Конец високосного года 74

- Простите, но не могли бы вы говорить по-английски? -  кротко осведомляется министерский, хотя ежу понятно, что Сё-Мин для того и заговорил по-русски , чтобы никто его не понял , кроме Кира. Хотя Блавски  немного понимает по-русски, насколько я знаю. Жаль, нет Хауса - во-первых,  он тоже кое-что понял бы, а во-вторых, рассказал бы и мне.  А мне до смерти любопытно, что заставило Корвина так олеопардоветь с лица.

-  О, прошу прощения, -  извиняется Сё-Мин. -  Я только уточнил,  какова непосредственная причина паралича у пациентки.  Операция ведь проводилась на глазнице, довольно далеко и от двигательного центра, и от двигательных трактов.

А я и забыл,  что Сё-Мин -  невролог и нейрохирург -  понятно, он сразу вычислил цену заявлению Корвина о том, что промедление могло усугубить  паралич. Хотя про потерю глаза Кир почти не соврал - о перекрёстном метастазировании  говорила и  Варга.
Вот, значит , о чём он спросил по-русски: " Кирьян Владимирович, чего ради ты вывалил на министерских работников столько бананового масла?"

-  Мы думаем, что паралич развился из-за тромбоза, -  отвечаю я смиренно,  точно бы и ни о чём.

- Значит, причиной тромбоза могла быть новая вирусная инфекция? - я вижу, что Ньюлану  эта реплика пришлась по сердцу, поэтому спешу уточнить:  -  О тромботических осложнениях новой вирусной инфекции известно пока немного. Разве что,  только то, что она имеет место при среднетяжёлом и тяжёлом течении у некоторого количества пациентов. Связи с операцией нет, и если бы мы не стали её делать, это никак не исключило бы возможности тромбоза. Такая же возможность остаётся у остальных заболевших. Доктор Чейз предлагает подключить антикоагулянтную терапию.

-  Что, гепарин?

- Ривароксабан. С ним удобнее обращаться, учитывая продолжительность действия и широту дозировки.

-  Это уже применялось в первую волну, - говорит Ньюлан. -  Не слишком эффективно.
-  Скорее,и не слишком доказательно из-за сложности с дизайном исследования и скромными сроком. Та же история что и с вакцинами,  их до сих пор не получилось толком сравнить.

- Мы, кстати, составили списки на вакцинацию, -  говорю. -  Учитывая узость противопоказаний, я думаю, стоит охватить всех, у кого не будут выявлены антитела. Если бы нам подскажете, что ещё можно сделать, мы последуем вашим рекомендациям.

-Перенесите обсервационное отделение в другую зону, -  предлагает Ньюлан. - Этим вы исключите возможность суперинфекции.

-  Другую зону придётся серьёзно переоборудовать.

-  Перенесите в амбулаторное отделение -  вы сейчас всё равно закрыты на приём, и до конца обсервации не откроетесь. Там есть боксированные палаты дневного пребывания, для обсервации этого вполне достаточно. И переведите Рубинштейн в инфекционный бокс. Если у кого- то из оставшихся в стационаре возникнет экстренная потребность в операции, вам придётся готовить послеоперационную в спешке и тратить время на дезинфекцию. Она не может ходить,  но она стабильна.  Переводите.

-  И  как в итоге мы оценим положение в "Двадцать девятом февраля"?  - вдруг, подмигнув,  громко спрашивает Сё-Мин.

-  Удовлетворительное, - буркает Ньюлан.  Доктору Уилсону за несвоевременное  информирование ЦКЗ и задержку противоэпидемических мероприятий, принимая во внимание все обстоятельства - жизненные показания для операции и своевременно проведенные по факту   обсервационно-карантинные мероприятия,  будет вынесено порицание  и назначен денежный штраф в размере оклада, доктору Хаусу за нарушение предписанной защитной  формы при работе в инфекционном блоке будет объявлено  замечание. Операцию -  на внутренний разбор, его подробный протокол  -  мистеру Бесту.

Только теперь, когда он называет имя, я понимаю кто у нас в гостях. Это Кид Бест, временно исполняющий обязанности главы отдела по контролю качества департамента здравоохранения Нью-Джерси. Ну и ну!  Значит,  ребята всерьез готовились к показательной порке, и нам ещё повезло обойтись малой кровью. Думаю, что спич Корвина сыграл здесь решающую роль. Я не очень представляю себе, как он это делает,  но ему удаётся одними голосовыми модуляциями так вывести людей на эмоции, что они делаются в его руках послушными брусочками пластилина -что хочешь, то и лепи. Где- то в Азии его обучили этой премудрости, гипнозу без транса, когда подвергающийся воздействию даже не в курсе, что ему "залезли в голову". Кир продемонстрировал такие блестящие способности,  что его коуч даже предлагал ему остаться в качестве равноправного сотрудника. Притом, необычная внешность, так мешающая его хирургическим амбициям, для гипнотизёра, скорее, подмога, чем помеха

Кресла шуршат и скребут по паркету -все встают, разбор окончен. Штраф в размере оклада это, конечно, досадно, но ничего, помереть от голода мне не грозит.

