед остальным творением и перед Богом.
Второе понимание, которое можно получить от пуритан, вытекает из того факта, что их теология природы была неотъемлемой частью их более масштабной приверженности построению Царства Божия. Главной их заботой было участие в постепенном совершенствовании мира Христом. Это означало участие в тех начинаниях, которые могли бы ощутимо улучшить человеческую жизнь или, как выразился Бэкон, обеспечить облегчение положения человечества;. Мы видели, например, настойчивость Роберта Бойля в использовании природы для получения лучшего зерна и более плодородной почвы для производства большего количества пищи. Аналогичным образом мы наблюдали стойкую благодарность пуритан Новой Англии за то, что в один счастливый случай в их жизни их участок земли в Новом Свете дал достаточно пищи, чтобы накормить бедных в их общинах. Мы также наблюдали строгие предупреждения Джонатана Эдвардса и Джона Беньяна о том, как часто человечество неправильно использовало и эксплуатировало Творение, когда на самом деле истинная цель природы состояла в том, чтобы служить человеку, обеспечивая ;наименьших из нас так, как задумал Бог.
В целом, пуритане смогли понять отношение человечества к природе в терминах, которые являются и более сложными, и более целостными, чем дихотомия управления/владычества. Я думаю, это ценное понимание. Оно предлагает видение христианской жизни, в которой забота об окружающей среде жизненно важна и интегрирована с социальными и гуманитарными аспектами христианской любви. Другими словами, пуритане; образ мышления о природе подсказывает нам сегодня, что экологическая этика или экологическая теология не должны быть разделены. Церкви не нужно думать о долге по отношению к окружающей среде как о сфере деятельности, отдельной от  других ее обязанностей. Скорее, в пуританской традиции использование природного мира для его надлежащих целей является неотъемлемой частью того, что в сегодняшнем словаре мы могли бы назвать социальными или гуманитарными аспектами христианской теологии: забота о бедных, больных, беженцах, наименьших из них;. Такое понимание дает, например, дополнительный импульс для разработки проектов, которые одновременно являются экологически устойчивыми, но также улучшают условия труда и способствуют развитию местных агропредприятий в развивающихся странах. Некоторые такие проекты уже существуют, и вполне уместно, что церковь их поддерживает.

Заключение

В этой статье историческая теология англо-американской пуританской традиции в XVII - XVIII  веках описана в попытке переосмыслить часто оклеветанное отношение пуритан к природе. Я восстановил нить пуританской традиции, в которой, далекие от желания завоевывать и доминировать над природой, пуритане понимали ответственность человечества по отношению к природе в терминах человеческого греха и эсхатологии. В этой традиции задачей человека было использовать природу для ее соответствующих целей, но это не было актом эксплуатации. Напротив, пуритане предостерегали от греховного злоупотребления природой и вместо этого искали плоды природы, чтобы их можно было использовать для улучшения человеческой жизни. Таким образом, пуритане верили, что они участвуют в постепенном совершенствовании земли Христом.
Многие христиане смотрят на текущую экологическую ситуацию на земле с неизменным чувством ответственности и обеспокоенности . Последний раздел этой статьи переходит в настоящее время и обращается к современным теологическим дискуссиям об окружающей среде, почерпнув у пуритан два момента понимания наших отношений с природой. Первый из них касается общественной роли христианского эколога, а второй вытекает из способности пуритан понимать отношения человечества с природой более целостно, чем просто с точки зрения господства и управления. Выход за рамки довольно узкой концептуальной дихотомии господства и управления укрепил бы способность Церкви воспринимать окружающую среду не просто как одну из сторон ее заботы, но , скорее, как важнейшую часть христианской жизни и служения.