В какой-то момент я вдруг замечаю , что все успели выйти, а я по-прежнему сижу в своём кресле, и ещё ,кроме меня, с места не двигается Кадди -  ждёт ,с нетерпением поглядывая на дверь, когда все отойдут подальше, чтобы спросить:
- Как он , Уилсон? Действительно, настоящий отёк лёгких,?
- Затромбировался эмболом стент. Мы думаем, он не принимал антикоагулянты, как положено -  забывал или забивал. У него же страсть к саморазрушению - так же,  как его чёртова викодиновая  зависимость. И , видимо, коллатерали развиты плохо -  сразу возникла острейшая перегрузка, лёгкие "заплыли". Сабини отек как-то,  купировал,  а Чейз провёл реканализацию, так что сейчас беспокоиться уже не о чем, но по-хорошему нужно рестентирование.
Мой ровный нарочито спокойный голос её не обманывает.
-  Была клиническая?
-  Да что ему, впервой, что ли? - хмыкаю я,  и приходит в голову сосчитать, кстати, сколько раз? Со всеми его передозами,  электрошоками,  сердечными приступами,  черепно-мозговыми травмами и другими издевательствами над собой, считая фибрилляции, как сегодня. Я даже пальцы начинаю загибать.
Кадди как-то улавливает мои мысли, потому что, внимательно следя за этим загибанием, сама говорит:
- Семь.
- Семь -  счастливое число.  Но что-то много ты насчитала...
-  Потому что я посчитала ту фибрилляцию, в автобусе, когда он пытался спасти Эмбер.
Мне кажется или в её словах и правда укор?
-  Я её тоже посчитал, - говорю.
-  А после реканализации бедренной артерии?
До меня внезапно доходит дикость  ситуации: мы сидим и на пальцах считаем клинические смерти Хауса. Тогда как у нормального человека за жизнь таких бывает -  ну, может быть, одна, и это событие уровня увековечивания в скрижалях, а чаще нисколько. А мы считаем -сосчитать не можем, сбиваемся. Но это у нормального. Хотя , конечно, не мне бы с моими еженощными дыхательными паузами  по полминуты об этом задумываться.
- Я хочу его навестить, -  говорит Кадди.
- Плохая идея. Во-первых, тебе придётся надевать полную экипировку, а  во-вторых, он всё равно загружен и спит.
- Всё равно я этого не понимаю, - говорит она, помолчав.-  Что у вас тут за средневековье? Зачем было нужно дыхание изо рта в рот ? У вас что, мешка Амбу не было?
-  Времени не было, - говорю.- Мы проводили реанимацию твоему рогоносцу ненормальному. Хаус там вообще случайно оказался  и, конечно,  без защиты.  Но ему что, было стоять и смотреть, как Орли задыхается? Гадать, не будет ли поздно начать вторую реанимацию, когда мы закончим с первой?
- Он должен был вызвать другую бригаду или, по крайней мере, надеть защиту и взять мешок.
- Я знаю , как  надо действовать по правилам, и ты знаешь , и  Хаус знает правила не хуже нашего. Но ты слышала, что говорил на этом судилище Корвин?  Когда на одной чаше весов правила, а на другой жизнь,  у  Хауса другая всегда перевешивает. Любой администратор  - и я туда же - сочтёт это за смертный грех, но  любой хороший врач сочтёт за смертный грех предпочесть букву жизни, поэтому Хаус - хороший врач. А мы с тобой администраторы.
- Но проблема в том, -  говорит Кадди, - что стать плохим администратором - недостаточно для того, чтобы стать хорошим врачом, так что тут ты себе иллюзий не строй. Правильно они тебя оштрафовали.
- А разве я с этим спорю? Правильно.Я знаю, что  все эти циркуляры написаны кровью и подписаны её величеством статистикой,  но только, Лиза, проблема в том, что каждой статистической единице плевать на статистику, когда именно её держит  за жабры  смерть. А нам, администраторам, по большому счету,  плевать на эту статистическую единицу. Мы мыслим масштабно, другими категориями. Нас  занимает не конкретная  жизнь, а средняя продолжительность жизни, не конкретная смерть, а градиент смертности в динамике.
-  Ты каким-то мрачным философом заделался, - нахмурившись, говорит Кадди . - и Хауса защищаешь как- то очень рьяно. Видно, здорово перепугался...
Она не слышала этот звук сливаемого в унитаз содержимого бачка, с пеной и хлюпаньем там, где ничего не должно пениться и хлюпать.
-  Здорово, -  говорю . - Но всё обошлось. Возвращайся к себе в Принстон- Плейнсборо, Кадди, я позвоню... потом.
Я ещё раз обхожу то небольшое количество больных и контактных, которое ещё остаётся в больнице. Теперь уже карантин развернут в полной мере , и это самое скучное для больницы время: никаких операций, никаких инвазивных методов исследования, нет амбулаторного приёма, нет выписки, нет поступлений, специалисты переходят в режим он-лайн-консультаций.
Самое оживлённое отделение -  наша обсервация и карантинное отделение.  По распоряжению Ньюлана Лайзу переводят в отдельный бокс,  и когда я подхожу туда, чтобы её осмотреть, я застаю жаркую и незаконную дискуссию.
В коридоре стоит, упираясь носом в стекло, наш обсервационный Бич, которого тут вообще быть не должно. Он в сорочке и без халата -сверкает ягодицами.
С другой стороны стекла, тоже упираясь в него лбом,  поднявшийся с постели Орли и сидящий на своей функциональной кровати в позе "сейчас тоже вскочу" Харт.  Из соседних "номеров" напряжённо  наблюдают за дискуссией явно  только что очухавшийся Хаус,  наш полумёртвый фрик,  Крейфиш и сама Рубинштейн, не вмешивающаяся,  хотя речь идёт о ней. И орут дискутирующие на весь этаж.
- Вы все не имели права скрывать! Вы должны были сказать мне!  У вас у всех контракты!
Похоже, это реакция на наш выплывший наружу секрет полишинеля. Ну, а куда деваться? Тетраплегия-  не стеклянный глаз, за очками не спрячешь.
- Какая неустойка! Это болезнь! орёт со своей кровати  Харт.
-Которую вы скрыли!
-  Никакой неустойки не будет, потому что в следующем сезоне она будет сниматься! - Орли тоже не сдерживает децибел, и  его блюзовая хрипловатость отзывает рычанием, от которого начинает подрагивать стекло.
-  Парализованная? Лёжа? С одним глазом?-  вопит мистер Тактичность-И-Сострадание.
- Да! - рявкает Орли.-  Парализованная, лёжа и  с одним глазом. Ты сам нам уши протрендел про контракт, а контракт -  он, знаешь, штука обоюдная!
- Она ходить не сможет,
- И что?-снова вмешивается Харт. - У нас не немое кино. Уилсон, Лайзе что,  противопоказано сниматься?
- Да нет, - говорю, в душе посмеиваясь. - Так-то она стабильна...
- Да ты спятил! - вопит Бич.-  У тебя вирус на голову пошёл!
-  Георгий перепишет под неё сценарий, -тоном приказа говорит Орли. И ты её выведешь пристойно, если уж выведешь. И гонорар она получит без всяких вычетов, не то...
-  Что "не то"? Ну что " не то"?
-  Не то и я, и Леон уйдём из проекта твоего к чёртовой матери! Нас вон зовут в сериал про шпионов играть.
- Вот вы-то, -Бич стучит указательным пальцем по стеклу, явно воображая себе, что стучит по лбу Орли, - как раз будете расплачиваться по полной, если взбрыкнете. И не надо меня шантажировать! И, кстати, профсоюз не посмотрит, что...