1 Lynn Townsend White, Jr, ;The Historical Roots of Our Ecologic Crisis;, Science, 155 (Number
3767), 1967, p.1205.
2 Carolyn Merchant, The Death of Nature: Women, Ecology and the Scientific Revolution (New York:
HarperOne, 1990)
3 J. Baird Callicott and Michael P. Nelson, The Great New Wilderness Debate (Athens: University of
Georgia Press, 1998);
4 Francis Bacon, Bacon, Instauratio Magna [1620] in The Works of Francis Bacon, ed. J. R. Spedding, L. Ellis, and D. D. Heath. 14 vols. (London: Longman, 1857-74), p.447.
5 H. Richard Niebuhr, Christ and Culture (New York:Harper and Row, 2001 [1951]).
6 Robert Boyle, ;Of the Usefulness of Experimental Philosophy; [1663] in The Works of Robert
Boyle, ed. Michael Hunter and E. B. Davis. 14 vols. (London: Pickering and Chatto, 2000), Volume 3,
p.215.
7 Ibid., p.216
8 John Winthrop Jr. in ;Christian Charity, a Model Hereof; (1630), reprinted in David D. Hall, ed.,
Puritans in the New World: a Critical Anthology (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2004), p.169
9 Jonathan Edwards, Apocalyptic Writings [1723], WJE Online, Vol 5. Ed. Stephen J. Stein, p.345.
10 John Winthrop, quoting Micah 6:8, in ;Christian Charity, a Model Hereof; (1630), reprinted in
David D. Hall Puritans, p.169
11 Ibid., p.169.
12 Cotton Mather The Stone Cut out of the Mountain [1716] (Boston: 1716), p.13.
13 Cotton Mather, The Christian Philosopher. [1721], ed. Winton U. Solberg. (Urbana: University
of Illinois Press, 2000), 309.
14 John Winthrop Jr. ;Christian Charity;, in David D.Hall., ed., Puritans, p.169.
15 Samuel Danforth, ;A Brief Recognition of New-England;s Errand into the Wilderness;, reprinted
in David D. Hall Puritans p. 337.
16 Ibid., 337.
17 Ibid., 339.
18 Jonathan Edwards, ;The Miscellanies;, reprinted in Works of Jonathan Edwards Online, Volume 20,
ed. Amy Plantinga Pauw, p.101.
19 Edward Taylor, ;The Preface;, reprinted at The Poetry Foundation,
http://www.poetryfoundation.org/poem/175402, accessed 20 July, 2014.
20 Jonathan Edwards, ;Apocalyptic Writings;, [1723], in Works of Jonathan Edwards Online, Volume
5, Ed. Stephen J. Stein, p. 340.
21 Cotton Mather, Stone Cut out of the Mountain, 2.
22 Edward Johnson ;Wonder-worjking Providence of Sions Savior in New-England; [1654],
reprinted in David D.Hall, Puritans, p.334.
23 Ibid., 335.
24 Jonathan Edwards ;Apocalyptic Writings;, [1723], in Works of Jonathan Edwards Online, Volume 5,
Ed. Stephen J. Stein, p. 338.
25 Ibid., p.337.
26 Ibid., p.340.
27 Letter from Samuel Hartlib to John Wintrhop Jr. (1660) quoted in G.H Turnbull, ;Some
Correspondence of John Winthrop, Jr., and Samuel Hartlib;, Proceedings of the Massachusetts Historical
Society, 3rd ser., vol. 72. (Boston: Massachusetts Historical Society: 1957-60), p.62.
28 Francis Bacon, Instauratio Magna [1620] in Spedding and Heath, eds., The Works of Francis Bacon,
vol. 4, pp.20;21.
29 John Bunyan, A Treatise of the Fear of God: Showing what it is and how distinguished from that which is not
so. (London: N.Ponder, 1679). (unpag).
30 Ibid., unpag.
31 Robert Boyle, An Appendix to the First Part of the Christian Virtuoso [1744] in Works (vol. 12), p.481.
32 Ibid., p.481.
33 Robert Boyle, Usefulness of Experimental Natural Philosophy, in Works, vol.3, p.295.