- А снимите меня в своём кино, - вдруг слабым задыхающимся голосом, но внятно, предлагает Айо.- Я призову на вас светлые силы вселенной, чтобы проект имел успех.
Бич резко оборачивается на голос и замирает, уставившись на рожки.
-А вот ему как раз нельзя, -говорю.- у него сердечная недостаточность -  вам придётся с собой аппарат жизнеобеспечения таскать. И, кстати,  вам, мистер Бич, нельзя здесь находиться. Меня уже за такое  оштрафовали на всю зарплату, лишиться из-за вас и ещё одной - перебор.
-  Я не понимаю , - горячится Бич. У вас здесь что, инфекция или психиатрия?
- Как видите,-  говорю, -  всего хватает, -  и начинаю надевать защитный костюм, зайдя для этого в  фильтр.

- Почему? Зачем меня сюда перевели?-  спрашивает Лайза  Рубинштейн, едва я вхожу в палату.
-  Пациент остаётся в послеоперационной только до стабилизации, и у вас положительный анализ на вирус. Здесь инфекционный бокс, изоляция.
-  Вот так изоляция ! - она кривит губы в усмешке.
-  Можно закрыть жалюзи.
-  И заткнуть уши?  Не могу ни того, ни другого - у меня руки не слушаются, -  и вдруг она сопровождает это заявление лёгким, почти незаметным, взмахом правой кисти.
-  Жалюзи, - говорю поспешно, -  я сейчас закрою. Уши - вот это уже вряд ли, -  и, в самом деле, закрываю жалюзи  с двух сторон палаты - хочу проверить то, что увидел,  без лишних глаз. Не показалось ли?
Такая универсальная штука - неврологический молоточек, с другой стороны сужающийся острым конусом  для проверки точечных рефлексов. Достаю из кармана.
- Буду касаться ваших рук и ног, говорите, что будете чувствовать.
-Ничего не буду чувствовать -вы сами прекрасно знаете, что у меня...  Ай! Больно!
- Чш-ш! - подношу палец к губам, а сам не могу удержаться -улыбаюсь.
- И что это значит? - осторожно спрашивает она.
- Когда у вас начинается новый сезон съемок ?
- Первого февраля.
-  Вы слышали:  Орли требовал у вашего босса, чтобы под вас переписали сценарий?
- Ну... он - добрый мечтатель, его заносит...
Я присаживаюсь на край её кровати, что тоже нарушение.
- Знаете...  когда-то давно, когда у доктора Хауса случился инфаркт бедренной мышцы, и он стал таким... каким вы его знаете,  один далеко не добрый мечтатель тоже  потребовал у его босса переписать под него сценарий.  Что самое удивительное, этому боссу хватило не то сострадания, не то уважения согласиться. А может, и дальновидности, потому что в итоге этот босс точно не прогадал.  Прошло много лет, и Хаус, сделавшись уже моим боссом, однажды  переписал сценарий под меня, когда я заболел раком и потерял сердце. Не знаю прогадал он или нет -  со стороны виднее. Наверное, прогадал, потому что сегодня мне прилетело от вышестоящих... Но,  может, и не прогадал, потому что меня защищал лучший хирург штата.
А несколько лет назад Хаус взял этого хирурга в нашу больницу, и мы все переписали сценарий под него, потому что он -карлик. Но он лучший хирург штата, и это он вас оперировал. И что бы вы ни думали, он провёл операцию настолько хорошо, насколько это вообще было возможно. У вас теперь паралич, и нет глаза, и в этом виноват не он. Но он виноват в том, что у вас теперь нет и рака. С вероятностью более девяноста процентов.  А если бы мы не переписали под него сценарий, этот процент был бы куда ниже. Я расскажу вашему боссу эту историю, и, может быть, он послушает Орли,  потому что... - делаю паузу и ещё раз проверяю рефлексы, чтобы не ошибиться.
-  Почему? -  не выдерживает она.
-  Потому что к первому февраля вы ещё точно не сможете ходить по вашей съёмочной площадке. Вы сможете это к первому апреля.
-  Вы...-  она запинается,  подыскивая слова. - Вы пытаетесь меня ободрить?
-  Я делаю прогноз, -  строго возражаю я. -  Врачебный обоснованный прогноз. По всей вероятности, в вашем случае имела место множественная, но мелкая тромбоэмболия. А по динамике я вижу, что ишемизированные участки восстанавливаются, и восстанавливаются   быстро . Мы сделаем искусственный глаз , когда закончится карантин, и запишем вас на ЛФК. К апрелю вы встанете.
И  она  смотрит и смотрит на меня влажным глазом и равнодушной непрозрачной сферой. А потом вдруг отводит взгляд и говорит:
- А ведь я подаю в суд на вашу больницу, доктор Уилсон.
В ее голосе я слышу какое-то болезненное предвкушение -ждет, что я начну возмущаться, отговаривать ее, высказывать обиду, что-то требовать?
А я спрашиваю:
- На материальную компенсацию?И на какую сумму рассчитываете?
- Я... ещё не знаю. Мой адвокат...
- Отлично.Ваш адвокат против нашего адвоката.Битва адвокатов. Проигравшего уволим. Ну? - и я протягиваю кулак, как бы предлагая ей ударить в него, и снова улыбаюсь - мол, знаю, что ты этого не сможешь... пока.
И она тоже улыбается в ответ и укоризненно качает головой, но...Но! И я это вижу вполне отчётливо: её кисть не остаётся неподвижной -пальцы вздрагивают, словно тоже пытаясь сжаться в кулак, и запястье чуть приподнимается, намечая взмах.